«Подготовка к Великому Посту». Священник Григорий Геронимус

У нас в гостях был настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино священник Григорий Геронимус.

Мы говорили о подготовке к Великому посту, о чем важно помнить и на что обратить особое внимание, вступая в предстоящий пост. Разговор шел об особенностях совершения Таинств и богослужений Великим постом в период пандемии. Отец Григорий рассказал также о положительных следствиях карантинных ограничений, и ответил, что для него значит время поста.

Ведущие: Алексей Пичугин, Марина Борисова

---

А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте. «Светлый вечер» на Светлом радио. Здесь, в этой студии, приветствуем вас мы — я, Алексей Пичугин...

М. Борисова

— ...и Марина Борисова.

А. Пичугин

— С удовольствием представляем нашего гостя. В ближайший час эту часть «Светлого вечера» вместе с нами и с вами проведет настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино... в Митине... «В Митино» — это, знаете, тут сколько лет уже... Норма изменилась, а разночтения все равно присутствуют. Священник Григорий Геронимус вместе с нами. Отец Григорий, здравствуйте.

Священник Г. Геронимус

— Здравствуйте, здравствуйте, добрый вечер! Вы знаете, действительно существует дискуссия среди лингвистов о том, как правильно произносить название нашего района и другие похожие топонимы. Строгая литературная норма предписывает склонять, говорить «в Митине», хотя жители Митино чаще говорят без склонения. И мои прихожане привыкли говорить «храм в Митино».

М. Борисова

— Ну, и нам нетрудно пойти им навстречу. Отец Григорий, вот время у нас такое — мы медленно, но неуклонно движемся в сторону Великого Поста. И на самом деле этот Великий Пост — он такой, на мой взгляд, совершенно уникальный, в том плане, что пандемия у нас началась год назад, и все ограничения церковной связи, связанной с карантином, мы пережили в прошлый Великий Пост. По этому поводу было много обсуждений, много переживаний, много эмоций, но испытания, которые пришлись на долю верующих церковных православных людей в прошлом году, они все-таки были обозначены словом «карантин», а это означает, что испытания эти конечны. Ну, и как сам Великий Пост, так и любой карантин всегда заканчиваются в какую-то определенную дату. Великий Пост, как и любой другой пост, всегда заканчивается великим праздником. Но не случилось. Вышло так, что пандемия продолжилась, и, несмотря на то, что Великий Праздник был с нами, ограничения тоже остались с нами, и они не исчезли до сих пор. За это время очень много воды утекло и очень все устали. Устали и от ограничений, и от того, что сбит совершенно привычный уклад жизни и все время приходится к чему-то приспосабливаться. Отдельная история про возрастных прихожан, у которых отобрали возможность во многих городах ездить бесплатно на городском транспорте, и для них стало проблемой до своего храма, если он не в шаговой доступности, добираться. То есть эти все сложности — они продолжаются, они осложняют жизнь верующим. И вот приближается Великий Пост, который требует от нас очередного сверхусилия. А сил-то нет. И как же нам быть с этим Великим Постом, как его достойно провести, чтобы он не обессилел нас уже вконец, и чтобы мы не на носилках подошли к Пасхе, а все-таки своими ногами и с воодушевленной душой?

Священник Г. Геронимус

— Да, ну действительно, пойти год учреждение свирепствует пандемия в наших широтах, и за это время, я думаю, что мы как-то привыкли к тем новым, действительно трудным для нас обстоятельствам. За это время, к сожалению, мы проводили огромное количество наших близких — и священников, и мирян, и представителей самых разных профессий, пожилых людей, да и не только пожилых людей, которые не смогли пережить эту пандемию. И вот это, наверное, самое горькое. А то, что нам до сих пор приходится жить в условиях некоторых ограничений, мне кажется, тут никакой такой особой проблемы нету.

Я с вами не соглашусь. Вы сказали — «ничего не закончилось». Великий Праздник случился, Пасха была, хотя мы и вынуждены были в большинстве своем оставаться дома.

А. Пичугин

— Но ее не могло не быть!

Священник Г. Геронимус

— (Смеется.) Это относится к числу таких вечных, неотменимых вещей. Пасха — вечная, и Пасхи не могло не случиться. Да и карантин в том виде, в каком он был в дни Страстной недели и Пасхи в нашем городе Москва, он все-таки закончился. Потому что сейчас уже нет необходимости служить именно при закрытых дверях, сейчас, и уже давно, с Троицы прихожане посещают наши московские храмы. Мы можем встречаться, молиться. Но конечно, хотя сейчас ситуация гораздо лучше, чем, например, осенью или в декабре, и числа статистики об этом говорят официальной, и данные, которые вот я лично, например, имею, общаясь с врачами, которые трудятся в ковидных больницах, и такой страшный показатель, как количество отпеваний, который коррелирует с количеством смертей вообще в Москве, все-таки все говорит о том, что сейчас ситуация намного лучше. Но, тем не менее, продолжается распространение заболевания. От новых и новых людей я слышу, что они вот заболели. Конечно, этих новостей гораздо меньше, раньше я получал таких SMS четыре-пять-десять в день: «Батюшка, помолитесь, у меня заболела тетя, дядя, бабушка, дедушка, племянница»...

А. Пичугин

— «Я сам».

Священник Г. Геронимус

— «...я сам», именно, хором мы с вами сказали. Вот сейчас все-таки я такие SMS не каждый день получаю, но получаю. И поэтому справедливо, что нам приходится по-прежнему меры предосторожности предпринимать. Вы так сказали, что пожилым людям не дают ездить на общественном транспорте, но это же продиктовано не тем, что вот какой-то злой человек решил так поиздеваться над людьми, это продиктовано заботой о наших пожилых прихожанах, потому что действительно лучше им остаться дома. И создание таких вот неких затруднений для их передвижения — это для них лишнее напоминание, что вот позаботьтесь о себе, подумайте о своем здоровье, вы находитесь в группе риска. И, в том числе, прихожанам нашим мы говорим пожилым: в это время, пока свирепствует пандемия, давайте поменьше посещайте храм. В некоторых приходах вовсе говорят: «Воздержитесь от посещения храма, мы к вам придем. Священник придет, тоже с маской, используя меры... применяя все меры предосторожности, причастит дома человека, который по состоянию здоровья, по возрасту давно не был в храме». Поэтому эти меры все продолжают применяться — маски, дистанция. Мы воздерживаемся от целования рук священника, разных предметов священных, которые мы привыкли всегда с благоговением именно прикладываться, целовать. Сейчас просто крестимся, кланяемся. Для того, чтобы сделать все, чтобы все-таки пандемия скорее уходила и скорее распространение этого заболевания прекращалось.

И вот с предстоящие дни Великого Поста я надеюсь, что не будет уже необходимости закрывать храмы, надеюсь, что эту Пасху мы встретим вместе, вот как встречали Рождество, собравшись в храме. Но, конечно же, будем, до тех пор, пока будет такая необходимость, продолжать соблюдать эти все меры предосторожности. Мы уже к ним привыкли, это уже не так пугает, это уже не кажется таким страшным. Большие дискуссии, которые были в Церкви, в общем-то, уже прекратились. Сейчас уже всем понятно, что мы, соблюдая меры, спасаем жизни людей. Поэтому я думаю, что этот Великий Пост мы проведем, собравшись, помолившись, и встретим Пасху все вместе, радостно, и будем надеяться, что и пандемия постепенно будет уже уходить совсем.

М. Борисова

— Но дело в том, что все-таки, поскольку мы все люди немощные, и у нас как-то источники духовной энергии собственной, внутренней крайне ограничены, мы, в общем, стараемся получать какой-то импульс, какую-то поддержку — эмоциональную и духовную — в общении в таком вот... Либо в общих делах на приходе, либо в паломничествах, либо еще в каких-то общих устремлениях, где можно с такими же верующими людьми соединиться, объединиться и друг друга и поддержать, и подпитать вот этой энергией. Но все это крайне ограничено или вообще полностью пока еще не возобновлено, я имею в виду и катехизаторские курсы на приходах, и в полной мере занятия воскресных школ, все, что связано с общими паломничествами, все это пока только в какой-то туманной перспективе. Я-то говорю о том, что за этот год силы терпеть у многих уже основательно поистрачены. И пожилых людей я не зря вспомнила, потому что пожилой человек черпает все-таки силы очень часто в том, что он знает, что наступит суббота, ему нужно, несмотря на все свои недуги, собраться, дойти до храма, и вот он отстоял Всенощную, вот он знает, что завтра надо, несмотря на все свои таблетки, их не принимать, а нужно встать, дойти до храма, причаститься. Это людей держит.

А. Пичугин

— Ну, не принимать таблетки... Подождите, Марина, это все-таки важно. Извините, что прерываю. Это важно. И если у людей есть какие-то показания к тому, что им надо пить лекарства с утра, именно в это время, никто никогда не запрещал перед причастием их пить.

М. Борисова

— А дело не в запрете, дело в том, что большинство взрослых людей, которым как раз за 60, они сами их не будут пить.

А. Пичугин

— Я вспоминаю отца Дмитрия Смирнова, который в свое время одной моей знакомой в частной беседе сказал... Она отказывалась принимать вообще лекарства, в принципе. Ей уже, видимо, жить... Человек пожилой, вдова священника, и ей уже жить было тяжело. Я не знаю, может быть, это какой-то такой был — «ну и ладно, все, вот уже буду лежать, и все, и не надо меня лечить, пожалуйста»... Никто на нее не мог повлиять, кроме отца Дмитрия. Мы ему позвонили, он позвонил ей и сказал: «Знаешь, я вот без 14 таблеток с утра просто с постели не могу встать. Половина из них отменяет действие предыдущих таблеток. Я просто встать с постели без них не могу — служба, не служба, здесь уже...» Поэтому это очень важно. Потому что люди, которые делают так, они — вы извините, что я тут свое мнение высказываю, — они, в общем-то, себя губят.

Священник Г. Геронимус

— Ну, есть разные (нрзб.)...

М. Борисова

— Леш, это... Да, это спорно... (Смеется.)

Священник Г. Геронимус

— Разные есть подходы к тому, как именно человек должен лечиться, и могут быть разные крайности, и есть разные индивидуальные ситуации. Но есть много таких ситуаций, когда человек должен принять таблетки, в том числе и перед богослужением. Нам предписано уставом церковным, если мы собираемся причащаться, не есть, не пить, не завтракать, не устраивать какую-нибудь ночную, как сейчас молодежь говорит, тусовку с чем-нибудь, с какой-нибудь едой или напитками, это все верно. Но принять таблетку, от которой зависит твоя жизнедеятельность, твое здоровье, можно, и даже, при необходимости, запить каким-то глоточком воды. По моему убеждению, это не препятствует... это не еда, это не завтрак, это не что-то такое, что мы по своему такому нерадению и слабости себе позволили, а потом пришли причащаться, это не то, что вот мы как-то расслабились. Наоборот, это забота о своем здоровье, которая необходима для христианина. Здоровье — это дар Божий. Жизнь, которая у нас есть, это дар Божий. Мы все прекрасно знаем, как строго относится Церковь к греху самовольного лишения себя жизни, самоубийству. Это вот такая очень страшная, чудовищная, катастрофическая вещь, которая в Церкви всегда считалась одним из самых страшных грехов, который человек может совершить. Дары Божии мы должны ценить, хранить и приумножать, как говорится об этом в притче о талантах. И поэтому вот свое здоровье, дар Божий, мы тоже должны ценить, и если есть такая необходимость, то принять лекарство. Я тоже, там, кое-какие лекарства принимал, они легкие, не будет ничего страшного, если я приму это на три часа позже, и я принимаю лекарство после службы. Но если понадобится, если у меня возникнет такое заболевание и придется принимать какие-то сильнодействующие лекарства до службы, я буду их принимать, а потом буду идти служить и причащаться. Вот у кого есть такие серьезные заболевания, требующие обязательного приема таблеток в определенное время, то нужно, не смущаясь, принимать эти таблетки, таково мое убеждение.

А. Пичугин

— Да, спасибо.

М. Борисова

— Я-то говорила немножко о другом. Я говорила о том, что люди старшего поколения, православные церковные люди — они в этом преодолении себя черпают силы прожить следующую неделю. Это для очень многих людей очень важно. И когда им говорят: «Ну вот у нас тут сложные условия, пандемия, вы помолитесь дома» — да, молиться можно в любом месте, нас все отцы Церкви этому учат. Но ведь даже в монастырях отшельники — это отдельные люди, это люди, которым это как бы благословлено. А большинству монахов полезнее жить все-таки общиной. И люди, которые в течение года, пожилые, лишены возможности регулярно, каждую неделю приходить в храм, они от этого страдают чисто физически. Потому что им с каждой новой неделей труднее себя собирать.

Священник Г. Геронимус

— Да, мне кажется, вот ваша мысль о том, что человек черпает силы, преодолевая себя, это действительно очень ценная и важная мысль. Великий Пост — это как раз то время, когда мы преодолеваем себя с большими усилиями, чем в остальное время года. Пост — это время такого особого духовного напряжения. И это все Церковь нам предлагает не для того, чтобы лишить нас сил окончательно — вот мы, такие, сейчас все устали после пандемии, все обессиленные, а вот тут еще Великий Пост, и нас лишат сил окончательно. Наоборот, это то, что позволяет нам восстановить эти силы. Когда мы, те, кто помоложе и поактивнее, ходят заниматься каким-то спортом в фитнес-зал, на тренировку, мы как-то, с одной стороны, теряем силы — человек делает множество разных физических упражнений (там, в зависимости от конкретного вида спорта, они разные), но, в общем, он теряет силы. Но в результате он становится сильнее, здоровее, мощнее. Он, преодолевая себя, приобретает силы. И точно так же происходит и в духовной жизни. Совершая некоторые усилия, мы приобретаем некие новые возможности. Сил у нас становится больше.

А. Пичугин

— Мы напомним, что в эфире Светлого радио — настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино священник Григорий Геронимус.

Священник Г. Геронимус

— И вот, позволю себе продолжить, что касается пожилых людей, которые остаются дома в дни пандемии. Ну, во-первых, такого окончательного запрета сейчас, когда немножко стало лучше, все-таки нет, и некоторые наши пожилые прихожане приходят в храм. Я говорю: я вам советую — не приходите, останьтесь дома, поберегите себя. Но если уж человек пришел, вот сейчас, когда ситуация лучше, мы не выгоняем. Во-вторых, если человек все-таки остался дома, последовал моему совету и советам многих других наших священнослужителей, это же не то, что он лишился возможности предпринимать различные духовные усилия, преодолевать себя, вовсе нет. Да, ты не пришел на Всенощную, но, находясь дома, ты тоже можешь преодолеть себя. Встань с кровати. Обычно ты лежишь, если здоровье позволяет и есть даже мысль о том, чтобы в храм пойти, то здесь ты встал перед иконочками, зажег лампадку, если она у тебя есть, взял в руки Псалтирь и прочитал три кафизмы, а потом еще прочитал какие-нибудь последования. И вот ты дома самостоятельно совершил небольшое богослужение. Церковь пришла в твой дом. Ты не смог прийти в Церковь, но Церковь пришла к тебе, потому что ты христианин. У каждого из нас есть такое очень важное понятие — царственное священство. Вот на каждого христианина крещенного это распространяется, по учению апостола Павла. И ты сейчас, будучи мирянином, совершил вот это мирянское богослужение в своем доме, Церковь пришла к тебе в дом. И, может быть, это еще большее духовное усилие, чем когда ты встал в храм, пришел и там находишься на службе, участвуя как бы пассивно иногда. «Вот просто я исполнил некоторую для себя привычную процедуру, и вот это богослужение для меня — такой благочестивый шум, в котором я поучаствовал». А здесь, когда ты находишься дома, ты сделал сам. Не за тебя прочитали эти молитвы, не за тебя спел хор, не за тебя произнес возгласы дьякон, а я сам произнес все необходим е молитвы. Я больше задумался, произнося их, над смыслом тех слов, которые я произношу. И, может быть, это еще более нужное нам и более полезное духовное усилие. Конечно, когда есть возможность, соборное богослужение, храмовое богослужение — это очень важно, очень нужно. Но вот в этой ситуации — попробуй поучиться помолиться дома сам. Кроме этого, есть масса других возможностей. Общение сейчас, по счастью, у нас не прекращается от того, что мы находимся в разных помещениях. Есть телефоны, компьютеры, Skype’ы, Zoom’ы, множество разных таких вот технических инструментов, которые мы сейчас имеем, и мы можем продолжать общаться и даже делать всякие добрые дела. Ты сам — пожилой человек, поучаствуй в социальной служении в вашем храме, уточни, как это происходит, и, например, посиди на телефоне, пообзванивай таких же, как ты, поспрашивай, а как дела, как здоровье, не заболели ли, что нужно. Потом позвони молодым, которые ходят, и скажи: «Вот такой-то человек — один дома, и ему нужно принести продукты, ему нужно принести лекарства». Можно участвовать очень активно в церковной деятельности, и в молитвенной, и в богослужебной, и в социальной, и в общении христианском, даже находясь дома. Сегодня мы это можем делать.

А. Пичугин

— Мне кажется, сейчас почему-то вдруг подумалось, что это важный вопрос... Мы через некоторое время вступаем в Великий Пост, и, коль скоро мы сегодня говорим о том, как быть людям, которые привыкли ходить в храм, причем, в определенный, наверное, храм, в тот храм, куда они ходят уже не один год, и сейчас это делать не то, чтобы сложно, уже и возможность такая сеть, но, может быть, кому-то действительно стоит поберечься, и вот Великий Пост предлагает какую возможность? Обычно люди приходят в храм по субботам и воскресеньям. Или по воскресеньям. Когда, даже во время Великого Поста, если смотреть строго, с точки зрения устава, это все-таки не совсем постные дни и, в общем, не постные богослужения, а богослужения Великого Поста — это все то, что происходит в будни, обычно утром, в храмах. Ну, плюс еще, Литургия преждеосвященных даров в те дни, когда она служится. Может быть, лучше людям пожилым, которые не привязаны к какому-то строгому графику, связанному с работой, приходить в храм именно на эти богослужения? Потому что, во-первых, они более постовые, и обычно на них практически не бывает народа. То есть священник, притч храма и два-три-четыре человека, редко когда больше, потому что все работают, и по утрам мало кто доходит до этих храмов.

Священник Г. Геронимус

— Вы очень точно сказали, что богослужение Великого Поста очень различно в воскресенье и субботу, с одной стороны, и в будние дни, с другой стороны. И собственно постовое богослужение совершается именно в будние дни — такое, какое не совершается ни в какие другие дни церковного года, именно в будние дни Великого поста. И в субботу и воскресенье богослужение — ну, в общем, есть свои отличия, но, в общем, похоже на то, как это совершается в течение всего остального года. Может быть, эти великопостные суббота и воскресенье — особенно торжественные, особенно праздничные, и народу побольше приходит, и литургия совершается самая наша торжественная, Литургия Василия Великого. Но сам порядок богослужений — он примерно такой, как и в другие дни года. А вот в будние дни порядок богослужений совершенно другой. И чтобы почувствовать настроение Великого Поста, понять, ощутить душой, я бы сказал, не только интеллектуально понять, к чему Церковь нас призывает, вот как мы должны быть настроены... Как вот когда хор поет, используется камертон, от которого уже все выстраивают свои чистые партии. Вот этот «камертон» Великого Поста — это будничное богослужение Великого Поста. Придя на такое богослужение, мы можем ощутить ту атмосферу, тот дух, тот тон, который нам нужен в дни Великого Поста, к которому Церковь нас призывает.

А. Пичугин

— Так вот, может быть, отец Григорий, лучше, чтобы люди пожилые, люди, которые очень переживают за свое здоровье, они приходили бы именно на эти службы, чтобы?..

Священник Г. Геронимус

— Всем, всем, без исключения, я бы порекомендовал — всем христианам, для которых вообще это важно, — в будние дни Великого Поста обязательно постараться побывать на богослужениях. Они действительно немноголюдные, как правило. И не только пожилым и особо переживающим людям, но и рисковым, и уже, может быть, переболевшим, и тем, кому это не страшно, тоже стоит, по возможности, хотя бы в какие-то дни будней отпроситься со своих работ, найти такую возможность и посетить богослужения. А тем более, да, действительно, вот тем категориям, о которых вы сейчас говорите. Обязательно в будние дни нужно хотя бы, если здоровье позволяет, если такая возможность есть, то все-таки прийти. Действительно, это гораздо безопаснее, это очень точно вы заметили, с точки зрения эпидемической, эти богослужения всегда немноголюдные, и даже полезнее с точки зрения ощущения того, что такое Великий Пост.

И, что еще очень важно, что по средам и пятницам, а также в некоторые другие будние дни Великого Поста совершается Литургия преждеосвященных даров. И вот если прийти в такой будний день, в среду или в пятницу на богослужение, то есть возможность не просто помолиться, а причаститься Святых Христовых Тайн. И вот кому-то, действительно, наверное, стоит в воскресенье, в субботу, когда храмы битком и практически невозможно на практике соблюсти нужную дистанцию, воздержаться, кто находится в группе риска, а вот в среду, в пятницу прийти и причаститься. Литургия преждеосвященных даров — это точно такое же причастие Телом и Кровью Христовыми, как это бывает и на полной литургии. Просто эти дары заранее освящены.

А. Пичугин

— Тем более, что сейчас во многих храмах Литургия преждеосвященных даров совершается в более положенное время, вечером, но где-то она совершается еще и утром, в то время...

Священник Г. Геронимус

— Надо заранее, или посмотреть на сайте храма расписание, или, если не получится, позвонить в храм, узнать расписание. Потому что расписание богослужений — оно может немножко отличаться от прихода к приходу. Действительно, Литургия преждеосвященных даров где-то совершается утром, это такая вот распространенная практика, связанная со снисхождением к нашим человеческим немощам, чтобы никто не чувствовал никаких переживаний от того, что там перед причастием надо воздерживаться от еды и пищи. Проснулся, пришел, причастился — все как-то привычно. Но по уставу это богослужение положено совершать вечером. И во многих храмах уже сейчас, в последние годы, все-таки это богослужение совершается вечером. Вот в моем детстве такого почти не было. Это была большая редкость. Сейчас такая уставная практика возвращается — мы в нашем храме в Митине, в Митино такую литургию совершаем раз в неделю. В среду у нас бывает по вечерам, по пятницам бывает утром. И на этот случай есть Постановление Священного Синода, по-моему, еще от 80-х годов, что в том случае, когда Литургия преждеосвященных даров совершается вечером, нам предлагается воздерживаться от еды и пищи с 12 часов дня, с полудня. Утром можно позавтракать, мы, люди, живущие в городе, не можем иногда... у каждого свое состояние здоровья... Ну, иногда не можем так вот с вечера предыдущего дня до вечера следующего ничего не есть, потому что это часто неполезно. Поэтому утром можно позавтракать и вечером уже прийти причаститься, с 12 часов дня ничего не вкушая...

А. Пичугин

— Это соответствует 6-часовому евхаристическому посту примерно.

Священник Г. Геронимус

— Да, да, примерно так. Там просто указано, в этом Постановлении, что у кого есть силы, то особо похвальным является воздержание от вкушения пищи воды в течение всего дня. Но нет ничего предосудительного, если утром вы подкрепили свои силы, что-то съели, попили и вечером пришли на богослужение после этого 6-часового поста и причастились Святых Христовых Тайн. Приходите.

А. Пичугин

— Нам нужно прерваться буквально на минуту. Я напомню, что сегодня вы слушаете программу «Светлый вечер», которую ведем мы — я, Алексей Пичугин, и Марина Борисова, моя коллега. И у нас в гостях священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино. Мы через минуту вернемся к вам, дорогие слушатели, никуда не уходите.

Возвращаемся в студию Светлого радио. Напомню, сегодня здесь Марина Борисова, я — Алексей Пичугин, и священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино. И мы начинаем уже готовиться к вхождению в Великий Пост, который скоро начнется. Вот так, вроде бы, в условиях карантина, пандемии совершенно быстро пролетел целый год.

М. Борисова

— Вот есть еще одна практика, которую... Ну, так уж сложилась традиция, что все стараются прибегнуть к этому именно во время Великого Поста, — это соборование. Чему научил прошлогодний опыт? Ну прошлогодний опыт достаточно жесткий был, поскольку не было возможности вообще посещать храмы. Но что из того опыта будет востребовано в этом году, и вообще — как собороваться во время пандемии?

Священник Г. Геронимус

— Да, есть Постановление Священного Синода, которое касается всех мер предосторожности, которые в наших храмах применяются в эти дни пандемии. И там, в том числе, есть пункт, касающийся совершения общего соборования. Соборования совершаются, но с применением тех мер, которые предписаны Постановлением Священного Синода. То есть, это, во-первых, те меры, которые мы и так сейчас применяем, во время любого общего богослужения: это наличие масок, соблюдение дистанции, тем более, во время соборования. Мы, например, на нашем приходе планируем заранее записывать людей, которые собираются прийти на соборование. Мы сделаем больше соборований, чем это было в предыдущие годы, чтобы все желающие могли попасть, но на каждое конкретное соборование будут приглашаться люди вот по тому списку, которые записались, чтобы людей было не слишком много, чтобы можно было соблюсти дистанцию.

А. Пичугин

— А еще чин предлагалось сокращать немного.

Священник Г. Геронимус

— И, конечно же, есть такие меры, которые именно к таинству соборования относятся. Например, если раньше священники всех помазывали одной и той же кисточкой или стрючцом, как это называется на славянском языке, то теперь вместо этих, единых для всех, кисточек применяются одноразовые стрючцы, как правило, это просто обычные ватные палочки, чтобы даже такое вот практически безопасное действие, как просто краткое прикосновение кисточкой с маслом к коже человека, все-таки было... для каждого была бы индивидуальная кисточка. Так, вроде бы, и, наверное, трудно передать заболевание, просто помазав одной кисточкой, но на всякий случай и здесь тоже мы соблюдаем предосторожность.

М. Борисова

— А из опыта прошлого Великого Поста какие положительные уроки, что ли, можно приобрести? Я помню, как вы рассказывали о том, что прошлогодний такой сложный Великий Пост принес очень много неожиданных подарков, привнес в церковную жизнь, несмотря на все трудности. Вот что оттуда, из того опыта?..

Священник Г. Геронимус

— Есть такое выражение — «нет худа без добра». И пандемия — это, конечно, худо, это очень трудные и страшные обстоятельства. Почему страшные? А потому что страшна смерть и страшно, когда мы провожаем своих близких в последний путь навсегда. Почему это страшно? Это страшно потому, что человек сотворен для жизни. В Священном Писании, например, в Послании апостола Иакова, очень ясно говорится, что Бог не творил смерти. Смерть — это результат греха, смерть всегда противоестественна. Даже когда человек умирает очень мирно, после длительной болезни, в пожилом возрасте, когда, казалось бы, все должны морально к этому подготовиться, настает тот самый момент, приходит смерть, и окружающим все равно страшно. И вот пандемия коронавируса — она очень многих унесла, многих священников, многих наших братьев, сестер. И вот поэтому я и говорю, что это страшное обстоятельство.

Но худа без добра нету. И есть и какие-то положительные явления, какие это зло с собой принесло. На нашем приходе, я могу сказать, произошло некоторое сплочение. Вот раньше, пока не было никакой пандемии, мы, многие, ходили из года в год в храм, стояли рядышком, никогда не знали, как друг друга зовут. Мы вот у нас на приходите старались как-то все-таки это преодолевать — у нас всегда были воскресные чаепития всякие. Сейчас это все отменено, и мы пока не ввели это обратно. На воскресных чаепитиях мы старались людей знакомить. Хотелось бы, чтобы приход был такой семьей, где люди друг друга знают, где встречаются не только на молитве и на богослужениях, а и в другое... другие аспекты жизни друг друга знают, как-то поддерживают, могут друг друга поддержать в какой-то скорби, разделить какую-то радость. Но это не всегда легко получается — такое вот превращение прихода в настоящую общину. Особенно когда приход городской и многочисленный, многолюдный. А в пандемию у нас пропала возможность не только чай пить вместе, но и в храме встречаться, когда был самый жесткий карантин, но зато у нас были встречи вот как раз через компьютер, как говорят, в Zoom’е, и там уже как-то вот не просто все стоят рядышком в окошках, а все-таки общаются, разговаривают. Люди узнали, кто где живет, так сказать, сходили друг к другу в гости виртуально, познакомились. Вот такое сплочение на почве вот этого общения в Zoom’е, на почве общего социального служения — оно в приходе произошло. Произошло осознание того, зачем и насколько нам нужен храм, приход, как нам без него трудно. Вот лишили нас на некоторое время этого, и очень многие люди переосмыслили свою церковность. Пока это вот очевидно, что это у тебя есть, ты одним образом к этому относишься, это становится таким вот образом твоей жизни, что по воскресеньям ты ходишь в храм. Когда это у тебя отнято, ты задумался: а зачем мне это было нужно? А почему мне теперь так больно и так тоскливо от того, что этого нету? И эти размышления, эта сплоченность, это общее социальное служение и, наверное, многое еще можно сказать, — это вот те положительные плоды, которые принесло нам это «худо», то добро, которое пришло вместе с «худом».

М. Борисова

— Но сейчас это продолжается, или отступила такая опасность, и людей немножко это все-таки расхолаживает? Или все осталось по-прежнему?

Священник Г. Геронимус

— Ну, такой остроты уже нет, и людей все-таки заболевает меньше, как мы уже сегодня говорили, и на богослужения все-таки мы собираемся с использованием этих мер. И то, что нам недавно казалось таким сложным, сейчас как-то уже стало привычным — вот ношение масок, соблюдение всего того, о чем мы сегодня говорим. То есть острота уходит. И, по счастью, все-таки и смертей меньше. Вот это самое главное. Смертей меньше, случаев такого очень тяжелого заболевания сейчас меньше, но они все еще есть. Острота уходит, но тенденция, пожалуй что, сохраняется. И те вещи, о которых я говорил — большая сплоченность, большая осознанность в участии в богослужении — это все-таки... можно говорить о том, что эти явления присутствуют.

М. Борисова

— А можно сказать, что прихожане лучше узнали клириков благодаря общению в Zoom’е?

Священник Г. Геронимус

— Прихожане клириков обычно знают. А вот друг друга прихожане часто знают плохо. сейчас узнали лучше и клириков, и, что еще важнее, узнали лучше друг друга.

А. Пичугин

— А благодаря чему друг друга-то лучше узнали?

Священник Г. Геронимус

— Виртуально сходили друг к другу в гости. Наша...

А. Пичугин

— Да, вы говорили, но вот как это выглядит? Как по мне, вот это общение в Zoom’е, виртуальное — это ты чаще всего видишь заднюю стенку комнаты или квартиры другого человека.

Священник Г. Геронимус

— Да. Но, тем не менее, это некоторое личное пространство. И само по себе это имеет некоторое значение — что вот мы как бы заглянули через окошко в жизнь друг друга. Пока мы просто собирались в храме, такого не происходило. И, кроме того, это же не просто такой застывший кадр — человек на фоне задней стенки своей комнаты, а происходит общение. Вот мы организовывали такие приходские встречи в Zoom’е, и часть времени встречи, так как народу собиралось много, не было возможности, чтобы это сделал каждый, но по очереди каждый немножко рассказывал, как он провел эту неделю, какие у него переживания, как он выносит бремя режима самоизоляции. Вот все это было в те дни. И когда люди друг с другом делятся этими впечатлениями, конечно, происходит знакомство, люди друг другу сопереживают, друг друга поддерживают. И вот этот опыт проведения приходских групп в Zoom’е (а я знаю, что не только на нашем приходе, но и на многих приходах в разных формах вот что-то подобное практиковалось), я думаю, что это как раз опыт, который нас очень сплотил.

А. Пичугин

— Вне зависимости от пандемии, какие у вас есть приходские активности, которыми вы гордитесь?

Священник Г. Геронимус

— Ну, у нас сейчас, конечно, многие приходские активности — в таком полуспящем состоянии, потому что...

А. Пичугин

— Они, я говорю, вне зависимости от пандемии...

Священник Г. Геронимус

— ...в условиях пандемии все провести невозможно. Но независимо от пандемии у нас много очень всего. У нас огромный приход и очень много таких талантливых, ярких людей. У нас замечательная совершенно хоровая школа есть при приходе, она называется хоровая школа «Ключ». Это не что-то вроде кружка церковного пения, а это очень серьезная настоящая хоровая школа. Многие дети у нас занимаются три раза в неделю — там и сольфеджио, и вокал, и Закон Божий, и хоровое пение. И около 70 детей разного возраста в разных группах у нас в этой школе занимаются. Они разучивают замечательные песнопения, они участвуют в богослужениях. У нас многие богослужения проводились вот полностью, исключительно с участием только детского хора. Кроме того, они разучивают и разные светские произведения — колядки, песни, вообще совершенно мало имеющие отношения к Церкви, выступают на концертах, фестивалях, занимают разные места. Вот этой школой «Ключ» мы очень гордимся.

М. Борисова

— Но это то, чего сейчас нет.

Священник Г. Геронимус

— Есть, но в некоторой усеченной форме. Когда появилась такая возможность, и вот сейчас, когда возвращаются дети в школу, к очному обучению, очные уроки возвращаются. До этого проводились такие индивидуальные занятия. Кое-что, что можно, проводилось, опять-таки, через компьютер, хотя, конечно, научить петь, научить танцевать через Zoom очень сложно, как научить рисовать и чему-то такому. Есть вещи, которым через компьютер не научишь, нужен именно личный контакт.

Но сейчас уже мы позволяем, и эти занятия вновь возвращаются. Конечно, такой длинный перерыв — он принес некий ущерб для этих занятий. Но ничего, сейчас потихонечку все восстанавливается.

Есть у нас замечательная воскресная школа, есть курсы для взрослых катехизические, где рассказывается об основах нашей веры, ну, и многое-многое другое. Есть замечательный курс церковнославянского языка, которые практически не пострадали от того, что перешли в онлайн-формат, и там часть этих занятий носит именно такой лингвистический характер (то есть разбирается грамматика церковнославянского языка), а часть занятий несет такой, ну, что ли, тоже просветительский, катехизический, потому что слушатели и преподаватели этих курсов читают вместе псалмы, разбирают, и говорится, обсуждается не только лингвистическая сторона дела (какое здесь время употреблено, какой здесь глагол стоит в какой форме), а разбирается, конечно, и смысл — о чем говорит царь Давид в этих псалмах, как это относится к нашей жизни, какие похожие состояния мы переживаем. Псалтирь — это вообще удивительная книга, это книга, которая дает нам образцы того, как в любом состоянии — в радости, в скорби, в тревоге, в гневе, в ярости, в доброжелательности человек может обращаться к Богу в молитве. И вот Псалтирь нам показывает, как любое состояние человеческого сердца может быть превращено в молитву. И вот эти курсы церковнославянского языка — они тоже очень-очень, по-моему, важный опыт для нашего прихода. Это тоже то, чем я вполне горжусь.

М. Борисова

— Кстати, не зря же существует такая благочестивая традиция — хотя бы один раз за Великий Пост прочесть Псалтирь в домашних условиях.

Священник Г. Геронимус

— Псалтирь вообще основа нашего богослужения. А Великим Постом... вот уставное богослужение великопостное — оно подразумевает, что каждую неделю мы два раза полностью прочитываем Псалтирь, просто во время богослужения. Частью богослужения является чтение Псалтири. И в течение года мы читаем Псалтирь один раз в неделю, Великим Постом — каждую неделю, каждую седмицу два раза прочитывается в наших храмах Псалтирь.

А. Пичугин

— У вас есть какие-то универсальные рекомендации для наших слушателей, которые все-таки... Так как мы в первой половине программы говорили о том, что настоящие великопостные богослужения — они именно в будни, когда вот выдалось у кого-то свободное утро — человек пошел... Он приходит — и вдруг сталкивается с тем, что там все очень сложно, непонятно, монотонно, долго, с огромным количеством чтений. И думает: «Ну да, пост, наверное — это вот потому что сейчас здесь мы будем долго стоять, слушать, ничего не понимать, и вот это будет нашей жертвой Богу». Хотя изначально те, кто эти богослужения составлял, когда-то так совершенно не считали.

Священник Г. Геронимус

— Ну, богослужение состоит не в том, чтобы, да, вот мы... Точнее, не только в этом. Да, действительно, человек, приходя на богослужение, жертвует своим временем, своими силами. И если в Ветхом Завете мы приносили (не мы, конечно, а наши предки по вере, те, которые жили в ветхозаветную эпоху)... приносили кровавые жертвы, жертвовали каким-то животным лучшим из своего стада или еще чем-то, то в Новом Завете мы приносим бескровную жертву. И, в том числе, да, наши силы, наше время. Приходя в храм, мы участвуем в богослужении.

Но, кроме жертвы, тут есть еще очень много другого. Богослужение обращено и к разуму человека. Хорошо бы нам стараться вот побольше понять, о чем говорится в тех или иных молитвословиях. Для этого дома надо готовиться к богослужению, стараться разобраться, какое это богослужение, какой святой сегодня вспоминается, на какой день службы я иду, посмотреть, а что это за служба такая — это вечерня, или утреня, или литургия. И каждый на своем уровне — тот, кто ничего не знает, может узнать какие-то азы, тот, кто литургист и хорошо разбирается, может узнать какие-то тонкости и посмотреть конкретные песнопения. Каждый на своем уровне может все время так немножко подтягиваться и больше узнавать о своем богослужении. Это целая сокровищница и смыслов, и образов, и состояний, которые нам предлагается и осмыслить, и продумать, и пережить, пока мы участвуем в богослужении.

А. Пичугин

— Священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино, сегодня в программе «Светлый вечер» на Светлом радио.

М. Борисова

— Отец Григорий, есть еще очень важный вопрос для многих — великопостная исповедь. Как правило, это очень подробная такая перетряска собственной совести, которая и при подготовке занимает много времени, а главное, она и в процессе, в храме самом занимает много времени. И все, кто ходит в храм, ну, может быть даже, и нерегулярно, но кто бывает в храме Великим Постом, знает эти длинные-длинные очереди желающих исповедаться к аналою, где стоит священник, несмотря на то, что во многих храма исповедуют и вечером, после вечерних служб, чтобы как-то все могли. Но от этого очереди короче не становятся. Вот учитывая все пандемийные особенности, как быть с этими великопостными исповедями?

Священник Г. Геронимус

— Ну, есть такая рекомендация, пока у нас продолжается пандемия — чтобы минимизировать контакт священника с большим количеством прихожан. Кто-нибудь заразит священника, священник заразит всех остальных. Чтобы минимизировать контакты нас друг с другом, пока мы стоим в этой очереди и часто забываем о необходимости соблюдать дистанцию. Вот есть такая рекомендация — заранее писать свою исповедь на бумажке и передавать эту бумажку священнику, чтобы поменьше находиться в непосредственном контакте со священником. Разговоров сейчас поменьше — просто передал свою исповедь в письменном виде. Обычно разные священники по-разному к этому относятся, но мне лично вот такая практика письменной исповеди как-то не очень нравилась. Казалось, что когда человек приходит и называет свои грехи, в этом как-то больше искренности, это как-то происходит менее формально, он вкладывает какие-то свои эмоции в то, что он говорит, больше переживает, может быть. Но сейчас, во время пандемии, такая практика точно оправданна — чтобы минимизировать контакты, чтобы позаботиться друг о друге, заранее написать, принести на бумажке. Священник просмотрел, прочитал — разрешительная молитва, и вот таким образом совершилось таинство исповеди. Это практика древняя, это не какое-то нововведение, не какая-то выдумка, а мы знаем и из житий древних святых, как вот записывали грехи на бумаге, передавали. Иногда даже это происходило без такого личного контакта — вот отправляли письмо с грехами какому-нибудь старцу, тот читал, возвращал какой-то свой ответ, такое бывало. И вот сейчас нам стоит, наверное, возвращаться к этой практике письменных исповедей. Это дает возможность человеку заранее подумать, проанализировать свою жизнь, свои поступки, а в то же время сокращает непосредственный контакт и время стояния в этой очереди.

И, конечно, Великий Пост — это время покаяния. И важно помнить, что покаяние — это не просто вот формальное перечисление своих грехов перед аналоем, на котором лежат крест и Евангелие, а покаяние — это изменение своей жизни, изменение своего сознания, изменение своего отношения к окружающим, к самому себе, к Богу, ко всему. Само слово «метанойя» греческое переводится на русский язык как «изменение ума». И это есть конечная цель покаяния — не просто вспомнить о своем грехе, не просто пожалеть о нем, не просто назвать его на исповеди, но измениться так, чтобы этот грех стал для тебя ненормальным. У этого есть некоторые такие стадии... На какой-то стадии мы боремся со своим грехом. Вот есть у нас, например, грех лени — хочется нам подольше в кровати поваляться. Будильник уже десять раз прозвонил, а мы все никак не можем встать. И вот человек борется: то ли я встану за одну минуту до того момента, когда мне надо на работу уже убегать, то ли все-таки встану на полчаса раньше и успею и помолиться, и то сделать... Вот иногда проигрывает в этой борьбе, а иногда не проигрывает. Вот эта стадия борьбы — это такая промежуточная стадия. А конечная стадия покаяния — когда мы победили свой грех, когда грех для нас становится невозможным, немыслимым: «Я? Я такого никогда не сделаю, мне это как-то противно, омерзительно, для меня этот поступок — неестественный, ненормальный».

Есть такая история, как в пустыне жили два монаха, и один другому говорит: «В мире люди столько борются, сражаются, целые войны даже бывают — и на уровне целых народов, и на уровне отдельных людей. Как они вообще все это могут делать, как они так не любят друг друга и сражаются, из-за чего это?» Второй брат говорит: «Это, наверное, прежде всего, из-за собственности — желают что-то иметь, вот нападают друг на друга, отнимают, все равно не получают того, чего хотят, продолжают сражаться». Говорит: «Ну давай тогда и мы с тобой попробуем поссориться, еще у нас такого не было никогда». — «Ну давай». Он у него забрал его скуфью, то есть монашескую шапку, головной убор и говорит: «Это моя скуфья, моя шапка». А второй говорит: «Ну твоя, так забирай, раз тебе нужнее». Так у них и не получилось поссориться. И вот это есть такая вершина покаяния, когда грех не просто преодолевается нами в борьбе, а когда он становится для нас каким-то невозможным. «Ну зачем, если ему нужна эта скуфья, забрал он — зачем я буду у него отнимать? Зачем я буду материться? Это как-то омерзительно и отвратительно, я в этом теряю свое достоинство». Каждый грех — вот он таким образом должен быть нами преодолен. А Великий Пост — это целая система упражнений, которые позволяют в этом направлении двигаться. И исповедь, перечисление своих грехов, получение разрешения от этих грехов, это таинство — это вот такой очень-очень важный шаг в этом направлении.

М. Борисова

— Ну вот так уж мы устроены, что очень часто начинаем новую жизнь «с понедельника», а новую, уже покаянную жизнь начинаем с Великого Поста. Не все, конечно, но у многих это все-таки такая какая-то знаменательная веха в жизни — «вот начнется Великий Пост»...

Священник Г. Геронимус

— Так это очень хорошо. Пусть он так будет, пусть оно так и ощущается.

М. Борисова

— Да. Но в связи с этим очень у многих возникает Великим Постом потребность не просто исповедовать свои грехи, то есть назвать их, а и поговорить. Откуда вот эти огромные очереди возникают? Очень многие люди, помимо того, что исповедуют свои грехи, они хотят еще какого-то духовного назидания. Поскольку это невозможно теперь, в условиях пандемии и этих письменных исповедей именно во время таинства покаяния осуществить, то как с этим быть, как удовлетворить эту потребность человеку поговорить со священником о каких-то вот своих больных моментах и получить это назидание?

Священник Г. Геронимус

— Ну, есть таинство исповеди, а есть пастырская беседа, какая-то духовная беседа, когда человек приходит и разговаривает со священником о каких-то своих проблемах духовной жизни, иногда не только о проблемах духовной жизни — вообще о своих проблемах.

А. Пичугин

— Наверное, сейчас, в условиях начавшегося Поста, таких людей будет больше. А как в условиях пандемии это сделать?

Священник Г. Геронимус

— Иногда эти два жанра — они как-то вот так вот смешиваются. Человек приходит на исповедь и не только называет свои грехи, но действительно это превращается в какой-то целый разговор. Но это и без всякой пандемии не очень уместно бывает, особенно если это не только богослужение, где два человека, и у священника есть возможность так вот подробно поговорить, а это то богослужение, где действительно целая очередь. Ну какая тут может быть пастырская беседа? Это будет такое проявление большой нелюбви к ближнему и большого эгоизма — вот я буду здесь полчаса беседовать со священником, а остальные 300 человек пусть все ждут, и некоторые вообще останутся без возможности даже просто поисповедоваться. Поэтому эти жанры вообще не очень хорошо смешивать. И у меня часто так бывает, что человек приходит явно с запросом на такую большую беседу, и я говорю: «Сейчас вы перечислили свои грехи, я вам прочитаю разрешительную молитву, а если вы хотите что-то обсудить, мы с вами отдельно поговорим, договоримся, вы после службы ко мне подойдете в такое-то время, или день назначим такой-то, вы подойдете, и мы с вами поговорим». Кому-то нужно выделить полчаса, кому-то нужно выделить час — такие духовные беседы иногда бывают. В условиях пандемии все равно это можно сделать — ну вот так, как сейчас, когда нет такой прямо остроты, такую встречу один на один вполне можно провести. Но надо эти жанры уметь различать, и если есть действительно необходимость, то можно к священнику обратиться с таким запросом: «Можно ли, батюшка, к вам прийти и с вами побеседовать?» Но тоже тут надо взвешивать. Если ничего такого особенного нет, если никаких таких тем особых для разговора нет, то и не нужно тратить время священника на это. Если есть действительно такая необходимость, тогда попросить священника, чтобы он отдельно вам выделил свое время.

А. Пичугин

— А такое возможно в условиях поста и в условиях пандемии, когда все-таки ограничивается возможность общения людей друг с другом, в том числе в храме и многоштатных приходах — постоянно видишь, что священники часто полностью защищены, и вот, видя это, наверное, стараются лишний раз священника не побеспокоить своими проблемами.

Священник Г. Геронимус

— Ну, лишний раз беспокоить не нужно. А если это нужный раз, если он не лишний, а это есть некоторая действительная необходимость, если есть какие-то действительно острые вопросы, которые нужно обсуждать, то да, ну, не стесняться к священнику обратиться с таким запросом об индивидуальной такой духовной беседе.

А. Пичугин

— У нас остается совсем мало времени, буквально минута. И вот краткий ответ на краткий вопрос. Мы очень часто здесь говорим о том, что такое Великий Пост для духовенства, для мирян, но редко говорим, что такое Великий Пост для каждого конкретного человека. Что такое Великий Пост для вас?

Священник Г. Геронимус

— Ну, Великий Пост — это духовная весна. Что такое весна? Это когда вся природа просыпается от зимней спячки, возвращается к такой полноте своей цветущей жизни. И вот для меня Великий Пост — это то время, когда я должен, как Мюнхгаузен брал себя за волосы и вытаскивал из болота, вот тоже должен как-то себя встряхнуть, поднять, проснуться от такой вот спячки, в которую все мы периодически скатываемся, и начать жить полной и полноценной жизнью. А Церковь для этого дает мне огромное количество подпорок и возможностей.

А. Пичугин

— Спасибо большое! Напомним, что в этой программе — программе «Светлый вечер» — вместе с нами и с вами был священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино... в Митине. Мы и в начале выясняли, и в конце тоже... Я... не знаю, не могу себя приучить говорить «в Митине», хотя знаю, что это и старая литературная норма, и сейчас мы к этой норме вернулись. Но вот большую часть сознательной жизни я прожил в норме, когда говорили «Митино», «Иваново» и так далее. Спасибо большое! Марина Борисова...

М. Борисова

— ...и Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Прощаемся, всего доброго!

М. Борисова

— До свидания!

Священник Г. Геронимус

— Спасибо! До свидания!