Поделиться
У нас в гостях были командир отряда «Небо зовет» священник Дмитрий Николаев и специальный корреспондент канала «Спас» Екатерина Аркалова.
Мы говорили о целях и задачах программы «Общее Дело», о последних экспедициях проекта и о планах на будущее. Наши гости поделились, с какими трудностями и опасностями сталкивались участники программы, и как преодолевали их, а также в чем они видят особую важность того, чем занимаются.
А. Пичугин
- Здравствуйте, дорогие слушатели, меня зовут Алексей Пичугин, рад вас приветствовать в нашей студии, сегодня у нас программа посвящена проекту «Общее дело». Мы часто здесь говорим про это замечательное движение, которое занимается сохранением культурного наследия Русского Севера, в первую очередь, деревянных храмов - это и консервация, и реставрация. Обычно в эту студию приходит руководитель этого проекта Алексей Яковлев, но сегодня отца Алексея Яковлева нет, поэтому знакомимся с новыми, ну как – знакомимся, все эти люди бывали уже у нас в разных программах, правда совершенно на другие темы: Екатерина Аркалова, специальный корреспондент телеканала «Спас», Катя, добрый вечер.
Е. Аркалова
- Добрый вечер.
А. Пичугин
- Священник Дмитрий Николаев, командир отряда «Небо зовет» в рамках проекта «Общее дело», отец Дмитрий, здравствуйте.
о. Дмитрий
- Добрый вечер.
А. Пичугин
- Ноябрь месяц, обычно это время, когда люди, ездящие в разные совершенно экспедиции, подводят итоги. Уже холодает, уже особо в поля и в леса не выедешь, поэтому самое время подводить итоги и готовиться к новым сезонам, поэтому, я так понимаю, что прошедшее лето, осень, часть весны были для «Общего дела» достаточно плодотворными. Все время расширяются горизонты, расширяется спектр того, что «Общее дело» может производить, я знаю, что в Москве около храма, где служит отец Алексей, Серафима Саровского в Раеве, даже мастерская появилась, где изготавливают копии древнерусских завершений храмовых, восстанавливают технику строительства из дерева и все это применялось в этом году. Кать, ты ездила с «Общим делом» в одну экспедицию или в несколько?
К. Аркалова
- Я ездила, это был июнь, июль, август, но, по сути, мы побывали в десяти точках: Архангельская область, Карелия, Вологодская область и снова Архангельская. Да, наверное, это была одна большая экспедиция «Общего дела», просто она включала в себя широкую географию, но надо сказать, конечно, что каждая из локаций – это собственный мир, как бы громко и патетично это ни звучало, потому как мы блуждали по Северу, скажем так и вот наша траектория, она так заносила нас…
А. Пичугин
- В Москву-то возвращались?
Е. Аркалова
- Да, мы возвращались в Москву, мы выезжали недели на две-три, возвращались, быстро собирали то, что успели снять и отправлялись снова, но по сути это все воспринималось, как одно большое путешествие, полное невообразимых каких-то красот, знакомств и очарования.
А. Пичугин
- А до этой поездки тебя с Русским Севером что-то связывало?
Е. Аркалова
- Да, меня связывало с Русским Севером: в свое время мне довелось пожить на Соловках и даже там поработать в музее на протяжении нескольких лет и, скажем так, «осоловеть».
А. Пичугин
- А Соловки – это отдельный мир. Я никогда не был на Соловках, я очень много раз пытался туда доехать, но, видимо, не особо пытался, скорее, хотел, но пока не сложилось. И, как мне кажется, Соловки, Кий-остров, где уже я там был не раз – это достаточно своеобразные миры, они отличаются от общечеловеческого восприятия Русского Севера, где в тайге большие деревни по берегам рек с такими выразительными храмами, как раз которыми занимается «Общее дело» - вот этот мир Русского севера для тебя был в новинку?
Е. Аркалова
- Этот мир для меня был в новинку, да, прежде всего потому, что там нет толп туристов и кое-где в принципе нет жителей, то есть это полностью покинутые, вымершие деревни, спасибо наследию советского прошлого, объединения деревень и так далее и тому подобное.
А. Пичугин
- Это мы и в Центральной России видим достаточно.
Е. Аркалова
- Что касается архитектуры и самих мест, конечно, это на разрыв аорты воспринимается, поскольку деревень нет, стоят одни фундаменты от домов, вросшие в траву и так далее, одни очертания, на коптере мы летали, снимали, а храм стоит. То есть нет домов, нет дорог, нет ничего, одни очертания поселка - храм стоит просто, как будто из него вышли и должны скоро вернуться, есть такие места. Есть, конечно, уже которые не воспринимаются, как объект спасения, кажется, что дунь на него, и он сейчас рухнет.
А. Пичугин
- Ну а похож на храм еще пока?
Е. Аркалова
- Ну он похож на храм, да.
А. Пичугин
- Потому что в Центральной полосе у нас тоже достаточно много таких мест, когда в чистом поле стоит церковь и вот на коптере если полетать сверху – будут очертания домов, очертания погребов, такие провалы в земле, они по весне особенно заметны, а кажется, что распаханное поле и в нем, просто в чистом поле стоят руины церкви. Да, это, кстати говоря, все укрупнения колхозов и слияния деревень 60-70-х годов, что в Архангельской области, что здесь.
Е. Аркалова.
- Собственно, да. И надо сказать, что архитектура, она очень разная, известно, что нет ни одного похожего храма на Севере, каждый из них, по сути, как произведение искусства, произведение зодчества деревянного и видно, что его строили как-то не по шаблону, не по лекалу, а так, как сердце прикажет.
А. Пичугин
- От души.
Е. Аркалова
- От души, да и вкладывая в это всю душу. Даже посмотреть на детали, которые остаются, кое-где даже краска осталась и вот я встречалась в одной из экспедиций с девочкой, она иконописец и она по фрагментам смогла определить, что это подлинная позолота шестнадцатого века, которая просто под слоем гумуса, пыли она сохранилась и как искусно это сделано - это, конечно, с ума сойти.
А. Пичугин
- Она, видимо, еще не просто иконописец, она и специалист хороший, и реставратор
Е. Аркалова
- Да, конечно.
А. Пичугин
- Советская реставрационная школа, она давала какие-то удивительные плоды и таких специалистов, которых сейчас уже практически не осталось, только ученики, которые эту советскую школу прошли. Видимо, может быть, эта девушка была как раз из тех людей, которые учились у тех специалистов. Но они, в общем, и сейчас есть, что там: тридцать лет прошло с момента распада Советского Союза, последним выпускникам сейчас за шестьдесят где-то, они еще вполне себе дееспособны. Но другой вопрос, что учеников совсем мало и вот это воспроизводство, оно может в любой момент прекратиться. Вот здесь, кстати, мы и переходим к «Общему делу», которое, спустя двадцать с лишним лет после окончания экспедиции, а дело в том, что в свое время когда-то давно, ну как: я с этими людьми общаюсь и сейчас достаточно много, но они этим занимались давно, они в Союзе реставрации работали после армии, кто-то после института или между школой, армией и институтом в начале 90-х-конце 80-х, когда эта вся структура, она еще действовала. И очень близкий мне человек, к которому я когда-то в экспедицию приехал совсем ребенком первый раз, он рассказывал, что первой его работой была как раз работа в тайге глухой – они обходили со старшим коллегой по карте, естественно, не было никаких электронных средств, GPS-передатчиков, они обходили по карте те объекты, которые стояли на охране в каталоге и смотрели, сохранились они или нет. Иногда они находили новые, которые нигде не числились, их никто никогда не видел и вписывали их, иногда они не находили старых, которые числились, но их уже нет по понятным причинам. Потом эта работа прекратилась, все 90-е годы этим никто не занимался, это я уже скорее для слушателей рассказываю. И вот сейчас, спустя 20 с лишним лет как раз «Общее дело» отца Алексея Яковлева и его единомышленников, оно сумело снова этим заняться. Отец Дмитрий, вы командир отряда «Небо зовет» в рамках проекта «Общее дело». Сколько вообще всего таких отрядов, как ваш?
о. Дмитрий
- Затрудняюсь сказать, сколько.
А. Пичугин
- Ну это хорошо, что затрудняетесь сказать, потому что, видимо, много.
о. Дмитрий
- Ну их десятки, точно не один, не два, я думаю, потому что ежегодно около 600 человек принимает участие в летних экспедициях «Общего дела».
А. Пичугин
- Представляете, 600 человек! Даже, когда мы познакомились с «Общим делом» в 15-м или в 16-м году, наверное, сотни там бы не набралось.
о. Дмитрий
- Тогда было около 300, может быть, 400 человек.
А. Пичугин
- С какого года «Общее дело» существует?
о. Дмитрий
- 12 лет ему.
А. Пичугин
- Ну, двенадцать лет, долгое время это была инициатива очень небольшого количества людей, которые выезжали сами, за свои деньги.
о. Дмитрий
- Ну это так и осталось, в общем.
А. Пичугин
- За свои деньги – да, понятно, что очень много приходится вкладывать, но и появились спонсоры, которые все равно что-то делают, что-то помогают, гранты, в конце концов есть, в которых «Общее дело» тоже участвует.
о. Дмитрий
- Я в проекте с 13-го года и по поводу средств на материалы мы в свое время ввели такое нововведение: стали собрать деньги на платформах краудфандинговых
А. Пичугин
- На «Планете» там, да?
о. Дмитрий
- На «Начинании.ру» и это, знаете, каждый раз было удачно, то есть мы уже вот года четыре собираем деньги и 200, 300, 400 тысяч мы собираем для того, чтобы приобрести материалы и восстановить.
А. Пичугин
- Это только на ваш отряд?
о. Дмитрий
- Это я только о нашем отряде говорю.
А. Пичугин
- Слушайте, ну 200-300 тысяч рублей для одного отряда – вы в скольких местах этим летом успели побывать и не только летом?
о. Дмитрий
- Этим летом мы были в одном месте, в том же самом, в котором были и в прошлом
А. Пичугин
- А где?
о. Дмитрий
- Это местечко называется Ту́лгас. Ту́лгас – это название реки и название огромного села, которого сейчас, как такового нет. В центре находился некогда ансамбль, состоящий из трех элементов: зимний, летний храм и колокольня, и от него радиально расходились деревни. Так было до революции, после революции в этом месте проходила линия фронта между красноармейцами и английскими войсками, очень много было боев, место переходило из одних рук в другие. И теперь там вокруг есть жизнь, но не такая, конечно, активная, как когда-то. Вы знаете там меня что потрясло: что еще тридцать лет назад там была еще очень активная жизнь, буквально в десяти километрах там есть деревня или село, там храма-то нет, но был, да, село́ - там был храм раньше, в котором был свой аэродром.
А. Пичугин
- А это нормальная абсолютно история для архангельских: архангельские, костромские, вологодские места, там летала малая авиация и не только, кстати: Владимирская область, Ивановская область. У меня очень хороший друг купил дом в деревне в Ивановской области – это не самые глухие места по меркам Ивановской области, но это та ее часть, которая в сторону Москву, то есть если линеечку где-то на карте приложить, получается 170, может быть, километров – это все очень быстро, достаточно просто можно доехать, просто дорог нормальных нет и раньше не было, в советское время. И на краю этого села аэродром: каждый день было по два рейса из Иваново в это село в советские годы, два рубля стоил билет. В общем, поздние колхозники брежневского извода могли себе это позволить.
Е. Аркалова
- Как жаль, что ушли эти времена, поскольку, конечно, с дорогами в Архангельской области, в Карелии, что говорить, очень сложно. Кстати, что поразило меня в храме, где шли работы в Ту́лгасе: позволила себе такую роскошь – подняться на верхний ярус, где шли работы и там в стенах остались отверстия, я так понимаю, от снарядов…
о. Дмитрий
- Отверстия от снарядов, от пуль, от осколков минных
А. Пичугин
- Ничего себе.
о. Дмитрий
- Очень много всего, шрапнели много.
А. Пичугин
- Самое интересное, что это все, получается, взрывалось там вокруг, это же деревянный храм?
Е. Аркалова
- Да, деревянный храм. Там же погибла семья священника, да и сам он там, многодетный батющка был, он отказался уезжать.
о. Дмитрий
- Да, снаряд угодил в дом, священник и вся семья погибла, кроме одной девочки.
Е. Аркалова
- Да, там такая страшная очень история.
о. Дмитрий
- Это было в 19-м году.
А. Пичугин
- Я смотрю карту и понимаю, что это где-то относительно недалеко от трассы.
Е. Аркалова
- Да, это вообще рядом.
о. Дмитрий
- Это находится буквально в десятках метров от трассы на Котлас.
А. Пичугин
- И вот м-8, наша федеральная трасс Холмогоры тоже относительно недалеко здесь.
о. Дмитрий
- Да, там недалеко, километров сорок до трассы м-8.
Е. Аркалова
- Да, и мы, когда подъезжали с оператором, я помню, мы привыкли уже, это была наша, по-моему, четвертая или пятая локация в первую экспедицию, длительную такую, и мы думали: вот сейчас мы будем искать, наверное, как обычно где-нибудь через лес, опять пропадет связь, в итоге мы подъезжаем и прямо с дороги мы видим храм, огромное количество машин, палаточный лагерь, идут работы, там с верхнего яруса лопатами через окна выкидывается гумус и птичий помет, и вот это вот все. Где-то лакокрасочный цех, кто-то там уже поднимает бревна, выравнивает стены, кто-то что-то отпиливает, в общем, это такой грандиозный, действительно, муравейник был.
о. Дмитрий
- Я хочу сказать, что каждая экспедиция – это вообще чудо
А. Пичугин
- Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня Екатерина Аркалова, специальный корреспондент телеканала «Спас», священник Дмитрий Николаев, командир отряда «Небо зовет» в рамках проекта «Общее дело». Мы говорим об экспедициях «Общего дела», которые прошли минувшим летом, частью осенью, весной, на Север, в Архангельской области, в Карелии, в Вологодской области. У Екатерины Аркаловой, конечно, география посещений этих экспедиций была феноменальная совершенно. А отец Дмитрий Николаев, командир отряда «Небо зовет», они масштабно работали в одном месте – это место Ту́лгас, где села уже нет, правильно?
о. Дмитрий
- Непосредственно там, где храмы, его и не было, но от него рядом расходятся деревни, там мало…
А. Пичугин
- А сколько до ближайшего населенного пункта?
о. Дмитрий
- До ближайшего близко, метров 300, наверное. То есть это совсем близко, какие-то деревни через дорогу есть.
А. Пичугин
- Понятно, просто я когда-то был в таком известном для всех, кто ездит в Архангельск местечке, называется Обозе́рский, это длительная стоянка поезда, там, по-моему, локомотив перецепляют как раз. И там так получилось, что жила и живет, наверное, знакомая женщина и мы к ней, тоже путешествуя по Северу, давно, уже в начале 2000-х приезжали и ее сын нас повез в очень красивое место – деревня Лета и все говорили: «ну это рядом, за Обозерский выедете и там Лета, чего там километров, совсем рядом». Потом я выучил, что такое северный километр, ехали мы часа полтора, выяснилось, что это в сторону Онеги километров 60-70. И в этой деревне Лета жила последняя жительница, ей было за 90, я уверен, что ее уже скорее всего нет в живых и она раз в месяц пешком ходила в Обозерский, ну как пешком: дорога более-менее живая, по ней раз в час кто-нибудь проедет, понятно, что ее сколько-то подвозили, понятно, что часть пешком, часть вот так вот на перекладных она добиралась за пенсией, потом обратно.
Е. Аркалова
- География – это интересно и маршруты тоже, потому что нам пришлось до Ту́лгаса, например, ехать 500 километров. Мы, когда выезжали, нам сказали, что да, у вас будет достаточно длительное передвижение по навигатору, мы ехали весь день.
А. Пичугин
- Из Москвы?
Е. Аркалова
- Нет, мы ехали от одной точки до другой
о. Дмитрий
- Из Москвы – это тысяча километров.
Е. Аркалова
- 500 километров мы преодолели и вот приехали в Ту́лгас. И надо сказать, конечно, что, когда едешь, хочется остановиться везде, потому что помимо географии, где работает «Общее дело» вот эти объекты, на которых висят ржавые советские таблички: «Объект подлежит охране государства», они врастают в землю, их сотни. Мы проезжали деревню Поля́, например, тоже, там, в принципе, сейчас жилой дом, по-моему, один и то туда дачники как-то так приезжают.
А. Пичугин
- А таблички висят.
Е. Аркалова
- Таблички висят.
А. Пичугин
- Это хорошая традиция с 30-х годов, когда Краснов-Левитин в своих воспоминаниях пишет: в 30-е годы в Ленинграде была церковь, она когда-то была домо́вая, в Ленинграде же это мощная традиция, в Петербурге – устроение домо́вых церквей при разных учреждениях. Вот она тоже была домо́вой, но она как-то чуть отдельно стояла от этого здания, там был настоятель, храм долго не закрывали и даже была табличка, что церковь находится под охраной этого учреждения, абсолютно советского. И вот у настоятеля случилось воспаление легких, от которого он на долгое время слег, на несколько месяцев, у него был постельный режим, но он жил в старой своей настоятельской квартире, в которой еще до революции обитал или его предшественники. И вот ему стало лучше, церковь-то под охраной государства находится, о чем табличка свидетельствует и вот он проснулся как-то, почувствовал себя уже так в силах, встал с кровати, пошел посмотреть на двор, а у церкви последнюю стену сносят – ну, инсульт моментально и через несколько недель все - это под охраной государства. У нас я прекрасно помню, как в 90-е годы в Москве снимали таблички «Памятник архитектуры, охраняется государством» и как-то через два дня памятника не становилось. Какие самые, Кать, запоминающиеся места?
Е. Аркалова
- Самые запоминающиеся, сказать сложно, потому что все, по сути, это такие откровения, как бы это ни прозвучало, я уже говорила, поскольку, когда приезжаешь в первый раз в экспедицию: вот, например, мы приехали в Во́рзогоры, естественно, челюсть отпала до земли сразу, я увидела этот «тройник» гигантский, собственно, с чего «Общее дело» начиналось: я познакомилась с Александром Порфирьевичем Слепининым, с его супругой Изабеллой Ефимовной, с этими двумя старожилами, с которых началось вообще возрождение этого храма и дальше, кто бы мог подумать, благодаря знакомству с художницей Татьяной Юшмановой началось «Общее дело» - супруга отца Алексея Яковлева, потрясающая художница. Дальше я уже не понимала, у меня был такой журналистский план, естественно: сейчас мы приедем, мы здесь снимем, с этими людьми мы пообщаемся, я что-то такое выдам, историю, но, по сути, все эти планы рухнули в пыль, осыпались, потому что как бы ехать на Север, имея какой-то сценарий у себя в голове смысла не имеет никакого, потому что по пути ежечасно меняются планы, меняется картинка и вообще как-то очень ведет по Северу, то есть правильно говорят, что Север огромный – тропинки узкие. Скольких людей мы там встречали, с которыми пересекались когда-то прежде и, соответственно, что поразило – поражали люди. Понятно, что всегда некое оцепенение такое восторженное от увиденного храма, от остатков жизни вот этой, какая-то утварь еще кое-где сохраняется даже, какие-то следы и так далее, естественно, мурашки по коже бегут, потому что, просто прикасаясь к этим стенам, ты понимаешь, что это живая, воплощенная история. Понятно, что там есть Ки́жи, но это дух такой некий музейный и восприятие совсем другое, а когда ты оказываешься в поле или лесу глухом таком, билибинском, где стоит покосившаяся часовня или храм – это совсем другое, и кардинально другое. Поэтому говорить о том, что какая-то из церквей, какое-то место меня поразило более, сказать я не могу. Меня люди удивили и поразили, потому что в каждой экспедиции это, конечно, отдельный мир совершенно. Вот, допустим, у отца Дмитрия Николаева в экспедиции, мы там были не один день, мы, по-моему, приехали еще на следующий день, провели два дня и увидели столько удивительного, поскольку я помню обед, какая-то гроза надвигается, прямо что-то такое, конец света просто там движется, и вся группа идет поздравлять с днем рождения местного жителя, который помогал то бани, то еще что-то.
о. Дмитрий
- Да, он нам очень помогал водой, баней.
Е. Аркалова
- Это настолько было трогательно, оравой всей этой…
А. Пичугин
- А как поздравляли?
о. Дмитрий
- Ну мы все пошли, принесли ему подарок, икону, часы с логотипом «Общего дела», спели ему «Многая лета»
А. Пичугин
- Здорово.
Е. Аркалова
- Да, это было очень трогательно, конечно.
А. Пичугин
- А как людей объединяет. Мне кажется, я очень много сегодня говорю, но мне просто эта тема тоже по-своему близка, связанная с Севером, связанная с сохранением культурного наследия. То, как «Общее дело» появляется в жизни совершенно разных людей, далеких от церкви зачастую, меня это последние годы уже даже и не удивляет, потому что несколько моих друзей, которые совсем как-то у меня не ассоциировались с церковью никогда, вдруг я говорю как-то: «Как лето? - Ой, я летом на Север поеду. – Здорово, классно, а куда? – Ну там вот есть такая экспедиция. Я говорю: что за экспедиция, уже стало интересно, я северных экспедиций не так много знаю, ну, может, какая-нибудь археология, с которой тоже он связан? – Нет, мы там будем помогать храмы восстанавливать. Я говорю: «Общее дело», что ли? – Да, «Общее дело». И это люди, которые никак к церкви, хотя уже, может быть, и как.
Е. Аркалова
- Вот я встретила, кстати, в Подпорожье добровольца Веру, которая передавала тебе пламенный привет
А. Пичугин
- А, я так и понял, да, и с ней еще Даша.
Е. Аркалова
- То, что объединяет людей, я не знаю, что это за дух такой созидания, но по сути, наверное, все немного безумцы в хорошем смысле, потому как оставить этот насиженный комфорт городской среды, вот эту всю такую летнюю жизнь, настроенную на отдых и вдруг поехать в совершенно экстремальные условия куда-то там, ночевать в палатках, мерзнуть под дождем и так далее – это надо иметь определенный все-таки склад характера, но я даже не могу сказать, объединяет ли вот так, как наблюдателя всего, потому что я не была частью экспедиции, я была таким сторонним наблюдателем вечно, от чего, кстати, очень переживала, потому что уже хочется принять участие в одной из экспедиций обязательно.
А. Пичугин
- Можно даже сказать, что ты принимаешь участие.
Е. Аркалова
- Ну, каким-то таким логосом (смех)
о. Дмитрий
- Катя у нас в экспедиции красила доски.
Е. Аркалова
- Да, я морила доски. Мне кажется, что объединяет-то людей просто желание что-то сделать воплощенное и увидеть результат.
о. Дмитрий
- Общий труд и общий отдых очень хорошо объединяет.
А. Пичугин
- Мы прервемся на минуту. Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня священник Дмитрий Николаев, командир отряда «Небо зовет» в рамках проекта «Общее дело», Екатерина Аркалова, специальный корреспондент телеканала «Спас» и говорим мы про экспедиции «Общего дела», которые проходили в сезоне 2019 года. Я Алексей Пичугин, через несколько мгновений снова вернемся в эту студию.
А. Пичугин
- Возвращаемся в студию Светлого радио, напомню, что сегодня здесь говорим про экспедицию «Общего дела», Екатерина Аркалова, специальный корреспондент телеканала «Спас», священник Дмитрий Николаев, командир отряда «Небо зовет» в рамках проекта «Общее дело». Кстати, по поводу людей, которых «Общее дело» объединяет и которые, я бы никогда не подумал, что они могут этим заинтересоваться: еще один мой многолетний друг, коллега и, в общем, учитель в различных радийных делах, с которым мы очень много где работали - он тоже познакомился совершенно случайно где-то, вот так вскользь с «Общим делом», выяснил, что относительно недалеко от его дома как раз храм Серафима Саровского в Раеве и пошел, записался в эту мастерскую, которая изготавливает копии, плотницкую школу и очень прекрасно себя там чувствует, даже успел съездить в какие-то экспедиции маленькие, небольшие, там уик-энд выезды в Тверскую область.
Е. Аркалова
- Это действительно же очень круто, что не просто можно поехать и как-то посодействовать - можно научиться, и вот это огромная драгоценность.
о. Дмитрий
- У нас в экспедиции действительно, как вы говорите, люди, которые не имеют отношения к церкви, как-то отзываются и в каждой экспедиции такие люди у нас есть. И в каждой экспедиции кто-то в первый раз приступает к чаше.
А. Пичугин
- Ну я не говорю о том, что они как-то плохо отзываются о церкви, я думаю, что если бы человека совсем никак не интересовала эта сторона, он бы и не поехал, потому что я знаю реставраторов, которые абсолютно без…не бывает не религиозных людей, можно верить в светлое будущее, во что угодно, но они абсолютно…
о. Дмитрий
- Один из таких реставраторов приезжал к нам в экспедицию, постоял в стороне, посмотрел и одобрил, что нам было очень приятно, это очень известный реставратор.
А. Пичугин
- Ну хотя бы так. А здесь, в Москве вы как-то все общаетесь?
о. Дмитрий
- Да, вы знаете, мы общаемся и длительное время я переживал и переживаю до сих пор, что вот лето мы вместе, а ведь еще кроме лета есть другие месяцы, в которые тоже хорошо бы поддерживать отношения и не только вместе встречаться пить чай, но и еще что-то делать полезное. И вот этой осенью, мне кажется, случилось событие, которое, может быть, положит какое-то начало новому параллельному направлению. Дело в том, что к нам обратились за помощью волонтеры фонда «Старость в радость».
А. Пичугин
- Да, мы с ними общаемся иногда.
о. Дмитрий
- Причем это как бы история параллельно тоже фонду, не руководство фонда, а именно волонтеры, которые по своей инициативе помогают одиноким людям вне домов престарелых. И нас попросили перекрыть крышу одной бабуле в Тверской области, там за Кашиным. И мы отозвались на эту просьбу, мобилизовались и вот буквально недавно, неделю назад мы там были. И произошло, знаете, очередное чудо, в каждой экспедиции чудеса: мы эту крышу сделали за тринадцать часов.
А. Пичугин
- Вы для не посвященных людей скажите, это быстро, действительно?
о. Дмитрий
- Это очень быстро, мы сделали обрешетку и накрыли ее ондулином. То есть мы сами пребываем в таком состоянии, что как это получилось?
Е. Аркалова
- То, что могло бы быть растянуто на три-четыре дня.
о. Дмитрий
- Ну, это было рассчитано на неделю как бы.
Е. Аркалова
- А, даже так.
А. Пичугин
- Бывает.
о. Дмитрий
- Ну, у нас не было выхода, нам нужно было возвращаться в Москву, поэтому работать надо было быстро.
А. Пичугин
- Ну сделали-то хорошо?
о. Дмитрий
- Мы надеемся, ну, зима покажет, если вдруг что-то не так, мы исправим обязательно.
Е. Аркалова
- Какое начинание прекрасное.
о. Дмитрий
- Еще знаете, какая интересная штука здесь произошла: мы думали, что мы едем просто в какой-то дом крыть крышу одинокой бабушке, когда я с этой бабушкой стал разговаривать выяснилось, что дом-то не простой, что дому двести лет и этот дом церковный.
А. Пичугин
- А церкви уже нет?
о. Дмитрий
- А церковь стояла напротив, церкви уже нет, ее после революции растащили по камням, следов практически нет. А в этом доме жили монахини, то есть мы ехали в одно, а оказывается, опять все по профилю.
Е. Аркалова
- Удивительно.
А. Пичугин
- Ну почти по профилю, все-таки хорошо, когда люди могут что-то делать, не только храмы восстанавливать, а еще откликаются на такие просьбы. Понятно, что это «Общее дело», оно тогда обретает смысл во всей полноте.
о. Дмитрий
- Это очень хорошая инициатива и к нам присоединились люди, которые, кстати, тоже к церкви имеют такое, опосредованное очень отношение, они любят джипы, грязь, они очень помогли, и мы надеемся, что мы и дальше будем какие-то совместные экспедиции проводить с ними.
А. Пичугин
- Ну вот тоже самое произошло с моим бывшим коллегой, начальником и другом хорошим нынче, который вот так в Тверскую область, а, может быть, вы с ним и ездили.
о. Дмитрий
- А как его зовут?
А. Пичугин
- Его Олег Виноградов зовут.
о. Дмитрий
- Нет.
А. Пичугин
- С офф-роудом у него вся жизнь связана. Хорошо, такой вопрос - с одной стороны, вроде бы ответ на него понятен, а вроде бы, и совсем нет: для чего вообще нужно этим заниматься? Ладно, все понимают, зачем нужно восстанавливать храм (ну почти все понимают) там, где есть люди. А если для того, чтобы добраться до часовенки или церковки нужно пробираться полдня по тайге непроходимой, понятно, что людей там никогда не будет. И вот вы это сделали, а туда молния попадет через какое-то время, он сгорит, это неконтролируемый практически процесс. Вот для чего вы туда приезжаете?
о. Дмитрий
-Ну мы не можем знать точно, будут там люди или не будут. Вопрос мне кажется здесь не совсем уместным. И молния тоже не обязательно ударит.
А. Пичугин
- Конечно не обязательно, у нас же некоторые храмы стоят по четыреста лет
о. Дмитрий
- Вопрос, на самом деле, такой, постоянно всплывающий
А. Пичугин
- Я поэтому и спрашиваю.
о. Дмитрий
- Но мы считаем - мы должны делать то, что должны. Раз Господь нас на это благословляет, значит, это нужно, а что будет дальше - мы не ведаем, но Господь-то ведает, потом, это не только для самого храма делается, это делается и для нас, потому что мы преодолеваем определенные трудности, мы идем, это дело святое, через это мы сами немножко восстанавливаемся, что очень важно.
Е. Аркалова
- Да, я задала аналогичный вопрос историку одному в урочище Ма́сельга, где часовня архангела Михаила, которая в принципе была похожа уже на вот такой вот просто ворох досок, там сложно было что-то спасти, но они это сделали. И вот у меня был вопрос: стоит поле, одна часовня, добираться туда 40 минут или час по бездорожью через лес, причем по полному бездорожью, даже без намека на какую-то трассу.
А. Пичугин
- А на чем и как?
Е. Аркалова
- На джипе либо пешком, очень весело, а вообще, конечно, лучше всего на уазике
А. Пичугин
- А лучше на БТРе.
Е. Аркалова
- Да или на каком-нибудь грейдере. Мы добрались до места, а когда мы возвращались оттуда обратно – там были медвежьи следы уже по нашей колее, то есть единственные жители, наверное, там. И я ему задала вопрос, а он историк, преподает в МГУ, говорю: зачем же, собственно? Цель? Он говорит: «Понимаешь, Катя, одно дело, когда у нас есть Валаам, Соловки, Кижи, но очень больно и обидно будет, если вся история зодчества деревянного на Русском Севере сосредоточится в трех этих местах. Если вот эти храмы будут отвезены туда, собраны как-то и представлены, почему мы не можем сохранить что-то здесь? А вдруг когда-нибудь, может быть, нас уже не будет, а там жизнь появится».
А. Пичугин
- Замечательный ответ.
о. Дмитрий
- Понимаете, еще что немаловажно – мы это делаем из любви. Мы же пожилым людям выражаем любовь, вот даже эта бабушка – она и живет одна, там деревни нет, она там одна живет. И она ни в какую не хочет ехать в дом престарелых. Она говорит: «Я лучше здесь останусь одна, чем там», мы оказываем ей любовь. Так и храмам мы оказываем любовь, нам жалко, что его не станет и нам это ценно.
А. Пичугин
- В свое время в 60-е годы в Советском Союзе появился проект, во многом он повторял проекты, уже опробованные в Европе – Музей деревянного зодчества, но что-то было привнесено и свое. Я в прошлом годы побывал в Музее деревянного зодчества в польском городе Люблин, там Музей деревянного зодчества решен совершенно иначе - там все строения, которые откуда-то были свезены, с разных частей Восточной Польши, они все по своему предназначению работают: если это деревянный костел из маленького села, то туда приезжает ксёндз, совершает службы, там есть маленькая православная церковь деревянная, туда приезжает православный священник, совершает богослужения, если это хоздвор, то там можно встретить тех животных, для которых конкретно это строение предназначено: конюшня, загон для свиней, если это дом, ну там никто не живет, но там полностью воспроизведена обстановка крестьянской избы. К сожалению, у нас, когда идея Музея деревянного зодчества была, нам нужно было просто создать атмосферу, показать, как в Суздаль в свое время свезли, тем самым, действительно, сумели спасти эти здания от полного разрушения. Все знают в Суздале в Кремле храм Святителя Николая, маленький деревянный, который стоит за архиерейскими палатами, мне кажется, большинство людей, которые в Центральной России живут, все-таки в столице Золотого кольца бывали в Суздале - вот маленький деревянный храмик из села Гло́тово, и мы с начальником нашей экспедиции как-то шли по полю (вот тот самый человек, который когда-то в начале 90-х объезжал вот эти все памятники Русского Севера в тайге, он говорит: «Помнишь храм в Суздале из села Гло́тово? Я говорю: Помню. Вот, - говорит, - привет, – это село Гло́тово» - мы с ним стоим в абсолютно чистом распаханном поле. Понятно, что этому храму не суждено было сохраниться, если бы его не перевезли, как и многим другим строениям. Но в свое время писатель Андрей Битов выявил замечательную формулу относительно человека, но она очень хорошо применима к памятникам деревянного зодчества, у него есть такая повесть: «Человек в пейзаже», про человека, который очень органично вписан в ту среду обитания, в которой он находится: реставратор в церкви в Коломенском, и я для себя выявил такое же отношение к памятникам: памятник в пейзаже, когда его можно сохранить в том месте, где он был задуман, в тот рельеф, те природные особенности, как его человеческий глаз туда вписал, того зодчего. Вот по-другому он будет уже смотреться в музее, это уже крайняя мера.
Е. Аркалова
- Безусловно, здесь, мне кажется, еще момент такой, очень даже материальный и приземленный с этой точки зрения вырисовывается: если храмы будут сохранены, к ним будут проторены какие-никакие дороги, то…
о. Дмитрий
- Это уже существует, это не очень развито, но есть.
Е. Аркалова
- Вот вам внутренний туризм, не надо вам ехать за бешеные деньги куда-нибудь далеко, вы можете просто путешествовать по Русскому Северу, заезжая в эти места. То есть, по-моему, это потрясающе может быть.
А. Пичугин
- Пока за бешеные деньги у нас получается путешествовать по Русскому Северу.
Е. Аркалова
- Это правда, да.
А. Пичугин
- А в Испанию съездить проще.
Е. Аркалова
- Да, но это надо понимать, что бешеные деньги, скорее всего – это перелеты и так далее, потому как в принципе, если ночевать самим в палатках это вообще ничего не стоит.
о. Дмитрий
- Причем, например, в тех храмах, где мы трудимся, непосредственно наш отряд, мы всегда там служим литургию, мы готовим алтарь, создаем мебель алтарную, утварь и при желании, если какая-то группа поедет сюда посмотреть и у нее будет священник со всеми необходимыми атрибутами, то они могут послужить там, здесь как раз речь о том, что не только в пейзаже этот храм стоит, но и по назначению может быть использован.
Е. Аркалова
- Да, отец Дмитрий, расскажите, у вас же венчание было в этом году – это потрясающая история просто, удивительная.
о. Дмитрий
- Да, у нас было венчание наших экспедиционеров. Мы решили обвенчаться не в Москве, а именно там, прямо на работах, в том месте, где они год назад решили создать свою семью. Ради этого даже сократили рабочий день на один час и вечером пошли венчаться, они были в прекрасных платьях
А. Пичугин
- Специально платье привезли, да?
о. Дмитрий
- Да, белое платье, костюм.
Е. Аркалова
- И вот в этом антураже старого храма спасенного, ой…
А. Пичугин
- Совершенно точно – это первое венчание за многие десятилетия.
о. Дмитрий
- Приходили местные люди, бабушки, они прямо плакали, они не верили, что там вообще когда-то будет служба.
А. Пичугин
- Бабушек там, наверное, крестили еще в этом храме?
о. Дмитрий
- Это уже, наверное, комсомольские бабушки.
А. Пичугин
- Что ж, комсомольских бабушек тоже, наверное, крестили.
о. Дмитрий
- Возможно.
Е. Аркалова
- Комсомольские бабушка да, у них интересная реакция.
о. Дмитрий
- Но уже, наверное, не здесь.
Е. Аркалова
- Да, мы были вот в деревне Ануфриево, кстати, на стыке Карелии и Архангельской области – это удивительная история: там местные жительницы, которым сейчас уже под 70 лет, они первый раз всю свою жизнь, живя в деревне Ануфриево, зашли за порог храма, переступили, когда приехала группа «Общего дела», и там была впервые за 80 лет отслужена литургия. Они говорят: «мы жили, ну зернохранилище и зернохранилище», а возводили крест при них, они стояли плакали
А. Пичугин
- Они действительно не думали, что это была церковь когда-то?
Е. Аркалова
- Нет, они знали, что это церковь, которая используется, как зернохранилище, ну а что, так все делали и они это воспринимали совершенно спокойно, а потом, когда была служба, они выходили с трясущимися руками, с глазами на мокром месте, не зная, как выразить свои чувства, потому что мне, например, страшно представить такое, сложно. «Вот теперь умирать не страшно» – говорит мне бабушка, которая в принципе в храм никогда не ходила. Мне кажется, хотя бы ради этого стоит добровольцем приезжать туда.
о. Дмитрий
- Если которые из них некрещеные – мы их крестим.
А. Пичугин
- Я напомню, что гости программы «Светлый вечер» сегодня священник Дмитрий Николаев, командир отряда «Небо зовет» в рамках проекта «Общее дело», Екатерина Аркалова, спецкорреспондент телеканала «Спас». А были такие случаи, когда вы сталкивались с непониманием со стороны местных жителей: для чего все это нужно, приехали какие-то…
о. Дмитрий
- Оно бывает периодически, можно сказать, даже часто. Но там ведь каждый человек умеет держать в руках топор, но особо он не помогает приходить именно на объект.
А. Пичугин
- Нет, одно дело не помогают – просто не помогают, а другое дело – сталкивались ли вы с каким-то недружелюбным отношением к вам?
о. Дмитрий
- Чаще такая нейтрально-наблюдательная позиция.
А. Пичугин
- Северные люди – они такие.
о. Дмитрий
- Да, а отрицательное отношение было пару раз, но давно у меня это было.
А. Пичугин
- Я в какой-то мере понимаю жителей, потому что это еще какое-то определенное охранительство: тут приехали к нам, в наш мир из своей Москвы, а еще – из Москвы!
о. Дмитрий
- Там просто было прихвачено место возле часовни под огород, поэтому у человека была, видимо, кровная заинтересованность.
Е. Аркалова
- Он испугался, что вы затопчете его саженцы?
о. Дмитрий
- Да, и было много шума, но мы действовали по принципу: собака лает, а караван идет. С нами был депутат местный. Правда, потом все-таки, когда мы уехали оттуда, она вызвала какую-то комиссию и вход в часовенку был прегражден, как в аварийное…
А. Пичугин
- У вас же все договоренности, я так понимаю, есть с местной администрацией?
о. Дмитрий
- Тот эпизод, о котором я рассказываю, был в 15-м году и это очень маленькая часовенка, ветхая. Тогда мы еще не проводили таких работ, какие проводим теперь.
А. Пичугин
- Вот что касается туризма: к нам приходил в свое время такой молодой человек, его зовут Эльдар Оруджев, не знаю, может быть, вы с ним знакомы - он организует различные пешие маршруты, у него есть сверхидея соединить российские пешеходные маршруты с европейскими. У него все это продумано, причем так постепенно к своей цели движется. Пока, правда, у него есть только один маршрут – это дорога в Лавру, но он уже присвоил этой дороге какой-то номер по классификации пеших маршрутов, он продумал его настолько, что вот как дойти пешком до Сергиева Посада: можно дойти, с утра до вечера идти, идти, идти, наконец добраться. Можно пройти этот маршрут, каждый день возвращаясь домой, в Москву, потому что там везде есть у него опорные точки, до которой нужно обязательно дойти, потому что там рядом электричка, сел, доехал, на следующее утро сел, вернулся и дальше пошел. То есть у него настолько это продумано. Есть маршрут, если любишь комфорт, так вот чтобы он через какие-то кафешки пролегал. Есть маршрут, который совсем глухо через лес и все это рядом. И вот у него эта дорога, где работают волонтеры, добровольцы собираются, расчищают лес, ставят палатки. У него действительно сверхидея, чтобы соединить такими вот продуманными маршрутами, как в Европе, российские маршруты вместе с европейскими, через Финляндию, Норвегию. И понятно, что, конечно, его идея и в Архангельскую область тоже заходит. Но это, мне кажется, единственный вариант такого, не «дикого» туризма.
о. Дмитрий
- Очень интересно.
Е. Аркалова
- Вполне возможно.
о. Дмитрий
- Я почему-то представил маршрут Париж-Владивосток.
Е. Аркалова
- Красиво.
А. Пичугин
- Пеший. Побег из ГУЛАГа.
Е. Аркалова
- Но мне кажется, что это вполне возможно, более того, есть множество даже моих знакомых, которые придумали себе маршрут, я не знаю, насколько он пеший, но можно на электричках проехать весь Русский Север, останавливаясь и выходя на станциях и, как показала практика, маленькие отели и гостиницы частного типа, они есть практически в каждом, мало-мальски населенном пункте.
А. Пичугин
- Да, это у меня было открытие несколько лет назад, когда я удивился: приезжаешь, а там есть, ну, пускай плохенький, пускай совсем какой-то никакой мотельчик.
Е. Аркалова
- Мотельчик, можно переночевать совершенно спокойно, если вдруг боязно где-нибудь встретить мишу.
А. Пичугин
- Да все равно это не уберегает от встречи с ним, потому что…
Е. Аркалова
- Бывало, да, ну что ж поделать.
А. Пичугин
- А куда деваться?
Е. Аркалова
- Куды бечь, когда встретишь? Я могу про себя рассказать, этим летом случилось, конечно, но это было настолько, скажем так, интеллигентно и на расстоянии: в сумерках я увидела просто в четыре утра, мы ночевали в палатках, это было такое некое поселение Пе́грема – отдельная история тоже, интересная очень этого места. И я просто подумала сначала, что это куст малины какой-нибудь, может, или кочка, или что-то в этом духе, а когда долго в сумерках на что-то смотришь - очертания начинают вырисовываться и тут я понимаю, что это просто «фасад» медведя (смех) и он движется, но, слава Богу, не в мою сторону. А что делать? Ничего.
А. Пичугин
- А палатки рядом стоят?
Е. Аркалова
- Я по незнанию, опыта-то немного, палатку свою поставила от лагеря метрах так в пятнадцати, думаю, ну чтобы вот не мешали.
А. Пичугин
- Казалось бы, немного
Е. Аркалова
- Казалось бы немного, я молилась просто, ну что для медведя пятнадцать метров каких-то?
А. Пичугин
- Несколько прыжков.
Е. Аркалова
- Да, две секунды. Ну, слава Богу.
А. Пичугин
- Но они же все-таки необязательно нападают?
Е. Аркалова
- Необязательно, в случае с Пе́гремой они просто пасли, можно так сказать. То есть мы пришли на их территорию, они это поняли, ночью запахи от костра и от ужина, они рассеиваются, поэтому, как ни крути, очень интересно, что же это такое, поэтому они так параллельно палаточному лагерю метрах в двадцати шуршали по лесу, но не подходили близко, но тем не менее все равно это спокойствия не добавляло, естественно. И мы с оператором пошли в этот самый Пе̐грем, сейчас расскажу, там интересная такая история: везде висели указатели: «детище Журавлева», мало того, что мы через озеро туда сорок минут добирались, это деревня, вымершая давно, да и часовня сама Варлаама Хутынского тоже она очень древняя, там никто не служит и добровольцы там работают уже очень давно – да что за Журавлев, Боже мой, в общем, унесло нас по этим указателям через сосновую чащу километра за полтора-два от поселка. И мы там натолкнулись на так называемую поляну идолов, опять же указатель – там реликтовые всякие неолитового периода валуны и вроде бы зооморфных форм и там подпись бережно: это камень – черепаха, это камень такой-то. У нас, пока мы шли, разрядились телефоны и мы там встретили-таки автора – это геолог, ученый Журавлев Анатолий, который еще с 60-70-х годов раскапывал там древние урочища…
А. Пичугин
- Им же и поклоняется.
Е. Аркалова
- Он не то, что поклоняется, он как-то в это все настолько врос, он проводит там все лето с мая по октябрь в палатке, живет он в Вологде, по-моему, или в Петрозаводске, сейчас боюсь соврать. Но факт тот, что да, признанный факт, он нашел там вот эту поляну идолов в Пе́греме и вот он совершенно спокойно соседствует с семьей медведей, вот к слову о медведях, он их кормит.
А. Пичугин
- Так можно же, я думаю, как-то все-таки найти с ними общий язык.
Е. Аркалова
- Ой, не хотелось бы проверять, тут вариантов немного.
А. Пичугин
- Я этим летом первый раз в жизни познакомился со стадом кабанов вблизи – ну, так себе.
Е. Аркалова
- Вблизи со стадом кабанов я бы не хотела встретиться, с лосями бывало и тоже не понравилось.
А. Пичугин
- Но, с другой стороны, надо же понимать, что мы вторгаемся на их территорию.
Е. Аркалова
- Да, абсолютно, еше и тем более это усиливает ощущение, собственно, ничтожности рядом со зверем, вот это очень такой фактор, когда любая гордыня из серии «человек – царь природы» - она отваливается просто в долю секунды.
о. Дмитрий
- Хороший повод молиться.
А. Пичугин
- И теперь вышли, я так понимаю, на «Спасе», несколько сюжетов таких больших, специальных репортажей твоих. А что дальше?
Е. Аркалова
- Десять спецрепортажей, да. Цикл открывался как раз репортажем из деревни Ворзогоры, им же он и завершился. Туда в этом году известно, что Святейший прибыл, освятил главки и для местных, конечно, это было какое-то удивительное событие: вдруг вертолет в чистом поле приземляется, из него выходит Святейший – красота. А впереди, дальше хотелось бы, конечно, продолжать делать этот цикл, потому что понятно, что чудеса, истории и множество интересных моментов красоты, они просто неисчерпаемы в этих экспедициях и можно бесконечно продолжать цикл. Я надеюсь сделать фильм документальный по итогу, но, конечно, география «Общего дела» ширится и я-то так подозреваю, что историй не на один фильм можно там найти. Я очень надеюсь, что это летнее наше начинание будет жить, если это был первый цикл – дай Бог, чтобы был второй, чтобы, может быть, это приобретет какие-то иные медийные формы, не просто 15-минутный репортажи, может быть, это будет просто без моего закадрового текста репортерского какие-то истории от первого лица, что, как мне кажется, честнее и интереснее. Так что сейчас мы над этим работаем и если у «Общего дела» есть разведывательные экспедиции, то как знать, может быть, и мы поедем.
о. Дмитрий
- Они, конечно, есть, причем они проходят и зимой тоже, они очень интересные и очень сложные, часто одиночные.
А. Пичугин
- Даже одиночные?
о. Дмитрий
- Да, есть такой у нас Евгений Кочетков, который в одиночку открывает новые объекты.
А. Пичугин
- А вот с ним пообщаться бы тоже было бы интересно.
о. Дмитрий
- Думаю, это возможно.
А. Пичугин
- Отец Дмитрий, для священника, который служит в центре Москвы, вы служите в храме недалеко от метро «Динамо», если я не ошибаюсь, правильно?
о. Дмитрий
- Да, верно.
А. Пичугин
- Что дает столичному священнику из большого храма вот эти поездки на Север, в другое совершенно измерение? Извините за патетику.
о. Дмитрий?
- Как любому человеку.
А. Пичугин
- А как любому человеку - у меня есть достаточное количество знакомых жителей мегаполиса, которые из своей, терпеть не могу эту «зону комфорта», но из своей зоны комфорта не выедут, потому что им это не нужно, им не интересно, что там, за тысячу километров в непонятном лесу без даже минимальных удобств.
о. Дмитрий
- Не знаю, я в юности очень любил лес и мне вообще тяжело сидеть на одном месте.
А. Пичугин
- А для вас, как для человека, на ваше мировосприятие это влияет? Вы можете сказать, что вы как-то изменились за то время, пока вы ездите в эти экспедиции?
о. Дмитрий
- Думаю, да, каждая экспедиция для меня – это обновление и перезагрузка моя собственная.
А. Пичугин
- И на мировоззрение тоже это как влияет?
о. Дмитрий
- Ну, мне кажется, что у меня просветление в голове наступает после этого, я уже не представляю, как без этого жить.
А. Пичугин
- Спасибо вам за то, что к нам сегодня пришли, я надеюсь, что мы про общее дело продолжим говорить и вы к нам не раз еще придете, и твой фильм мы как-нибудь представим. Спасибо огромное. Екатерина Аркалова, специальный корреспондент телеканала «Спас», священник Дмитрий Николаев, командир отряда «Небо зовет» в рамках проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера», о чем мы сегодня и говорили, подводя такие некоторые итоги сезона 2019 уходящего года. Спасибо, приходите к нам. Прощаемся, я Алексей Пичугин, всего доброго и до новых встреч.
