Поделиться
Роман Федотов
У нас в гостях был клирик храма иконы Божией Матери «Живоносный источник» в Царицыно священник Роман Федотов.
Наш гость рассказал о своем пути к вере, о том, что сподвигло его оставить карьеру в правоохранительных органах и принять сан, а также о том, как в его жизни совмещается священническое служение и воспитание девяти детей.
Ведущая: Кира Лаврентьева
К. Лаврентьева:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, здравствуйте, дорогие радиослушатели, меня зовут Кира Лаврентьева и как всегда в этом часе, мы говорим с нашими гостями о пути к священству, говорим о вере и смыслах, которые наши замечательные священнослужители нашли в Церкви и в священстве. Сегодня рада вам представить нашего гостя, священника Романа Федотова, клирика храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно города Москвы. Здравствуйте, отец Роман.
О. Роман:
— Добрый вечер, дорогая Кира, дорогие радиослушатели.
К. Лаврентьева:
— Отец Роман, в это непростое время, в которое мы сегодня с вами встретились, и в котором мы сегодня проживаем уже не первый месяц, конечно, хочется, чтобы наш разговор шел в русле такой милосердной помощи нашим радиослушателям, которые сейчас, наверное, хотят услышать слова утешения и слова поддержки, и что-то светлое, и давайте начнем, наверное, с этого, вот какие вехи, какие радостные какие-то перемены вы бы могли отметить, оглядываясь на весь ваш путь, как христианина?
О. Роман:
— Знаете, невзирая ни на какие трудности, ни на какие страхи и испытания, мы всегда должны понимать, что наша жизнь, она окутана промыслом Божиим, что это постоянное попечение Бога о нашем спасении, нашем прежде всего духовном благополучии, мы всегда воюем в этой жизни под победоносными знаменами самого Христа Спасителя, победителя зла, победителя смерти. И, конечно, я безмерно благодарен Богу, что именно в Его таком боевом отряде священства мне оказалась возможность быть. Наверное, я даже не помышлял о том, что буду батюшкой, потому что моя семья служащих и педагогов, мама моя логопед, папа был сотрудником правоохранительных органов, единственный, кто сильно веровал в Бога была наша бабушка, она нас и крестила, когда мне было двенадцать лет, тогда я просто нутром, как говорится, чувствовал, что не могу жить без чего-то светлого, радостного, потому что вокруг были одни страхи, страхи за то, что что-то случится, что может случиться что-то с мамой, с папой, я не знал, где найти выход и поэтому просто начал уже упрашивать родителей, они начали неладное что-то замечать за мной и вот мне поможет крещение, вот отведите меня в храм. Со мной крестилась вместе мама и я, и моя сестричка младшая Ариша, а крестной стала бабушка. И потом уже, когда я стал чуть постарше, однажды в нашу общеобразовательную 937-ю школу города Москвы пришли замечательные батюшки из храма, где сейчас я и служу, из храма «Живоносный Источник» в Царицыно города Москвы, это был отец Георгий Бреев, приснопоминаемый, замечательный священник, духовник города Москвы и тогда мне он казался очень строгим, серьезным, и отец Александр Лаврин, с которым мы вместе сейчас до сих пор, слава Богу, служим в храме, и они проводили занятия в воскресной школе нашей общеобразовательной школы, я решил записаться, пойду туда, настолько мне было приятно видеть новый мир, когда начали рассказывать о Боге, о церковных праздниках, когда приносили черный хлеб с жареным луком и с чаем, все это мы ели, обсуждали, когда мы ходили в храм на первые службы, для меня это был действительно какой-то невообразимый, исполненный какой-то небесной радости мир. И тогда знаете, как бывает, каждому человеку дает Господь какое-то Божественное откровение, Он говорит, что вот ты оставайся здесь и будет тебе хорошо. Ну буквально прошло, может быть, год или два, и тогда, в 90-е годы, жизнь начала закручивать, я стал уже таким подростком, ну и по послушанию родителям поступил учиться в такой колледж милиции № 2 города Москвы, они очень хотели видеть меня офицером, а тогда там были такие замечательные условия, что в 15 лет ты становишься слушателем и после этого, когда тебе исполняется 19 лет, ты уже получаешь пистолет, права, звание офицера, зарплату, ну чего еще можно желать.
К. Лаврентьева:
— Все серьезно.
О. Роман:
— Да. Конечно, мое сердце смущалось, я не совсем, может, этого хотел, но нужно было покориться воле родителей, а потом, когда уже входишь в курс дела, то становится действительно очень приятно, действительно, такое мужское служение, «наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна», кстати, те замечательные слова песни очень даже применимы к служению священников — «служба дни и ночи». И потом, когда уже началась служба в органах внутренних дел в отделе уголовного розыска, вот Господь вновь начал призывать меня потихонечку, полегонечку, такими особыми знаками, сначала мне, может, даже и непонятными. У нас в кабинете висела икона Казанской Божией Матери, и часто обращались к ней люди, которые приходили к нам в отдел, я чувствовал от нее какую-то помощь, заступничество, всегда она находилась рядышком со мной, и в какой-то момент, когда уже прошли годы, я все-таки решил стать священником, это было тоже все очень непросто, познакомились с замечательной, красивой девушкой, студенткой первого курса Института иностранных языков, Аленой, моей тогда будущей супругой, и она меня познакомила со своим отцом, который буквально недавно тогда стал священником, и поехали к нему домой в один из субъектов нашей большой Родины, и там встретились с замечательным епископом, архиепископом Амвросием Ивановским, который и предложил мне стать священником. Это был такой очень-очень непростой выбор, потому что тут вот, как говорится, назло начинают открываться перспективы, во-первых, я тогда уже окончил Институт государственного управления Серго Орджоникидзе, он тогда назывался, проходил практику в правительственном подразделении города Москвы и тут вот как из рога изобилия: давайте вот на эту должность, давайте вот сюда и какие-то другие возможности работать, зарабатывать деньги, а тут вот владыка сказал: «Понимаешь, ты не бойся, ты главное сделай выбор». Тогда я обратился к своему духовнику, схиархимандриту Гурию, духовнику одновременно и Новоспасского монастыря, который мне сказал замечательные слова, он сказал: «Слушай, священство предлагается только раз в жизни, поэтому ты подумай и сделай правильно свой выбор». И тогда уже последние сомнения начали уходить и тут добавилось такое еще событие: когда мы ехали как раз в деревню с моей будущей супругой, мы попали в аварию: такой т-образный перекресток и вот надо же было так улететь на машине и врезаться в могильный крест на кладбище, то есть поднимаем голову — перед нами крест, сначала самой могилы, а потом уже и храма и, конечно, какие-то такие определенные знамения, они очень помогли, направили нас. Но тогда нужно было уехать из Москвы, нужно было мне оставить все нажитое имущество и служить в деревенском храме, который находился по сути дела в мертвой деревне, где уже давно никого не было, на границе Владимирской и Ивановской области, это было, наверное, серьезное испытание, потому что вообще мы даже не представляли о том, как вести быт в деревенских условиях городским жителям, у нас тогда уже было двое маленьких детей и в буквальном смысле зима выдалась с сентября, то есть были морозы уже в октябре серьезные, ну а уже в ноябре под — 30, — 40, дрова были мокрые, печки по сути дела не топились, нужно было прочищать тропинки из-под снега, чтобы дойти и взять просто воду, но самое главное, что в храме никого не было, поэтому для молодого такого священника большое испытание в том, что тебе хочется реализовать свой потенциал священнический, кому-то сказать слово, сказать проповедь, а никого нет, и вот так вот, бывало, один месяц пройдет, другой месяц пройдет, нам Господь однажды послал утешение, я в таких расстроенных чувствах: «Господи, кому же я служу?», по своему малодушию, по маловерию, вижу: на паперти сидит заяц и не уходит, я говорю: «Ну вот, ты прихожанин мой единственный», как-то так согрело душу, согрело сердце. Но потом промыслом Божиим у нас заболели детки, нам нужно было приехать в Москву их лечить долговременно, я уже попал в свой родной любимый храм к отцу Георгию, где уже фактически двадцать лет совершаю свое служение.
К. Лаврентьева:
— Отец Роман, а вот этот опыт тяжелейший в самом начале ценен наверняка для вас, вот этих трудностей, сырых дров, детей, которые, не знаю, что с ними там делать, храма пустого совершенно?
О. Роман:
— Да, он ценен, наверное, тем, что когда становится не просто тяжело, а очень тяжело, ты уже не надеешься абсолютно на свои силы и ты тут понимаешь, что это реально работает, что ты — гражданин Отечества Небесного, что если ты веришь, что Господь поможет, если ты доверяешь тому, что Он сделает так, как это будет лучше для тебя, все будет устрояться. И я ни в коей мере до сих пор не сомневаюсь, особенно в жизни священника, который должен быть, как мы читаем на нашем нательном наперсном кресте: «образом верным, любовию словом, житием», что он действительно оказывает такое свое благое действие, чтобы священник уже мог об этом рассказать людям, потому что когда мы сталкивались, наверное, как и в любой многодетной семье, в семье священника с трудностями, с болезнями, Господь просто посылал все, даже когда мы были зимой в глухой мороз, с детьми, очень тяжело заболевшими, у них был ложный круп, они все кашляли, была большая температура, ну просто никак нельзя было пробиться никакой «скорой помощи», и вдруг на такой «буханке», таком «уазике» из соседнего район пробивается целая бригада врачей с подарками...
К. Лаврентьева:
— Ничего себе.
О. Роман:
— Это действительно была такая очень большая радость и мы просто со слезами на глазах благодарили Господа. Потом потихонечку люди начали приходить и в храм, уже приезжали дачники, потом, видно, Господь увидел, что мои силы начали оскудевать, Он так устроил, чтобы я смог приехать в родной храм и уже нести такое многогранное служение в первопрестольном граде.
К. Лаврентьева:
— Священник Роман Федотов, клирик храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно города Москва проводит вместе с вами и с нами этот «Светлый вечер». Отец Роман, вы так описываете и храм, и жизнь вашу, и эту аварию даже на т-образном перекрестке, я так ярко себе это представляю, сразу сердце чувствует правду, вот человек говорит, вот все как было, ты сразу отвлекаешься и сразу на какое-то мгновение как будто вместе с ним там оказываешься в этих событиях, и я знаете о чем думаю, отец Роман: ведь фактически у вас только все началось тогда: вы отказались от карьеры, вы женились, стали священником, у вас появились дети, то есть вся вот эта взрослая ответственная тяжелая жизнь, она обрушилась на вас, наверное, в самом большом объеме, в котором это может только случиться с молодым человеком, вот этот, можно сказать, кризис, наверное, взрослой жизни или новой жизни, который тогда вам пришлось пережить, как вы тогда его прошли в плане духовном, был ли человек, который вас поддерживал, были ли люди, которые вас как-то более старшие, может, священники, может быть, ваши родители, которые тогда помогли вам пройти за ручку вот эту трудную дорогу вам и вашей семье?
О. Роман:
— Знаете, наверное, в 2001 году или в 90-х годах священников катастрофически не хватало и нужно было просто физически восполнить количество священников, чтобы они могли в открывающихся храмах совершать свою службу, и поэтому даже духовного образования у меня сначала не было, это потом я окончил Московскую духовную семинарию, Санкт-Петербургскую духовную академию, а тогда было просто высшее образование. И, конечно, к сожалению, духовных наставников в первые годы служения не было, действительно, как в той поговорке: «Бросили тебя в море, ты учись плавать». Конечно, мой тесть, хоть он гораздо старше меня, отец Анатолий Кирпа́ он всегда помогал мне советом, он тоже учился одновременно вместе со мной. Но, наверное, самым добрым помощником, который поддерживал меня и поддерживает во всех трудностях плавания — это моя дорогая супруга, моя матушка, Алена Федотова, которая всегда меня бодрит, всегда меня вдохновляет на подвиги, которая сама в какой-то мере, вот вы говорите о том, что карьера ушла, она вот на самом-то деле, не ушла...
К. Лаврентьева:
— ...а пришла.
О. Роман:
— Да, потому что, например, ей же тоже пришлось вместе со мной уехать, я эту историю, по-моему, уже рассказывал, в деревню, и она бросила первый курс своего такого университета, француженка, на двух языках говорит...
К. Лаврентьева:
— Какая великая женщина.
О. Роман:
— Да, и каждый раз мне приходилось являться к декану французского факультета Ин.яза, такая замечательная женщина, Татьяна Петровна, и говорить: «Татьяна Петровна, простите, у нас вот еще один ребеночек, можно мы возьмем еще отпуск?» Она терпела так семь раз подряд...
К. Лаврентьева:
— Семь раз...
О. Роман:
— Да. ну, потом уже было и девять раз, но тогда было семь. И она сказала: «Слушай, отец Роман, всё, или вы заканчиваете институт, или до свидания». Но у Алены было такое благословение как-то доучиться все-таки, закончить, и мы соответственно начали вместе готовиться с мамой, ездили на улицу Остоженка, где находится Ин.яз и мерзли там под окнами, маму подбадривали, она писала дипломную работу по обучению в дошкольных учреждениях иностранному языку детей, вот как раз была практика в этом смысле. И когда все-таки она защитила диплом, ее, как и других студентов, приветствовали в актовом зале университета, вот Татьяна Петровна, она сказала: «Я вас попрошу встать, дорогие студенты, и поаплодировать, потому что у нас защитилась студентка, на тот момент мать семерых детей, такого еще никогда не было, чтобы кто-то в таком положении заканчивал наш вуз». И мне так было приятно, потому что было таким гимном многодетности, что они не какие-то такие все занюханные, а на что-то способные, что вот можем же, если захотим, сделаем. Я тогда даже начал примерять студенческое облачение и такую шапку студенческую в своей рясе, было очень приятно. Поэтому нельзя сказать, что если ты что-то бросил и забыл, это тебе потом не понадобится, мне тоже по своей прошлой специальности часто приходится общаться с сотрудниками правоохранительных органов, и я понимаю язык, на котором они говорят, что-то могу им подсказать, знаю проблемы изнутри и даже какая-то определенная профессиональная деформация, я помню, много-много лет назад меня отец Георгий всегда останавливал: «Слушай, говорит, отец Роман, ты же не на допросе, не надо выяснять подробности какие-то или обстоятельства, просто прочти молитву разрешительную, скажи доброе слово». Конечно, это было тяжело, потому что в каком-то смысле дело военное и дело, связанное с правоохранительными органами, оно всегда сопрягается с какими-то опасностями, иногда даже со смертельными опасностями и среди священников, на самом деле, очень много бывших (хотя бывших не бывает) военных, сотрудников спецподразделений, потому что они, наверное, на своей собственной шкуре познали, что такое жизнь и смерть, что такое опасность, когда ты от всего сердца, от всей души начинаешь призывать Бога в помощь и чувствуешь, как это действует в твоей жизни. Поэтому много было еще людей, которые подсказывали, я безмерно благодарен Богу, что оказался на таком приходе, как храм иконы Божией матери «Живоносный Источник», потому что это многоклирный приход, где девять, иногда восемь, семь священников всегда было и поэтому мы учились друг у друга, помогали друг другу, наверное, это самое лучшее, когда священник попадает не просто один в храм, а когда вокруг него уже более опытные пастыри, которые подскажут всегда, помогут, ну и до сих в нашем храме такое всегда мудрое руководство нашего замечательного настоятеля, отца Олега Корытко, референта Патриарха, который всегда нас подбодрит, всегда скажет доброе слово, всегда поможет и горой всегда за нас за всех стоит, поэтому очень много замечательных людей всегда вокруг меня.
К. Лаврентьева:
— Отец Роман, очень светлый у нас сегодня разговор с вами получается, спасибо вам большое. Я вот слушаю внимательно вас, вот что хочется спросить, ну как не спросить: в мирное время хорошо быть верующим. Ну хорошо быть верующим, когда у тебя все благополучно, у тебя может и спокойствие быть, и тревоги не так уж много, хотя мы и до военного времени так или иначе страдали и тревожными всякими историями, и маловериями, и сомнениями, все это всегда с человеком вместе во все века было, есть и будет. Но сейчас, как никогда, наверное, актуально найти какие-то опоры заново, обрести их, держаться за что-то в такое нестабильное время, когда ты не знаешь, что будет завтра, ты не знаешь, есть ли вообще безопасное место на земле и ты как никогда вспоминаешь евангельские слова, что «Царствие Божие не от мира сего», и ты понимаешь, что у тебя выбор либо совершенно беспросветной тревоги, а еще хуже отчаяния, не приведи, Господи, как говорят святые отцы: нет ничего хуже того, чтобы отчаяться, и тем, чтобы ухватиться за Христа и просто не смотреть вниз, как говорят. Отец Роман, какие вы слова утешения находите, и в том числе, как военный, в том числе как священник?
О. Роман:
— Дорогая Кира, вы действительно совершенно правы, потому что и война, и сами страхи военных действий, за своих близких и родных, они, на самом деле, неестественны для нас, как, в общем-то, и неестественна смерть, неестественна болезнь, неестественно разлучение с нашими родными и близкими, потому что все-таки мы граждане Отечества Небесного и нам всегда хочется спокойствия, мира, тишины, мы в каком-то смысле хотим всегда спрятаться, закрыться от этого, куда-то убежать. И вот тут, как никогда, наверное, надо вспомнить о том, что мы — граждане Отечества Небесного, и что когда мы крестимся, мы по большому счету уже вступаем на путь такой духовной войны, и самый главный враг нашего спасения, супостат и противник — это дьявол, и поэтому, когда ты дистанцируешься от всей этой ситуации, точнее говоря, пытаешься, наверное, занять другой более масштабный ракурс, ты понимаешь, что эта война добра и зла, она уже велась и ведется сейчас, но ведь Господь Своими крестными страданиями и Своей смертью победил дьявола, победил саму смерть и открыл нам дорогу в Царствие Небесное. Мы, наверное, действительно, как никогда сейчас понимаем, что положить душу свою за други своя это очень важно и необходимо, по большому счету любой христианин так и должен жить, это во всем, вот даже, например, в многодетной семье, мы всегда стараемся делать что-то важное для детей, это происходит не изредка, а постоянно для одного, для второго, для третьего и так много-много лет, мы стараемся в супружестве, абсолютно в любой семье подбодрить друг друга, понести немощи другого человека, эта жертвенность, она открывает для нас какие-то новые смыслы, она дает нам жизненные энергии, какие-то творческие начала и поэтому помним, что мы не одни в любой ситуации, во-первых, во-вторых, ведь наша страна, она является уделом Божьей Матери и когда мы начинаем общаться к ней, вот, например, читать Молебный канон Божией Матери, то сердце начинает успокаиваться. Мой дедушка Вениамин, он прошел всю Великую Отечественную войну, он всегда мне говорил о том, что война — это очень страшная вещь, говорит: «не дай вам Бог жить во время войны». Но, с другой стороны, он всегда так говорил, что «кто не был на войне, тот Богу и не молился». Однажды его послали измерить расстояние до окопа фашистов, он был минометчиком, ну и вот он пошел, и фашисты начали стрелять в него тоже минометом, он понял, что сначала одна мина упала перед ним, потом другая мина упала и дело шло к тому, что третья как раз его накроет, так оно и произошло, и вот он уже бросил свою винтовку, потому что его ранило навылет в грудь, пробило легкое, кровь хлестала изо рта, из груди, он говорит: «Господи, будь что будет, если я останусь живым, то я обязательно к Тебе обращусь и буду молиться Тебе». И он говорит: «Я иду, сзади пули вжик-вжик, справа, слева свистят, так я дошел до своих и остался жив, и с тех пор, говорит, никогда не забывают Бога». Меня вообще, дорогая Кира, всегда поражают истории с той далекой войны 1941-45 года, одна из них меня особенно поразила, когда проявился всеблагой промысл Божий в жизни одной женщины, нашей прихожанки Тамары, она сейчас уже такая женщина в возрасте, но тогда она была грудным младенцем, когда эшелон увозил ее семью в эвакуацию, и вот у мамы в связи с беременностью начались кровотечения, и маму просто высадили с поезда на каком-то полустанке, там было болото и сказали: «Вот ты побудь здесь, а детишек твоих мы повезем дальше», но детишки спрыгнули, одному было, по-моему, пять лет, другому двенадцать, и вот они прибежали к маме, а у мамы, из-за того что она оказалась в болоте в холодной воде, прекратилось кровотечение, и вот она с этими тремя детьми, потому что произошли роды, оказалась в месте такого фашистского блиндажа, который был разгромлен после сражения с красноармейцами. И вот, начиная с осени до весны они прожили там и выжили, она кормила новорожденного малыша белыми грибами, протирала их, варила, через марлю, вот, говорит Тамара, я и выжила, а старший брат собирал консервы, вражескую амуницию для того, чтобы какие-то создать необходимые условия и только весной, когда брат, решив пожарить какое-то мясо замерзшее, которое нашел, на огне, его увидели наши партизаны русские, и когда они пришли, то прослезились — «Как же, говорят, вы смогли выжить?» А мама им показала акафист, который она читала «Страстям Христовым», именно вот эта вера в Бога в самых, казалось бы, непреодолимых жизненных обстоятельствах помогла им выжить и в своей собственной жизни прославить Бога, поэтому, конечно, ни в коем случае ничего не нужно бояться, нужно всегда быть воином Христовым и уповать, что под Его победоносными знаменами мы пройдем этот непростой путь.
К. Лаврентьева:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, дорогие друзья, в этом часе с нами священник Роман Федотов, клирик храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно города Москвы, у микрофона Кира Лаврентьева, которая немножко так от рассказа в шоке пребывает, вернемся через несколько секунд.
К. Лаврентьева:
— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья, спасибо, что вы с нами, «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, и у нас сегодня в гостях священник Роман Федотов, клирик храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник» города Москвы в Царицыно, у микрофона Кира Лаврентьева, мы возвращаемся к нашему разговору, и непростому, и светлому, и радостному, и разному, о пути к священству отца Романа, пути к вере и в вере. Отец Роман, у вас девять детей?
О. Роман:
— Да, милостью Божией.
К. Лаврентьева:
— Удивительно.
О. Роман:
— Это благодаря трудам матушки прежде всего.
К. Лаврентьева:
— Девять детей, слава Богу. Вот когда у них наступает переходный возраст, возраст сомнений, вопросов, может быть, юношеский, ранний юношеский, поздний юношеский, как вы справляетесь с этим? Как вы помогаете пройти своим детям через вот эту тонкую жердочку искушений?
О. Роман:
— Вы знаете, мы, наверное, проходим вот это испытание вместе и до сих пор не прошли, потому что то у одного ребенка наступает такой период, то у другого и это всегда проверка слов родительских о тех канонах, о тех правилах, о тех словах добрых, о которых мы заявляли, как мы их сами будем соблюдать в очень непростых таких жизненных ситуациях и поэтому, конечно, хочется всегда, чтобы они делали то, что мы считаем нужным, то что будет для них, как мы думаем, необходимо и полезно, но часто они выбирают какой-то свой собственный путь, и я даже всегда сопрягаю со своей жизнью, говорю: ты хочешь, чтобы было так или так, но посмотри, как твоя собственная жизнь сложилась. Конечно, всегда ты замечаешь о том, что твои дети, они очень похожи на тебя и не только генетически, не только папины глазки, мамины ушки, группа крови, но когда, бывает, иногда повздорим с матушкой, садимся за стол переговоров, «слушай, говорим, ну дети все в тебя такие упертые или наоборот, все благочестивые, все в тебя», и ты понимаешь, что твой внутренний мир передается твоим детям, они видят священника изнутри и, наверное, такую правду, как дети священника, тебе никогда не скажут, когда ты действительно, бывает часто, приходишь усталый после службы, когда ты находишься в каком-то раздражении из-за того что часто в многодетных семьях, что тут скрывать, иногда царит такой...
К. Лаврентьева:
— Хаос легкий.
О. Роман:
— Или беспорядок, много вещей, много людей, иногда вот у нас собаки или еще что-то и, конечно, иногда, бывает, срываешься и тебе говорят о том, что ты такой злой, зачем ты кричишь? И ты понимаешь, что твои дети тебе помогают стать лучше, что они помогают тебе бороться с собственными страстями, в каком-то смысле действительно обличают тебя, поэтому вот такая непростая, наверное, школа жизни, которую проходим все вместе. Конечно, когда их много, они помогают друг другу, они и нам, в общем-то, никогда не дают расслабиться, в таком состоянии войны пребываем и сами с собой, и с какими-то немощами друг друга, но мне очень хочется, чтобы кто-то из них, особенно из ребят стал священником, об этом, наверное, нужно прежде всего молиться, потому что если ты будешь позволять себе являть какие-то откровенно страсти дома, то, наверное, твои дети не захотят стать таким служителем, как ты являешься и поэтому сейчас детям нужно показать тоже пример веры. Вы знаете, я вот за последнюю неделю наблюдаю такой определенный духовный подъем в храмах, очень много приходит мужчин, которых призывают, мобилизуют, креститься, если они были некрещеные, кто-то исповедуется очень серьезно за всю жизнь, потому что понимают, что им придется столкнуться, может быть, лицом к лицу с серьезной опасностью, может даже со смертельной опасностью, очень много людей подают сейчас сорокоусты, записки о своих воинах, о своих мужьях, о сыновьях, близких людях, друзьях и, конечно, как, наверное, и в годы Великой Отечественной войны, для нас открывается новая страница истории нашего Отечества, такого духовного преображения и искреннего обращения к Богу, от всей души, от всего сердца, храмы, слава Богу, открыты, Божественные Литургии совершаются, мы возносим по благословению Святейшего Патриарха специальную молитву о нерушимости нашей Церкви, об утешении всех скорбящих, об упокоении всех почивших, поэтому эта общая соборная молитва, она соединяет всех нас, как никогда, в Боге и дает нам действительно жизненные силы дальше действовать с Божьей помощью.
К. Лаврентьева:
— Батюшка, вы очень много внимания уделяете тому, чтобы между людьми в семье, в отношениях любых, не только семейных, я обратила внимание в ваших интервью, вы уделяете теме любви, вы говорите о том, что должна быть любовь, что нужно любыми способами избегать ссор, избегать конфликтов, избегать каких-то открытых таких столкновений между людьми, бытовых в том числе. Вы знаете, я в этом смысле хотела спросить: но ведь люди рождаются с определенным набором качеств и вот это послание апостола Павла о плодах любви, которое мы знаем: «плод любви есть кротость, смирение, милосердие», в общем, и так далее, и так далее, оно ведь тебя иногда настолько сильно обличает, то есть ты понимаешь, что твое несовершенство сталкивается ежедневно с отсутствием плодов любви, которые должна давать твоя вера, хоть копеечные, но она все равно есть и тебе хочется хоть немножко меняться, а ты понимаешь, что твоя природная склонность, и я не только про себя говорю, я вижу это и в других семьях, она не дает тебе достигнуть того самого мира в себе, мира в семье, мира с людьми, от которого на самом деле идет и мир всеобщий, который желателен был бы больше всего сейчас. Вот ты идешь домой после работы и думаешь: вот сегодня у нас будет хороший семейный вечер. И ты заходишь домой и понимаешь, что как назло, один ребенок тебе говорит это, второй вообще не в настроении, третий бунт объявил, у мужа там свои проблемы, и ты понимаешь, что вся та картинка, которую ты себе нарисовала, она рушится, и так каждый раз, и плюс твоя собственная немощь, которая вообще иногда просто не дает тебе сделать то, что ты очень бы хотел сделать в твоей семье, не дает тебе создать ту атмосферу, которую ты очень бы хотел создать, очень бы просил ее у Бога, но пока по какой-то причине, по твоей собственной немощи, ограниченности, собственных, может быть, травмах или не травмах, но у тебя не получается, вот что тогда?
О. Роман:
— Да, действительно, «доброе, что хочу делать, не делаю...»
К. Лаврентьева:
— Да, «а злое, что не хочу делать, делаю».
О. Роман:
— И вы знаете, наверное, когда в какие-то особые обстоятельства попадаешь, ты уже всерьез задумываешься о проблеме, я вспоминаю, когда я оказался со своими венами, это, кстати, профессиональное заболевание — варикоз у священников, они много стоят на требах, на литургии и вот вроде все шло нормально, все хорошо, вкалывают новокаин по вене без полной анестезии, и я начинаю терять сознание, ухожу, как говорится, потихонечку в мир иной, и там реаниматолог меня пытается бить по щекам, и я в этот момент начинаю давать обещания Богу, я говорю: «Господи, я больше не буду кричать на детей! Я буду готовиться к службе, как это подобает, читать все светильничные молитвы, молитвы Амвросия Медиоланского, Господи, я буду выстраивать самые добрые отношения со своей любимой женой, только вот сделай так, я же не могу, мне нельзя умереть так вот, и там врач начинает: «ну давай, переворачивайся», начинает какие-то вводить препараты, и я понимаю, что я дышу, я живу. И, конечно, проходит неделя, две, ты возвращаешься домой, и ты начинаешь забывать о тех обещаниях, которые ты давал, вы правильно сказали, Кира, что такое наша немощная человеческая природа, она всегда проникнута такой какой-то болезнью, поэтому и Вселюбящий Господь иногда посылает нам испытания такого масштабного характера для того, чтобы мы поняли, что все по-настоящему и любовь это безусловно самая великая добродетель, которая учит нас всегда жить, это прежде всего жертвенность, когда ты понимаешь, что другого человека, особенно если он взрослый, твой супруг или супруга, его так не переделаешь, я замечаю такую особенность, что когда кто-то из близких людей начинает сам меняться, когда он тебя в хорошем смысле этого слова «заражает» любовью, просто когда ты пришел, например, такой злой и тебя обняли, поцеловали, сказали: «а кто это у нас такой злюка пришел, ну ты можешь быть хорошим, добрым», сейчас может жена позвонить за 15 минут до того, как ты пришел, и сказать: «Ты сейчас не удивляйся, когда придешь домой, все разбросано, на кухне никто не убрался, потому что дети не поделили дежурство, не загрузили посудомоечную машинку, но ты постарайся быть хорошим, добрым». И такие предупреждения, они уже заставляют тебя по крайней мере подойти спокойно к двери, сказать, как говорит наш дьякон: не «ох», а «уф», выдохнуть, перекреститься и сказать: Господи, вот дай мне силы сейчас что я ни увижу, что я ни услышу, все это встретить со смирением, с любовью. И я всегда прихожу из детской клинической больницы, где несу дополнительное послушание, Федерального медиа-биологического агентства и когда вижу, как дети с родителями оказываются в таких критических ситуациях перед операцией, после операции, что греха таить, я тоже привозил своих детей из реанимации, они там приходили в себя после операции, ты начинаешь ценить то, что у тебя есть, что ты папа, и даже когда тебе уже сорок, ты думаешь: а если еще родится малыш, неужели я опять возьму коляску и опять смогу...
К. Лаврентьева:
— Пойти в парк...
О. Роман:
— Да, уже 60-летним таким уже ближе к дедушке, за ручку с кем-то, неужели это опять возможно? И это действительно те мгновения, которые нужно беречь, нужно ценить, потому что наша жизнь это сплошной подарок, как на это посмотреть, можно действительно вздыхать и охать, и даже думать, как иногда цинично некоторые люди думают: «а пойду-ка я сейчас на войну для того, чтобы уйти от проблем, чтобы сменить картинку», а о том послушании, о той «войне», которую тебе дал Господь, ты забываешь, и хочешь убежать от себя, используя любую какую-то возможность, поэтому на отдельном таком тактическом участке, на который тебе часто указывает Господь, Божья Матерь, ты неси свое послушание. Любовь сейчас еще особенно актуальна потому, что наше общество, она так поляризировалось, очень много разных взглядов на то или на иное, люди начинают спорить, но мне кажется, в момент испытаний нужно наоборот сплотиться именно душой и единым сердцем, и более всего это позволяет сделать наша православная вера, потому что это тот живоносный источник, из которого во все времена вообще истории нашего Отечества, истории нашей Церкви, будь то 1612 год, 1812 год, 41-й год наши люди испивали благодать Божию и получали особо духовное разумение о происходящих вещах и особую силу.
К. Лаврентьева:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, программа «Путь к священству», у нас в гостях священник Роман Федотов, клирик храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно, у микрофона Кира Лаврентьева. Да, очень важную вещь вы говорите, отец Роман, но есть ли какие-то, может быть, правила безопасности или какие-то рецепты, я не знаю, выживания психологического в нынешней ситуации?
О. Роман:
— Наверное, первое, что я бы сделал по отношению прежде всего к себе — заставил бы поменьше себя смотреть...
К. Лаврентьева:
— Телеграм.
О. Роман:
— Да.
К. Лаврентьева:
— Я его удалила, мне стало легче.
О. Роман:
— Да, я только что шел по набережной Пушкинской здесь, недалеко от Андреевского монастыря и вижу — впереди идут три мужчины, о чем-то спорят: «Слушай, говорит, если я дальше буду читать Telegram, то я сопьюсь». Наверное, второе, о чем было бы очень важно сказать, что не стоит заливать страх сейчас огромным количеством выпитого или съеденного, потому что такое духовное трезвение, оно сейчас необходимо и поэтому когда наступают, например, положенные церковным кругом посты, мы стараемся привести свои духовные силы в порядок, начинаем ходить на канон Андрея Критского, соблюдать хотя бы в среду, в пятницу пост и как положено вообще поститься все сорок дней, так и сейчас, в такое время, я бы сказал, духовного поста и поэтому то, что мы откладывали на потом в смысле такого духовного преображения, духовных трудов, оно, должно наверное, быть незамедлительно начато. И, конечно, мы должны быть вместе, особенно в семейном кругу, говорить побольше друг другу теплых и ласковых слов. Мы часто несем социальное служение в больницах и не обязательно быть каким-то проповедником или знать много добрых слов, можно просто прийти и сказать, например, в хосписе или в нашей больнице Буянова, которую мы окормляем, или в детской больнице совсем простые слова: «Господь с вами, не унывайте, выздоравливайте», и это доставит человеку такое утешение, такую радость. Наверное, не стоит сейчас выяснять отношения, делать какие-то взаимные упреки и понимать, что гнев наш, по сути дела гордость наша, самолюбие, он окончательно может просто добить человека, просто быть рядышком друг с другом, быть рядышком с Богом и, конечно, не быть таким передатчиком каких-то негативных движений, эмоций, может быть даже информации, которую мы, не проверяя, сообщаем и начинаем кошмарить друг друга. Вообще, к сожалению, замечаю, что любой разговор, который мы в повседневной жизни начинаем совершать, он или с какой-то повестки дня политической, военной, или просто осуждения близких, родных, но почему мы забываем о том, что сегодня, например, какие-то определенные святые чествуются, почитать об их жизни или вспомнить о том, какой сегодня праздник церковный и этими мыслями, соображениями можно поделиться с близкими, с родными. Ну и в конце концов, конечно, чтобы получить много добрых хороших эмоций от созерцания природы, мы так редко видим ее, больше работаем, пойти погулять в парк, пойти в какую-то картинную галерею, даже сходить в театр с женой, особенно в многодетной семье, когда тебе дети не дают побыть иногда с мамой, это тоже очень полезно и это укрепляет наши взаимоотношения. Ну и конечно, сейчас нужно помогать тем людям, у которых ушли родственники на фронт, помогать и нашим воинам, которые тоже сейчас нуждаются в том или другом, поэтому в многих храмах устраиваются сборы и теплой одежды, и каких-то необходимых вещей для фронта, это, конечно, сейчас тоже очень важно, потому что такого наше поколение не испытывало, для нас все это по-новому, но мы должны консолидироваться сейчас и помогать друг другу.
К. Лаврентьева:
— То есть фактически делать то, что мы можем в своей семье, на своей работе, делать свое прямое послушание?
О. Роман:
— Конечно, да. Вы знаете, иногда человек так рассуждает, что: «вот если бы я оказался в монастыре или если бы я был министром, президентом...» — Господь дает нам маленький крестик и говорит: «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вас», для тебя вот это именно важно, это была твоя сфера ответственности, это твои близкие люди, которых Я тебе послал и не надо искать чего-либо другого, потрудись здесь как следует, посмотри, присмотрись внимательно, это на самом деле важные вещи, которые ты делаешь в течение твоей собственной жизни.
К. Лаврентьева:
— Ну да, я где-то читала, что важно, когда мы думаем о том, что нам надо терпеть, терпение, вот терпение, надо учиться терпеть, на самом деле важнее намного духовное мужество, как-то это святой отец, который это писал, он это разделял, он говорил, что без мужества терпение невозможно, и я тогда задумалась, и меня почему-то это очень утешило, потому что если говорить только о терпении, как единственном качестве, которое просишь у Бога, то это какая-то натуга, получается, это какое-то гиперусилие, которое у тебя вообще нет сил сделать самому, а когда говоришь о мужестве, как о даре и просишь у Бога этого мужества христианского...То есть получается, в трудный момент встать хоть на несколько дней, месяцев, часов тем, кем ты должен стать, как христианин, не смалодушествовать в ключевой момент, вот, наверное, чего нам надо сейчас всем просить у Господа.
О. Роман:
— Действительно, терпение, оно по сути дела рождает мужество, мы даже когда терпим какую-то болезнь, в большинстве случаев находим после этого некоторое облегчение, как Господь говорит, что и жена, она терпит муки родов и потом уже забывает и не знает ничего более, как та радость, которая совершилась о новом человеке, когда видит, поэтому в сердце человека терпение рождается радость жизни с Богом, когда мы видим по-другому совершенно нащих родных и близких, а если мы не терпим, то рождается какой-то гнев и какие-то там непонимания, поэтому мужество — это действительно то качество, которое присуще не только мужчине, но и женщине христианке абсолютно во всех сферах нашей деятельности, поэтому нам нужно стараться быть мужественными, крепкими, верными друг другу и, конечно, наоборот, когда мы малодушествуем, мы забываем о своем самом главном призвании.
К. Лаврентьева:
— Да. Отец Роман, а что самое радостное для вас в вашем священстве?
О. Роман:
— Вы знаете, наверное, самое радостное или самое важное — это возможность сострадать людям, чтобы с плачущими плакать, ну и гораздо реже с радующимися радоваться, потому что когда ты оказываешься среди людей, которых благословляешь иногда по роду деятельности на какие-то послушания, может даже на военные, ты видишь их тревоги, когда ты приходишь в больницы к тяжелобольным людям в отделение интенсивной терапии, реанимации, приходишь к детям, ты понимаешь, что вот эти переживания, они заставляют будить твое сердце, они рождают желание отдать себя самого, поэтому иногда кажется, что ты задерживаешься в больнице, что ты там провел очень много времени, что ты отдал самого себя, что от тебя практически ничего не осталось, что невозможно вместить в себя столько человеческого горя, слез и ты в какой-то момент, наверное, даже теряешь память, потому что если ты долго будешь удерживать в голове и потом опять продумывать, прорабатывать, то в конце концов ты можешь сойти с ума, и ты обращаешься к Богу: Господи, ты утешь эти сердца. Ты имеешь замечательную возможность на проскомидии вспоминать всех тех, с кем ты виделся в течение дня и вынимать за каждого частичку и просить простыми словами: «вот этого утешь, этому дай разум, этому дай какую-то милость в сердце, этому крепость», и сердце всегда твое начинает оживать, вот священник этим живет, особенно сейчас, когда время осознания того, что мы очень слабые, очень немощные, вокруг мало доброго примера, вряд ли найдутся среди нас сейчас такие подвижники, как Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский и поэтому тут, как в той сказке: «битый небитого везет». И потом, когда ты сострадаешь, ты и сам можешь рассчитывать на какую-то милость от Господа, потому что если ты будешь строгим, какой мерой ты будешь мерить, такой и тебе возмерится, а мы с детства же всегда хотим, чтобы нас мама обняла, чтобы учительница какой-нибудь невыученный урок нам простила, чтобы в конце концов на Страшном Суде Божием мы тоже услышали такие слова прощения, доброго ответа на Страшном Судище Христовом, если мы не будем сейчас снисходительными, сопереживающими другим людям, то вряд ли будем иметь какую-то милость от Господа, поэтому я думаю, для священника, даже порекомендовал бы это тем, кто хочет стать священником, для семинаристов важно не отстраняться от людей, почаще их навещать, ходить к ним, иногда даже приходишь освящать квартиру: «Как вы живете?» Потому что часто батюшки убегают кого-то причащать, соборовать, то у него шесть крестин, одно венчание, и он соответственно как-то говорит: «ой, потом», или народу много в воскресенье, в субботу, в основном люди в это время приходят, а сейчас люди просто хотят поговорить, просто пообщаться, иногда тебя могут поднять и днем, и ночью, некоторая жертвенность, она сейчас очень необходима. Более того, наши собратья сейчас оказываются на передовой линии, становятся военными капелланами и там тоже большая потребность у людей верующих, признающих Бога исповедоваться перед смертным сражением, например, покреститься, сейчас очень много людей, которые находятся перед таким жизненным выбором готовы отдать себя в руки Господа, родиться для жизни вечной в Таинстве Крещения, поэтом эта жертвенность, она тоже очень необходима, Господь всегда даст священнику и силы, и услышит его, но он должен понимать, что он прежде всего тот самый воин Христов, который находится, особенно сейчас, на передовой и поэтому грош его словам, если он сам это не прочувствовал, не пережил и если он говорит одно, а делает другое. Ну и всем нужно сейчас собратьям священникам объединиться, поддерживать, укреплять друг друга в это непростое время, поделиться опытом, потом что возникают какие-то новые вопросы, это новые эпохи, на которые Церкви предстоит еще найти, дать ответы какие-то, проявляя такую иногда свою икономию, снисхождение.
К. Лаврентьева:
— Да, спасибо огромное, отец Роман, за этот теплый искренний разговор, радостный, я вас благодарю и напоминаю нашим радиослушателям, что в этом часе был священник Роман Федотов, клирик храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно города Москвы. С вами была Кира Лаврентьева, мы говорили о пути к священству, о пути к вере, в вере, о наших непростых временах и способах как-то выжить в них психологически, духовно. Спасибо, отец Роман, спасибо большое.
О. Роман:
— Спасибо, дорогая Кира и всем Божией помощи, крепости и веры в это непростое время, чтобы мы всегда памятовали, что с нами Бог и Пресвятая Владычица Богородица, и все наши дорогие святые, которые наши родственники духовные и находятся всегда рядышком с нами.
К. Лаврентьева:
— Спасибо огромное, батюшка, всего вам доброго и до свидания.
О. Роман:
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
