Поделиться
1 Кор., 132 зач., IV, 17 — V, 5.
Глава 4.
17 Для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе, как я учу везде во всякой церкви.
18 Как я не иду к вам, то некоторые у вас возгордились;
19 но я скоро приду к вам, если угодно будет Господу, и испытаю не слова возгордившихся, а силу,
20 ибо Царство Божие не в слове, а в силе.
21 Чего вы хотите? с жезлом прийти к вам, или с любовью и духом кротости?
Глава 5.
1 Есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние, и притом такое блудодеяние, какого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего.
2 И вы возгордились, вместо того, чтобы лучше плакать, дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело.
3 А я, отсутствуя телом, но присутствуя у вас духом, уже решил, как бы находясь у вас: сделавшего такое дело,
4 в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа, обще с моим духом, силою Господа нашего Иисуса Христа,
5 предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
В сегодняшнем чтении мы слышим о том, как апостол Павел указывает коринфянам на проблемы, которые совершенно недопустимы и должны быть исправлены. При этом интересно, что, предупреждая учеников, он, не смущаясь объединяет два вопроса, которые на наш современный взгляд уж слишком разные. Одно дело распущенность, явный грех делом, который смущал остальных... и другое дело гордость, которая, конечно, так же всегда осуждалась Церковью, но, которая, сегодня воспринимается как грех внутренний, который вряд ли может на кого-нибудь повлиять. Однако для апостола оба греха одинаково серьезны, хотя и решать эти проблемы он собирается по-разному. Если тех, кто решил вести себя надменно с другими, он просто смирит своим словом, то кровосмесителя из общины необходимо изгнать из общины немедленно, не дожидаясь его прихода.
Впрочем, есть в этой ситуации еще один занимательный момент, который важен для Церкви и сегодня. Собственно, вопрос заключается в том, как сами коринфские христиане сами допустили кровосмесителя в общину? Почему они были столь терпеливы? Разве не было сразу понятно, что подобный грех не совместим с тем, что называется христианской жизнью?
И все же, судя по всем, дело обстояло именно так. Им была непонятна мера терпимости к подобным вещам в своей среде. Людям, которые живут в контексте христианской культуры две тысячи лет, кажется, что это само собой разумеющиеся вещи. Ведь любому, например, понятно, что канибализм — это плохо. Это настолько само собой разумеющиеся вещи, что мы вряд ли говорим об этом с кем-нибудь, так как даже не предполагаем, что это может быть проблемой. Так и апостол Павел, который был воспитан в строгой традиции ветхозаветного закона, мог не оговаривать со своими учениками тех проблем, появления которых не мог себе даже представить.
Может возникнуть вопрос, чем же эта проблема актуальна сегодня? Хорошо, пусть в первом веке, язычники, приходящие в Церковь, могли чего-то не знать. Или даже понимая, что тот или иной поступок плох, не осознавать меру терпимости к нему. Но можно ли себе представить, что за две тысячи лет христианская нравственность осталась кому-нибудь не известна? Можно и даже нужно. Причем основная проблема в том, что христианская нравственность стала ассоциироваться с образом просто приличного человека. Нам кажется, что мы приличные и нормальные и этого вполне достаточно для того, чтобы быть христианами. В то же время, совершенно очевидно, что понятие «приличный человек» зависит от общественных вкусов, которые меняются со временем, в то время как понятие христианин зависит от того, стремимся ли мы соответствовать Христу.
