Поделиться
Мы не спасатели — пора в этом себе признаться.
Забывшись, мы думаем, что фраза «и с праведным праведным будешь, и со строптивым развратишься» касается нас как праведных. А нам до праведных — ох, как далеко.
Недавно я попала в компанию, которая, на мой взгляд, была не совсем хорошая. Объединил нас спорт. Ребята невоцерковленные. А я приставала к ним со своими нравоучениями.
К моему удивлению, в подобных поучениях они не нуждались. Некоторые даже цитировали слова Спасителя, понимали чин поведения в храме и молитвы знали.
Ко мне ребята относились хорошо. С понимаем. Как к малахольной, если позволите так высказаться. Нам даже было весело вместе.
Но они постоянно нецензурно выражались, сплетничали, злословили. А я молчала. И была уверена, — раз я не принимаю в этом участия, а просто рядом стою, меня это не касается.
Касается.
Я стала думать грубо. Разозлюсь... и выругаюсь про себя. Почему? Потому что привыкла это слышать! Произнести вслух воспитание и богобоязненность не позволяют, зато про себя — вполне. Как будто Господь помыслов не видит.
Затем меня стали раздражать постные дни. Мол, это из-за них я такая слабая. Как будто забыла, что не еда даёт силы, а Господь. А уж сколько стала осуждать! Замечать в людях то, на что прежде и внимания не обращала!
Но самое главное — мои принципы поколебались. Я стала размышлять не в том направлении, оправдывать свои грехи и нерадивость в молитве. Стала думать, что слишком строга к себе; реже причащаться, чаще унывать.
Я не стала той праведной, рядом с которой строптивый стал бы лучше. Я стала со строптивыми развращаться. Духовная нагрузка оказалась куда тяжелей штанги. Вес получился для меня неподъёмным. Я слишком слаба для подобных подвигов. Пока.
Господь устроил так, что наши пути с теми моими компаньонами по спорту разошлись. Я часто с ностальгией вспоминаю наши тренировки. И надеюсь на встречу тогда, когда смогу их своим скромным, но искренним примером вдохновить на духовный путь. Чтобы им, глядя на меня, захотелось открыть свое сердце Богу. И мне рядом с ними стать лучше.
А пока буду трудиться над собой, помня слова преподобного Серафима Саровского: «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи».
И помнить Евангельский завет: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного».
Автор: Анни Берг
Все выпуски программы Частное мнение
Юлия Вознесенская «Путь Кассандры» — «Пробуждение от грёз»
Поделиться
Фото: Suliman Sallehi / Pexels
Во сне, физическом сне тела, человек проводит треть жизни. А сколько времени уходит на сон души? Не проводим ли мы большую часть жизни, грезя наяву? Таким вопросом задается героиня романа Юлии Вознесенской «Путь Кассандры или приключения с макаронами». Действие романа происходит в недалёком будущем. Лжемессия, то есть, Антихрист, правит миром. Земляне — кроме тех, кто не принял его печати — большую часть времени проводят в так называемой Реальности — в сконструированных компьютерами симуляциях. Юная Кассандра выбрала виртуальный мир рыцарского замка. Однажды она слышит в нём балладу о Спящей Красавице, которая начинается такими словами: «Состарилась, состарилась принцесса».
Удивлённая, Кассандра прислушивается. В балладе рассказывается, как Спящая Красавица, проспав положенные сто лет, проснулась сама, без принца, немощной старухой, которой остаётся только признать: жизнь её прошла во cне.
Для Кассандры наступает прозрение. «А не похожи ли мы все на эту принцессу из баллады?»— говорит она себе и задаётся вопросом, почему ей бывает так тоскливо. Кассандра тоскует, сама того не зная, о подлинной жизни — реальной, живой, осмысленной.
В финале повести мы радуемся за героиню, но ведь грезить наяву можно не только с помощью технологий. «Душа моя, восстань, что спишь?» — слышим мы ежегодно Великим постом, когда в храмах звучит покаянный канон святого Андрея Критского. Но восстаём ли мы? Пробуждаемся ли? Сон души порой бывает трудно распознать. К счастью, Кассандре это удалось.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Элизабет Гаскелл «Жёны и дочери» — «О чём не пожалеем накануне смерти»
Поделиться
Фото: freestocks.org / Pexels
В час смерти человек вспоминает прожитую жизнь. Какие в тот час приходят к нам воспоминания? Писательница Элизабет Гаскелл ставит такой вопрос в одном из эпизодов романа «Жёны и дочери».
Отец семнадцатилетней Молли Гибсон женился во второй раз. К мачехе Молли испытывает неприязнь. В первый день после свадьбы, оставшись наедине с отцом, Молли говорит, что не будет называть мачеху мамой. Отец не возражает, но девушка видит, что он огорчён. Проходит несколько минут, и Молли порывисто говорит:
— Папа, я буду звать её мамой!
— Ты не пожалеешь об этом, Молли, — отвечает отец, — когда наступит твой последний час.
Слова мистера Гибсона — универсальное этическое правило. Принимая решения, стоит подумать: будем или не будем мы жалеть о них в последний час? Кто имеет память смертную, не согрешит вовек, сказал Авва Дорофей, духовный писатель шестого века. Правильная память о смерти не имеет ничего общего с унынием. Напротив, она мотивирует жить полной, осмысленной жизнью. И, конечно, принимать верные решения, о которых мы не будем сожалеть.
Мачеха искренне привязывается к Молли. Так героиня понимает, что отец был прав, и она приняла правильное решение, о котором не будет сожалеть.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Люси Монтгомери «Энн из Эвонли» — «Грех как беда»
Поделиться
Фото: cottonbro studio / Pexels
Как мы относимся ко греху?
Ответу на этот вопрос посвящён один из эпизодов повести Люси Монтгомери «Энн из Эвонли». Шестилетний Дэйви набедокурил: сказал взрослым, что его сестрёнка Дора потерялась. Марилла, приютившая и Дэйви с сестрой, и шестнадцатилетнюю Энн Ширли, главную героиню повести, отправляет мальчика спать без ужина. Энн пытается поговорить с ним по душам, и выясняет, что Дэйви уже неделю не молится. Намеренно. А всё потому, что мальчик однажды услышал, что, если он не будет молиться, с ним произойдет нечто страшное. «Наверное, какие-нибудь страшные приключения», — подумал Дэйви. И перестал молиться в ожидании этих приключений.
— Но ничего страшного так и не произошло, — разочарованно говорит он.
— Произошло, — отвечает Энн.
— То, что меня уложили без ужина? — удивляется мальчик. — Так это ерунда.
— Нет, Дэйви, кое-что другое. Действительно страшное. То, что ты солгал. То, как бесчестно поступил с нами. Это и есть худшее, что могло с тобой произойти.
Притихший Дэйви задумывается. Энн одержала маленькую победу — она научила мальчика видеть беду не в том наказании, которое следует за грехом, а в самом грехе, в том искажении, которое грех неминуемо вносит в душу. И мелочей здесь не бывает. Игумения Арсения Себрякова, подвижница благочестия девятнадцатого века, писала: «Любой грех оскверняет сердце, расслабляет его, делает порочным, слабым, недеятельным, слепым и глухим».
Энн Ширли сумела объяснить Дэйви, чем опасен грех, и мальчик в конце главы принимает решение: «Не буду я больше грешить, оно того не стоит».
Все выпуски программы: ПроЧтение
