Поделиться
Мы беседовали с кандидатом искусствоведения, пианисткой Юлией Казанцевой.
Разговор шел о классических музыкальных произведениях посвященных теме Рождества Христова, о том, как и почему многие композиторы воплощали эту тему в своих произведениях.
Ведущая: Алла Митрофанова
А. Митрофанова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, дорогие друзья, снова и снова повторяю эти замечательные слова: с Рождеством Христовым! Продолжаем цикл рождественских встреч на Радио ВЕРА в «Светлом вечере» и продолжаем разговор о музыке. Вы знаете, наверное, Рождество Христово — это такой очень важный праздник надежды. Думаю, многим из нас сейчас непросто и еще больше людей вокруг нас, кому совсем тяжело, и вот это такое время, когда мы можем и радостью зарядиться друг от друга, и от тех удивительных музыкальных произведений, литературных произведений, которые Рождеству Христову посвящены, и друг другу руку протянуть и вспомнить, что Рождество Христово — это время особого такого милосердия, потому что, в первую очередь, это время милосердия Божьего по отношению к нам. И несмотря на трудные обстоятельства, найти в себе возможность улыбнуться и порадоваться жизни, потому что жизнь — это величайший подарок Бога нам, и подарок, который напрямую связан с праздником Рождества Христова, прихода в мир Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа. Ну и, конечно, поскольку сегодня разговор пойдет о музыке классической, то собеседница наша — Юлия Казанцева, замечательный пианист, лауреат международных конкурсов, приглашенный лектор Московской филармонии и один из постоянных собеседников и экспертов на Радио ВЕРА. Юлечка, с Рождеством Христовым!
Ю. Казанцева
— С Рождеством!
А. Митрофанова
— Я Алла Митрофанова. Собственно, дорогие друзья, ближайший час у нас будет посвящен разговору о Рождестве Христовом в классической музыке. Юль, я знаю, что ты историк и удивительный рассказчик, которому подвластны все эпохи. При этом, когда мы о Рождестве Христовом в музыке говорим, то мы, наверное, в первую очередь говорим о музыке барокко, но ведь не с барокко все начинается и думаю, что вообще первая музыка, связанная с Рождеством Христовым, — это хор ангелов, о котором мы читаем в Евангелии, ангелы, которые поют «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение», то есть в людях благая воля, воля ко благу, воля к добру, наши добрые сердца. Как этот хор ангелов отражается в традиции классической музыки, складывающейся вокруг Рождества Христова?
Ю. Казанцева
— Вот удивительно, что ни о какой другой теме в музыке не написано столько самых разных произведений, как на тему Рождества: есть оратории, песни, концерты, балеты, самые разные композиторы, самые разные эпохи. Сегодня мы успеем немножко попутешествовать во времени и посмотреть как раз на рождественскую музыку разных эпох. Сложно сказать, с чего всё началось, вот нельзя назвать какое-то одно произведение, абсолютно с тобой согласна, первое произведение — это то, что исполнили ангелы, и то, что мы видим на картинах, например, на картинах эпохи Возрождения: ангелы поют, иногда даже в руках держат лютни, мандолины, то есть эта музыка — это звучащие картины, на самом деле, картины Рождества. Но то, что мы привыкли называть классической музыкой, начинается с эпохи барокко: Бах, Гендель, Вивальди. И сегодня я ещё одного композитора для вас приготовила — это Арка́нджело Коре́лли. Замечательный композитор, который немножко в тени находится великого Баха, и мы это сегодня исправим. Но, знаешь, я абсолютно убеждена, что машину времени ещё не изобрели, а музыка-то есть и именно музыка и есть та самая машина времени, то есть мы, если хотим, можем переместиться в 1734 год, а хотим — можем в 1690-й — это, кстати, то, что я сейчас предлагаю сделать, именно туда переместиться, или 1741-й, то есть куда хотим, и послушать, как тогда люди праздновали Рождество. Вот взять, например, Лейпциг 1734 года — кажется, что это так давно, и всё вообще было иначе, но нет, Рождество наступило, и всё так же, как и сейчас, вот радость, ликование, идём в церковь, а там и Иоганн Себастьян Бах для нас написал "Рождественскую ораторию«— грандиознейшее произведение, очень рекомендую его послушать, очень! Причём оно большое, если целиком послушать сразу не получится — не печальтесь, можно первые две минуты попробовать вкусить эту радость, ликование, как это изображает Бах. А можно отправиться аж в город Дублин 1741 года и послушать, как Гендель изображает Рождество, тот самый знаменитый хор «Аллилуйя, аллилуйя!..» (напевает) — это, кстати, та мелодия, которую знают все. Вот согласись — и взрослые, и дети, даже те, кто не знает, кто такой Гендель, а музыку-то знают.
А. Митрофанова
— Может быть, даже не всегда целиком это музыкальное произведение мы способны воспроизвести в голове, но вот именно тот фрагмент, который ты сейчас напела — совершенно точно, он настолько часто используется в современном кино и вообще в разных произведениях современного искусства в качестве цитаты, но немногие вспомнят, что это Гендель, и, думаю, далеко не всех нас эта музыка отправит именно в Дублин. Поэтому как раз та «машина времени», которой мы пользуемся в сопровождении тебя, особенно дорога и ценна, ты можешь дать те пояснения, которые нам картину эпохи воссоздадут, достроят. Упомянутый тобой Корелли, я думаю, нуждается в особо глубоком комментарии, познакомь нас, пожалуйста, с ним, а то мы, действительно, привыкли в первую очередь вспоминать о Бахе, при том, что ведь Бах-то в строгом смысле не первый. Вот так, если визуализировать, прекрасные картины эпохи Возрождения, которые изображают ангелов с музыкальными инструментами в руках, ведь тогда музыка тоже звучала.
Ю. Казанцева
— Конечно, конечно! Ты затронула мою самую любимую тему о том, что музыка бездонна, безгранична, и мы сами себя обкрадываем, если не пытаемся шаг за шагом расширять свои познания. Бах прекрасен, я его слушаю каждое Рождество, это просто традиция, включаю «Рождественскую ораторию», но плюс к этому хорошо бы каждый год что-то одно добавить и так, глядишь там за сорок лет, и вот уже сколько всего мы послушали, каждое Рождество что-то новое и вот на это Рождество предлагаю включить концерт Арканджело Корелли. Может быть, кто-то его слышал, а кто-то не слышал, концерт так и называется — «Рождественский концерт». Для этого мы перемещаемся в 1690 год в город Рим, где и сейчас широко празднуется Рождество, и в то время, то есть гуляют все, все улицы заполнены народом, никто не работает, все поют: тогда было принято, пели в церкви, пели на улицах, концерты, то есть музыка, как выражение праздника, когда невозможно молчать, вот душа просит, поэтому музыка звучит повсюду. И закончилась уже рождественская служба, но никто не расходится — там же, в церкви, и дальше продолжается концерт. И звучит концерт, который Корелли написал специально для этого случая, то есть после службы, когда хочется как-то продлить удовольствие. Знаешь, так бывает, что не хочется расходиться, еще хочется это продлить, а официально все закончилось, и что делать? А вот нужно еще продлить и послушать концерт Корелли. Это жанр, который был очень популярен в эпоху барокко — «кончерто гроссо», в переводе — «большой концерт»-«гроссо». Забавно, потому что такие же «кончерто гроссо» писали Вивальди и Корелли, они маленькие, они крохотные. Потом у Брамса концерты час идут. А здесь очень удобно слушать, по семь, по десять минут, на один зубок. Не всегда у нас есть час времени, а десять минут можно найти. Очень рекомендую послушать целиком концерт Корелли, там пять частей, а мы послушаем один фрагмент. Между прочим, и Бах, и Гендель, и Вивальди с огромным уважением относились к музыке Корелли, слушали его концерты, даже переписывали. И нельзя сказать, что Бах учился у Корелли, или Вивальди учился у Корелли, но в каком-то смысле они выросли на его музыке, выросли, слушая его концерты, изучая его концерты. Поэтому предлагаю восполнить такой пробел и тоже погрузиться в атмосферу Рождества 1690 года и послушать фрагмент из «Рождественского концерта» Арканджело Корелли.
А. Митрофанова
— Замечательно. Арканджело Корелли — «Concerto Grosso», «Рождественский концерт» Корелли на Радио ВЕРА. Небольшой фрагмент и домашнее задание — послушать потом его целиком.
В эфире звучит музыкальный фрагмент
А. Митрофанова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, в эти праздничные дни мы, конечно же, о Рождестве Христовом говорим в первую очередь. Какими бы ни были времена, никакие сложности Рождество Христово отменить не могут, и слава Богу, что это так. И в атмосферу праздника нас сегодня погружает Юлия Казанцева — замечательный пианист, искусствовед, историк музыки, кандидат искусствоведения, приглашенный лектор Московской филармонии, один из постоянных экспертов Радио ВЕРА Ни один, мне кажется, разговор о классической музыке у нас без Юлии Казанцевой и ее удивительных открытий не обходится. Юль, спасибо тебе за концерт Корелли и надеюсь, что, если кто-то, как я, например, я неуч в классической музыке и через тебя очень многое для себя открываю, надеюсь, что для кого-то Корелли сегодня тоже станет таким замечательным открытием. Однако хочу у тебя спросить: ведь есть богатейшая европейская традиция, сложившаяся вокруг праздника Рождества Христова, и есть традиция российской музыки, а что параллельно происходит у нас и когда вообще начинается? Напомни, пожалуйста.
Ю. Казанцева
— Я даже сейчас хочу не то что сказать, когда начинается, потому что это всегда очень сложный вопрос, а хочу затронуть именно русский XIX век, это время невероятного расцвета и русской музыки, и рождественской в том числе. И вообще XIX век — это такой удивительный поворот в истории Рождества, когда, как ты знаешь, это стал праздник уже такой светский, и появляется огромное количество традиций именно светских, когда появляется рождественская литература совершенно прекрасная: Гофман, Диккенс, Андерсен, Достоевский у нас, и в музыке происходят те же самые процессы. Вот самый знаменитый пример, который вы и без меня послушаете, но я хочу про него сказать, — это «Святки» Чайковского. Пётр Ильич Чайковский, когда ему было тридцать пять лет, он тогда еще ходил в начинающих композиторах, довольно поздно начал композиторскую деятельность, и он получил заказ от журнала «Нувеллист» написать такой необычный цикл «Времена года». Тогда же Вивальди был забыт, и никто не знал, что Вивальди написал, думали, что это такая новая идея, свежая идея — «Времена года», по пьесе на каждый месяц. И вот ежемесячно журнал выходит, и в приложении появляется одна пьеса — «Святки». Очень, очень прошу вас послушать «Святки» Чайковского, это атмосфера домашнего праздника. Вот то, что мы с вами слушали, и можно послушать барочные оратории Баха, Генделя, или даже концерт Корелли — это музыка, которая исполнялась все-таки в церкви, сейчас оратории Баха можно и в концертном зале, конечно, услышать, но всё равно это музыка церковная. А вот «Святки» Чайковского из «Времен года» — это музыка очень домашняя, она настолько уютная! У нас снова работает «машина времени» — и вот треск свечей и фортепиано в уголке стоит, и там играют на нём, все члены семьи по очереди играют, ведь Чайковский это писал не для сцены, не для профессиональных виртуозных пианистов, а просто для того, чтобы дома звучала вот эта волшебная музыка, создавала святочную атмосферу. Поэтому второе домашнее задание — это вспомнить «Святки» Чайковского. Третье домашнее задание — прямо записывайте, приду, проверю (смеется), — Ференц Лист, не русский композитор, но это как бы вписывается в ту же картину домашнего музицирования. Совершенно неожиданный поворот, потому что Ференц Лист — виртуоз из виртуозов, который просто показал всем, на что способны пальцы человеческие — на что-то невероятное просто, ну цирковой номер. Что такое музыка Листа — это цирковой номер. И вдруг Ференц Лист пишет не эффектную, а такую домашнюю музыку, именно рождественскую, она так и называется «Рождественское дерево». У Ференца Листа родилась тогда внучка, он в ней души не чаял — ну, знаешь, любящий дедушка, и он написал для внучки цикл, который длится целый час. Целый час! Какой ребёнок это высидит — не знаю, но Лист об этом не думал, любовь требует воплощения, и он пишет этот цикл. Причём целый час нам рассказывают историю Рождества на фортепиано, именно рассказывают, то есть там есть номер, когда приходят волхвы, когда пастухи приходят, а есть номера, которые изображают, как мы это сейчас, вот наряжаем ёлку, или колокольные звоны, потом там идёт целая череда танцев, то есть мы уже пришли домой из церкви, и вот у нас праздник, пришли гости, и вот Лист это всё удивительно, как-то мило показывает, рассказывает. И заканчивается цикл «Колыбельной»: дети так натанцевались, там и подарки, и ёлка, и вот они засыпают. Так что рекомендую послушать ещё «Рождественское дерево» Ференца Листа. А мы с вами сейчас послушаем очень редко звучащее произведение, это Сергей Ляпунов, замечательный забытый русский композитор, он младший современник Чайковского, как бы родился между Чайковским и Рахманиновым. У Сергея Ляпунова много прекрасных произведений, симфоний, фортепианная музыка, и у него есть цикл, который так и называется — «Святки». Что сказать про Сергея Ляпунова, потому что действительно он находится в тени? Если в общих чертах мы представляем себе историю Чайковского, Рахманинова, то о Сергее Ляпунове, как правило, мы знаем мало. Он из дворянского рода, родился в прекрасном старинном городе Ярославле, очень с детства увлекался музыкой, приехал в Москву, поступил в консерваторию, учился у Танеева, а это любимый ученик Чайковского, то есть можно сказать, что Ляпунов — внук Петра Ильича Чайковского, вот так вот, с музыкальной точки зрения.
А. Митрофанова
— Ну да, или так: через одно рукопожатие.
Ю. Казанцева
— Ну вот прямой наследник. После Московской консерватории Ляпунов отправился в Петербург, там стал преподавать в Петербургской консерватории и очень подружился с композиторами «Могучей кучки», там Мусорский, Балакирев, Римский-Корсаков. В тридцать пять лет Ляпунов стал помощником управляющего Певческой капеллы, это старейшее музыкальное заведение вообще в России, гораздо старше консерватории, и там в своё время управляющим был и Глинка, и Балакирев, и Римский-Корсаков. Ляпунов был очень разносторонним человеком, то есть он, с одной стороны, концертирующий пианист, виртуоз уровня Ференца Листа, а с другой стороны, он интересовался древнерусским пением, изучал его, и плюс к этому, ещё преподавал в консерватории. Как в нём всё это уживалось, когда он успевал, с одной стороны, писать симфонии, с другой стороны, играть концерты — невероятно. Но, к сожалению, история его довольно трагическая. Когда произошла революция, Ляпунов не уехал, остался преподавать в консерватории и притом служил смотрителем консерваторской церкви, он был глубоко верующим человеком. И когда в 1922 году пришли грабить, он просто закрыл всё, ключи спрятал и никого не впускал. И, с одной стороны, можно сказать: ну невозможно же идти против такой силы, ну всё равно же зайдут, не остановишь, просто закрыв дверь, но вот Ляпунов такой совершил всё равно подвиг. Его, конечно, арестовали, судили, но каким-то чудом оставили в живых, дали всего лишь шесть месяцев тюрьмы и отпустили. Представляешь, отпустили на все четыре стороны. После этого он уехал в Париж, прожил там два года всего лишь, успел организовать школу для русских эмигрантов, продолжал учить детей музыке. И вот так печально закончилась его жизнь, он совсем немного прожил, и я надеюсь, что время Ляпунова ещё наступит. Его редко играют, его музыка редко звучит, но эта музыка достойна того, чтобы она звучала, чтобы пианисты её играли, чтобы на симфонических концертах его музыка звучала, и я бесконечно рада и благодарна такой возможности, что сейчас мы можем поставить на Радио ВЕРА замечательную, даже не пьесу, это цикл Ляпунова, который называется «Святки». Вот Чайковского все знают, а Ляпунова не все знают. Цикл можно послушать целиком, он идёт в целом минут двадцать, а мы, как всегда, послушаем фрагмент. Там тоже разные картины Рождества, а то, что я предлагаю послушать, это первая пьеса, с неё цикл открывается — «Святая ночь». И вот, знаешь, прямо можно закрыть глаза и как будто кино смотришь: вот звёзды, тишина, а вот — чудо происходит... Да, да!
А. Митрофанова
— Ах, Юля, вот умеешь ты рассказать так, что хочется сразу всё бросить и включить себе цикл Ляпунова. Начнём с малого, фрагмент «Святок» Ляпунова" сейчас прозвучит на Радио ВЕРА. Ты знаешь, я очень надеюсь, что, может быть, с Ляпуновым, произойдёт то же, что произошло и с Вивальди, второе его второе рождение, когда люди, спустя продолжительное время открывают, для себя забытое имя и поражаются той красоте, которая, оказывается, совсем рядом, просто лежала где-то в чулане или на чердаке, или где-то ещё, но теперь открыли, узнали и уже не забыть этого никогда. Спасибо тебе.
Ю. Казанцева
— Терпеливо ждала, в масштабе вечности двести лет — не срок, а у Ляпунова ещё и двести лет не прошло...
А. Митрофанова
— Пусть как можно скорее это произойдёт. «Святки» Ляпунова, фрагмент на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, я напоминаю, что этот «Светлый вечер» вместе с нами проводит Юлия Казанцева — искусствовед, кандидат искусствоведения, пианист, лауреат международных конкурсов, потрясающая рассказчица, приглашённый лектор Московской филармонии. Ну, а мы слушаем фрагмент «Святок» Ляпунова.
В эфире звучит музыкальный фрагмент
А. Митрофанова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, дорогие друзья, с Рождеством Христовым! Снова и снова будем повторять эти удивительные слова, которые дают нам радость и надежду, в какой бы ситуации мы сейчас ни оказались, радость Рождества Христова никакие земные обстоятельства отменить не могут. И этот час вместе с нами проводит Юлия Казанцева — удивительная рассказчица, приглашенный лектор Московской филармонии, кандидат искусствоведения, пианист, лауреат международных конкурсов и человек, который погружает нас сегодня в музыкальную традицию, сложившуюся вокруг праздника Рождества Христова в классической музыке, сегодня о классике мы говорим. Юлечка, конечно, упомянутый тобой в первой части нашего разговора Пётр Ильич Чайковский заслуживает тоже пристального внимания не только потому, что, наверное, «Щелкунчик» — это то, что даже у меня, человека лишенного музыкального образования, на уровне фоновых знаний где-то автоматически включается, когда о Рождестве Христовом заходит речь, но и потому, что Чайковский — это ведь что-то сродни Диккенсу. Вот как Диккенс в литературу внёс колоссальный вклад в разработке и популяризации вот этой традиции добра, добрых дел в праздник Рождества Христова и заложил, в общем-то, ту форму святочного рассказа, которую мы знаем сегодня, так и Чайковский через «Щелкунчика» внёс какой-то невероятный вклад в культуру музыкальную. Вот расскажи о том прорыве или, может быть, о том каноне, который появляется благодаря Чайковскому.
Ю. Казанцева
— Знаешь, с одной стороны такие избитые слова, но я попробую их немножко оживить. Вот что это такое — это волшебный балет. А что значит «волшебный», мы сейчас и посмотрим, в чём там, собственно, волшебство. Чайковский, когда он писал «Щелкунчика», вот мы говорили, что он довольно поздно начал композиторскую профессиональную деятельность, и в тридцать пять лет, когда писал «Времена года», ещё считался начинающим композитором, и довольно долго к нему успех не приходил, были у него нелёгкие времена, когда и музыку его не исполняли, и вообще жилось ему тяжело, но эти времена закончились, и к моменту «Щелкунчика» это была самая настоящая мировая слава. Мало у кого из великих композиторов бывает так, что не после смерти памятник ставят, а прямо при жизни, и называют его главным композитором, именно главным. Например, был момент, когда в Соединённых Штатах открывали Карнеги-холл, знаменитый зал, и собрался консилиум из уважаемых музыкантов, они решали, кого позвать, какого самого-самого композитора, самого лучшего, самого главного, чтобы он дирижировал открытием, чтобы его музыка звучала на открытии Карнеги-холла — и выбрали Чайковского, конечно же, кого же ещё? Он тогда гастролировал во всём мире, его музыку знали и любили и в Европе, и в Америке, и у нас, даже не то что любили, а уже не обсуждалось. То есть, конечно, может не нравится музыка Чайковского, хотя я не могу представить, чтобы его музыка не нравилась, но это вот наш главный композитор, и вот он находился в таком статусе, при этом его слава скорее тяготила. Представь себе, что ведь у славы тоже есть обратная сторона, а какая там была обратная сторона — его просто рвали на части, и туда нужно поехать, и туда, и ведь он не мог отказать, потому что понимал, что так сложилось, что именно благодаря его музыке весь мир узнал, что вообще в России есть тоже музыка, ведь Глинку в Европе не очень знали. Чайковский открыл всему миру русскую музыку. Точка. Вот что он сделал. И он понимал, что это его обязанность, хочется-не хочется, а он очень не любил все эти публичные выступления, когда нужно было речи какие-то говорить, а его без конца награждали, там почетное звание доктора искусств в Кембридже, и вот он должен был выполнять эту светскую функцию. Знаешь, как король должен ездить и олицетворять собой страну, и вот так Чайковский ездил и олицетворял собой русскую музыку. А ему писать некогда было! А у него заказы, от которых тоже отказаться нельзя! Мариинский театр заказал ему «Щелкунчика», от таких заказов нельзя отказываться-то. А что делать? Вот уже дедлайн, вот уже пару месяцев осталось, а он не успевает, у него как раз гастроли! И в итоге он просто сбежал ото всех, заперся у себя дома в Клину и сутками сидел и работал. Он жаловался брату, что даже ночью ему снится, что он продолжает работать, и ему снится, прямая цитата, мне так понравилась: «снится, что диезы и бемоли не то делают, что им положено». Композиторский кошмар. И он очень переживал, что вот «мой „Щелкун“ (он так называл балет: мой „Щелкун“) наверняка плохая музыка-то получается». В общем, оказалось, что музыка гениальная, это было сразу понятно на премьере. Он столько всего придумал! Вы знаете, что такое творческий подход? Вот задача перед композитором — изобразить волшебство, значит, нужно что-то такое этакое. Например, в Париже Чайковский увидел новый инструмент — челеста, тогда только его изобрели, его никто не знал у нас. Под строжайшим секретом Чайковский вывозит, выписывает этот инструмент, следит, чтобы особенно коллеги не узнали, ни Римский-Корсаков, ни Глазунов, а то они же тоже накинутся на челесту, что-нибудь напишут, а он хотел, чтобы осталась тайна, чтобы произошло чудо именно на премьере Щелкунчика«, и ведь произошло, когда Фея Драже вышла, и зазвучали волшебные колокольчики — все ахнули, потому что мы-то привыкли, и всё равно действуют, согласись, вот эти колокольчики феи Драже...
А. Митрофанова
— Ну, конечно, конечно. И вообще, это прекрасная история, я у тебя в канале её читала и помню, что правда, вот действительно, это же сродни открытию химического элемента нового, что-то вот такого уровня, то есть это открытие уровня Менделеева, и это происходит на наших глазах в «Щелкунчике», и это делает Чайковский. Ну, это невероятно!
Ю. Казанцева
— Я очень рекомендую, мы все знаем музыку Чайковского, когда будете в следующий раз слушать фею Драже, представьте, что вы первый раз в жизни вот это слышите, и тогда вы поймёте восторг публики, которая тогда, на премьере в 1892 году, просто ахнула. Но это ещё не всё. А вот мы послушаем другой волшебный момент, и знаешь, такая детская логика, но абсолютно правильная: что такое чудо? Это когда что-то идёт не по правилам, вопреки правилам, то есть так не бывает, а так случается. Но не бывает! В общем, про что я? В балете все танцуют, это знает каждый ребёнок. А в опере все поют. И что происходит в «Щелкунчике»? Танец снежинок. Типичный балетный номер — «Вальс снежинок», и вдруг эти «снежинки» начинают петь — в балете, ты понимаешь? Нарушение всех шаблонов. И причём Чайковский придумал так, что он располагает хор мальчиков за сценой, мальчишеские голоса, они как ангельские звучат, такой тембр. И тоже публика ахает: как это — «снежинки» поют в балете? Вот я предлагаю, кстати, сейчас послушать «Вальс снежинок».
А. Митрофанова
— Ну, замечательно. «Вальс снежинок» из «Щелкунчика» Чайковского, знаешь, как «Мороз и солнце, день чудесный» — вспомнить, вдохновиться, чтобы перечитать «Евгения Онегина», вот так и с этим фрагментом пусть будет то же. Вообще, я сижу и записываю всё, что мне срочно, вот прямо в срочном порядке, опережая бег мысли, после нашего с тобой разговора важно будет включить и переслушать или открыть для себя. И спасибо тебе огромное за замечательные наводки. Ну, а «Щелкунчик», для него, конечно, время в сердце есть всегда, это музыка, которая позволяет вспомнить, что вообще-то у людей за спиной время от времени тоже случаются крылья. «Вальс снежинок» на Радио ВЕРА.
В эфире звучит Вальс снежинок«
А. Митрофанова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, дорогие друзья, с Рождеством Христовым! И этот час вместе с нами проводит кандидат искусствоведения, пианист, лауреат международных конкурсов, приглашённый лектор Московской филармонии — Юлия Казанцева. Говорим сегодня о музыке, классической музыке Рождества Христова, это же целая отдельная и очень важная музыкальная традиция, которая вместе с тем и с другими музыкальными традициями тоже, конечно же, тесно связана. Музыка Рождества Христова дарит нам вдохновение, дарит нам надежду в любых, даже самых сложных обстоятельствах, в которых мы с вами можем оказаться. Юлечка, вот сейчас слушали мы фрагмент из «Щелкунчика» Чайковского и слушали «Вальс снежинок». Я, конечно же, параллельно (ну, у всех свой профессиональный травматизм) вспоминала Диккенса: «Рождественскую песнь в прозе» и думала о том, что Диккенс, наверное, первым в слове так здорово выразил, что такое дух Рождества. И несмотря на то что у него там, может быть, больше домашняя традиция отражена, не столько традиция духовная, напрямую связанная с церковной жизнью, хотя она там, безусловно, тоже присутствует, сколько вот традиция именно домашнего празднования, это тоже очень важно, потому что ведь, как сказать, все вроде бы ходят в храм на Рождество, и там у Диккенса это совершенно чётко видно, что вот колокольный звон из храмов доносится, все в храмы бегут. А вот что происходит дома? А дома, в силу целого ряда общественно-политических событий, к моменту, когда в начале 40-х годов Диккенс берётся за свою знаменитую «Рождественскую песнь» и вообще вот эту серию рождественских рассказов, ведь дома-то не то чтобы особо и отмечали Рождество. И Диккенс, вот как говорят, что «он Рождество придумал» — это, конечно, не так, Рождество никто не придумывал, Рождество случилось, и вот оно есть в нашей жизни, это огромное счастье, — но Диккенс стал тем человеком, который вернул традицию Рождества Христова в те самые дома, о которых мы в его «Рождественской песне» читаем, и это, конечно, колоссальная его заслуга и спасибо ему. И сама традиция святочного рассказа, которую мы имеем сейчас, благодаря Диккенсу, она, конечно, очень здорово расширяется, укрепляется, и это замечательно. И вот у меня такое ощущение, что — да, конечно, до «Щелкунчика» была традиция музыкальная, связанная с Рождеством Христовым, но как будто бы Чайковский, он не то чтобы сделал её домашней, но из храмовой музыки он её расширил, разлил её во все аспекты нашей жизни — вот что он делает, то есть повторяет путь Диккенса, но в моём восприятии Диккенс это сделал в литературе, а Чайковский это сделал в музыке, и это потрясающе. И сегодня мы имеем такую богатую традицию популярной музыки, посвящённой Рождеству Христову, что, наверное, этому можно посвятить отдельный эфир. Вот что бы ты сказала о популярной музыке сегодня, рождественской именно?
Ю. Казанцева
— Я, знаешь, хочу в завершение две истории рассказать, которые очень люблю. Они для меня, знаешь, почему важны? Вот есть песня одна, которая переведена более чем на триста языков, рождественская песня, сейчас я её назову...
А. Митрофанова
— Догадываюсь.
Ю. Казанцева
— ... вы её все знаете. Там несколько таких, вот у меня сегодня два примера. Почему именно эта песня меня восхищает невероятно своей историей? Если мы посмотрим на картину: вот Рождество, там и ангелы, и волхвы, и пастухи, все празднуют Рождество. Бах пишет «Рождественскую ораторию», Гендель, Чайковский, то есть великие композиторы пишут музыку Рождества, и рядом с этим звучит музыка, написанная обычным, простым сельским священником, и эта музыка звучит наряду с ораторией Баха. Дело происходило в 1816 году в австрийской деревушке, и там, представь себе, деревенская церковь, стоит маленький скромный орган, и этот орган прогрызли мыши. Прямо вот оказалось, что сейчас служба вечером, а он не играет, прогрызли они там меха, повредили механизм. И молодой священник Франц Гру́бер в печали пошёл гулять и думать, что же делать, ну без музыки-то невозможно. И он придумал экспромтом такое стихотворение: «Тихая ночь, святая ночь...» Пошёл к своему другу, вот этому деревенскому органисту, говорит: «Давай что-нибудь придумаем, у меня есть текст». А тот говорит: «Давай. А я сейчас мелодию придумаю, мы её споём. Ну, раз органа нет, мы её просто споём, и на гитаре я себе немножко подыграю». Вот так они спасли положение, и в 1816 году прозвучала первый раз песня «Тихая ночь, святая ночь».
А. Митрофанова
— Фантастика.
Ю. Казанцева
— И всё, сыграли и забыли. А потом начинается чудо, понимаешь, самое настоящее чудо. Прихожане, их там было не так много, им так эта мелодия понравилась, что они стали её просто петь, повторять, потом друзья друзей узнали, стали петь, повторять, и теперь мы сейчас, в 21 веке, на триста языков перевели эту песню: «Тихая ночь...» (напевает) Узнала?
А. Митрофанова
— Конечно.
Ю. Казанцева
— То есть это вот на каком угодно языке, каждый человек это узнает, это тоже символ Рождества. Ну согласись, прекрасная история! Ведь когда хватились уже, в конце 19 века: все поют, ой, а что мы поём, кто написал-то, кто автор? И начали думать: может, это Моцарт, может, это Шуберт? Стали искать, и оказалось, что нет, не Моцарт и Шуберт, а два друга — Франц Грубер и Йозеф Мор, простые сельские священник и органист. Ну волшебная история.
А. Митрофанова
— Невероятно. И главное, что вот это сарафанное радио вносит свою лепту, и эту музыку теперь знает весь мир. Ты знаешь, такие истории, мне кажется, они происходят ещё и когда, что называется, Господь вмешивается, Господь благословляет: вот два друга, что им делать? И они для богослужения, для Бога, чтобы Богу спеть, вот эту музыку пишут.
Ю. Казанцева
— Потому что мыши орган прогрызли.
А. Митрофанова
— Потому что мыши прогрызли орган, да-да-да. (смеются) Правда, это невероятно. Но есть же и другие песнопения, и песни рождественские, которые тоже очень популярны и которые сейчас исполняются от рингтонов до органов.
Ю. Казанцева
— Да! Я бы нам выбрала другой пример, «Тихую ночь» мы напели с тобой...
А. Митрофанова
— И тоже можем послушать на любом языке.
Ю. Казанцева
— Можем послушать, но я выбрала нам послушать другой пример, который тоже все знают. Более того, даже я слышала не раз, что эта песня вызывает уже, не то что раздражение, но такое, знаешь, весёлое раздражение, когда: ну сколько можно, вот куда ни придёшь, начиная с ноября, отовсюду звучит «Jingle Bells», везде, от рингтонов до патефонов. Но это действительно хорошая музыка, и я решила так со стороны посмотреть, свежим взглядом, кто её написал? И тут для меня был такой сюрприз! Представляешь, это не то что сейчас написано, это XIX век, это музыка, которая соревнуется, безусловно, с «Тихой ночью» по популярности. И это тоже скромный органист, американский органист из маленького городка, Джеймс Лорд Пьерпонт его звали. И он, конечно, и думать не думал, что его музыка будет звучать столько лет во всём мире, и будут обработки самые разные, от джаза до не знаю, каких ещё жанров, а он написал это просто для службы. И как к нему слава пришла: переписывали, пели дома, всё это так вот само, понимаешь? Он ничего для этого не делал. Такая же история, что само это пришло, само это осталось, потому что люди полюбили, и теперь это звучит...
А. Митрофанова
— И Господь благословил, однозначно. Предлагаешь нам «Jingle Bells» послушать?
Ю. Казанцева
— В оригинале. Он был органистом, и он написал мелодию вот как это для органа звучит, поэтому предлагаю вернуться к истокам.
А. Митрофанова
— Ты знаешь, а для меня это будет открытием, я никогда не слышала исполнение «Jingle Bells» на органе.
Ю. Казанцева
— Я рада, это мой сюрприз.
А. Митрофанова
— Юля, спасибо огромное за этот разговор, нам, к сожалению, заканчивать пора, обязательно сейчас послушаем «Jingle Bells» на органе. А я просто от всего сердца тебя благодарю за эту радость, за вдохновение и за желание снова и снова погружаться в удивительный и разнообразный мир классической музыки. И, конечно, музыка Рождества Христова — это... Ну вот, правда, у меня ощущение, что все эти великие произведения, которые мы сегодня обсуждали, которые ты перечисляла, и не все мы смогли сегодня послушать, но кто записывал, у тех теперь есть домашнее задание и программа минимум замечательная. У меня ощущение, что в процессе создания этой музыки принимал участие тот самый ангельский хор, который в Рождество Христово пел «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение». Я не понимаю, как без этого хора могла бы появиться такая удивительная музыка. Уверена, что ангелы, они ликовали вместе с композиторами, когда те писали свои удивительные произведения. Спасибо тебе огромное, Юлечка.
Ю. Казанцева
— Спасибо, что позвали в гости.
А. Митрофанова
— Всегда рады, и надеюсь, эту традицию будем продолжать. Юлия Казанцева — кандидат искусствоведения, пианист, лауреат международных конкурсов, удивительная рассказчица, приглашенный лектор Московской филармонии, провела с нами этот час. Я, Алла Митрофанова, прощаюсь с вами, ну а мы слушаем «Jingle Bells» на органе.
Все выпуски программы Светлый вечер
У Даши есть все шансы окончательно победить болезнь, давайте ей поможем
Поделиться
Иногда в жизни случаются ситуации, к которым невозможно подготовиться, например, человек сталкивается с тяжёлой болезнью. Она застаёт врасплох, забирает силы и ресурсы. В такие моменты помощь добрых людей и благотворительных фондов становится проблеском света, надеждой, которая мотивирует не сдаваться.
Воронежский фонд «ДоброСвет» объединяет десятки неравнодушных сердец со всей России и вместе с ними приходит на помощь болеющим детям и их близким. Оплачивает лечение и не только. Сейчас фонд проводит сбор в поддержку семилетней Даши Малюковой. И у нас с вами тоже есть возможность принять в нём участие.
Даша проходит лечение в онкоотделении воронежской больницы. У девочки опухоль в районе ключицы. Все необходимые процедуры и химиотерапию она преодолевает смело и даже старается подбадривать других детей. Тем, кто только прибыл в больницу, Даша рассказывает о том, как всё устроено, и что на самом деле здесь не страшно. А некоторых малышей заботливая девочка доводит за руку до процедурного кабинета.
Сама Даша прошла уже несколько курсов химиотерапии. Лечение помогало уменьшить опухоль. Однако тот препарат, который ей вводили, дал серьёзные осложнения на печень, поэтому врачи решили его заменить. Новое дорогостоящее лекарство родителям девочки необходимо приобрести самостоятельно, поскольку оно не входит в перечень бесплатно выдаваемых. Поэтому семья обратилась в фонд «ДоброСвет». На сайте фонда опубликована полная история Даши Малюковой, и есть возможность её поддержать. Подарим девочке шанс окончательно победить болезнь!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Любовь как дар от Бога». Ольга Юревич
Поделиться
У нас в студии была жена священника, многодетная мама, ведущая семейной школы при Марфо-Мариинской обители Ольга Юревич.
Мы говорили о любви как даре от Бога, как о заложенном в человеке потенциале, который нужно развивать и умножать.
Этой программой мы продолжаем цикл из пяти бесед о дарах Бога человеку.
Дары Бога нам мы часто воспринимаем как данность, а потому относимся к ним потребительски. А если напомнить себе, откуда что взялось? Жизнь как дар Бога. Время как дар Бога. Земля как дар Бога. Любовь как дар Бога. Таланты (включая главный — человечность) как дары Бога. Что изменится, если к этим дарам мы начнём относиться как к заданию на пути к обоженью?
Первая беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена жизни как дару от Бога (эфир 15.09.2025)
Вторая беседа с протоиереем Максимом Козловым была посвящена времени как дару от Бога (эфир 16.09.2025)
Третья беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена Земле как дару от Бога (эфир 17.09.2025)
Все выпуски программы Светлый вечер
«Стратегия в работе и жизни». Алексей Горячев
Поделиться
Гостем программы «Вера и дело» был предприниматель с тридцатилетним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии Алексей Горячев.
Разговор строится вокруг его новой книги «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности» и вопросов, которые она поднимает. Алексей объясняет, что важно честно взглянуть на свою жизнь, определить ключевые сильные стороны и опереться на глубинные ценности, чтобы не превратиться в безличную «функцию» бизнеса. Стратегия, по его словам, — это не предсказание будущего, а навык жить с ясным вектором на год, пять и двадцать пять лет вперёд, возвращая энергию в сегодняшний день.
В беседе звучат рассуждения о лидерстве и ответственности, о том, как христианину соединить личные планы с промыслом Божиим и не перекладывать на Господа собственный выбор. Гость подчёркивает: ошибки не повод останавливаться, а материал для роста. Строя личную стратегию, мы учимся сотрудничать с Богом и открывать глубину собственной жизни.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
М. Сушенцова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, у микрофона Мария Сушенцова, и сегодня мы продолжаем цикл программ «Вера и дело». В рамках этих программ мы встречаемся с предпринимателями, экономистами, иногда и чиновниками и обсуждаем с ними христианские смыслы экономики. С удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя — это Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. Добрый вечер, Алексей.
А. Горячев
— Добрый вечер, Мария.
М. Сушенцова
— Алексей, очень рада видеть вас вновь в нашей студии. Вы уже приходили к нам примерно год назад, и у нас был прекрасный разговор, один из первых в рамках этого цикла программ. Мне кажется, за этот год вы многое сделали, у вас есть такой серьезный плод вашей деятельности — это книга, которую вы опубликовали, и называется она «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». И сегодня мне хотелось бы наш разговор выстроить, если не столько вокруг самой книги, сколько вокруг темы, которая нами поднималась уже неоднократно в этой передаче, и к нам приходили письма в редакцию о том, что «пожалуйста, давайте обсудим, как человеку ориентироваться на жизненном пути, как ему быть на развилках и карьерных, и личных в разных временных моментах своего пути». Тема эта для нас очень близкая, востребованная, и сегодня хотелось бы вот об этом поговорить. Но прежде позвольте вас спросить: всё-таки книга — дело большое и долгоиграющее — как вы к этому шли, как возникла эта идея и трудно ли было писать?
А. Горячев
— Мария, спасибо большое за вопрос. Здравствуйте, дорогие друзья. Я думаю, что идея возникла просто из той ситуации, что я сам очень люблю книги. При этом я отдаю себе отчёт, что эта книга родилась во время, когда люди всё меньше и меньше читают книги. Но всё-таки остаётся какая-то часть людей, которые книги тоже любят. У меня у самого большая библиотека — порядка семи тысяч бумажных книг дома, и мне подумалось, что было бы здорово, чтобы я мог каким-то образом отделить себя от того нарратива, который я несу, и попробовать донести это в том числе через книгу. И я нашёл соавтора, уговорил его взяться вместе за эту сложную работу — Алексея Каптерева, и вот прошло полтора года работы, иногда мы от неё здорово уставали, и от разговоров, и от редакций, версий, потому что вы знаете, что редакция какой-нибудь фразы может её полностью поменять до изменения одного слова, и потом обратно это найти иногда сложно. Но вот сейчас на столе у нас лежит эта книга, и я этому несказанно рад. Думаю, что для меня —мы и в книге это рекомендуем, и я это рекомендую тем людям, с которыми сталкиваюсь в жизни, — писать вообще очень полезно. Писать, формулировать, как-то докручивать мысль, говорить о чём-то важном для себя — важное в этом смысле упражнение. И вот я сказал не случайно «нарратив»: мне кажется, что мы все являемся носителями определённых историй. Когда я смотрю на свою жизнь, я понимаю, что всю жизнь рассказываю одну и ту же историю и она про наш человеческий выбор, про наши ценности, про принятие решений, принятие на себя ответственности за то, что мы в этой жизни делаем, и книга тоже про это. Я не случайно сказал про нарратив, потому что люди мне представляются такими историями, и как раз вот эта стратегия позволяет понять, какую историю мы рассказываем, и попробовать рассказать её до конца. Я сейчас стал видеть людей, как, к сожалению, не рассказанные до конца истории. Вот представьте, в каком-нибудь подземном переходе метрополитена мимо нас идут недорассказанные истории, многие из которых никогда не будут рассказаны, и это обидно. Эта книга может помочь человеку подумать о важных вещах, понять свою историю и постараться успеть её рассказать.
М. Сушенцова
— Какую замечательную метафору вы использовали: люди, как недорассказанные истории. Вы сейчас, на самом деле, приоткрыли нам немножечко дверь в содержание этой книги. Хотела бы уточнить у вас: название книги содержит первые два слова «Стратегия личности», и на первый взгляд, тот, кто не знаком с личностями авторов этой книги, кажется, что очень расхожее это название, даже весьма популярное, мы можем много встретить на полках книжных магазинов и в интернет-пространстве книг, посвящённых секретам успеха, секретам успешной личной стратегии или что-то психологическое, или какие-то бизнес-практики пишут о том, как строить стратегию в бизнесе или в жизни. Но, судя по продолжению названия, как вы дальше расшифровываете эти слова, чувствуется, что ваша книга какой-то иной в себе подход содержит, она на что-то опирается, явно не очень прагматическое, но и прагматическое, конечно, тоже, потому что мы все живём, мы все связаны с практикой, но в ней есть как будто что-то более фундаментальное. Вот не могли бы вы пояснить, чем ваш подход к этой популярной теме принципиально отличается от перечисленных?
А. Горячев
— Знаете, мне сложно до конца исследовать и понять, почему эта тема сейчас стала популярна, у меня есть гипотезы. Сейчас мир стал более индивидуалистичным, человек как бы увидел себя в многочисленных отражениях, может быть, социальных сетей, зеркал и так далее, и он, иногда, к сожалению, не очень глубоко, начинает задумываться вообще, как он живёт или как он хочет жить, видя какие-то образцы. Когда вы говорите о соединении личной стратегии и стратегии бизнеса, очень часто люди, которые создают стратегии для своего бизнеса, как будто бы немножко забывают о себе. И они делают бизнес и превращаются в одну из, может быть, самых крупных, самых красивых шестерёнок с каким-нибудь рубином — искусственным, а может быть, вполне себе настоящим — их Божий дар в центре, но они не обращают на это внимание, они превращаются в функцию. И вот задача, в том числе и этой книги — вернуть человеку себя самого. Прежде всего, возможно, эта книга для людей деятельных, потому что я этих людей много встречаю и встречал, они — моё окружение, люди, которые что-то делают в жизни, реализуют себя через деятельность, и мне бы хотелось помочь им вернуть формулу бизнеса человека, потому что он каким-то странным образом часто из неё выпадает. Мы видим бизнесы, как механизм швейцарских часов, где есть такие шестерёнки, которые, если хорошо смазаны, долго и хорошо работают. Но мы же понимаем, что есть какой-то фактор, который не даёт им иногда работать, но его как бы не видно. И вот этот человек, с его устремлениями, с его характером, с его мотивациями, с характером он рождается, мы сейчас это уже хорошо понимаем, какая-то часть характера формируется потом окружением, но, кстати, родители почти не влияют на наш характер, как это ни удивительно, это достаточно устойчивая часть личности. Вот книга эта как бы даёт человеку некоторое зеркало или, может быть, служит фонариком, подсвечивая какие-то важные части, о которых стоит подумать, пока не поздно. Потому что вот мы даже с вами на первой встрече говорили, что для меня успех — про то, что мы хотим в своей жизни успеть. Вот иногда говорят, что наши лучшие учителя — какие-то серьёзные кризисы, болезни, банкротства и так далее, и эта книга может оказаться таким мягким и мелодичным звоночком, чтобы не дожидаться тех неприятных моментов в своей жизни. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, думаю, что отличие человечности и прагматизма в том, что человек шире, чем понятие прагматизма, как мы его понимаем, через деньги. Прожить свою жизнь — это вполне себе прагматичная задача, но я надеюсь, что в нашей жизни есть много всего, кроме денег.
М. Сушенцова
— Да, то есть прожить свою жизнь, но прожить её на самой своей глубине, по крайней мере, заглянув туда.
А. Горячев
— Тут, мне кажется, достаточно слова «свою», потому что, если мы не определяемся с нашими выборами и с тем, как мы устроены, то обычно мы проживаем жизнь такой, знаете, щепки, которая плывёт по ручью, попадает в какие-то водовороты, направляется общим потоком. Но мы можем сделать выбор, и в той части, в которой мы можем выбирать, в которой мы можем управлять, мы можем существенно изменить это движение.
М. Сушенцова
— Алексей, хотелось бы спросить у вас, с чего начинается работа с личной стратегией для тех людей, которые к вам обращаются за советом по работе над своей стратегией? С чего вы начинаете эту работу?
А. Горячев
— Я это называют триггерным вопросом: у человека есть какая-то проблема, иногда это кризис среднего возраста просто, проблемы в бизнесе, проблемы в отношениях, какая-то история, на которую иногда не хватает энергии, и человек думает (и правильно думает): «может быть, подумав о своей жизни глубже и построив какой-то вектор в своей жизни, я смогу эту проблему, задачу решить». Действительно, это так происходит, плод вот этих размышлений, если все получилось, в общем-то, в решении каких-то стоящих задач — не все их можно решить, но многие решаются, в снижении тревожности, что позволяет нам лучше действовать, эффективнее, в повышении амбициозности, в смысле того, что мы лучше понимаем, куда мы идем, и выбираем правильные шаги, у нас появляется больше уверенности, и это так действует, в общем, на абсолютное большинство людей. То есть началось с мотивации, как многие вещи: вот каким-то образом человек почувствовал, что нужно что-то менять. А дальше мы эту мотивацию немножко откладываем в сторону, потому что, мне кажется, начинать нужно с попытки понять человека. Странно говорить о стратегии, не понимая, о чьей стратегии ты говоришь. То есть мы используем психометрические тесты, мы используем глубинные интервью, много разных подходов, которые созданы, мы стараемся использовать валидные подходы, валидные — это значит те, которые действительно работают, и не получается так, что человек получил один результат теста, прошёл его завтра и получил другой, с другими рекомендациями. Есть тесты, которые вполне признаны и хорошо работают. Поэтому первое — это мотивация, рождающаяся из какой-то конкретной задачи жизни, а на самом деле мы эту задачу откладываем и начинаем с погружения в человека.
М. Сушенцова
— То есть ваша первая задача — сделать диагностику, выяснить такой психологический профиль личности. А что происходит дальше?
А. Горячев
— А дальше у нас появляется базис, фундамент, на котором мы можем строить наше размышление о будущем. В книге предлагается выбирать этот горизонт обычно в моём подходе, потому что действительно для разных людей время это довольно условное, но для простоты я бы предложил вариант год — это период жизни, который мы обычно обдумываем в Новый год или в день рождения. Я бы предложил период пять лет, горизонт пять лет. За пять лет мы можем сделать очень многое. Мы можем начать, например, новую компанию или новый проект, по дороге понять, что, например, для нас это не работает или работает. Вот пять лет — это очень важная, мне кажется, единица жизни. То есть, если я понимаю, что мне 50, и я считаю, что трудоспособный возраст активный я себе отмерил до 65, лет — это, условно говоря, три забега по пять лет, в которые я могу что-то важное сделать, или отказаться, или продолжить дальше. И 25 лет, тоже это зависит от возраста, это такой условный интервал, когда мы можем понять — а зачем это всё? Вот я на год напланировал, это приведёт к чему-то, что я сделаю за пять лет в идеале. А к чему это вообще приведёт, как я представляю себя в 75 лет? Вот у меня 25 лет возникло как раз из того, что я об этом в этой системе для себя размышлял примерно в 50 лет. То есть я думал: вот в 75 лет я хочу работать или нет, как и где я хочу жить, ну и так далее. В книге есть целый список вопросов, ответив на которые, уже будет примерное представление. И тогда возникает определённый вектор, который проходит как раз из точки с настоящим, в котором мы чуть лучше поняли себя, потому что это путь, это путь длиной всю жизнь, нам нужно познавать себя, я очень в это верю, и мы по ходу меняемся, и познавать заново. Дальше год, пять, двадцать пять — получился вектор, в котором мы уже получаем определённую опору, и мы, простроив этот вектор, возвращаем сегодня свою энергию в настоящее. То есть стратегия, она вроде бы про будущее, но она не про угадывание будущего, она про желаемое будущее, потому что лучший способ создать будущее — это работать на то, чтобы оно было таким. И это нас возвращает в следующий шаг, который мы сделаем сегодня, потому что теперь нам понятно, куда мы двигаемся, и мы можем выбирать.
М. Сушенцова
— Вы сказали такую фразу замечательную, что вот эти размышления о выстраивании вектора возвращают энергию в настоящее, то есть они возвращает, потому что мы осмысленно что-то делаем, не сомневаясь в значимости поставленных целей, поэтому энергия возвращается, насколько я уловила?
А. Горячев
— Нет, энергия возвращается, потому что нам нужно решать задачи в настоящем, и будущего пока не существует. Бог живёт в вечности, вот для Него она существует, а у нас есть только тот момент, в котором мы проживаем сейчас. И обычно, когда мы устремляемся куда-то мечтой, там появляется очень много позитивной такой энергии, если действительно удалось понять, что я по-настоящему хочу, куда бы мне хотелось, делаю ли я что-то для того, чтобы туда прийти? Вот если я об этом задумаюсь, у меня пойдёт позитивная созидательная энергия. А возвращает нас это к тем задачам, которые нужно решать сегодня. Когда мы делаем стратегию для большой компании, а мне кажется, человек всегда больше любой, даже самой большой компании, как личность он — целая вселенная, то вот представьте, что компания в кризисе нашла для себя будущий вариант развития, стартап. Там ещё ничего нет, есть только хорошая идея, хороший рынок, ресурсы, люди, но это пока мечты, это пока гипотеза, и это пока идея, которая стоит на самом деле отрицательных денег, потому что нужно потратить деньги на её проверку. И когда мы вот это поняли, мы можем из этого будущего взять часть энергии и подумать: а что нам нужно делать с несколькими тысячами людей, которые, например, на нас сейчас работают, иногда с десятками или сотнями миллиардов выручки, за которые мы сейчас отвечаем, для того, чтобы завтра мы могли в том числе идти туда? И ровно так же с человеком, то есть вот это устремление туда даёт энергию, чтобы делать что-то уже сегодня, делать что-то для того, чтобы приближаться к тому идеальному будущему, которое мы позитивно для себя простраиваем, и делать что-то для того, чтобы продолжать работать в своём настоящем над собой и теми проектами, которые мы для себя выбрали.
М. Сушенцова
— Стратегия, получается, направлена в будущее, это вектор, который мы выстраиваем. И тут у христианина, мне кажется, может закономерный вопрос возникнуть: а как же быть с Промыслом Божиим обо мне? Не слишком ли я пытаюсь сам от своего ума запланировать всё наперёд, определить для себя вектор? Вдруг Господь хочет его как-то по-иному проложить для меня или что-то изменить? И возникает вопрос: правомерно ли в принципе человеку верующему настолько продумывать свою жизнь, пусть и не с точностью пятилетних планов (как было в советских пятилетках, например, там прямо точно всё было просчитано), может быть, и с определёнными такими округлениями, прикидками, но вот правомерно ли это, и не исключает ли такой подход соработничества Бога и человека, Его деятельного какого-то участия в жизни человека?
А. Горячева
— Очень хороший вопрос. Во-первых, важно сказать, что человеку верующему в этом смысле гораздо проще, потому что основной большой и главный вектор своей жизни верующие люди хорошо понимают, то есть у нас есть опора, у нас есть это понимание и так далее. А дальше мы возвращаемся к тому, что в Евангелии есть притча о тех талантах, которые Господь нам даёт, и вот как раз изучение себя — это попытка понять, какие же у меня на руках таланты, и что я могу сделать, чтобы их приумножить. Вы говорите о соработничестве Бога, а я возвращаю на соработничество Богу.
М. Сушенцова
— Да, наверное, ваша формулировка правильнее.
А. Горячев
— И мне кажется, что иногда мы как бы расслабляемся, и мы надеемся на Бога, а сами включиться в эту важную работу, которой от нас ждут, от нашей свободной воли, мы же не случайно получили такой тяжёлый иногда дар свободной воли, когда мы должны делать выбор и двигаться в соответствии с этим выбором. А там даже в заглавии книги вынесено: «на основе наших ценностей». И если наши ценности включают в себя наше религиозное мировоззрение, наш взгляд и то, чем у нас учит Церковь, то нам становится намного легче, то есть эта наша стратегия без сомнения не является оторванной от замысла Божьего о нас, это попытка познать этот замысел и соработать Богу, строя то, ради чего мы на этой земле оказались. Святые отцы говорят, что человек, не равен сам себе, то есть для того, чтобы человеку разогнуться в собственный рост, ему нужно принимать много решений, совершать много выборов и постоянно познавать себя. Я считаю, что наша православная литература во многих аспектах оказывается глубже и серьёзнее, чем некоторые недавние даже открытия в психологии. Глубина познания человеческой души и вот этот как раз вектор познания себя, и в каком-то смысле действительно я встречал: «не доверяй себе, пока не ляжешь в гроб» — это же процесс познания, узнавания и каким-то образом реализация того, для чего мы здесь оказались.
М. Сушенцова
— Интересно: получается, что христианство даёт вектор, но не освобождает от ответственности. Всё переложить на Господа не получится, надо самому что-то делать, как-то размышлять и выстраивать свою деятельность. Вы знаете, меня заинтересовала одна цитата в вашей книге, меня вообще много цитат там заинтересовало, но одна особенно откликнулась, и хотела бы я попросить вас её расшифровать. «Стратегия — это конфликт, и без конфликтов не бывает прогресса». Когда я прочитала эти слова, во-первых, мне показалось, что это очень жизненно и явно почерпнуто из богатого опыта, и вспомнились слова Христа о том, что «Не мир пришёл Я принести, но меч». Вы это послание имели в виду, которое я сейчас процитировала, примерно тот посыл, который выражен в этих словах Христа, или здесь предполагается что-то иное? В общем, соотнести хотелось бы стратегию и конфликтность. На мой взгляд, она кажется неустранимой, но вот христианину как с конфликтом быть: уворачиваться от него, идти в него с бронёй или как-то ещё с этим обходиться применительно к своей жизни?
А. Горячев
— Обычно у нас есть в мире задачи, которые нам кажутся трудно разрешимыми и стоящими того, чтобы на них потратить жизнь. Во многих случаях, на самом деле, мы это делаем неосознанно. Вот я понимаю, что одна из моих задач, и она отражена в предпринимательстве — это принятие на себя ответственности за собственный выбор, принятие на себя права выбирать, действовать, создавать что-то. Предпринимательство всегда социально, то есть человек создаёт для того, чтобы люди чем-то пользовались. Вот такая история, она тоже связана с верой, можно про это рассказать через веру по-другому, но вот я проще расскажу для всех, и тех людей, которые пока в себе, может быть, веру не открыли. И то, что вы говорите, конфликт — это как раз решение той задачи, на которую, по сути, нам не жалко положить жизнь. И во многих случаях мы не осознаём, как она устроена. Иногда частично эта задача в нас, у нас бывают какие-то стороны, которые мы продолжаем в себе развивать, а это и есть наша жизненная стратегия, то есть мы видим, что, преодолевая и решая какую-то задачу в мире, мы одновременно решаем какой-то внутренний конфликт и исцеляемся от какой-то важной истории, избавляемся от неё. Поэтому в этом смысле для того, чтобы родилось новое, необходимо, чтобы действительно был конфликт и было какое-то преодоление, и так развивается мир.
М. Сушенцова
— Возможно, это чисто моя интерпретация, но мне показалось, что здесь вы имели в виду не только конфликт внутренний, который безусловно нас двигает куда-то, иначе бы мы, наверное, сидели под пальмой просто, но и конфликт с кем-то из внешнего мира, потому что, когда человек начинает активно что-то делать, мир часто его за это по головке не гладит, и сопротивление среды или каких-то людей, или каких-то обстоятельств, или более обобщённых сил, оно бывает. Вот мне интересно, как с этим быть?
А. Горячев
— Я и говорю не только про внутренний конфликт, это какая-то история, которую важно решить в мире, и действительно, сопротивление будет, об этом очень хорошо написано в Евангелии. И наши близкие с большой любовью, очень сильно, например, сопротивляются, если мы встали на путь каких-то мыслей, выбрали для себя цели, сконцентрировались на них. И это путь преодоления конфликта, здесь рождается мотивация, энергия. Мы что-то преодолеваем, мы что-то меняем, какой-то свой след оставляем. Вот след — это же изменение, была какая-то поверхность, например, мы туда наступили, и что-то осталось, то есть мы её изменили. Вот это изменение требует энергии, и в каком-то смысле это, без сомнения, конфликт.
М. Сушенцова
— Спасибо. Я напомню, что сегодня в этом часе с нами Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона Мария Сушенцова. Мы продолжаем с Алексеем обсуждать тему вышедшей недавно его книги, которая называется «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». Мне кажется, что для нашей программы «Вера и дело» эта тема как нельзя лучше подходит, поскольку часто мы с нашими гостями так или иначе приходим к вопросу о том, как человеку быть, как ему выбирать, принимать важные решения на тех или иных жизненных развилках. Алексей, сейчас мне хотелось бы немножечко вернуться снова к вашей книге. Вы там пишете о том, что в личной стратегии есть три измерения — личное, социальное и трансцендентное, то есть забота о себе, о людях и о смысле. Почему важны все три измерения, как они между собой связаны?
А. Горячев
— Во-первых, потому что, как мы говорили, трагедия и стратегия человека начинается с него самого, то есть она неотъемлемо связана с личностью человека, и очень часто люди принимают на себя какие-то истории, которые им подсказывает социум, они к ним не имеют никакого отношения. Это может привести к разочарованию, к ощущению непрожитой или ненаполненной жизни и мучительному достаточно пути. Дальше стратегия, после создания, должна быть реализована в социуме, потому что стратегия — это глагол, то есть стратегия — это всё-таки действие, а не то, что мы придумали для себя какой-то документ или нарратив, какое-то понимание, которым мы делимся с другими. Это всё-таки выбор того, что мы делаем, и делание, и это всегда связано с людьми, всегда проявляется в человеческом обществе. А третий, смысловой аспект, мне кажется, важно понимать, что пока мы являемся носителями чего-то, нам помогает пройти сложные участки, когда вот рождается стартап, например, там есть даже такое определение «долина смерти» — это момент, когда действительно нужно прожить, когда всё плохо, ещё ничего непонятно, много неопределённости, и помогает прожить нам такие периоды опора как раз на что-то, что нам по-настоящему важно, на что-то большее, чем мы. Поэтому без этого аспекта прийти к чему-то значимому и осознать это что-то значимое просто невозможно.
М. Сушенцова
— И в связи с этими измерениями вы пишете в своей книге о том, что существует три типа лидеров, то есть людей, которые не обязательно занимают должность руководителя, как я поняла, но вот за ними кто-то идёт, у них есть последователь. Кстати, замечательное определение, что лидер — это не какой-то руководитель или выскочка, а тот, у кого есть последователь, то есть тот, кто привлекает так или иначе к себе людей. И там вы называете три типа лидерства — аутентичное, лидерство как служение и этическое лидерство. Вот не могли бы вы пояснить, в чём суть этих типов лидерства и привести какие-то примеры, вот как, допустим, человек может понять, к какому типу лидера он относится, как ему это в своей жизни использовать при построении своей стратегии?
А. Горячева
— В определении лидера, во-первых, я бы ещё добавил выбор направления той же стратегии в том числе, и то, как ты влияешь на эту группу своих последователей для того, чтобы двигаться в заданном направлении. То есть, получается, три важных аспекта: последователи, выбор направления и влияние на то, чтобы мы двигались в том направлении. И вот если посмотреть на эти лидерства, знаете, многие вещи не существуют в таком чистом виде, обычно это смесь нескольких направлений. Но, по сути, некоторые лидеры очень харизматичные, то есть они показывают: «я такой, иди за мной, ты будешь таким же, бери с меня пример» и честно, прозрачно рассказывают про то, что он делает, в основном. Это такое аутентичное лидерство. Лидерство как служение тоже может быть очень рядом, вот такой лидер может понимать, находясь на определенной пирамиде организации, что то, что он делает — он делает не потому, что он хозяин этих людей, которые находятся в этой пирамиде ниже, и они служат для того, чтобы он получал какие-то блага, но он должен или может понимать то, что он делает, как служение этим людям и тем людям, для которых они создают, например, какие-то продукты или сервисы. А лидерство этическое — это тоже сейчас очень такая важная и развивающаяся концепция, которая как бы подсвечивает те принципы, которые важны для этого лидера, важны для организации, в которой он служит. Вот если мы пытаемся это обсуждать, то в хорошем лидере, возможно, больше проявлено чего-то, но обычно в нём есть все эти три истории, и люди просто сталкивались, кристаллизовывали эти вещи для того, чтобы их попытаться понять. А можно ли так сказать, что, допустим, христиане, люди верующие, призваны стремиться к какому-то из этих типов лидерства — например, к этическому лидерству или к лидерству как служению, или же здесь всё упирается в психологический профиль личности, то есть, грубо говоря, каким тебя Господь создал, какие задатки у тебя есть, так ты и будешь себя в этой жизни проявлять?
А. Горячев
— Я думаю, что мы призваны как раз быть лидером, который соединяет в себе все эти три направления. На мой взгляд, гораздо эффективнее действовать, работать собой, чем пытаться работать другим человеком, как бы нам ни казалось это привлекательным. Не зря говорят: «будь собой, другие места заняты». Мы можем прожить жизнь, как процесс исследования в том числе себя, своих сильных сторон, своих талантов, которые дал нам Господь. Соответственно, это же нам даёт возможность увидеть других людей и понять, где у нас, например, не самая сильная сторона, где мы должны соединяться с другими. Я читал про то, что мы специально созданы таким образом, чтобы могли взаимодействовать, чтобы нам необходимо было взаимодействовать, потому что одни мы вряд ли являемся всеохватными, то есть где-то у других людей есть другие сильные стороны. И ведь здесь, если говорить о христианстве, то есть заповедь: «Возлюби ближнего как самого себя», то есть предусматривается изучение себя для того, чтобы осознать, как устроены мы, понять, что все устроены очень по-разному и научиться любить, мне кажется, все возможные наборы вот этих вполне реальных характеристик личности, и, соединяясь с ними, создавать что-то общее. Социальное служение для нас тоже очень понятная концепция, мы понимаем, что это абсолютно необходимо, и действительно мы являемся частью какой-то больше всегда системы, участвуя в разных процессах. Ну, а этика у нас есть христианская, там, слава богу, многие вещи очень чётко заданы, и они являются для нас важными ориентирами для того, чтобы мы понимали, куда двигаться. Наверное, исполнить всё невозможно, но путь задан очень чётко.
М. Сушенцова
— А когда вы работаете с клиентами, с людьми, которые к вам обращаются, вы делаете с ними вот такое определение типа лидерства, или, опять же, всё это перемешано, и такой вот функциональной роли это определение типа лидерства не играет? То есть в таком практическом русле работы над собой в выстраивании личной стратегии важно определиться, чего больше во мне проявлено, я вот больше такой харизматик и за моей личностью яркой идут, или же во мне больше заложена интенция к служению людям, например, или вот я смыслу высокому служу —вот это важно про себя понять, или важно просто понимать, что есть и первое, и второе, и третье, и, в общем, для работы не так важно?
А. Горячев
— Нет, мне кажется, это очень важно понять. Опять же, иногда мы устроены одним образом, а действуем в соответствии с теми примерами, которые, например, встретили на жизненном пути, и это может быть просто не очень эффективно, все-таки лучше работать собой, потому что мы созданы Творцом, каждый из нас — интересный и самобытный инструмент, который, естественно, имеет место в этой мозаике большой жизни. И плюс это определённая оптика, которая позволяет понять и увидеть, естественно, не только себя, но и других лидеров, которые рядом с нами, лучше понять какие-то примеры, понять, как это проявлено в себе, вот последовательно, надевая разные очки разных типов лидерства, мы можем понять, собственно, что нами управляет, потому что для того, чтобы управлять другими, нужно разобраться, что управляет тобой, иначе это может к таким привести не лучшим последствиям, если у нас абсолютно всё находится в тени.
М. Сушенцова
— Алексей, мне очень понравилось, в вашей книге, было такое выражение, что «стратегия — это ритуал мышления», навык, иными словами, который хорошо бы, чтобы каждый из нас в себе развивал для лучшего понимания себя, вот кто я, где моё место, которое уже занято. А скажите, пожалуйста, может ли человек, прочтя вашу книгу или прочтя что-то ещё, или дойдя до этого самостоятельно, сам выработать свою стратегию жизни, и что ему для этого нужно делать? Или же всё-таки, по вашему опыту, необходим наставник тот или иной, впереди идущий, который возьмёт за руку или отзеркалит, что-то покажет, подскажет? Вот это всё-таки самостоятельная работа, домашнее задание или эта работа всегда в паре с кем-то?
А. Горячев
— Спасибо, очень хороший вопрос, как и все остальные, впрочем. Вот мы с Алексеем сели писать эту книгу в мире, как я говорил, в котором всё меньше читают книги, для того, чтобы она могла именно помочь человеку создать стратегию. Мы думали о том, что, может быть, достаточно какой-то рабочей тетради, ведь это практическое упражнение, и тогда же мы поняли, что одна из задач, которую может решать книга — сделать человека самого стратегом для себя. Потому что, пока он читает книгу, там много разных вещей, расширяющих кругозор и углубляющих понимание того, как устроен мир, люди и сам человек, и вот ради этого писать книгу стоило. К тому же стратегия — это же не раз и навсегда заданная история, это именно навык мыслить, осмысливать определённым образом свою жизнь для того, чтобы мы могли эту стратегию корректировать, могли понимать, где сейчас находится наша цель, и как изменились мы в процессе движения к этой цели, а цели могут меняться, это не раз и навсегда заданный путь. Иногда они не меняются, но тем не менее это не значит, что нет смысла, например, раз в три месяца или хотя бы раз в год пытаться ещё раз системно осмыслить то, что для тебя важно. Говоря о человеке рядом для того, чтобы пройти этот путь — да, действительно, люди устроены так, что нам нужен другой человек для того, чтобы это осмыслить. Можно вполне, как мне кажется, обойтись без какого-то там специального консультанта или наставника, который пошёл путь, но другой человек нужен, потому что мы так устроены, что самостоятельно не можем увидеть себя. Есть такая поговорка, что для танца, для танго, в частности, в том примере, нужны двое — вот человеку тоже нужен другой человек, в котором он будет отражаться и с которым он может поделиться чем-то важным, тем, что тот человек не знает, дав другому человеку моральное право делиться чем-то об этом человеке, который тоже, в общем-то, закрыт, находится от него в тени, где-то сзади, на какой-то тёмной стороне луны его личности, и это могут быть неприятные, а могут быть очень приятные открытия. И есть области, которые долго остаются скрытыми, и другому человеку они тоже неочевидны. И вот в процессе этого познания, если нам повезёт, мы можем открывать те области, которые не видны ни другим людям, не видны нам, но, в принципе, существуют. И вот для этого, конечно, нужен человек и другие люди очень важные, с которыми мы могли бы делиться не только какой-нибудь хроникой успешных людей обсуждением Илона Маска или кого-то ещё, кого сейчас можно модно обсуждать, а какими-то важными для нас, судьбоносными вещами для того, чтобы получить этот отклик и услышать другого человека, а может быть, не одного. То есть это учебник по созданию пространства искренних важных разговоров о своей судьбе.
М. Сушенцова
— Замечательно. То есть получается, что работа над своей стратегией всё равно так или иначе подразумевает диалог именно потому, что есть теневая сторона, которую мы просто не в силах сами увидеть.
А. Горячев
— Мы, во-первых, не в силах, а, во-вторых, мы её часто видеть не хотим. И нам действительно важно чем-то делиться и что-то получать в ответ. Момент, когда мы двигаемся, ведь стратегия, я не случайно сказал, это глагол, это же создание определённых гипотез, которые мы проверяем на практике. И вот здесь тоже важен другой человек, чтобы мы поделились, как мы идём, что у нас получается, что мы чувствуем, для того, чтобы мы просто создали пространство диалога. Начать его можно с собой, можно завести дневник, и я это очень рекомендую, можно попробовать это записать, обдумать, дать себе для этого специальное время. Но в какие-то моменты бесценно участие в нашей судьбе других людей, и более того, есть побочный очень хороший эффект, что, может быть, с этими людьми мы укрепим и сделаем более глубокими наши отношения.
М. Сушенцова
— Я помню, вы упоминали, по-моему, даже в сегодняшнем нашем разговоре, что для человека вообще важно сесть и разобраться, какие у него есть слабые стороны, а какие сильные стороны. И действительно, интуитивно первое, что приходит на ум — чтобы познакомиться лучше с самим собой. А вот в этом процессе, когда мы сели, взяли листок бумаги перед собой и решили обдумать, найти, написать свои сильные и слабые стороны, как это сделать вообще? Мы можем это сами понять или нам нужно провести опрос общественного мнения среди тех, кому мы доверяем?
А. Горячев
— Я думаю, здесь важно и то, и другое, и в книге описаны алгоритмы, есть конкретные вопросы, и как это можно делать. Важно начать с того, чтобы попробовать поговорить с собой, выстроить этот внутренний какой-то диалог и здорово, если есть под рукой действительно лист бумаги и ручка, но потом очень неплохо попробовать спросить свое окружение, выработать какие-то простые вопросы. Это часто, кстати, людям предлагают на различных программах и тренингах — спросить свое окружение, вот какие у меня сильные стороны, и иногда это поражает и удивляет. То есть какой-то аспект, ты с ним не можешь не согласиться, но ты сам его не видишь, а люди тебе эту историю обратно отдают как большой дар, и ты можешь что-то с этим делать, как в позитивной, так и в негативной, в негативном спектре.
М. Сушенцова
— А я правильно понимаю, что выявление сильных сторон — это и есть определенный ключ, шаг вперед в определении личной стратегии? То есть, если я выявил и апробировал на обществе, в некоем узком кругу эти сильные стороны, то это и есть ключик к тому, как и чем мне следует заниматься, допустим, ближайший год, пять лет, то есть чему посвятить свое время, свои силы, и что-то из этого должно получиться. То есть ставку в своей стратегии лучше делать на сильные стороны? Ведь бывают подходы и наоборот, что вот надо слабые стороны подтягивать, недоразвитые какие-то, которые остались в зачаточном состоянии. Как вы считаете?
А. Горячев
— Я считаю, опираясь на позитивную психологию, что сильными сторонами важнее заниматься, и я даже приведу пример из моей работы инвестиционной. Смотрите, как устроено: представим, человек, который проинвестировал много проектов, и у него есть проекты, которые хорошо развиваются и растут, и есть проекты, у которых есть проблемы, и в которых что-то не получается. И в большинстве случаев, если человек не задаётся этим вопросом, не размышляет, естественно, мы бросаемся тушить пожары. И во многих случаях, к сожалению, пожары эти связаны не с недостатком наших усилий, а с какими-то объективными факторами, что, например, мы не нашли правильного рынка; то, что мы предлагаем, не решает ту проблему, которая есть на этом рынке; несмотря на наши усилия, эти компании перестают существовать, мы их списываем. А теперь представим другую ситуацию. А вот, кстати, успешные мы иногда продаём, мы их все хотим купить и остаёмся вот с этими пожарами, потому что это контринтуитивно. А на самом деле, если у компании есть определённый вектор движения, то, возможно, приложив какие-то дополнительные усилия, мы поможем этой компании стать ещё больше, то есть опираясь на что-то, что уже нащупано как то, что в бизнесе мы называем «бизнес-модель», как какую-то важную историю, которая работает. Тут ещё есть один аспект: мы можем менять и, наверное, должны менять какие-то вещи, которые в нас не нравятся, и про это наша христианская аскетика, но мы понимаем, что это очень долгий путь, иногда человек его проходит за всю жизнь, и дай бог успеть это сделать к концу жизни и понимать, что нам что-то удалось. Это долгий путь. Если мы говорим, что мы находимся сейчас в настоящем — на мой взгляд, у нас особо нет выбора, то есть сейчас мы можем использовать то, что у нас есть, а значит, наши сильные стороны. И при этом мы можем думать, каким образом часть или важную какую-то работу мы делаем над изменениями наших черт характера, а главное, что мы, может быть, даже не понимаем, что наших сил нам далеко не всегда хватит, чтобы это изменить, и тогда, осознавая свои слабые стороны, мы, например, можем делать паузу и в этом видеть свою свободу. Я один раз на какой-то лекции видел очень классный слайд, там какая-то наша слабая черта, когда мы её не осознаём, она, как такая обезьянка, сидит на наших плечах, и мы иногда не верим, что можем полностью от неё избавиться, но мы можем её пересадить в тележку, которую мы везём за собой. Она с нами, но она чуть дальше, она нами не управляет, она рядом с нами есть. И вот просто осознание того, что это так, даёт уже очень много. И тогда мы можем не реагировать на какой-то стимул, а как бы отвечать, делая какую-то паузу. Ну, например, если человек высокоэмоциональный и гневливый, мы можем предположить, что, возможно, он и будет таким же, но только другой человек может этого никогда не узнать, потому что, зная, что он гневливый, может сказать: «Окей, во мне много силы и эту энергию я использую как-то по-другому. А сейчас я не взорвусь и на этого человека этот свой гнев не вывалю, сделаю небольшую паузу и, может быть, уйду из комнаты, а энергию эту преобразую во что-то более позитивное». То есть он остаётся таким же, как был, быстро это изменить невозможно, но это происходит совсем по-другому. Поэтому я бы вот предложил для того, что происходит с вами сегодня, изучать и использовать сильные стороны, мы это можем делать так, что слабые стороны могут оказаться несущественными, осознавая это, мы можем ими управлять, и, если мы хотим, в долгосрочную стратегию закладывать тоже исправление чего-то, что нам хочется исправить.
М. Сушенцова
— Вы сейчас рассказывали, как с этим работать, а мне представилась такая схема или обобщение, что вот сильные стороны наши — это подсказка для направления к деятельности нашей, к такой рабочей, что ли, стороне жизни, профессиональной, творческой, а слабые наши стороны — это подспорье для духовной работы. То есть это же всё-таки разные аспекты нашей жизни, и мы время для одного выделяем, время для другого, наверное, как-то так. Ну, так мне услышалось, по крайней мере.
А. Горячев
— Да, я абсолютно согласен. И более того, мы, работая с этим, становимся полезными иногда для других людей, если нам удалось сделать пару маленьких шагов в правильном направлении, значит, мы в этом можем помочь и другому человеку. То есть в этом тоже определённый есть и внутренний конфликт, что мы, борясь с какой-то историей в себе, продолжая её, например, сживать или работать над ней, если нам удалось хотя бы сделать какие-то шаги, значит, другому человеку можем это показать, дать надежду, что этому человеку тоже удастся пройти по этому пути. И в этом может быть очень много энергии, как вот мы приводили в пример гнев, энергии там достаточно, и отцы говорят, что это энергия для того, чтобы мы боролись с грехом, а не с ближним, и действительно, мы можем это правильно канализировать.
М. Сушенцова
— А как быть с ошибками или провалами на пути реализации нашей стратегии? Вот запланировали, вроде всё просчитали, согласовали, и бах! — что-то идёт не так. Как с этим работать?
А. Горячев
— Знаете, когда-то мне встретилась в подростковом возрасте книжка такого американского писателя Курта Воннегута «Колыбель для кошки», и там есть такая фраза, которая мне прямо тогда запала в голову: «Ошибку сделать невозможно». И она такая очень освобождающая, то есть без сомнения мы делаем ошибки, но по сути у нас должна быть смелость для того, чтобы двигаться дальше. Эдисон, когда разрабатывал свою лампочку, запротоколировал больше двух тысяч неработающих ситуаций, он их проанализировал, отбросил и понял, в какой области он должен искать работающий вариант. То есть, если у нас есть силы идти дальше, а мы их должны находить, то ошибки помогают нам понять, как не работает, для того чтобы нащупывать, как это работает.
М. Сушенцова
— И главное, чтобы силы не кончались, и чтобы была энергии, чтобы двигаться дальше. Спасибо вам большое, Алексей, за этот разговор. Напомню, что в этом часе с нами был Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона была Мария Сушенцова. Наша программа прошла в рамках цикла «Вера и дело», где мы разговариваем с экономистами и предпринимателями о христианских смыслах экономики. Еще раз спасибо вам большое, Алексей. Было очень интересно, даже не заметила, как час пролетел.
А. Горячев
— Взаимно. Спасибо большое, Мария. Дорогие друзья, кто послушал, я очень надеюсь, что вы сделаете свой выбор, совершите какие-то важные шаги в жизни и придете к результату, который будет для вас по-настоящему важен.
М. Сушенцова
— Спасибо большое. До встречи через неделю.
Все выпуски программы Светлый вечер
