
Священник Роман Гизитдинов
У нас в гостях был настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в Пскове священник Роман Гизитдинов.
Наш гость рассказал о своём пути к вере и священству и о том, как на его выбор повлияли его духовные наставники, в частности, митрополит Псковский и Порховский Тихон.
Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева
К. Мацан
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева...
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
К. Мацан
— И я, Константин Мацан. Добрый вечер. В гостях у нас сегодня священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков. Добрый вечер.
Иерей Роман
— Добрый вечер, Константин. Добрый вечер, Кира. Добрый вечер, слушатели.
К. Мацан
— И нашим слушателям расскажу и напомню, и вам, отец Роман, что в этих беседах, которые мы по вторникам в восемь вечера с Кирой на волнах Радио ВЕРА ведем, мы говорим со священником о пути к вере и в вере. Такой во многом биографический разговор о том, какая цепь событий привела к тому, что мужчина дерзает служить алтарю, и однажды захотел, и решил, что вот это его путь — посвятить себя служению Богу и ближним. Это путь, сопряженный с вопросами, с поиском, может быть, с сомнениями, где-то с каким-то выбором в любом случае, и вот на этом пути человек для себя что-то открывает о Боге, о вере, о жизни. И, наверное, тот опыт, который он приобретает, может быть таким и созвучным с теми вопросами, которые есть — опять же о вере, о Церкви, о Боге и о человеке, которые есть у наших слушателей. И вот об этом сегодня хотелось с вами поговорить.
К. Лаврентьева
— Отец Роман, а как ваша жизнь связана с Псково-Печерским монастырем? Потому что сейчас вы настоятель подворья, будучи еще очень молодым священником, и кажется, что вы неразрывно связаны с этим монастырем, и очень хотелось бы чтобы наши слушатели как-то вот тоже об этом узнали.
Иерей Роман
— Благодарю за вопрос, Кира. С монастырем Псково-Печерским, конечно, я крепко духовно связан. Сейчас как настоятель подворья Псково-Печерского, а изначально, с момента поступления в Сретенскую семинарию, в которой я учился, меня с Псково-Печерским монастырем связал наш ректор тогда еще, архимандрит Тихон (Шевкунов), как чадо отца Иоанна (Крестьянкина), старца Псково-Печерского и, как многие его называют, всея Руси старца. Вот такое духовное преемство, оно ощущалось еще в Сретенской семинарии — в окормлениии, наставлении отца Тихона нас, семинаристов, чувствовался отец Иоанн (Крестьянкин). Мы, конечно, вот лично я, к сожалению, при жизни старца не застал, но из того что нам о нем рассказывал отец Тихон, тогда еще архимандрит, то как он нас воспитывал, в этом во всем чувствовалось его наследие, его рука, его дух, любовь отца Иоанна (Крестьянкина) и вообще старцев Псково-Печерского монастыря, потому что они между собой связаны и так или иначе тоже связаны с нашим дорогим, ныне уже Псковским, владыкой. И, промыслом Божиим — это, конечно, такая отдельная история, получилось так, что я на Псковскую землю я попал, хотя родом из Башкирии, вот благодаря вот такой духовной связи с отцом Тихоном и старцем Иоанном.
К. Лаврентьева
— Интересно. А как вы решили стать священнослужителем, как вы приняли решение поступать в семинарию? Как тут все развивалось?
Иерей Роман
— Ну это да, вопрос, который уходит своими корнями в детство. Крестился я в семь лет. Нас в семье трое братьев: я — младший, средний — Дмитрий, старший —Рустик. Все мы крестились в один день. Мы были в семье, скажем так, невоцерковленной мамы и мусульманина папы. Я родом из Башкирии, как уже сказал, мусульманская республика в составе нашей России. И мама с папой сразу договорились, когда заключали брак, что у них не будет разногласий каких-то, ну не то чтобы разногласий, а споров не будет каких-то вот, конфликтов на тему религии, и что дети пусть сами определятся, когда подрастут немножко. Старшему было тринадцать, и мы, конечно, младшие братья, равнялись на старшего и больше за ним тянулись. Старший у нас самый осознанный был в этом решении, и средний, конечно, тоже — уже ему было одиннадцать, он более-менее понимал, вот что это таинство нового рождения, новой жизни. Ну я, конечно, в 7 лет еще этим, скажем так...
К. Лаврентьева
— Вопросом.
Иерей Роман
— Не интересовался так, да, но душой я тянулся, безусловно, я помню это. И помню само крещение и вот эту ни с чем не сравнимую радость, вот этот свет и просто несказанное счастье, которое нас обняло, можно сказать, вот этот духовный свет, который изнутри чувствовался. И, конечно, особую роль, надо подчеркнуть, в этом решении сыграла бабушка наша, мамина мама, которая ныне покойная уже, Нина, она была глубоко воцерковленным человеком. И жила она неподалеку от нас, в одном поселке, мы часто были в гостях у нее, часто виделись, и у нас перед глазами в ее лице всегда был пример человека такого богобоязненного, набожного, как она молились. Как-то она молилась не только в святом углу, а когда что-нибудь делала, трудилась, в трудах, в огородике она обязательно говорила с Богом, просто так — вот просто ходит и разговаривает с Богом, вот как с живым человеком. И это проникало в нашу душу, задевало нас. Вот эта молитва нас как-то вот трогала изнутри, благодать нас касалась. Вот это мы сейчас уже, взрослые, понимаем и можем так сказать. В детстве мы не понимали, но мы чувствовали что-то необычное, когда она ходит и просто разговаривает с Богом. Вот как-то раз, она говорила (я сам не помню, поскольку был совсем маленький), говорит она, были в гостях с ночевкой, родители не были тогда у нее. Она стояла, молилась, а мы выстроились у нее за спиной. И она заканчивает молитву и поворачивается, смотрит — мы втроем там строим в рядочек и пытаемся себя крестными знамениями осенять, еще некрещеные. То есть становились за ней и пытались как-то уподобиться, причем втроем. Она, конечно, очень сильно молилась о том, чтобы мы крестились, и Господь так вот привел через нее, через старших братьев и меня. Потом уже, через два года после нашего крещения, крестился уже и папа. Но у папы свой путь к этому, особый, папу Господь призвал таким сверхъестественным образом. Папа пережил клиническую смерть в ходе операции, и причем не одну, и Господь его особым образом призвал именно там. Там, в детстве в далеком, вот это все вспоминается сейчас, конечно, как-то вот, наверное, сложно говорить на взрослом языке о том, что переживали мы детьми. Но ходя в храм, еще пока даже не был пономарем, когда я и средний брат, старший довольно скоро стал помогать батюшке в алтаре, мы ходили в храм, и еще не алтарничали, не пели на клиросе, а уже чувствовали, что нам в храме очень хорошо. И уходить не хотелось. Хотелось просто там быть. И как уже нам потом, семинаристам, отец Тихон еще говорил, что вот вы, кто поступили в семинарию, кто несет в себе призвание священническое, кого Господь призвал к этому служению, однажды в храме почувствовали, что недостаточно для нас просто быть богомольцами в храме. Нас тянуло на что-то большее всегда. Мы чувствовали с детства, что вот да, я, мне в храме очень хорошо, я не хочу уходить. Но я чувствую, что это еще не все, к чему Господь меня призывает. То есть на этом мое призвание еще не осуществилось, мой путь должен дальше продолжаться, еще куда-то восходить. Мы тогда этого не понимали тоже, но в детстве чувствовали, это уже в 10 лет я это чувствовал, в 11. Вот примерно в 13 лет батюшка меня позвал в алтарь помогать, в поселке родном, куда мы ходили в храм, где мы крестились — это Чишмы, республика Башкортостан. И там я алтарничал уже до завершения 11 класса, до поступления в семинарию. И очень большое значение для меня с детства имеет, конечно же, наш священник, который нас крестил, отец Владимир Жданов. Прекрасный, замечательный пастырь, замечательный, прекрасный батюшка, который нас собственным примером вдохновлял и так вот, не знаю, слово «зажигал», наверное, не очень подходит...
К. Лаврентьева
— Подходит.
Иерей Роман
— Но действительно это желание он воспламенял, как бы давал еще больше вот этой силы, стремления к тому служению, к которому мы призваны, к священническому. И когда уже в старших классах я уже точно понимал, что я должен быть священником и хочу, естественно, им быть, что по-другому просто я себя не представляю, не вижу, я представлял себя примерно таким как он. Потому что еще и мы ходили тогда только в свой поселковый храм, для нас батюшка значился, это, значит, наш батюшка, мы мало ездили по храмам по Башкирии. И вот такой до сих пор даже во многих вопросах и в службе, богослужении, отец Владимир для нас с братьями остался идеалом таким, примером для подражания. Уже потом, конечно, когда я поступил в семинарию, вдохновляющим примером и идеалом пастыря для меня уже стал отец Тихон. И вот, скажем так, что если отец Владимир в Башкирии, в детстве для меня был вдохновителем этого пути — на начало, на призыв, он был поддержкой в этом призыве для меня. Хотя отец Владимир никогда ничего такого не говорил, никогда нас не подталкивал, ну и тем более родители тоже никогда нам ничего не говорили об этом выборе, мы просто внутри себя его чувствовали сами. И отец Владимир даже советовал поступить сперва в светское учреждение, получить хорошее светское образование, а затем уже в семинарию. А у меня получилось наоборот: я семинарию закончил, потом я учился уже в светском учебном заведении.
К. Мацан
— А на каком факультете?
Иерей Роман
— На хорового дирижера. Это колледж.
К. Мацан
— Музыкальное.
Иерей Роман
— Да, музыкальное. Это связано с диаконским служением в Башкирии, это уже такой этап жизненный интересный. И вот отец Тихон в семинарии уже пример и вдохновитель становления ну вот на пути к пастырству и в обучении, в том, как, каким пастырем быть и как окормлять, и как свою жизнь строить как пастырь. Уже вот и не забывая первого примера отца Владимира, мы со средним братом оказались в семинарии. Средний брат у меня поступил в семинарию, соответственно, раньше, чем я, но он еще заканчивал сперва речное училище. А старший брат поступил сперва в военный институт, а потом в Самарскую... Вот тут я думаю, что про братьев тоже очень много можно рассказывать, очень интересная жизнь у них складывалась, сложилась. А вот все-таки действительно, если поскольку вопрос ко мне, буду больше рассказывать о своей жизни.
К. Мацан
— Священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков, сегодня нами в программе «Светлый вечер». А вот вы упоминаете своих духовных наставников, и отца Владимира, да, из Башкортостана, и всем известного сейчас это митрополит Тихон, Псковский и Порховский. А вот какой образ они являли как священнослужители? Понятно, что это скорее чувствуется, чем описывается. Ну вот нашим слушателям и нам, которые вашего опыта не имели, как бы вы попытались сформулировать: а вот священник такой вот, за которым хочется тянуться, которому хочется подражать в лице, допустим, отца Владимира и владыки Тихона, вот он какой?
Иерей Роман
— Здесь да, вопрос действительно для меня сложный. Здесь, наверное, будет, если максимально правильно попытаться ответить, это максимально приближенный ко Христу — то есть пастырь, который Христа не заслоняет, а наоборот, Его являет, является проводником Христова пастырства. Но при этом, конечно, каждая личность в себе как бы немного этот образ как бы преломляет, как через определенную грань алмаза, да, свет по-особому переливается. Вот здесь, наверное, каждый наставник и пример для подражания, он особые свои сильные черты имеет. В целом, наверное, даже сложно говорить в общем об этом образе, он такой очень собирательный. Конечно, не только, но в первую очередь это владыка Тихон и отец Владимир, ну и потом мои старшие братья тоже, и святые отцы, у которых мы учимся по их творениям, по их жизнеописаниям, по житиям. Это образ, который в первую очередь горячая любовь, это ревность по Богу — то есть это не теплохладное, а именно горячее, вот горячее служение, не охладевающее стремление. Это забота искренняя о каждом, это личный поход к каждому — и к пастырю, и к сослужителям, к близким, к родным. Это смирение, когда нет ни надменности, ни тщеславности. Когда есть эта самоотдача абсолютная в служении, нет каких-то своих ни целей, ни каких-то своих амбиций личных или тем более каких-то там выгод, а искренняя отдача себя Христовой службе, пастырству Христову. Это, с одной стороны, самозабвение. Но и, получается, что в этом самозабвенном служении самоотдача искренняя, полная. И вот эта абсолютная настоящесть, то есть ни за что никакая роль, не какая-нибудь там маска, а абсолютная вот искренность, правдивость, настоящесть — то есть такой, какой есть. И если есть какие-то недостатки или слабости, то действительно они есть, и не надо как бы, с одной стороны, ни отрицать, не отрицаться, что если, допустим, в этом я либо слаб, либо еще только учусь и так далее. То есть у каждого из нас есть такие слабые стороны, какие-то вещи, которые мы либо только-только осваиваем, либо это наша слабая сторона, как мы говорим, от природы. Вот здесь как бы это вот не притворство, а именно искренность и честность, правдивость. Или, как говорят сейчас, прозрачность, да. Это такая родственность. Вот что тот же отец Владимир или владыка Тихон — это сразу человек родной. Сразу же, при первой встрече, это такая открытость души. И вот словно человека знаешь уже всю жизнь и готов открыться, ты не боишься, просто он уже сразу такой, какой он есть. Вот то, чего очень мало в нашем мире сейчас, такой вот открытости сердечной. И, конечно, это в любви. Ну, конечно, это все лишь так очень отдаленно и скромно, да, и вот даже я бы сказал, это узкие такие описания. На самом деле имея образом для подражания Христа, святых, старцев. И ну вот отец и владыка Тихон, и наш отец Владимир в детстве, такие очень сильные личности. И ну, конечно, сложно как-то вот в какой-то этот образ вместить даже примерно. Поэтому я это на свою погрешность такую обязательную скидку прошу.
К. Лаврентьева
— Отец Роман, когда вы учились в семинарии, у вас наверняка было какое-то определенное представление о священстве. Сейчас вы уже священнослужитель, вы настоятель подворья Псково-Печерского монастыря — то есть это большая ответственность, большой приход, это, понятное дело, головная боль, это все трудности, с которыми так или иначе сталкивается ежедневно священнослужитель — трудности бытовые, житейские, денежные, всякие разные, в общем-то. И вот после того, как вы погрузились, так скажем, в эту священническую среду, в послушание напрямую, послушание пастырское, как изменилось ваше представление о пастырстве? Изменилось ли оно вообще?
Иерей Роман
— Насчет представления очень хороший вопрос, спасибо Кира. Действительно, оно же определяет все в нашей жизни — то, как мы о чем-то думаем, и в первую очередь определяет наше отношение и подход к делу. Представление в семинарии, оно продолжило складываться. Вот в детстве было такое, глядя на нашего отца Владимира одно, изначальное такое. Потом, к нему добавлялось все то, что нам давали наши учителя и наставники в семинарии. И сейчас уже в служении, в ходе несения этого служения, оно, конечно, дополняется. И какие-то детские, да, или подростковые, или семинарские представления ложные или, может быть, где-то какие-то беспечные там о том, например, что будет все легче, чем на самом деле оказывается, или незнание, как оно будет просто, это дополнялось или корректировалось. Так или иначе мы уже знаем, что в реальной жизни учась, например, преподавать, или учась разговаривать с людьми, или учась воспитывать детей и так далее, то есть мы не можем обрисовать всех возможных вариантов, случаев. Нам давали ориентир и говорили о точках опоры. Самое главное, на что опираться — на Господа, на Священное Предание, на Божественное откровение, на опыт пастырей-предшественников, святых, старцев, авторитетных современников. И, конечно, опираться на опытных знакомых взрослых, опытных житейски — мирян, родственников. Быть прилежными учениками нас учили. И вот как сказал наш замечательный профессор Алексей Константинович Светозарский, преподававший у нас тогда историю Русской Православной Церкви, надо было нам сдавать экзамен один вслед за другим, и так получилось, что разлет лишь только один день между экзаменами, мы должны были успеть переключиться и повторить к следующему экзамену, как раз второму, по Русской Православной Церкви. И мы говорили так вот, можно сказать, что даже немножко жаловались, что ну как же мы так переключимся быстро, мы же не успеем. Алексей Константинович нам сказал: надо очень быстро, изо всех сил забыть все с предыдущего экзамена и выспаться, а потом переключиться на следующий. Мы спросили: как же забыть, мы зачем тогда учим и сдаем? Он говорит: чтобы знать, на что опираться и где что искать. То есть вы должны запомнить ориентиры, приоритеты для того, на чем ты основываешься в знаниях, то есть это откуда ты черпаешь. То есть это действительно не от ветра головы своея, как мы говорили, это не что-то, что я лично предпочитаю сам как бы и опираюсь только на свои соображения, выгоды и так далее. Я должен искать в первую очередь Божией воли и то, что Господь нам предлагает как основу. И вот эти историки, и эти памятники, и эти учебники, и эти авторитеты — вот основные вехи мы, конечно, в голове постарались сохранить. Но всего объема знаний и фактов так или иначе, прекрасно сейчас понимаю, мы бы не могли удержать. И действительно Алексей Константинович, конечно же, был прав.
К. Мацан
— Есть такой афоризм, что что такое образование? Это то, что остается в голове, когда все сказанное на лекциях уже забывается.
Иерей Роман
— Да. И, конечно, вот эти знания, они обрели теперь еще практическую, скажем так, поддержку, основу. И то, что нам давали преподаватели, и сам отец Тихон, это все подтверждается, и с огромной благодарностью я вспоминаю все то, что в семинарии дали. А именно то, что запомнилось, слава Богу, из того, что запомнилось, оно очень сильно поддерживает и является опорой действительно. И вот было, конечно, и есть ощущение того, что ну не могли нас подготовить абсолютно ко всему. И это невозможно, ко всему подготовить — ни в семье, ни в учебном заведении. Но зато подготовили к неожиданностям, к непредсказуемым ситуациям — то есть как реагировать, когда что-то сложилось так, как ты совершенно не ожидал. Вот есть то есть основная школа мышления, реагирования на ситуации, на пастырские задачи, которые вот абсолютно тоже бывают и сложными, непредсказуемыми и бывают непосильными для молодого священника.
К. Мацан
— Мы вернемся к нашему разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У нас в гостях священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков. У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева.
К. Мацан
— Отец Роман, а вот вы сказали о непредсказуемых, неожиданных ситуациях. Ну в жизни вообще часто случаются непредвиденные обстоятельства. Ну вот если мы говорим о вашем пути к священству, и вы в священстве сегодня, то что уже реально практика личного служения, когда вы стали священником, открыла такого там о церковной жизни и о священническом служении, чего вы не подозревали, что было самым неожиданным? Наверняка есть зазор между тем, что ожидалось и тем, что на практике открывается и только на практике и может открыться. Потому что пока сам не погрузишься, сам не поймешь, личный опыт не приобретешь, то можно в книжках читать и даже не замечать этого.
Иерей Роман
— Вообще, конечно, очень неожиданны бывают частности, скажем так, приходской жизни, либо когда это какая-то очень неожиданная пастырская задача, к которой не готов просто вот по настроению, по состоянию...
К. Мацан
— А например?
Иерей Роман
— Ну например это психически больные люди, которые, скажем так, не находятся на лечении. Люди не пограничные, не в пограничном состоянии, а именно психически больные, которые с виду еще как бы в храме стоят — бывает у нас такое. Вот смотришь — видишь здорового человека, и вдруг он, походя к тебе, раскрывает вот эту свою немощь каким-то поведением или вопросом неожиданным, к которому ты просто не готов. Хотя нас об этом предупреждали, у нас был замечательный, прекрасный предмет, который был нацелен на подготовку, скажем так, к контактированию, контакту с психически больными людьми, разными заболеваниями, мы ездили в Психологический центр РАН. И все равно нас предупреждали, что действительно ну вот это всегда и, в принципе, же каждый человек неповторим, а вот каждая психологическая болезнь все равно себя может повести непредсказуемо. Даже если у тебя есть больной родственник, который болеет этой психической болезнью, человек с таким же заболеванием будет тебе как бы неожиданностью или может шокировать. То есть вот этот момент для меня лично. И, конечно, второе — то что мне дала практика священнослужения и пастырства, и я понимал в семинарии, и ну даже немного в детстве, но в семинарии особенно, — нас учили и наставляли о том, насколько важно держаться за старшее поколение пастырей и священников, наставников. То есть когда начал служить и исповедовать, и начал пастырские первые шаги, то тогда ощутил, насколько важно. Вот я этого даже не представлял, насколько важно, чтобы рядом был опытный, сильный пастырь. И еще когда был диаконом в Башкирии, после семинарии, я отправился служить по распределению, по окончании учебного заведения семинарского, по прописке, тогда еще не было распределения по дальним епархиям, я вернулся на родину. И служил диаконом почти пять лет, и там я уже ощутил, что для диаконского служения очень важна личность духовного наставника, ее близость. Поскольку, уехав в Башкирию, я почувствовал, что личность и духовное значение отца Тихона в наставничестве, в моем окормлении, окормлении меня, не может заменить действительно никакой пастырь. И, конечно, вдалеке от Москвы — тогда еще владыка был архимандритом, затем епископом викарным в Москве, я приезжал как мог, были у меня и командировки (я занимался молодежным отделом епархиальным, и у меня были частые командировки в Москве или через Москву), я как мог, конечно, обращался к владыке, но этого было очень мало. Потому что действительно, вот тот кто служит в священном сане, еще даже в диаконском, кто занимается с молодежью, с детьми в воскресных школах или в каких-то молодежных организациях — уже чувствуешь себя на духовной передовой. Когда испытания не такие, как, скажем, в личной духовной борьбе, когда ты занимаешься, одно дело, только своим собственным духовным ростом или духовным вот, скажем так, просвещением и спасением своим, а когда выходишь на путь служения спасению других людей, когда ты должен быть помощником в спасении других людей — вот тогда это еще дополнительная нагрузка, испытание и искушение. Когда, конечно, с одной стороны, Господь и помогает Своими дарами, особой поддержкой на этом служении, но и, соответственно, нагрузка уже совершенно другая. Опора необходима, духовная опора в лице сильного духовного наставника. Вот, пожалуй, эти две вещи. То есть это непредсказуемость задач пастырских личных, приходских и эта вот действительно необходимость и важность, необходимость вот эта вот острая очень присутствия в жизни духовного наставника.
К. Лаврентьева
— По поводу духовного наставника, отец Роман. А как найти духовника человеку, вот какому-нибудь слушателю нашему, который был очень хотел, но не может по каким-то причинам, не понимает, по каким критериям ему искать духовника. Вроде священнослужителей много, а к кому подойти, как-то вот теряешься, не понимаешь, будут ли именно это правильные взаимоотношения чада и духовника, когда ты все-таки веришь, что то что тебе говорит духовник, это вот как бы вот повеление Божие. То есть это же все очень тонко, это же все очень тонко, важно, и в наше время правильные вот эти вот взаимоотношения, они уже редкость, как мне кажется. Вам повезло, если можно так сказать, у вас был и есть владыка, отец Владимир, и как-то вы с двух сторон подстрахованы были в те самые молодые годы, когда еще очень много, наверное, сомнений, вопросов и поиска внутреннего. А как быть людям, которые вот пока совсем никак для себя этот вопрос не решили?
Иерей Роман
— Ну здесь я, конечно, не такой сильный советчик. Потому что действительно, как вы подчеркнули, это связано с моим личным опытом, который Господь дал мне, такой милостивый и в этом отношении богатый, то есть мне не надо было вести поисков длительных. Вот чтобы в детстве, понятно, у нас был один батюшка на весь район большой, и там выбора и не было. И с батюшкой нам повезло. А когда в семинарии я столкнулся и встретился с многими духовниками монастырскими, замечательными пастырями, был выбор, мне нужно было, чтобы обратиться к отцу Тихону, где-то полгода — я думал, я подходил на исповедь к разным священникам, и я по-разному чувствовал себя с каждым на исповеди и в беседе. И вот это живой опыт. То есть можно много, конечно, и хорошо читать о духовничестве — у святых, у пастырей, у психологов православных — о том, как искать духовника, но ничто не заменит личного опыта. То есть нужно общаться с батюшками, подходить, разговаривать, задавать вопросы. Причем вопросы посложнее, потому что они больше раскроют пастырскую и личность пастыря, и его подход, его глубину. И, конечно, это молиться, чтобы Господь нас наставлял и направлял в этом поиске. Конечно же, терпение. Как говорит отец Иоанн (Крестьянкин), у Бога все бывает вовремя, особенно для тех, кто умеет ждать. Вот это помнить, набравшись терпения, и просить у Бога этого терпения, веры в то, что Господь непременно даст. Потому что ищущий вот этого здорового отношения с пастырем, ищет благого. Это, конечно, искать со здоровым отношением, со здоровым походом. Очень важно искать именно себе не духовного, скажем так, контролера, который будет тебе указывать абсолютно все, но с которым вместе ты будешь искать волю Божию, опираясь на него, держась за него, искать волю Божию вместе с ним. И, конечно, вот здоровое отношение и здоровое понимание правильных отношений с духовником очень важно. Иметь образ духовника своего. И сложнее, когда не знаешь, каким он должен быть. Нужно помочь себе в этом, общаясь со священниками, читая о замечательных наших и здравствующих пастырях, сейчас можно, пожалуйста, даже видео, ну и проповеди, и беседы разных священников. Можно помочь себе, и нужно помочь себе создать такой образ пастыря, который тебе наиболее нужен и подходит — в твоей жизненной ситуации, в твоем положении, твоему характеру. Твое сердце, сердце человека должно обязательно ему подсказывать, к чему стремиться, на что ориентироваться. С кем мне будет легче, вот это какой подход пастырский мне все-таки более приятен — от слова «приятие» — то есть принять его, вооружиться им мне будет легче и, соответственно, полезней. Вот хоть и задачи могут быть от пастыря, и его благословение, и его совет может быть, скажем, ну непростым, но он будет приятен — то есть он ляжет мне на сердце.
К. Мацан
— Священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков, сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Учат ли священников в семинарии чему-то, связанному с будущей семейной жизнью? Вот надо же подготовить, наверное, священника не только к пастырскому служению, но и тех, кто изберет путь не монашеский, а те, кто пополнит ряды белого духовенства. Наверняка о чем-то тоже заранее опытные многодетные пастыри молодых будущих священников предупреждают. Вот о чем?
Иерей Роман
— Ну спасибо за вопрос, Константин. Действительно, до сих пор (уже это, конечно, немного, но уже 10 лет будет в браке в январе) я помню слова, которые нам говорили наши наставники в семинарии о семейной жизни. В частности, наш дорогой преподаватель, отец Андрей Рахновский, который вел у нас пастырское богословие, теме семьи уделял особое внимание. У нас было, конечно, на самом деле немного времени, но на фоне других предметов и тем достаточно вот особое внимание и довольно-таки немало. И зная, как непросто нам, священникам, балансировать, если можно так сказать, между задачами церковными и семейными, скажем, на своем опыте, и опыте хорошем, положительном, отец Андрей, оценивая это, прекрасно помог нам, дал основы в служении семейном, если можно так сказать. Потому что семью надо именно воспринимать тоже как служение, на которое ты становишься и на которое тебя Господь венчает. Вот это служение, оно, конечно, очень радостное, светлое, но оно именно служение. Действительно это не развлечение, это не хобби, а именно служение — радостное, счастливое, прекрасное, которому нужно уделять внимание пристальное, в котором нужно расти, совершенствоваться, которому нужно всю жизнь учиться. И в котором нужно иметь тоже примеры для подражания. У нас тоже, Господь милостив, слава Богу, есть замечательный пример, за которым нам не нужно с рождения ходить далеко — это, собственно, наш семья, наши родители, которые для нас блистательнейший и любимейший пример. Вот мы счастливые дети счастливой семьи. Конечно, не без проблем тоже, тоже не без испытаний, но из этих испытаний наши родители всегда стремились и старались, и чаще всего, практически всегда выходили победителями. Или просто не сразу, да, но выходили победителями. И здесь у нас эта школа семейной жизни, эта школа с детства, которая была перед нашими глазами с рождения — это наш пример, пример наших родителей. И в семинарии вот этот пример, он закреплялся и святоотеческими образами, и вот той самой главной логикой семейной православной жизни, православной жизни семьи — это опора на благочестие. То есть насколько ты благочестив, насколько ты христианин, настолько ты и семейно счастлив. Настолько крепка и счастлива твоя семья, насколько ты христианин. То есть духовная жизнь прямо пропорциональна и счастью семейному. Вот это главный принцип, это как позвоночник у скелета, это то, на что все надевается, цепляется, за что держится. И, соответственно, уже мы разбирали как на примере семейной жизни там борьба с той или иной страстью помогает семью укрепить.
К. Мацан
— Если на вашу станицу ВКонтакте зайти, там цитата из Антуана Сент-Экзюпери, из его книги «Цитадель»: «Основание для любви — любовь». Я почему-то вас сейчас слушал, и почему еще об этом вспомнил, потому что ну есть и другие знаменитые слова Антуан Сент-Экзюпери, что любить — это не смотреть друг на друга, а смотреть в одном направлении. И вот мне кажется, когда мы говорим про образ церковной семьи, понятно, в каком направлении смотрят супруги — в направлении Христа, когда смотрят в одном направлении, тогда это любовь, и тогда какие-то семейные неурядицы преодолеваются, решаются. Ну а вот цитата, которую вы вынесли прямо как эпиграф к своей странице ВКонтакте: «Основание для любви — любовь», как бы вы это объяснили?
Иерей Роман
— Ну любовь там у меня, по-моему, с большой буквы написана.
К. Мацан
— Ну везде с маленькой написано. Например, у меня сейчас это открыто, не знаю, может быть, в браузере так отображается.
Иерей Роман
— Да, ну значит, с одной стороны, понимать ведь можно по-разному. Антуан де Сент-Экзюпери — это христианский автор, это не православный, но христианский замечательный автор. Любовь я здесь читаю как с большой буквы, то есть любовь, которая есть Бог. Любовь — это одно из имен Божиих, Бог есть любовь, как говорит Иоанн Богослов, апостол, возлюбленный ученик Христа, апостол любви. И здесь, в этой фразе, для меня любовь — это Сам Господь, то есть основание для любви — Бог, Который есть любовь. Здесь я лично понимаю, то есть даже не столько любовь Божия к нам, а сколько Он Сам. Дар единства с Богом в Церкви, когда брачующиеся, то есть те, кто венчаются, в конце таинства или в сам день венчания стараются обязательно причаститься, чтобы Христос в Себе, через Себя соединил брачующихся. А эта любовь, тема любви не только супружеской. Ведь все, кто становятся христианами, все христиане, мы призваны к этому единству через и во Христе, через Христа и во Христе. Мы, причащаясь, становится едиными, и Христос в нас является основанием для любви, Христос в нас и нами любит. Можно сказать, что для меня эта фраза Экзюпери, это такой светский перифраз цитаты из Псалтири, который цитирует Сам Господь в Евангелии: «Камень, егоже небрегоша зиждущие, сей быть во главу угла». Он, этот камень, это и есть Христос, на Котором основывается все в нашей жизни, особенно и самое главное, что в нашей жизни есть и что определяет всю нашу жизнь, это любовь. То есть любовь должна основываться на Христе, на Нем, Который в нас живет. Не мы живем, а живет в нас Христос, говорит апостол. Вот эти слова мне очень понравились, потому что это, мне кажется, самый удачный, скажем так, пример в светской литературе, который отображает вот эту истину. И вообще во многих местах, это вот цитата, если не ошибаюсь, из «Цитадели», во многих местах в «Цитадели» говорится именно об этом, что именно на Господе основывается любовь, и именно Господь и есть связующий. Он наше скрепление, Он скрепляет нас в Себе и Собой, все связывает воедино, как говорит Экзюпери, божественным узлом. Вот как-то так.
К. Лаврентьева
— Отец Роман, что для вас самое радостное в пастырском служении, что вас радует больше всего?
К. Лаврентьева
— Радует больше всего это возможность оказать помощь людям. И вот какую-то положительную лепту в их жизнь внести, дать что-то, что когда-то нам дали наши наставники и учителя, быть проводником Божественного откровения, Божественной истины. Это радость тому, что, собственно, не мое и не от меня, а от Христа и через Него. Это радость присутствия Христа посреди нас, верующих, когда мы служим, когда общаемся, когда собираемся во имя Его. Это несравнимая и живая опытная радость опытного соприкосновения с Его присутствием, с присутствием Его с большой буквы, то есть Христа, Который руководит, ведет нас в нашей церковной жизни. И когда удается поспособствовать воле Божией в жизни конкретных людей, это, наверное, как для меня пастыря самая большая в жизни радость. И, конечно, я хотел бы сказать о том, что в семье эта радость та же самая, но только по отношению к домочадцам. Когда как главе семьи, как мужу, как отцу мне удается осчастливить, принести счастье, дать что-то хорошее, проявить любовь к своим близким, вот тогда, наверное, вот я чувствую себя самым вот таким, вот лучшим образом, и самый радостный я тогда. И самая большая для меня эта радость, когда являюсь я проводником Божественного промысла и Божественной любви. Вот так если попробовать ответить.
К. Мацан
— Спасибо.
К. Лаврентьева
— Спасибо большое, отец Роман. Какие у вас сейчас для себя самого есть пожелания как для священника?
Иерей Роман
— Я себе лично могу пожелать рассудительности. И именно смиренной рассудительности в смиренном устремлении к воле Божией. В том как в своей жизни сочетать самые разные задачи. И вот это для меня сейчас, наверное, самое сложное: во второстепенном не потерять самого главного — вот как в делах настоятельских и хозяйственных, пастырских и семейных не потеряться в суете, а помнить о самом главном, к чему Господь нас призвал, и всех христиан, и пастырей. Вот рассуждать трезво, искренне и честно, не забывать о приоритетах, то есть как, к чему сейчас приступить, чему отдать внимание и время. Не ошибиться в этом. Очень мало времени и возможности что-то переделывать, когда такая и высокая ответственность, и такие высокие задачи возлагаются через священноначалие от Бога, и это семейная жизнь, которая основа для пастырского служения и приходского благополучия. Потому что если в семье не будет все хорошо, то тогда как будет хорошо в деле Божием, говорит апостол Павел. Нужно не забывать ни о семье, ни о Церкви, ни о второстепенных задачах, потому что очень часто они складываются в главное. Вот иметь эту рассудительность и набираться опыта, которого очень-очень мало на самом деле. Вот чувствую постоянный недостаток и огромную необходимость чаще соприкасаться со старшим поколением пастырей, чтобы видеть их чаще, как они...
К. Лаврентьева
— Перенимать дух.
Иерей Роман
— Да. Вот у нас понятно, что нас Господь ведет каждого своем путем, но необходимо вот именно иметь эту школу, равняться и учиться по ходу, не переставать, не останавливаться в уроках, которые Господь нам преподает.
К. Лаврентьева
— Спасибо огромное за этот разговор. Какой-то очень он духовный у нас был сегодня и какой-то тонкий. Огромное спасибо. У нас в гостях был священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков. У микрофона были Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до следующего вторника. Всего вам доброго и до свидания.
К. Мацан
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
12 июля. О личной ответственности человека на пути следования за Господом

В 21-й главе Евангелия от Иоанна есть слова Христа об апостоле Иоанне, сказанные Петру: «Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он прибыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною».
О личной ответственности человека на пути следования за Господом — протоиерей Игорь Фиялновский.
В этих словах Спасителя мы вправе услышать его указания не только апостолу Петру, но и всем нам о том, что дело христианина — не размышления о духовных путях наших ближних, а прежде всего несение ответственности за свою собственную дорогу к спасению.
На вопрос апостола Петра Господь отвечает: «Что касается Иоанна, то если бы он остался в живых до Моего второго пришествия, то это не относится к тебе — ты должен идти своим путём».
Как пишет в своём толковании на этот евангельский стих святой Кирилл Александрийский: «Ты услышал, Пётр, свою судьбу. Зачем тебе любопытствовать о судьбе других и несвоевременно как бы докапываться до познания божественных судеб? Ведь если бы он и совсем не подвергался бы смерти, чем это поможет облегчить твою заботу? Поэтому мудрый и благоразумный, когда ему предстоят какие-либо страдания, должен относиться безразлично к тому, спасётся ли другой или нет. Ведь ему нужно претерпеть собственные свои страдания, причём он не получает никакого облегчения от бедствия или благополучия других».
Все выпуски программы Актуальная тема
12 июля. О личности и почитании Паисия Святогорца

Сегодня 12 июля. День памяти Преподобного Паисия Святогорца, отошедшего ко Господу в 1994 году.
О его личности и почитании — священник Августин Соколовски.
В этих словах Спасителя мы вправе услышать его указания не только апостолу Петру, но и всем нам о том, что дело христианина — не размышления о духовных путях наших ближних, а прежде всего несение ответственности за свою собственную дорогу к спасению.
На вопрос апостола Петра Господь отвечает: «Что касается Иоанна, то если бы он остался в живых до Моего второго пришествия, то это не относится к тебе — ты должен идти своим путём».
Как пишет в своём толковании на этот евангельский стих святой Кирилл Александрийский: «Ты услышал, Пётр, свою судьбу. Зачем тебе любопытствовать о судьбе других и несвоевременно как бы докапываться до познания божественных судеб? Ведь если бы он и совсем не подвергался бы смерти, чем это поможет облегчить твою заботу? Поэтому мудрый и благоразумный, когда ему предстоят какие-либо страдания, должен относиться безразлично к тому, спасётся ли другой или нет. Ведь ему нужно претерпеть собственные свои страдания, причём он не получает никакого облегчения от бедствия или благополучия других».
Все выпуски программы Актуальная тема
12 июля. О разных задачах, поставленных Господом перед ними, и проповеди апостолов Петра и Павла

Сегодня 12 июля. Церковь празднует память Славных и всехвальных первоверховных апостолов Петра и Павла.
О разных задачах, поставленных Господом перед ними, и проповеди апостолов Петра и Павла — протоиерей Максим Первозванский.
И книга «Деяния святых апостолов», и послания апостола Павла говорят нам о том, что были между ними разномыслия по вопросу приёма язычников в церковь. И это хорошо, это правильно, потому что сам апостол Павел напишет, что должно быть между вами разномыслие, дабы открылись искусные.
Ведь действительно, представьте себе, какого масштаба проблема стояла перед церковью. Есть христиане из иудеев, люди с рождения, воспитанные в законе Моисеевом, и это закрытая, на самом деле, общность, объединённая кровью и законом. И есть самые разные люди, не принадлежащие к Израилю, которые тоже становятся христианами, которые уверуют в Господа нашего Иисуса Христа. И как их принимать в церковь? Требовать ли от них соблюдение закона Моисеева?
Как быть христианином из иудеев? Ведь сказанное им в законе Моисеевом прямо написано, что не должно им общаться с язычниками. И мы видим, что в послании апостола Павла к Галатам написано, что Пётр ел вместе с христианами из язычников, а когда пришли некоторые от Иакова, стал уклоняться, потому что в глазах правоверного иудея, даже ставшего христианином, есть вместе с язычником — это вещь недопустимая.
И мы видим, как колебались апостолы, что для этого пришлось специально созвать Первый апостольский собор. Больше того, были даже разделены сферы влияния, и Пётр остался первоверховным проповедующим среди иудеев, а Павла, по сути дела, назначили, если можно так сказать, первоверховным и главным отвечающим за проповедь среди язычников.
Поэтому мы видим, как Господь управляет каждым, давая дело и миссию по силе. Это дар Духа, который каждый из нас должен реализовать, как данный от Господа талант.
Все выпуски программы Актуальная тема