Удивительно воскрешение памяти. Коснувшись судеб некоторых литераторов русского зарубежья, писавших в 1930-е в досоветской ещё Эстонии, узнал я – благодаря её землякам – о Марии Владимировне Карамзиной: русской поэтессе, собеседнице Ходасевича, Бунина, архиепископа Иоанна Шаховского и – авторе единственной книжечки стихов «Ковчег».

«Очень приятен тон этой книги – благородный тон скромной и умной печали, серьезных и тихих дум, искренних, ненавязчивых признаний, – писал, обычно нелицеприятный, критик Петр Пильский. – Это – исповедь скромной, в то же время смелой души, умеющей смотреть прямо в глаза и огорчительной правде, и жизни, и будущему <...> Карамзина – настоящий поэт большого духовного и литературного благородства». Конец цитаты…Этот же эпитет употребил и нобелевский лауреат Бунин, писавший Карамзиной, что он читал ее стихи «с истинным удовольствием, радуясь их благородству и талантливости».

Светил и туч полночный бег,
Струй низвергающихся топот.
Душа – кочующий ковчег
В волнах любовного потопа.
Я жду, когда сойдет вода
С вершины древней Арарата, –
Я знаю, знаю, что тогда
Вновь будет песнь моя крылата.
Ее,  дрожащую, словлю
На дне души узорной сеткой
И в просиявший мир пошлю
За первой масляничной веткой.

Мария Карамзина, «Ковчег», из одноименной книги 1938 года

Незадолго до выхода в Нарве сборника стихов «Ковчег» (Бунин и посоветовал издать книгу), Карамзина писала Ивану Алексеевичу: «Вот уже восемь лет как жизнь моя очень полна. Я счастлива в браке. Сознаю свое счастье постоянно, ежеминутно страшусь за него и благодарю Бога».

…Муж Марии, Василий Александрович Карамзин, дворянин и дальний потомок историографа, и составил счастье ее судьбы. Чекисты арестовали его зимой 1941-го, а летом того же года жену и детей (Мария тогда служила учительницей в советской школе) выслали в Сибирь, где через год она скончалась от истощения. Царствие ей Небесное!

Пройдут десятилетия. Крохотным тиражом в 2008-м году русские эстонцы выпустят новый «Ковчег» – письма, воспоминания, и, конечно же, стихи этой благородной, талантливой женщины.

Что-то грядет на мир. Надо восклоняться, как говорит Господь...
Из письма архиепископа Иоанна «Шаховского»

Бежит, бежит, и зыблется трава,
И клонится пред смертным ураганом...
Еще кричат ненужные слова,
Уже лежат, прижав ладони к ранам,
О гибели вопит живая плоть...
А ты молчи и восклоняйся духом,
И в шуме бурь лови отверстым слухом,
Что говорит над бурями Господь!