Поделиться
Осенью 2019 года в Храме Христа Спасителя состоялось очередное награждение лауреатов конкурса «Просвещение через книгу». Одно из поощрений получило издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры: Нина Трапани «Другой жизни я не могла принять…». Это материалы из архива безвестной исповедницы, итальянки по происхождению, чья судьба совпала с временем безбожного лихолетья. Годы жизни автора: 1912-1986.
На обложке — картина Исаака Левитана «Владимирка. Большая дорога». А под обложкой — исповедальный, свидетельский голос той, которой выпало в глухие советские годы знать, опекать и окормляться у людей, ставших духовными опорами в истории нашей Церкви 20-го века. Это святитель Афанасий (Сахаров), исповедник веры, священники Иеракс (Бочаров) и Пётр Шипков… В 1970-х очерки Нины Трапани о них печатались в русской зарубежной периодике, но её воспоминания о своём прожитом (детство, московская церковная жизнь после революции, война, и, главное, дневник 50-х — 60-х годов) печатаются впервые.
В книге дневник назван «Из жизни приходов Владимирской епархии».
Составитель книги Елена Коншина, редактор — Тамара Казакова.
…Читая о Нине Владимировне Трапани, я часто встречался с таким определением как «духовный подвиг». Справедливо. Тем ценнее, мне кажется, расслышать её уединённое самовопрошание, понятное многим из нас и сегодня.
Я выделил своей Закладкой довольно большую цитату, и сделал это нарочно, чтобы подольше побыть рядом с возвращающейся из забвения, удивительной личностью — Ниной Трапани. Вот она пишет в дневнике об осмыслении своего внутреннего пути; пишет, только что попрощавшись с драгоценными духовными учителями, отошедшими к Господу. Читает Елена Топникова.
«…И почему человеку всегда кажется тяжелым его крест? Почему он готов принять на себя любой, лишь бы не нести своего?.. „Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду!..“ Ведь случилось так: когда я подумала после смерти отца Иеракса о полной своей свободе, когда я хотела распорядиться собой и своим временем по своему смотрению, случилось же так, что все мои планы были разрушены и я была приведена к постели больного священнослужителя. И это было частью моего пути. Я должна была быть там, это было мне необходимо для чего-то, о чем я не знаю. Мне очень много дано — значит, много и спросится. Еще не потухло в душе сияние светлой кончины отца Иеракса, как судьба привела меня к умирающему отцу Петру — такому ясному, такому чистому и такому высокому. Как я хотела, чтобы он жил, мне казалось это совершенно необходимым, а он в это время стоял на пороге смерти, завеса уже была приподнята перед ним, и он завершал свой временный путь для того, чтобы перейти в вечность к славе Божией. Ведь была же я около. Как же я должна беречь этот свет и нести его через всю жизнь…»
С вами был Павел Крючков, и давайте дослушаем сердечный дневниковый монолог Нины Владимировны Трапани, исповедницы-мирянки XX века.
И немножко поучимся у неё честному взгляду на своего, как говорил святитель Димитрий Ростовский, «внутреннего человека, в клети сердца уединенного»:
«…У меня много времени для размышлений. Столько всего передумано, столько воспоминаний пронеслось перед мысленным взором… Был какой-то путь, по которому я шла твердо и просто, а потом все затянулось мглой, и я сбилась с пути. А что было дальше — трудно сказать, было ли все правильно; знаю только одно, что иначе я не могла поступать. Другой жизни я не могла принять. И как бы я ни прожила ее, вероятно, плохо, но иной жизни я не хотела, да и не могло быть ее…»
