«Предновогодний вечер». Иеромонах Фотий (Мочалов)

У нас в гостях был победитель 4-го сезона телевизионного проекта «Голос», насельник Свято-Пафнутьева Боровского монастыря иеромонах Фотий (Мочалов).

В предновогодний вечер мы говорили о том, как жизнь монаха может совмещаться с музыкой, и слушали песни нашего гостя.

Ведущий: Алексей Пичугин

А. Пичугин:

— Дорогие слушатели, здравствуйте!

«Светлый вечер» на светлом радио.

Я — Алексей Пичугин — вас приветствую!

Наверное, это последняя программа в уходящем 2022 году с моим участием — потому, что... дальше уже суббота... коллеги будут... а там и Новый год... поэтому, мы с вами, надеюсь, встретимся в самом начале года 2023.

Я желаю вам новый, 2023 год, встретить по-доброму! Самое главное, чтобы год был для нас... как-то... добрее 2022-го... и таким... вот, это пожелание, которое много-много лет, наверное, меня сопровождает, и я, всё время, его высказываю близким людям — а слушатели, за столько лет, конечно же, уже стали близкими людьми, без сомнения: пусть этот год будет таким, как его задумал Бог, но нам — по силам! Самое главное, нам по силам.

Сегодня, вместе с нами, и вместе с вами, здесь, в этой студии — победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутьева Боровского монастыря, иеромонах Фотий.

Отец Фотий, добрый вечер, здравствуйте!

О. Фотий:

— Здравствуйте!

А. Пичугин:

— С наступающим Новым годом Вас!

О. Фотий:

— И Вас — тоже, и всех радиослушателей!

А. Пичугин:

— Мы, в этой студии, с Вами не встречались уже несколько лет. Помню, что первый раз, когда Вы к нам приходили — это тоже был Новый год... я сейчас даже, толком, не могу вспомнить... 2015 или 2016... ну, вот, мы, общими усилиями, вспомнили, что, кажется, 2016... Новый 2016 год. Уже — давно...

Какими для Вас были последние, вот, эти годы... пандемийные... нынешний 2022-й?

Почему с этого хочу начать? Потому, что, каждый раз, когда сюда приходят артисты, творческие люди, чья жизнь связана с общением — в реальной жизни — с людьми, со слушателями, с работой на сцене, для них, конечно, 2020 и 2021 были очень тяжёлыми — по ряду причин. Тем интереснее, наверное, этот вопрос задать Вам — потому, что тут две ипостаси сразу. Вы, как священник... мы знаем, что и Церкви было очень непросто в 2020-21 годах — с закрытием многих храмов на карантин, с отсутствием многих прихожан... у Вас это как-то, вот, всё совместилось — и Ваша священническая жизнь, и сценическая... насколько я могу это представить. Расскажите, как это было?

О. Фотий:

— Конечно, что касается творчества, то многие концерты поотменялись. У нас отменился целый тур тогда, в 2020 году, когда объявили всеобщую пандемию. Потом были разовые возможности выступить где-то... скажем... ну... не в большом зале, а на улице — когда уже ближе к лету было.

А. Пичугин:

— Даже на улице... а, ну, на улице — в рамках каких-то концертов?

О. Фотий:

— Да. Где — крытая... или не крытая даже... сцена... то есть, такие, вот...

А. Пичугин:

— То есть, как Борис Гребенщиков иногда спускается в подземный переход с гитарой, а потом люди идут: «О... Б.Г. кто-то поёт... Ой, да это Б.Г.!»

О. Фотий:

— Да... ну, вот... в основном, на открытом воздухе. Потом... это была «шахматная» рассадка зрителей в залах, когда начались чуть-чуть послабления такие... вот. Ну, конечно, всё это время очень было смирительным для всех — не только для певцов, для актёров... вообще, для всех простых рядовых граждан. Потому, что... особенно, вот, это, вот... ношение маски повседневное...

А. Пичугин:

— Ну, мы все переболели, по несколько раз...

О. Фотий:

— Да, я тоже переболел... по-моему, два раза... и, как раз, вот, в 2020 году... коротенечко, на семь дней, по-моему, я заболел — с потерей обоняния. Для меня это было сюрпризом — очень необычное состояние, которое... это не опишешь, как обычную болезнь... ОРВИ, там, или грипп... это, действительно, ещё касается как-то даже мозга. Потому, что...

Во-первых, я заметил изменения в когнитивной способности. Если, до ковида, я мог... там... считать хорошо в уме, то после него — у меня уже какой-то... как говорится... «туман» появился...

А. Пичугин:

— Но Вы так хорошо выглядите! Я... там... в каких-то Ваших интервью читал, что... спортивные залы...

О. Фотий:

— Ну, вот, после ковида, я начал активно заниматься ЗОЖем. Как раз таки, упор делал на мозг, на развитие его... разные БАДы, там, употреблял... и, конечно, снижал вес — потому, что чувствовал, что это уже... ну... какой-то предел, чисто для меня. Потому, что было тяжело — и одышка, и всё... Несмотря на то, что есть миф о том, что исполнителям нужна... как бы... диафрагма, там... подпорка какая-то...

А. Пичугин:

— Я тоже про это слышал... Особенно смотришь, там — Лучано Паваротти...

О. Фотий:

— Ну... а, как оказалось, от этого вообще ничего не зависит! Это... только от практики постоянной, только от... как, вот, качки мышцы качают, так нужно, чтобы постоянно твои связки были в работе, всегда в смыкании... тонусе...

А. Пичугин:

— У меня есть друг, иеродьякон — тощий-тощий! Но бас этот... вот, когда дрожат стёкла... просто, вот... возглас... прокимен возглашает... и ты, не зная его, отца Софрония, ожидаешь, что ты выдержишь, а там должен стоять какой-нибудь двухсоткилограммовый архидьякон, который занимает собой полхрама... нет, стоит тощий отец Софроний, из которого эта мощь выходит!

О. Фотий:

— Да...

А. Пичугин:

— А как на монастырскую жизнь повлияли, вот, эти два года?

О. Фотий:

— В монастыре пытались создать условия... почти закрыли монастырь тогда... у нас был очень строгий наместник. Ныне почил отец Пафнутий Архипов. Он... вплоть до закрытия ворот хотел... так, вот... оберечь братию. Но, в итоге, вся братия, всё равно, переболела... и отец Власий тоже переболел ковидом, не уберёгся. Потому, что, всё равно, он стремился к людям. Его берегли от этого... от этой болезни, но... когда эпидемия почти пошла на спад, он стал принимать понемножечку людей, и, видимо... заболел.

А так, конечно... ну... элементарные какие-то предостережения, я думаю, каждый для себя делал — что касается... там... прикладывания к иконам... Да, конечно, всё равно, вера наша — она подразумевает надежду на Бога. Если мы не уповаем на Бога, а уповаем на наши действия против ковида, то это... ну... малодушие и трусость. А... здесь... всё равно... как бы... «на Бога надейся, сам — не плошай»... всё равно, какие-то превентивные меры и меры предосторожности во время эпидемии должны быть у каждого человека. И тут — каждый для себя решает: вот, он притрагивается, прикладывается к иконам — или не прикладывается...

А. Пичугин:

— Ну... в конце концов, не в прикладывании к иконам заключается суть христианской жизни...

О. Фотий:

— Да, конечно... да... это такой благочестивый акт... никаких таких канонов не существует. А, вот, что касается Причастия, у нас... как в некоторых приходах нашей епархии... не делали никаких изменений. Что касается лжицы, Причащения... никаких одноразовых ложечек... никаких, там... опусканий в кипяток... и так далее. То есть, здесь, реально, было упование на благодать Божию, которая, вот, здесь, в Теле и Крови Господа содержится.

А. Пичугин:

— А Вам часто служить — именно, служить... потому, что я понимаю, что послушание Ваше в монастыре — одно из — это «регент»... а, вот, именно, предстоять за Литургией — часто удаётся?

О. Фотий:

— Сейчас — не часто... да... в виду моей такой, вот... бурной деятельности. Ну, когда она бурная, когда — не бурная... но, когда меня приглашают куда-то...

А. Пичугин:

— Ну, мне кажется, да... простите... мне кажется, что у Вас сейчас возник какой-то баланс. Потому, что первые, может быть, года полтора-два — это были... или больше монастырской жизни... или больше гастролей... наверное, больше гастролей. Но любая постоянная деятельность — а, всё-таки, работа на сцене — это постоянная деятельность, связанная... там... и с репетициями, и с разъездами, и с гастролями... и монастырь... всё равно, рано или поздно, это приходит в какой-то баланс. И, вот, мне кажется, у Вас это, наверное, пришло...

О. Фотий:

— Ну... не мне судить. Я думаю, что, всё равно, моя духовная жизнь — не пример для многих людей, если они хотели бы брать с меня пример. Всё-таки, я полагаю, и имею, наверное, право какое-то считать, что моя ситуация — исключительна, и не я эту исключительность себе придумал, не сам себе... как бы сказать... правила такие поставил. Это — обстоятельства, сложившиеся за много лет, спустя 7 лет после «Голоса». Они выстроили отношения мои со священноначалием, которое непосредственно надо мной стоит, и я себя чувствую свободным в творческих каких-то моментах, в самореализации. Это — самое главное, что наш монастырь всегда давал монахам.

А. Пичугин:

— Давайте, сейчас обратимся, именно, к музыке.

Первая песня, которую мы будем слушать сегодня в Вашем исполнении, называется «В доме бабушки моей». Если можно, несколько слов об этой композиции...

О. Фотий:

— Да. Это очень новая композиция — буквально, в этом году сочинённая композитором Александром Морозовым, на стихи Александры Очировой.

А. Пичугин:

— Итак... иеромонах Фотий, наш сегодняшний гость, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря, и песня «В доме бабушки моей»..

А. Пичугин:

— Друзья, напомним, что в гостях у светлого радио сегодня, в нашем предновогоднем «Светлом вечере»... дальше мои коллеги — завтра — ещё, конечно же, будут вместе с вами, но, вот, именно, «Светлый вечер» у нас получается предновогодний... и здесь у нас иеромонах Фотий, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря.

И очень красивая, такая, пронзительная песня прозвучала — «В доме бабушки моей...» в исполнении отца Фотия.

Вы сказали сейчас, до того, как песня прозвучала, что Вы — достаточно свободны в выборе... в творческом выборе. А в чём эта свобода заключается?

О. Фотий:

— Наверное... когда тебе никто не делает никаких условий для своего самовыражения, и не говорит, какой ты должен петь репертуар... не контролирует твой график выступлений... Я думаю, что для творческого человека это очень важно — иметь, именно, вот, такую свободу.

Всё равно, мы все, по сути, несвободные люди. Мы выбираем лишь — одну несвободу меняем на другую несвободу. Полностью свободного человека не может быть — он, всё равно, от чего-то и от кого-то зависит.

Ну, если вспомнить, вот, например, Моцарта, есть такое, вот, ошибочное мнение о нём, что он был... такой... очень, действительно, свободный музыкант, и мог творить, как хочет. А, ведь, мало, кто знает, что в его времена были очень и очень строгие рамки, которых даже не было при Иоганне Себастьяне Бахе — очень чёткие правила построения музыкального произведения... как бы сказать... «рецепты» музыкальных произведений, по которым каждый композитор этого времени писал свои произведения. И отклоняться от них, от этих правил, практически, невозможно было.

И гений Моцарта состоял в том, что он смог, не нарушая тех строжайших канонов, создать такие произведения, что они, в его время, звучали и по-новому, и... как-то... свежо, и удивительно галантно. Вот...

А. Пичугин:

— Сумел выйти за пределы, всё равно, оставаясь в рамках...

О. Фотий:

— Да.

А. Пичугин:

— ... своего времени, в рамках... это даже не требования, мне кажется, это... такие... общественные каноны... да... в которых он был.

О. Фотий:

— И, ещё — если наложить на это послушание у епископа, у которого он был... как сказать... на службе постоянной, и писал произведения, хотя ему это совершенно не нравилось, но... зарабатывать как-то нужно было, и... конечно, как художнику, ему было очень непросто.

А. Пичугин:

— Обычно спрашивают: повлияло ли Ваше послушание регента на Ваше творчество? А я хочу наоборот спросить: как на регента, на Вас повлияли, вот, эти годы выступлений на большой сцене?

О. Фотий:

— Ну, Вы знаете... я, после того, как начал концертировать, уже не регентовал.

А. Пичугин:

— А...

О. Фотий:

— Потому, что... ну... понимаете, да? Когда ты приезжаешь... так...

А. Пичугин:

— Ну, естественно...

О. Фотий:

— ... наездом... наскоком... и уже хор имеет постоянного регента — здесь лучше руку, как говорится, не менять.

Конечно, я почувствовал разницу в том даже, как я пою свою партию тенора, стоя в том месте, в том уголке клироса, где я, обычно, всегда стою.

Я чувствую, что я стал более ответственным к тому, как я пою. Если раньше я даже не акцентировал на этом внимания, то сейчас я замечаю за собой, что я — рефлексирую... я более самокритичен. Даже во время пения в хоре.

Казалось бы, в хоре можно... так... затушеваться, и тебя, особо... не будет слышно твоей интонации, она... так... ретушируется в общем ансамбле. Но, тем не менее... и в местах, где была солирующая партия — в Византийских песнопениях, и где это был просто гармонический гомофонный звукоряд...

А. Пичугин:

— Это надо пояснить, наверное, нашим слушателям... не очень понятно...

О. Фотий:

— Ну, когда есть аккордовость. Вот, например, это — Лаврская традиция. То есть, чёткие четверозвучия — не полифония, то есть. Гомофонно-гармонический это называется склад.

А полифония подразумевает то, что встречается в партесных произведениях — там... например... Бортнянского, Чеснокова — там уже идёт у каждого свой ход мелодии. Это более напоминает... вот... времена традиции барокко, и, позднее, да, романтической музыки. Но, всё-таки, это уже, конечно, музыка ХХ века — наши композиторы русские, православные, сочиняли. Но — в классических традициях.

А. Пичугин:

— А что, для Вас, сейчас — Пафнутиево-Боровский монастырь? Не как, вот, место для молитвы? То есть... не то, чтобы, вот, Вы — монах, и Ваше место — в монастыре... но, вот, когда Вы возвращаетесь в Пафнутиево-Боровский монастырь, у Вас есть какие-то внутренние переживания?

О. Фотий:

— Да, я воспринимаю монастырь, непременно, как дом, родной дом... хотя, у меня, конечно, их много — в плане того, что я жил и в Германии, и в Нижнем Новгороде, и... там... моя родная деревня... Дивеево... и много-много всяких разных мест... так же и Боровск стал для меня родным домом. Всё-таки, я там с 2005 года...

А. Пичугин:

— О... уже много, да...

О. Фотий:

— ... много лет, да, прошло с тех пор. И всегда, когда я возвращаюсь, конечно, меня, сразу же, обымают любовью братья... ну, Вы знаете, да? Когда приезжаешь в монастырь, обычно... как будто, все спят.

А. Пичугин:

— Никого не видишь.

О. Фотий:

— И, всё равно, там... пара монахов... там... пара трудников, послушников, которые долго были, и, в том числе, пока я активно «послушался» в монастыре... они, если меня увидят — да, уже издалека всё... там... улыбаются, подходят, начинается какая-то беседа... И, даже бывает, если я заскочу совсем ненадолго в келью, то я могу, на протяжение своего пути от ворот монастырских до кельи, встретить несколько насельников, и с ними... там... по 10-15 минут ещё поговорить.

И я вижу, что эта любовь — она не прошла, никто меня не осуждает... хотя, ревность, первое время, была, естественно... некоторые братья, так, даже... не здоровались. Сейчас это всё как-то нивелировалось. Я думаю, что время — оно имеет такой целительный характер...

А. Пичугин:

— Всё расставляет по местам...

О. Фотий:

— Да... люди успокаиваются в своей ревности...

А. Пичугин:

— Ну, они видят, что человек не поменялся... Наверное, они ожидали того, что... это часто... это, такая, болезнь роста, когда люди ждут, что: «Ну, всё, отец Фотий... Теперь и здороваться-то не будешь, наверное?» — а, нет... нет... вроде бы, не изменился...

О. Фотий:

— Наверное...

А. Пичугин:

— Да... вот, это интересное, конечно, ощущение. Вы сейчас подметили, что — Германия, и Нижний Новгород, Дивеево... но есть какие-то места... я не знаю... не обязательно должен это быть у Вас Боровский монастырь... я просто представляю, как это у меня, и, наверное, у миллионов других людей... когда ты где-то оказываешься... пускай, ты там нечасто бываешь... но у тебя, как будто бы, вот, пазл последний встал на своё место, и теперь, вроде бы, всё в порядке — ты вернулся домой. Пускай, ненадолго. Пускай, ты оттуда уедешь совсем скоро — через несколько дней, часов, там... но, вот, какое-то время — просто выдохнуть... вот, эту сумасшедшую гонку времени с себя стряхнуть, и понять, что ты, на какое-то время — пускай, совсем ненадолго, но дома. У Вас — похожее, наверное, да, ощущение?

О. Фотий:

— Да. Особенно я люблю такое сравнение... может, Вы когда-то слышали... «закольцованность». Когда, например, у одного места есть свой круг закольцованности — ты, например, возвращаешься туда раз в пять лет... у другого места — другой круг... и у них — взаимно непересекающиеся круги, и... как, вот, тоже — есть Богослужебный круг, и есть — круг Минеи, круг Триоди... там... Октоиха... и они тоже все... дни... ну, они пересекаются, но всегда это... такое... очень... случайное число совпадений. Редко, когда праздник какой-то может совпасть, одновременно, и с гласом недели, и с ещё какими-то, вторичными, праздниками. И, так же, вот... я думаю, что у каждого человека в жизни есть свои циклы, свои повторения — и тем роднее становится место, в которое ты возвращаешься. Ты, уже, вернувшись туда повзрослевшим, можешь честнее и объективнее оценить то время, которое было между... вот... этим расставанием с этим местом. И можешь понять, что произошло в тебе самом... на духовном уровне, это будет более явственно, чем, если ты будешь, всё время, на одном месте.

А. Пичугин:

— А, давайте, дальше слушать музыку! Песня, которая сейчас прозвучит, называется «Будь со мной». Тоже, если можно, вкратце — о том, что это за композиция?

О. Фотий:

— «Будь со мною» — композиция не так давно ушедшего от нас композитора Евгения Крылатова, на стихи Юрия Энтина.

Мы с Евгением Крылатовым были знакомы. И он долгое время искал исполнителя для этой песни. И его выбор пал на меня после того, как он узнал о моём существовании — вот, после проекта.

А. Пичугин:

— «Будь со мной».

У нас сегодня — иеромонах Фотий, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутьева Боровского монастыря.

Мы слушаем песню «Будь со мной», маленький перерыв, и возвращаемся в эту студию.

А. Пичугин:

— Друзья, это программа «Светлый вечер»!

На светлом радио предновогодняя... я, Алексей Пичугин, здесь... и, опять, я не устаю поздравлять вас с Новым годом наступающим — 2023 — потому, что я очень хочу, чтобы он был светлым! Чтобы он был светлым... светлее, чем 2022, и 2021, и 2020... а то у нас, вот, последняя эта череда — она оказалась... не такой.

Но, тем не менее, у нас сегодня праздничная программа. В гостях у нас — иеромонах Фотий, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря. Мы говорим и о музыке, и о монастыре, и о православии, и о жизни...

А, вот, мне интересно, опять же, к свободе творчества и выбора вернуться. Тот репертуар, который Вы сами выбираете — влияет ли он... именно, он... не наоборот, а он... на Ваш музыкальный вкус и предпочтения?

Я помню, когда мы с Вами первый раз здесь общались, в этой студии, мы, с моей коллегой Елизаветой Волчегорской, спрашивали Вас про ту музыку, которую Вы сами любите... как-то мы, вот... такими... окольными путями вышли с Вами на разговор про электронную музыку. Это было — тогда, я понимаю. Не знаю, как сейчас, но, вот... насколько, вообще, меняются Ваши музыкальные вкусы, в зависимости от того, что Вы сами исполняете, и от того, как происходит Ваша музыкальная карьера?

О. Фотий:

— Я думаю, что здесь влияние — наоборот, вкуса на репертуар. Потому, что, лишь исходя из своих музыкальных предпочтений, я, как раз таки, и подбираю... то есть, мне никто не подбирает репертуар, и я не подстраиваюсь ни под чьи вкусы.

Может быть, какой-то синтез, действительно, происходит... может быть, я чётче понимаю, каков должен быть жанр мой основной. Потому, что... многожанровость у меня, всё равно, присутствует, несмотря на то, что приписывают однообразность...

А. Пичугин:

— О, присутствует! Мы даже это слышим по тем двум композициям, которые прозвучали сейчас.

О. Фотий:

— Кстати... да. Есть, действительно, более камерные, романсовые произведения... есть очень эстрадные, взятые, скажем, из репертуара Розенбаума, Лепса, Сергея Трофимова... но, всё равно, есть некая планка, через которую я уже не могу перейти...

А. Пичугин:

— Как то...

О. Фотий:

— Ну, скажем, взять... мне предлагали взять, например... вот, скоро, в праздничные дни будут некоторые выступления, и мне предлагали спеть песни Гагариной...

А. Пичугин:

— Полины Гагариной...

О. Фотий:

— Да. Но... всё-таки, у неё свой специфический репертуар, который годен только лишь для неё, или, вот, для звёзд... такого плана... да?

А. Пичугин:

— Причём, мы тут никого сейчас совершенно не осуждаем, не ругаем... это, просто, вот — разный, абсолютно разный подход к... исполнительству...

О. Фотий:

— Да... к звукоизвлечению... к... манерам, да... без которых эти песни не прозвучат. То есть, нельзя спеть песню «Нас миллионы»... есть у неё... в романсовой какой-то... я не знаю... даже бардовской... я не знаю... даже в стиле советской эстрады... никак не получится! Потому, что есть законы, конкретно, этого жанра, в котором она поёт.

А. Пичугин:

— А есть, кстати... Вы сами бардов сейчас вспомнили, авторскую песню... есть у Вас что-то... ну, к примеру, из Городницкого? Почему-то, я сейчас очень живо представил... просто, наверное, погода к этому располагает, что сейчас за окном...

Я, вот, смотрю концерты, которые Александр Моисеевич даёт, до сих пор, в свои 90 лет... и дай Бог ему ещё долгих-долгих лет жизни и возможности выходить на сцену. Но я смотрю, как в 2022 году Александр Городницкий поёт песню «Снег», вспоминаю, как... недавно видел где-то архивные записи «Голубого огонька» на Шаболовке... где-то 1959-61 год... что-то, вот... какой-то этот промежуток... молодой Иосиф Кобзон поёт песню, мало кому ещё известную, Александра Городницкого «Снег»...

Никто тогда не знал, кто такой — Высоцкий... единицы тогда знали Булата Окуджаву... а песня «Снег» Городницкого — как звучала тогда, так и звучит до сих пор — в устах автора.

Вот, почему-то, я очень живо представил, как Вы поёте эту песню... никогда не... нет?

О. Фотий:

— А я не очень... сейчас понимаю, о какой Вы песне...

А. Пичугин:

— «Снег»... ну... она, знаете, отовсюду звучала. Ну, может быть, не всегда она ассоциируется с Городницким... «Снег, снег, снег, снег... снег по бульварам кружится... над Петроградской твоей стороной... снег, снег, снег...» — ну, там очень много... она длинная...

О. Фотий:

— Надо послушать...

А. Пичугин:

— Да... почему-то я, вот, живо... У Вас, наверняка, тоже есть какой-то... ну... блок авторских песен?

О. Фотий:

— Конечно, да... и Окуджава там... и, вот, как я сказал, Розенбаум...

А. Пичугин:

— Не знаю, почему я сейчас вспомнил Городницкого и «Снег»... но, вот, видимо, погодой навеяло...

О. Фотий:

— Надо познакомиться с его творчеством... Я ещё хочу что-нибудь, если получится, взять... там... у Вертинского... может быть...

А. Пичугин:

— А мне казалось, что у Вас есть Вертинского что-то...

О. Фотий:

— Нету...

А. Пичугин:

— Нету? Не может быть... А, вот, почему-то... мне, всё равно, хотелось спросить... раз уж мы тогда, шесть лет назад, говорили про электронную музыку... Электронная музыка — она продолжает в Вашем творчестве как-то присутствовать? В плане сопровождения... какие-то ремиксы... может быть, Вы сами что-то делаете?

Потому, что... это, всё равно, то, что всегда развивается — уже, на протяжение, наверное... всей второй половины ХХ-го и сейчас — первых двух десятилетий XXI-го века...

О. Фотий:

— У меня есть произведение «Dignare»... это Гендель... и, вот, оно, как раз таки, в современной аранжировке... пою я на латыни...

А. Пичугин:

— О-о!...

О. Фотий:

— Там текст «Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам...» — её пел, в своё время, Хворостовский, и многие такие маститые оперные певцы.

Я стараюсь... поскольку, аранжировка, действительно, достаточно современная и электронная... делать тоже синтез звукоизвлечения... такой... наполовину эстрадный, наполовину академический. Потому, что полностью академический — это будет звучать... странно, а совсем простецки... как-то, вот... как говорится, «по-попсовому» — тоже это будет... неадекватно... и будет порочить, наверное, это произведение.

Поэтому... приходится, вот, делать такие эксперименты, и... что, вероятно, не понравилось бы моему учителю, педагогу по вокалу... потому, что у него есть лишь одно — максима такая — академическое исполнение, бельканто итальянское, и всё, что остальное — это простецкий звук, это всё... как сказать...

А. Пичугин:

— ... недостойно.

О. Фотий:

— Недостойно меня, и недостойно...

А. Пичугин:

— ... слушателя.

О. Фотий:

— ... как бы сказать... высоких идеалов искусства, так скажем.

А. Пичугин:

— А много времени Вы уделяете учёбе? Работе с педагогом... вокалу?

О. Фотий:

— Нет. Сейчас я не занимаюсь.

А. Пичугин:

— А... Вы сейчас не занимаетесь?

О. Фотий:

— Я самостоятельно занимаюсь. У меня есть его диск с упражнениями, который он лично мне записал — потому, что он всем делает индивидуальные упражнения, и я...

А. Пичугин:

— Вы продолжаете по этому диску просто...

О. Фотий:

— ... например, если за рулём еду, я включаю, и у меня на полчаса... там... несколько подходов.

А. Пичугин:

— А... понятно. То есть, это — как у спортсмена профессионального: без тренировки нельзя, но сама тренировка — она у Вас из каких-то, вот, упражнений, которые должны повторяться, с несколькими подходами?

О. Фотий:

— Да. Она немножечко отшлифовывает голос от всяких разных бяк... там... мха наросшего, так сказать...

А. Пичугин:

— Понятно.

Вопрос, который пришёл из чата Ваших поклонников... но, действительно, хороший вопрос. Вы много ездите по России, посещаете какие-то интересные места... а, вот, есть какие-то, которые очень хотелось бы посетить? Какие-то особенно запомнившиеся? Потому, что... почему этот вопрос сейчас важен? Нас слушает много людей — в разных городах... в больших городах, в маленьких городах... по всей России... и слушает много людей, которые привыкли ездить за границу. Возможностей ездить за границу сейчас стало меньше — люди начинают открывать для себя Россию. И, вот, такие советы какие-то, мнения о местах — они могут быть важны.

О. Фотий:

— Конечно, не каждый город запоминается... но, здесь, причины разные могут быть.

Бывает, что нет физической возможности, просто, поездить по городу и посмотреть его достопримечательности. Поэтому... возможно, что-то я даже, наоборот, упустил из того огромного количества городов, где я побывал.

Но, естественно, есть и города, куда хочется вернуться. Это — полуостров Камчатка... это, естественно, наши тёплые места — Краснодарский край, Сочи... в Адлере у меня несколько раз были концерты... и в самом Большом Сочи. Очень хочется вновь съездить в Крым, когда там будет всё поспокойнее... Я знаю, где, в каких городах, меня особо тепло встречают...

Естественно... нельзя... может быть, не всем понравится поклонникам такое сравнение... но, например, мне нравится, что в Перми меня очень здорово встречали...

А. Пичугин:

— Ну, это нормально! Я думаю, что у любого артиста есть город, куда всегда хочется вернуться, и не обязательно этот город — большой, не обязательно... ну, Пермь — миллионник, но это не обязательно миллионник... есть, просто, какие-то места.

С поэтом Юрием Кублановским когда-то говорили... замечательный наш поэт... ему много приходится выступать — со стихами, с лекциями. А он сам родом — из небольшого... ну, как небольшого... второй по величине, по-моему, город Ярославской области — Рыбинск.

И, вот, он говорит, что, например, поэзия сейчас, в большей степени, интересна в небольших городах. И, вот, ему больше нравится, с его программой, приезжать в маленькие города — совсем маленькие! Пускай, там населения — 10-20 тысяч человек, но там принимают лучше. Хотя, ему приходится выступать и в миллионниках, и за границей... и он в Париже полжизни прожил. Но, вот, для него, эти маленькие города — это, такое, место силы...

Нам надо переходить к музыке. Мы сейчас послушаем арию Ленского, в исполнении иеромонаха Фотия, победителя шоу «Голос», насельника Свято-Пафнутьева Боровского монастыря, нашего сегодняшнего гостя.

А. Пичугин:

— Друзья, у нас в гостях иеромонах Фотий, насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря, победитель шоу «Голос».

Сейчас у нас прозвучала ария Ленского из оперы «Евгений Онегин» Петра Ильича Чайковского — знаменитое произведение.

У нас — предпраздничная программа, и, поэтому, у нас, вот, уже не так много времени остаётся... про праздники тоже можно было бы поговорить. Потому, что у нас... ну, как... вот... помните, была песня группы «Несчастный случай» — «С первого и по тринадцатое...»? Вот, с первого и по тринадцатое у нас, часто, люди как-то выпадают из контекста. К сожалению, это — проблема, как и неумеренное употребление алкоголя. Не только, кстати, в России. При чём тут Россия? «Русские много пьют...» Это, просто, большая проблема в масштабах планеты. Но — люди страдают.

Я помню, на телеканале «Спас» был проект «Двенадцать», где показывали, как люди, которые страдают алкогольной зависимостью, проходят реабилитацию. В общем, очень разные люди, разные судьбы...

Была, помню, яркая очень история — женщина, из-за пристрастия к алкоголю, лишилась детей. Их забрали органы опеки, потом ей помогли пройти реабилитацию — она преодолела свой недуг, детей ей вернули... история очень запоминающаяся.

Почему я у Вас об этом спрашиваю? Застольные песни — это же определённый жанр. К нему многие артисты относятся по-разному. И эти застольные песни тоже по-разному исполняются.

Но, вот, как Вы думаете — могут ли они быть, в какой-то мере... таким... преодолением, что ли, наших традиций застолья... такого... безудержного? Преодолеть безудержное застолье — безудержной песней! Красивой, протяжной, народной песней.

О. Фотий:

— В любом случае, если люди поют за столом — это их, как говорится, окультуривает.

Во-вторых, у них увеличивается время... промежуток... между «первой и второй», как говорится. Соответственно, у них происходит лучшее расщепление алкоголя, и они не так пьянеют.

В любом случае, такие песни — они сплочают народ. Я думаю, что это — наша традиция, которая не должна упраздняться. Я вижу, что это всё более и более уходит... как сказать... канет в Лету — эта добрая традиция петь песни за столом.

Не обязательно, чтобы это были какие-то частушки... очень многие люди знают хорошие песни. Взять, например, «Выйду ночью в поле с конём...», «Эх, дороги...», «Вечер на рейде»... все их можно тоже петь за столом, и это — наши, поднимающие дух, песни, особенно, когда...

А. Пичугин:

— ... душа поёт!

О. Фотий:

— ... особенно, когда мы проникаемся патриотическим каким-то духом — сейчас это особенно в тему. И я думаю, что... здесь — именно, культурный момент. Песня... вкрадчиво так... имеет возможность людей приподнять чуть-чуть от земли, и возвысить их к чему-то более высокому, нравственному, почти духовному... да? Но, я думаю, что где нравственное, там близко и духовное. Хотя, конечно, песни эти далеко не о Боге... но, всё равно... о русском духе, о каких-то непреложных ценностях... вечных, таких, ценностях... о любви... о чистой любви. Вот. Все они — очень добрые, и наполняют, естественно, поющих... таким, вот... добрым духом. И тогда у них понижается гормон кортизол — гормон стресса, и они — меньше пьют. То есть, не маскируют свой стресс уже... вот... алкоголем.

А. Пичугин:

— Ну, давайте, нашу праздничную программу закончим на... такой... музыкальной ноте!

У нас — отец Фотий, иеромонах, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря был в гостях.

Песня называется «Измерение жизни». Что это за композиция?

О. Фотий:

— Композиция Олега Газманова, которую я случайно обнаружил на одном из телеканалов — старая передача Ксении Стриж с ним.

А. Пичугин:

— Вот, как!

Спасибо большое! Отец Фотий, приходите к нам — всегда рады, и всегда найдём о чём поговорить.

Иеромонах Фотий был в гостях у светлого радио. Я — Алексей Пичугин.

Мы поздравляем вас с наступающим Новым годом! Дай Бог, чтобы он был хорошим, светлым... слушаем музыку...

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Христианство на Кавказе — археологические данные». Анна Кадиева
• «Вера и дело». Владимир Миков
• «Деревянные церковные сокровища в собраниях ГИМа». Наталья Углева