Осенью 1943-го года знаменитый эстрадный артист, киноактёр, композитор, поэт и певец-шансонье Александр Вертинский вернулся из эмиграции в Советский Союз. И в январе следующего, 1944-го, перед гастролями на фронте, записал в Москве серию грампластинок. На одной из них была ностальгическая песня «Чужие города», которой ещё вчера аплодировали залы Нью-Йорка, Харбина и Шанхая.

Принесла случайная молва

Милые, ненужные слова:

«Летний Сад, Фонтанка и Нева».

Вы, слова залетные, куда?

Там шумят чужие города

И чужая плещется вода...

Знал ли наш певец, записывая в Москве пластинку с романсом «Чужие города», что автора этих стихов, которые он обессмертил, — эмигрантки, поэтессы, специалистки по средневековью и переводчицы Раисы Блох — уже нет на свете? Что полгода назад она погибла в германском концлагере?

Спустя без малого двадцать лет, в парижском издательстве «Рифма», усилиями друзей Раисы Блох, вышел сборник избранных стихотворений её самой и её мужа, поэта Михаила Горлина (тоже погибшего в неволе). С волнением листаю эту книгу.

Среди иллюстраций — фотокопия записки, выброшенной поэтессой из немецкого поезда, следовавшего к месту её гибели 20 ноября 1943 года. Записка чудом сохранилась, и добралась до адресата. Невозможно равнодушно смотреть на эти неровные строки: «...Друзья, спасибо за всё. Я не знаю, куда везут меня...»

В парижский сборник (стихи из него были переизданы в России в конце 1990-х) вошли стихотворения Раисы Блох, написанные ещё в России; стихотворения, которые читали ещё Александр Блок и Николай Гумилев.

...Всё светлей за дальними туманами,

Звёзды катятся стезями вольными

Над необозримыми полянами,

Над деревьями широкоствольными.

Всё слышней чрез пустыри окрестные

Голоса звучат червонным золотом,

А на высях плотники небесные,

Строя кельи, ударяют молотом.

И не страшно отойти в обители,

Где покои странным уготованы,

И стоят у входа небожители,

Молодой березой коронованы.

Раиса Блох, из стихотворения «Нам не долго странствовать болотами», 1920-й год, из сборника «Мой город».

В книгу, выпущенную в послевоенном Париже друзьями Раисы Блох, вошло несколько неизданных стихотворений 1942-го — 1943-го годов. Было там и такое:

Не прекословь, высок и светел

Господен рок,

Господь лучом тебя отметил

Средь всех дорог,

Лучом пронзительным, жестоким

И золотым,

Чтоб стали все земные сроки,

Как прах и дым,

Чтоб стали все земные звуки,

Как тишина,

И даже горе, и даже муки,

Как тени сна.

Смотри, бессилен и бессловесен

Ты прежде был,

А ныне полон чудес и песен

И звона крыл.

...Как же был прав критик и богослов начала прошлого века Константин Мочульский, откликаясь в 1928-м на самую первую книжку Раисы Ноевны Блох: «Для начинающего поэта удивительна её свобода от бутафории. Все проверено хорошим вкусом и доведено до простейшего выражения... тембр её голоса чист».