Есть такой афоризм: Евангелие — это набор взаимоисключающих суждений, которые держатся вместе благодатью Божьей. И действительно, человек вправе удивиться: с одной стороны, я призван жить по заповедям, то есть быть нравственно безупречным, а с другой — в Церкви я узнаю, что собственных сил человеку на это никогда не хватит, что только Бог может меня исправить. На эту тему написаны, вероятно, сотни духовных книг, но оттого сама постановка вопроса не перестает быть интеллектуальным вызовом: получается, человек должен стремиться к тому, что заведомо недостижимо? Зачем вообще это нужно?
Один из возможных ответов я для себя недавно обнаружил — как ни парадоксально — у советского философа Мераба Мамардашвили. Его мысль в сильно упрощенной форме — в моем пересказе, разумеется — звучит так.
Все мы рождаемся в теле, с эмоциями и мыслями — то есть, набором природных качеств, которые заложены в каждого «по умолчанию». Но кроме этого в человеке есть что-то еще — что отличает его от животного: например, способность задаваться вопросом о смысле жизни. Но на этом духовно-интеллектуальном уровне, по мысли философа, мы держимся не всегда. Это особое состояние философского осмысления действительности — Мамардашвили называет его состоянием «вертикального бодрствования». И оно не дано нам «по умолчанию». До него приходится себя поднимать. Оно дается дополнительным внутренним усилием.
Мамардашвили переводит эту мысль на язык простых бытовых примеров. Каждый из нас, посмотрев на себя честно, согласится, что дурное в нас проявляется как-то само собой, на автомате, а вот всё хорошее приходится из себя доставать усилием воли. Глупость — это то, что рождается в голове непонятно откуда и опять же само. А ум — это то, что мы специально мыслим. Так и здесь: постигать смысл жизни, ставить перед собой вопросы, задумываться о собственном месте в мире и в обществе — требует внутреннего усилия. И усилие это — что важно — должно быть постоянным. По мысли Мамардашвили, невозможно философски осмыслить действительно раз и навсегда. Это состояние, которое приходится в каждый новый момент времени воспроизводить.
Эта мысль работает и в обратном направлении. Прикладываешь усилия — удерживаешься на высоком духовно-интеллектуальном уровне. Оставляешь усилия — возвращаешься к тому, что просто живешь — не выходя за пределы природных качеств, которые даны «по умолчанию». И если это верно в философском плане, то почему это не может быть верно и в плане религиозном?
Есть такой образ, которым часто описывают духовную жизнь, — образ наклонной плоскости, по которой человек идет вверх. На ней нет точек замирания, точек покоя. На ней нельзя остановиться. Если ты не двигаешься с усилием вверх, то неминуемо скатываешься вниз.
И это — ответ на вопрос, зачем стремиться быть безупречно нравственным, если не в моих силах этого достичь? Оказывается, иногда, стремясь к заведомо недостижимому результату, главным результатом становится само стремление. Иногда смысл пути — не в том, чтобы прийти к финальной точке, а в том, чтобы просто на этом пути находиться и приходить в состояние внутреннего усилия.
Ничего не утверждаю, но, по моим ощущением, это то состояние, в котором человек вправе сказать себе: «Я с Богом. Хотя бы сейчас, хотя бы в эту самую секунду».
Послание к Римлянам святого апостола Павла

Апостол Павел
Рим., 120 зач., XVI, 1-16.

Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Одна из глубоких истин, которую сообщило людям христианство, заключается в том, что Бог — это любовь, которая не может оставаться в стороне, видя страдания человека. А потому Бог любит нас не издалека. Он действует. Он идёт на крест. К подобной любви Христос призывает и Своих учеников. Как же сформировать любовь в самом себе и в окружающих людях? Замечательный способ нам предлагает отрывок из 16-й главы послания апостола Павла к Римлянам, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 16.
1 Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской.
2 Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому.
3 Приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе
4 (которые голову свою полагали за мою душу, которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников), и домашнюю их церковь.
5 Приветствуйте возлюбленного моего Епенета, который есть начаток Ахаии для Христа.
6 Приветствуйте Мариам, которая много трудилась для нас.
7 Приветствуйте Андроника и Юнию, сродников моих и узников со мною, прославившихся между Апостолами и прежде меня еще уверовавших во Христа.
8 Приветствуйте Амплия, возлюбленного мне в Господе.
9 Приветствуйте Урбана, сотрудника нашего во Христе, и Стахия, возлюбленного мне.
10 Приветствуйте Апеллеса, испытанного во Христе. Приветствуйте верных из дома Аристовулова.
11 Приветствуйте Иродиона, сродника моего. Приветствуйте из домашних Наркисса тех, которые в Господе.
12 Приветствуйте Трифену и Трифосу, трудящихся о Господе. Приветствуйте Персиду возлюбленную, которая много потрудилась о Господе.
13 Приветствуйте Руфа, избранного в Господе, и матерь его и мою.
14 Приветствуйте Асинкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермия и других с ними братьев.
15 Приветствуйте Филолога и Юлию, Нирея и сестру его, и Олимпана, и всех с ними святых.
16 Приветствуйте друг друга с целованием святым. Приветствуют вас все церкви Христовы.
Ещё древнегреческие мудрецы заметили, что любовь и ненависть можно целенаправленно взращивать как в самом себе, так и в окружающих людях. Античная риторика утверждала, что эта работа начинается уже на уровне нашего повседневного общения. Иначе говоря, любовь и ненависть можно формировать словом. И ораторы Древней Греции и Рима досконально изучали, как это можно сделать технически.
Так, например, если интонация моей речи тороплива и монотонна, если я излагаю материал на птичьем, непонятном для слушателей языке, если мои истории полны логических нестыковок и противоречий, если я говорю больше или меньше, чем от меня ожидают, не к месту и не ко времени, если в моей речи много сухой теории, сумбур, мало примеров, если она вызывает неприятные ассоциации, если я слишком назойлив в своих поучениях, или, напротив, сваливаюсь с ними на голову слушателям один раз в год — во всех этих случаях всё, что я говорю, вызывает негатив вплоть до ненависти и отвращения. Причём не любить будут не только меня. Слушатели невольно будут испытывать неприязнь и к тому предмету, о котором я говорю.
Апостол Павел получил замечательное классическое образование. Он прекрасно владел ораторским искусством. А потому избегал этих ошибок в деле проповеди Евангелия. Он знал, как именно при помощи слова формировать в людях верные чувства и эмоции. И прозвучавший отрывок — яркий тому пример. Павел поимённо перечисляет ключевых участников Римской общины. Причём не только называет их имена, но и сопровождает каждое имя каким-то тёплым комментарием. Чтобы никто не почувствовал себя обделённым. Чтобы каждый ощутил ту заботу, которой пронизано это краткое письмо.
Подобная речевая стратегия сама по себе очень эффективна. Она открывала людей апостолу. Более того, в самой общине это создавало атмосферу доверия и взаимопонимания. Слово Павла помогало людям ощущать себя братьями и сёстрами. Будучи внимательным к тому, как и что он говорит, апостол показывал, какой должна быть норма внутрицерковных отношений. Это братство, семья, в которой люди призваны быть открытыми друг ко другу, в которой не может быть места для подозрительности, соперничества или превозношения. Но самое главное — Бог скреплял это слово Павла Своей благодатью. Он видел усердие Своего апостола, видел, как он старается даже в своей речи быть работником Его Евангелия, и давал этим человеческим словам нечеловеческую силу.
Это пример и для каждого из нас. Не стоит недооценивать то, что мы делаем своим словом. Всё то, что мы говорим, понуждая себя проявить любовь и заботу к ближним, хорошо уже само по себе. Уже само по себе такое слово несёт тепло и объединяет. Если же всё это мы произносим с мыслью послужить людям ради Христа, наши слова приобретают силу свыше. Дух Божий действует через них. И нам самим, и тем, к кому мы обращаемся, Он приносит великое утешение и тихую радость.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Религиозная философия К.Н. Леонтьева». Юрий Пущаев

У нас в студии был старший научный сотрудник философского факультета МГУ Юрий Пущаев.
Разговор шел об известном религиозном мыслителе 19го века — Константине Леонтьеве, в частности о его размышлениях о том, что такое «страх Божий» и чем, по его мнению, опасно так называемое «розовое христианство».
Этой беседой мы продолжаем цикл из пяти программ, посвященных русским религиозным философам 19 века.
Первая беседа с заведующим кафедрой философии и религиоведения Свято-Тихоновского университета Константином Антоновым была посвящена Алексею Хомякову и Ивану Киреевскому;
Вторая беседа с доцентом философского факультета МГУ Борисом Межуевым шла о Федоре Михайловиче Достоевском, как о религиозном мыслителе;
Третья беседа с деканом философского факультета МГУ Алексеем Козыревым была посвящена известному религиозному мыслителю Владимиру Соловьеву.
Ведущий: Константин Мацан
Все выпуски программы Светлый вечер
«Вера и дело». Мирослава Сергеенко

Гостьей рубрики «Вера и дело» была учредитель и президент благотворительного фонда «Онкологика» Мирослава Сергеенко.
Наша гостья рассказала о том, как сама прошла через борьбу с тяжелой болезнью, и как сейчас строит работу фонда, чтобы оказываемая помощь была наиболее эффективна и полезна.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
Все выпуски программы Вера и Дело