Поделиться
Рембранд. «Апостол Павел в темнице». 1629
1 Кор., 140 зач., VIII, 8 — IX, 2.
Глава 8.
8 Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем.
9 Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных.
10 Ибо если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное?
11 И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос.
12 А согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа.
13 И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего.
Глава 9.
1 Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе?
2 Если для других я не Апостол, то для вас Апостол; ибо печать моего апостольства — вы в Господе.
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Христиане города Коринф жили в тесном окружении язычников. Нередко язычниками были их соседи, коллеги и даже родственники. Со многими из них они выросли, вели совместные дела, а также домашнее хозяйство. Иными словами, это были ежедневные и довольно тесные контакты. Жизнь любого верующего человека, вне зависимости от его вероисповедания, наполнена ритуалами. Особенно это касается трапезы, которая издревле являлась сакральным действием. Разделить еду с другим человеком — означало вступить с ним в тесные отношения. С врагом есть не будешь. Сесть за один стол — это знак мира, дружбы и признания. А коль так, то люди делятся самым дорогим и сокровенным. В том числе своими надеждами и упованиями, которые связаны с миром духовным. Дорогому гостю всё самое лучшее. А лучшее — это то, что предложено Богу или богам. И вот нередко, придя домой к знакомому язычнику, христианин попадал в затруднительное положение. Пища, которую ему предлагали, была предложена языческим божкам, покровителям хозяина дома. То есть язычник совершил над ней определённый обряд, как бы мы сказали, «освятил» её своей молитвой к духам. И тут у христианина начинались метания: есть или не есть такую пищу. Если съесть, то вроде как принял участие в языческом обряде. Если не есть — разрушаешь связь с человеком, возможно, наносишь смертельную обиду тому, кто не раз выручал в самую трудную минуту жизни.
Апостол даёт замечательный совет по этому поводу. Сама по себе еда не приближает нас к Богу, не удаляет от Него. Даже идоложертвенное, если принимается с молитвой и мыслью о Христе, больше не принадлежит божкам и духам. Пища освящается и очищается силой Творца. Ведь Он над всем и всё творение принадлежит только Ему. Поэтому в другом месте апостол говорит: «Идол в мире есть ничто». Однако, здесь есть важный момент. Одно дело моя совесть перед Богом и моя сила веры, другое — реакция на мои действия окружающих людей. Христианин, если увидит, что я ем пищу, посвящённую божкам, может соблазниться. Или впасть в осуждение, или сам станет легкомысленно относиться к трапезе с язычниками, начнёт вести невнимательную, расслабленную жизнь, и на волне чрезмерной толерантности, перетекающей во вседозволенность, потеряет в итоге себя как христианина. То же самое и с язычником. Если он увидит, как легко я принимаю то, что посвящено его божкам, может подумать, что между ними и Христом нет никакой разницы. Сформирует о Боге неверные представления, и обязательно будет стараться ещё больше вовлечь меня в свой культ. Поэтому Павел и говорит в итоге: «не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего».
Об этом золотом правиле хорошо помнить, когда мы вступаем на путь Великого поста. Решения о том, что именно я должен есть, что не должен, что мне разрешено по разного рода показаниям, что нет, необходимо принимать наедине с Богом, своей совестью и духовником, то есть человеком, который знает мою ситуацию. Но ради тех окружающих, которые стремятся строго следовать церковному уставу, не следует бравировать своим персональным уставом, вступать в споры и напоказ в дни строгих ограничений идти в мясной ресторан. Это может посеять смуту, вызвать непонимание, неприятие, в итоге размолвку. А идеал церковной жизни — это полноценное и доверительное общение между всеми её участниками. И в этом общении мы должны учитывать позицию других людей. Порой снисходить к их немощам. То есть думать не только о своем духовном преуспеянии и идти напролом, но и по мере сил заботиться о том, не нанесёт ли моя чрезмерная свобода в Боге ущерба тем, кто меня окружает.
