«Молодежь и Церковь». Протоиерей Илия Кочуров

У нас в гостях был настоятель храма святителя Спиридона епископа Тримифунтского в Филях протоиерей Илия Кочуров.

Разговор шел о том, как можно приглашать молодых людей к участию в церковной жизни, чтобы приход в храм для них стал осознанным, а не навязанным.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А.Ананьев:

— Добрый вечер, дорогие друзья!

Меня зовут Александр Ананьев — я профессиональный неофит. Каждый понедельник, в одно и то же время, вот, уже на протяжение почти... страшно сказать... четырёх лет, я задаю вопросы неофита нашим гостям, и вопросов становится — такое впечатление, что только больше.

Вот, например, сегодня, мне хотелось бы поговорить о том, как молодых людей вовлечь в церковную жизнь, как передать ценности — наши ценности — нашим детям? Нужно ли это делать, или, может быть, в сознательном возрасте, они сами сделают свой выбор? И, размышляя над этой темой, я понимаю, что, в общем, это нужно не столько родителям, и даже не столько детям, сколько мне самому — получить ответы на этот вопрос, чтобы самому разобраться в очень важных, жизненно важных вопросах веры.

А поможет мне сегодня в этом мой гость — настоятель храма святителя Спиридона, епископа Тримифунтского, в Филях протоиерей Илья Кочуров.

Добрый вечер, отец Илья!

О.Илья:

— Здравствуйте!

А.Ананьев:

— Конечно же, в программе «Путь к священству» у Киры Лаврентьевой и Кости Мацана, Вы рассказывали о Вашем пути к вере. Давайте, вспомним эту историю — как Вы сами пришли? Я даже немножко поставлю Вас на нужные мне рельсы. Вы сами пришли, или Вас взяли за руку и привели?

О.Илья:

— Меня взяли за руку и привели. Потому, что я в храме с младенчества...

А.Ананьев:

— Ах, вот оно как!

О.Илья:

— ... и я вряд ли бы смог прийти своими ногами, когда ещё ходить не умел. Но, на самом деле, за это я должен сказать огромное спасибо своим родителям — потому, что они сняли с меня огромный груз ответственности вот этого тяжёлого прихождения в храм через скорби, болезни, отчаянье, множество ненужных ошибок — всего этого можно избежать, если приводить человека в храм максимально рано. Лучше всего, во младенчестве.

А.Ананьев:

— И тогда можно избежать ошибок? — спрашиваю я с сомнением.

О.Илья:

— Вне всякого сомнения. Можно избежать тех ошибок, которые человек сначала совершает, потом понимает, что это, действительно, ошибки, и их нужно исправить, и только после этого начать всё сначала, и делать первые шаги к храму.

Такая история... вот... с тяжёлым путём в храм — это история многих людей.

А.Ананьев:

— Но Христу равно ценны и любимы те и другие. А, стало быть, какая разница?

О.Илья:

— Разница в том, что, к сожалению, этот путь можно ведь и не найти самостоятельно.

А.Ананьев:

— Я говорил с одним священником однажды, и он сказал вещь, которая заставила меня задуматься.

Он говорит: «Вы понимаете, не человек приходит приходит в храм — Господь его приводит». Трудно себе представить, что человек жил, жил, а потом вдруг понял, что надо — в храм. Меня Господь привёл, когда мне было 40 лет. Очень многих — тоже, вот, Господь привёл... вот, дорога так, вот, получилась... да? И, по-моему, вот этот путь, когда ты от... прекрасно разобравшись во всех неоновых грехах современной жизни, во всех искушениях, конечно же, насовершав целую кипу ошибок, осознал это, и, с огромным покаянием, открыл дверь храма и пришёл на первую исповедь — вот, это бесценно!

О.Илья:

— Понимаете, дело всё в том, что, вне всякого сомнения, каждого человека приводит Господь в храм — тогда, когда это, наверное, наиболее для человека удобно и легко — это вхождение. Но здесь нельзя только лишь полагаться на волю Божию. Потому, что спасение человека — это не только воля Божия. Воля Божия — она абсолютно всеблагая и желает спасения всем грешникам, вхождение в Царствие Божие открыто для всех. Но: для этого есть определённое условие, и это условие — это соработничество человека в деле спасения. То есть, спасение человека — оно совершается не только Божиим Промыслом, но и трудами самого человека. И, вот, эту составляющую мы ни в коем случае не должны забывать — на человеке лежит огромная ответственность. Огромная ответственность за свои поступки, за то, каким образом он использует данную Богом ему жизнь. И, вот, здесь-то, у тех, кто занимается воспитанием младших поколений — это и родители, и педагоги... да и, вообще, человечество — оно иерархично, есть старшие и есть младшие всегда, и у старших поколений есть своя ответственность воспитания перед младшими поколениями.

Поэтому, те, кому Бог вверил и дал возможность воспитывать, взращивать молодые поколения — на них лежит тоже огромная ответственность: а что они сделали для того, чтобы послужить спасению души вверенных их воспитательскому попечению людей... молодых людей и детей?

А.Ананьев:

— Задам провокационный вопрос. Вы вправе на него не отвечать, сказать: «Александр, это слишком провокационно для меня... давайте, следующий...»

Будь Ваша воля... такого... федерального уровня... Вы бы ввели в начальных классах Закон Божий?

О.Илья:

— Ну... во-первых, уже сейчас есть в общеобразовательной школе, в начальных классах, модуль «Основы православной культуры», и каждый человек, живущий, и учащийся в российских школах, имеет право его выбрать и приводить туда ребёнка.

А.Ананьев:

— Серьёзно? Он — есть?

О.Илья:

— Конечно.

А.Ананьев:

— Слушайте, я безнадёжно отстал от жизни... То есть, ещё раз — сегодня в Российских школах детки 1-2-3 классов могут изучать Священное Писание?

О.Илья:

— Да, в 4 классе есть специальный модуль, который можно выбрать для образования своего ребёнка. Там есть ещё и другие модули, связанные с исламом, с буддизмом... есть модуль, который просто связан со светской этикой, то есть, внеконфессиональный... и «Основы православной культуры» — да, они вполне в доступе в современной Российской школе, и по этому предмету, если я не ошибаюсь, даже какая-то оценка, наверное, выставляется...

А.Ананьев:

— Ну, оценка нам всем выставляется не в школе, и не преподавателем...

О.Илья:

— Ну... я — в том смысле, что есть какой-то уровень такой... и ответственности даже за этот предмет.

А.Ананьев:

— Я понял... я понял...

Хотя... у меня, вот, нет ответа на этот вопрос. Для меня сейчас, едва ли найдётся в русской культуре что-то более ценное, чем русская литература. Так, вот, русскую литературу мне преподавали так, что до... там... 35-40 лет я испытывал... скажем так... обтекаемо и мягко... нежелание открывать Достоевского, Пушкина, Чехова, Гоголя... мне не хотелось. И только потом — отчасти, благодаря работе, отчасти, благодаря жене, которая работает преподавателем литературы — я начал испытывать желание открыть и... не перечитать (!) Достоевского, а, простите меня — впервые прочитать, и получить удовольствие увидеть это правильными глазами.

О.Илья:

— Да, перекормлены бываем «Грозой»... читаем «Луч света в тёмном царстве» так долго, что потом кажется, что — всё, больше никакого луча в русской литературе мы увидеть не сможем!

А.Ананьев:

— Господи, ну что ребёнок может понять в Достоевском? Что он может понять во всех этих произведениях? Это ж надо прожить жизнь, чтобы хоть что-то почувствовать... и это только русская литература, которая в XIX веке писалась для, в сущности, развлечения, да? Чтобы развлечь образованную публику.

А здесь... так, на секундочку... Священное Писание. Здесь — слова Христа. И здесь, простите, учительница. И здесь, простите... преподаватель, школа и оценка? Как такое, вообще, возможно?

О.Илья:

— Знаете... Вы задеваете, на самом деле, очень болезненный вопрос. Потому, что, действительно, как соблюсти этот баланс? С одной стороны, нужно донести до ребёнка... ну, так скажем — определённую информацию, познакомить его со Священным Писанием, вообще, с православной верой. Но современная школа — она не ставит себе такой задачи, там нельзя говорить о том, что «учат православной вере». Этот предмет — считается, что он носит культурологический характер. То есть, разговор — о некоей культуре православной.

И, с другой стороны, если мы какие-то хорошие вещи начинаем заставлять детей делать из-под палки — сразу же, эти вещи вызывают отторжение. И не получилось бы так, что дети, однажды посидев на уроках православной культуры — среднего, или чуть ниже среднего качества — они навсегда вынесли для себя решение, что это что-то такое... скушное...

А.Ананьев:

— Чуть хуже химии...

О.Илья:

— Ну, чуть лучше химии — потому, что на химии слишком много формул, а там формул — поменьше...

А.Ананьев:

— И учить задают меньше...

О.Илья:

— ... и учить задают меньше, и учебник с более красивыми картинками.

А.Ананьев:

— Ну, вот, теперь, давайте, расширим границы и выйдем за стены школы. А в остальной жизни — разве, не так же?

О.Илья:

— Так же, так же... но дело, вот, в чём: дело всё в том, что привить человеку истины православной веры невозможно схоластическим путём — то есть, усадив человека за стол, и внушая ему некие императивы: «Ты должен... ты обязан... туда нельзя... можно только туда...» — вот, когда мы начинаем просто вбивать в голову императивы — да, действительно, возникает некое сопротивление. Тем более, что на другом фронте — на противоположной стороне баррикад — ребёнку говорят: «Везде свобода... вседозволенность... ты — личность, и ты должен сам себя возвышать, реализовывать, показывать всем, что ты не такой...» — ну, и так далее, и так далее.

Если мы будем только лишь вбивать и говорить: «Тут нельзя... там нельзя... ты здесь обязан...» — конечно, православие покажется просто каким-то средневековым кошмаром.

Возможно только лишь донести до молодых поколений, что православие — это жизнь, и это единственно возможная правильная жизнь, исполненная света, любви и тепла, только если мы сами живём именно по православию.

А.Ананьев:

— Вот-вот-вот-вот... я, как раз, хотел спросить: а мы взрослым это можем теоретически объяснить? Или у нас тоже нет шансов?

О.Илья:

— Объяснить — опять же, наверное, только... своими собственными поступками!

А.Ананьев:

— Помните старую шутку? «Объяснить-то я, конечно, и сам могу... мне бы — понять...»

А.Ананьев:

— «Вопросы неофита» на светлом радио.

Настоятель храма святителя Спиридона, епископа Тримифунтского, в Филях, протоиерей Илья Кочуров, сегодня отвечает на вопросы неофита.

Я — Александр Ананьев.

Говорим о том, как детей... вот, я, наверное, так разделю наш разговор. Ещё один 15-минутный блок мы поговорим о детках, совсем маленьких, а следующие полчаса — это, наверное, будет ещё более важный разговор — мы поговорим о молодёжи. Потому, что с молодёжью, вообще, всё непросто.

О.Илья:

— И ещё всё намного сложней.

А.Ананьев:

— Гораздо сложней. Сейчас, всё-таки, о детях.

Я не раз слышал, что священники — причём, опытные, такие, пастыри, протоиереи уважаемые, они открыто говорят: «Вы знаете, я не хотел бы, чтобы мой ребёнок учился, вот, именно в православной школе. Вот, эта, вот... идиллическая аквариумная обстановка — она никак не готовит его к взрослой жизни. Он должен расти, понимая, какой мир его окружает, какие люди его окружают, какие слова звучат и какие поступки совершаются, и, при этом, оставаться христианином. Причём, за то, что он в школе — отвечают учителя, директор, одноклассники, в конечном итоге, закон. А за то, что дома у него в сердце и в душе — несу ответственность я... вторым, после Бога».

О.Илья:

— Ну... я бы не только о православных гимназиях, я бы о любой школе сказал, что, в первую очередь, родители должны исследовать внутреннюю атмосферу школы. Потому, что в православных школах есть свои проблемы... и свои духовные проблемы.

Я бы не назвал обстановку в православной школе неким «аквариумом», или не назвал бы её идиллической. Потому, что все люди — люди. Поэтому, и в православных школах хватает тоже своих сложностей.

В первую очередь, нужно определять, какая обстановка именно в конкретном учебном заведении. Бросать ребёнка... вот... как, знаете, когда учат плавать... просто вывозят на глубину и сбрасывают за борт лодки, а там дальше — выплывай сам, как хочешь... вот, таким же точно образом бросить в какую-нибудь страшную, кошмарную школу со словами: «Пускай он там познает мир со всеми его ужасами, и с драками, и нецензурной бранью, с наркотиками уже в средней школе...» — конечно, так тоже нельзя делать.

Ребёнок — он ещё слаб, он еле стоит на ногах, он легко поддаётся любым искушениям, и, поэтому, нельзя давать ему самому бороться со всеми трудностями. Эти трудности нужно помогать преодолевать ребёнку — в разном возрасте, по-разному, но обязательно должна быть рядом наготове рука помощи родителей. И, в этом смысле, очень важно, что происходит в семье.

То есть, если семья живёт православными устоями, и ребёнок прекрасно знает, — уже из семьи знает — что, допустим, нецензурная брань — это грех, что это — оскорбление данного Богом тебе дара — дара речи. В таком случае, ребёнок и в школе — хотя, может быть, рядом и будут позволять себе такое делать — он себе не позволит. Причём, уверяю Вас... Вы думаете, что в православной гимназии нет таких детей, которые позволили бы себе такой порок?

А.Ананьев:

— Я в это верил...

О.Илья:

— Вынужден Вас разочаровать — и в православных гимназиях есть такие дети, и в обычных школах. Просто... так скажем... концентрация людей, способных к каким-то очень нехорошим поступкам, в обычной школе — она выше, чем в православной гимназии. В православной гимназии, всё-таки... так скажем... идёт селекция, выбраковка тех, кто — паршивая овца, которая всё стадо может испортить. Всё-таки, там стараются удалить, если невозможно исправить. В обычной школе — стандартной светской школе — там нельзя проводить никакой выбраковки. Все, кто пришли — их обязаны учить. И, в этом случае, ребёнок оказывается в такой... достаточно агрессивной для себя среде.

Но... из этой агрессивной среды он может выйти в двояком состоянии. С одной стороны, он может выйти, как боец, который привык сражаться за своё собственное мнение. Но: он должен быть готов позиционировать себя, как православный. Он должен быть готов к тому, что все его товарищи, допустим... такие... все из себя «крутые» — они себе могут позволить и в туалете покурить, и с учителем препираться. А как он проявит свою «крутизну»? Тем, что он честно и добросовестно исполняет все уроки? Или — тем, что он никогда не перечит учителю? Или — тем, что он сигарет в школу не носит? Вот... здесь он должен тогда себя позиционировать, что: «Это — моя позиция. Я — православный человек. Я имею определённые устои в жизни, и я их не нарушу». И, между прочим, это тоже работает — это вызывает уважение.

А.Ананьев:

— Вы говорите, как человек, который с этим столкнулся на практике, и прошёл через это.

О.Илья:

— Ну, естественно — я же был православным ребёнком, а учился в обычной советской школе, в которой... в букваре был нарисован Ленин, и рассказывали о том, какие попы бесстыжие, и их нужно было всех, вместе с «кулаками», уничтожить.

А.Ананьев:

— Вопрос общий, от которого мы пойдём к частностям.

Отец Илья, если бы я попросил Вас дать определение того, что такое воспитание ребёнка, как бы Вы определили — что такое воспитание ребёнка?

О.Илья:

— Вот, смотрите... Есть в каждом слове какая-то его этимологическая подоплёка, оно что-то в себе несёт. И, вот, если мы будем рассматривать слово «воспитание», то там есть слово «питать». Вот...

А.Ананьев:

— Выкормить?

О.Илья:

— Вскормить. Конечно.

Все почему-то думают, что ребёнка надо питать только физической пищей. И это понятно — если его не кормить, он просто будет себя очень плохо чувствовать, и, не дай Бог, вообще... не сможет дальше уже существовать. Но, ведь, такое же точно питание требуется и для души. Если каждый день мы даём пищу для того, чтобы тело напиталось, то почему мы не должны дать пищу для того, чтобы напиталась душа? А что является пищей для души? Это — Священное Писание, это молитва, это Богослужение в храме, это, вообще, преподание ребёнку правильных мировоззренческих принципов жизни. То есть, воспитание — это формирование мировоззрения. А мировоззрение — это важнейшая часть. Она намного важнее, чем образование и всё прочее. Хотя, образование тоже влияет на мировоззрение. Но мировоззрение — это самая важная составляющая духовной жизни человека. Как он будет смотреть на мир, на себя, на окружающих — такова будет его жизнь.

И, вот, родители, воспитывая ребёнка, учителя, воспитывая своих учеников, они должны сформировать мировоззрение, в котором будет в центре — Бог, всеблагой и всемогущий, но и праведный Судия, при этом, и что вокруг Бога строится уже всё остальное — мир, нравственность, возвышение человека от бездн своих греховных падений к высоте и к чистоте души.

Вот, таким, вот, образом строится воспитание, и единственное возможное — это выстраивание правильного, христиански выверенного, мировоззрения.

А.Ананьев:

— Ну, вот, фактически, Вы ответили на мой следующий вопрос. Я-то думал сейчас... так... загнать Вас в логическую ловушку, а потом сказать: «Ха! Так, ведь, воспитывать ребёнка бесполезно!» Потому, что единственный способ воспитать ребёнка правильно — это свой собственный пример. Это ты сам.

О.Илья:

— Да, это верно.

А.Ананьев:

— Потому, что, если папа перед ужином встаёт на молитву, если он заводит машину, и, прежде, чем тронуться, молится... ребёнку не надо ничего объяснять.

О.Илья:

— Совершенно верно.

А.Ананьев:

— Вернее, как: он может задать вопрос, и ему надо объяснить, но... его не надо ничему учить. Он видит, что единственно правильный способ жить — это, вот, такой. Как отец. И, хочет он, не хочет он, но, вот, так устроено: дети будут повторять всё то же самое, что делают родители. Не потому, что их заставили, а потому, что мир так устроен. Если папа будет валяться в тапках перед телевизором — и ребёнок будет валяться в тапках перед телевизором.

О.Илья:

— Да, именно так и происходит.

Иногда, допустим... вот, видишь — родители приводят детей в храм на причащение. Это прекрасно. Причащают своих маленьких детей, младенчиков... младенчики подрастают, и уже начинают осмысленно сами причащаться... а родители сами — не причащаются. Но ведь, в какой-то момент, у детей возникнет вот этот диссонанс — они будут не понимать: а почему так?

Другое дело, когда семья приходит вся на причащение. Происходит их евхаристическое общение. Вот, эта прекрасная обстановка, когда, ещё дома, они готовятся через молитву, через подготовку к исповеди, через чтение правила ко святому причащению — они постепенно, постепенно, как бы, из дома уже переходят в храм, и, вот, чувствуется, что семья — это, действительно, единая церковь. Малая церковь, но она — единая, и она является частью большой Церкви.

И во всём остальном — конечно, невозможно ребёнку объяснить того, чего сами родители не исполняют.

Но, всё-таки, объяснять нужно. Ведь, есть в Священном Писании такие слова, пророк Давид говорит: «Приидите, чада, послушайте мене — страху Господню научу вас». То есть, какое-то словесное, вербальное научение, внушение каких-то истин — оно, всё равно, должно быть. И, в этом смысле, конечно, православные гимназии — они, всё-таки, дают достаточно хорошее преимущество, в сравнении со всеми остальными школами. Потому, что в православных гимназиях, всё-таки, вот, этому страху Господню — ему научают. Объясняют смысл Священного Писания, знакомят со Священной историей, с житиями святых, историей Церкви, дают азы знания церковно-славянского языка — это, на самом деле, всё очень важные моменты.

А.Ананьев:

— Наверное, последний вопрос в этом блоке нашего разговора.

Почему ребёнку важно — и важно ли?... хотя, я знаю, что важно — принимать участие в Литургии? Ребёнок же ничего не понимает. Какой смысл — принимать участие в том, чего ты не способен понять?

О.Илья:

— Принимать участие в Литургии — жизненно необходимо не только ребёнку, но и взрослому. И не всегда и взрослые понимают все смыслы святой Евхаристии, но, тем не менее, это не значит, что они должны быть от неё ограждены.

Скажу больше — мы все, всё человечество, все православные люди — мы не знаем всей глубины этого Таинства, потому оно и Таинство. И мы только лишь богословски пытаемся объяснить и приблизиться к пониманию, но само понимание всей глубины домостроительства Божия о спасении человека — оно будет раскрыто нам только в Вечности. Сейчас мы находимся только лишь на уровне своего... вот... ограниченного физическим нашим мозгом, умом... вот, на этом... ограничено всё наше понимание.

Ребёнок понимает ещё меньше, чем взрослый — конечно, безусловно. Но, ведь, Таинство — оно необходимо человеку не для того, чтобы он каким-то образом... скажем... богословски всё осознал и насытился. Нет. Таинство — оно необходимо человеку потому, что, в этот момент, человека касается благодать Божия.

Невидимая сторона любого Таинства — это, именно, присутствие Божественной благодати. Видимая сторона — она проявляется в каких-то, вот... таких... вещественных знаках.

Крещение — это троекратное погружение в воду с произнесением формулы крещальной. Причащение — это... вот... когда мы на Евхаристию приносим Дары — хлеб, вино и совершается их освящение во время Божественной Литургии. Невидимая же сторона — это благодать Святого Духа. И, вот, ради неё-то, ради прикосновения, вот, этой величайшей святыне, мы и приступаем к Таинству. И для младенца, в равной степени, как и для взрослого — это необходимо.

А.Ананьев:

— Я, задавая этот вопрос, грешным делом, думал: «Ну, я-то всё понимаю, а они-то ничего не понимают. Они-то — зачем? А я-то — вот!» — а, ведь, действительно, мы все ничего не понимаем. Просто, они не понимают чуть больше, чем я, а я — не понимаю, чуть меньше, чем они.

Хотя... кто знает? Может быть, младенец-то, как раз, глядя на икону Спасителя, понимает гораздо больше, чем я. Или — чувствует.

О.Илья:

— Совершенно верно.

Господь устанавливает Таинство, когда мы можем приобщиться святых Тела и Крови Христовой. И это приобщение Телу и Крови Христовой — оно необходимо человеку для вечной жизни, для спасения. И младенец, безусловно, придя в мир грешный и ограниченный несколькими, там, каким-то годами жизни — кто больше, кто меньше — он тоже Святой Церковью призывается к тому, чтобы приобщиться святым Телу и Крови Христовым для того, чтобы войти в Вечность.

А.Ананьев:

— Сейчас мы прервёмся на минуту — у нас полезная информация. Через минуту — вернёмся к разговору с настоятелем храма святителя Спиридона, епископа Тримифунтского, в Филях протоиереем Ильёй Кочуровым.

А.Ананьев:

— «Вопросы неофита» на радио ВЕРА.

Я — Александр Ананьев. Говорим сегодня о детях — больших и малых — с настоятелем храма святителя Спиридона, епископа Тримифунтского, в Филях протоиереем Ильёй Кочуровым.

И, от разговора о маленьких детях, я предлагаю перейти к разговору о больших детях. Кстати, как Вы считаете, отец Илья, в каком возрасте дети становятся взрослыми, — подчеркну — согласно современной психологии?

О.Илья:

— Ну... психология современная — она достаточно широко трактует...

А.Ананьев:

— Сейчас она довольно однозначно трактует... вот, я разные источники почитал... все утверждают, что порог инфантилизма — то есть, когда ребёнок превращается во взрослого... страшно сказать — 27 лет.

О.Илья:

— Да Вы — что?

А.Ананьев:

— Двадцать. Семь. Лет.

О.Илья:

— Я почему-то думал, что 24...

А.Ананьев:

— Это — устаревшая информация! Ещё в XIX веке считалось, что — 16 лет порог инфантилизма. В 16 с половиной мальчик — уже давно мужик. Сейчас, в 27, мальчик — по-прежнему, мальчик. Живёт у родителей, играет в танки, и... в общем... особо не думает о том, что будет завтра.

О.Илья:

— Знаете, когда обсуждался вопрос о том, кого считать молодёжью на приходе, вот, этот порог, без конца, поднимался всё выше, и выше, и выше... сейчас уже давно ушёл за 30 лет... боюсь даже представить, что будет дальше! Вскоре, наверное, у нас в храме будет только молодёжь!

А.Ананьев:

— Молодёжь и бабушки — вот, так, вот... разделение...

О.Илья:

— Ну... я...

А.Ананьев:

— И некоторые бабушки будут твердить, что они, по-прежнему, молодёжь.

О.Илья:

— Такие есть, конечно.

А.Ананьев:

— Такие есть...

Когда мы говорим о маленьких детях с ещё не сформированным мировоззрением, как Вы очень точно дали определение воспитанию — это одно. Но когда к нам приходят... или, скорее, не приходят... молодые парни и девчёнки с уже сформированным, назовём его мягко — альтернативным мировоззрением... а что мы можем здесь сделать? И, самое главное, должны ли мы здесь что-нибудь делать? В конечном итоге, у нас же такой задачи, как бы, нету?

Я ехал на нашу беседу сегодня, и думал: «Вот, о чём говорить с отцом Ильёй?»

Православная Церковь, христианство — это же не сетевой маркетинг, это же не пирамида финансовая, где, чем больше ты привлечёшь, тем выше ты поднимешься... ничего подобного! Твоя работа проходит внутри твоего сердца — всё. Твоё спасение — есть твоя задача. Если кто-нибудь — на улице, в доме, в школе — обратится к тебе, и скажет: «Александр, а Вы не могли бы мне помочь? Я ищу Бога. Вот, мне нужно...» — вот, тогда — да. А ходить по людям — молодым девчёнкам, парням — и говорить: «Так... друзья, я расскажу вам о Боге!» — ну, это ж... зачем?

Есть ли у христианина, вообще, задача привести кого-нибудь ещё в храм?

О.Илья:

— Мы здесь можем говорить о том, что, в целом, у Церкви есть такая, вот, миссия. Это — сеять Слово Божие. И, вот, эти посевы — как в притче о сеятеле — они могут всходы где-то дать, а где-то не дать. Но: апостол Павел же говорит: «Не все делайтесь учителями...» — потому, что учительство в Церкви — это не всеобщее свойство, а оно даётся, как некое благословение, только лишь определённому кругу людей.

Ну, в первую очередь, разумеется, в Таинстве рукоположения, это даётся духовенству, но и есть те люди, которым в конкретном приходе, в конкретном монастыре от настоятеля даётся благословение участвовать в миссии — то есть, в распространении слова Божия.

Все же остальные христиане — безусловно, они не занимаются тем, что миссионерствуют везде и всюду, распространяя... скажем... тексты Священного Писания, листовки, или что-то подобное. Но, при всём при этом, их миссия — не становится закрытой. Каждый христианин — он своим собственным примером жизни может послужить для другого человека, вот, таким, вот, миссионером.

То есть, если мы своей жизнью смогли убедить другого человека, что христианин — это хорошо, если другой человек проникся симпатией к тому, как мы живём, и тоже захотел, хотя бы, заинтересовался, а что же это такое — православие, это уже миссия, это уже — сделано очень много.

Поэтому, без миссии, без благовестия, наверное, не живёт ни один православный человек. Только, одним это благословляется делать и словом, и делом, другие же — просто, это делают... делом.

А.Ананьев:

— Мне казалось, что... ну, особенно, вот... по, такому, раннему бурному неофитству... что сейчас моя задача — просто вопить направо и налево о том, что: «Храм! Священник! Бог!!! Колокола!! Праздники!!...»

А потом я встретил в своей жизни... я думаю, что Вы знаете этого человека, называть его не буду, ни к чему это... но это — один из известнейших российских бизнесменов, предпринимателей, очень основательный, очень успешный, очень состоявшийся. Он присутствует в социальных сетях... называть их тоже не буду... и ни в одной публикации, ни одним словом, никогда не говорит о Боге. При этом, более верующего... не люблю слова «воцерковлённого», но это, как раз, тот случай... более в Церкви человека, я не встречал.

И я посмотрел на него, послушал его, и подумал, что, наверное, вот, так надо поступать.

О.Илья:

— Вне всякого сомнения, человек, который ведёт достойную жизнь — жизнь по заповедям Божиим — при этом, не совершая какой-то словесной миссии, он, зачастую, может гораздо больше людей привести в Церковь — только лишь потому, что те люди, глядя на него, будут проникаться уважением к жизни христианской.

Но... при всё при этом, мы должны ещё понимать, что бывает, ведь, и антимиссия. То есть, тогда, когда наша жизнь... когда мы себя позиционируем православными, а наша жизнь так отвратительно выглядит, что другие люди только лишь с усмешкой и с издёвкой говорят: «Да, знаем мы этих православных... вон, есть у нас, там, один — и что?»

А.Ананьев:

— И, вот, в контексте того, о чём мы говорим — как можно, и можно ли, вообще, привести в Церковь молодёжь? По сути, это и есть тема программы сегодняшняя заявленная! Как можно, и можно ли, вообще? И — нужно ли?

О.Илья:

— Ну... во-первых, если говорить о том, что «нужно ли» — нужно. Нужно — почему? Потому, что Церковь Христова несёт самое главное, что необходимо любому человеку — это слово о спасении. Через Церковь Господь открывает Свои врата милосердия, когда Он даёт возможность в Таинстве Крещения — родиться в жизнь новую, в Таинстве Причащения — приобщиться святых Тела и Крови Христовых, когда через молитву, через исполнение заповедей Божиих, через борьбу со страстями и грехом человек возрастает духовно. Поэтому, нужно ли приводить молодёжь в Церковь? Нужно. Потому, что именно там находится спасение.

А.Ананьев:

— А, вот, теперь главный вопрос — как?

О.Илья:

— А, вот, вопрос «как» — это вопрос с очень большим знаком вопроса.

Потому, что современный секулярный мир — он делает всё, чтобы молодому человеку было крайне сложно войти в храм.

И... допустим, у современной миссии — у современного православного миссионера — далеко не такие могущественные орудия в проповеди, какие есть у антимиссии.

У антимиссии есть — что? Есть и эффектные мультимедийные средства, и огромное количество мусорной информации, которая настолько забивает мозг молодому человеку, что он просто даже становится не способен слышать о каких-то важных для него вещах.

А у православного миссионера — какие средства? Да, практически, те же самые, что были во все времена — это просто Слово Божие, Священное Писание. И указание на самые важные истины.

А.Ананьев:

— По поводу современного языка. Вспомнил недавний разговор с коллегой, с моим руководителем, начальником, продюсером, который, посмотрев очередной подкаст, который я сделал — в современном стиле, с плавающими... там... всплывающими логотипами... звуками... там... очень беседа, такая... насыщенная... а на мне ещё был какой-то худи с капюшоном... такой, вот, знаете... я подумал, что так — правильно. И он посмотрел, и говорит: «Ты знаешь, сделано хорошо, но... — и, вот, дальше он сказал вещь, которая для меня оказалась очень важной, и над которой я до сих пор думаю, — ... мне кажется, православие, христианство — не должно быть внешне привлекательным. Оно должно быть лишено внешней привлекательности, иначе, мы превращаем это в ту самую неоновую рекламу, и пытаемся играть на поле... ну, грубо говоря... казино Лас-Вегаса...» — да?

О.Илья:

— Да, совершенно верно. Совершенно верно. Мы не должны уподобляться всей вот этой вот современной мишуре. И это, на мой взгляд, бывает очень неестественно и неправильно, когда те, кто пытаются проповедовать Слово Божие, очень сильно начинают подражать всем тем средствам, которые используют современные медиа-масс... Ведь, когда звучит слово Истины — оно звучит не для ушей, оно звучит для сердца. И, вот, эта, вот, внешняя мишура — она только мешает его воспринять.

Молодые люди сейчас, благодаря огромному количеству информации, которое в них вливается — и через соцсети, и через смартфоны... те, кто учится в учебных заведениях — у них огромное количество мероприятий... Вот, как-то, мы обсуждали с одним сотрудником ВУЗа то, какое было бы можно сделать мероприятие для студентов, там, конкретной группы. Мы долго перебирали, и пришли к выводу, что — а невозможно предложить ничего! Потому, что студенты настолько сейчас завалены информацией, что очередная подача им ещё одного текста... да, они его просто не заметят! Он мимо ушей пролетит.

Так, в чём же, наверное, сила сегодняшнего воздействия на молодёжь слова церковного? А сила его в том, что Церковь... просто, она говорит правду. Она несёт то, что несла все века — Слово Божие, которое не стареет и не ветшает. Вот, только в этом сила. И его нужно доносить — это обязательно. Молодые люди обязательно должны его услышать. Они должны обязательно понять, что Церковь — это не то, что в престарелом возрасте сходить и поставить свечку. А Церковь — это то, чем нужно жить.

А.Ананьев:

— Ну, это — мы с Вами, отец Илья, знаем, что это — правда. А для молодёжи... я сам был таким! И я очень хорошо помню это. Для молодёжи это — одна из 386 правд возможных, которые... можешь выбрать эту... можешь выбрать эту... суть от этого не меняется — они все какие-то не очень правды, это всего лишь взгляд...

О.Илья:

— Отчасти правды...

А.Ананьев:

— Отчасти правды, да.

А.Ананьев:

— «Вопросы неофита» на светлом радио.

Настоятель храма святителя Спиридона, епископа Тримифунтского, в Филях протоиерей Илья Кочуров сегодня отвечает на вопросы неофита.

Говорим о молодёжи — как привести её в храм... потому, что... вот, из нашего разговора, мы уже как-то выяснили, что делать это надо, есть такая задача, но как — это большой вопрос.

И, вот, тут в голову приходит, знаете, какое сравнение? Церкви с государством. Вот, есть у государства задача привести, допустим, молодёжь к здоровому образу жизни и к спорту. И — что делает государство? Благодаря федеральному проекту «Спорт — норма жизни» национального проекта «Демография» строятся, в буквальном смысле, современные, привлекательные, мощные, прекрасные спортивные объекты и спортивные площадки — и они становятся доступными, функциональными, разнообразными, и это — работает. Я знаю, что сейчас, среди молодёжи, очень много тех, кто, вот... прям, вот... в спорт — с удовольствием, с радостью.

И тут сразу в голову приходит вопрос — а Церковь так не может?

Ну, скажем, спортивные кружки... «кружки» — дурацкое слово... не нравится мне... простите за... ну, слово «дурацкое»... я опять сказал это слово в эфире радио ВЕРА... в общем, простите. Ну, вот, «кружки» — плохо, да?

О.Илья:

— Ну, мы привыкли к этому слову... ещё с детства...

А.Ананьев:

— Ну, да, да...

Вот, давайте, возьмём замечательный храм, который у меня по соседству с домом — храм святителя Спиридона, епископа Тримифунтского, в Филях. У вас там есть... ну... элементарная, там, спортивная площадка и клуб единоборств, который вёл бы кто-нибудь из иереев?

О.Илья:

— Ну... вообще... честно говоря, спорт и христианство — это... такие... явления, которые... ну, нельзя их смешивать воедино. Использовать просто спортивную секцию для привлечения людей ближе к храму, как вариант — да.

А.Ананьев:

— Видите, я уже, практически, родил идею, старт-ап... простите мне опять это слово. Такой, закрытый клуб для избранных — русских единоборств. Таких... настоящих, богатырских. Ну, я не говорю, там, с палицами, копьями и с колами — но, вот, русских единоборств. На мощнейшей духовной основе, где парням преподаётся не только как ударить, но и когда ударить, и когда не ударить. А если ударил, то — что? А если ударил, то — как?

Один из священников, разговаривая со мной, относительно того, что делать, если тебя на улице ударили по правой щеке... он усмехнулся, и говорит: «Вломить. Но с любовью». Понимаете?

Вот, этому нас не учат! А было бы здорово?

О.Илья:

— Не соглашусь с Вами. Достаточно у нас много есть таких православных сообществ, которые занимаются и единоборствами, и спортивными разными секциями и состязаниями — это, на самом-то деле, всё есть. Казачество — имеет огромные традиции, с одной стороны, не терять духовности, приобретая физические навыки борьбы и защиты. Ведь, это же огромная разница. Одно дело, когда ты представляешь из себя просто некую могучую, такую, гору, которая может, как Вы выразились, «вломить» кому угодно...

А.Ананьев:

— С любовью, подчеркну...

О.Илья:

— Ну, конечно, вне всякого сомнения... без любви-то такое не делается! А другое дело — уметь сдерживать в себе все эти ужасные порывы гнева, злобы...

Я, вот, тоже помню одного священника, который говорил, что одно дело — уметь проявить смирение тогда, когда ты не умеешь ответить, а другое дело — проявить смирение, когда ты умеешь и можешь ответить — а, всё-таки, проявить сдержанность и смирение. Это — большая разница.

Да, спорт, конечно... спорт — это один из способов привлечь молодёжь, но, давайте говорить честно — это, всё-таки, скорее, способ, а не самоцель. Всё-таки, Церковь — она проповедует совсем другое. И здесь... бывают такие случаи, я тоже знаю, когда создаются какие-то, вот, вроде бы, интересные для молодёжи... ну, всё-таки, не будем уходить от этого слова... кружки и секции — пусть, спортивные, музыкальные, ещё что-то... где-то, даже бывает на церковной площадке. Молодёжь приходит в тот самый кружок и в секцию, а в храм даже и не заглядывает. Это же тоже упущение.

Нужно, чтобы, всё-таки, в центре-то была проповедь Слова Божьего. Это — самое главное, это — самоцель. А остальное уже — как прилагающееся.

А.Ананьев:

— Ну, во-первых, вот, во время тренировки можно... так сказать... подносить это Слово Божие. А, во-вторых, видите ли, тренер — это человек, который... ну... определённо, пользуется авторитетом у тех, кто с ним занимается... иначе, не имеет смысла заниматься, если тренер — не авторитет. А если твой тренер ещё и священник, здесь неизбежно — просто, неизбежно — ты захочешь пойти за ним не только в тренировочный зал, но и в храм.

О.Илья:

— Да. Но здесь должен быть тогда тренер, именно, лидером. Но лидером с православным мировоззрением. Пусть, это будет даже и не священник — не обязательно, что это священник. Да, и, собственно говоря... да, есть некоторые батюшки, у которых имеется свой собственный опыт, ещё до священнослужения, когда... там... они были и спортсменами, либо имели опыт военной службы, но таких... всё-таки, священник — это, в первую очередь, служитель у Алтаря Божьего. Его основная задача — это совершение Богослужения, это — учительство, это — духовное окормление... вот... а, конечно уже, физические тренировки — это, скорее, факультативно.

Но, тем не менее — да, безусловно, должен быть определённый лидер — лидер, которому молодые люди доверяют, и этот лидер не должен их подвести. То есть, взявшись раз за свой труд, он уже не должен бросить тех, кто ему поверил, тех, кто к нему пришёл.

Ну... это не обязательно бывает спорт. Бывают, допустим, такие, вот, лидеры, которые, например, ведут молодёжь в походы, ведут в горы, куда-то в леса...

А.Ананьев:

— Протоиерей Фёдор Бородин — очень любит своих детишек в походы водить...

О.Илья:

— Совершенно верно! У нас, при храме, тоже есть такой опыт, когда мы летом устраиваем выездные лагеря для детей и молодёжи. Они могут выезжать и вместе с родителями. Это — прекрасный способ общения! Потому, что, когда мы находимся вместе, вот, в одном... таком... в одном походе, или в одном лагере стоим... у нас всё распределяется по... определённая схема режима дня. А этот режим дня обязательно будет включать и молитву, и чтение Священного Писания. Всегда стараемся, по возможности, находить такие места для остановки, где есть рядом либо храм, либо монастырь. Лучше даже — какая-то известная общероссийская святыня. И туда делаем поход, туда приходим, изучаем историю этого места — это, конечно, безусловно, обогащает.

Но, опять же таки — нельзя сказать, что это... такая, вот... абсолютная норма для всех, что все должны поступать именно так. Потому, что все люди — уникальны, и каждый православный человек, который занимается миссией среди молодёжи и может стать лидером, у него есть какие-то свои собственные способности. Это могут быть и музыкальные, и театральные способности, литературные... и, вот, если где-то, вот, найдёт, вот, эту, вот, жилку, где можно зажечь сердца молодых людей, то это — прекрасно.

А.Ананьев:

— Вот, этот ваш опыт с походами, который вы практикуете — это открытая оферта? То есть, люди со стороны, с улицы — могут прийти? Потому, что, судя по описанию — это всё люди, которых вы хорошо знаете, ваш приход, ваши прихожане и их дети, и, вот, с ними вы и устраиваете, такого рода, активный досуг...

О.Илья:

— Нет, это не совсем открытое мероприятие. Дело всё в том, что на такие мероприятия, всё-таки, мы стараемся не брать людей случайных. Это люди — те, которые, действительно, у нас уже, каким-то образом, прижились... при детском клубе... они себя уже проявили, у них есть определённые желания.

Почему мы не хотим брать людей случайных... и даже, может быть, из тех людей, которые у нас есть, мы, всё-таки, кому-то рекомендуем идти, а кому-то и не очень? Дело всё в том, что... мы проводим время очень близко друг к другу, и, здесь, всё-таки, очень важно, чтобы все люди имели какую-то определённую духовную направленность. Это должны быть люди верующие, православные. А если это люди нецерковные, то, всё-таки, они должны понимать, что они находятся... Ну, в смысле... как — нецерковные? У нас, в общем-то, все церковные, в той или иной степени. Но я имею в виду, что — не особо часто ходящие на Богослужения... допустим, не причащаются, не исповедуются... но они, всё равно, все должны понимать о том, где они находятся.

Если, вдруг, вот, в таком, закрытом, небольшом обществе окажется человек... ну, допустим, какой-нибудь молодой человек, или молодая девушка со слишком вольным мировоззрением, это уже начинает влиять нехорошо — у нас уже начинает работать та самая антимиссия... в небольшом таком... когда, допустим, мы все встаём на молитву, а кто-то один начинает ухмыляться...

А.Ананьев:

— ... устраивает аквадискотеку...

О.Илья:

— Да, даже не устраивает аквадискотеку, но... начинает ухмыляться, и говорит: «А что это такое? А зачем? А я не буду...» — ну, и все остальные дети... там... тоже начинают стесняться, и думать: «А, может быть, нам тоже не надо? Может быть, мы займёмся чем-то более интересным?»

Поэтому... мы не делаем это мероприятие совершенно открытым — всё-таки, у нас там люди все более-менее проверенные.

А.Ананьев:

— Запад Москвы, красивый-красивый храм святителя Спиридона, епископа Тримифунтского, в Филях — у вас там есть и молодёжка, и детский клуб какой-то...

О.Илья:

— Да, совершенно верно.

А.Ананьев:

— Вот, тем, кто нас сейчас слушает... может быть, случайно включили радио «Вера», и узнали, что, вот, сейчас, оказывается, недалеко от их дома есть этот храм... с улицы можно прийти туда?

О.Илья:

— Да, конечно. У нас есть на сайте объявления, все телефоны — то есть, можно позвонить, записаться, можно прийти очно просто в храм, спросить, куда пройти. И, в течение... вот... с сентября по май, мы всегда принимаем к себе всех желающих. И даже удивительно то, что очень часто... и, вот, год за годом... наблюдаю одну и ту же картину: почему-то именно в конце марта — начале апреля повышается активность: люди начинают идти, спрашивать...

А.Ананьев:

— Оттаивают...

О.Илья:

— ... да... «Где здесь Воскресная школа? А нельзя ли записаться?»... Не знаю, почему — так, но, вот, почему-то... да, весенняя активность такая бывает.

А.Ананьев:

— Дети до 27 и старше — добро пожаловать!

О.Илья:

— Совершенно верно!

А.Ананьев:

— А есть, кстати, у вас там возрастные ограничения?

О.Илья:

— В детском клубе... знаете, они, ведь... возрастные ограничения — они сами по себе, жизнью, вводятся. Объясню, почему.

Дело всё в том, что ещё в младшей и средней школе дети ещё как-то, более-менее, имеют возможность заниматься дополнительными какими-то своими активностями. А, вот, ближе к ОГЭ, и дальше уже ЕГЭ — дети настолько бывают загружены своими проблемами, что даже те, которые были до мозга костей наши — есть такие дети, которых мы называем «нашими» детьми, они с первого класса у нас живут, как дома — они всё... они бы рады... но огромная ответственность... дети настолько... вот, действительно, настолько стрессовая ситуация — они не могут выбрать даже одного часа в неделю, чтобы посвятить себе.

А.Ананьев:

— Это ужасно, и это — повод для нового разговора.

А за этот — я благодарю настоятеля храма святителя Спиридона, епископа Тримифунтского, в Филях протоиерея Илью Кочурова. Спасибо Вам, отец Илья, за этот... непростой, но важный разговор!

О.Илья:

— Благодарю Вас!

А.Ананьев:

— С вами был Александр Ананьев.

Вернуться к этому разговору можно на сайте radiovera.ru, а я прощаюсь с вами ровно на неделю — всего доброго! Пока!

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Молодежное служение в Церкви». Священник Сергий Старокадомский, иеромонах Геннадий (Войтишко)
• «Духовник в жизни христианина». Священник Роман Федотов, Алена Федотова
• «Молодежь — бунт, или ответственность?» Священник Сергий Старокадомский, иеромонах Геннадий (Войтишко)