«Полное доверие Богу»

о. Макарий Маркиш

В этом выпуске ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Марина Борисова, Анна Леонтьева, а также наш гость — председатель епархиальной комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, руководитель отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш) — поделились светлыми историями о том, как человек в чем-то настолько доверился Богу, что для окружающих это могло казаться безрассудством, но Господь явно ответил на это доверие.

Ведущие: Константин Мацан, Марина Борисова, Анна Леонтьева

---

К. Мацан

— Светлые истории на Радио ВЕРА рассказываем мы, как всегда, в этом часе по понедельникам. Здравствуйте, дорогие друзья. В студии мои дорогие коллеги — Марина Борисова...

М. Борисова

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Анна Леонтьева...

А. Леонтьева

— Здравствуйте.

К. Мацан

— Я — Константин Мацан. И гость сегодняшних наших «Светлых историй» — иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель епархиального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Добрый вечер.

Иеромонах Макарий

— Здравствуйте, дорогие участники, дорогие слушатели и зрители.

К. Мацан

— Ну что, снова «Светлые истории», снова делимся самым приятным, самым сокровенным. Хотя не всегда самым приятным, наверное, потому что уже не раз мы на «Светлых историях» и плакали, мы любим это дело...

А. Леонтьева

— Так на меня сразу.

К. Мацан

— А мы с Аней как-то очень часто вместе плачем, опровергая стереотипы о том, что только дамы плачут. Нет, я тоже рыдаю то и дело. Поэтому у нас программа такая вот. Но это слезы умиления очень часто в том числе, потому что, конечно, наши светлые истории — это истории про то, как Бог подлинно присутствует в жизни человека. И вот в итоге все к этому сводится, и это, пожалуй, то, о чем мы все время на Радио ВЕРА говорим с утра до вечера. Никогда об этом не устаешь говорить, потому что это главное чудо нашей жизни. Ну а сегодня тоже тема у нас замечательная, которую мы назвали как «Полное доверие Богу» — истории о том, как человек вопреки, не знаю, мнениям окружающих, вопреки, казалось бы, здравому смыслу доверился Богу, шел до конца и в итоге не обманывался. В итоге надежда не постыжала. Вот про это сегодня будем рассказывать истории. Ну и по традиции начинаем с гостей. Я думаю, что у вас, отец Макарий, как у пастыря, таких историй немало.

Иеромонах Макарий

— Да, они есть, но не всегда, как вы понимаете, их удается публиковать, потому что узнаешь обо всех этих делах на исповеди, и не все удается тут, как это сказать, санитаризировать правильно, чтобы никого не зацепить. Но вы смотрите, мы говорим «доверие», и что по-русски, что на других языках это будет слово однокоренное с «верой». И даже я посмотрел сейчас переводы на разные языки — Послание к Евреям, 11-я глава, значит, «утверждение вещей невидимых». Утверждение, вот это слово «утверждение», оно тоже не очень понятно даже, как сказать, почему вера должна что-то утверждать. В других у нас переводах бывает, что такая некоторая тавтология, так сказать, вера как уверенность — ну это же вроде как одно и то же. Но жизнь богаче слов. Жизнь богаче слов, и получается, у нас очень важное отличие православного мировоззрения, христианского мировоззрения, от того, что понимают под термином «здравый смысл». Он здравый, но не всегда верный. И кажется, что он здравый. Вот человек выпил рюмочку — это вроде здорово, потом вторую — где там граница пошла до тех пор, пока он уже не накачивается до свиного образа. Надо понять. Вот здесь как раз и вступает в действие наша опора на Христа, на те нравственные нормы, которые Он нам дает. Не мое собственное осознание, что мне здорово, нездорово, или даже окружающим людям, а то, что я воспринимаю в Церкви как православный христианин, как раб Божий, так если сказать совсем жестко, но раб, служитель, ученик Христа. И вот за этим кратким предисловием я могу начать или упомянуть историю одной молодой женщины, назовем ее Таней. Татьяна — имя распространенное, ничего тут не будет, тем более пушкинская ассоциация. Пришла пора, она влюбилась. Все понятно. И влюбиться-то она влюбилась, и...

К. Мацан

— Написала письмо.

Иеромонах Макарий

— Нет, там письмо не надо было, был человек рядом с нею. Письмо написала мне, и даже не одно, благодаря этому я все, так сказать, и узнал. Значит, человек, к которому она имела это чувство горячее, тоже к ней испытывал какое-то чувство, и ее естественным образом — естественным, но совсем не обязательно хорошим, потянул ее к интимной близости. Она тут, значит, дала тормоз. И вот начали ее окружающие, как раз люди, мы говорим, окружающие, исходя из здравого смысла: ну че там уже, не маленькая девочка, хороший парень, ну что там, давай, как это сказать, не порть людям настроение, человеку хорошему. Но как-то вот само собой для нее разумелось, что этого делать нельзя. Очень важно, дорогие друзья, не потому что ей этого не хотелось, и наоборот, интимную сторону мы здесь опустим, но чувство у нее было, чувство вполне сильное. Но так не делают. Интимная близость — это часть брака. Пока нет брака или если нет брака, значит, нет интимной близости. И вот тут вышло действительно некоторое столкновение с самим этим мужчиной, с окружающими людьми, с публикой, которые ее пытались урезонить. И аргументация была какая уже, как сказать, такая форма выражения: ну Божия воля же есть же, на все Божия воля, это неслучайно вас Господь свел вместе, чтобы вы друг друга любили и вот дальше уже, естественно, продолжали этот процесс естественным путем. На что ответ был очень простой — Божий. Вот уже такой богословский ответ. Ну я не помню, кто его дал, может быть, и я дал даже, неважно. Божией воли на зло нет. Не на все Божия воля. Божия воля только на добро. На зло, на грех Божией воли нет. Поэтому рассуждение о том, что и судьба уже такая. Что судьба? Судьба — это мой путь. Если я иду неправильным путем, значит, я сам виноват. Господь мне приоткрывает добрый путь, мне и каждому из нас. Но если я выбираю путь плохой, путь будет против Божией воли. Ну выберу — выберу. И возьмите — не надо здесь такие интимные какие-то сильно переживания пускать: вот дверь — я могу пройти в дверь, а могу ударить голову лбом в косяк. От меня зависит, куда я пойду. Если ударю лбом в косяк, у меня будет большая шишка на лбу. И говорить: ну, Божия воля была на шишку. Нет, не было Божией воли на шишку. Моя воля глупая или мое ротозейство. Вот примерно так с этой Таней, значит, шли там разговоры. Пока разговоры шли, можете понять, что произошло дальше — он ее бросил просто и все. Его горячее чувство к ней, исходя из...

К. Мацан

— Завяли помидоры, в общем.

Иеромонах Макарий

— Помидоры или какие там другие цветы, я уж не знаю, я садоводством, к сожалению, не занимаюсь, но все рухнуло. Потому что планировался-то брак, а ничего не вышло. И стали ее упрекать, кто-то там, мама, что ты все разрушила. А на самом деле ты все не разрушила, а ты все создала — ты уберегла себя от разрушения. Про этого мужчину я вообще ничего не знаю, но себя ты уберегла от разрушения — и свою совесть, и свою жизнь молодую, и свое нравственное состояние. И главное, вот что тут особенно интересно и важно, и что часто приходится людям напоминать — когда человек делает доброе дело, он его делает... Вот почему приходится возражать, я прошу прощения, когда говорят: ну мне этого не хочется, — да дело не в том, что тебе хочется, а в том, что это зло, объективное зло. И когда ты идешь злым путем, недобрым путем, несоответствующим путем тому, что дал нам Господь, ты причиняешь зло себе, этому ближнему, другому ближнему, всему миру. Ты разрушаешь доброе начало, которое Господь дал этому миру. И когда ты делаешь доброе дело, соответственно, мы стараемся тут не чваниться, конечно, что-то элементарное. Так вот, я подведу сейчас итог, если потом еще захотите что-то, я расскажу. Но прекрасно помню нашего старого священника, который меня в свое время крестил. В тех местах трудно было добраться до церкви, общественный транспорт плохо ходит или вообще не ходил в субботу вечером там. И люди, пожилые люди говорили: батюшка, ну как, мы не можем вечером доехать. Он говорит, просите, чтобы вас подвозили. Звоните молодым, у кого машины, чтобы вас везли. Когда вы об этом просите, вы делаете три добрых дела сразу — себе, тому, кто вас повезет и всем нам. Вот вам, пожалуйста, доброе дело.

К. Мацан

— Светлые истории рассказываем мы сегодня, как всегда в этом часе, на Радио ВЕРА. Мои дорогие коллеги — Анна Леонтьева, Марина Борисова и я, Константин Мацан. И гость сегодняшних «Светлых историй» — иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. И наша сегодняшняя тема —про полное доверие Богу. И мы вот сейчас заслушаем истории от прекрасной половины нашей сегодняшней студии. Не знаю, с кого начнем.

М. Борисова

— Мне понравилась очень формулировка: заслушаем историю. Заслушаем доклад.

К. Мацан

— Ну почему бы и нет. Заслушаем, а потом обсудим. Давайте, Аня, давай с тебя начнем.

А. Леонтьева

— Я просто хотела два слова сказать, что отец Макарий очень как-то тонко подметил, что нужно позволять помогать себе. Вот как бы просить о помощи как доброе дело для другого человека, который может...

Иеромонах Макарий

— Совершенно верно. Это сто процентов понятно.

А. Леонтьева

— Да, очень хорошая мысль.

М. Борисова

— На самом деле, к сожалению, очень часто люди стесняются. И у меня подруга уже в таком достаточно пожилом возрасте, естественно, там у нее много проблем и болезней, но у нее сын и двое взрослых внуков. Внукам уже там одному около 30, другому за 30. Но она все время, я говорю: позвони, попроси, чтобы... А они живут недалеко друг от друга, там в шаговой доступности. Она говорит: но они же заняты, они работают, у них там все, каждая минута на счету. Я говорю: ты с ума сошла, дай им возможность совершить доброе дело.

А. Леонтьева

— Да, правда.

Иеромонах Макарий

— Какой-то здравый смысл. Вот мы говорили о здравом смысле, здесь здравый смысл поможет. В сутках 24 часа, в часе 60 минут, можно более-менее сообразить, чтобы не выйти за пределы разумной нормы.

А. Леонтьева

— И раз уж вот об этом идет речь, я тоже хотела рассказать историю, в которой тоже были добрые дела. Дело в том, немножечко предыстории, в 20-м году вышла моя книга по рассказам на Радио ВЕРА, «Голос в эфире», и ее попросили озвучить в аудиоварианте, И в этот момент я находилась у нас в Тверской области, на озере Селигер, было лето. И самая последняя мысль, которая хотела прийти мне в голову, это ехать в Москву. И там мне рассказали, как озвучивают аудиокниги — это ты сидишь в каком-то маленьком пространстве и вот начитываешь это все. И вот знаете, что такое лето и озеро, и как не хочется от этого отрываться, потому что лето мы ждем целый год. И, знаете, оказалось, что рядом со мной, в деревне Панюки, живет замечательный человек, композитор, исполнитель и сочинитель песен, гитарист, звукорежиссер — вот все в одном. Звали его — уже, к сожалению, звали, — Вадим Голутвин. Это человек, который написал множество музыки к песням для фильмов, который принимал участие в таких музыкальных проектах, как ВИА «Аракс», «Воскресение», «Веселые ребята», «СВ». В общем, вот такой вот мэтр живет рядом со мной. И друзья обратились к нему, спросили, не хочет ли он помочь мне записать эту книгу. Он по каким-то причинам согласился милостиво, и я поехала, честно говоря, ужасно волнуясь. То есть это такой был большой дом, который он почти весь сам сделал, и огромная студия, пахнущая деревом, где висели вот эти портреты всех этих знаменитостей, и гитары, и какие-то еще необыкновенные раритеты. И это я просто рассказываю, чтобы понять, какой характер, какой вот человек был Вадим Голутвин. И я села, вот там такая же стеклянная стена меня разделяла с Вадимом, и я начала читать рассказы. И я читаю первый рассказ — и там тишина. А я ужасно неуверенно себя чувствую, потому что с какими великими людьми он там работал, и тут я со своими рассказиками. И читаю второй рассказ — тишина. Думаю: наверное, ему так это в тягость. Вот это вообще первый раз он писал там аудиокнигу — без музыки, без ничего. Вот читаю третий рассказ, уже такая, немножко падающим голосом. И включается микрофон в студию, и я слышу: «Ну, клево-то как!» И я такая: фух, да... И с тех пор эта работа, которая продолжалась две с половиной недели, она превратилась в счастье такое вот. Я полчаса ехала до этой деревни Панюки, мы писали, делая перерывы на самолеты, которые летели мимо, потом пили чай. И, вы знаете, Вадим был таким человеком, горячо верующим. То есть он пережил вот эту бурную юность, вот эту рок-музыкальную юность, путешествовал по странам, имел толпу этих поклонниц. Он еще очень харизматичный человек и очень такой вот мужественный мужчина. И он пришел в православие, и как вот, знаете, многие горячие люди, он пришел полностью, целиком. Он стал петь в церковном хоре, он осел дома и он сказал, что из этого дома я уже никуда не поеду, мне не нужны никакие страны. И очень много людей вокруг него вот отогревалось, очень многим он помогал, и как бы сразу становился ближним. Вот говорят — ближний, как, Костя, по твоему следу уже, помню, ты так сказал. Вот он сразу становился тебе ближним. Поэтому, когда он неожиданно заболел, и заболел он сразу страшно — это была IV стадия онкологии. Обнаружилась она совершенно случайно. Видимо, потому что Вадим не хотел ездить в Москву. И врачи очень ругали, что он очень мало обследовался, и вот как бы пропустили такую болезнь. Не буду вдаваться в подробности, онкология была тяжелой, мучительной и сразу неизлечимой. Врачи дали что-то типа две недели, когда все это обнаружили. Вот, и семья — это жена, да, и вот которые были рядом, и еще была рядом его коллега, певица Александра Радова, которая заглянула к нам с Костей однажды на Радио ВЕРА, они сделали много очень красивых песен. Такая тоже очень верующая, очень тонкие стихи и очень красивую музыку писал Вадим. Ну я каким-то образом зацепилась за это, еще какие-то люди, все начали помогать, потому что, в общем-то, лечение было очень дорогостоящим, и никаких миллионов Вадим не скопил. И Александр рассказал мне следующий случай. Значит, это было уже какое-то... Да, еще в этом, уже не могу не упомянуть, принял участие горячее Саша Гезалов, Александр Гезалов, общественный деятель, который тоже заглядывает на Радио ВЕРА, помогает очень многим людям, но он специализируется по детям, так скажем, если можно так сказать. И в этот раз он сказал: ну вот, я никогда не думал, что я буду помогать легенде русского рока. Вот тем не менее его помощь была колоссальная. И вот как-то вот так всем миром держали Вадима и довели его до очень хорошей ремиссии, но очень жесткие у него были ограничения, там, по диете, по тому, что пить. В общем, ему прямо вот ничего нельзя было — шаг влево, шаг вправо, расстрел и попытка к побегу. И все он соблюдал. Но как-то вот он приехал в этот свой замечательный дом и пошел в подвал. И в подвале стоял неизвестно сколько лет березовый квас. И Вадим решил его попробовать. Просто он так обрадовался, говорит: березовый квас, классно. Ну он стоял там в числе прочего, чего в подвалах у нас всегда оседает. И он попробовал, и впал в кому. И вот Саша Радова, которая певица, она же еще и врач по образованию, она приехала. И, знаете, у них там, у нас в Осташкове, очень сложно зачастую с медициной. И вот был реаниматолог, который приезжал и за очень большие деньги, правда, но вот из таких вот ситуаций вытаскивал Вадима. И он не хотел ехать, когда услышал про этот квас, он сказал, что он не поедет. Но он приехал и сказал, что это в последний раз. И, знаете, я не буду его осуждать и не для этого рассказываю, просто он действительно не смог ничего сделать и уехал, потому что врачи уже не верили в то, что этот человек еще может вообще протянуть хоть немного на этой земле. А Вадим говорил своей жене, и я просто помню, от нее слышала, что я еще побуду с тобой. И то есть, понимаете, ситуация такая, что человек лежит в коме, а вокруг нет никакого медицинского персонала. Значит, жена и директор, по-моему, «Аракса» рядом были в этот момент, две женщины. И Саша плывет в паломническую поездку на пароходе на Валаам, то есть она ничего не может, она может только давать какие-то указания, что вот можно попробовать поколоть, обязательно все равно из шприца поить, кормить, несмотря на... ну чтобы какая-то жизнедеятельность оставалась. И связь не всегда есть. И эти две бедные женщины, которые ничего не понимают, что происходит, и тоже как бы вокруг Вадима. И Саша рассказывает, что она доехала до Валаама и тут же кинулась к иконе «Всецарица», которую почитают, которая считается чудотворной — ну не считается, а и есть чудотворная. И доступа к этой иконе не было в этот момент, и было очень ограничено по времени, потому что пароходик, грубо говоря, ждать бы всех не стал. Но Саша упала в ноги монахам и прорвалась к этой иконе, и успела помолиться. И, видно, такое это было вот доверие и упование — а связи не было при этом, она появилась только, когда они уже отплыли на проходе куда-то. И позвонили женщины Вадима и сказали, что в этот момент он встал. И он просто встал, он не помнил, что он был в коме. Они могли хотя бы его накормить и дать ему все лекарства. И это было вот в момент молитвы вот этой «Всецарице». Знаете, я вот часто, когда эти истории слышу или рассказываю, я думаю: вот кто-то скажет, что ну нет. Но это просто вот такая, навылет была история. Мы все вместе продержали Вадима какое-то время на этой земле, и он ушел. И, в общем, на его похороны, знаете, собрались такие удивительные люди, вот эти бывшие рок-музыканты самые, которые пришли, такая интересная была компания. Но мне запомнилось вот это вот такое упование, которое продержало человека на этой земле. Ну и, честно говоря, вот так же в конце концов стало понятно, что так же можно проявить упование, отпуская человека уже. Это были такие очень тяжелые дни и, не знаю, я сама просто сейчас, как водится, расплачусь, потому что вот как-то такой вот близкий человек, получается, ушел из жизни.

К. Мацан

— Мы дадим тебе, Ань, поплакать, пока на небольшой перерыв уйдем. И скоро вернемся к нашим сегодняшним «Светлым историям».

К. Мацан

— Светлые истории на Радио ВЕРА мы продолжаем рассказывать. Ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги, Марина Борисова, Анна Леонтьева, я Константин Мацан. И гость сегодняшнего нашего разговора, иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Мы продолжаем рассказывать истории о том, как полное доверие Богу, скажем так...

А. Леонтьева

— Творило чудеса.

К. Мацан

— Творило чудеса, не обманывало ожиданий наших простых человеческих. Потрясающая история, Ань, конечно. Вроде как формат программы предполагает, нужно как-то обсудить, как-то поделиться впечатлениями, но вот, как говорят сегодня, комментировать — только портить. Может быть, мы как-то еще какими-то эмоциями обменяемся, а пока, наверное, пойдем дальше и Марине слово передадим.

М. Борисова

— Я вот Аню слушала, думаю: вот когда слышишь такие рассказы, кажется, что это удивительно, невероятно, и вообще вот повезло же столкнуться с этим в жизни. Потом делаешь паузу и думаешь: так, а вообще, покопайся в памяти, разве у тебя таких историй не было? И действительно были, и тоже онкология, и тоже, но меньше гораздо людей было вовлечено. Но наш друг, обнаружив такой диагноз, растерялся что ли, трудно сказать. Любой человек чувствует себя странно, когда ему говорят, что его дни сочтены, а он еще не готов. Но тут я вспоминаю все время, как Спаситель очень часто, исцеляя, говорил, по вере их. Вот исцеление расслабленного — по вере их, не по вере этого человека, который уже, наверное, отчаялся, может быть, но его принесли друзья и очень верили. И по их вере Спаситель исцелил. Вот моя подруга, она очень верила, что не может быть, чтобы такой хороший человек, и так внезапно, и так тяжело. Она как раз должна была поехать в отпуск в Крым, и она все время, которое оставалось — там она ездила с внуками, все время свободное, которое оставалось, она проводила в Симферополе, в Троицком монастыре, у мощей владыки Луки Крымского (Войно-Ясенецкого). Она сама молилась, она там заказывала молебны о здравии. Она привезла освященное масло и воду с молебна, отдала все это нашему этому другу. Не буду утомлять ни вас, ни слушателей, он после этого — у него, в общем, тоже дни были сочтены, он после этого прожил три года. У него ремиссия была полная — то есть никаких болевых ощущений, хорошие показатели всех обследований. И потом, через три года, когда он все-таки ушел, он ушел без боли, тихо, тихая мирная христианская кончина. Это к тому, что вот ее доверие, ее абсолютная уверенность, что Господь не может вот в этот момент призвать этого человека, потому что он всем нам так нужен — наглядный пример, что так бывает, оказывается, не только у других, которые рассказывают, но и в твоей жизни. Но у меня история гораздо более простая и житейская. Я вспоминала, что бы такое рассказать, думаю: ну как же, моя первая поездка в Пюхтицы. А что такое для неофита советской поры первый раз поехать в монастырь женский, который вообще в Советском Союзе один, в Эстонии. И вот я на выходных, там поздно вечером в пятницу поезд уходил «Москва — Таллин», и так, чтобы субботу и воскресенье полдня провести в монастыре, а потом вернуться, потому что в понедельник обязательно нужно было идти на работу. Естественно, я попросила благословения. А почему я подчеркиваю, что это времена неофитства — человек, который только-только пришел в Церковь, только-только уверовал, он любому слову священника придает смысл такого проводника. То есть если меня благословили, я ощущаю это как воля Божия есть. А раз есть воля Божия — купил билет и поехал. Но, конечно, я не была готова к тому, что поезд приходит в пять часов утра, когда абсолютно никакой транспорт не ходит, а в монастырь несколько километров, в общем, можно только на автобусе или на такси. Чудеса начались сразу. Ну я имею в виду чудеса с маленькой буквы, но для меня тогда это было действительно так. Потому что, когда я вышла на абсолютно пустую площадь рядом со станцией, там стояло одно такси, и в этом такси спал таксист, который согласился довезти меня до монастыря. Приехав к монастырю, я обнаружила, что ворота закрыты, естественно. Я походила вокруг ограды там несколько кругов, читая молитву, дождалась, когда ворота открыли. В общем все, что происходило в монастыре, было замечательно, чудесно, для меня удивительным открытием все это было. А потом, после литургии, причастившись, благословившись, отправилась в обратный путь. И, приехав на станцию, я обнаружила, что на проходящие поезда в Москву никаких билетов нет и не предвидится. И тут мне пришла в голову гениальная мысль: тут же Ленинград недалеко. Я пошла на автобусную станцию, села на автобус, приехала в Ленинград. Приехала на Московский вокзал, чтобы услышать, что билетов на Москву нет и не будет никогда. Но меня же благословили, я точно знаю, что есть воля Божия, чтобы я приехала в Москву. Я пошла вдоль всех этих поездов, которые готовились к отправке, и спрашивала всех проводников, нельзя ли куда-нибудь, вот, естественно, не бесплатно, но вот, может быть, где-нибудь. Меня отовсюду прогнали, кроме одного сидячего вагона, в котором добрый проводник сказал: знаете что, у меня, конечно, сейчас я не знаю, там нет пока свободных мест, вроде как все билеты проданы. Но у меня есть вот такая каморка, где хранится ведро, швабра, там все принадлежности для уборки. Посидите там пока, поезд тронется, станет понятно — может, кто-нибудь опоздает, может быть, кто-то не сможет, может, будет свободное место.

А. Леонтьева

— Может, останетесь со шваброй.

М. Борисова

— Я села на ведро, обняла швабру. Меня благословили, я знаю точно: воля Божия есть. Я посидела 15 минут после того, как поезд тронулся, на ведре. Пришел проводник, сказал, что да, вот есть там одно местечко. Я села спокойно в кресло, доехала до Москвы. Это я к тому, что вот этим ощущением доверия, в принципе, может быть проникнута самая житейская ситуация.

А. Леонтьева

— Да, согласна абсолютно.

М. Борисова

— Но то, что я тогда вовремя приехала в Москву и в понедельник попала на работу, это вот такое маленькое чудо, из которых соткана, на мой взгляд, вся наша жизнь. Ну это как вот — я, конечно, сейчас очень такой пафосный пример приведу, но это как в Евангелии, как у апостола Петра: вот пока верил — шел по воде, как усомнился — стал тонуть. Ну вот как-то так.

А. Леонтьева

— Потрясающе вовремя ты это сказала.

К. Мацан

— Отец Макарий, а как у вас эта история отзывается?

Иеромонах Макарий

— И все здесь ложится вполне в такую христианскую, естественно, картину жизни. Все что мы здесь, о чем мы свидетельствуем, свидетельствует о неких добрых делах — исцеление, паломничество, исполнение даже, как сказать, своей какой-то трудовой дисциплины, чтобы быть вовремя на работе. Ничего плохого объективно мы здесь не наблюдаем. Все наши стремления, опора на Господа, надежда на Него, вот эта вот уверенность, все базируется на том, что делать необходимо, что полезно и правильно. Потому что грех — это вред, соответственно, доброе дело — дело доброе, дело полезное, дело, приносящее какое-то доброе начало, добрый результат вот всему миру и мне в одну из очередей. Почему бы и нет, естественно. Просто на практике сплошь и рядом бывает вот эта логика, что есть, наверное, у нас Божия воля на то, на другое, на третье. А вот вы измерьте эту вертикаль, посмотрите, о чем вы просите, чего вы добиваетесь — нужно ли это, кому это нужно, правильно ли это, хорошо ли это. И тогда, так сказать, мы остаемся на рельсах христианского образа жизни, образа мысли, потому что часто с этих рельс наши поезда сходят. И это и есть грехи, и от них надо тщательно уклоняться.

К. Мацан

— Меня вот, Аня, в твоей истории, действительно, больше всего, возвращаясь к ней, тронуло вот это совпадение по времени. Помолились на Валааме за человека — он встал. И ты совершенно права, скажут: не, ну так не бывает.

А. Леонтьева

— Ну так не бывает, да.

К. Мацан

— На самом деле я вот даже в себе, как человеке вроде бы верующим, фиксирую: ну не, наверное, нет. Ну да, но как-то вот что-то внутри сопротивляется. А потом, понимаешь: а почему? Почему должен сопротивляться? Ну Бог живой. Бог живой и всемогущий. Почему так нет? Почему, вот выбирая даже психологически, мысленно, подсознательно между тем, что Бог сильнее в расстоянии и времени, да, или вот такой позитивистской, такой материалистической привычной как бы картины, что нет, ну вот Бог, конечно, есть, это молитва, это все грехи, понятно, но законы природы не нарушаются все равно. А почему надо второе выбирать? Наш Господь сильнее всего, и где хочет, нарушается естества чин. Такая интересная психологическая вещь.

А. Леонтьева

— Поэтому иногда очень здорово вот собраться с друзьями и начать просто, знаете, про чудеса рассказывать. Вот мы практикуем иногда просто пить чай и рассказывать про чудеса. Вечер просто на подъеме заканчивается, потому что это прямо вот так укрепляет. И действительно они вот рядышком совсем.

К. Мацан

— Один священник мне такую фразу сказал однажды, говорит: вообще-то, у нас Бог живой, и намного живее, чем нам часто кажется. Да, намного живее, чем нам часто кажется. Я себе об этом часто напоминаю действительно.

Иеромонах Макарий

— Намного ближе, может быть, так сказать. Ближе, чем нам кажется. И очень хорошо. И, как сказать, сам факт, что Бог ближе, чем нам кажется, это само по себе не есть нарушение законов природы. Это, наоборот, реализация законов природы, что Он близок. Так, в общем, за это надо держаться. Как вот есть очень хорошие иконы, а есть очень ценная для нас, как бы сказать, дидактическая икона — икона Воскресения, самого Воскресения. Опять разные сюжеты этой иконы, но такой традиционный сюжет, где Спаситель выходит из гроба и протягивает либо одну руку, либо обе. Либо одну руку — тогда одного человека Он выводит откуда-то из ада, или две руки — значит, тогда Адам и Ева. И вот это вот, как всегда, говоришь людям: ну Спаситель-то руку протягивает, а вы держите. Если вы ее не держите, то толку что протягивать? А вы держите.

К. Мацан

— Светлые истории рассказываем мы сегодня на Радио ВЕРА. Мои дорогие коллеги — Марина Борисова, Анна Леонтьева, я Константин Мацан. И гость сегодняшней нашей программы, иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Мы продолжаем говорить о полном доверии человека к Богу. И я не могу не вспомнить как раз-таки в продолжении того, о чем вы, отец Макарий, сказали, вот это протягивание руки к Богу — как раз про это наша программа сегодня, очень удачная метафора, мне кажется, — историю Наташи Москвитиной, которую наши слушатели хорошо знают, имею в виду Наташу. И она телеведущая, журналист, и сейчас уже даже не просто журналист, а общественный деятель. Причем такой успешный общественный деятель, благодаря ей во многих регионах нашей страны принимается антиабортное законодательство. Благодаря ей в том смысле, что она как общественник этот процесс презентует, за него ратует, убеждает людей, что вот это нужно, и, конечно, это большие победы, что антиабортное законодательство хотя бы на региональном уровне принимается. Я не знаю, кстати, вот юридических деталей, с чем связаны конкретно вот эти меры поддержки беременных, но то, что это в принципе происходит, может быть, там еще сколько-то лет назад было немыслимо. А сейчас это происходит и, в общем-то, не в последнюю очередь благодаря усилиям одного конкретного человека, вот Наташи Москвитиной. И история ее прихода вот в это антиабортное служение, скажем так, она тоже очень красноречивая, и как раз вот про нашу сегодняшнюю тему. Она, кстати, рассказывала у нас на Радио ВЕРА в интервью в «Светлом вечере» несколько лет назад, что она, в общем-то, не стремилась становиться вот именно...

А. Леонтьева

— Даже очень боялась.

К. Мацан

— Она очень боялась, да, что... Почему я говорю «не стремилась», потому что верующий церковный человек понимает, что ему нужно какое-то служение, какая-то его область, которая была бы именно его, в которой он мог быть полезен. И Наташа, в общем-то говоря, признавалась, она даже как-то молилась: Господи, только не антиабортную историю, только не туда, я боюсь, там не выдержу, вот в этой истории. Но именно туда ей, видимо, было суждено идти. И это понятно ввиду — ну как понятно, я так сейчас наивно говорю, это понятно, конечно, задним числом понятно. Я имею в виду, что понятно, почему она про эту тему очень хорошо знала, потому что это ее история, которая просто потрясающая история, вот про полное доверие Богу. У Наташи четверо детей, прекрасных детей, что важно для этой истории, здоровых. Ну здоровых в том смысле, когда мы говорим, что ребенок рождается и растет без каких-то явных вот без ограниченных возможностей. Но при этом, как она рассказывала, это как бы не секрет, она у нас в студии это рассказывала и не раз, если я не ошибаюсь, трое последних детей, каждый раз ее направляли на аборт, причем очень категорично. И там, может быть, я сейчас — Наташа, прости, если ты нас слышишь, — я, может быть, что-то перевру, но вот как бы абрис постараюсь обрисовать верно, что когда это было первый раз, но она просто вот по неким, скажем, какие-то есть показания для прерывания беременности, она сказала: нет, я не могу, я православный верующий человек, это для меня совершенно недопустимо. Ну и родился, слава Богу, здоровый ребенок. Второй, если не ошибаюсь. С первым, вокруг первой беременности такой дискуссии, насколько я понимаю, не было, если я не путаю. Но вот в числе вот этих четырех беременностей была одна история, которая меня просто потрясла. Потому что Наташа, как она рассказывает, не зная, что беременна, пила антибиотики. И ей сказали, что ну все — как бы она это слово произнесла, — там все «расплавилось», сказали ей. Вот это просто я цитирую ее.

М. Борисова

— Добрые люди.

К. Мацан

— Да, и то есть это даже это не то, что там какая-то аргументация из серии там, зачем вам это надо, там родится нездоровый ребенок, а там все.

А. Леонтьева

— Там просто уже все, диагноз окончательный.

К. Мацан

— Ну такого я от нее не слышал, но как бы человека там нет. И какая реакция у Наташи, как православной верующей христианки? Потрясающая, до мурашек. Она говорит: ну это мой грех, значит, я вот не знала, что была беременна и пила антибиотики, это мой грех, я его последствия понесу. Значит, я должна их понести, я буду все равно эту беременность сохранять и рожать. Ну и родился здоровый ребенок. И вот это и, видимо, что-то похожее было там еще раз. В общем, и это вот история Наташи — про то, как несколько раз врачи совершенно уверенно направляли на аборт, и каждый раз, именно ввиду внутренних нравственных установок, человек этого не делал, и вот доверие Богу увенчивалось тем, что рождались здоровые дети. Но вот эта вот история, она достаточно известна Наташина, но я вот ее психологически для себя преломляю, и это именно про доверие, почему? Потому что даже вот как я рассказываю ее, мы очень быстро перескакиваем от завязки к кульминации и заключению. Вот, значит, завязка была. Потом, значит, к кульминации — ей говорят, что нужно делать аборт, она говорит: нет, я не буду, я понесу это дальше. И вот заключение — рождается ребенок. Очень так легко, и от сердца прямо отлегает. Но я вдумываюсь: беременность — 9 месяцев. Это я даже когда ехал на программу, посчитал — это примерно 270 дней, там плюс-минус, понятно, 250, условно говоря, дней. То есть, условно говоря, от того момента когда тебе сказали, что все, надо прерывать, до того как ты, грубо говоря, убедишься, что вот Господь не постыдил твою надежду, 250 раз утром ты проснешься и подумаешь: а что я делаю, а готов ли я дальше быть уверенным и настолько Богу доверяться, чтобы вот это все, что на меня валится, что мне говорят, что мне продолжают говорить, чтобы все вот всему этому внутренне сопротивляться, все это вот как бы от отбивать. Я вот восхищаюсь Наташиным доверием. Потому что я наверняка, вот по себе сужу, я бы, может быть, в намного менее острых ситуациях вот эта именно необходимость с этим доверием бежать на длинную дистанцию, а не просто в моменте предаться и там, не знаю, наутро получить результат или понимать, что, в принципе, я так уж ничем не рискую. А тут понятно, каковы ставки, понятно, каковы могут быть последствия для жизни в принципе дальше семьи и конкретно Наташи, и вот забег с доверием на дистанцию в несколько месяцев — вот это доверие.

А. Леонтьева

— Знаешь, мне, как женщине, сразу отозвалось это все. Не потому, что я хочу примазаться к Наташе, а потому что я тоже пережила вот этот вот ужас, когда вот я переболела краснухой там в первый триместр беременности, и все знают, что это очень тяжелая история, что это ребенок практически с гарантированной триадой Грега — подвывих хрусталика, то есть слепота, слабоумие и порок сердца. И вот это вот каждый день, когда...

К. Мацан

— Вот как ты справлялась?

А. Леонтьева

— Вот мы пошли к отцу Феофилакту (Безукладникову). Он сейчас настоятель Нового-Иерусалимского монастыря, тогда был подворья Оптиной пустыни в Останкино. И мы с подружкой обе заболели, и обе в первом триместре, потому что мы рожали-то синхронно практически. И мы пришли и говорим: батюшка, нам врачи сказали сдавать антитела. Он такой очень простой вопрос задал: а зачем? Ну то есть, чтобы что?

Иеромонах Макарий

— Да, правильно.

А. Леонтьева

— И мы такие: да... Ну то есть, если ты как бы сейчас узнаешь, что ребенок больной, то ты будешь с этим жить 9 месяцев. А так ты 9 месяцев живешь надеждой, читаешь каждый день какую-нибудь молитву, причем это не просто читаешь молитву, а ты просто в нее погружаешься. И да, ребенок родился здоровым, хотя досрочно, очень сильно досрочно. Но он, видимо, уже не стал ждать, пока что-нибудь с ним случится, говорит, выйду наружу и уже там разберемся.

К. Мацан

— Знаете, при этом я вот тоже как бы немножко абстрагируюсь, собственно, от истории Наташи. Вот вы сказали, Марина, «добрые люди», которые говорят, что все. На самом деле все-таки тоже я бы не хотел, чтобы это прозвучало как такой пасквиль на врачей, потому что все очень разные. И я помню, когда супруга моя была беременна, сейчас не помню, каким ребенком, первым или вторым, там же принято делать скрининги вот раз в какой-то период, и одна из как бы целей заявлена, чтобы понять, а там нет ли там, условно говоря, не родится ли там с ДЦП ребенок. И у нас был врач, который сказал, говорит: ну а что, если ты узнаешь, что там что-то не то на скрининге, ты что, сделаешь аборт? Нет. Ну тогда зачем тебе делать скрининг? То есть можно и поддержку встретить, и очень часто. Слава Богу, по моему ощущению, вообще меняется и общество, и врачебное сообщество, и это тоже важный такой баланс к этой истории. Но вот, говорю, для меня главный нерв — это вот длина.

А. Леонтьева

— Забега, да.

К. Мацан

— Это вот как бежать, да, вот каждый раз как бы вот просто ты бежишь, а тебе вот в лицо там ветер, дождь, листья, снежки, а ты все: нет, я бегу дальше, я доверяю Богу. Какая это сила нужна.

М. Борисова

— Кость, а представляешь, если эту дистанцию еще продлить? Я вот слушаю ваши рассказы, думаю об одной своей подруге. Ситуация схожая, но у нее родился ребенок с синдромом Дауна. И реакция могла быть какая угодно — мог быть кризис, срыв, мы бесконечно слышим про постродовую депрессию. Она мало того, что абсолютно полноценного человека вырастила, она получила второе образование. Потому что она, с одной стороны, ходила на курсы, изучала всевозможные варианты физиотерапии, она с ним ходила в бассейн, она сама училась массажу, всем премудростям. А кроме всего прочего она получила профессиональное образование психолога, и теперь она не только живет рядом с вполне... У него есть какие-то, с точки зрения человека, не готового встретиться с другим образом Божиим, есть какие-то отклонения, но в принципе он абсолютно полноценен, адекватен, разумен, чудесен. Но и она другим людям помогает. Я к тому, что дистанция может быть очень длинной.

А. Леонтьева

— Длиной в жизнь, да?

М. Борисова

— Да.

А. Леонтьева

— Очень хорошо ты сказала. И на самом деле, продолжая тему про врачей, как раз у нас была героиня, которая родила ребенка с синдромом Дауна. Но в первую очередь врач тогда еще — не знаю, как сейчас, — по инструкции должен был сказать, что зачем вам усложнять вашу жизнь, как бы вы можете его сдать. И врач как-то ей сказал это все. И она так выслушала это все и говорит: зачем? И тут врач как будто, она говорит, как будто проснулась, и говорит: да, зачем, они же очень классные. То есть, врач уже это знала, просто какая-то вот эта, не знаю...

Иеромонах Макарий

— Вот видите, на самом деле вот мы говорим о беременности, о жизни с больными, детками, еще что-то такое. Ведь это просто логика всей человеческой жизни. Любой нормальный человек... Есть, конечно, вот сравниваешь, не говорю, приходится людям говорить, да, есть, скажем, носороги, слоны — вот его не прострелишь из обычного ружья, кожа вот такой толщины. А есть птица колибри — ее вот пальцем тронешь, она уже умирает от боли, потому что не может она переносить никакого внешнего воздействия. Вот мы, люди, уподобляемся, не должно уподобляться колибри, потому что мы должны переносить вот эту самую нагрузку — это вот бремя ответственности и бремя доверия, который мы несем, держа Господа за руку. Но если мы при этом превращаемся в носорогов, которым все по барабану, а мы их, к сожалению, встречаем. Я не знаю, как священник (ну эти носороги, видно, не приходят к нам в храмы) я их не вижу, только в художественной литературе я их вижу. Там вот у Шукшина целый ряд героев, таких вот носорогообразных. Сейчас, может быть, немножко не до того, но я припомню, вот широта палитры героев Шукшина включает в себя и тех, и других. И магистральное направление, оно удерживает людей и от той, и от другой ошибки, и от той и другой патологии, скажем так. Патологии какого-то совершенно жуткого и истерического взгляда на мир, и от патологии окамененного нечувствия, как мы это читаем в наших утренних молитвах. Да, если я позволю тебе такое — ну как шутка, не шутка, анекдот, не анекдот, — воспоминание советских времен, как скончался человек один. Ну умер, бывает, что делать. Прямо в коммунальной квартире он скончался. Ну кто-то там из официальных лист проводит расследование, спрашивает соседей: не было ли каких-то признаков того, что он болен, что что-то тяжело. Один сосед говорит: да, он стонал, говорил, плохо мне, плохо, тяжело. Говорит: а вы что же? А я подумал: а кому сейчас легко?

К. Мацан

— Ну вот, пожалуй, на этой оптимистической ноте наш сегодняшний разговор мы и будем завершать. Спасибо огромное, это были «Светлые истории» на Радио ВЕРА. В студии были мои дорогие коллеги — Анна Леонтьева, Марина Борисова, я Константин Мацан. И гость сегодняшних наших «Светлых историй», иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Дорогие друзья, спасибо огромное. Я напоминаю, что программу «Светлые истории» можно и слушать, и смотреть на наших аккаунтах или на сайте https://radiovera.ru/, или во ВКонтакте, где обязательно в комментариях оставляйте ваши истории, которые мы тщательно прочитываем, собираем и потом в эфире время от времени озвучиваем. Либо в комментариях, повторюсь, ВКонтакте, либо присылайте их на почту info@radiovera.ru. До новых встреч. И ровно через неделю в это же время мы продолжим рассказывать светлые истории на Радио ВЕРА. До свидания.

М. Борисова

— До свидания.

Иеромонах Макарий

— Всего доброго.

А. Леонтьева

— Всего доброго.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Не унывай»
• «Таинство» смерти»
• «Неожиданный приход к вере»