«Музыка и вера». Ираклий Пирцхалава

Поделиться

У нас в гостях был певец, композитор, участник Светлого концерта Радио ВЕРА Ираклий Пирцхалава.

Мы говорили с нашим гостем о его приходе к вере и в Церковь и о том, как это изменило его музыкальное творчество.

И. Цуканов

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Добрый вечер! У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева...

К. Лаврентьева

— Добрый вечер!

И. Цуканов

— Меня зовут Игорь Цуканов. И сегодня у нас в гостях Ираклий Пирцхалава — певец, автор, музыкант, композитор. Ираклий, здравствуйте.

И. Пирцхалава

— Здравствуйте!

И. Цуканов

— Как обычно по воскресеньям в это время, мы разговариваем на тему «Христианин и общество» — о том, как человек, который пришел в Церковь, может... что он может дать тем людям, которые вокруг него есть, чему он, может быть, может сам научиться у этих людей. Но вот с чего, наверное, было бы уместно начать разговор — как Вы сами познакомились с христианством, насколько... Вы уже ведь довольно долго, насколько я помню, в храме. Как это у Вас случилось, в Вашем случае?

И. Пирцхалава

— Ну, относительно долго — всегда возникают сомнения, потому что восприятие всегда такое, что всегда находишься на какой-то начальной стадии. Не знаю, у меня такое. Я, конечно, еще тот советчик относительно... что я могу дать или что может человек дать. Во-первых, наверное, самая большая ошибка, с которой я сталкивался, ну, то есть, которую я замечал, когда только приходил к воцерковлению, что вызывает отторжение, что вызывает... Если перемотать время назад, на лет эдак, там, 17-18-19, когда только во взрослом возрасте своими ногами пришел в храм, и когда только всему учился и вообще ничего не понимал и не знал этого... И, конечно, и страшно было, и боялся, и не знал — а совершу ошибку какую-то, может быть, я что-то делаю не так... Не знал, как исповедоваться, не знал, как... Я просто приходил своими ногами в Сретенский монастырь и просто стоял на службе. Просто стоял, потому что я почему-то понимал, что это была необходимость — восстанавливаться, жить, дышать, существовать, радоваться и так далее. Потом я как-то заметил очереди к батюшке зачем-то. Думаю: за чем очередь-то? Как-то понял свое желание, что я тоже хочу. Не зная, что там. Впоследствии понял, что там исповедуются. И как-то вот так, шаг за шагом... вот... как-то я пришел к этому. И что вызывало отторжение, конечно же, от людей знающих, — это нравоучения, конечно же. И сам себя иногда ловлю на мысли, что — «стоп, ну-ка, тормози!». Потому что, конечно, хочется всех всему научить, поделиться опытом, так сказать. Но я понимаю, насколько это может вызвать как раз таки желание выйти как раз, пойти в обратную сторону у человека.

И. Цуканов

— Это как с музыкой. Вот когда... Я помню, когда я слушал музыку в юности, мне всегда очень хотелось поделиться той музыкой, которая тебе ужасно нравится, со всеми. И сразу делаешь громко, чтобы всем было слышно, и как-то удивляешься, что не все получают удовольствие. Вот с верой что-то очень похожее происходит.

И. Пирцхалава

— «Подождите! Я сейчас Вас спасу!», да? Из серии! (Смеется.) Ну да...

К. Лаврентьева

— Вы в одном из интервью говорили, что пришли к вере через боль, и что на этом пути немаловажную роль сыграл схиархимандрит Илий Ноздрин. Можете немного об этом рассказать? Если можно.

И. Пирцхалава

— Ну... Я об этом, конечно, рассказывал неоднократно, много... Ну, так получилось, что меня повезли в Оптину Пустынь мои два друга — один еврей, второй дагестанец, православные христиане, когда я, ну, так заболел тяжко... Не могу сказать, что тяжко заболел, слава Богу, не при смерти лежал, но лежал больше месяца, вот. Никто ничего не мог сказать. «Переутомление». Как может быть месяц переутомление? Вот... И, конечно, да. Так получилось, что меня повезли в Оптину Пустынь, и я попал к батюшке Илии. Это, конечно... До сих пор вспоминаю те времена... Сейчас, бывает, тоже попадаю к нему, реже, конечно, потому что батюшка очень, скажем так, уделяет много времени сейчас, в принципе, глобальным вещам. И очень сильно помогает, я думаю, что вообще, в принципе, как это ни пафосно звучит, вообще нашей Родине. Вот. Поэтому мы, конечно, духовные чада его, пореже его видим. Приходится это немножечко терпеть. (Смеется.) Ну, что делать... Смиряться. Вот раньше я просто помню времена, когда у нас была возможность к нему попасть и домой, и с ним поужинать...

К. Лаврентьева

— Да, это счастье.

И. Пирцхалава

— И поночевать у него в доме. Я у него и на печке спал... И, там, приезжал больной, с температурой и за ночь выздоравливал. Вот. И домовый храм его помню — на втором этаже, маленький, где мы, духовные чада, собирались на такие... «эксклюзивные», я их называл, службы. Там человек 50 набивалось — как мы там вообще помещались, непонятно! Вот это все очень, конечно, воспоминания невероятные. Ну, и сейчас, когда мы видимся, когда общаемся, это очень дорогого стоит. И каждая секунда — на вес прямо золота, она растягивается, такое ощущение, чтобы сохраниться плотной такой массой в памяти.

И. Цуканов

— К батюшке Илии очень часто приходят с конкретными вопросами. А Вы ходите тоже с вопросами, или Вы ходите вот...

К. Лаврентьева

— ...напитаться?

И. Цуканов

— ...напитаться, да?

К. Лаврентьева

— ...благодатью.

И. Пирцхалава

— Ну, я не могу сказать, что когда я иду с вопросом, я не иду напитаться благодатью.

И. Цуканов

— Ну да.

И. Пирцхалава

— Как бы одно другому совсем не мешает. (Смеется.) Вот. Мы понимаем, что, рядом с ним находясь, уже как бы ты испытываешь счастье, радость и именно то, что называется благодатью. Но при этом вопросы, конечно же, иной раз возникают. И это не значит, что вопросы, которые возникают при встрече с ним, задаются именно они. (Смеется.) Или же ответы получаются на те вопросы, которые возникают, когда ты приходишь, скажем так, с тем, что приводит тебя в мозги.

И. Цуканов

— Ответ получаешь о том, про что нужно?

И. Пирцхалава

— Абсолютно. Вот которые... Что важнее, что глобальнее, на что необходимо обратить внимание. Вот. И... Ну, вот как-то так вот... Я грузин, который родился в Москве, и у меня вот батюшка Илия — это в Москве...

К. Лаврентьева

— Патриарх...

И. Пирцхалава

— И Святейший Патриарх в Грузии. И это, конечно, невероятное счастье. Попадать к батюшке Илье — это к батюшке Илье. К святейшему...

И. Цуканов

— К Святейшему Патриарху!

И. Пирцхалава

— К Святейшему, блаженнейшему. Вот. Не знаю, у меня такое ощущение, что когда я попадаю к ним, я попадаю в какое-то одно пространство, в абсолютно одно пространство под названием «любовь». Это такой «филиал Рая на земле» я их называю. В «Ангелы двух границ» — как раз таки это песня, которую благословили и Святейший Патриарх, и схиархимандрит Илий, и грузинская сторона, и российская сторона, мои духовные наставники. И эта песня была посвящена войне 2008 года, трагедии, которая... Ну, когда... не знаю, за два месяца до этого если бы спросили любого грузина или русского о том, что это могло произойти, все бы сказали: «Ты с ума сошел!».

И. Цуканов

— Ну да, это случилось очень (нрзб.)...

И. Пирцхалава

— Вот... Насколько это не были обострены отношения... Никто не думал, что дойдет до этого. И, конечно, это у всех вызвало невероятную боль. Вот. И, может быть, поэтому Святейший Патриарх благословил эту песню. Потому что до этого он попал в больницу, то есть его увезли в Германию и спасали там врачи его жизнь. Потому что мало кто знает историю, но там как-то вот так произошло. Я, наверное, не имею права об этом рассказывать, зная, как ты, реальную версию. Если она скрывается, значит, она должна пусть скрываться. Вот. И я... И все вот это случилось, и песня была написана оперативно.

И. Цуканов

— То есть она была написана совсем по следам этих событий?

И. Пирцхалава

— Ну абсолютно верно, да. Это была прямо какая-то такая душевная боль, которая воплотилась в произведение, в аудио. И мне пришла SMS на телефон, где Святейший в Троице, в кафедральном соборе в Тбилиси осуществляет панихиду по всем ушедшим православным христианам. Именно на молитве Богородице он начинает плакать. И мне прямо в голову... Я прямо понимаю, что это должно попасть в эту песню. Эта молитва, вот это аудиосообщение, которое мне, оно должно попасть в эту песню. Потому что — ну все понятно. Вот. Вся боль его — она вот там. Я, соответственно, через своих друзей отправляю просьбу, чтобы... Без благословения какое я имею право... Святейшего не было тогда, он, как я и сказал...

И. Цуканов

— ...был в Германии.

И. Пирцхалава

— ...был госпитализирован, да. И, разумеется, ну, это по правилам, мне пришел ответ, что, типа, ну, молитва православная в эстрадной песне — это кощунство, ни в коем случае. И я... И я два или несколько дней мучаюсь, я думаю: «Как? Ну все! Это провал! Потому что если я уже поставил эту молитву, и она создает просто мурашки... Я понимаю с режиссерской такой точки зрения, что...»

И. Цуканов

— ...она на своем месте.

И. Пирцхалава

— Ну все, эта песня без этого — ну, как бы... уже не то. Уже не то! Но, с другой стороны, я на третий день или на какой-то день уже понимаю: ну хорошо, ты зря ее сочинил, ты зря ее записал. Ну, значит, надо как-то смириться с этим, что ли. Нет — значит, нет. И только вот я... такое смирение пришло, и я сам себе сказал: «Ну, значит, нет», — мне звонок из Грузии, и владыка Антоний мне звонит, багдадский епископ (это бывший город Маяковский), и с грузинским акцентом говорит мне: «Только не возгордись! Только не...»... «Что случилось?». Он: «Святейший приехал, и я ему сказал. И он, даже песни, говорит, не послушав, сказал: «Ираклию можно — пусть делает все, что хочет».

И. Цуканов

— А Вы уже были знакомы с ним к этому времени?

И. Пирцхалава

— Да, да, был. «А потом, — говорит, — послушал песню и сказал, что это молитва, а не песня, и «благословляю». Всех созвал. Поэтому волшебнейшая вот такая история. Я как-то старался не возгордиться, но, видимо, возгордился, что рассказываю, и... Волшебная история, которая впоследствии... А потом (нрзб.) Святейший приехал на похороны Алексия II, и когда он наизусть начал припев этой песни мне говорить и транслировал слова владыки: «Это не песня, это молитва», я вообще чуть в обморок не упал. Поэтому я даже не знаю, как это все у меня получилось, и я ли это вообще, и со мной ли это происходит, в общем. «Ущипните меня», называется.

К. Лаврентьева

— Уважаемые радиослушатели! Мы предлагаем Вам сейчас послушать эту замечательную песню Ираклия «Ангелы двух границ», которую Святейший Патриарх Грузинский Илья называет «не песней, а молитвой».

(Звучит песня «Ангелы двух границ».)

К. Лаврентьева

— Ираклий Пирцхалава сегодня в гостях у «Вечера воскресенья» на радио «Вера». С Вами мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Мы послушали очень трогательную, глубокую песню «Ангелы двух границ» нашего гостя сегодня. Я обращаю Ваше внимание, что в самом начале композиции Вы услышали возглас схиархимандрита Илии Ноздрина, о котором мы говорили в самом начале нашей программы. Итак, мы продолжаем наш разговор. Ираклий, а насколько трудно быть христианином в сложном, запутанном мире шоу-бизнеса? Я понимаю, что вопрос, скорее всего, Вы этот слышите не первый раз уже?

И. Пирцхалава

— Да я просто для этого, чтобы было не так сильно трудно, не сильно себя считаю частью шоу-бизнеса, начну с этого. Просто я... Так получилось, что я с пяти лет в музыке, я певец, я пою, и я музыкант, и слава Богу, что к своим годам нашел и продолжаю искать форму того, чтобы петь о том, что действительно мне хотелось уже долгое время. Батюшка Илия все время меня... ну, говорил о том, что, во-первых, о Боге нужно петь. А я... Мне сложно было найти форму. Я не знал, как это... Я же не могу в своем стиле, как я исполнял (нрзб.), вот в таком же стиле взять и спеть о том, о чем сейчас пою, уже с отцом Серафимом и так далее.

К. Лаврентьева

— Вы поменяли жанр?

И. Пирцхалава

— Не мог найти — и, слава Богу, нашел. И теперь уже как-то иду по этой... по этому пути.

И. Цуканов

— Кто-то...

И. Пирцхалава

— А батюшка Илий, конечно, часто «подкалывал» меня на эту тему. «Где ты поешь?» — уже на десятой встрече спрашивает. Я говорю: «Как объяснить-то, где? Наверное, на эстраде, батюшка». — «На клиросе надо петь, — говорит, — а ты на эстраде поешь!» (Смеется.) Ну, как-то так и получилось, что, видимо, благодаря его молитвам я как-то и на клиросе немного попел. И, не знаю, мечтаю продолжить эту тему как-то. Ну, и вот постепенно пришел к тому, как я и говорю, что вот проект «Плач души», который по благословению Святейшего Патриарха Грузии делается, где участвует и батюшка Серафим, наш прекрасный, уже всеми любимый, поющий, дающий концерты в России и не только, на арамейском, да, и многие другие, из разных стран — не только певцы, но и режиссеры, которые будут делать клипы, музыканты. Это я думаю, что объединяет такая работа людей из разных стран, православных верующих.

К. Лаврентьева

— Удивительно, что отец Серафим Бит-Хариви, вот о котором говорит сейчас Ираклий, действительно исполняет свои песни, молитвы на арамейском языке. Для наших радиослушателей поясню: это древнесемитский язык, на котором говорил Господь Иисус Христос. В этом отец Серафим особенно оригинален. И насколько, Ираклий, Вам работается с ним? Дает ли Вам это что-то — вот это взаимодействие творческое?

И. Пирцхалава

— Ой... Это, конечно же, и дает, и смешит, и испытывает. Потому что он монах! (Смеется.) А ему приходится сниматься в клипе, понимаете? А он не знает, как это происходило как бы! Он думал, что вот он один раз спел — и ушел! А у нас смена. Вы можете понять, да? У меня, там, аренда оборудования, режиссеры приехали — это вот на съемках «Покаяния» как раз вот такое первый раз произошло. И это Грузия, глубинка, пока доедешь — это время нужно. Да, аппаратура приехала с опозданием и так далее. Я немножечко нервничаю. И я говорю: «Давайте батюшку отпустим, скорее его поснимаем сначала, а меня — потом. Самое главное, — говорю, — его снять». И прошел один дубль: «Ну все, я пошел!». Я говорю: «К-к-куда?». (Смеется.) «Как, — говорит, — куда? Я же спел!» Я говорю: «Батюшка, ты не понимаешь! Здесь должно быть много дублей в разных местах, и это надо все время вот... Не знаю, на это нужно где-то часа два, минимум». (Смеется.) «Как — часа два? Я уже договорился, я ухожу! Я же тебе не актер, а я батюшка! Я должен уйти!» (Смеется.) И это было, конечно, очень смешно. Ну, пришлось несколько дублей... Как-то я его поуговаривал, все-таки он сделал. Ну, вот так вот работается. И... А вообще, это большая радость — находиться с ним. И в монастыре в Канде, и вообще везде. И в Москве когда мы встречаемся, и когда я к нему привожу своих друзей и паломников, которых вожу по Грузии. В сентябре мы вместе поедем показывать Грузию, святые места. И, конечно, с ним. Это все уходят или покидают его монастырь когда — с желанием, во-первых, вернуться, и, конечно, с невероятным состоянием в душе, потому что все с улыбкой, с радостью.

И. Цуканов

— Вы часто возите друзей туда, в Грузию? Или это бывает не очень часто?

И. Пирцхалава

— И друзей, и с недавних пор вот начал показывать Грузию своим поклонникам, в том числе делаю авторские туры.

К. Лаврентьева

— Интересно...

И. Пирцхалава

— И в сентябре планируется такой большой авторский тур вместе со мной, и батюшка Серафим присоединяется к нам — показывать грузинские святыни. Более того, хочу снять документальный фильм, где буду рассказывать о грузинских святынях — и я, и батюшка Серафим. Приезжать к нашим митрополитам в гости. А даст Бог, и со Святейшим Патриархом тоже увидимся и, может быть, интервью возьмем. И, может быть, кто с нами поедет, тоже к нему попадет.

К. Лаврентьева

— Как здорово!

И. Пирцхалава

— Вот такая вот идея. И, в принципе, это хотелось бы делать систематически. Так и будет. Потому что я думаю, что нас может еще больше объединить, нежели чем вера? Потому что огромное количество людей пытаются нас чего-то разъединить.

И. Цуканов

— А вот то, что касается веры и пения о Боге, то, о чем Вы начали говорить... Ведь о Боге можно петь очень по-разному. Иногда человек поет, вроде бы, о любви, а ты понимаешь, что, на самом деле, это о Боге, конечно. И совершенно не обязательно использовать слово «Бог» в песне.

И. Пирцхалава

— Абсолютно.

И. Цуканов

— Поэтому вот мне интересно, как у Вас это получается — нести в песне такой ясный религиозный как бы такой смысл.

И. Пирцхалава

— Цель фильма, который делается, который благословил Святейший Патриарх, который он же и назвал «Плач души», и это семь музыкальных произведений, а также семь видеоклипов, которые... Начало одного — это будет... точнее, концовка первого — это будет начало второй серии, и так далее. Цель — это показать как раз таки путь ищущего, путь мирянина, путь к Богу. И взаимодействие с духовным отцом, который молится за него, который в надежде, что он повернется к Господу и придет к нему. И «Покаяние», первая серия — это как раз для меня начало этого фильма, и это именно об этом. Я думаю, что видеоряд там вполне как раз таки понятен, что это об этом это начало. И я еще думал — о чем должен быть сам фильм, сама сюжетная линия? И, конечно, Святейший Патриарх, назвав «Плач души», как раз таки меня вдохновил. То есть сценарий начал писаться после его названия.

И. Цуканов

— Наверное, сейчас как раз уместно послушать песню «Покаяние», о которой Вы рассказывали и которая явилась первой вот в этом цикле из этих семи композиций. Так что давайте мы послушаем эту замечательную песню и затем продолжим наш разговор.



(Звучит песня И. Пирцхалава «Покаяние».)



К. Лаврентьева

— Еще раз здравствуйте, уважаемые радиослушатели! В студии Светлого радио, в студии «Вечера воскресенья» сегодня певец, композитор Ираклий Пирцхалава. Соединенные Штаты Вами мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Мы возвращаемся к нашему интересному разговору. Ираклий, вот эта песня, которую мы сейчас послушали, Ваша замечательная, глубочайшая песня «Покаяние» с отцом Серафимом Бит-Хариби, потрясающая, на самом деле. И складывается ощущение, когда ты смотришь клип особенно, что для Вас это такое глубочайшее переживание. То есть это не просто какое-то... даже... даже ну как бы опыт какой-то, а прямо потрясение. Так ли это? Какой-то новый этап, что ли... Простите, если я задаю очень личный вопрос. Но раз у нас такой разговор...

И. Пирцхалава

— Нет, не личный... Да, это вообще очень новый этап. И, честно говоря, я не исключаю того, что где-то... ну, то есть что принял решение, там, может быть, вполне возможно, там, последний такой попсовый альбом записываю и не исключаю, что... Вот это меня больше вдохновляет просто, дело в том, что...

К. Лаврентьева

— То есть Вы уходите вот в эту более христианскую сферу творческую?

И. Пирцхалава

— Ну, дело в том, что очень много работы в этом направлении и сложно совмещать. Потому что у меня ведь глобальная идея, задача — снять фильм. Целый фильм снять. И это лишь, я думаю, что будет первый шаг. Помимо того, поиски талантливых, таких, как батюшка Серафим, гениальных представителей верующих, православных в разных странах занимает колоссальную энергию и время. Поэтому Вы мне, если вдруг тут кто-то у Вас есть такой же... Такого же нету, но вот хотя бы вот какой-то оригинальный, невероятный, чтобы прямо вот можно как-то интегрировать тоже вот в этот проект, Вы мне обязательно скажите, буду Вам благодарен. Ведь задача не просто сделать это, задача — объединить все те страны, которые находятся сегодня, наверное, под определенным прессом давления, вот. Пытаются эти страны разъединить разными информационными потоками и так далее. А объединяет любовь к Богу, объединяет музыка. И то, что, я видел, у нас на концертах происходит, я понимаю, что это мне на сегодняшний день, наверное, дороже. То, что я делал долгое количество времени, более 20 лет... И, в принципе... Мне уже 41, и через лет... несколько лет... Мне уже, в принципе, как-то под дэнс-дэнс не совсем как-то вдохновляет.

И. Цуканов

— Весело!

И. Пирцхалава

— Ну, прошел тот возраст, и другие мысли, другие цели. И ты понимаешь — они настолько глобальные и настолько вдохновляющие, что — ну куда? После исполнения «Покаяния», там, не знаю, вспоминаю Санкт-Петербургскую... Ленинградскую филармонию, когда... ну, не знаю... Там и звука-то не было по-человечески, чтобы это звучало хорошо, потому что это филармония, там не поставишь, там большие колонки стадионные... Вот. И то, что происходило с людьми. И здесь, когда мы запремьерили эту песню в Храме Христа Спасителя. Когда аплодисменты не смолкали минут, наверное, 15, и батюшка пытался сказать: «Спасибо», чтобы прервать уже аплодисменты, но они не прекращались. Видимо, значит, людям действительно нужно. Они, мне кажется, люди долго это ждали в такой форме. Я это замечаю также по тем письмам, которые мне пишут до пор. После выхода клипа «Покаяние» прошел год, и я очень благодарен всем — и верующим, и тем, кто только лишь начали первые шаги делать, и тем, кто мне пишет, что, «типа, мы не знаем, как и куда, но после прослушивания клипа — а что нам делать, а куда нам идти?». (Смеется.)

И. Цуканов

— «Что нам делать? Мы же братья!» (Смеется.)

И. Пирцхалава

— Да. «А теперь вот мы послушали — а дальше-то чего делать?». Я говорю: «Да все просто очень — не думать о том, что делать. Просто делайте то, что хотите. И идите... В первую очередь, просто идите в храм, а там уже все получится». Потому что пишут люди, которые не воцерковленные. Это вот самое дорогое, на самом деле. Потому что... Нет, огромное спасибо за поддержку всем верующим, но Вы уже нашли, и Вы уже находитесь на этом пути. А вот пишут нам диджеи, допустим, или наркоманы и так далее... Вот...

К. Лаврентьева

— Это очень важно. Это целый миссионерский проект, получается!

И. Пирцхалава

— Это громко сказано.

К. Лаврентьева

— Нет, это правда! Вообще, я потрясена, на самом деле. Ираклий, а никогда не было такого, что к Вам подходят коллеги по цеху, которые знали Вас прежним, и говорят: «Ираклий, ты чего? Какое православие, какой храм? Ты куда ударился? Очнись! Мы здесь!»?

И. Пирцхалава

— Нет, меня-то давно считают каким-то религиозным фанатом, понятное дело! (Смеется.)

К. Лаврентьева

— Фанатиком! (Смеется.)

И. Пирцхалава

— Но многие, на самом деле... Многих я привозил в Оптину Пустынь, которые просили. Потому что все люди рано или поздно — что-то случается и возникает такое желание, скажем так, да?

К. Лаврентьева

— Неверующих нет.

И. Пирцхалава

— И целая очередь стоит: «Отвезите, пожалуйста, меня к батюшке Илию». Но это не так просто. К этому... То есть это что... Вот... То, что каждый день нужно к старцу ездить и беспокоить его — это другая ситуация, вот... А многие, наоборот, из шоу-бизнеса или из клубного какого-то... из клубной аудитории меня вдохновляли. Недавно на концерте — вот я выступал — «Под флагом добра», в Парке Горького на фестивале "Арт-фпул"(?), и подошла женщина, говорит: «Ты, наверное, меня не помнишь — я вот там в клубах тусила и так далее. Но, — говорит, — меня поразило «Покаяние». Я говорю: «Во! Круто! Спасибо! Очень приятны слова твои. Значит, недаром мы это, не зря это делали». Или композитор — прекрасный... Просто невероятно талантливейшая... Так получалось, что я у нее брал песню, и она говорит: «А мне казалось, что ты вообще завязал с эстрадой и ушел в православие! Нам, типа, так понравилось! Мы не ожидали вообще от тебя „Покаяния“!». Я говорю: «Ну, приятно, конечно, но я пока еще не завязал, я продолжаю. Мне надо же чего-то финализировать, закончить. Я не могу, точку не поставив, взять и просто бросить, да? Я обязательно должен какую-то точку поставить, сказать спасибо за то, что долгое время меня поддерживали поклонники и так далее, тому подобное. И перейти на что-то глобальное. Вот это правильно. А так, — говорю, — бросить и ничего... То есть как-то вот так вот — это не по-человечески». Вот. И я думаю, что многие композиторы... многие, я вот тоже хочу... То есть, ну, хоть и... Понятное дело, что пока что я являюсь единственным, кто сочинил «Покаяние», и сегодня, открою немножечко завесу перед радиослушателями, я пришел не с пустыми руками, и то, что я Вам эксклюзивно приношу вторую серию, вторую часть — «Утешение», которую... Мне так долго писали люди, так прямо пинали любовно, чтобы скорее это все получилось... Я Вам за это всем благодарен, кто мне писал. И простите, что это происходит не так оперативно, не так быстро. Видимо, материал такой, что нуждается во времени как-то. И не без искушений все это проходит. Допустим, пришлось поменять трех аранжировщиков — трех! — во время того, как мы делали эту песню. Ну, не буду рассказывать истории, которые странноватые, почему они менялись, и так далее. (Смеется.) Обычно так не происходит. Но вот как-то так. Но зато на этом пути, с этими искушениями, с этими колдобинами, когда падаешь и встаешь, произошло по результату все так, как вот, мне кажется, должно было произойти. И мы записали очень интересных музыкантов. Мы записали сюда гусли, в эту песню, мы записали колесную лиру — это вообще эксклюзивнейший древний инструмент. Я очень рад, что вот так вот приобщаются люди из разных стран, разные музыканты, такие вот... и с этническими какими-то такими вкраплениями. Это делает очень богатой эту музыку. Эта песня еще не вышла в виде клипа. Эта песня еще не... Мы... Святейший благословил... Он минут 40 рассказывал мне, о чем должна быть вторая песня и где это должно сниматься, в чем я даже должен быть. И я прямо... Такое ощущение, как будто я и диссертацию ему сдавал, потому что он мне задавал вопросы, и это волнительно... «А почему ты вот это?..» — и я: «А!». И приходилось находить в себе силы, и это закаляет, действительно, чтобы, скажем так, обосновать свою позицию — почему это произошло так, а не эдак. И довольно-таки строго спрашивал с меня. Обычно я испытываю от него любовь такую, как от дедушки, внуком себя как-то ощущаю. А тут он действительно строго спрашивал. И я какой-то... как не в своей тарелке как-то, волнуясь, отвечал ему на вопросы... В какой-то момент говорю: «Святейший, Вам не понравилось?» — это на клип «Покаяние». Он строго на меня посмотрел: «Ну как ты мог так подумать? Очень! Очень понравилось! Можешь еще раз поставить?». И он еще раз смотрел, и в процессе я его слушал и думал: «Где бумажка с ручкой, чтобы записывать?». Но я максимально напрягал свою память, чтобы запомнить каждое его слово — что должно быть, и где должно сниматься, и так далее. Он благословил снять это в Давидо-Гареджийской Пустыни в Грузии, где как раз сейчас искушение нереальное происходит, потому что часть этого архипелага монастырей еще в советское время было отдано Азербайджанской ССР. И, к сожалению, в те времена коммунисты надругались над храмами и так далее. Там были невероятной красивейшие места. И вот в сентябре, я думаю, как раз таки во время нашего паломничества в Грузии мы обязательно туда заедем и пару дней там поживаем, и снимем клип. А там посмотрим — может быть, нам азербайджанские власти пойдут навстречу и разрешат перейти туда, где еще не имеет возможность ступать нога...

И. Цуканов

— ...Грузии.

И. Пирцхалава

— ...паломника ни грузинского, ни русского. Даст Бог, может быть, и восстановится, с Божьей милостью, не просто так. Святейший благословил ехать туда — значит, обязательно что-то хорошее случится там.

И. Цуканов

— Давайте мы сейчас послушаем эту песню — «Утешение», и затем мы продолжим обязательно разговор.



(Звучит песня И. Пирцхалава «Утешение».)



И. Цуканов

— Мы возвращаемся в студию. У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева, я Игорь Цуканов. Это «Вечер воскресенья», и мы разговариваем с Ираклием Пирцхалава — музыкантом, певцом. Ираклий, скажите, вот всего должно быть семь этих композиций. Вы уже наперед знаете, о чем они будут, где они будут сниматься? Вы эту программу как-то уже выстроили наперед, или это как-то поэтапно происходит?

И. Пирцхалава

— Если бы все было бы так легко! Несмотря на невероятную вот, не знаю, радость в работе над этим проектом, есть моменты тяжелые. Что, допустим, эстрадные и обыкновенные поп-композиции — они элементарно, ну, имеют некий творческий немножечко, но расчет. Здесь это не получается, здесь это приходит. И, конечно, я заметил, что это приходит, когда потрудишься хорошенечко, постишься. Вот. И так далее. И приходит все как-то небыстро. Но своевременно. Есть уже, почти финализируется третья работа. Она будет очень интересная. Есть идеи, конечно, как... Ну, то есть аудио с визуальной составляющей приходит, можно сказать, одновременно. И так рождается — как импровизация. Ну, как есть в джазе импровизация. Человек не знает, что он будет делать через минуту, но он точно знает, что он будет делать через секунду. И это как нитка — вот разматываешь этот клубок, разматываешь... Не знаю, как объяснить еще, но вот это происходит как-то так. То есть маркетинга здесь вообще чего-то нету. (Смеется.) То есть если в поп-музыке ты понимаешь, что программа начинается с этого и заканчивается этим, и все четко, все организованно, есть такая прагматичность некая, здесь ее... Ну, я не могу. Я не могу ее добиться. Может быть, было бы спокойно, если бы она была бы, вот я понимал бы уже, что будет на седьмой серии, да? Но нету. Третья есть. Вот. И... То есть... «Покаяние» — первая серия, и в клипе я прихожу к храму, где меня ждали давно, где за меня молились, переживали, найду ли я дорогу к нему, как спрашивается в клипе.

И. Цуканов

— «Куда ведет эта дорога?», да.

И. Пирцхалава

— Да. Вторая серия, соответственно, — «Утешение». Вот. Что и происходит после покаяния, после того, как приходишь в храм. А третья серия будет называться «Искушение».

К. Лаврентьева

— Может быть, надо было с «Искушения» начать? «Искушение — покаяние — утешение»? (Смеется.)

И. Цуканов

— Искушение всегда идет после того, как человек уже нашел дорогу в правильную сторону.

И. Пирцхалава

— Да... Искушения идут, в общем-то, наверное, всегда, для начала, начнем с этого. (Смеется.)

И. Цуканов

— Всегда — (нрзб.)...

И. Пирцхалава

— Ну, после того, как человек очистился, конечно же, у определенных субстанций есть колоссальное желание опять его загрязнить. Ну, и человеку иногда эти желания, соответственно... «Чего-то я очень чистый, надо как-то...»

К. Лаврентьева

— ...добавить баланса.

И. Пирцхалава

— И здесь уже без молитвы и благодати, уже самостоятельно, своими ногами, фактически, невозможно.

И. Цуканов

— Ираклий, хотел спросить Вас... Вот понятие «вера» — оно очень такое глубокое, и в нем много чего заложено — это и уверенность в том, что есть Бог, это и доверие Богу, это и верность Богу. Вот для Вас сейчас вот в этот момент, вот на этом этапе, на котором Вы находитесь, какой из этих смыслов более актуален? Или все сразу?

И. Пирцхалава

— Да нет, все понятия вышеперечисленные — они необходимы и важны каждый день. Это не значит, что мы настолько сильны, чтобы не сомневаться... Сложно все соблюдать из этих трех понятий. Но не соблюдать еще сложнее. (Смеется.)

К. Лаврентьева

— Вы помните свое первое причастие?

И. Пирцхалава

— Конечно. Конечно. И я помню также свое первое причастие после исповеди батюшке Илию в Оптиной. Это тоже незабываемо, скажем так.

К. Лаврентьева

— Каждое Рождество и Пасху Вы стараетесь проводить у грузинского Патриарха Илия...

И. Пирцхалава

— Ильи.

К. Лаврентьева

— Ильи, прошу прощения. Что дает Вашей душе вот такое тесное взаимодействие со Святейшим?

И. Пирцхалава

— Ой... Этот... Я до сих пор не верю, что вообще я имею такую возможность, и я бегу к нему, как, не знаю... как во время жажды к воде, к реке, не знаю, находясь в пустыне. В любую возможность. Вот сейчас полечу в Грузию, и... Не было ни разу, когда я просто... Я вообще иногда грузин не понимаю: как Вы... То есть мне часто говорят грузины, когда я приезжаю: «А можешь нас отвезти к Святейшему Патриарху?». Как, зачем Вас куда-то везти? Каждое воскресенье — каждое воскресение! — вне зависимости от своего состояния здоровья, ну, если не совсем плохо, он служит для людей в Кафедральном соборе Троицы, и у каждого есть возможность прийти и взять благословение. Ну, если это позволит, конечно же, безопасность. Потому что если толпа подбежит, конечно, охрана... Может каждый найти минуточку, секундочку, чтобы подойти украдкой или возле машины... И он не отказывает. Говорю: «Вам сложно прийти в Троицу в воскресенье? Вам именно я нужен? Именно я без вписки(?) нужен, или что?»... Ой... Это нереально...

К. Лаврентьева

— Пройти без очереди.

И. Пирцхалава

— У грузин (нрзб.) есть колоссальная просто радость и счастье, что он у нас есть. Он у нас есть. И нету ни одного застолья, где не поднимается бокал за его здравие. Нету ни одной квартиры, где нету его календаря или фотографии. Он настолько любим и почитаем, потому что он не боялся никогда идти... Когда Миша Саакашвили говорил одно, он не боялся — с улыбкой, с любовью даже...

К. Лаврентьева

— ...говорить другое.

И. Пирцхалава

— ...говорить, скажем так, обратное. И говорить как раз таки... Смирять людей иной раз даже. Вот. Он не благословил людей выходить 9 апреля в 90-е годы, когда трагические события. Он говорит: «Разойдитесь!». Это исторический факт. И я все время говорю об одном: вот его мы должны просто слушать и делать. Слушать и делать. Когда у нас будет правитель, который будет слушать и делать то, что говорит он... Я надеюсь, уже такой есть. Я очень на это надеюсь, не знаю просто... Тогда Грузия начнет очень сильно расцветать и подниматься.

К. Лаврентьева

— Вы так рассказываете о Грузии — так хочется поехать, невозможно просто! (Смеется.)

И. Пирцхалава

— Погнали в сентябре с нами! Приглашаю!

И. Цуканов

— А главное, что Вы родились-то, как я понимаю, по крайней мере, детство-то в Москве провели, да?

И. Пирцхалава

— Я родился и вырос в Москве. То есть каждое лето я ездил к бабушке с дедушкой, и поэтому...

И. Цуканов

— А, вот так.

И. Пирцхалава

— ...я, конечно же, Грузией питался с самого детства.

И. Цуканов

— То есть Вы ее...

И. Пирцхалава

— И та благодать, которая есть в Тбилиси... Потому что, ну, слушайте, там сто тысяч грузин за Христа отдали свои жизни. Жителей Тбилиси вырезали, и они не выбрали идти по иконам. Там благодать в центре старого Тбилиси на каждом шагу, о чем Вы говорите. Это ощутимо.

К. Лаврентьева

— Катакомбные церкви всякие, разные исторические какие-то памятники...

И. Пирцхалава

— И, знаете, ребенка, детское сердце — его невозможно обмануть. И я...

К. Лаврентьева

— А своих детей Вы туда возите?

И. Пирцхалава

— Конечно! И вот я об этом и хотел сказать, что я каждый раз уезжал из Тбилиси в детстве со слезами на глазах. И мои дети это повторяют.

К. Лаврентьева

— Не хотят уезжать?

И. Пирцхалава

— Ага.

К. Лаврентьева

— Плачут?

И. Пирцхалава

— Да, да.

К. Лаврентьева

— Потрясающе.

И. Пирцхалава

— Так что вот так.

К. Лаврентьева

— Ираклий, а можно ли... Уже мы близимся к концу программы, и очень хочется задать Вам вопрос, который просится прямо, вот очень хочется его задать всю программу. Можно ли назвать то, что с Вами произошло за последние, может быть, ну, десять лет переменой души?

И. Пирцхалава

— Во-первых, больше...

К. Лаврентьева

— Потому что я помню Вас, когда мне было четырнадцать! Я Вас очень много слушала! И то, что...

И. Пирцхалава

— Это произошло до... То, что...

К. Лаврентьева

— И то, что сейчас, это совершенно другой человек!

И. Пирцхалава

— То, что я во время «Вовы-чумы» не мог говорить о Боге, ну, это было логично как бы, это отдельно. Но это не мешало мне продолжать ездить в Оптину Пустынь или в свой родной Клыковский монастырь Спас-Нерукотворной Пустыни или посещать другие святые места, и в Грузии, в том числе. Ну, просто тогда не нашлась еще форма, та творческая форма, которую мы сегодня продемонстрировали радиослушателям и запремьерили песню. За это Вам огромное спасибо, радио «Вера». Вот. И... Ну, тогда, наверное... У меня такое складывается ощущение, что все, что делалось тогда, это все был тот багаж, который необходимо применять сейчас. Который необходимо применять сейчас. Тот профессионализм, в котором я... Как кастрюля, в которой... Профессионализм, в котором я варился, варился, варился, становился как композитор, становился как музыкант, певец для того, чтобы это мастерство сейчас применять вот сюда.

К. Лаврентьева

— Огромное спасибо, Ираклий! Уважаемые радиослушатели, сегодня в студии «Вечера воскресенья» на радио «Вера» у нас в гостях был певец Ираклий Пирцхалава. С вами был мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Всего Вам хорошего, до свидания!

И. Цуканов

— Всего доброго!