Поделиться
Ах, этот неудобный разговор. Сколько раз в жизни мы сталкиваемся с ожиданием неминуемого события, которое ждёшь с потеющими от тревоги руками. И как мучительно это ожидание и как мы всё равно сами, насколько можем, оттягиваем начало этого очень неудобного момента.
В моей детской комнате на подоконнике рос огромный, до потолка, кактус. Он был с длинными колючками, которые мы с сестрой любили отламывать и вставлять в пластилин. И вот однажды при очередной попытке оторвать пару колючек этот кактус свалился прямо на меня. Сам сломался, горшок разбился, а земля щедро рассыпалась по полу. Я пыталась собрать всё руками, прятала осколки под стол, но только ещё больше развезла чёрную влажную землю по гладкому паркету.
Целый день я не говорила о случившемся маме. Бежала к ней в кухню по первому зову, выполняла её поручения! Лишь бы только она не вошла в комнату и не увидела сломанный кактус. Но, если с мамой мне удава́лось оттянуть момент неудобного разговора, то ожидание отца с работы наводило на меня ужас! Я настолько не хотела говорить ему о случившемся, что не придумала ничего более подходящего, чем подпереть стульями дверь.
Надо ли говорить, какую взбучку я получила после сорока минут затворничества в комнате? Когда отец за дверью кричал: «Что случилось?!». А я сидела на столе в совершенной растерянности, безысходности и всё оттягивала и оттягивала минуту, когда мне придётся сказать, что огромный кактус с длинными колючками, больше никогда не вернётся на своё прежнее место. В этот момент меня совершенно не волновало, о чём думали родители.
Сейчас мне понятны их мысли со всеми деталями: я сама мама и сталкиваться с подобными ситуациями в качестве «объекта страха» иногда приходится. Дети – мастера оттягивать неудобные моменты. Прячут фантики от конфет, недогрызенные яблоки, дневники с двойками. Молчат до последнего о родительских собраниях, когда знают, что на них нажалуются. О разбитых нечаянно тарелках и ещё о многих мелочах, которые им на момент детства кажутся ужасными проблемами. Сейчас я очень хорошо понимаю, почему мой неудобный разговор о судьбе многолетнего кактуса состоялся с ремнём в руках и всхлипами «я больше так не буду». Потому что он произошёл на пике максимального напряжения. И его разряд получил такую силу, что в родителях взорвался тугоначинённый замес из негативных эмоций, усмирить который под силу только духовно-опытным, психологически сильным людям.
Скажи я тогда о случившемся сразу, маме, никакого пожара из эмоций не возникло бы. Мы бы просто вязли с ней веник, убрали землю и сгребли на совок черепки разбитого горшка. Отец не то, что не спросил бы ничего. Он даже и не заметил бы.
Взрослым очень хорошо видно, когда дети что-то скрывают. Когда не хотят о чём-то говорить, от стыда или просто от нежелания. Но мы-то всё видим. И нам даже иногда кажутся смешными их ужимки и переживания. Всё потому что сами через это прошли и выучили бабушкину поговорку «честное признание облегчает наказание». Как актуальную на все времена.
Но люди на земле живут в постоянном взаимодействии друг с другом и поговорка хоть и на слуху, но реализуется не всегда. И ожидания неудобных разговоров бывает настолько мучительными, что нередко мы задаёмся вопросом: «А не оттягиваем ли мы э́тим встречи с собой?». Ведь именно в моменты каких-то решений, признаний, принятия правды человек на время сбрасывает с себя внешнюю оболочку из манер, правил и созидает себя в настоящем образе. Без масок.
Если православный человек отбросит эмоции и посмотрит на неудобный разговор философски, то увидит в нём нечто ценное для себя. Он увидит, как оголяются подводные камни из оправданий, жалоб, ухода от ответственности.
Гордости. И других грехов, которые мы в повседневности за собой замечаем. И тут собрать бы в горсть эти оголённые грехи, пока они опять не скрылись в водовороте событий, да снести все до одного к аналою под епитрахиль. И делай так каждый, совесть бы наша чище стала и неудобных разговоров бы поубавилось. Только к исповеди… подготовиться надо. Попоститься три дня. Вымыть нос, уши. Юбку купить, чтобы пяток не видать было. Ну и тогда уже… А с кондачка на исповедь – неудобно как-то.
Послание к Евреям святого апостола Павла
ПоделитьсяЕвр., 322 зач., IX, 24-28.
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Христианская традиция существует уже около двух тысяч лет. Для её изучения созданы целые институты. Как же простому человеку, который хочет жить в согласии с правилами Православной веры, не потеряться в этом объёме информации? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 9-й главы послания апостола Павла к евреям, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 9.
24 Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие,
25 и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью;
26 иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею.
27 И как человекам положено однажды умереть, а потом суд,
28 так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение.
В только что прозвучавшем отрывке апостол Павел сравнивает Иисуса Христа с ветхозаветным первосвященником. Однако служение Спасителя качественно отличается от того, что делает при помощи религиозного ритуала человек. Если священник входит для совершения жертвоприношения в рукотворный храм, то Спаситель, по слову апостола Павла, вошёл в самое небо. То есть совершённые Христом действия имели мгновенный отклик от Бога-Отца. Хотя были совершены вне храмовой постройки. Всё, что сделал Господь, происходило в присутствии Небесного Родителя, с Которым у Иисуса Христа была теснейшая связь. Если священник приносил в жертву кровь животных, то Спаситель окропил жертвенник собственной кровью. Наконец, если священник по закону Моисееву был вынужден совершать жертвенный обряд каждый год, то жертва, принесённая Христом, совершилась один раз. И этого было достаточно, чтобы искупить грехи всех людей, которые когда-либо жили и будут жить на этом свете. На Голгофе Спаситель вновь открыл человеку путь к Богу. Открыл его раз и навсегда. Теперь дело только за нами. Мы призваны принять этот дар, чтобы благодать спасения и любви Божией поселилась в нашем сердце.
Весь вопрос — как это сделать? Казалось бы, ничего проще: вступи в церковную общину, посещай богослужения, принимай участие в таинствах Церкви, молись, держи пост, одним словом, соблюдай церковный устав, не отступай от благочестивых обычаев. Однако бывает, что даже самое дотошное исполнение этих очевидных предписаний, которые освящены временем и авторитетом православной традиции, не даёт сердцу удовлетворения. Будто что-то важное, чем обладали святые, ускользает от нас. Будто в общей картине нашей религиозной жизни постоянно не хватает какого-то важного пазла. Всё делаю, а покой на сердце не приходит. И бывает даже так, что традиция благочестия ложится на меня тяжким грузом, а порой и невыносимым бременем. Что же это за недостающая деталь?
Приглядимся к образу Спасителя. Он не просто Небесный Первосвященник, для Которого существует мир и Который правит Вселенной. Он вместе с этим и смиренный служитель, Который существует для мира и является нашим Вечным Слугой. Нам кажется это странным, парадоксальным. Но в этом-то и беда. Ведь это означает, что у нас просто нет опыта подобного служения. Если мы служим, то или по необходимости, словно тянем лямку, или преследуя свои собственные цели и увлечённые собственными идеями. Евангелие же говорит нам, что дар спасения усваивает тот, кто всю свою жизнь организует так, чтобы служить Богу и людям. Бескорыстно. Во всех своих делах. В любых ситуациях. На ежедневной основе. Это и есть та самая недостающая деталь. Именно сознательное и бескомпромиссное служение — тот ключ, который запускает весь сложный, формировавшийся столетиями комплекс, который мы именуем церковная традиция. Для того, кто служит, она оживает. Она становится лёгкой и прозрачной. Всё в ней оказывается на своём месте. Не важно, кто я и какой у меня опыт, она очень органично усваивается моим умом, моими чувствами и моими сердцем. Во мне словно открывается источник благодати. И душа обретает долгожданные мир и покой.
«Cохраните любовь, и этого будет достаточно для вашего спасения»
Поделиться
Апостол Иоанн Богослов дожил до ста лет. И когда у него уже не было сил посещать церковь и церковные собрания, его приносили туда на руках ученики. От старости апостол не мог много говорить и проповедовать. Все другие апостолы к тому времени уже погибли от руки гонителей. И только Иоанн Богослов ещё был жив. На него смотрели и слушали с особым вниманием. Апостол только повторял: «Детки, любите друг друга». И когда у него спрашивали: «Почему ты часто это повторяешь»? Иоанн Богослов отвечал:
«Cохраните любовь, и этого будет достаточно для вашего спасения».
Все выпуски программы Слова Святых
Прийти утром первым в храм или как православные болгары просят Бога о помощи?
Поделиться
Фото: Alexandr Bormotin / Unsplash
Русская Православная Церковь до сих пор находится в стадии восстановления после крайне непростых для нее семидесяти лет коммунистической власти в нашей стране. Схожая по сложности история имеется у Болгарской Православной Церкви. В Болгарии, хоть и не было столь жестоких гонений за веру, как в Советском Союзе, но и здесь последствия антирелигиозной пропаганды до сих пор видны.
Выражаются они, эти последствия, в том, что на современном этапе многие болгары, считая себя православными, тем не менее, по большей части являются людьми нецерковными. Они редко посещают богослужение, еще реже участвуют в церковных таинствах. Даже на богослужениях главы Церкви, Патриарха Болгарского, молящихся крайне немного.
Чаще всего, приход того или иного жителя Болгарии в храм обусловлен какими-то несчастьями, неприятностями, которые с ним приключились. Случилось подобное событие — человек идет просить Бога о помощи. В общем-то, картина привычная и для нашей страны. Но — в Болгарии на протяжении столетий существует обычай, который местные православные христиане стремятся исполнить, если хотят, как они верят, чтобы молитва их была Небом услышана.
Обычай этот состоит в том, что желающий получить от Бога помощи православный болгарин берет на себя обет — в течение какого-то времени исполнять обязанности церковного сторожа. Не в полной мере. Человек обещает приходить в храм раньше всех и отпирать церковные двери.
Данному человеку вручаются ключи от церкви. И он в течение нескольких дней рано утром отпирает храмовые двери, зажигает лампадки, свечи. Делает все необходимое, чтобы подготовить церковь к началу утреннего богослужения. Отпирая двери, зажигая лампады и свечи, взявший на себя обет человек в это время молится Богу и просит Его помочь в решении волнующего вопроса.
Естественно, что подобный обет может исполнять человек, священнику знакомый. Бывали случаи, что данной традицией пользовались люди бессовестные, которые под предлогом благочестия просто обворовывали тот или иной храм, получив от него ключи.
Кто-то может спросить — а что такого трудного в том, чтобы прийти в храм раньше других? В чем подвиг? Отвечать на этот вопрос нужно, зная особенности болгарского менталитета. Современные болгары, как и многие южане, люди неторопливые, живущие по принципу «один день — одно дело». Для них это действительно труд — понудить себя встать с утра пораньше и прийти в храм.
Здесь еще нужно учесть и такую вещь. Каким бы маленьким ни был труд, если он совершен во имя Бога, никогда он без ответа не останется. Господь потрудившегося ради Него человека без своей помощи не оставит.
Все выпуски программы Вселенная православия
