"Многодетная семья - сложности и радости". Светлый вечер с протоиереем Александром Никольским (02.11.2016)

У нас в гостях был клирик храма преподобного Андрея Рублева в Раменках, отец 10 детей протоиерей Александр Никольский.

Мы говорили о том, как живет многодетная семья, с какими трудностями приходится сталкиваться таким семьям, и какие радости сопровождают семьи, в которых много детей.

 

 

 

---

А. Пичугин

— «Светлый вечер» на Светлом радио. Здравствуйте! Я, Алексей Пичугин, Вас приветствую. Ближайший час вместе с нами и с Вами проведет протоиерей Александр Никольский. Отец Александр служит в храме Преподобного Андрея Рублева в Раменках. Это, если кто-то плохо себе представляет московскую географию или не знает ее, неподалеку от метро «Проспект Вернадского» на Юго-Западе столицы. Здравствуйте.

Протоиерей А. Никольский

— Здравствуйте! Здравствуйте, дорогие слушатели!

А. Пичугин

— Да, сегодня будем говорить — ну, тема нашей программы озаглавлена так: «Радости и проблемы многодетной семьи». У отца Александра, если я не ошибаюсь, 10 детей.

Протоиерей А. Никольский

— Да, 10 детей — три мальчика и семь девочек.

А. Пичугин

— Вот как! А какой возраст?

Протоиерей А. Никольский

— Старшей — 20, младшей — 3 года.

А. Пичугин

— Ну, здорово, замечательно совершенно. Есть такое мнение сейчас, что ситуация в стране не самая лучшая, поэтому многие считают, что, ну, один ребенок, ну, два максимум, но уж куда больше? Никаких денег не хватит никогда поднять такое количество детей. Кто-то говорит о том, что «ну что Вы, это когда-то, в XIX веке, в XVIII и раньше рожали много детей, особенно в крестьянских семьях, потому что была высокая смертность, в надежде, что кто-нибудь да выживет. Такие совершенно разные мнения у нас есть о многодетных семьях. А кто-то считает наоборот — что сколько Господь дал, столько и должно быть. Вы когда-нибудь могли себе представить, что у Вас будет много детей?

Протоиерей А. Никольский

— Знаете, я всегда хотел много детей — даже тогда, когда еще был невоцерковленным молодым человеком. Как и моя матушка. Еще будучи некрещеным (я крестился в 1990 году), еще до этого момента я хотел, у меня было такое внутреннее желание — иметь много детей. Что касается того, что люди опасаются материальных трудностей, мы своих детей начали рожать в 1995 году...

А. Пичугин

— Ну, в то самое время, когда...

Протоиерей А. Никольский

— Да, в то самое время, когда было намного труднее, чем сейчас. Даже несмотря на современный кризис — вот этот последний, после 2014 года, он, конечно, ни в какое сравнение не ставится с кризисом 90-х годов.

А. Пичугин

— И Вы не боялись в 90-е годы, в середине, что вообще не будет никаких возможностей содержать?..

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, я в Бога верю. Вот я знаю слова Священного Писания, из Псалтири конкретно, слова пророка Давида: «Я был молод и стал стар и не видел детей праведников, страдающих от голода». Я, конечно, себя праведником не считаю ни в коем случае, но я знаю, что Бог любит всех. И тот, кто искренне стремится выполнять Божии заповеди, напитает, прежде всего, духовно, то есть даст любовь в семью, потому что Бог — источник любви, и даст материальные средства для этого. И я — вот священнику 16 лет, а мне почти, без нескольких месяцев, 50 лет, и я могу, естественно, подписаться по словами пророка Давида, что и я тоже, прожив уже какое-то время, уже имея 20 с лишним лет брака и имея множество знакомых, у которых тоже много детей, что у них таких непреодолимых трудностей не бывает. Трудности — они тоже бывают разные. Кому-то на машину не хватает, кому-то — на личную подводную лодку — и тоже денег не хватает. Но вот если человек ставит себе цель жить счастливо и не полагает это в максимально высоком уровне жизни, а просто хочет жить нормально, не бедности, скажем так, иметь средний доход или даже чуть выше, то ему Бог это вполне обеспечит.

Именно был такой случай, когда один батюшка еще в 90-е годы усыновил — я сейчас не помню — детей двадцать...

А. Пичугин

— Ну, это уже практически детский дом семейного типа.

Протоиерей А. Никольский

— Ну, это семейный детский дом и был. Тогда еще... Потом приняли закон, что усыновлять такое количество нельзя, а он именно усыновил — именно вот в буквальном смысле слова усыновил. И его соседний батюшка спрашивает: «Ну хорошо тебе! У тебя машина, автобус, большой дом трехэтажный». А это была, если не ошибаюсь, типа Омской области, то есть совсем глубинка России.

А. Пичугин

— Псковской?

Протоиерей А. Никольский

— Омской. Да, где-то там, рядом с Казахстаном.

А. Пичугин

— Но у него и свои дети были, да?

Протоиерей А. Никольский

— Да. Ну, Бог ему много не дал, но, в основном, так, усыновил их. Он ответил ему просто: «Усынови двадцать детей — тоже будет и машина, и дом трехэтажный, и автобус. Все у тебя будет». Потому что если мы верим, что Бог есть, то Бог, естественно... Ну, как не может позаботиться о человеке, которому... Кстати говоря, кто дает детей людям? Бог. И если Бог дал детей, то Бог о них материально позаботится. Это не значит, что человек должен лежать на диване и ничего не делать, а Бог о его детях будет заботиться. Ничего подобного. Но если человек старается, работает, стремится, чтобы детей воспитать, прежде всего, хорошо, ну, и заработать какие-то средства, то Бог ему это обеспечит.

А. Пичугин

— Но Вы не считаете, что люди, которые не хотят много детей, у которых один ребенок и все, и больше они не готовы, что в этом есть какой-то изъян? Ну, как некоторые люди осуждают, любят обсуждать, когда кто-то живет не так, как они?

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, если у человека один ребенок, точнее, у семьи один ребенок или даже, может быть, ни одного ребенка, ну это им Бог не дал — тут никакого изъяна нету.

А. Пичугин

— А если они сами не хотят больше?

Протоиерей А. Никольский

— А вот если они сами не хотят много детей, то они отказывают в любви.

А. Пичугин

— Но это их личный выбор?

Протоиерей А. Никольский

— Это их личный выбор, да.

А. Пичугин

— И греха, в общем, в этом нет?

Протоиерей А. Никольский

— Ну, на самом деле, если человек отказывается от любви Божьей, то само по себе это, конечно, безумно.

А. Пичугин

— Но мы не говорим сейчас о ситуации чайлд-фри, да?

Протоиерей А. Никольский

— Да-да, естественно. Это просто неправильно. Это человек лишает себя радости. Вот у нас тема как раз сегодняшней встречи — о радости многодетной семьи. Вот дети приносят радость. А источник радости — даже не сами по себе дети, в сущности, как многие считают. Источник радости — Бог, источник любви — Бог. И, давая детей семье, если эта семья хочет воспитать этих детей в атмосфере любви, Бог им любовь и даст.

Вот замечательные слова покойного архимандрита Иоанна Крестьянкина... Он пишет в письме одной женщине: «Ты хочешь иметь одного ребенка? Поверь мне — намучаешься с одним ребенком больше, чем с пятью!»

А. Пичугин

— А, кстати, после какого?.. Говорят, что есть какой-то предел, после которого уже неважно, сколько детей. Вот с первым тяжело, со вторым довольно тяжело...

Протоиерей А. Никольский

— Мне кажется, четвертый-пятый.

А. Пичугин

— Четвертый-пятый, да?

Протоиерей А. Никольский

— Да. После этого уже тяжесть не чувствуешь.

Мне моя матушка, когда у нас было 9 детей... Как-то мы с ней гуляли — мы с ней по вечерам гуляем всегда, стараемся, когда есть возможность... Она говорит: «Саша!» Она меня, естественно, называет по имени — Саша. «Почему нам так легко?» И сама же ответила: «Потому что нам Бог помогает».

Вот я встречал какое-то такое непонимание. Почему-то люди считают — вот некоторые мои знакомые, у кого нет детей или мало детей, что нам очень тяжело — девять детей, десять детей это такой подвиг, это у нас в глазах потемнело и мы так, знаете, сжав зубы, из последних сил бредем — такие, знаете, подвижники. Никакой подвижности нету! Это нормально. Вообще, вот я лично считаю, что много детей — 19. Вот это много детей.

А. Пичугин

— А сколько, Вы знаете из какого-то примера с другими людьми, бывает максимум? Вот у знакомых?

Протоиерей А. Никольский

— Вот из моих знакомых — у отца Александра Ляшенко(?) — у него 12 детей.

А. Пичугин

— А не 14?

Протоиерей А. Никольский

— Нет, 12 детей. И что-то уже 42 внука. Что-то у него по внуку раз в полгода рождается. Вот это я его лично знаю. И — ну, нормальная семья, нормальные дети. Нету здесь никакой тяжести. Нету тяжести!

А. Пичугин

— Я просто сижу, думаю: 42 внука! У нас есть представление, сложившееся, наверное, уже в ХХ веке, о том, что семья — мама, папа, сын или сын — дочка, бабушка — дедушка, бабушка — дедушка. Соответственно, у бабушки — дедушки есть внук или двое внуков. 42 внука — это как?

Протоиерей А. Никольский

— Это весело! (Смеется.)

А. Пичугин

— Ну, наверняка. Но впечатление, вернее, представление-то складывается такое типично бытовое, советское, наверное, позднесоветское — дача, поехал к бабушке с дедушкой на дачу...

Протоиерей А. Никольский

— А там 42 внука! (Смеется.)

А. Пичугин

— А там 42 твоих двоюродных, троюродных и родных!

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, просто дети по-другому относятся в многодетной семье друг друга. Они не воспринимают другого человека чисто как конкурента. Они воспринимают его как своего ближнего. Потому что они выросли в этой атмосфере. Они, кстати, другой атмосферы просто не знают. Для них это нормальная атмосфера — для детей многодетной семьи. Если там родителям удалось создать нормальную атмосферу — атмосферу доверия и любви, то дети относятся друг к другу с доверием и любовью. И они могут между собой ссориться внутри, но когда, например, возникает какая-то внешняя опасность, они выступают очень сплоченной командой, мгновенно.

А. Пичугин

— Я все вспоминаю — у меня есть хороший товарищ, известный очень московский регент Сережа Миронов. У него — я не помню — десять, наверное, детей или девять. Я наблюдал на протяжении многих лет, как они росли. Там очень забавные картинки. Когда один ребенок в семье — ну, я представляю, над ним все трясутся: «Ни в коем случае не ходи на улицу! Один когда, маленький совсем! Ни в коем случае не выходи за пределы двора! Нет, туда не езди, туда не ходи!» Здесь: «Папа, мы хотим мороженого!» — их приходит, там, пятеро. И еще тащат там четверо, и тащат коляску с самым маленьким по ступенькам вот так. «Хотите мороженого?» А это было все дело в загородном доме, а магазин где-то там дальше в поселке. «Ну, вот Вам деньги — идите, купите себе мороженое». Вот эти мал мала меньше — четыре года... Ну, я-то Вам рассказываю очень, наверное, привычную Вам картину, а слушателям, может быть, это как-то и не очень известно, и забавно. И вот мал мала меньше — четыре года, три года, два года, и еще коляску тащат с собой. Самый маленький, который еще не ходит, в коляске сидит. По ступенькам вниз, потом через забор, через калитку — и по поселку вот так все друг друга потащили в магазин. Без взрослых, без никого.

Протоиерей А. Никольский

— Нет, ну, сейчас я бы сказал, что наше время достаточно непростое, есть множество опасностей, поэтому надо, конечно, за детьми следить.

А. Пичугин

— Ну, естественно, он следит за детьми.

Протоиерей А. Никольский

— Но просто самостоятельность у детей в многодетных семьях на порядок или два выше, на порядок или два ниже избалованность, на порядок или два выше ответственность.

Я, кстати говоря, вчера, когда узнал, что будет передача, собрал своих старших детей и спросил: «Ну, вот у меня такая тема. Ну-ка, скажите, что Вы думаете о радостях большой семьи? Вот Вы мои дети, Вы в этой семье выросли — что Вы об этом думаете?» Они мне очень интересные вещи некоторые сказали. В том числе, о том, что они благодаря тому, что они в многодетной семье, более сильные, более коммуникабельные, более приспособленные к жизни, больше знают — это потому что они общаются между собой очень активно, а они — дети из разных классов, разных возрастов, из разных институтов, у них более широкий круг общения, больший кругозор, получается. И, в том числе, у них больше ответственность. Вот это мне сами дети сказали.

А. Пичугин

— Протоиерей Александр Никольский, клирик храма Преподобного Андрея Рублева в Раменках на Юго-Западе Москвы сегодня гость программы «Светлый вечер» на Светлом радио. Говорим о многодетных семьях. У отца Александра вот 10 детей.

Давайте попробуем развить эту тему — в чем радости, действительно, общения детей друг с другом?

Опять же, я почему-то все время привожу пример с одним ребенком — потому что мне проще и ближе. Я — один ребенок в семье, и большинство моих знакомых и друзей... Ну, нет многодетных — ну, как-то кроме, пожалуй, семьи Сережи Миронова, про которого я говорил, таких примеров большой многодетности у меня в окружении нет. Поэтому, во-первых, мне самому очень интересно, как это бывает, а во-вторых, я думаю, что и многим нашим слушателям эта тема тоже довольно-таки непривычна. Ну, согласитесь, это не самый частый, не самый распространенный пример, когда семья больше троих?

Протоиерей А. Никольский

— Да, это не так часто бывает, хотя сейчас все больше и больше, бывает и больше.

А. Пичугин

— Да, конечно, сейчас есть какая-то, наверное, тенденция, да, изменение представлений о семье — и не только, наверное, в семьях религиозных...

Протоиерей А. Никольский

— Да, да-да.

А. Пичугин

— Я сознательно не говорю «православных», потому что сейчас в Москве представители не только христианства, но и ислама, а там уж, понятно, детей всегда много.

А Вы, кстати, знаете примеры с совершенно нецерковными, далекими от Церкви и вообще от религии семьями, где много детей?

Протоиерей А. Никольский

— Да, я как-то был в официальном центре, в отделе которого курируют многодетные семьи. Я случайно сел за стол и глянул, что на столе разложено было. Разложены были карточки. Это было давно, правда, уж больше семи лет назад. Там как раз много многодетных семей. Карточки посвящены многодетным семьям Тушинского района. И я выяснил, что очень много многодетных семей по 10 детей — совершенно нецерковных. Даже специально об этом поговорил, ради интереса, с работником соцслужбы.

И сейчас ко мне приходят, воцерковляются, начинают воцерковляться женщины, у которых уже трое-четверо детей — они только-только делают первые шаги в Церковь.

А. Пичугин

— Ну, вот давайте вернемся к теме радости. А как происходит вообще общение между детьми? Неужели не бывает никаких конфликтов? Ведь это плохое, наверное, слово «коллектив», но, в какой-то мере, это действительно коллектив, где выстраивается своя определенная атмосфера?

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, очень сильно зависит все-таки от того, какая атмосфера в семье. Как сказал один человек, детей воспитывает дух семьи — что в семье, какой в семье дух. То есть дух любви или дух какой-то иной. Поэтому может быть многодетная семья, где будет неправильное воспитание. Это возможно. Ну, мы знаем пример вот такой, это обычно такой штамп — что это социально неблагополучные семьи, то есть всякие...

А. Пичугин

— ...алкоголики...

Протоиерей А. Никольский

— ...алкоголики. Вот они — да, они безответственно рожают детей и о них не заботятся. Может быть такое? Может быть такое. Это есть. Но этим не ограничиваются многодетные семьи. Обычно в многодетной семье родители более ответственно относятся к детям, чем тогда, когда один ребенок. Потому что тогда требуется... Дети разные, детей много, к каждому нужен особый подход. Если ты не хочешь упустить ребенка, ты должен выстраивать с каждым особые отношения.

Даже вот, например, наказание — на одного можно покричать, что называется, прикрикнуть, а другому, извините, лицо грустное нельзя сделать, строгое, точнее, потому что на него это воздействует еще сильнее, чем какие-то более сильные меры наказания.

А. Пичугин

— Это все в одной семье?

Протоиерей А. Никольский

— В одной семье. У меня 10 детей — они все разные абсолютно. Это 10 разных вселенных. Знаете, богословы византийского периода называли человека Большим Космосом. Вот малый Космос — это Вселенная. А Большой Космос в малом Космосе — это человек. И вот у меня 10 Больших Космосов в семье.

А. Пичугин

— А не бывает обид: «Как же, пап, почему вот ты Колю не наказал, а меня наказал?»

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, надо быть справедливым. Вот я иногда... Мне приходится быть, знаете, как патриарх в патриархальные времена.

А. Пичугин

— Ну, фактически...

Протоиерей А. Никольский

— То есть когда я сижу, так сказать, за столом на своем кресле, и люди подхдоят ко мне, моя семья, и я их сужу. Осуществляю суд! (Смеется.)

А. Пичугин

— Даже так происходит?

Протоиерей А. Никольский

— Да, да, именно так! Ну, я могу на диване сидеть, это не важно.

А. Пичугин

— Да нет, я понимаю! (Смеется.)

Протоиерей А. Никольский

— Да, такое совершенно ветхозаветное, так сказать... И мне нужно разбираться, проводить расследование, смотреть, кто более прав, кто не виноват. При этом учитывая... Я же не как судья, которому просто юридические законы надо подвести под статью и выполнить ее. Мне надо, чтобы еще люди не обиделись, люди поняли, у людей взыграла совесть. Такой суд — он в этом смысле не совсем тот суд, который юридический суд.

А. Пичугин

— А Ваша супруга, их мама, не может такой суд проводить в Ваше отсутствие?

Протоиерей А. Никольский

— Знаете, у нее хуже получается.

А. Пичугин

— (Смеется.)

Протоиерей А. Никольский

— Поэтому она обычно апеллирует ко мне, когда меня нету.

Но я бы все-таки хотел вернуться к нашей теме о радости.

А. Пичугин

— Давайте, конечно.

Протоиерей А. Никольский

— Потому что все хорошо — много детей... А зачем? Вот у нас есть заповедь от апостола: «Всегда радуйтесь!» И вот когда детей много, ты имеешь возможность больше любить, большее количество людей. Понимаете, если ты любишь детей, то ты имеешь возможность больше их любить. Вообще, зачем ребенок рождается — ну, один или десять, не важно? Ведь он рождается, пусть даже один. С ним даже еще сложнее. Самый трудный период моей жизни с детьми был тогда, когда у нас родилась первая наша дочь Василиса. Это был самый сложный период нашей семьи.

А. Пичугин

— 1995 год, как (нрзб.)?

Протоиерей А. Никольский

— Да, 1997 год. Самый трудный период, но не в материальном плане, а чисто вот в таком — морально-нравственном. Первый ребенок — не знаешь, как с ним, чего, пеленки-распашонки, все это страшно, болезни... И зачем мы рожаем ребенка? Даже один! Ведь всякие трудности. Что он нам, маленький комочек, даст? Бессонные ночи, лишнее количество затраченных денег, ну, и так далее. Вот это движение — чайлд-фри — рассуждает именно из таких соображений, чисто эгоистических. Но если... Но детей-то рожают для чего? Для того, чтобы их любить. Ради любви. Это объект любви, с одной стороны, и, с другой стороны, источник любви. И это то, что является для человека смыслом жизни, фактически. Любовь должна быть для нормального человека смыслом жизни — в широком смысле слова. К жене, к детям, к родственникам, к ближним, к государству, к стране, народу — миру. Ну, естественно, пик этой любви — это любовь к Богу. И когда детей много, в этой семье больше любви. А любовь является основным источником радости. Потому что если ты купил машину, ты порадовался, ну, сколько там? Ну, неделю...

А. Пичугин

— До первой царапины.

Протоиерей А. Никольский

— Ну, да, в общем, на самом деле, да. Это может быть даже в день покупки.

Я помню, как-то отдал машину в ремонт, выехал из ворот автосервиса, притормозил, и в меня сзади врезалась другая машина. Я вышел и сказал: «Ты был очень неправ — я только что из ремонта». Я развернулся и пошел обратно отдавать машину в ремонт.

Вот на самом деле только любовь к человеку — ну и, естественно, к Богу, прежде всего — является настоящим источником радости. А любовь к ребенку — это особая любовь. Потому что ребенок беззащитен, ребенок полностью в твоих руках. Это как глина. Чувствуешь свою ответственность, с одной стороны, а с другой стороны, от ребенка и отдача идет очень большая — и эмоциональная, и психологическая, как хотите, и духовная, в конечном счете. Поэтому — да, дети — это пенсия, но не материального характера.

А. Пичугин

— (Смеется.) Ну, когда десять детей — наверное, материальная, в какой-то мере, тоже?

Протоиерей А. Никольский

— Нет-нет-нет, я на это не рассчитываю. А это пенсия духовная. Это ты вкладываешь, инвестируешь в свою духовную жизнь — то, что у тебя будет кого любить, и то, что тебе, главное, Бог даст любовь.

А. Пичугин

— А здесь можно рассчитывать и вообще мыслить категориями не просто «чтобы мне было кого любить», но «чтобы было кому меня любить»?

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, лучше... Конечно, это так оно и есть. И дети любят и меня, и маму свою. Но лучше все-таки концентрироваться на том, люблю ли я. Потому что... Ну вот, допустим, возьмем такую ситуацию: девушка — юноша. Девушка любит, влюбилась в юношу, а юноша не любит.

А. Пичугин

— Классическая ситуация.

Протоиерей А. Никольский

— Классическая ситуация, да. Понимаете, вот девушка же, когда она любит, и, наверное, может быть, у нее какие-то там надежды, она уже где-то получает радость за свои чувства. Ну, если это пока еще нет отказа окончательного и так далее. А кого любит — ему все равно. У него совершенно...

А. Пичугин

— ...другая жизнь.

Протоиерей А. Никольский

— Другая... Нет, он просто от этого радости не получает. Ты получаешь радость, прежде всего, когда ты сам любишь. Вот надо стремиться самому любить, чтобы получить радость. Когда тебя любят — это может быть...

Вот другая классическая ситуация: родители и подросток. Родители любят подростка, подросток обычно всеми руками и ногами от родителей отбивается, от любви.

А. Пичугин

— Но, понимаете, тут Вы привели два примера — они не совсем, может быть, применимы к детям в целом. Но когда речь идет о молодом человеке и девушке, когда один любит, другая не любит и наоборот, это все-таки частная история двух людей, которые, в общем, друг друга раньше и не знали. Ну, встретились — ну, не получилось, разошлись. А когда речь идет о подростке, когда ему 13, 15, 16 лет, естественно, это юношеский максимализм, подростковый бунт. Он, может даже, и злобненький в какой-то момент. Он может... Все что угодно может произойти. Но все равно, скорее всего, он вернется, все эти эмоции схлынут, все успокоится, все пройдет. И чаще всего, в 99% случаев, он домой вернется, к родителям, потому что больше некуда.

Протоиерей А. Никольский

— Да он может и не уходить никуда.

А. Пичугин

— Может и не уходить. Ну, Вы знаете, уйти из дома — это не обязательно хлопнуть дверью и уйти. Это можно закрыться в своей комнате и погрузиться в свой собственный мир.

Протоиерей А. Никольский

— Ну, да-да.

А. Пичугин

— Но он, скорее всего, оттуда выйдет, вернется, это все пройдет, успокоится. И семья продолжит существовать, как раньше, в любви. А вот все равно, мне кажется, что она, любовь родителей к детям и детей — ну, хотелось бы, к родителям — в общем, зачастую такая безусловная совершенно.

Протоиерей А. Никольский

— Да, конечно. Вы знаете, родители любят любых детей, даже если они имеют какие-то серьезные пороки развития. Вот я, как священник, наблюдаю ситуацию, когда приходят ко мне женщины, у которых дети с очень большими психологическими отклонениями. У них очень большие пороки развития. И они — может быть, детям уже лет по 18-20, а они на уровне...

А. Пичугин

— ...пятилетних.

Протоиерей А. Никольский

— ...даже двухлетних. То есть буквально есть-пить, ходить в туалет и все. И эти мамочки и папочки очень любят своих детей. И они, знаете, от детей это получают тоже — в определенной степени, любовь. Только она, любовь, конечно, не такая, как если этот 20-летний ребенок учится в МГУ, но это тоже... Это тоже свой мир. Если у Вас будет возможность, я бы хотел сделать с Вами передачу как раз об особых детях. Дело в том, что у меня десятый ребенок тоже особый ребенок родился. И для меня открылся мир этих детей особых.

А. Пичугин

— Вы не представляли раньше?

Протоиерей А. Никольский

— Да, который не представлял. И он очень богатый.

А. Пичугин

— А все так говорят. К нам периодически приходят люди из фондов, которые занимаются особыми детьми, приходят родители этих детей иногда, бывает. И все говорят, что это особый мир.

Протоиерей А. Никольский

— Особый мир. Знаете, это не по принципу информации или каких-то рациональных рассуждений логических и их сложности — все-таки это не соотносится с любовью напрямую, там все очень относительно. А если взять любовь в чистом виде, то эти дети с ограниченными возможностями как раз дают часто родителям больше любви, чем дети без пороков развития.

А. Пичугин

— Ну вот Вы говорили, что Вашему младшему ребенку три года, и Вы все равно этот мир уже у трехлетнего ребенка чувствуете?

Протоиерей А. Никольский

— Конечно! Это удивительный ребенок. Это любимец нашей семьи. То есть его все любят. Потому что ребенок без...

А. Пичугин

— А, если не секрет, что?

Протоиерей А. Никольский

— Синдром Дауна. Ребенок, у которого нет двойного дна. Даже у маленьких детей — они уже прекрасно знают, как вести себя с бабушкой, как с дедушкой, как с папой, как с мамой. Ребенок очень... Дети очень тонкие психологи. А этот ребенок совершенно искренний.

А. Пичугин

— Причем, мы же знаем, что сейчас, в принципе, дети с синдромом Дауна очень хорошо адаптируются.

Протоиерей А. Никольский

— Ну, это зависит от... По-разному.

А. Пичугин

— Ну вот пример Пабло Пинеды, преподавателя испанского.

Протоиерей А. Никольский

— Да-да. Есть доктора наук, знающие три языка. Есть дети, которые могут только кушать, есть, спать, пить.

А. Пичугин

— Но это во многом, я так понимаю, проблема еще и адаптации.

Протоиерей А. Никольский

— Трудно сказать. Вот даже медики и дефектологи не знают, из-за чего это.

А. Пичугин

— Давайте продолжим этот разговор буквально через одну минуту. Напомню, что в гостях у нас сегодня протоиерей Александр Никольский, клирик храма Преподобного Андрея Рублева в Раменках на Юго-Западе Москвы. Я — Алексей Пичугин. Никуда не уходите.

И возвращаемся мы в студию Светлого радио, где сегодня говорим о многодетных семьях с многодетным отцом, отцом десятерых детей Александром Никольским, протоиереем, клириком храма Преподобного Андрея Рублева в Раменках.

Вот мы в конце первой части программы узнали, что у Вас особый ребенок — один, как раз самый младший. А вся семья его... Вот все остальные Ваши дети с ним занимаются?

Протоиерей А. Никольский

— Да. И очень любят. Знаете, как мне сказала моя вторая дочка — Елена (учится она на первом курсе МГУ)? Вот она так сказала — немножко так максималистски, как свойственно семнадцатилетней девочке: что если бы в нас вера не родилась, то мы все были бы намного хуже.

А. Пичугин

— Но это, может быть, конечно, максималистски, но, наверное, она это прочувствовала.

Протоиерей А. Никольский

— Да, прочувствовала. Потому что этот ребенок провоцирует любовь других детей к нему. Она учит их любить. Просто своим существованием.

А. Пичугин

— Что значит «учит их любить»?

Протоиерей А. Никольский

— А они о ней заботятся. И потом, она настолько обаятельная... Просто надо было видеть, как она берет и тянет ручки — с таким выражением лица, что просто сердце тает. Это не только у родителей. Понятно, что любой ребенок для родителей — это самый лучший...

А. Пичугин

— Ну, все, кто к Вам приходит, те, кто ее видит, да?

Протоиерей А. Никольский

— Ну, и все, кто к нам приходит, и, главное, у моих детей, что для меня особенно важно.

А. Пичугин

— Есть еще такое мнение — ну, мне кажется... это мне так кажется, скорее — что когда дети воспитываются в семье и много, и они все вместе, у них появляются схожие интересы в жизни. Это так или нет?

Протоиерей А. Никольский

— Нет. У меня у детей разные интересы.

А. Пичугин

— Но вот Вы говорили — мы с Вами перед эфиром беседовали, Вы говорили, что один ребенок у Вас учится в педагогическом университете...

Протоиерей А. Никольский

— Да, она хочет быть детским психологом.

А. Пичугин

— Да, кто-то учится в МГУ.

Протоиерей А. Никольский

— А в МГУ она учится на ФМП — факультете мировой политики. Она будет международным аналитиком.

А. Пичугин

— Это гуманитарные направления. А могут быть дети-технари и дети-гуманитарии в одной семье?

Протоиерей А. Никольский

— Да, у меня вот Федор, которому сейчас 4 с половиной года... Это проблема. Это человек, который постоянно с отверткой, и он пытается все разобрать, что для бюджета нашей семьи не всегда бывает, так сказать, приемлемо.

А. Пичугин

— (Смеется.) То есть это как-то изначально заложено в человеке — вот это стремление к познанию мира через совершенно разные направления? Через гуманитарные, технические, естественные?

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, человек — это всестороннее существо. Я, например, в свое время был специалистом по ядерно-ракетным двигателям, а стал священником.

А. Пичугин

— Ну, понятно, что к священству люди приходят из абсолютно разных отраслей.

Протоиерей А. Никольский

— Да. Но это, с другой стороны, священство чисто гуманитарное — если можно выразиться так, служение, профессия, как хотите. Но...

А. Пичугин

— Вот богословие, может быть, гуманитарное? А практика-то как раз... Священники-практики, которые служат на приходах и не преподают... Не преподаете Вы в семинарии?

Протоиерей А. Никольский

— Преподаю.

А. Пичугин

— Преподаете, да?
Протоиерей А. Никольский

— Да. В Университете МВД, курсантам.

А. Пичугин

— Это кафедра теологии?

Протоиерей А. Никольский

— Факультет православной культуры Московского университета МВД. Еще я преподаю учителям УПК.

А. Пичугин

— На курсах повышения квалификации, да?

Протоиерей А. Никольский

— Да-да, совершенно верно. На курсах повышения квалификации. Которые будут потом преподавать в 4-м классе средней школы.

Так вот личность всесторонняя. В принципе, человек может заниматься математикой и физикой и сочинять стихи. Конечно, одинаково хорошо это может получаться только у Ломоносова, потому что он, как известно, этим всем занимался с одинаковым совершенством. Но так, в принципе, может делать каждый человек.

Но, конечно, есть некоторые склонности. И у моих детей тоже есть некоторые склонности к какой-то профессиональной деятельности. Это какие-то виды деятельности ближе, какие-то менее близки. Но не то, что у меня все дети — гуманитарии. Вот есть и технари.

А. Пичугин

— Вы никоим образом не направляете их, куда им идти? Они сами выбирают?

Протоиерей А. Никольский

— Нет, задача родителей — выяснить, очень чутко наблюдая за ребенком, его склонность и этой склонности способствовать. Конечно, это если это склонность от Бога, если это какой-то талант Божий, а не какие-то деструктивные вещи. Так вот надо выяснить и способствовать развитию этой стороны ребенка. Если у него что-то будет лучше получаться, это будет приносить в жизни удовольствие, он сможет в этой области с большим успехом творить. А творчество — это источник удовольствия. Источник радости.

А. Пичугин

— Вот вопрос о Церкви. Все дети у Вас воцерковленные?

Протоиерей А. Никольский

— Ну, у нас — семья священника, поэтому они, конечно, все...

А. Пичугин

— По-разному бывает, знаете! В священнических семьях бывает все очень по-разному.

Протоиерей А. Никольский

— Я знаю, да, к сожалению. Но мои дети пока в храм ходят, причащаются, исповедуются. Притом, старший делает это уже совершенно... То есть я их никак не контролирую. Они делают сами. Потому что принуждать детей, особенно подросших, лет после 12-13, особенно после 14, нельзя. Это приведет к обратному результату. Поэтому моя задача — так же искать в них, в их душах ростки веры в Бога и, по возможности, способствовать их развитию. Только так можно ребенка привести в Церковь. Если человек начинает давить, то это вызывает протест у ребенка, и он из Церкви, наоборот, уходит — просто на волне хотя бы вот этого известного подросткового бунта.

А. Пичугин

— Ну, если ребенок уходит из Церкви на волне подросткового бунта, значит, его туда привели когда-то и, может быть, его «перекормили» чем-то?

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, у всех маленьких детей вера — по доверию к родителям.

А. Пичугин

— Да.

Протоиерей А. Никольский

— В 14 лет перед человеком становится вопрос — уже взрослеющим, почти взрослым: а ты сам веришь в Бога? И человек должен на это ответить. И дети по-разному отвечают. Даже из церковных, воцерковленных семей. Поэтому в верующих семьях не гарантированно вырастают верующие дети.

А. Пичугин

— Ну вот поэтому я и задаю этот вопрос.

Протоиерей А. Никольский

— Потому что есть свобода выбора самого человека, взрослого уже, взрослеющего, потом взрослого. И он может ответить на вопрос как «да», так и «нет».

А. Пичугин

— Но это будет его личный выбор, потом пройдет время — он будет менять свое...

Протоиерей А. Никольский

— Да, совершенно верно. Да-да, возможно. Но задача родителей — естественно, способствовать тому, чтобы этот личный выбор был, по возможности, в пользу веры. И от них очень много зависит.

А. Пичугин

— Наверное, настоящее воцерковление — мне доводилось слышать от моих неверующих друзей, что «ну, давайте мы его крестим, конечно, если уж Вы так этого хотите, дорогие бабушки и дедушки, мамы, но в Церковь он ходить не будет уж точно, а вырастет, лет 15 ему будет — вот сам и сделает свой выбор». Но пока что, до 15-ти — ни-ни!

Протоиерей А. Никольский

— Ну, Вы знаете, если понимать, что церковная жизнь ребенку крайне необходима, осознать, что человек состоит из души и тела, и для души благодать Божия не менее важна, чем воздух, пища и вода для тела... Душа без благодати Божьей может просто начать умирать. Хотя это умирание может продлиться не как у тела — за несколько минут без воздуха тело умирает. Человек может вообще умирать всю жизнь.

А. Пичугин

— Но есть же неверующие семьи, нецерковные, где никто не задумывается об этих вопросах и счастливо живут.

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, есть известные слова в Евангелии: «Бог есть Любовь». И если в семье есть любовь — искренняя, безусловная, то там присутствует Бог. И, как правило, такие семьи, в конечном счете, приходят к вере в Бога.

А. Пичугин

— Ну, вот тут, как правило, я бы, наверное, с Вами не согласился, потому что это, опять же, одному Богу известно, придет человек или не придет, и как (нрзб.)...

Протоиерей А. Никольский

— Ну, я просто наблюдаю процесс воцерковления людей и общаюсь с людьми. И другое дело, что...

Вы знаете, я всегда делаю такой маленький соцопрос, когда преподаю, прихожу первый раз на курс в Университете МВД и спрашиваю курсантов: «Кто из Вас верит в Бога? Поднимите руки». Знаете, какой процент? Вот как Вы считаете?

А. Пичугин

— Вы знаете, я могу поделиться с Вами своим собственным наблюдением, если интересно. Я подозреваю, что поднимают руки... Им сколько — лет 17, да?

Протоиерей А. Никольский

— Ну, 19.

А. Пичугин

— 19. Все равно они находятся в орбите семьи. Поднимают руки, наверное, почти все, потому что, так или иначе, в их семьях кто-то да верит в Бога, кто-то, может быть, ходит, может быть, не ходит в Церковь, но крестики носит. Эти крестики, которые на них надеты, им повесили их родители.

А я наблюдал другую картину — что в 17-18-19 лет оно как я сейчас сказал: люди ходят с крестиками, задумываясь о том, Что это значит, или не задумываясь, но это вот влияние родителей или других родственников. А потом проходит какое-то время, и молодой человек делает свой выбор, и часто этот выбор как раз бывает не в пользу Церкви — в тот самый момент... Может быть, он когда-нибудь себя... вернется или придет по-настоящему. Но очень часто в процессе собственного возрастания как личности, отделения от семьи они отдаляются, те же самые крестики снимают.

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, я с Вами согласен. Единственное, что я думаю — что этот процесс выбора веры происходит все-таки немножко раньше, не в 20 лет. В 20 лет уже... годам к 19-20 он заканчивается.

А. Пичугин

— Это не процесс выбора веры. Это как раз то, о чем мы с Вами чуть раньше говорили — когда... Как-то Вы очень точно сейчас сформулировали, мне очень понравилось — то, что до определенного возраста человек верит по доверию к родителям. Вот, замечательная совершенно формулировка. Мне кажется, что это как раз процесс уже, наверное, завершился, но влияние родителей, довольно мощное, продолжается, даже к 20 годам человека. Как бы он ни думал иначе.

Протоиерей А. Никольский

— Ну, Вы знаете, поскольку большинство у нас семей в России невоцерковленные (подавляющее большинство — не знаю, какой процент, но большинство)...

А. Пичугин

— Ну, естественно.

Протоиерей А. Никольский

— ...то там нет мощного влияния родителей. Можно ожидать мощного влияния родителей как раз в воцерковленных семьях, которые постоянно пытаются там что-то сделать.

А. Пичугин

— Ну, коль скоро Вы сказали о курсантах МВД, люди уходили на войну, им же там, большинству — ну, большинству — многим зашивали куда-то там в гимнастерки...

Протоиерей А. Никольский

— Не, ну это все-таки не война. (Смеется.) Это просто обычное учебное заведение. Вполне благополучные люди, вполне в нормальных семьях.

А. Пичугин

— Конечно.

Протоиерей А. Никольский

— Будущая информационная безопасность, факультет — будущие психологи. И просто они, в принципе, обычные молодые люди, ничем не отличающиеся от своих сверстников — там, в МАИ, МГУ, МАДИ и так далее. И они действительно верят в Бога. Верят в Бога — так сказать, меня поначалу даже удивляло.

Другое дело, что у них есть свое представление о Боге, не всегда совпадающее с православием. Но, тем не менее, они в Бога верят.

А есть люди, даже из воцерковленных семей, которые в Бога не верят. Я даже встречал одного молодого человека из вполне воцерковленной, даже очень воцерковленной семьи, который стал на волне такого подросткового кризиса и в большом очень непонимании с отцом своим, из принципа, вот как протест, стал сатанистом.

А. Пичугин

— Но папа... А, даже так? Ну...

Протоиерей А. Никольский

— Сатанист. Это он пошел принципиально, прямо на 180 градусов развернулся: уж если папа такой, то я вот буду таким.

А. Пичугин

— Но это же элемент подросткового бунта. Никакого сатанизма в этом на самом деле нет.

Протоиерей А. Никольский

— Да. Но ему было уже, правда, почти 20 лет.

А. Пичугин

— Ну, 20 лет — это же, Господи...

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, единственное вот... Извините, что перебиваю...

А. Пичугин

— Простите, это я Вас перебиваю!

Протоиерей А. Никольский

— ...любовь. Вот если в семье есть любовь, это лучшая основа для того, чтобы ребенок выбрал веру. Потому что в верующей семье может быть вера фарисейская, то есть вера без любви, та вера, которой призывал опасаться сам Господь. И вот когда вера с любовью, то дети — ну вот, конечно, не на сто процентов, естественно, это человек спорное (нрзб.) существо(?)... Но, тем не менее, это в наибольшей степени способствует тому, чтобы ребенок обрел веру. И вообще был нормальным. И поэтому семьи, в которых есть любовь, у них есть вера. Потому что они верят в любовь, они живут ради любви. А что такое Бог? А что такое богообщение? А богообщение — это как Бог проявляется в человеке. Как Бог проявляется в человеке — Бог проявляется в человеке любовью. Человек...

Вот был случай, это известно, даже несколько случаев, когда преподаватель НВП еще в советское время, бывший офицер Советской армии и явно, что он вряд ли был воцерковленным человеком, и он достал гранату как экспонат и детям что-то объяснял, выдернул чеку — и вдруг он понял, как бывший военный, что граната настоящая, а он чеку выдернул. И что делать? Выбросить в окно — там дети гуляют. Здесь целый класс детей. И он единственное, что сделал, — он лег на эту гранату.

А. Пичугин

— И погиб?

Протоиерей А. Никольский

— И погиб, естественно. Потому что там же доли секунды, взрыв за секунду-полторы, пока запал взрывается. И у него не было времени... Самое интересное, что он в эти мгновения принял правильное решение — единственно возможное, которое связано с его гибелью. То есть в нем появилась любовь до положения живота. А в Священном Писании сказано: «Нет большей той любви, кто душу свою положит за други своя». Вот это он сделал христианский поступок. И в нем, естественно, говорила любовь Божья.

И если люди будут последовательно слушать свою совесть, и слушать, и идти по дороге любви, то они придут в Церковь.

А. Пичугин

— Протоиерей Александр Никольский, клирик храма Преподобного Андрея Рублева в Раменках на Юго-Западе Москвы, сегодня гость программы «Светлый вечер».

Мы говорим о радостях, а вот проблемы все-таки — наверняка, есть проблемы? Какие они, в основном, у современных многодетных семей?

Протоиерей А. Никольский

— Ну, Вы знаете, как у любой семьи, это непослушание детей, проблемы их воспитания, развития. То есть тут каких-то особых проблем по сравнению с семьей, где, допустим, один ребенок, я не вижу. То есть тут все то же самое. Единственное — что эти проблемы иногда решаются легче. Потому что союзниками папы и мамы в воспитании ребенка являются братья и сестры этого ребенка, то есть уже собственные дети. Потому что они прекрасно в борьбе за справедливость, вполне человеку свойственную, особенно для ребенка, будут этого ребенка заставлять убираться и быть в границах каких-то норм определенных...

А. Пичугин

— ...рамок определенных.

Протоиерей А. Никольский

— ...да, в рамках, да. И есть известное высказывание, что «моя свобода кончается там, где начинается свобода другого человека». И вот здесь как раз, если один ребенок, ну, естественно, ему родители прощают. Бабушки-дедушки ему вообще все прощают — даже что прощать нельзя часто. А братья-сестры — не прощают.

А. Пичугин

— Что нельзя прощать ребенку?

Протоиерей А. Никольский

— Ребенку нельзя прощать эгоизм. Вот корень грехопадения нашего, следствие грехопадения нашего — это эгоизм. И вот всячески надо с эгоизмом бороться. И вот братья и сестры как раз и помогают этим бороться с эгоизмом — просто фактом существования, что они существуют рядом, им совершенно... Они никакого особого благоговения перед этим чадом — потому что это не их чадо, это их брат или сестра — не имеют. Поэтому они жестко воспитывают своего брата или сестру.

А. Пичугин

— А с какого возраста можно говорить, что у ребенка эгоизм, а не просто какие-то элементы каприза?

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, вообще-то, с рождения. Просто в маленьком ребенке это как-то по-другому не получается — вот он капризничает. И тоже надо уже в каком-то возрасте — в 3-4 года — начать что-то отслеживать и попытаться ему привить любовь к ближнему.

А. Пичугин

— А как это сделать четырехлетнему ребенку?

Протоиерей А. Никольский

— Например, чтобы четырехлетний ребенок поделился своей конфеткой.

А. Пичугин

— А дальше — по нарастающей?

Протоиерей А. Никольский

— Дальше — по нарастающей. Дальше — он должен заботиться о младших детях или о старших, и о родителях.

Вы знаете, когда у нас общая трапеза, мы с матушкой... жена священника называется «матушка»... Мы сидим, сидят другие дети. Обслуживает дежурный. Мы никогда не обслуживаем своих детей сами. Наш принципиальный... Но когда, конечно, они были маленькие, естественно, это по-другому не получалось. А когда вот они уже подросли более-менее, это принципиальный выбор — чтобы дети учились заботиться от родителях.

А. Пичугин

— А готовит кто?

Протоиерей А. Никольский

— Сейчас уже дети.

А. Пичугин

— Всегда?

Протоиерей А. Никольский

— Почти. Не на сто процентов, конечно, и матушка готовит. Но сейчас они между собой просто распределяют определенные обязанности. У меня вот Елена, которая в МГУ как раз учится, любит готовить. И она постоянно готовит — на всю семью. Ну, сейчас речь о мультиварке, сейчас это не такая проблема, как раньше была. Мультиварку поставил, две мультиварки — и все будет готово.

Поэтому... Вот в чем беда однодетной семьи, которая такая вот классическая однодетная? В том, что в однодетной семье часто ребенка не учат любить ближних своих. Все для него, он центр Вселенной. Его эгоизм разрастается неимоверно!

А. Пичугин

— Ну, не всегда так происходит.

Протоиерей А. Никольский

— Не всегда. Я говорю, что иногда это бывает. Даже когда детей пытаются воспитывать — ну, правильно, с христианской точки зрения или с точки зрения классической педагогики, и то все равно он... Ребенок все чувствует... Вот куда денешься? Он один. Все равно он чувствует, что он центр Вселенной, центр семьи. А когда... И вот задача родителей — научить ребенка заботиться о ближнем. Поэтому надо, чтобы дети заботились о бабушке-дедушке... Не дедушки-бабушки заботились о ребенке, а ребенок, как только он подрастает до определенного  возраста, когда он способен это сделать, он должен заботиться о дедушке и бабушке. Он должен заботиться о родителях. Это не просто так эпизодически — это же постоянная, каждодневная забота. Тогда он в семье научится любить ближнего. А сейчас часто происходит, когда детей не учат любить ближнего, и поэтому они никого не любят.

А. Пичугин

— Телесные наказания допустимы?

Протоиерей А. Никольский

— (Вздыхает.) Вы знаете, сейчас это...

А. Пичугин

— Я не спрашиваю конфиденциально, как Вы поступаете... (Смеется.) Я только спрашиваю Ваше (нрзб.).

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, возможно, как крайняя степень... Но лучше без них обойтись. В человеке всегда есть какие-то места, которых он больше боится, чем телесных наказаний.

А. Пичугин

— Чем ремня?

Протоиерей А. Никольский

— Да, чем ремня. Вы знаете, у меня, во-первых, старший ребенок вообще боли не боится — такой, в обычном смысле слова.

А. Пичугин

— Пори — не  пори...

Протоиерей А. Никольский

— Да, совершенно верно! Поэтому чтобы его воспитывать, его нельзя было так вот просто взять и, грубо говоря, выпороть — это не помогло бы. Надо было что-то другое искать — каие-то другие моменты, которые его бы как-то тронули.

А вообще идеально — вот мне понравилась одна моя прихожанка, уже ныне усопшая. У нее было несколько детей. Она была профессором МГУ. У меня просто храм рядом с МГУ, поэтому у меня много преподавателей МГУ ходят в храм. Она так говорила: «Когда я сдвигала брови, ребенок бледнел». Она ни разу не повысила даже голоса на них. (Нрзб.) не поднимала на них руку.

А. Пичугин

— Какое-то свойство есть у людей... Я такого человека встречал только единожды — это была моя учительница по алгебре и геометрии в школе. Один год она у нас преподавала, молодая женщина. Мы ее не знали. Мы пришли в 10-й класс в новую школу, а она пришла из другой школы. И мы сидели — ну, как там — естественно, сидели не тихо. Она вошла в класс — ничего нам даже не сказала еще, — и повисла тишина. Даже мухи остановились на лету. Просто мы на нее посмотрели — молодая красивая женщина. Мы не знали о ней ничего, даже как ее зовут, не знали. И до конца года в классе была абсолютная тишина.

На переменах она была лучшей подругой всем девочкам в классе. Она нас в театры водила, она с нами все время шутила, была компанейской совершенно, замечательной учительницей. Но звенел звонок — и никто... Она нам даже ничего не говорила, замечаний не делала. Но это вот какое-то свойство в человеке...

Протоиерей А. Никольский

— Знаете, свойство любви. Она Вас любила.

А. Пичугин

— Наверное!

Протоиерей А. Никольский

— И Вы как раз своим рассказом это подтвердили.

А. Пичугин

— Но, глядя на нее, можно было представить, что она сейчас убьет просто. Но она не собиралась этого делать, естественно.

Протоиерей А. Никольский

— Ну вот, еще раз говорю, она Вас любила. У меня тоже есть такой знакомый учитель, мужчина, который любит детей, и дети его очень слушаются. Это ребенок... Любой человек это чувствует. Ребенок это особенно чувствует — когда его любят, просто так. И на эту любовь не всегда отвечает послушанием. (Нрзб.) как он способен, в принципе.

А. Пичугин

— Да... Напомню, что десять детей у нашего сегодняшнего гостя — отца Александра Никольского. А дети все... Вы чувствуете отдачу?

Протоиерей А. Никольский

— Да. Когда у меня... Отдачу и духовную, когда мои дети...

А. Пичугин

— Вот духовную отдачу, кстати говоря.

Протоиерей А. Никольский

— ...начинают заботиться обо мне. То, что мы говорили о любви...

А. Пичугин

— О любви, да.

Протоиерей А. Никольский

— Да, вот я чувствую, как они начинают неформально заботиться обо мне, когда у них просто уже возникает внутренняя потребность заботы обо мне.

А. Пичугин

— Это Вы не просто их дежурствами натренировали суп готовить?

Протоиерей А. Никольский

— Нет-нет-нет, это не натренируешь. Именно...

Потом, я вижу, как то, что я в них вкладывал, они начинают в жизни... То есть в них это проросло, и они начинают подносить в жизнь именно то, что я хочу, чтобы они подносили. И у меня это вызывает очень большое моральное удовлетворение.

Ну, и, конечно, когда у тебя дочь кончает с золотой медалью школу, лучшая в школе, в районе, поступает в МГУ на бюджет — это, конечно, тоже для такой гордости родителя тоже елей. Хотя, конечно, может быть...

А. Пичугин

— Это, наверное, тяжелая работа самого ребенка, потому что ей же, наверное, было не очень просто в условиях многодетной семьи как-то отдельно заниматься. Так во многих семьях, где есть один или два ребенка, у каждого есть своя комната или, по крайней мере, одна на двоих, где они довольно спокойно могут делать уроки. А когда десять человек — тут уже...

Протоиерей А. Никольский

— А они между собой договариваются. Вот они сидят на кухне — у нас же большая кухня, 20 метров, там большой стол стоит. Такой длинный стол — наверное, метра четыре, может быть, три с половиной. И они за этим столом сидят и делают уроки. Ну, не все — у некоторых есть свой стол в комнате, а у некоторых — ну, так вот. По разным причинам, или он уже занят другим ребенком, и они вот приходят, кому не хватило стола, за стол на кухне. Полная тишина.

Потом, знаете, для многодетной семьи, для ребенка вот этот фон, шум какой-то — для него это именно фон и шум. Он на него не обращает внимания. Для него это нормально. А дети из многодетных семей, вот как они сами это сказали — уже взрослые дети, которые вышли в жизнь: «Мы более приспособленные, мы более легко адаптируемся к условиям». Поэтому для них это нет проблемы — создавать какие-то особые условия. Конечно, я для поступающих в вуз стараюсь создать особые условия. Но, например, для школьников — они сами учатся, и я их обычно не контролирую никак, и они нормально учатся. И то, что... Они могут делать уроки и следить за младшим ребенком одновременно. Для них в этом нет такой уж большой проблемы.

А. Пичугин

— Думаю, что для большинства людей, которые нас сейчас слушают, все, что Вы говорите, является чем-то из ряда вон выходящим — ну, в хорошем смысле. Но как можно заниматься чем-то важным, делать уроки, чтобы еще закончить школу с золотой медалью, и при этом следить, чтобы был порядок, чтобы все были накормлены?

Протоиерей А. Никольский

— Ну, дело в том, что человек — это вообще существо очень многогранное, и у него очень много способностей. Но просто из-за своей лени (а источником ее я все-таки считаю эгоизм) мы себя не реализуем. А так человек может себя реализовать в большей степени. И для него это все будет несложно, будет естественно. Он не будет понимать, как по-другому. Вот Вы говорите, что для людей странно, что у меня десять детей. А для меня странно, когда один ребенок. Я просто не могу себе представить ситуацию... Для меня вот она совершенно какая-то необычная и странная, и невозможная. И даже, в какой-то степени, неприемлемая, потому что я был бы просто... Чувство какое-то, что нету той полноты жизни, к которой я привык.

А. Пичугин

— Я-то понимаю, о какой любви Вы говорите (ну, то, с чего мы начинали), потому что я наблюдаю своих знакомых — регента Сергея Миронова, о котором я вспоминал, какая там любовь в этой семье большая. Это совершенно удивительно, когда десять человек детей (почти десять или десять уже... даже уже сбился, если честно) в маленькой квартире. Все они вместе в очень каких-то таких замечательных совершенно отношениях друг с другом, где не то, что какой-то ссоры — даже намека на ссору быть не может. Ну, это вот такие примеры бывают.

Спасибо большое, что Вы пришли к нам сегодня! Я напомню, что протоиерей Александр Никольский был гостем программы «Светлый вечер». Отец Александр служит в храме Преподобного Андрея Рублева в Раменках (это на Юго-Западе Москвы, недалеко от МГУ).

Меня зовут Алексей Пичугин. Спасибо Вам всем и будьте здоровы! До свидания!

Протоиерей А. Никольский

— До свидания.