Поделиться
Сегодняшний гость нашей программы появился в моем читательском круге промыслительно и закономерно: радио, обратная связь. Вот так меня и разыскала филолог и преподаватель иностранных языков Екатерина Парфёнова, — написавшая в начале нашего века о поэте Оскаре Грачёве замечательное эссе «От слова к Слову. Путь православного поэта» (вы, наверное, догадались, что в прозвучавшем заголовке, — сама эта, выражаясь научным языком, лексема — то есть «слово», — введена сначала со строчной, а затем — с прописной буквы. «От слова к Слову».
Прочитаем раннее, трогательное стихотворение Грачёва о Рождестве Христовом, написанное, очевидно, ещё до воцерковления автора, но уже в те времена, когда он, врач-реаниматолог — целиком перешел на литературную работу.
А может быть, где-то на свете
осталась ещё сторона,
где все мы как малые дети
и ёлка на всех одна,
огромная синяя ёлка
по имени Небосвод,
где каждая звёздочка только
иголкой себя зовёт,
где ангелы-невидимки
под Вифлеемской звездой
озвучивают снежинки
Рождественской тишиной —
и хлопья, как пилигримы,
идут-бредут по дворам
и нас поднимают с перины
и вводят под ёлку, как в храм,
и ночью под куполом Неба
кружатся и Дед и Мороз
и ходит кругами планета,
попавшая в невод из звёзд,
и все мы как малые дети,
и ёлка на всех одна —
и тихо... и только на свете,
как вафли, хрустит тишина.
Оскар Грачёв, «Рождество». Из сборника «Новая поэзия», 1970-й год
Красиво, правда же?
Оскар Михайлович Грачёв — в крещении Павел — не молодой человек. Написал много, но его почти не публикуют, и он, как я понимаю, здесь уповает больше на волю Божию, нежели на какие-то хлопоты.
Между тем, его самодельные сборнички (сделанные вручную, как это было принято в эпоху «самиздата») — непременно должны придти к своему читателю, — бо́льшему, нежели узкий круг сочувствующих и преданных друзей.
Быть может, наш радиоэфир расширит этот круг?
Любить издалека всегда приятно —
не потому ли ценится кладбище?
Мы любим человечество... А нищий
проходит мимо: мы не видим брата.
Но обожаем слёзы всенародные,
всечеловеческую разделяем скорбь,
молчим торжественно в минуты скорбные,
когда часами рядом льётся кровь.
Ушедших славим, а живых не видим.
Кого винить? — Да некого винить:
ведь мы себя за то и ненавидим,
что разучились ближнего любить.
Любить других как самого себя —
как это просто! но не выполнимо,
покуда рядом тихая слеза,
ещё живая, протекает мимо...
Оскар Грачёв, «Элегия о ближнем». Из сборника «Новая поэзия», 1988-й год
...Эссе Кати Парфёновой «От слова к Слову. Путь православного поэта», — с упоминания о котором я начал, — кончалось так: «...Удивительная вещь: Россия замещала Бога, пока поэт не был воцерковлён. А потом отобранную Родину (речь о начале 1990-х) — заменил Господь, и дал возможность ощутить её в вере».
И вот, на прощанье — стихотворение из тех горьких лет, когда ощущение «отобранности», вероятно, и стало сменяться высокой обретённостью.
Вишенные белые цветы —
ясности Божественной прелюд...
С низкой, очень близкой высоты
кажется, что ангелы поют.
Их неосязаемая песнь
льётся по глазам и по устам...
Если так светло бывает здесь,
как же осиянно будет там?!
Оскар Грачёв, «Вишня в цвету». Из сборника «Новая поэзия», 10 мая 1992 года
