Поделиться
«Апостол Павел». Рембрандт (1606–1669)
Рим., 100 зач., IX, 1-5.
1 Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, 2 что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: 3 я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, 4 то есть Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; 5 их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь.
Однажды в одной православной дискуссии, которыми наполнены современные социальные сети, был поставлен вопрос: сможет ли верующий пребывать в Царствии Небесном, если будет знать, что его близкий находится в аду. Помнится, один из ответов предполагал, что Бог сотрет нашу память, так что родители и дети, мужья и жены не будут знать друг друга и поэтому переживать будет не о чем. Выходило так, что переживать можно только за своих, а если тот, кто страдает тебе не близок — пусть страдает — он это заслужил.
Сегодняшнее апостольское чтение начинается с того, что Павел уверяет своих читателей в том, что будет говорить совершенно искренне и правдиво. Он подчеркивает, его слова — это слова того, кто пребывает во Христе. Более того, авторитет его слов еще больше возрастает, потому что они подсказаны ему совестью, которая просвещена Духом Святым.
Эти уверения выглядят довольно странно, как будто бы в других ситуациях в его словах можно было бы сомневаться. Впрочем, читая дальше, мы понимаем, почему апостол как будто бы подготавливает читателей к тому, что будет впереди.
Итак, он говорит, что «желал бы сам быть отлученным от Христа за своих родственников по плоти». Причем русский перевод этого места, хотя и так кажется довольно жестким, на самом деле сглажен, ведь по-гречески апостол говорит, что он не просто был бы готов к этому или даже хотел бы быть отлучен… Он говорит: я молился, чтобы стать анафемой, ради родственников по плоти…«. Его желание настолько сильное, что оно может быть сравнимо с молитвой, и возможное отлучение настолько полное, что оно может быть названо проклятием…
Первое ощущение, которое рождается из эти слов — это недоумение. Кто как не Павел знает о том, что такое спасение или погибель, кто как не он знает, что такое свобода человеческого выбора? Кто как не он писал, что нет ничего в мире, что могло бы отлучить нас от любви Божией? Но недоумение должно смениться доверием и радостью… Пониманием того, что апостол дерзает говорить все это не по безрассудству, но и потому что знает силу жертвенной любви, и в первую очередь крестной любви Христовой.
Более вдумчивое обращение к словам апостола показывает, что до него похожим образом поступали и другие, среди которых можно вспомнить пророка Моисея и Самого Господа Иисуса Христа. Когда во время странствия в пустыне евреи сделали себе золотого тельца, чтобы покланяться ему, Моисей обратился к Богу такими словами: «прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал». Он готов был погибнуть ради своего народа, если бы это было необходимо для их спасения и прощения. Однако любовь пророка к своему народу, была лишь тенью любви богочеловека ко всему миру, ко всем людям. Его готовность пожертвовать собой была прообразом крестной жертвы, в которой Спаситель стал за нас клятвой, чтобы освободить от клятвы закона.
Выходит апостол Павел не говорит чего-либо возмутительного, но на самом деле выражает единственно верную позицию. Он готов поступить так же, как поступил Христос.
Сегодня мы нередко можем услышать от христиан гневную отповедь людям, живущим в мире. Мы обличаем чужие грехи и предупреждаем о пагубности пороков. Но на что мы готовы ради их спасения? Мы знаем, что в Евангелии сказано не мало строгих слов о недопустимости греха и погибели грешников, но помним ли о том, что завешается оно не наказанием людей, но смертью Богочеловека за них и победой любви.
Тишина. Наталия Лангаммер
Поделиться
Вы когда-нибудь слушали тишину? — спросил нас режиссер в театральной студии, где я занималась в детстве. Мне было лет десять.
И мы решили послушать эту самую тишину. Замерли на минуту.
Вечер. Школа. Звуки уставших шагов учителей, которые задержались после уроков. Звук швабры, моющей пол. То ли звон, то ли шипение потолочных светильников. И тишина. Просто тишина.
Недавно слушала аудиобеседы владыки Антония Сурожского с прихожанами. Он рассказывал, что просит не беспокоить друг друга в храме, когда кто-то молчит, пребывает в тишине. Это очень важный момент. Момент погружения в себя, раздумий, молитвы. В конце лекции он предложил: «Давайте помолчим». И я вместе с владыкой и его паствой замолчала.
В детстве слушать тишину было любопытно. А сейчас?
Сейчас, в зрелом возрасте это, как глоток воды, как покой, как выдох усталости, как сладость.
Сейчас, когда я верующий человек, в тишине я слышу не звуки мира, я слушаю, я хочу услышать Бога. Я безмолвно молюсь. Кажется, мы оба молчим.
Как это нужно. Как это редко бывает. Просто остановиться и слушать тишину, а в ней — присутсивие Господа.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
Игумения Таисия (Солопова) и её мать
Поделиться
Фото: PxHere
«Мать моя вложила мне в сердце любовь к Богу и ближним, и всё то, что подобает христианину», — говорила игумения Таисия (Солопова) настоятельница Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Будущая монахиня, духовная дочь святого праведного Иоанна Кронштадтского, устроительница храмов и монастырей, родилась в богатой семье дворян — морского офицера Василия Васильевича Солопова и его жены Виктории Дмитриевны, принадлежавшей к роду Пушкиных.
Супруги жили в одном из своих имений близ города Боровичи Новгородской губернии. Долгое время они оставались бездетными. Виктория Дмитриевна горячо молилась Божьей Матери о том, чтобы Владычица даровала ей дитя. И чудо произошло — 16 октября 1842 года на свет появилась здоровая, крепкая девочка. Малышку назвали Марией и окрестили в честь преподобной Марии Константинопольской. Василий Васильевич по роду своей морской службы редко бывал дома. С матерью же маленькая Маша была неразлучна. «Бывало, сидит она у окна своей комнаты, шьёт и рассказывает события из Священной Истории. А я примощусь на скамеечке у её колен и слушаю», — вспоминала игумения Таисия. Виктория Дмитриевна баловала дочь, покупала ей гостинцы и игрушки. Но, стремясь развить в девочке любовь к милостыне, часто говорила ей: «Видишь, Машенька, какая ты богатая, счастливая, сколько у тебя разных лакомств. А у других-то, несчастных, и хлебца нет, — ты бы поделилась с ними, а они бы за тебя Богу помолились». Девочка впитывала эти материнские уроки милосердия и всегда с радостью делилась тем, что имела. У неё была особая копилка, которую мама регулярно пополняла серебряными пятачками. Когда они с Машей выходили на прогулку, то брали копилку с собой и раздавали деньги всем нищим, которых встречали по пути.
В 1852 году Маше исполнилось 10 лет, и родители отвезли дочь в Петербург, в Павловский институт благородных девиц, где ей предстояло провести 6 лет. Разлука с домом, особенно — с нежно любящей матерью, плохо сказалась на здоровье девочки. Маша слегла и несколько месяцев провела в лазарете. Там, в помещении институтской больницы, она пережила несколько удивительных духовных видений, после которых ощутила призвание посвятить свою жизнь Богу и стать монахиней.
За 6 лет учёбы это желание только окрепло. И вот — выпуск из института, возвращение домой. Прошло немного времени, и Виктория Дмитриевна стала говорить о том, что девушке пора устраивать свою жизнь — прежде всего, найти подходящего мужа. Мария поняла: разговор о монастыре будет для матери неожиданностью. Но всё же решила открыть ей свою душу. Однажды, когда Виктория Дмитриевна пригласила домой портниху, Мария как бы между прочим попросила не шить ей много платьев. В ответ на удивлённый взгляд матери Маша, прижав руки к груди, взволнованно сказала, что не в состоянии жить светской жизнью; что она давно и всей душой стремится в монастырь. Виктория Дмитриевна оказалась непреклонна. «Если не хочешь раньше времени меня уложить в гроб, не повторяй больше никогда таких слов», — отрезала она.
Много дней и ночей провела Маша в слезах и молитвах. Но вот однажды матушка неожиданно собралась и уехала, не сказав, куда. А когда вернулась, обняла дочь и благословила на монашеский постриг. Виктория Дмитриевна рассказала, что во сне увидела Божью Матерь. Владычица укоряла женщину за то, что та не хочет отпустить дочь в монастырь. Проснувшись, она приказала заложить лошадей и поехала в близлежащий Иверский монастырь — помолиться перед иконой Царицы Небесной. «Там я дала обещание не удерживать тебя более», — со слезами сказала Виктория Дмитриевна.
Мария несколько лет прожила послушницей в разных обителях. 10 мая 1879 года в Тихвинском монастыре она приняла монашеский постриг с именем Таисия. Всё это время она вела с матерью постоянную переписку. А после её кончины узнала от родных, что последние слова Виктории Дмитриевны были о дочери: «Маша — вечная за нас молитвенница, сама Царица Небесная избрала её Себе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Люди как деревья»
Поделиться
Золотая осень. Субботним утром я иду по дорожке парка, усыпанной листвой, и любуюсь деревьями, «одетыми в багрянец и золото». Вот пронзительно красные рябины. Вот дубы со светло-коричневыми листьями. Вот жёлто-золотистые берёзки. А вот сверкают на солнце ярко-зелёные иголки соснЫ. Небольшой ветерок, слегка колыхающий кроны деревьев, создаёт приятный шум. Деревья словно разговаривают друг с другом и обращаются к проходящим мимо людям.
А людей этим утром немного. Вот улыбаясь идёт девушка. Её длинные волосы оттенка мёда и платины будто сливаются с золотой листвой берёз. Да и сама девушка стройна, как берёзка. Навстречу девушке идёт юноша с ярко-красными волосами. В наушниках у него играет музыка, и он покачивается ей в такт. Юноша похож на рябину, такой же рубиновый, и качается как это дерево, только рябинка от ветра, а он под звуки музыки. Немного поодаль вышагивает крепкий широкоплечий мужчина. Невольно я сравниваю его с массивной сосной, мимо которой он проходит. Мужчина излучает уверенность и надёжность, он такой же сильный, как это дерево.
Я подумал, что люди, как деревья, разных цветов и оттенков. Они не похожи друг на друга, но в целом образуют красоту и гармонию. Как же прекрасен этот мир, созданный Богом!
Все выпуски программы Утро в прозе
