Послание к Римлянам святого апостола Павла

Поделиться

«Апостол Павел». Рембрандт (1606–1669)

Рим., 100 зач., IX, 1-5.

¹ Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, ² что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: ³ я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, ⁴ то есть Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; ⁵ их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь.

Однажды в одной православной дискуссии, которыми наполнены современные социальные сети, был поставлен вопрос: сможет ли верующий пребывать в Царствии Небесном, если будет знать, что его близкий находится в аду. Помнится, один из ответов предполагал, что Бог сотрет нашу память, так что родители и дети, мужья и жены не будут знать друг друга и поэтому переживать будет не о чем. Выходило так, что переживать можно только за своих, а если тот, кто страдает тебе не близок — пусть страдает — он это заслужил.

Сегодняшнее апостольское чтение начинается с того, что Павел уверяет своих читателей в том, что будет говорить совершенно искренне и правдиво. Он подчеркивает, его слова — это слова того, кто пребывает во Христе. Более того, авторитет его слов еще больше возрастает, потому что они подсказаны ему совестью, которая просвещена Духом Святым.

Эти уверения выглядят довольно странно, как будто бы в других ситуациях в его словах можно было бы сомневаться. Впрочем, читая дальше, мы понимаем, почему апостол как будто бы подготавливает читателей к тому, что будет впереди.

Итак, он говорит, что «желал бы сам быть отлученным от Христа за своих родственников по плоти». Причем русский перевод этого места, хотя и так кажется довольно жестким, на самом деле сглажен, ведь по-гречески апостол говорит, что он не просто был бы готов к этому или даже хотел бы быть отлучен… Он говорит: я молился, чтобы стать анафемой, ради родственников по плоти…«. Его желание настолько сильное, что оно может быть сравнимо с молитвой, и возможное отлучение настолько полное, что оно может быть названо проклятием…

Первое ощущение, которое рождается из эти слов — это недоумение. Кто как не Павел знает о том, что такое спасение или погибель, кто как не он знает, что такое свобода человеческого выбора? Кто как не он писал, что нет ничего в мире, что могло бы отлучить нас от любви Божией? Но недоумение должно смениться доверием и радостью… Пониманием того, что апостол дерзает говорить все это не по безрассудству, но и потому что знает силу жертвенной любви, и в первую очередь крестной любви Христовой.

Более вдумчивое обращение к словам апостола показывает, что до него похожим образом поступали и другие, среди которых можно вспомнить пророка Моисея и Самого Господа Иисуса Христа. Когда во время странствия в пустыне евреи сделали себе золотого тельца, чтобы покланяться ему, Моисей обратился к Богу такими словами: «прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал». Он готов был погибнуть ради своего народа, если бы это было необходимо для их спасения и прощения. Однако любовь пророка к своему народу, была лишь тенью любви богочеловека ко всему миру, ко всем людям. Его готовность пожертвовать собой была прообразом крестной жертвы, в которой Спаситель стал за нас клятвой, чтобы освободить от клятвы закона.

Выходит апостол Павел не говорит чего-либо возмутительного, но на самом деле выражает единственно верную позицию. Он готов поступить так же, как поступил Христос.

Сегодня мы нередко можем услышать от христиан гневную отповедь людям, живущим в мире. Мы обличаем чужие грехи и предупреждаем о пагубности пороков. Но на что мы готовы ради их спасения? Мы знаем, что в Евангелии сказано не мало строгих слов о недопустимости греха и погибели грешников, но помним ли о том, что завешается оно не наказанием людей, но смертью Богочеловека за них и победой любви.