Поделиться
У нас в гостях был победитель 4-го сезона телевизионного проекта «Голос», насельник Свято-Пафнутьева Боровского монастыря иеромонах Фотий (Мочалов).
В предновогодний вечер мы говорили о том, как жизнь монаха может совмещаться с музыкой, и слушали песни нашего гостя.
Ведущий: Алексей Пичугин
А. Пичугин:
— Дорогие слушатели, здравствуйте!
«Светлый вечер» на светлом радио.
Я — Алексей Пичугин — вас приветствую!
Наверное, это последняя программа в уходящем 2022 году с моим участием — потому, что... дальше уже суббота... коллеги будут... а там и Новый год... поэтому, мы с вами, надеюсь, встретимся в самом начале года 2023.
Я желаю вам новый, 2023 год, встретить по-доброму! Самое главное, чтобы год был для нас... как-то... добрее 2022-го... и таким... вот, это пожелание, которое много-много лет, наверное, меня сопровождает, и я, всё время, его высказываю близким людям — а слушатели, за столько лет, конечно же, уже стали близкими людьми, без сомнения: пусть этот год будет таким, как его задумал Бог, но нам — по силам! Самое главное, нам по силам.
Сегодня, вместе с нами, и вместе с вами, здесь, в этой студии — победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутьева Боровского монастыря, иеромонах Фотий.
Отец Фотий, добрый вечер, здравствуйте!
О. Фотий:
— Здравствуйте!
А. Пичугин:
— С наступающим Новым годом Вас!
О. Фотий:
— И Вас — тоже, и всех радиослушателей!
А. Пичугин:
— Мы, в этой студии, с Вами не встречались уже несколько лет. Помню, что первый раз, когда Вы к нам приходили — это тоже был Новый год... я сейчас даже, толком, не могу вспомнить... 2015 или 2016... ну, вот, мы, общими усилиями, вспомнили, что, кажется, 2016... Новый 2016 год. Уже — давно...
Какими для Вас были последние, вот, эти годы... пандемийные... нынешний 2022-й?
Почему с этого хочу начать? Потому, что, каждый раз, когда сюда приходят артисты, творческие люди, чья жизнь связана с общением — в реальной жизни — с людьми, со слушателями, с работой на сцене, для них, конечно, 2020 и 2021 были очень тяжёлыми — по ряду причин. Тем интереснее, наверное, этот вопрос задать Вам — потому, что тут две ипостаси сразу. Вы, как священник... мы знаем, что и Церкви было очень непросто в 2020-21 годах — с закрытием многих храмов на карантин, с отсутствием многих прихожан... у Вас это как-то, вот, всё совместилось — и Ваша священническая жизнь, и сценическая... насколько я могу это представить. Расскажите, как это было?
О. Фотий:
— Конечно, что касается творчества, то многие концерты поотменялись. У нас отменился целый тур тогда, в 2020 году, когда объявили всеобщую пандемию. Потом были разовые возможности выступить где-то... скажем... ну... не в большом зале, а на улице — когда уже ближе к лету было.
А. Пичугин:
— Даже на улице... а, ну, на улице — в рамках каких-то концертов?
О. Фотий:
— Да. Где — крытая... или не крытая даже... сцена... то есть, такие, вот...
А. Пичугин:
— То есть, как Борис Гребенщиков иногда спускается в подземный переход с гитарой, а потом люди идут: «О... Б.Г. кто-то поёт... Ой, да это Б.Г.!»
О. Фотий:
— Да... ну, вот... в основном, на открытом воздухе. Потом... это была «шахматная» рассадка зрителей в залах, когда начались чуть-чуть послабления такие... вот. Ну, конечно, всё это время очень было смирительным для всех — не только для певцов, для актёров... вообще, для всех простых рядовых граждан. Потому, что... особенно, вот, это, вот... ношение маски повседневное...
А. Пичугин:
— Ну, мы все переболели, по несколько раз...
О. Фотий:
— Да, я тоже переболел... по-моему, два раза... и, как раз, вот, в 2020 году... коротенечко, на семь дней, по-моему, я заболел — с потерей обоняния. Для меня это было сюрпризом — очень необычное состояние, которое... это не опишешь, как обычную болезнь... ОРВИ, там, или грипп... это, действительно, ещё касается как-то даже мозга. Потому, что...
Во-первых, я заметил изменения в когнитивной способности. Если, до ковида, я мог... там... считать хорошо в уме, то после него — у меня уже какой-то... как говорится... «туман» появился...
А. Пичугин:
— Но Вы так хорошо выглядите! Я... там... в каких-то Ваших интервью читал, что... спортивные залы...
О. Фотий:
— Ну, вот, после ковида, я начал активно заниматься ЗОЖем. Как раз таки, упор делал на мозг, на развитие его... разные БАДы, там, употреблял... и, конечно, снижал вес — потому, что чувствовал, что это уже... ну... какой-то предел, чисто для меня. Потому, что было тяжело — и одышка, и всё... Несмотря на то, что есть миф о том, что исполнителям нужна... как бы... диафрагма, там... подпорка какая-то...
А. Пичугин:
— Я тоже про это слышал... Особенно смотришь, там — Лучано Паваротти...
О. Фотий:
— Ну... а, как оказалось, от этого вообще ничего не зависит! Это... только от практики постоянной, только от... как, вот, качки мышцы качают, так нужно, чтобы постоянно твои связки были в работе, всегда в смыкании... тонусе...
А. Пичугин:
— У меня есть друг, иеродьякон — тощий-тощий! Но бас этот... вот, когда дрожат стёкла... просто, вот... возглас... прокимен возглашает... и ты, не зная его, отца Софрония, ожидаешь, что ты выдержишь, а там должен стоять какой-нибудь двухсоткилограммовый архидьякон, который занимает собой полхрама... нет, стоит тощий отец Софроний, из которого эта мощь выходит!
О. Фотий:
— Да...
А. Пичугин:
— А как на монастырскую жизнь повлияли, вот, эти два года?
О. Фотий:
— В монастыре пытались создать условия... почти закрыли монастырь тогда... у нас был очень строгий наместник. Ныне почил отец Пафнутий Архипов. Он... вплоть до закрытия ворот хотел... так, вот... оберечь братию. Но, в итоге, вся братия, всё равно, переболела... и отец Власий тоже переболел ковидом, не уберёгся. Потому, что, всё равно, он стремился к людям. Его берегли от этого... от этой болезни, но... когда эпидемия почти пошла на спад, он стал принимать понемножечку людей, и, видимо... заболел.
А так, конечно... ну... элементарные какие-то предостережения, я думаю, каждый для себя делал — что касается... там... прикладывания к иконам... Да, конечно, всё равно, вера наша — она подразумевает надежду на Бога. Если мы не уповаем на Бога, а уповаем на наши действия против ковида, то это... ну... малодушие и трусость. А... здесь... всё равно... как бы... «на Бога надейся, сам — не плошай»... всё равно, какие-то превентивные меры и меры предосторожности во время эпидемии должны быть у каждого человека. И тут — каждый для себя решает: вот, он притрагивается, прикладывается к иконам — или не прикладывается...
А. Пичугин:
— Ну... в конце концов, не в прикладывании к иконам заключается суть христианской жизни...
О. Фотий:
— Да, конечно... да... это такой благочестивый акт... никаких таких канонов не существует. А, вот, что касается Причастия, у нас... как в некоторых приходах нашей епархии... не делали никаких изменений. Что касается лжицы, Причащения... никаких одноразовых ложечек... никаких, там... опусканий в кипяток... и так далее. То есть, здесь, реально, было упование на благодать Божию, которая, вот, здесь, в Теле и Крови Господа содержится.
А. Пичугин:
— А Вам часто служить — именно, служить... потому, что я понимаю, что послушание Ваше в монастыре — одно из — это «регент»... а, вот, именно, предстоять за Литургией — часто удаётся?
О. Фотий:
— Сейчас — не часто... да... в виду моей такой, вот... бурной деятельности. Ну, когда она бурная, когда — не бурная... но, когда меня приглашают куда-то...
А. Пичугин:
— Ну, мне кажется, да... простите... мне кажется, что у Вас сейчас возник какой-то баланс. Потому, что первые, может быть, года полтора-два — это были... или больше монастырской жизни... или больше гастролей... наверное, больше гастролей. Но любая постоянная деятельность — а, всё-таки, работа на сцене — это постоянная деятельность, связанная... там... и с репетициями, и с разъездами, и с гастролями... и монастырь... всё равно, рано или поздно, это приходит в какой-то баланс. И, вот, мне кажется, у Вас это, наверное, пришло...
О. Фотий:
— Ну... не мне судить. Я думаю, что, всё равно, моя духовная жизнь — не пример для многих людей, если они хотели бы брать с меня пример. Всё-таки, я полагаю, и имею, наверное, право какое-то считать, что моя ситуация — исключительна, и не я эту исключительность себе придумал, не сам себе... как бы сказать... правила такие поставил. Это — обстоятельства, сложившиеся за много лет, спустя 7 лет после «Голоса». Они выстроили отношения мои со священноначалием, которое непосредственно надо мной стоит, и я себя чувствую свободным в творческих каких-то моментах, в самореализации. Это — самое главное, что наш монастырь всегда давал монахам.
А. Пичугин:
— Давайте, сейчас обратимся, именно, к музыке.
Первая песня, которую мы будем слушать сегодня в Вашем исполнении, называется «В доме бабушки моей». Если можно, несколько слов об этой композиции...
О. Фотий:
— Да. Это очень новая композиция — буквально, в этом году сочинённая композитором Александром Морозовым, на стихи Александры Очировой.
А. Пичугин:
— Итак... иеромонах Фотий, наш сегодняшний гость, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря, и песня «В доме бабушки моей»..
А. Пичугин:
— Друзья, напомним, что в гостях у светлого радио сегодня, в нашем предновогоднем «Светлом вечере»... дальше мои коллеги — завтра — ещё, конечно же, будут вместе с вами, но, вот, именно, «Светлый вечер» у нас получается предновогодний... и здесь у нас иеромонах Фотий, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря.
И очень красивая, такая, пронзительная песня прозвучала — «В доме бабушки моей...» в исполнении отца Фотия.
Вы сказали сейчас, до того, как песня прозвучала, что Вы — достаточно свободны в выборе... в творческом выборе. А в чём эта свобода заключается?
О. Фотий:
— Наверное... когда тебе никто не делает никаких условий для своего самовыражения, и не говорит, какой ты должен петь репертуар... не контролирует твой график выступлений... Я думаю, что для творческого человека это очень важно — иметь, именно, вот, такую свободу.
Всё равно, мы все, по сути, несвободные люди. Мы выбираем лишь — одну несвободу меняем на другую несвободу. Полностью свободного человека не может быть — он, всё равно, от чего-то и от кого-то зависит.
Ну, если вспомнить, вот, например, Моцарта, есть такое, вот, ошибочное мнение о нём, что он был... такой... очень, действительно, свободный музыкант, и мог творить, как хочет. А, ведь, мало, кто знает, что в его времена были очень и очень строгие рамки, которых даже не было при Иоганне Себастьяне Бахе — очень чёткие правила построения музыкального произведения... как бы сказать... «рецепты» музыкальных произведений, по которым каждый композитор этого времени писал свои произведения. И отклоняться от них, от этих правил, практически, невозможно было.
И гений Моцарта состоял в том, что он смог, не нарушая тех строжайших канонов, создать такие произведения, что они, в его время, звучали и по-новому, и... как-то... свежо, и удивительно галантно. Вот...
А. Пичугин:
— Сумел выйти за пределы, всё равно, оставаясь в рамках...
О. Фотий:
— Да.
А. Пичугин:
— ... своего времени, в рамках... это даже не требования, мне кажется, это... такие... общественные каноны... да... в которых он был.
О. Фотий:
— И, ещё — если наложить на это послушание у епископа, у которого он был... как сказать... на службе постоянной, и писал произведения, хотя ему это совершенно не нравилось, но... зарабатывать как-то нужно было, и... конечно, как художнику, ему было очень непросто.
А. Пичугин:
— Обычно спрашивают: повлияло ли Ваше послушание регента на Ваше творчество? А я хочу наоборот спросить: как на регента, на Вас повлияли, вот, эти годы выступлений на большой сцене?
О. Фотий:
— Ну, Вы знаете... я, после того, как начал концертировать, уже не регентовал.
А. Пичугин:
— А...
О. Фотий:
— Потому, что... ну... понимаете, да? Когда ты приезжаешь... так...
А. Пичугин:
— Ну, естественно...
О. Фотий:
— ... наездом... наскоком... и уже хор имеет постоянного регента — здесь лучше руку, как говорится, не менять.
Конечно, я почувствовал разницу в том даже, как я пою свою партию тенора, стоя в том месте, в том уголке клироса, где я, обычно, всегда стою.
Я чувствую, что я стал более ответственным к тому, как я пою. Если раньше я даже не акцентировал на этом внимания, то сейчас я замечаю за собой, что я — рефлексирую... я более самокритичен. Даже во время пения в хоре.
Казалось бы, в хоре можно... так... затушеваться, и тебя, особо... не будет слышно твоей интонации, она... так... ретушируется в общем ансамбле. Но, тем не менее... и в местах, где была солирующая партия — в Византийских песнопениях, и где это был просто гармонический гомофонный звукоряд...
А. Пичугин:
— Это надо пояснить, наверное, нашим слушателям... не очень понятно...
О. Фотий:
— Ну, когда есть аккордовость. Вот, например, это — Лаврская традиция. То есть, чёткие четверозвучия — не полифония, то есть. Гомофонно-гармонический это называется склад.
А полифония подразумевает то, что встречается в партесных произведениях — там... например... Бортнянского, Чеснокова — там уже идёт у каждого свой ход мелодии. Это более напоминает... вот... времена традиции барокко, и, позднее, да, романтической музыки. Но, всё-таки, это уже, конечно, музыка ХХ века — наши композиторы русские, православные, сочиняли. Но — в классических традициях.
А. Пичугин:
— А что, для Вас, сейчас — Пафнутиево-Боровский монастырь? Не как, вот, место для молитвы? То есть... не то, чтобы, вот, Вы — монах, и Ваше место — в монастыре... но, вот, когда Вы возвращаетесь в Пафнутиево-Боровский монастырь, у Вас есть какие-то внутренние переживания?
О. Фотий:
— Да, я воспринимаю монастырь, непременно, как дом, родной дом... хотя, у меня, конечно, их много — в плане того, что я жил и в Германии, и в Нижнем Новгороде, и... там... моя родная деревня... Дивеево... и много-много всяких разных мест... так же и Боровск стал для меня родным домом. Всё-таки, я там с 2005 года...
А. Пичугин:
— О... уже много, да...
О. Фотий:
— ... много лет, да, прошло с тех пор. И всегда, когда я возвращаюсь, конечно, меня, сразу же, обымают любовью братья... ну, Вы знаете, да? Когда приезжаешь в монастырь, обычно... как будто, все спят.
А. Пичугин:
— Никого не видишь.
О. Фотий:
— И, всё равно, там... пара монахов... там... пара трудников, послушников, которые долго были, и, в том числе, пока я активно «послушался» в монастыре... они, если меня увидят — да, уже издалека всё... там... улыбаются, подходят, начинается какая-то беседа... И, даже бывает, если я заскочу совсем ненадолго в келью, то я могу, на протяжение своего пути от ворот монастырских до кельи, встретить несколько насельников, и с ними... там... по 10-15 минут ещё поговорить.
И я вижу, что эта любовь — она не прошла, никто меня не осуждает... хотя, ревность, первое время, была, естественно... некоторые братья, так, даже... не здоровались. Сейчас это всё как-то нивелировалось. Я думаю, что время — оно имеет такой целительный характер...
А. Пичугин:
— Всё расставляет по местам...
О. Фотий:
— Да... люди успокаиваются в своей ревности...
А. Пичугин:
— Ну, они видят, что человек не поменялся... Наверное, они ожидали того, что... это часто... это, такая, болезнь роста, когда люди ждут, что: «Ну, всё, отец Фотий... Теперь и здороваться-то не будешь, наверное?» — а, нет... нет... вроде бы, не изменился...
О. Фотий:
— Наверное...
А. Пичугин:
— Да... вот, это интересное, конечно, ощущение. Вы сейчас подметили, что — Германия, и Нижний Новгород, Дивеево... но есть какие-то места... я не знаю... не обязательно должен это быть у Вас Боровский монастырь... я просто представляю, как это у меня, и, наверное, у миллионов других людей... когда ты где-то оказываешься... пускай, ты там нечасто бываешь... но у тебя, как будто бы, вот, пазл последний встал на своё место, и теперь, вроде бы, всё в порядке — ты вернулся домой. Пускай, ненадолго. Пускай, ты оттуда уедешь совсем скоро — через несколько дней, часов, там... но, вот, какое-то время — просто выдохнуть... вот, эту сумасшедшую гонку времени с себя стряхнуть, и понять, что ты, на какое-то время — пускай, совсем ненадолго, но дома. У Вас — похожее, наверное, да, ощущение?
О. Фотий:
— Да. Особенно я люблю такое сравнение... может, Вы когда-то слышали... «закольцованность». Когда, например, у одного места есть свой круг закольцованности — ты, например, возвращаешься туда раз в пять лет... у другого места — другой круг... и у них — взаимно непересекающиеся круги, и... как, вот, тоже — есть Богослужебный круг, и есть — круг Минеи, круг Триоди... там... Октоиха... и они тоже все... дни... ну, они пересекаются, но всегда это... такое... очень... случайное число совпадений. Редко, когда праздник какой-то может совпасть, одновременно, и с гласом недели, и с ещё какими-то, вторичными, праздниками. И, так же, вот... я думаю, что у каждого человека в жизни есть свои циклы, свои повторения — и тем роднее становится место, в которое ты возвращаешься. Ты, уже, вернувшись туда повзрослевшим, можешь честнее и объективнее оценить то время, которое было между... вот... этим расставанием с этим местом. И можешь понять, что произошло в тебе самом... на духовном уровне, это будет более явственно, чем, если ты будешь, всё время, на одном месте.
А. Пичугин:
— А, давайте, дальше слушать музыку! Песня, которая сейчас прозвучит, называется «Будь со мной». Тоже, если можно, вкратце — о том, что это за композиция?
О. Фотий:
— «Будь со мною» — композиция не так давно ушедшего от нас композитора Евгения Крылатова, на стихи Юрия Энтина.
Мы с Евгением Крылатовым были знакомы. И он долгое время искал исполнителя для этой песни. И его выбор пал на меня после того, как он узнал о моём существовании — вот, после проекта.
А. Пичугин:
— «Будь со мной».
У нас сегодня — иеромонах Фотий, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутьева Боровского монастыря.
Мы слушаем песню «Будь со мной», маленький перерыв, и возвращаемся в эту студию.
А. Пичугин:
— Друзья, это программа «Светлый вечер»!
На светлом радио предновогодняя... я, Алексей Пичугин, здесь... и, опять, я не устаю поздравлять вас с Новым годом наступающим — 2023 — потому, что я очень хочу, чтобы он был светлым! Чтобы он был светлым... светлее, чем 2022, и 2021, и 2020... а то у нас, вот, последняя эта череда — она оказалась... не такой.
Но, тем не менее, у нас сегодня праздничная программа. В гостях у нас — иеромонах Фотий, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря. Мы говорим и о музыке, и о монастыре, и о православии, и о жизни...
А, вот, мне интересно, опять же, к свободе творчества и выбора вернуться. Тот репертуар, который Вы сами выбираете — влияет ли он... именно, он... не наоборот, а он... на Ваш музыкальный вкус и предпочтения?
Я помню, когда мы с Вами первый раз здесь общались, в этой студии, мы, с моей коллегой Елизаветой Волчегорской, спрашивали Вас про ту музыку, которую Вы сами любите... как-то мы, вот... такими... окольными путями вышли с Вами на разговор про электронную музыку. Это было — тогда, я понимаю. Не знаю, как сейчас, но, вот... насколько, вообще, меняются Ваши музыкальные вкусы, в зависимости от того, что Вы сами исполняете, и от того, как происходит Ваша музыкальная карьера?
О. Фотий:
— Я думаю, что здесь влияние — наоборот, вкуса на репертуар. Потому, что, лишь исходя из своих музыкальных предпочтений, я, как раз таки, и подбираю... то есть, мне никто не подбирает репертуар, и я не подстраиваюсь ни под чьи вкусы.
Может быть, какой-то синтез, действительно, происходит... может быть, я чётче понимаю, каков должен быть жанр мой основной. Потому, что... многожанровость у меня, всё равно, присутствует, несмотря на то, что приписывают однообразность...
А. Пичугин:
— О, присутствует! Мы даже это слышим по тем двум композициям, которые прозвучали сейчас.
О. Фотий:
— Кстати... да. Есть, действительно, более камерные, романсовые произведения... есть очень эстрадные, взятые, скажем, из репертуара Розенбаума, Лепса, Сергея Трофимова... но, всё равно, есть некая планка, через которую я уже не могу перейти...
А. Пичугин:
— Как то...
О. Фотий:
— Ну, скажем, взять... мне предлагали взять, например... вот, скоро, в праздничные дни будут некоторые выступления, и мне предлагали спеть песни Гагариной...
А. Пичугин:
— Полины Гагариной...
О. Фотий:
— Да. Но... всё-таки, у неё свой специфический репертуар, который годен только лишь для неё, или, вот, для звёзд... такого плана... да?
А. Пичугин:
— Причём, мы тут никого сейчас совершенно не осуждаем, не ругаем... это, просто, вот — разный, абсолютно разный подход к... исполнительству...
О. Фотий:
— Да... к звукоизвлечению... к... манерам, да... без которых эти песни не прозвучат. То есть, нельзя спеть песню «Нас миллионы»... есть у неё... в романсовой какой-то... я не знаю... даже бардовской... я не знаю... даже в стиле советской эстрады... никак не получится! Потому, что есть законы, конкретно, этого жанра, в котором она поёт.
А. Пичугин:
— А есть, кстати... Вы сами бардов сейчас вспомнили, авторскую песню... есть у Вас что-то... ну, к примеру, из Городницкого? Почему-то, я сейчас очень живо представил... просто, наверное, погода к этому располагает, что сейчас за окном...
Я, вот, смотрю концерты, которые Александр Моисеевич даёт, до сих пор, в свои 90 лет... и дай Бог ему ещё долгих-долгих лет жизни и возможности выходить на сцену. Но я смотрю, как в 2022 году Александр Городницкий поёт песню «Снег», вспоминаю, как... недавно видел где-то архивные записи «Голубого огонька» на Шаболовке... где-то 1959-61 год... что-то, вот... какой-то этот промежуток... молодой Иосиф Кобзон поёт песню, мало кому ещё известную, Александра Городницкого «Снег»...
Никто тогда не знал, кто такой — Высоцкий... единицы тогда знали Булата Окуджаву... а песня «Снег» Городницкого — как звучала тогда, так и звучит до сих пор — в устах автора.
Вот, почему-то, я очень живо представил, как Вы поёте эту песню... никогда не... нет?
О. Фотий:
— А я не очень... сейчас понимаю, о какой Вы песне...
А. Пичугин:
— «Снег»... ну... она, знаете, отовсюду звучала. Ну, может быть, не всегда она ассоциируется с Городницким... «Снег, снег, снег, снег... снег по бульварам кружится... над Петроградской твоей стороной... снег, снег, снег...» — ну, там очень много... она длинная...
О. Фотий:
— Надо послушать...
А. Пичугин:
— Да... почему-то я, вот, живо... У Вас, наверняка, тоже есть какой-то... ну... блок авторских песен?
О. Фотий:
— Конечно, да... и Окуджава там... и, вот, как я сказал, Розенбаум...
А. Пичугин:
— Не знаю, почему я сейчас вспомнил Городницкого и «Снег»... но, вот, видимо, погодой навеяло...
О. Фотий:
— Надо познакомиться с его творчеством... Я ещё хочу что-нибудь, если получится, взять... там... у Вертинского... может быть...
А. Пичугин:
— А мне казалось, что у Вас есть Вертинского что-то...
О. Фотий:
— Нету...
А. Пичугин:
— Нету? Не может быть... А, вот, почему-то... мне, всё равно, хотелось спросить... раз уж мы тогда, шесть лет назад, говорили про электронную музыку... Электронная музыка — она продолжает в Вашем творчестве как-то присутствовать? В плане сопровождения... какие-то ремиксы... может быть, Вы сами что-то делаете?
Потому, что... это, всё равно, то, что всегда развивается — уже, на протяжение, наверное... всей второй половины ХХ-го и сейчас — первых двух десятилетий XXI-го века...
О. Фотий:
— У меня есть произведение «Dignare»... это Гендель... и, вот, оно, как раз таки, в современной аранжировке... пою я на латыни...
А. Пичугин:
— О-о!...
О. Фотий:
— Там текст «Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам...» — её пел, в своё время, Хворостовский, и многие такие маститые оперные певцы.
Я стараюсь... поскольку, аранжировка, действительно, достаточно современная и электронная... делать тоже синтез звукоизвлечения... такой... наполовину эстрадный, наполовину академический. Потому, что полностью академический — это будет звучать... странно, а совсем простецки... как-то, вот... как говорится, «по-попсовому» — тоже это будет... неадекватно... и будет порочить, наверное, это произведение.
Поэтому... приходится, вот, делать такие эксперименты, и... что, вероятно, не понравилось бы моему учителю, педагогу по вокалу... потому, что у него есть лишь одно — максима такая — академическое исполнение, бельканто итальянское, и всё, что остальное — это простецкий звук, это всё... как сказать...
А. Пичугин:
— ... недостойно.
О. Фотий:
— Недостойно меня, и недостойно...
А. Пичугин:
— ... слушателя.
О. Фотий:
— ... как бы сказать... высоких идеалов искусства, так скажем.
А. Пичугин:
— А много времени Вы уделяете учёбе? Работе с педагогом... вокалу?
О. Фотий:
— Нет. Сейчас я не занимаюсь.
А. Пичугин:
— А... Вы сейчас не занимаетесь?
О. Фотий:
— Я самостоятельно занимаюсь. У меня есть его диск с упражнениями, который он лично мне записал — потому, что он всем делает индивидуальные упражнения, и я...
А. Пичугин:
— Вы продолжаете по этому диску просто...
О. Фотий:
— ... например, если за рулём еду, я включаю, и у меня на полчаса... там... несколько подходов.
А. Пичугин:
— А... понятно. То есть, это — как у спортсмена профессионального: без тренировки нельзя, но сама тренировка — она у Вас из каких-то, вот, упражнений, которые должны повторяться, с несколькими подходами?
О. Фотий:
— Да. Она немножечко отшлифовывает голос от всяких разных бяк... там... мха наросшего, так сказать...
А. Пичугин:
— Понятно.
Вопрос, который пришёл из чата Ваших поклонников... но, действительно, хороший вопрос. Вы много ездите по России, посещаете какие-то интересные места... а, вот, есть какие-то, которые очень хотелось бы посетить? Какие-то особенно запомнившиеся? Потому, что... почему этот вопрос сейчас важен? Нас слушает много людей — в разных городах... в больших городах, в маленьких городах... по всей России... и слушает много людей, которые привыкли ездить за границу. Возможностей ездить за границу сейчас стало меньше — люди начинают открывать для себя Россию. И, вот, такие советы какие-то, мнения о местах — они могут быть важны.
О. Фотий:
— Конечно, не каждый город запоминается... но, здесь, причины разные могут быть.
Бывает, что нет физической возможности, просто, поездить по городу и посмотреть его достопримечательности. Поэтому... возможно, что-то я даже, наоборот, упустил из того огромного количества городов, где я побывал.
Но, естественно, есть и города, куда хочется вернуться. Это — полуостров Камчатка... это, естественно, наши тёплые места — Краснодарский край, Сочи... в Адлере у меня несколько раз были концерты... и в самом Большом Сочи. Очень хочется вновь съездить в Крым, когда там будет всё поспокойнее... Я знаю, где, в каких городах, меня особо тепло встречают...
Естественно... нельзя... может быть, не всем понравится поклонникам такое сравнение... но, например, мне нравится, что в Перми меня очень здорово встречали...
А. Пичугин:
— Ну, это нормально! Я думаю, что у любого артиста есть город, куда всегда хочется вернуться, и не обязательно этот город — большой, не обязательно... ну, Пермь — миллионник, но это не обязательно миллионник... есть, просто, какие-то места.
С поэтом Юрием Кублановским когда-то говорили... замечательный наш поэт... ему много приходится выступать — со стихами, с лекциями. А он сам родом — из небольшого... ну, как небольшого... второй по величине, по-моему, город Ярославской области — Рыбинск.
И, вот, он говорит, что, например, поэзия сейчас, в большей степени, интересна в небольших городах. И, вот, ему больше нравится, с его программой, приезжать в маленькие города — совсем маленькие! Пускай, там населения — 10-20 тысяч человек, но там принимают лучше. Хотя, ему приходится выступать и в миллионниках, и за границей... и он в Париже полжизни прожил. Но, вот, для него, эти маленькие города — это, такое, место силы...
Нам надо переходить к музыке. Мы сейчас послушаем арию Ленского, в исполнении иеромонаха Фотия, победителя шоу «Голос», насельника Свято-Пафнутьева Боровского монастыря, нашего сегодняшнего гостя.
А. Пичугин:
— Друзья, у нас в гостях иеромонах Фотий, насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря, победитель шоу «Голос».
Сейчас у нас прозвучала ария Ленского из оперы «Евгений Онегин» Петра Ильича Чайковского — знаменитое произведение.
У нас — предпраздничная программа, и, поэтому, у нас, вот, уже не так много времени остаётся... про праздники тоже можно было бы поговорить. Потому, что у нас... ну, как... вот... помните, была песня группы «Несчастный случай» — «С первого и по тринадцатое...»? Вот, с первого и по тринадцатое у нас, часто, люди как-то выпадают из контекста. К сожалению, это — проблема, как и неумеренное употребление алкоголя. Не только, кстати, в России. При чём тут Россия? «Русские много пьют...» Это, просто, большая проблема в масштабах планеты. Но — люди страдают.
Я помню, на телеканале «Спас» был проект «Двенадцать», где показывали, как люди, которые страдают алкогольной зависимостью, проходят реабилитацию. В общем, очень разные люди, разные судьбы...
Была, помню, яркая очень история — женщина, из-за пристрастия к алкоголю, лишилась детей. Их забрали органы опеки, потом ей помогли пройти реабилитацию — она преодолела свой недуг, детей ей вернули... история очень запоминающаяся.
Почему я у Вас об этом спрашиваю? Застольные песни — это же определённый жанр. К нему многие артисты относятся по-разному. И эти застольные песни тоже по-разному исполняются.
Но, вот, как Вы думаете — могут ли они быть, в какой-то мере... таким... преодолением, что ли, наших традиций застолья... такого... безудержного? Преодолеть безудержное застолье — безудержной песней! Красивой, протяжной, народной песней.
О. Фотий:
— В любом случае, если люди поют за столом — это их, как говорится, окультуривает.
Во-вторых, у них увеличивается время... промежуток... между «первой и второй», как говорится. Соответственно, у них происходит лучшее расщепление алкоголя, и они не так пьянеют.
В любом случае, такие песни — они сплочают народ. Я думаю, что это — наша традиция, которая не должна упраздняться. Я вижу, что это всё более и более уходит... как сказать... канет в Лету — эта добрая традиция петь песни за столом.
Не обязательно, чтобы это были какие-то частушки... очень многие люди знают хорошие песни. Взять, например, «Выйду ночью в поле с конём...», «Эх, дороги...», «Вечер на рейде»... все их можно тоже петь за столом, и это — наши, поднимающие дух, песни, особенно, когда...
А. Пичугин:
— ... душа поёт!
О. Фотий:
— ... особенно, когда мы проникаемся патриотическим каким-то духом — сейчас это особенно в тему. И я думаю, что... здесь — именно, культурный момент. Песня... вкрадчиво так... имеет возможность людей приподнять чуть-чуть от земли, и возвысить их к чему-то более высокому, нравственному, почти духовному... да? Но, я думаю, что где нравственное, там близко и духовное. Хотя, конечно, песни эти далеко не о Боге... но, всё равно... о русском духе, о каких-то непреложных ценностях... вечных, таких, ценностях... о любви... о чистой любви. Вот. Все они — очень добрые, и наполняют, естественно, поющих... таким, вот... добрым духом. И тогда у них понижается гормон кортизол — гормон стресса, и они — меньше пьют. То есть, не маскируют свой стресс уже... вот... алкоголем.
А. Пичугин:
— Ну, давайте, нашу праздничную программу закончим на... такой... музыкальной ноте!
У нас — отец Фотий, иеромонах, победитель шоу «Голос», насельник Свято-Пафнутиева Боровского монастыря был в гостях.
Песня называется «Измерение жизни». Что это за композиция?
О. Фотий:
— Композиция Олега Газманова, которую я случайно обнаружил на одном из телеканалов — старая передача Ксении Стриж с ним.
А. Пичугин:
— Вот, как!
Спасибо большое! Отец Фотий, приходите к нам — всегда рады, и всегда найдём о чём поговорить.
Иеромонах Фотий был в гостях у светлого радио. Я — Алексей Пичугин.
Мы поздравляем вас с наступающим Новым годом! Дай Бог, чтобы он был хорошим, светлым... слушаем музыку...
Все выпуски программы Светлый вечер
Приютили бабушку
Поделиться
Жалея по-настоящему, ты чувствуешь чужую боль как свою и спешишь помочь, потому что не можешь по-другому. Вот, как супруги Ревуновы из Новосибирской области, о которых мне рассказала знакомая журналистка. Александр и Елена взяли к себе жить старенькую бабушку-соседку — просто пожалели её.
Эта бабушка, Анна Васильевна Поспелова, прожила нелёгкую жизнь. Работала в колхозе, во время Великой Отечественной войны трудилась для фронта. Как многие вдовы в то время, одна тянула хозяйство. Воспитала единственного сына, но он не смог стать ей опорой — умер молодым. И когда в семьдесят девять лет здоровье Анны Васильевны пошатнулось, то некому оказалось её поддержать. А она так ослабла, что даже приготовить поесть себе не могла.
Ревуновы обратили внимание, что баба Нюра сдала — осунулась, потемнела лицом. Позвали её жить к себе, и она согласилась. Это произошло в начале двухтысячных. Александру и Елене в то время не исполнилось и тридцати лет. Соседей решение молодых супругов очень удивило. Ведь у Ревуновых тогда были совсем маленькие дети — дочке три, сыну год. И хозяйство они держали большое — коровы, куры, огород. А тут ещё и за немощной старушкой надо ухаживать. Люди гадали, какая в таком поступке корысть, и не могли найти ответ. Дом у Анны Васильевны — ветхий, он так и стоит брошенный, никому не нужный. Пенсия у бабушки копеечная, богатства она не скопила.
Сами Ревуновы на вопрос «зачем?» только плечами пожимают: «Жалко же». И мне кажется, что такая жалость — это форма любви, которая, по слову апостола Павла, не ищет своего.
Все выпуски программы Живут такие люди
«Не скрывай талант. Не для тебя дан он Богом, но для того, чтобы ты передал его другим»
Поделиться
Святой Григорий Синаит родился во второй половине XIII века в Малой Азии. В молодости юноша был пленён османскими турками, напавшими на его родное село. Пленников увезли в древнегреческий город Лаодикию, что находится на территории современной Турции. Из плена будущего схимонаха выкупили греческие христиане. Верующих поразило пение заключённых на церковной службе. Турки отпускали узников в храм, находившийся рядом с их военным лагерем. Там жители и услышали псалмы и каноны в исполнении Григория и хора пленных. После освобождения юноша постригся в иноческий чин и до конца жизни нёс монашеский подвиг. Уже став опытным духовным наставником, схимонах Григорий сам начал писать церковные песнопения. Святой так говорил своим ученикам:
«Не скрывай талант. Не для тебя дан он Богом, но для того, чтобы ты передал его другим».
Все выпуски программы Слова Святых
Платья из чистого льна. Наталья Разувакина
Поделиться
В Переславле-Залесском есть медово-сувенирная лавочка у дороги, хозяйке которой, моя приятельнице, я помогала в качестве продавца в самый горячий сезон — летом, когда в городе много туристов и торговля идёт особенно бойко. Согласившись на новый опыт из любопытства, я оказалась за прилавком. Несколько дней стажировки с напарницей, и вот, я совсем одна. И так ловко у меня всё получается! Так красочно рассказываю я заезжим покупателям и об изделиях местных мастеров, и о сортах меда, а рыбу-ряпушку кладу на весы так, будто всю жизнь этим и занималась! Чувствую, что мне очень идёт льняной передник с вышитыми подсолнухами. Я тружусь с удовольствием.
А главное — с моим появлением в лавке вдруг стали хорошо раскупаться дорогие платья в народном стиле! Платья из чистого льна. Хозяйка рада и только руками разводит от удивления. Ты, говорит, — живая реклама! А мне приятно, да и процент с выручки идёт хороший.
В один из таких дней зашёл ко мне в лавочку ранним утром покупатель — жизнерадостный белозубый брюнет. Улыбка от уха до уха. Он направлялся из Мурманска в Москву, а к нам заехал по пути — в предвкушении яркого отпуска. Казалось, он готов был скупить всё. Глаза его горели при виде кувшинов из керамики, медных колокольчиков, пакетиков с целебными травами... А я еле успевала упаковывать товары. Мы дружелюбно общались, он делился планами и даже приглашал в гости.
И тут взгляд его упал на те самые платья. Вот бы любимую жену обновкой порадовать! Супруга, кстати, просто не пожелала идти по жаре в лавку, осталась в машине. И по телефону разрешила ему купить платье на свой вкус. А примеряла я. Мужчина смотрел восхищённо, всё повторял, что жена у него такая же высокая и стройная. Мне было приятно — и тщеславие моё расцвело пышным цветом. С трудом выбрав одно из двух приглянувшихся платьев, счастливый отпускник расстался с довольно большой суммой и поспешил к машине, держа по нескольку пакетов в каждой руке.
Я же осталась вполне довольная собой. Да вот ненадолго: обнаружила, что большая керамическая кружка, что так понравилась северянину, стоит забытой на прилавке! Упакованная! Он за неё заплатил... Выскочила на улицу — но его, конечно, и след простыл. Я расстроилась очень и очень. Выручку-то я сделала, да. Но вот настроение доброму человеку в самом начале отпуска наверняка подпортила! Как же я не заметила, не проверила, все ли покупки он забрал? Как же я позволила себе увлечься общением, растаять от комплиментов?
Ничего не оставалось делать — только тихонько молиться. Я просила Господа как-то утешить моего мимолётного знакомого, загладить последствия моего греха. Очень хотелось, чтобы улыбка на лице покупателя не сменилась выражением досады.
А ближе к вечеру он вернулся. Нет, не за кружкой. Её отсутствия он просто не заметил. За вторым платьем для жены! Решил вдруг: надо брать оба! А я обрадовалась ему, как родному. И платье продала, и кружку отдала.
Получила урок надолго: всё, что ты делаешь, нужно делать хорошо. Даже если работа временная и тебя за неё и так хвалят. Не собою любоваться надо, а о людях думать. Казалось бы — азбучные истины, но и их нам Господь напоминает, как детям... И любит нас — чад своих. Ведь и эта история закончилась просто прекрасно.
Автор: Наталья Разувакина
Все выпуски программы Частное мнение
