«Память о матушке Феодосии Скопинской». Наталья Фрицлер, Наталья Бастракова

Наталья Фрицлер и Наталья Бастракова в студии Радио ВЕРА

У нас в студии были главный редактор издательства «Алавастр» Наталья Фрицлер и журналист, директор и главный редактор телеканала Михайловского округа Рязанской области, духовное чадо матушки Феодосии Скопинской Наталья Бастракова.

С нашими гостями мы вспоминали матушку Феодосию Скопинскую — ее жизнь, труды, а также истории чудесных исцелений и разрешения сложных ситуаций по обращению к ней даже после её кончины.

Говорили о книге Натальи Сухининой «Всего лишь пёрышко» — книге, посвящённой памяти матушки Феодосии Скопинской.

В центре разговора — истории тех, кого матушка поддерживала в самых трудных обстоятельствах, и тех, кто и после её ухода ощущает её близость и помощь.

Вспоминаются и дни памяти матушки, когда её духовные чада собираются вместе, чтобы разделить благодарность и любовь, которой она окружала всех при жизни. Наталья Бастракова рассказывает о личной встрече с матушкой и о том, как эта встреча изменила её жизнь, а Наталья Фрицлер делится впечатлениями о работе над книгой — как важно было передать светлый, живой образ матушки.

Звучит мысль: матушка остаётся живым собеседником для тех, кто её знал, и тех, кто только открывает для себя её путь.

Ведущая: Кира Лаврентьева

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева. И с радостью представляю вам наших сегодняшних гостей. В студии Светлого радио Наталья Фрицлер, главный редактор издательства «Алавастр», и Бастракова Наталья, журналист, директор и главный редактор телеканала Михайловского округа Рязанской области, духовное чадо матушки Феодосии Скопинской. Дорогие друзья, вы, наверное, уже поняли, что неспроста мы о матушке Феодосии упомянули. Сегодня мы здесь собрались по поводу выхода новой книги под названием «Всего лишь перышко». О названии мы сейчас будем обязательно разговаривать, но очень интересно, что книга посвящена, соответственно, жизни, воспоминаниям духовных чад о матушке Феодосии. И это, я так понимаю, был путь очень интересный по собиранию этих историй, был очень местами извилистый. Но, слава Богу, вот финал такой праздничный у нас — у Натальи в издательстве выходит книга. И, соответственно, Наталья Бастракова, которая тоже является духовным чадом матушки, может очень много рассказать о ней. Поэтому предлагаю сегодня поговорить о книге и поговорить, конечно же, о самой матушке Феодосии Скопинской. Наталья, скажите, пожалуйста, что за название, откуда взялась идея вот так назвать книгу о матушке Феодосии?

Н. Фрицлер

— Вы знаете, у нас Наталья Евгеньевна наш автор любимый, постоянный. Она вообще, я считаю, мастер названий очень ярких, очень броских. Книги вообще о матушке, их уже много издано — то есть мы не первые, мы не первооткрыватели. Есть прекрасные книги уже о матушке, и двухтомники, и большие как бы такие собрания. Наша книжка по сравнению с ними очень скромная, очень маленькая. Но у Натальи Евгеньевны, вот как у мастера таких ярких названий, у нее возникла такая идея. Герб города Скопина, на нем изображена птица. И вот она в своей вступительной статье как раз описала, чем город Скопин интересен. Особо так-то вот, по большому счету, на большой карте нашей великолепной Родины, особо ничем не примечателен. Понимаете, вот есть вот такой необычный герб. И вот такая вот у нее литературная завязка, что вот это вот вроде как птица, это такое соединение между небом и землей, и вот всего лишь перышко, которое вот взлетает. А летит эта птица, скопинская, и вот с нее лишь перышко одно падает, и это такая, знаете, весточка вот с неба людям. Вот какая-то такая вот у нее очень мудреная литературная мысль получилась. И вот, собственно говоря, вот эта вот ее идея соединить герб города Скопина и матушку, как такого небесного посланника, который просто был дарован людям. Вот из этого, собственно говоря, название и родилось. И у нас, знаете, вот на обложке — как бы сейчас-то можно уже говорить, на обложке у нас тоже изображено вот это всего лишь перышко. Но оно не просто это перышко, а оно, знаете, многоцветное, такое многослойное, как, собственно говоря, и вот часовня над могилкой матушки, оно с такими, как это изразцы или вот такие цветные стеклышки, знаете, как вот в калейдоскопе, когда вот крутишь его, да, и вот у тебя переворачивается. Помните, в детстве был такой калейдоскоп. Вот из таких как бы вот таких вот разных ярких цветовых оттенков у нас это перышко.

К. Лаврентьева

— На самом деле сравнение очень образное, конечно. Потому что она же такой невероятной жизни, она как птица, матушка Феодосия, и, конечно, не говорить об этом трудно в контексте этого разговора. Наталья, как вы познакомились с матушкой? Вот вопрос уже, соответственно, вам.

Н. Бастракова

— Прежде чем ответить на ваш вопрос, Кира, я хочу сказать, что Скопин — скопа. Птицу, о которой вы сейчас говорили, ее зовут скопа.

К. Лаврентьева

— А, ну вот, собственно, название, да.

Н. Бастракова

— И вот название Скопин, оно происходит именно от названия этой птицы. Так что очень даже Наталья Евгеньевна...

К. Лаврентьева

— Образно получилось.

Н. Бастракова

— Образно. В сердце, видите, как матушка Феодосия ей подсказала. Она нами, матушка Феодосия, даже после смерти своей управляет. И всеми управляет, кто подходит к этому источнику напиться живой воды, она до сих пор ими управляет. Я как познакомилась с матушкой, случайно познакомилась. Меня много-много лет назад, когда она еще была жива, пригласили, точнее не пригласили, а мне нужно было отвезти группу паломников. У меня тогда была маленькая «окушечка» — машина такая, представляете, «Ока», это маленькая машина. Вот мы туда попали, в ночи попали. Большая очередь, вот такие комары летают. Стояли, у меня еще дети маленькие, час, два, три стоим. В общем, со всей России приехали люди, и священники, и миряне, и в общем-то все ждали своего времени. Потому что матушка принимала вечером и ночью. Днем она не принимала, а принимала именно в ночной период времени чаще всего. И вот как раз у меня необходимости такой, там узнать что-то, спросить, задать какой-то вопрос, не было. Я была уже воцерковленным человеком и считала, что мне не нужно задавать вопросы, Господь мне и так на них Сам отвечает. Ну коль уж я привезла паломников, думаю, ну и вместе с ними зайду. Конечно, вопрос там я задала матушке, матушка мне ответила. Но как попали? Вышла, значит, ее хожалка и сказала: «Михайловские заходят». То есть мы зашли даже вне очереди, представляете. Оказывается, матушка очень любила отца Георгия. Она за него переживала, у него потом так сложилась жизнь очень тяжело, и она, наверное, уже предвидела все это и жалела его заранее. Матушка очень всех любила. Сама она лежала прикованной к постели много лет, но при этом она очень любила и сострадала каждому человеку. Вторая встреча у меня с ней была тоже очень интересная. Мы уже думали, что матушка умерла на самом деле. Нам сказали. Действительно она была в тяжелом состоянии и вроде бы как все, пошли слухи, что она умерла. И уже начали о ней молиться как об упокоении, представляете. Ну то есть, видимо, она уже была на грани на тот момент, в тяжелом состоянии лежал человек больной, инвалид.

К. Лаврентьева

— Тем более интернет не так был развит, и вот эти слухи, конечно.

Н. Фрицлер

— Она в 14-м году же скончалась, в принципе, интернет-то уже был. То есть, я думаю, что просто раньше.

Н. Бастракова

— А это было раньше.

К. Лаврентьева

— История раньше.

Н. Бастракова

— Это было еще раньше, да. Был какой-то кризис в ее состоянии, и тогда пошел вот этот слух. У нас даже священник в нашем храме, где я живу, он уже начал об упокоении ее молиться. Да, на самом деле там как-то так все это. И получилось, что мы поехали в Иоанно-Богословский монастырь, в Пощупово. И там одна женщина, хотя было очень много людей, вечерня, замечательно все, прекрасно, она ко мне подбегает и говорит: «Отвезите меня к матушке Феодосии». «Но ведь матушка Феодосия умерла», — я вот так говорю, уверенным голосом. Она говорит: «Нет, матушка не умерла, меня к ней направили из Москвы. Я вот еду такими окольными путями, вообще с Сарова, в Москве была. Из Москвы меня вот сюда направили. Теперь вот отсюда мне нужно обязательно к матушке попасть». Вы понимаете? Нина. Я так и запомнила: Нина из Сарова. И именно ко мне. Там народу столько много в монастыре, и она именно ко мне. И вот она настолько все это ко мне пристала, что в итоге — я уж не буду рассказывать, там интересные события, конечно, происходили, потому что мы-то с другой целью туда приехали. Мы хотели на источнике искупаться, но вышел священник из алтаря и говорит: вы никуда не поедете. В смысле не пойдете к источнику. Вы туда не пройдете, там дорога размыта, хотя дождя не было. Но мы действительно туда не попали. Мы повезли эту Нину ночью в Скопин. Мы, конечно, ехали с искушениями, как нам и обещали. У нас там колесо там чуть ли не пробилось, в общем, да, но все-таки мы доехали туда. Доехали. И водитель, который за рулем был, мой знакомый, он нас вез, он очень сильно переживал, потому что он не знал дороги. Соответственно, и я в ночи не знала со стороны Рязани как туда, в Скопин, заезжать. И он переживал, и я говорю: Господь все управит. И действительно, на перекрестке, где к матушке Феодосии, ночью, в двенадцать ночи, стоял человек, ждал нас, и говорит: матушка — туда. То есть он нам показал дорогу, представляете, прямо как Ангел-хранитель. И мы попали. Вот мы подъезжаем к дому, рядом с домом никого нет, стоит только один уазик, из этого уазика выбегает толпа цыган. Просто вот мы подъехали в одно время с ними. Они, и мы вот чуть позже, получается. Они выбегают и забегают в этот дом. И мы за ними, с этой Ниной, тоже забегаем в этот дом, и на засов, вот на такой засов дверь закрывается.

К. Лаврентьева

— Слушайте, это блокбастер какой-то, честное слово.

Н. Бастракова

— Да, это реально блокбастер. Я все это вот сейчас переживаю, но это было удивительно.

К. Лаврентьева

— Удивительно слушать, конечно.

Н. Бастракова

— Да, и я, понимаете, в этот момент, когда цыгане туда заходят, потому что мы-то не с ними. А нам эти хожалки матушкины, они и говорят: заходите«. А мы говорим: мы не с ними. Они: как не с ними? То есть их ждали, представляете, им дверь открыли.

К. Лаврентьева

— Точно.

Н. Бастракова

— Уже был договор с ними. Матушка очень любил цыган. Она, кстати, всех любила. Для нее не существовало ни национальностей, никаких различий, она очень всех любила. И получается, что мы понимаем, что мы просто попали, как заскочили в последний вагон. Я падаю на колени, у меня такое состояние, знаете, когда благодать, вот у мощей бываешь. Я вот когда была у праведного Иоанна Кронштадтского в Питере первый раз, я вот это ощутила, когда у тебя слезы просто начинают течь градом, и ты не понимаешь, по какой причине. То ли радость, то ли печаль, то ли что с тобой происходит. И здесь то же самое. Вот я просто упала и залилась слезами.

К. Лаврентьева

— Да, я слышала уже эти истории, как эта святость матушки Феодосии.

Н. Бастракова

— Пока цыгане там выясняли все с матушкой, да, в общем пока они там все выясняли, потом они выходят, нас запускают. Ну коли мы уже здесь, нас уже там закрыли, все, нам, естественно, доступ открыли к матушке. И вот я зашла, спросила, задала матушке вопросы свои. Там просто уж, думаю, задам вопросы. У меня там сын тоже был в армии.

К. Лаврентьева

— Раз уж я здесь.

Н. Бастракова

— Раз уж я здесь. Но когда я выходила, матушка — а матушка уже практически не разговаривала, она еле говорила, она спросила меня: «А как зовут тебя?» Она спросила. А ее же Наташа до пострига звали. Я говорю: «Наташа». И она: «Наташа», и так улыбнулась. Понимаете, это уже вот за несколько месяцев до ее кончины. И перед ее кончиной она мне приснилась. Она меня благословила, понимаете, благословила. То есть я от нее получила какое-то благословение. А на похороны ее попала, я же не знала тоже, что она умерла. Мне позвонила из Рязани Ольга. А она попечитель, скажем так, одной — тоже юродивая у нас в Рязани есть, Ольга такая, блаженная юродивая Ольга. Я ее знала тоже хорошо, она ко мне периодически приезжала. А это какое-то время у нас связь была нарушена. И вот Ольга мне звонит и говорит: Олюшка — Олюшка Рязанская мы ее называем, Олюшка блаженная, Олюшка Рязанская, — она хочет с тобой поехать к матушке на похороны". Я говорю: матушка умерла? Да, говорит, матушка умерла. А я матушку уже так полюбила, у меня она прямо вот в сердце вошла, особенно последнее, когда и тем более она мне приснилась, как вот благословила меня, как раз перед смертью, получается. Да, матушка умерла, и Ольга хочет только с тобой поехать. И получается, что Ольгу она привозит ко мне, и мы на следующий день едем. Но Ольга уже там наговорила, как все будет. Будет, говорит, мы к телу не сможем подойти, и все такое. И действительно так все и было, как она рассказывала. И вот, в общем, получается, что? Получается, что мы приезжаем, а в дороге на Скопин нас тормозит цыганка Роза. Красавица такая, шикарная женщина.

К. Лаврентьева

— Соответствующая имени своему.

Н. Бастракова

— Ну она реально Роза. И вот она останавливает нас. Мы, естественно, я всем всегда останавливаю, в общем, сажаем ее. И спрашиваем: куда вам ехать? Она говорит, в Скопин«. Представляете? Она говорит: а вы куда едете? Мы говорим: вот сегодня матушку хоронят Феодосию. Она говорит: вы знаете, матушке Феодосии я по гроб жизни обязана. У нас такая история была, я родила сыночка единственного, а он так тяжело заболел у нас, что мы, в общем-то, по врачам ездили-ездили, нам сказали, что он умрет, что он смертельно болен. И нам посоветовали поехать к матушке. И мы приехали к матушке, она так нас тепло встретила и сказала, что сынок ваш выздоровеет, не печальтесь, я его отмолю. В общем, может быть, она это так и не сказала, но она его отмолила, это точно. Вот он вырастет, станет большим человеком, будет врачом известным в Москве, и всех вас, говорит, поднимет. Ну всех вас, говорит, всем будет, да. И, говорит, так и получилось все. Так все и получилось. А мы-то тоже заезжали, тоже особая дорога, я очень ориентируюсь плохо, честно скажу. Хоть я и за рулем езжу, но ориентация у меня плохая на местности. И вот мы заезжаем в Скопин. Ей как раз до того места, как вот поворот, и потом нам просто прямо ехать. То есть матушка через нее нам указала. И все там, какие события у нас происходили, там много было и юродивых, и блаженных.

К. Лаврентьева

— Наталья Фрицлер, главный редактор издательства «Алавастр», и Бастракова Наталья, журналист, духовное чадо матушки Феодосии Скопинской, директор и главный редактор телеканала Михайловского округа Рязанской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы, конечно, сегодня говорим о матушке Феодосии Скопинской, дорогие друзья. Инфоповод нашего сегодняшнего разговора — это выход книги издательства «Алавастр» «Всего лишь перышко». И автором этой книги является Наталья Евгеньевна Сухинина. И, конечно, я сижу и удивляюсь, что у нас в студии сейчас две Натальи, третья Наталья эту книгу написала, и сама матушка Феодосия при жизни тоже была Натальей. Три Натальи у нас задействованы в сегодняшнем, считай, разговоре. И это, конечно, тоже какое-то чудо, да?

Н. Бастракова

— Даже четыре, с матушкой-то если.

К. Лаврентьева

— Да, с матушкой-то четверо, да.

Н. Фрицлер

— Ну вот вы знаете, кстати, по поводу, Наташа рассказывала тоже очень много чудес, да. А Наталья Евгеньевна, когда... У нас как вот просто вообще возникла эта идея.

К. Лаврентьева

— Вот я и хотела об этом спросить у вас.

Н. Фрицлер

— Я совершенно случайно оказалась в Скопине. Вот помимо того, что, значит, там есть какая-то редакторская у меня там деятельность, я являюсь председателем местной национальной культурной автономии немцев Сергиево-Посадского района. И у нас не только в Сергиево-Посадском районе живут немцы, не только в Москве. Их очень много, как оказалось, в Туле, в Рязани, помимо Сибири, естественно, потому что туда высылали. И вот Рязанская область, как оказалось, там тоже очень много было немцев-трудармейцев. И вот конкретно в Скопине, оказывается, есть такой музей... Вообще это вот Московский угольный бассейн. И в Скопине как раз вот есть такая уникальная тоже женщина, тоже духовное чадо матушки Феодосии, Ирина Бантуш. Она организовала — вот буквально была заброшенная шахта, она берет эту шахту, по благословению матушки, выкупает и организовывает в ней Музей шахтеров — то есть, как сказать, шахтерской деятельности, вообще шахтерской работы, профессии. Это абсолютно такая, знаете, вот частная инициатива, снизу, что называется. И в прошлом году, ровно в это же время приблизительно, получается, год ровно прошел с момента, когда я узнала о матушке Феодосии, мы были там на этнокультурном мероприятии. То есть наши вот эти немцы Северо-Западного и Центрального округа собирали свои семьи, приезжали — это семейное было такое мероприятие, то есть приезжали немцы этнические и обменивались между собой какими-то вот этими практиками, то есть культурными какими-то вещами, я не знаю, там, песни, фольклор, все что угодно.

К. Лаврентьева

— Общение такое, да.

Н. Фрицлер

— Да, такое общение, семейное очень такое, знаете. Там, кстати, и епархия вот Скопинская тоже была задействована. Потому что все немцы у нас, они, в общем-то, в прошлом были католиками, и протестантами, и лютеранами, а нынешние современные немцы, российские, это в основном все православные немцы, как вот, собственно, я и все остальные. Председатель, кстати, Немецкой национальной культурной автономии Рязани, даже богословскую работу защищала на тему священномученики, вот как раз в Рязанском. Поэтому, собственно говоря, мы немцы так только, на бумаге в основном-то, а так-то мы русские. И вот на этом мероприятии у нас одна из площадок проведения этого мероприятия как раз была вот эта вот шахта. И на этой шахте как раз я вот впервые от Ирины услышала вот про матушку. Но уже до этого, знаете, как вот, Скопин город маленький, приходишь в магазин, да, как-то люди все равно понимают, что ты не местный. И вот начиная от кассира, и везде, где бы ты не был, все говорят: а вы к матушке приехали, наверное, вы к матушке. А я спрашиваю у местных, я говорю: а что это, говорю, прославленная какая-то святая? Нет-нет, говорят, она непрославленная. Ну то есть, получается, уже начинается какой-то такой сбор информации. И я с большой осторожностью, знаете, то есть вот когда уже пришла тут и Ирина мне, значит, начинает опять выкладывать: там вот какая-то матушка, вот там что-то, значит, это самое. Я немножко так с осторожностью. Потому что, знаете, святой непрославленный, да, понятно, вот это народное почитание. Но у нас народное почитание, оно тоже как бы разное бывает, и бывают крайности, случаются. Но как бы сразу уже стало понятно, что к пустому колодцу народ за водой не ходит. И понятно, что что-то есть. И вот как-то так одно за другим потянулось, потянулось, потянулось... Ну и, собственно, Ирина мне говорит, что поехали, раз уж вы тут оказались, мы поехали к матушке на могилку. И вот мы приехали на могилку, она говорит: ты вообще не бойся, ты, говорит — ну знаете как это самое, надо же подготовить человека. Она говорит: ты иди и проси. Самые большие проблемы, которые у тебя в жизни есть, значит, иди и проси. Ну я как-то вроде человек православный. Слушай, я говорю, а молитвы есть какие-то уже для матушки, конкретному святому, которого почитают в народе? Она говорит, нет, ничего нет. Люди как бы вот приходят сами по себе. То есть вот там Псалтирь обычно лежит и все. Говорит, люди и сами как от себя, от сердца молятся, кому как Бог на душу положит. В общем, знаете, я с таким, честно скажу, очень теплохладненько, очень так осторожненько. Вот лоб-то, конечно, перекрестила, молитву про себя какую-то там пробубнила внутренне. Но у меня действительно на тот момент — просто вот Наташа о бесконечных чудесах рассказывает, у меня на тот момент как бы было три очень серьезных проблемы, связанные с близкими людьми. И вы знаете, причем одна из проблем такая, она была очень серьезного характера — это вот связано с проведением СВО и с близким человеком, который как раз там находится. И вы не поверите, вот я только вышла из часовни, в течение буквально десяти минут мне пришли сообщения —два сообщения и один звонок. И по каждой из этих трех проблем я получила ответ.

Н. Бастракова

— По вере.

Н. Фрицлер

— Ну как по вере. Я тебе говорю, Наташ, я теплохладненькая туда зашла, я абсолютно сырая была.

К. Лаврентьева

— Это укрепление такое было.

Н. Фрицлер

— Да. Я вообще, да, то есть у меня вот какое-то такое вот, чтобы я прямо горела, чтобы я что-то, понимаете, у меня больше было сомнения, чем какой-то настоящей веры искренней, то есть во мне больше такой скептик говорил, чем верующий христианин. Поэтому как бы мне это было, знаете как, у меня какое-то внутреннее такое вот потрясение случилось. И я вот с этим внутренним потрясением приехала, значит, в Сергиев Посад. Естественно, мы с Натальей Евгеньевной как бы так встречаемся, общаемся, обмениваемся какой-то информацией. Я ей говорю: Наталья Евгеньевна, говорю, хочу встретиться. Она говорит: ну давай. Вот мы с ней, значит, встречаемся. И я очень издалека...

К. Лаврентьева

— Аккуратно.

Н. Фрицлер

— Я как-то вот это, знаете, вот с такими вывертами какими-то вот, знаете, такими заходами, вот прямо практически, то что мне вообще не свойственно, я начинаю ей как бы все это рассказывать. Потому что я внутренне боюсь, что она меня не поймет, скажет, что там ну малек поехала Наташа у нас, понимаете. Я как-то начинаю ей все это потихоньку рассказывать. Мы еще просто находились там какое-то время и, понимаете, вот я просто, вот на меня вот это вот сыпалось и сыпалось, вот это сыпется и сыпется...

К. Лаврентьева

— Чудеса.

Н. Фрицлер

— Чудеса эти какие-то бесконечные, понимаете. То есть вот я, Наталье Евгеньевне начинаю все это тихо вываливать. Наталья Евгеньевна, я говорю, вот так и так. Я говорю, я очень боюсь вашей реакции. Я говорю, давайте так: вы мне сейчас ничего не говорите...

К. Лаврентьева

— А подумайте.

Н. Фрицлер

— Да, я говорю, вы подумайте. Давайте, говорю, с вами дня через два, через три как-то вот встретимся, говорю, и снова поговорим. Потому что я очень боялась, что она как-то не поддержит мою эту идею, вот мою вот эту заведенность какую-то в отношении этой темы. Причем, я говорю, еще и непрославленная святая, да, то есть уже как бы тоже такая зыбкая почва. Понятно, что народное почитание есть. И оно вот прямо вот оно живое, оно просто вот этим вот бесконечным потоком людским идет действительно. Но Наталья Евгеньевна, она такая, в общем-то, тоже у нас на ноги легкая, слава Богу. Вот она говорит: а давай, говорит, а почему и нет. То есть я как-то прямо так выдохнула. В общем, мы организовали ей командировку. Наталью Евгеньевну, значит, снарядили, отправили туда, к Ирине как раз вот. Отправили ее туда, значит, на недельку пожить, пообщаться. Вот она встречалась там с местными, как раз вот с людьми встречалась, с чадами. Но она же журналист и, в общем-то, вот эта журналистская такая жилка, в ней она никуда не делась. И она говорит, я как-то так немножко в какой-то момент устала от внимания Ирины, которая ее принимала там, получается, на Скопинской земле. Я, говорит, ей сказала так: Ир, отпусти меня, я одна, значит, схожу на могилку к матушке. И она действительно, она уходит на целый день на могилку к матушке. И вот она просто сидела там на скамеечке и просто встречала людей, которые приезжают к матушке, и просила их, говорит: ну а вы можете рассказать, почему вы здесь? Представляете, и вот она просто, не все эти истории вошли в книгу. Потому что какие-то, кто-то просил, говорит, ну мы не хотели бы. Кто-то там прямо оставлял номера телефонов, фамилии, имя, отчество, чуть ли не паспортные данные: пожалуйста, мы вот хотим, чтобы была эта книга, была эта информация. Потому что, вы знаете, мы, конечно, все равно, мы сейчас все немножко циничные, мы сейчас все немножко замотанные, все немного уставшие, но в нас все равно вот это вот ощущение и, как сказать, желание этого чуда какого-то, какого-то такого, оно в нас во всех есть. И поэтому, знаете, Наталья Евгеньевна, когда вернулась, она говорит, я прямо почувствовала, что действительно, говорит, людям это надо. То есть вот эти чудеса, вот это какая-то быстрая помощь. Вот удивительно быстрая помощь, понимаете. Хотя, в принципе, приезжаешь — ну обычный провинциальный русский городок. Вот я единственное, кстати, что заметила в Скопине, мне очень понравилось: там практически нет заборов и очень много цветов. Вот прямо удивительно. Знаете, вот эта вот какая-то внешняя, может быть, простота и убогость даже где-то, она вот прикрывается вот этим вот, любовью народа к цветам. Везде вот эти пышные, значит, грядки с этими цветами удивительными. И это все как-то так тепло и вот как-то душевно, я не знаю, что ли. В общем, короче, я заразила не только себя, значит, я еще и вокруг людей позаражала. И вот кончилось это в итоге тем, что вот сейчас, ровно через год, у нас вышла эта книжка.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. И с трепетной радостью напоминаю, что у нас в гостях Наталья Фрицлер, главный редактор издательства «Алавастр», Бастракова Наталья, журналист, духовное чадо матушки Феодосии Скопинской, директор и главный редактор телеканала Михайловского округа Рязанской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы очень скоро вернемся. Пожалуйста, оставайтесь с нами.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, дорогие друзья. Еще раз здравствуйте. Меня зовут Кира Лаврентьева. Напомню, что у нас в гостях Наталья Фрицлер, главный редактор издательства «Алавастр», и Бастракова Наталья, журналист, духовное чадо матушки Феодосии Скопинской, директор и главный редактор телеканала Михайловского округа Рязанской области. Наталья, знаю, как вы тщательно вычитываете ваши тексты и как трепетно к ним относитесь — и к качеству текстов, и к их смыслу, и к их подаче. И, конечно, иногда это прямо на грани происходит, потому что у вас эти рукописи до потолка лежат, и вам надо все это прочитать, изучить и резолюцию свою вынести. Вот по поводу книги про матушку Феодосию Скопинскую, о которой мы сегодня говорим, и по поводу нашей сегодняшней встречи — это как раз выход этой книги, которая называется «Всего лишь перышко», автор ее Наталья Сухинина. По поводу этой книги, вот если бы вы могли вспомнить какие-то пронзительные истории из нее, может быть, какие-то вещи, которые вас лично сугубо тронули ваше сердце, что это были бы за истории?

Н. Фрицлер

— Вы знаете, их на самом деле очень много. Их очень много.

К. Лаврентьева

— Да, я понимаю. Ну одна-две буквально.

Н. Фрицлер

— Ну вот про Ирину я уже рассказала.

К. Лаврентьева

— Да.

Н. Фрицлер

— То есть у Ирины же тоже история очень такая непростая. Она в тридцать с небольшим осталась вдовой с двумя детьми и с таким большим работающим бизнесом в Москве. И вот она каким-то тоже вот образом попала к матушке, и, собственно говоря, так вот и осталось у нее в чадах. И, представляете, вот этой вот женщине, у которой, значит, бизнес в Москве, квартира в Москве, собственно говоря, двое детей-школьников, матушка ее благословляет, говорит, покупай землю здесь, вот здесь вот прямо, вот эту вот шахту, «Северная-1». Покупай, говорит, эту землю, покупай эту шахту, и ты должна быть здесь. Вот мы с Ирой разговаривали, она говорит: представляешь, говорит, вот каково мне это услышать? Ну, говорит, и в то же самое время я понимаю, что, в общем-то, я должна это сделать. Потому что у меня все как-то так стало после смерти супруга, говорит, складываться, что, в общем-то, я уже могла, говорит, и уехать из Москвы, и уже как-то... И действительно вот сейчас вот эта вот Ирина, она, кстати, одна из героинь нашей книги. Потому что, в общем-то, у Натальи Евгеньевны, как у автора, у нее замысел был такой, что, она говорит, в общем-то, про жизнь матушки уже много рассказано. Вот хотя там тоже биография совершенно уникальная — она попала в аварию в 30 лет, значит, 20 лет она была в литургическом сне.

К. Лаврентьева

— Это вообще.

Н. Фрицлер

— Это через 20 лет она проснулась. А сначала она вот просто с закрытыми глазами была, потом уже и глаза как бы открыла. И, получается, больше 30 лет к ней вот шел вот этот...

Н. Бастракова

— 40 лет почти она лежала, да, и принимала людей.

Н. Фрицлер

— И принимала людей. И вот этот шел бесконечный поток людской к ней, да. И почему вот Наташа говорила, что ночью приходили, говорит, а ведь это когда это еще началось в советское время, и приходили ночью. Потому что опасались в дневное время приходить, то есть опасались просто, что разгонят и прогонят, и, в общем-то, возьмут на карандаш. Поэтому ночью тайно люди к ней ходили. И вот, получается, почти 40 лет она еще принимала тайно, получается. И, в общем-то, понятно, что там много всего как-то в этом месте было скоплено. Но вот эта вот судьба Ирины, она меня просто удивила, понимаете. То есть она в итоге, я говорю, она в итоге сейчас вот в этой шахте, значит, она организовала, у нее там целая какая-то, я не знаю, бурлящая жизнь, у нее, значит, музей, у нее там...

Н. Бастракова

— Экскурсии, детей туда привозят со всей области.

Н. Фрицлер

— До какое со всей области, у нее вот Донбасс недавно был, с Луганска дети, понимаете, то есть просто к ней там со всей страны едут. И она вот в этом постоянно круговороте, понимаете, то есть у человека просто жизнь перевернулась, как там у нас Бербок говорила, в общем, полностью, на все 180 с плюсом, понимаете. И она до сих пор, вот я говорю, и меня тоже вот, кстати, вот Ирина, почему она меня удивила так и поразила. Она, знаете, вот у нее дом через поле, получается, через лесок, как раз вот могила матушки. И она, представьте, она вот как бы вот с ней... У меня даже был какой-то момент, когда я начала думать, что, думаю, ну как это Ира странненько. Она все время с матушкой разговаривает, как с живой. Она: матушка, благослови! То есть, понимаете, она постоянно к ней мысленно обращается, как к живому человеку. То есть вот мне с непривычки и с такой московской вот этой вот закалкой и цинизмом легким, да, мне было как-то это диковато. Я так вот глаза округляла, отходила от нее так. Но потом я поняла просто, вот когда уже сама вот, знаете, так это...

К. Лаврентьева

— Познакомилась с ней поближе.

Н. Фрицлер

— Да, когда уже сама получила порцию счастья, каких-то своих внутренних ответов, я поняла вот эту ее какую-то ревность, знаете, потому что она для нее действительно живой человек. Она для нее вот человек, который никуда не ушел из ее жизни. И, собственно говоря, мысль основная была у Натальи Евгеньевны, она тоже это как бы очень четко увидела своим таким писательским взглядом, и у нее цель-то была показать, как живут ее чада, чада матушки уже после ухода матушки Феодосии, как вот они сейчас, в современных условиях живут. И я думаю, что вот этот вот какой-то ее подход такой, знаете, не свидетельства о чудесах бесконечных, потому что их действительно очень много, тут можно начать и не закончить. А именно вот просто вот, вы знаете, это тоже как это цыплят по осени считают, да, и вот как-то по плодам их увидите, их, понимаете, то есть это вот из этого разряда что-то. Что вот есть чада, которые до сих пор вот эту память несут, которые помнят матушку. А вот эти вот когда дни памяти матушки — вот, Наташа, может быть, расскажет.

Н. Бастракова

— Я бы хотела вообще рассказать о том, как мы с матушкой, как мы с Натальей Евгеньевной познакомились. Это же тоже было чудо настоящее, с Натальей Евгеньевной.

Н. Фрицлер

— А вот, кстати, да.

Н. Бастракова

— Да, это же было чудо, реальное чудо, которое матушка вот нам, да. Это получилось, что вот в прошлом году, в сентябре, на день рождения матушки Феодосии — у нее день рождения, на самом деле два дня рождения. Один официальный, но который никто не отмечает, а отмечают только близкие люди, которые знают по паспорту — это, значит, получается 5 сентября. И 4 ноября, как матушка завещала, то есть на Казанскую. Она очень любила Божию Матерь в образе Казанском, и вот она всегда собирала народ именно в этот день. Обычно акафист читали Божией Матери, песнопения, тропари и все, а потом только уже матушку чествовали. Вначале Божией Матери дань отдавали. И вот, в общем-то, 5 сентября мы приезжаем с мамой. Причем я собиралась днем. С утра я встала, у меня как бы сигнальчик такой был, говорит: напеки блинчиков. А у меня такая очень насыщенная жизнь, такая насыщенная, что там это очень сложно сделать. Но я каким-то образом это сделала. В общем, сделала. Но в течение дня меня то одно, то другое отвлекало. В итоге уже вечер, темно. Я говорю: мама, мы едем. Я приезжаю с работы, мы едем к матушке. Она говорит: да куда же мы на ночь глядя-то поедем? Я говорю: я чувствую, что надо ехать. И вот мы приезжаем, заходим в этот полумрак, даже не полумрак, а полную темноту. В часовне темно, там какой-то народ стоит. Естественно, мы даже лиц их разглядеть не можем, потому что темно. Мы молимся. Тут Ирина меня увидела. Ирина там была, вот, Бантуш, о которой сейчас речь идет. Она: ой, Наташенька, там все такое. Вот один журналист, и тут еще один журналист, и тоже Наташа. И Наталью Евгеньевну, я ее даже разглядеть в темноте не могла. А мама моя много лет работала в библиотеке. И первые рассказы, она начала воцерковляться в том числе и по рассказам Натальи Евгеньевны в свое время. То есть она в журнале «Семья» она эти рассказы, ждала даже ее, читала с удовольствием. И так что свои шаги первые духовные она делала через вот эти рассказы в свое время, то есть давно-давно. И вот, значит, наше знакомство происходит. Ирина говорит: а вот это Наталья Евгеньевна Сухинина. Я говорю: какая знакомая фамилия.

К. Лаврентьева

— Да, все знают эту фамилию, весь православный люд.

Н. Бастракова

— В принципе, в этот момент я думала о другом, я даже не могла сориентироваться. И тут вдруг вот открывается все. Вот Наталья Евгеньевна, и тут уже при свете дня — не то что при свете дня, как-то я тут освещаю фонариком, Наталья Евгеньевна при свете дня, при свете фонарика мобильного происходит наше уже вот такое вот сближение. И мама говорит: ой, Наталья Евгеньевна, так я вас вот читала, и вот я же в библиотеке все, я ждала ваши первые, прямо еще типографской краской все это пахло, и я читала с удовольствием. И тут у них такая встреча на Эльбе — они обнимаются, целуются, такая радость и счастье у них. Они, оказывается, голодные, а тут эти блинчики, мы раздаем блинчики, все как кстати. И Наталья Евгеньевна удивляется, говорит, как же матушка Феодосия позаботилась даже об этом. Я целый день сегодня в бегах, у меня даже не было возможности перекусить, а тут вот тебе, пожалуйста. А блин, я считаю, что лучший помин, и тут как раз мы матушку помянули. Матушка, она улыбается — там такая огромная фотография, и она вот, бывают ведь иконы, которые меняют свой лик, да, то есть мы знаем, что где-то сурово они посмотрят, где-то улыбаются, а здесь фотография. И она тоже, она то улыбнется, то немножко такая печальная, грустная. Здесь она, конечно, сияла. Матушка сияла просто от счастья, от этой вот нашей встречи. Тут мы поехали к Ирине, я записала. У меня с собой была камера, слава Богу, в машине я всегда вожу с собой, беру видеокамеру. Записала эту встречу. У нас так все получилось хорошо. Такая теплая встреча, я ее потом тоже, естественно, обработала, выложила везде, где можно. Мы подружились. И Наталья Евгеньевна говорит: приезжайте ко мне, приезжайте, будем дружить. И, в общем, приглашает она меня на творческий вечер. И так получилось, что снимать было некому этот творческий вечер. И вот я приехала, слава Богу, и вот отсняла творческий вечер. Наша дружба вот так вот завязалась. Представляете, матушка как нас объединила.

К. Лаврентьева

— Соединяет людей.

Н. Бастракова

— А главное, вот эти «Записки из глубинки». Я говорю, вы посмотрите, я же много лет, с Божией помощью, 9 лет уже, выпускаю этот цикл документальных фильмов.

К. Лаврентьева

— Это интересно.

Н. Бастракова

— По благословению митрополита Рязанского и Михайловского Марка. Опять же, я думаю, не без участия матушки Феодосии. Потому что здесь тоже было настоящее чудо. Я сейчас вам расскажу.

К. Лаврентьева

— Очень интересно.

Н. Бастракова

— Когда я первый раз приехала к матушке, после того как она уже ушла в мир иной, как мы с ней попрощались, потом я к ней стала приезжать на день памяти. Как тоже это все произошло. Однажды я к матушке обращаюсь — у меня такая фотография тоже есть...

Н. Фрицлер

— К матушке-то, чувствуется, там все обращаются, в Скопине, как к живой просто.

Н. Бастракова

— И я к ней обращаюсь и говорю: матушка, ты давно мне не давала никаких знаков. Ну как-то у меня в жизни стало вот все тускленько, знаете, там какие-то события стали такие вот, не очень интересные. Я говорю: матушка, ну ты должна уже себя проявить как-то в моей жизни. Представляете, вот я только ей так сказала...

К. Лаврентьева

— Дерзновенно.

Н. Бастракова

— И на следующий день в одной из социальных сетей мне приходит сообщение от владыки Феодорита. Хотя я с ним вообще не общалась совершенно, а один раз только мы с ним вот как раз на память матушке Феодосии, и то он ко мне так не очень, как сказать, ну незнакомый человек, какой-то журналист незнакомый. Я подошла, спросила его, он мне рассказал, какую роль играла матушка в его жизни. А он ее племянник внучатый, епископ Феодорит. Он сейчас Веневский, а тогда он был Скопинский. И вот получается, что он мне присылает вдруг сообщение ни с того ни с сего и пишет: вчера встречались мы с владыкой Марком, и он мне дал послушание с вами связаться и сказать вам, чтобы вы взяли Скопинскую епархию под свое крыло. То есть Михайловский район рядышком, давайте помогайте нам делать, в общем, разные материалы о святынях Скопинской земли. Представляете? Только вчера я сказала матушке вот эту фразу, и тут она меня нагрузила, тут на меня такое свалилось, как из рога изобилия. Представляете, сколько святынь Скопинской земли?

К. Лаврентьева

— Конечно, Рязанская земля, она же очень плодородная.

Н. Бастракова

— Это же Шацк, это выше там Ухоловский район, там тоже сколько святых подвижников — и прославленных, и непрославленных.

К. Лаврентьева

— В общем, добавили вам работенки.

Н. Бастракова

— Да, я говорю, матушка, спасибо. Вот так вот. И потом, как оказалось же, владыка внучатый племянник матушки. Это она ему еще когда он ребеночком был, она ему сказала, что он будет епископом Скопинским, хотя еще кафедры не было Скопинской вообще. Они смеялись над ней тогда, представляете. Они смеялись, что как это, бабушка Наташа?

К. Лаврентьева

— Как это возможно.

Н. Бастракова

— Да, как это возможно, если нет. Ну возможно. И вот, действительно, он был скопинским епископом. Вот так вот все промыслительно получается. Вот эти «Записки», их уже ведь сколько, я не знаю, сейчас. Сбилась со счет вообще, во-первых, сколько их всего. А про матушку вот каждый праздник и каждое событие, даже презентации книг, вот все это освещается, и именно вот матушка как-то меня туда направляет всегда. Я думаю: матушка, ну почему вот так вот получается? Почему бывает так, что кажется, что не попадешь туда никаким образом, как-то обстоятельства так складываются. Но именно в тот момент, когда надо, вот все складывается так, понимаете, как будто бы вот матушка сама меня ведет за руку. Это просто чудо, настоящее чудо.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. И с трепетной радостью напоминаю, что у нас в гостях Наталья Фрицлер, главный редактор издательства «Алавастр», Бастракова Наталья, журналист, духовное чадо матушки Феодосии Скопинской, директор и главный редактор телеканала Михайловского округа Рязанской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. И мы об этих чудесах сегодня свидетельствуем. Наталья, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, вот эти книги про матушку Феодосию, они сегодня зачем нужны, когда народ и так ее почитает?

Н. Фрицлер

— Мне кажется, все-таки эти книги обязательно нужны. Потому что, знаете, народу все равно не хватает какого-то, может быть, внутреннего покоя что ли. Потому что мы все очень взвинчены и новостной повесткой, и, в общем-то, всем, что нас вот окружает, просто мы все какие-то беспокойные, понимаете. А вот жизнь матушки, вот просто ее жизненная вот эта вот биография, да, поступенчатая такая, и ее наставления, такие простые, такие безыскусные, такие вот, просто они же о самых главных вещах — о любви, о терпении, да, и о труде, собственно говоря. То есть просто не ругайся ни с кем, собственно, люби всех, да, очень простые вещи. Вот мне кажется, у нас есть такой какой-то момент, что мы немного забываем о самом главном, и очень много в нашей жизни такого вот ненужного. И вот эти простые такие слова, простые вроде советы какие-то, рекомендации, простые, давайте так скажу, чудеса, которые происходят в нашей жизни, ведь это же, в принципе, уровень бытовой, собственно, то есть ничего такого сверхъестественного как бы с нами не происходит. Но ты получаешь, и ты как-то внутренне все равно собираешься и понимаешь, что это совсем не это, это вот то самое перышко, которое к тебе прилетело, понимаете. И вот эта вот связь какая-то, такая незыблемая связь нас с небом, да, вот через матушку, через вот такого простого подвижника. Она простая крестьянская женщина была, она крестьянка. У нее нет ни образования, у нее нет ничего, то есть там нет никакого вот богословия глубокого, да, но есть бесконечная любовь. Вот бесконечная. И вот люди идут, и представляете, и даже сейчас они из этого источника пьют.

К. Лаврентьева

— 60 лет она лежала парализованная, если я не ошибаюсь.

Н. Бастракова

— Да, и главное, к ней же вот сейчас добавились духовные чада те, которые при жизни не знали...

К. Лаврентьева

— Не знали.

Н. Бастракова

— А вот по книгам. И просто вот, знаете, да, они добавились. Я вот как раз об этом тоже, фильмы вот эти вот тоже, они как раз об этом. И сейчас вот мне очень приятно, что Наталья Евгеньевна подняла эту тему. Именно важно рассказать, а как сейчас эти люди живут, и как они, вот именно их судьбы интересны. Главное — это матушка, не на чудесах заострять даже внимание, а на том, как она нас ведет к Богу.

К. Лаврентьева

— Конечно.

Н. Бастракова

— Матушка — это главная ступень. Она ведь любит Господа, она Ему так доверяет, и она учит нас доверять Богу. Это главная задача. Сейчас она почему живая для нас? Потому что все, что связано с Богом, все живое.

Н. Фрицлер

— И, конечно, еще, мне кажется, знаете, то есть это какое-то вот... Мы все равно живем в Церкви, мы постоянно, в общем-то, у нас в какой-то момент нам все становится обыденным, то есть и причастие, и как-то возможность участия в богослужении. То есть как бы у нас нет такой вот какой-то вот когда, как у новоначальных, вот эта вот какая-то радость, какая-то внутренняя вот эта вот. Ну я по себе, сейчас вот давайте, я про себя буду говорить. Уже есть какая-то обыденность в этом во всем. А вот как раз вот это вот мое знакомство такое, в общем-то, неожиданное для меня, и как-то погружение в эту тему, вот меня лично, например, как-то вот у меня вот эти чувства обострились. Потому что я —скажу немного личное, у меня был момент, когда я очень долгое время не причащалась, и как-то вот очень долго у меня этот период длился. И как раз когда я попала к матушке, я еще была в этом периоде. Так вот, я когда пришла убеждать Наталью Евгеньевну, я ей сказала, говорю, Наталья Евгеньевна, вы не поверите, а я же сходила, причастилась. Причем я это сделала, я вернулась домой, я просто не могла сделать это в Скопине, хотя у меня было желание уже там как-то, то есть я уже настолько была вот как-то сразу готова к этому. Но я вернулась домой, я сходила на исповедь, я как-то все это сделала, знаете, как вот...

К. Лаврентьева

— Осмысленно.

Н. Фрицлер

— Осмысленно и как-то вот глубоко. И потому что, ну и было уже в чем покаяться, знаете, как это...

К. Лаврентьева

— Накопилось.

Н. Фрицлер

— Накопилось, да, что называется. И вот для меня это было какое-то такое вот, знаете, вот духовное возвращение, скажем так, понимаете. Когда ты вроде бы в Церкви, когда ты вроде бы, для тебя как-то все вот немножко уже потеряло свою яркость, знаете, вот как-то вот померкло слегка. А вот это вот наше духовное состояние, да, и вот эта какая-то внутренняя жизнь со Христом, она же не должна меркнуть. И для меня, например, это вот как-то, мне кажется, главный урок для меня лично даже не чудеса, которые случились со мной в этот момент, а именно вот это.

К. Лаврентьева

— Вот главное чудо, да?

Н. Фрицлер

— Вот этот вот простой урок, понимаете. И когда я вернулась в лоно Церкви... В смысле я не уходила, да, но был момент вот именно по таинству...

К. Лаврентьева

— Охлаждения такого.

Н. Фрицлер

— Да, теплохладность какая-то. То есть вот у меня это прошло. Потому что я поняла, что, собственно говоря, это проблема была моя, естественно. А Церковь-то вот она, она жительствует, она свидетельствует, понимаете. И вот эта вот простая женщина с такой какой-то просто сложной неимоверно судьбой, которую в принципе даже понять — это летаргический сон, 20 лет человек спит, да. При этом матушка же, она вот как бы всегда, вот то, что я читала про ее жизнеописание, воспоминания людей, которые ее знали при жизни, она всегда как-то внутренне стремилась к Богу, такая была очень трудолюбивая, но простая совсем. Она, собственно говоря, как-то нигде не выпячивалась, нигде ее именно религиозная составляющая, то есть чтобы там молилась, постилась, знаете, вот этого всего как-то нет в жизнеописании людей, свидетельствах, которые люди ее знали. А уже, получается, после того как она вернулась, она молитвы наизусть знала, она цитировала какие-то такие чуть ли там не евангельские вещи, понимаете. То есть у нее какие-то были духовные школы совсем не местные. И поэтому вот это вот свидетельство тоже как бы. Наверное, Наташа, может быть, больше расскажет.

Н. Бастракова

— Ну она да. Она говорила, что она, Царица Небесная ее водила и учила всему, когда она вышла уже из этого состояния — это раз. А два — она все-таки была верующим человеком.

Н. Фрицлер

— Нет, она была верующая, но период-то был такой, советский был, и особо как-то старались это не выпячивать, да.

Н. Бастракова

— И перед тем, как с ней произошло два несчастья — с ней два несчастья произошло, и второе вот уже повлекло за собой вот эти тяжелые последствия, перед тем как этому произойти, ее хотели выдать замуж. И она замуж не хотела выходить. То есть у нее такой все-таки монашеский тип был. Матушка хотела служить Господу. И вот Господь так, вот таким образом распорядился, что она стала верной служкой — Его верной служкой, Божией Матери и всех людей, которые приезжали к ней, как к тому источнику, где вода, исчерпать которую невозможно. Она вот действительно. И вот еще что хотелось мне обязательно подчеркнуть, что атмосфера, которая царит в момент вот этих праздников, дней памяти матушки. Это я сейчас вот обязательно скажу радиослушателям — 15 мая, на день Бориса Глеба, она почила 15 мая, и в этот день всегда бывает богослужение в храме Бориса Глеба в Корневом. Она всегда говорила: это мои святые. Потому что у нее все события жизненные важные происходили именно на день памяти либо их вместе, либо поодиночке. Мы знаем, что есть еще отдельные дни памяти у Бориса и у Глеба. И вот все ее родственники либо почили, либо родились, получается, в день памяти вот этих святых. И в том числе храм, единственный, который действовал, он был Бориса и Глеба, и она почила на Бориса и Глеба. И теперь все приезжают, паломники и духовные чада, в день ее памяти — 15 мая, в этот храм. Обычно епископ служит, даже не один, бывает несколько в этот день. А потом едут все в деревню Велемья.

Н. Фрицлер

— Наташа, а ты про батюшку расскажи, настоятель этого храма, кто он?

Н. Бастракова

— Отец Константин Гусаров, он тоже духовное чадо.

Н. Фрицлер

— Он вырос у кроватки матушки.

Н. Бастракова

— Да, вырос у кроватки матушки, и он ее и причащал. Причащал и перед тем, как вот она упокоилась тоже. Они общались часто, и матушка рассказывала, то есть она говорила, рассказывала такие свидетельства, что она там пребывала духом и рассказывала: вот тут такая икона, тут такая икона. Хотя она не ходила, мы знаем, что она не могла видеть это своими глазами, но отцу Константину она рассказывала, что где у него находится и как он, где он служил, куда он пошел, что он сделал. И, конечно, он этому удивлялся. Но потом уже ничему не удивлялся, потому что он жил в этом, и матушка ему постоянно давала свое руководство. И он действовал по этому руководству, и до сих пор он руководствуется ее вот этими назиданиями. И вот эта атмосфера, которая царит на празднике матушки 15 мая и 4 ноября ежегодно, собирается очень много людей, и там панихида проходит, все, большая трапеза, вот ее духовные чада организуют большую трапезу. И в этом году, мне кажется, даже больше, чем в прошлом было, очень было много. В прошлом году 10-летие было со дня упокоения, а в этом 11. И вот у меня получился тоже фильм, объединила я 10-летие и 11-летие. И вот вы знаете, какая тоже тенденция интересная, когда я делала этот фильм, у меня было такое ощущение, что делаю его не я, а матушка. Во-первых, он очень быстро получился, как-то удивительно. У меня в последнее время очень тяжело они идут, а здесь вот как будто мной кто-то руководил. И там все вошло самое радостное и самое яркое в этот фильм, то есть атмосфера такая этого праздника и настроение его. Вот знаете, радость, такая радость, как немножко блаженная радость, детская. Я вот смотрю со стороны и думаю: ну это вообще какой-то детский сад. А люди говорят: ой, вот смотришь, и вот такое ощущение, что как будто ты в Царствии Небесном. Вот эта радость — это то, что матушка вкладывает в него. То есть даже не я, получается, я совершенно тут никакого участия не принимаю, а матушка, она сама нас знает и настраивает через книги Натальи Евгеньевны, через книги тех авторов, которые до Натальи Евгеньевны касались ее жития. И самое главное-то, матушку готовят на канонизацию. Вот эти все документы и все книги, они же пойдут...

Н. Фрицлер

— Да, это все ляжет, конечно, в основу.

Н. Бастракова

— И храм ведь строится.

Н. Фрицлер

— Да, храм, кстати, вот напротив. Во-первых, над могилкой матушки есть часовенка такая, знаете, вот радостная, с этими вот веселенькими стеклышками. А напротив прямо как раз строится храм...

Н. Бастракова

— Казанской иконы Божией Матери.

Н. Фрицлер

— Да, Казанской иконы Божией Матери. И, конечно, вы знаете, даже вот этот вот сельский погост, вот просто даже вот ради этого поехать посмотреть. И вот на сельском погосте, в принципе, там, понимаете, там действительно какая-то вот бесконечная... У Натальи Евгеньевны, кстати, тоже вот она это в книге, когда она целый день сидела у могилки, знаете, вот это вот постоянно как-то вот едут люди, бесконечный поток. Понимаете, то есть это же вот тоже, это же никто особо-то не афиширует. Я думаю, что не все люди... Вот Наталья Евгеньевна рассказывала, что она, когда сидела, тоже там, говорит, приехали, приехал один такой, говорит, мужчина прямо очень-очень, говорит, я не разбираюсь, но какая-то очень-очень, говорит, большая, крутая, красивая машина. И приехал явно он как бы с охраной, там со всеми делами. Они тоже между собой пообщались, он ей там тоже что-то как бы Наталье Евгеньевне много рассказал. Не для печати. Но факт в том, что вот люди едут разные. И у людей и разный уровень образованности, разный уровень, я не знаю, религиозности, понимаете. Едут люди разных национальностей. Наталья Евгеньевна свидетельствовала, что там и мусульмане приезжают, понимаете. И вот этот вот народный поток, он же снизу, он снизу. Собственно говоря, я так понимаю, что вот понятно, те люди, которые там матушку знали, да, при жизни. Там вот те же самые священники, монахи, там архиереи, их тоже очень много, кто вот матушку при жизни как бы бывал у нее и окормлялся духовно. Но вот сейчас вот нынешнее как бы наше церковное руководство, в общем-то, оно же вот действительно сейчас собирает просто вот эту вот информацию бесконечную, которая вот идет и идет, понимаете, вот об этих бесконечных чудесах. Это же тоже, я думаю, нужно всем нам, вот какое-то такое внутреннее подкрепление. События у нас непростые и на мировой площадке политической и, в общем-то, и внутри страны все непросто. Понимаете, я говорю, какого количества сейчас скорби происходит у всех. Поэтому я думаю, что это все прямо очень-очень нужно. Это понятно, что это не сегодня произойдет канонизация, а это, по-моему, одно поколение же должно пройти, смениться. Обычно 50 лет, то есть в среднем считается, что как бы это должно смениться поколение, и тогда уже вот как-то все материалы идут в комиссию, в общем-то, это все уже...

Н. Бастракова

— Ну бывают разные случаи.

К. Лаврентьева

— Да, бывает и раньше, конечно, канонизация, когда очевидно.

Н. Фрицлер

— Вот мне кажется, тут вполне возможен и такой сценарий. Потому что вот я бы, например, сегодня я бы голосовала за, если это как-то повлияет. Ну я думаю, что мы своим трудом как бы с Натальей Евгеньевной свою маленькую лепту внесли. Потому что это действительно то что, я думаю, нужно многим сейчас.

Н. Бастракова

— И перед смертью, кстати, матушка, она сказала, она заповедала себя похоронить в Велемье — то есть на родине, получается. Она же в поселке Октябрьском принимала-то. Не в Велемье, она в Октябрьском принимала. Там сейчас, кстати, тоже храм построили Всех святых, в земле Российской просиявших. Тоже очень символично, представляете. Там все непросто, все там вот интересно. Это тоже духовное чадо, отец Евгений ее духовное чадо. И духовное чадо отец Максим, который строит храм Казанской иконы Божией Матери. Максим Косоруков, тоже очень такой батюшка удивительный. То есть все там взаимосвязано. И вот матушка, она сказала, что на Велемье. А Велемья — это такая заброшенная деревенька.

Н. Фрицлер

— Это абсолютно, да. Во-первых, это тупик дороги, то есть там дальше просто уже лес, вы знаете.

Н. Бастракова

— Там не было дороги, кладбище было все запущенное, заброшенное. И, естественно, ее близкие, духовные чада, все говорят: ну как же так, матушка? Да там туда и не проехать, на это кладбище. Она говорит: все будет, детушки мои. И дорога будет, все будет.

Н. Фрицлер

— Дорога есть.

Н. Бастракова

— И действительно, все так и произошло. Я же начинала вот еще когда только могилка там была одна, не было ни сени, ничего. Тоже приезжала. Действительно там было все заброшено. Но после того, как матушку там похоронили, сразу начались изменения. И дорогу асфальтированную проложили в эту дыру, просто тьмутаракань, можно сказать.

Н. Фрицлер

— Ну тупик, тупик просто.

Н. Бастракова

— Да. Все там облагородили, и сень поставили, и вот эту площадку под храм стали готовить, и сейчас храм строят. Правда, его не так быстро строят, но, как сказал отец Максим, так надо. Нам нужно потихонечку, полегонечку, но основательно. В общем, он делает все основательно. И есть такое предположение, что, когда закончат строительство, возможно, матушку уже канонизируют к тому времени.

Н. Фрицлер

— Туда в храм и перенесут как раз.

Н. Бастракова

— Да, ну вот есть такое тоже мнение и желание, чтобы матушку не переносили. Все-таки здесь она открыта для всех для поклонения.

Н. Фрицлер

— В любое время, да.

Н. Бастракова

— Туда и ночью, и днем едут к ней.

Н. Фрицлер

— Ну вот я, кстати, вот мы с Ириной, когда стояли тут вот перед передачей, перед записью стояли, разговаривали, как раз тоже зашел у нас между собой такой разговор о том, что вот удивительный факт: в советское время, как оказалось, очень много на Рязанской земле появилось, да, вот, каких-то вот таких вот необычных людей, то есть какие-то святые, вот просто которые в народе. Вот Любушка Рязанская, она уже прославленная, уже мощи ее там в храме почивают.

Н. Бастракова

— Матрона Анемнясевская.

Н. Фрицлер

— Вот Наташа, расскажи.

Н. Бастракова

— Очень известная. Матрону Анемнясевскую знают по всему миру, кстати.

К. Лаврентьева

— Да.

Н. Бастракова

— О ней даже и фильмы, кстати, и «Спас» снимал фильмы, и вообще много.

К. Лаврентьева

— Да, о ней можно в отдельной программе будет даже поговорить.

Н. Фрицлер

— Ну вот просто, понимаете, мы так вот между собой разговаривали, что оказывается, действительно, вот Господь даже в такие сложные времена, Он ведь людей не оставляет, понимаете. Он ведь паству свою все равно, да, окормляет вот через вот этих вот людей, которые, в принципе, миру невидимы, да, а они вот этот вот бесконечный вот этот подвиг.

Н. Бастракова

— И они все взаимосвязаны, я знаю.

Н. Фрицлер

— И все они между собой, да.

Н. Бастракова

— Они все взаимосвязаны. Вот у меня, как я вообще оказалась в Михайловском районе, тоже интересно — через Полюшку Рязанскую. Тоже у нас такая же подвижница, представляете. И вот тоже так же я же из Моршанска попала по ее молитвам. Я говорю: хочу на родину вернуться, говорю, ты давай управляй все, Полюшка. Вот так вот. И книжечку положила себе. И вот, пожалуйста, прямо буквально в течение тоже некоторого времени я оказалась в Михайловском районе. И оказывается, она сама родом, Полюшка, оттуда. Поэтому я Полюшке, когда на могилку заезжаю, говорю: матушке Феодосии поклон передавай. Они там все рядом. Они все рядышком.

Н. Фрицлер

— Вот какая богатая духовно Рязанская земля.

К. Лаврентьева

— Да. И, конечно, отчасти по этой причине у нас сегодня получилась очень богатая программа. Потому что действительно наши небесные друзья, наши небесные покровители нас поддерживают, укрепляют нашу веру и на пути ко Христу, конечно, нас укрепляют. Спасибо огромное, дорогие друзья. Спасибо вам, Наталья и Наталья. Дорогие друзья, мы сегодня говорили о книге «Всего лишь перышко» — это книга Натальи Сухининой о матушке Феодосии Скопинской. В гостях у «Светлого вечера» были Наталья Фрицлер, главный редактор издательства «Алавастр», и Бастракова Наталья, журналист, духовное чадо матушки Феодосии Скопинской, директор и главный редактор телеканала Михайловского округа Рязанской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами, дорогие друзья. Всего вам доброго и до свидания.

Н. Бастракова

— До свидания. Спаси, Господи, всех.

Н. Фрицлер

— До свидания.

Все выпуски программы Светлый вечер

Другие программы

Актуальная тема