«Книга Деяний Апостолов». Протоиерей Андрей Рахновский

У нас в гостях был настоятель храма Ризоположения в Леонове, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии протоиерей Андрей Рахновский.

Мы говорили об одной из книг Нового Завета — Деяниях апостолов — о том, что известно о жизни и служении Апостолов благодаря этой книге, и насколько можно подтвердить историческую достоверность описанных в ней событий.

Ведущая: Елизавета Волчегорская

---

Е. Горская 

— В эфире радио «Вера», программа «Светлый вечер». Здесь с Вами в студии Лиза Горская и протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леоново, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии. Здравствуйте, отец Андрей!  

Протоиерей А. Рахновский 

— Добрый вечер, здравствуйте! 

Е. Горская 

— Мы с Вами будем сегодня говорить о деяниях апостолов.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Угу.  

Е. Горская 

— С одной стороны, у всех на слуху, все знают это произведение — кстати, корректно слово «произведение» употреблять к этому комплексу текстов? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Да, конечно.  

Е. Горская 

— С другой стороны, я, грешным делом, признаюсь — грешным делом, подумала, что первое, что мне приходит в голову про деяния апостолов, что во время их чтения можно в храме присесть.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Угу. Перед Пасхой. (Смеется.)  

Е. Горская 

— Да-да-да. Что если ноги заболели, то это как раз то место, где можно передохнуть. Простите, конечно, это была такая шутка, чтобы разбавить нашу серьезную академическую тему. Что это за комплекс текстов, когда он вошел в состав Нового Завета? Насколько он историчен? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Ну действительно, это очень интересная книга. И самое важное, пожалуй — что это книга, которая рассказывает нам об истории первохристианской общины. Но мне кажется, что сегодня имело бы смысл сконцентрироваться именно на ее историческом содержании, поскольку, действительно, это, по преимуществу, историческая книга Нового Завета. Обнимает она период приблизительно с 29 по 63 годы I века. То есть события, которые в ней описаны, укладываются вот в эти хронологические рамки — ну, это если использовать классическую хронологию «Книги деяний». И интересно то, что эта книга имеет ряд пересечений с нехристианскими историческими источниками. Понятно, что мы, верующие люди, принимаем эту книгу как Слово Божие и верим этой книге, как Откровению Божию, но всегда интересно почувствовать исторический контекст и убедиться, что эта книга говорит нам не только о духовном — она еще и правдива с исторической точки зрения. Ну, если говорить более конкретно, то есть несколько очень важных моментов этой книги — это, во-первых, четыре места этой книги, где мы имеем как раз пересечение с параллельными историческими источниками, и, пожалуй, три интересных случая, когда в светских исторических источниках, прежде всего, римских, мы имеем информацию о лицах, которые участвуют в этой книге, и, очень интересно — «Книга деяний» и эти источники взаимно дополняют друг друга.  

Е. Горская 

— А что за источники? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Здесь несколько как бы таких основных книг. Это, конечно же, Иосиф Флавий, это иудейский историк конца I века, не христианин, и чаще всего мы видим пересечения со Светонием и Корнелием Тацитом. Ну, это не единственные источники, но я просто называю именно самые такие, на мой взгляд, показательные. Если говорить более точно, то первый момент, который дает нам очень интересную, в общем-то, пищу для размышлений, это в XI главе «Книги деяний» предсказание голода христианским пророком Агавом. Пророки в Новом Завете — ну, как бы мы сейчас их могли назвать, это такие прозорливые люди, как бы сказать... прозорливые старцы... Так вот этот пророк, Агав... 

Е. Горская 

— Извините, это не то же самое, что ветхозаветные пророки? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Нет, ну, вообще пророк — это тот, кто получает откровения от Господа. Не важно, к чему они относятся — к прошлому, настоящему или будущем, — человек, которому открывается воля Божья. И вот в христианской общине, первой христианской общине было служение пророков — людей, которые обладали этим даром Духа Святого, даром пророчества, даром познания воли Божьей. И вот такой пророк по имени Агав, имя которого, кстати, переводится как «Кузнечик». (Смеется.) (Нрзб.) языка очень такой интересный момент. Так вот, этот пророк, который жил в город Антиохии, сказал, что скоро по всей Вселенной (а «Вселенная» — это обозначение Римской империи) будет голод. И дееписатель Лука (автор «Книги деяний» — это Лука) добавляет, что этот голод и действительно случился при кесаре Клавдии. Ну, это свидетельство — оно присутствует в «Книге деяний» не в изолированном виде, а мы у того же, например, Иосифа Флавия читаем, что действительно в это время наступает голод в Иудее. Правда, свидетельство Иосифа Флавия — вроде как, сначала кажется, что оно не совсем в нашу пользу, потому что получается, что это голод местного, локального значения. У Иосифа Флавия не идет речь о голоде по территории всей «Вселенной», то есть по территории Римской империи. Но, исходя из других исторических свидетельств — того же Корнелия Тацита, Гая Светония Транквилла, Диона Кассия и других историков, мы узнаем, что действительно значительную часть правления императора Клавдия с той или иной силой, но голод сотрясал территорию Римской империи. Да, понятно, что голод — это явление не одного дня, голод распространяется постепенно. Началось все с Египта, с различного рода климатических аномалий в Египте, и потом, конечно же, была затронута Иудея, и потом Рим, но поскольку Египет — это житница Римской империи, соответственно, голод рано или поздно дошел до Рима, при том, что римские историки говорят, что даже император Клавдий, который, по своему обычаю, выходил в народ для того, чтобы разбирать народные дела, чуть не пострадал от толпы, которая была возмущена сокращением продовольствия. Мы понимаем, что голод сначала касается низших слоев населения, начинается с подорожания цен, и потом уже, наверное, в своей такой пиковой стадии... 

Е. Горская 

— ...к народу лучше не выходить. 

Протоиерей А. Рахновский 

— ...да, да, дело доходит до, в общем-то, дефицита самого продовольствия как такового. То есть что для нас здесь интересно? Интересно то, что в данном случае сведения «Книги Деяний» очень интересно пересекаются с нехристианскими свидетельствами. Но хочу здесь заметить, что все-таки «Книга Деяний» написана, скорее всего, до разрушения Иерусалима, то есть до 70 года I века. В то время Иосиф Флавий писал свои труды в 80-х и 90-х годах I столетия, а Корнелий Тацит и Гай Светоний Транквилл — еще позже. Поэтому все равно получается, что Новый Завет у нас является, по некоторым моментам, единственным источником по истории христианства I века.  

Е. Горская 

— Немножко отвлекаюсь. Можно сказать, что Иосиф Флавий все-таки был в первую очередь сконцентрирован на иудейской истории?  

Протоиерей А. Рахновский 

— Конечно. Хотя писал он свое произведение, ориентируясь на римлян (это видно по языку, по стилю написания), но, конечно, его события, прежде всего, касались Иудеи, поскольку два его знаменитых произведения — не единственных, но два самых известных — это «Иудейские древности», «Иудейская война». Конечно же, они посвящены истории израильского народа.  

Е. Горская 

— А что касается «Книги деяний», мы наверняка знаем, что она была написана именно, грубо говоря, по горячим следам? Что касается она этих 30 лет, начала I столетия нашей эры, тогда же и писалась? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Об этом можно говорить достаточно условно, поскольку мы видим, что сама «Книга деяний» писалась явно не за один год. То есть явно какие-то события Лука... Сведения об этих событиях он черпал из других источников. Что-то он действительно писал по горячим следам, поскольку в «Книге деяний» имеет место изменение лица, от которого ведется повествование. То есть где-то мы видим большую часть книги от третьего лица — «он», «она», «оно», «они», а где-то повествование идет от первого лица — «мы», что говорит о том, что автор этих строк присутствует непосредственно при тех или иных событиях, которые описывает. Поэтому что-то — по горячим следам, что-то — нет. Конечно, есть, наверняка, есть значительный временной промежуток между двумя частями «Книги деяний» — это между I и XII главами и той частью «Книги деяний», в которой описаны миссионерские путешествия апостола Павла. То есть можно сказать, что «Книга деяний» — это труд значительный, значительного отрезка жизни самого дееписателя Луки. И для того, чтобы проиллюстрировать этот момент, что не всегда Лука мог достоверно проверить те или иные сведения. Я сошлюсь на ситуацию, которую мы имеем V главе «Книги деяний», где, с одной стороны, мы видим пересечение с историческими событиями, а именно, законоучитель Рабан Гамалиил во время суда над апостолами в Синедрионе произносит речь, в которой он упоминает о двух исторических персонажах, которых мы, в том числе, знаем и по творению Иосифа Флавия. Гамалиил говорит следующее: как мы знаем, сначала появился некий мятежник Февда, который увлек за собой людей, но он был разбит, и все, кто были с ним, рассеялись. А после же явился так называемый Иуда Галилеянин, который тоже был мятежником, и дело которого тоже, в общем-то, распалось. И, соответственно, вывод, который делает Гамалиил, — что давайте не будем трогать апостолов. Если это дело не Божие, то оно так же рассыплется и так же обратится в ничто, как и вот эти деяния несчастных предыдущих мятежников, которые претендовали на роль не только политических, но и духовных лидеров народа. Так вот, здесь находится одно из очень сложных мест «Книги деяний», поскольку в речи Гамалиила перепутана хронология, поскольку все-таки сначала был Иуда Галилеянин, он на рубеже Старой и Новой эры, то есть приблизительно его восстание приходится на VI год до нашей эры, а вот Февда был позже. Притом, не просто позже Иуды Галилеянина, а позже того года, в который Гамалиил произносит эту речь, если следовать хронологии «Книги деяний». То есть если речь Гамалиила приблизительно относится к середине 30-х годов I столетия, то восстание Февды было где-то в 45-м году, уже при императоре Клавдии. То есть мы видим здесь определенного рода историческую несостыковку, причем, двойную несостыковку. 

Е. Горская 

— И как же так? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Скорее всего... То есть, есть несколько вариантов решения этой проблемы. То есть, скорее всего, это именно та часть, где, скажем так, Лука пользовался не собственными сведениями, а сведениями, полученными из других источников, поэтому мог быть введен здесь в заблуждение, либо имеется в виду какой-то другой Февда. Почему я на этом как бы могу настаивать? Поскольку в Иудее, согласно том уже Иосифу Флавию, восстаний, которые поднимали руководители, которых звали Иуда или Симон, например, было несколько. То есть это были все разные Иуды, разные Симоны, ну, другие имена я уже не буду перечислять. Возможно, что это был другой Февда, о котором мы не знаем, тем более, что сам Иосиф Флавий очень часто говорит, что «а в этот период было множество восстаний, и все претендовали на то, чтобы стать царями», и так далее, то есть он просто делает такие обобщения. Тем более, что имя Февда — это сокращенное имя от «Феодор» или «Феодот» («дар Божий»), Матфей (или Маттафия, МаттафИя по-еврейски)... То есть, на самом деле, есть несколько вариантов, как могли звать этого мятежника, и, соответственно, выбор лиц, которые могли участвовать в мятеже, расширяется. Поэтому мы не можем говорить, что Гамалиил имеет в виду того же Февду, что и Иосиф Флавий. 

Е. Горская 

— А это мог быть вообще псевдоним? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Ну, скорее всего, не псевдоним, а одна из частей имени. Поскольку имя в то время, как и сейчас, в общем-то, состояло из нескольких элементов — это и то, что называлось личным именем, родовым именем или прозвищем. Да, поэтому здесь могла быть, возникать какая-то, скажем так, путаница. Как она, кстати, есть и в списках апостолов, где у разных евангелистов апостолы носят разные имена. Это касается, правда, всего двух апостолов, но, тем не менее, для древнего мира это явление нормальное. 

Е. Горская 

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера», программа «Светлый вечер». Здесь, в студии Лиза Горская и протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леоново, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии. Отец Андрей, я Вас очень прошу, давайте для меня, для наших слушателей немножко вернемся к канве деяний, просто опишем изложенные в этой книге события, которые связаны с ранним развитием нашей Христианской церкви. Что происходило? То есть этот период, 30 лет — с 29-го по 63-й годы после Рождества Христова — что там было? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Ну, смотрите: 29 год нашей эры — это, гипотетически, год страданий и Воскресения Христа. Соответственно, это и год Пятидесятницы — сошествия Духа на апостолов, — то, с чего начинается как раз «Книга деяний». 63 год — это год, которым заканчивается трехлетнее пребывание апостола Павла в Риме. Приблизительно на период с 34 по 36 год приходится мученическая кончина архидиакона Стефана, которая описана в VII главе «Книги деяний». Так, 29 год — Пятидесятница, 34 — 36-й — мученическая кончина архидиакона Стефана... 

Е. Горская 

— Первомученика. 

Протоиерей А. Рахновский 

— ...первомученика Стефана, да. Скорее всего, 36 — 37 годы — это год обращения ко Христу Савла, это уже у нас IX глава «Книги деяний». Дальше: 44 год (это XII глава «Книги деяний») — это мученическая кончина апостола Иакова Завидеева, первого из Двенадцати апостолов, и год смерти царя Ирода Агриппы. И вот дальше уже, начиная с 44 года (я считаю, что 44 год — это одна из дат «Книги деяний», она наименее гипотетическая, то есть она очень такая твердая достаточно и хорошо засвидетельствованная). Дальше у нас идет уже первое путешествие апостола Павла (с 45 по 49 годы), и 51 год — это год апостольского собора (это уже у нас XV глава «Книги деяний»). И дальше у нас с 51-го по 58-й годы — это у нас третье-четвертое миссионерское путешествие апостола Павла, 58-й год — это год ареста апостола Павла в Иерусалиме, затем его двухлетний период заключения, когда он жил в город Кесария в тюрьме, затем приблизительно чуть менее года — это путешествие в Рим, четвертое путешествие Павла, и два года жизни в Риме. Вот если, скажем так, как Вы сказали, обрисовать хронологическую канву «Книги деяний», то можно представить в таком виде. Но я позволю себе сделать определенную оговорку: я не просто так коснулся слов Гамалиила и возможной ошибки Луки. Почему? Потому что этот случай — он приводится иногда в книгах, которые имеют приблизительно такое название — там, «101 противоречие Библии». Поэтому очень важно знать эту тему, очень важно в ней разбираться и правильно отвечать. И как бы основополагающим таким, фундаментальным положением является то, что Священное Писание не означает отсутствия тех или иных фактических ошибок, которые могли допускать священные дееписатели. Потому что Священное Писание имеет богочеловеческое происхождение и непогрешимо: в Священном Писании — Божественное Откровение. Что касается тех или иных исторических деталей, здесь могут иметь место те или иные колебания, которые зависели от кругозора автора, от его литературных, исторических и прочих, прочих и прочих способностей. Поэтому чтобы наши слушатели когда-то не были поставлены в тупик вот таким вопросом, эти моменты очень важно знать — ну, насколько это возможно — на глубоком уровне. 

Е. Горская 

— А вот кстати, какие инструменты у автора, в данном случае, у апостола Луки, апостола от Семидесяти(?), были для верификации информации при создании тех же «Деяний»? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Угу. В Евангелии от Луки, в предисловии сказано, что автор, то есть сам Лука, излагал события после тщательного исследования и данных, которые получил от свидетелей, — он об этом прямо говорит. Мы понимаем, что мы верим на слово ему. Марко Поло тоже клялся, что ни единого слова лжи нет в его трудах, хотя это не совсем так. (Смеется.) Мне кажется, что поскольку «Книга деяний» была очень распространена, она получила распространение в первой христианской общине, свидетели многих событий были еще живы, поэтому они могли сказать Луке: «А скажи, пожалуйста, что ты там написал? Это неправда, было совсем по-другому». Я думаю, что само принятие этой книги Церковью говорит о том, что многие данные, исторические данные и факты «Книги деяний» носят характер очень высокой достоверности.  

Е. Горская 

— Что касается показаний свидетелей, практика показывает, что одно и то же событие двумя людьми, которые его видели, может быть запомнено по-разному.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Есть очень хороший пример, чтобы сейчас проиллюстрировать Ваш тезис, Ваше высказывание. В «Книге деяний» действительно имеется такое место, когда Лука и Иосиф Флавий независимо друг от друга описывают смерть Ирода Агриппы. Притом мы видим, что они абсолютно независимы друг от друга, но они настолько интересно друг друга дополняют! Я сейчас сконцентрируюсь на некоторых деталях. Например, Иосиф Флавий не рассказывает предысторию смерти Ирода, это делает Лука. Он пишет, что Ирод находился в конфликте с жителями, с элитой Тира и Сидона. Поскольку в то время наступал голод, а, в общем-то, Ироду принадлежала власть в установлении таможенных пошлин, они решили с Иродом помириться, и, как написано в «Книге деяний», они склонили на свою сторону постельника царского по имени Власт и добились примирения. Ну, постельник — он как бы хранитель покоев, он же камергер.  

Е. Горская 

— Особо приближенный человек.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да. Причем, интересно то, что у Иосифа Флавия в одном из сочинений позже о своей жизни есть интересный эпизод, когда такой же постельник, но с другим именем, тоже выполняет такого рода деликатные поручения и ведет неофициальные переговоры. То есть это было в духе того времени, что, опять-таки, в копилку исторической достоверности нашей книги.  

Е. Горская 

— А как это происходило на практике? Извините, отвлекаюсь... «Шеф, а ты слышал — а он-то не так уж и плох, оказывается, так хорошо о тебе отзывался на днях!» (Смеется.)  

Протоиерей А. Рахновский 

— Приблизительно так, приблизительно так. Так вот, и Лука, и Иосиф Флавий согласны в том, что царь Ирод прибывает в город Кесария на праздник. Лука говорит — «просто праздник», а Иосиф Флавий добавляет, что был праздник в честь императора Клавдия — то ли в честь победы, то ли в честь дня рождения, мы сейчас этого не знаем. Лука говорит, что он пришел на праздник в царской одежде. Ну, казалось бы, зачем про это говорить? И так понятно, что царь ходит в царской одежде. Причем, он никак это не поясняет. Но что интересно — когда мы читаем Иосифа Флавия, мы узнаем, что, оказывается, Ироду в этот день была подарена великолепная одежда, расшитая серебром, он вышел в ней, и она переливалась, она блистала на солнце. То есть у Луки здесь в данном случае произошла такая оговорка, может быть, невольная, но какая-то был память, что одежда играла большую роль на этом празднике. И мы видим, как они друг друга интересно дополняют. Самое важное — что Лука свидетельствует, что Ирод стал от людей принимать льстивые похвалы о том, что якобы он — это голос Бога, не человека. То есть когда Ирод обратился к людям, нашлись льстецы, которые стали вот это кричать: «Это голос Бога, не человека», за что, как пишет Лука, Ирод был поражен ангелом и, изъеденный червями, скончался. Что же пишет Иосиф Флавий? Иосиф Флавий тоже говорит, что явились льстецы, которые стали возвеличивать Ирода, говорить, что «ты подобен бессмертному». (Смеется.) А Ирод увидел летящего филина (тут ангел заменяется на филина — ну, он не заменяется, но интересно) и решает, что это не к добру, потому что когда-то летящий филин принес Ироду счастье, а вот теперь это к несчастью. И действительно, через некоторое время он от страшных болей во внутренностях умирает. Я тут даже не вижу особого противоречия в описании причины смерти Ирода... 

Е. Горская 

— Ну да, все логично сходится, да.  

Протоиерей А. Рахновский 

— ...поскольку да, понятно, что... Да, совершенно верно. Но просто это интересные примеры. Я привел еще только некоторые детали. Мы видим, как, действительно, два автора, которые независимо друг от друга пишут, как они интересно друг друга дополняют. И теперь уже мы можем говорить не просто о том, что «Книга деяний» для нас — это важная книга с духовной точки зрения. Мы видим, насколько правдив Лука. Причем, без всякого нарочитого согласия или списывания у других историков.  

Е. Горская 

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», и в студии у нас протоиерей Андрей Рахновский — настоятель храма Ризоположения в Леоново, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии. Оставайтесь с нами, мы вернемся через минуту.  

«Светлый вечер» в эфире радио «Вера». У нас в студии протоиерей Андрей Рахновский — настоятель храма Ризоположения в Леоново, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии. Мы говорим о деяниях святых апостолов. Очень интересные примеры отец Андрей разобрал. Но Вы говорили о случае, когда деяния дополняют другие источники, как бы с разных сторон описывая одну и ту же историю. Говорили о том, как ошибка незначительная, не смысловая, но может закрасться. Какие еще примеры? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Ну, мне кажется, один из интересных примеров — это когда апостол Павел был арестован в Иерусалиме в 58 году, и трибун когорты или, как он называется в «Деяниях», тысяченачальник, спрашивает у Павла, поскольку против Павла возникло возмущение: «Не ты ли тот египтянин-мятежник, который вывел за собой в пустыню 4 тысячи человек разбойников?» (или сикариев, как они названы в «Книге деяний»). Что здесь интересно? У Иосифа Флавия действительно есть сведения о некоем мятежнике из Египта, египтянине, который выдавал себя не только за политического, но и духовного лидера, за мессию. Правда, для Иосифа Флавия характерны преувеличения — он говорит, что он вывел не 4 тысячи, а 30 тысяч. Ну, там, возможно, возникла путаница из-за чего? Потому что греческие буквы «лямбда», которые входят в состав числа «3 тысячи», и греческая «дельта», которая входит в состав... 4 тысячи и 30 тысяч... они очень... ну, их легко перепутать и при написании — «л» и «д», тут легко допустить ошибку. 

Е. Горская 

— Но это же не единственное преувеличение у Иосифа Флавия — там, где речь шла об иудейской войне, таких тоже нулей лишних есть несколько штук.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да, действительно, исследователи, историки, которые, так сказать, изучали творения Иосифа Флавия с литературной точки зрения, да, говорят, что для него свойственны и преувеличение, и некоторый драматизм, который он...  

Е. Горская 

— (Смеется.). 

Протоиерей А. Рахновский 

— Интересно, что во всех этих точках пересечения Иосифа Флавия и Луки Лука более сдержан и точен, более сух в изложении фактов. Но здесь важно не только то, что упоминается один и тот же человек и у Луки, и у Иосифа Флавия. Иосиф Флавий — он разделяет восстание сикариев... А кто такие были сикарии? Сикарии — это такие иудейские националисты, фактически, террористы, которые, используя кривой нож, который назывался «сика», входили в толпу людей и незаметно в толпе кололи и убивали тех, кого они считали коллаборационистами с римским оккупационным режимом. 

Е. Горская 

— Режимом.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да. А восстание египтянина у Иосифа Флавия — это другое событие. Они рядом совсем находятся, но это разные вещи. Но что интересно — ведь вот этот трибун когорты — он смешивает восстание египтянина и деятельность сикариев. Мне кажется, это очень логично. Потому что для него, как для начальника Римского гарнизона... ему было не до таких исторических тонкостей — одно и то же, не одно и то же... Для него это была одна и та же проблема, возникшая в одно и то же время. Поэтому, совершенно естественно, он смешивает эти два события. Но Иосиф Флавий, который, скажем так, рассуждает уже ретроспективно, имел возможность разобраться, что к чему, конечно же, он справедливо разделяет эти два, хотя и близких по времени, явления. Это очень интересный пример, который показывает, что история может быть подана правильно с двух точек зрения. Ведь де-факто вот этот римский начальник ошибался. Но Лука правдиво передал его слова — они правдивы с чисто субъективно-психологической точки зрения, в то время как Иосиф Флавий был прав объективно-исторически. Но еще интересные открытия ждут нас, если мы обратимся к разным таким ярким личностям, историческим личностям, с которыми пришлось столкнуться апостолу Павлу в не самый лучший период своей жизни. Я имею в виду, конечно же, его непосредственных гонителей и римского прокуратора Феликса, который и посадил под стражу апостола Павла и благодаря которому он находился в тюрьме на протяжении двух лет. Что мы знаем об этом Феликсе из «Книги деяний»? Во-первых, во время суда и Павел, и его обвинители очень лестно высказываются о Феликсе. Хочу подчеркнуть некоторые фразы. Например, они говорят, что Феликс замечательно управляет народом, что в его правление страна пользуется миром и наслаждается спокойной жизнью. Открываем Иосифа Флавия и другие свидетельства, в том числе и Корнелия Тацита. Что мы узнаем? Что, оказывается, этот Феликс подослал наемных убийц к первосвященнику Ионафану именно потому, что Ионафан критиковал его за плохое ведение народных дел. (Смеется.) То есть мы понимаем сразу... перед нами как бы раскрывается весь драматизм этих судебных заседаний — что приходилось говорить совсем не то, что ты думаешь, этому человеку. Далее: мы узнаем, что, оказывается, этот Феликс был в конфликте с правителем, тоже с римским чиновником, с правителем соседней области. Они организовывали шайки разбойников, насылали их друг на друга, эти разбойники делились награбленным с прокураторами. В конце концов, когда, простите, речь об этом дошла до Рима, решили в этом разобраться, и Феликса и другого правителя, которого звали Куман, отдали под суд. Но Феликс так выкрутился, что в результате судили Кумана, а Феликс даже оказался на скамье судей. И вот этот человек встречается с апостолом Павлом. Эти параллельные исторические свидетельства важны для понимания личности Феликса — тогда мы лучше поймем то, что пишется о Феликсе и о Павле в «Книге деяний». Что там написано? Что Феликс во время суда принял решение оттянуть это дело — якобы чтобы более подробно разузнать обо всех обстоятельствах. Но потом оказывается, что этот Феликс в течение двух лет общался с апостолом Павлом, держал его в узах — для чего? Ожидая, что Павел предложит ему деньги за освобождение. Об этом прямо написано в «Книге деяний». Ведь апостол Павел во время судебного заседания обмолвился, что он приехал в Иерусалим с пожертвованиями для Иерусалимской церкви. И вот что интересно — этот жадный и кровожадный человек... 

Е. Горская 

— ...и амбициозный.  

Протоиерей А. Рахновский 

— ...и амбициозный, он из всех судебных речей услышал только то, что ему было нужно... 

Е. Горская 

— ...созвучно! (Смеется.)  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да, и решил оставить Павла в узах в надежде поживиться в свою пользу. Откуда такая мелочность в этом римском чиновнике очень высокого ранга? И когда мы обращаемся к Гаю Светонию Транквиллу и Корнелию Тациту, мы узнаем, что сам Феликс был из вольноотпущенников. Причем, Клавдий в какой-то период своего правления сделал ставку на вольноотпущенников. То есть те люди, которые обязаны ему свободой и карьерой, по идее, должны были верой и правдой ему служить. И замечательную характеристику дают историки, римские историки, этому Феликсу — «раб на троне». То есть ты можешь достигнуть любых высот, но ты всегда будешь именно в своей душе этим жадным малодушным рабом, который только и думает, как и где ему урвать лишний кусок и чем ему поживиться. Да, об этом не написано в «Книге деяний». Но когда мы читаем «Книгу деяний», эти исторические свидетельства, мы начинаем лучше понимать поведение этого человека — почему вдруг, ни с того ни с сего, он применяет к Павлу такую расчетливую жестокость. Там есть еще один такой, я бы даже сказал, пикантный эпизод, когда Феликс вместе со своей женой Друзиллой приглашает к себе апостола Павла для такого разговора, для беседы. И в «Книге деяний» написано, что когда Павел начал говорить о правде, о воздержании, о суде, то Феликс сказал: «Ну, ты пойди, мы тебя в другой раз послушаем». То есть возникла какая-то неловкость, когда были задеты какие-то темы нравственности в этой беседе. Открываем Иосифа Флавия — что мы узнаем? Оказывается, Друзилла, жена Феликса, по сути дела, не была ему женой. Она бросила своего законного мужа, потому что она очень понравилась Феликсу, и он, как пишет Иосиф Флавий, употребив для достижения своих целей, некоего мага с Кипра по имени Симон, уговорил ее бросить законного мужа и перейти, в общем-то, жить к нему.  

Е. Горская 

— Вот в этой истории с убийствами, подкупами и враньем только мага не хватало для полноты картины.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да, совершенно верно. А потому что это не в «Книге деяний» написано, а в другом источнике. И тут мы начинаем понимать всю неловкость момента, когда апостол Павел заговорил с этими людьми о заповедях Божьих. И мы не можем не удивиться тому, как слова апостола Павла не проникают в этих людей. То есть вот два года встречают Павла... Вот если бы у нас была возможность поговорить с апостолом Павлом, мы бы, наверное, такую для себя духовную пользу из этого извлекли! А вот Павел ему говорит, он с ним беседует, его слушает, и, наверняка, Павел ему говорил какие-то правильные вещи и христианские вещи, а тот сидит и думает про себя: «Ну когда же ты догадаешься...» 

Е. Горская 

— «...мне заплатить?». 

Протоиерей А. Рахновский 

— «...мне заплатить?».  

Е. Горская 

— А вот у меня вопрос такой, уточнение: все-таки нельзя же, наверное, сказать, что совсем не проникают. Потому что когда совсем не проникают, то совсем не проникают. А когда возникает какое-то смущение и неловкость — значит, все-таки что-то задело.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Возможно. Но тот же Иосиф Флавий сообщает про эту Друзиллу несчастную... Она была, кстати, дочерью того царя Ирода, смерть которого описана в XII главе «Книги деяний». Она уехала потом с Феликсом в Италию и погибла во время извержения, как Вы думаете, какого вулкана? 

Е. Горская 

— Неужели, Везувия? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Да, совершенно верно. (Смеется.) То есть она еще и оказалась... Господь в ее жизнь посылал человека, благодаря которому она могла бы изменить свою жизнь и спастись. Но, в общем-то, о нравственной ситуации в этих городах мы тоже как бы знаем из археологических свидетельств. Вот такая жизнь. Вот впору снимать фильм, на самом деле, обо всех этих перипетиях и апостольской жизни, и которых жизнь или промысел Божий сталкивали с апостолами, и вот какую как бы реакцию с их стороны мы видим здесь. 

Е. Горская 

— А по «Деяниям» разве не снят фильм?  

Протоиерей А. Рахновский 

— Я не знаю. Наверняка, как бы, снят, и об апостоле Павле есть множество фильмов — как правило, они снимались протестантами. Я, честно говоря, ни один не смотрел до конца, потому что я сразу начинаю обращать внимание на какие-то детали и моменты, которые мне кажется неисторичными, и, как правило, прекращаю смотреть.  

Е. Горская 

— Я смотрю сейчас, подглядываю — 1969, 1994 и 2015 годы выдает поисковый запрос «Деяния апостолов, фильм». Что за этим стоит, к сожалению, я... 

Протоиерей А. Рахновский 

— Нет, есть очень много фильмов, да. Они сняты не в нашей стране, как правило. Есть, как я могу судить по некоторым кадрам, по 20-минутному просмотру, достаточно неплохие, но, на мой взгляд, чтение самой «Книги деяний», а также вот этих параллельных свидетельств — это занятие гораздо более увлекательное. И мне бы очень хотелось, чтобы наши православные слушатели не чуждались этого, не боялись этого. Потому что здесь очень много завязано вопросов апологетики, защиты веры, защиты подлинности, историчности наших книг Священного Писания. В этом надо разбираться — не только для того, чтобы лучше самому понимать, но и чтобы объяснить другим. Ведь да, на все тезисы, на все, скажем так, утверждения, которые я здесь излагал, можно, конечно же, найти контраргумент. Вне всякого сомнения, это и происходит в любом споре, в научном споре, в том числе. Но все-таки не принимать к сведению то, о чем мы сейчас с Вами говорили, невозможно.  

Е. Горская 

— Насколько вопрос апологетики — дело рядовых христиан? Может быть, все-таки это надо оставить специалистам-богословам? Или... Или нет? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Нет, нельзя, потому что сейчас есть ряд очень интересных книг, популярных книг, рассчитанных именно на массового читателя — ну, если не обязательно, скажем так, ученого, но, по крайней мере, человека, имеющего более-менее хорошее образование и какой-то вкус к чтению исторической литературы, которые предлагают рассмотреть историю — евангельскую историю, христианскую историю — совсем с другой стороны. Вот недавно появилась книга Юлии Латыниной «Иисус: историческое расследование». Вот очень интересная книга по своему содержанию, но, конечно же, которая интерпретирует, в общем-то, уже давно известные факты, и исторические факты, и факты евангельской истории, в совершенно ином свете — не в том свете, в каком мы привыкли. Конечно, если православному человеку или человеку, скажем так, сомневающемуся попадется эта книга, то, не зная, фактически, исторического материала, он останется таким безоружным... 

Е. Горская 

— В смущении. 

Протоиерей А. Рахновский 

— ...безоружным, тем более, что это преподано так, что, «смотрите, чуть ли это не некое открытие»... 

Е. Горская 

— Открытие. 

Протоиерей А. Рахновский 

— ...интересно очень написанное. И поэтому нужно просто разбираться в материале для того, чтобы принимать взвешенные решения. Потому что я хочу, мне кажется, высказать очень важный тезис — что если речь идет об истории I века, особенно истории христианства, то, чем мы можем заниматься, это не более чем как интерпретация исторических источников. Интерпретация. То есть мы не можем здесь, понимаете, ни одну точку зрения принять именно с научной точки зрения как истину. Поэтому — да, наше доверие к Священному Писанию, к церковной традиции, конечно же, основано на нашей вере. Как мне кажется, оно не противоречит исторической реальности в том виде, в каком я ее вижу, историческую реальность I века. Но это то, что основано на нашей вере. Но когда, скажем так, люди, наши оппоненты пытаются представить это с другой стороны и сказать уже, что, «смотрите, вот мы изучили историю этого вопроса, изучили источники, и, на самом деле, было вот так», не надо этому верить, потому что это всего лишь еще одна интерпретация источников. И если история ХХ века — здесь нам предлагают множество загадок и разных, скажем так, вариантов, хотя, в общем-то, она задокументирована очень хорошо, что говорить о I веке, о том времени, которое, фактически, не оставило нам никаких источников по истории христианства, в частности, кроме книг Нового Завета?  

Е. Горская 

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», в студии протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леоново, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии. Отец Андрей, вот мы говорим о том, что изучение ранней истории христианства — это, в первую очередь, интерпретация письменных исторических источников, в том числе смежных.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Это очень хорошо, да. Действительно, если где-то и возможны новые открытия, это археология. И, в частности, например, я Вам изложил традиционную хронологию «Книги деяний» апостольского века, но, в частности, некоторые археологические находки, касающиеся нумизматики, они, например, корректируют такую хронологию и заставляют сдвинуть ее где-то на два, а то и на три года. И поэтому, если следовать вот этим новым открытиям, то, возможно, верхняя граница «Книги деяний» — это 60 год, а не 63-й. Хотя речь идет всего лишь о нескольких найденных монетах, о надписях, которые... как раз эти надписи относятся к времени прокураторства Феликса. Вот, да, действительно пример того, когда... В этом смысле за археологией здесь будущее. Я уж не говорю про найденный оссуарий Иакова и так далее. 

Е. Горская 

— Ну и, опять же, какие-то вспомогательные исторические дисциплины — та же нумизматика, наверное. А! А лингвистика?  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да. И, кстати, для того, чтобы наш разговор был предметным, по новозаветной археологии есть замечательная книга очень хорошего исследователя Джона Макрея. Джон Макрей, «Археология Нового Завета». 

Е. Горская 

— На русском есть? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Она есть на английском языке. На русском... Она переведена на русский язык, она просто еще не издана.  

Е. Горская 

— Не издана, ага.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Поскольку ее моя супруга переводила, то я ее смогу прочитать! (Смеется.)  

Е. Горская 

— Очень хорошая книга! «Плохих не держим!» — как говорил мой папа. Еще раз? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Джон Макрей, «Археология Нового Завета». 

Е. Горская 

— Когда ожидается выход?  

Протоиерей А. Рахновский 

— Я вот, честно говоря, даже не представляю. Ее надо бы издать... 

Е. Горская 

— Как Бог даст.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да. Я не знаю, какие тут должны быть решены вопросы, связанные с авторским правом, и так далее, и тому подобное.  

Е. Горская 

— Давайте поговорим о том, какую роль, какое место «Книга деяний» занимает в современном богослужении. 

Протоиерей А. Рахновский 

— «Книга деяний» читается, желательно, полностью накануне пасхального богослужения — да, вот тот момент, с которого мы с Вами начали сегодняшнюю передачу. И «Книгой деяний» начинается новый богослужебный цикл чтения Священного Писания. То есть начиная с Пасхи, прямо с первого дня Пасхи начинает читаться «Книга деяний». Она как бы... Если речь идет не о четырех Евангелиях (этот круг чтения начинает «Евангелие от Иоанна», потом идут Матфей, Лука, Марк), то чтение так называемого «Апостола» — апостольских посланий, соборных посланий, конечно же, начинает собой «Книга деяний святых апостолов» и читается приблизительно с Пасхи до Пятидесятницы.  

Е. Горская 

— На литургии? 

Протоиерей А. Рахновский 

— На литургии.  

Е. Горская 

— В какой момент? 

Протоиерей А. Рахновский 

— После так называемого входа с Евангелием, или малого входа, перед чтением Евангелия.  

Е. Горская 

— Давайте вернемся к самому тексту. Мы с Вами разбирали интересные случаи соотношения текста «Книги деяний апостолов» со смежными историческими письменными источниками, с прочими «реалиями» в кавычках, интерпретациями относительно того времени. Вот что еще у Вас интересного для нас? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Наши с Вами рассуждения — они ведь сейчас как бы раскрываются в рамках такой, как сказать... микроистории. Ведь мы, фактически, говорим о каких-то конкретных людях. Мы не говорим о каких-то великих правителях, а если даже и говорим о них, мы говорим о них с такой человеческой стороны.  

Е. Горская 

— И на сравнительно небольшой территории.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да, совершенно верно. Поэтому это очень интересно. Еще один занимательный персонаж «Книги деяний» — это правитель Порций Фест, прокуратор Порций Фест, который сменяет все-таки попавшего в немилость Феликса. То есть возмездие все-таки как-то его достигает... (Смеется.)  

Е. Горская 

— То есть все-таки не помогли все эти ужимки и прыжки?  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да. Ну, очень просто — при дворе умирает его родственник, который имел влияние. Соответственно, его влияние падает, и прикрывать его больше некому. И приходит Порций Фест. Что интересно: спустя два года Порций Фест по напоминанию иудеев... 

Е. Горская 

— Сейчас, прошу прощения... А если Феликс был вольноотпущенный, родственник, получается, тоже был вольноотпущенный? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Не могу сказать. Я не знаю. 

Е. Горская 

— Откуда у него родственные связи при дворе? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Я не знаю. 

Е. Горская 

— У раба? Хм, извините!  

Протоиерей А. Рахновский 

— Может быть, такой же, как он. 

Е. Горская 

— (Смеется.) Всей семьей! 

Протоиерей А. Рахновский 

— Надо посмотреть, надо более внимательно прочитать еще раз.  

Е. Горская 

— Да, извините, я перебила. 

Протоиерей А. Рахновский 

— Так вот, этот Порций Фест — он опять возвращается к рассмотрению дела Павла. Об этом ему напоминают иудеи. Когда он приезжает, он новый правитель, новый человек в регионе, ему нужно налаживать отношения с местной элитой, поэтому, соответственно, он сначала едет в Иерусалим, в религиозный центр, и там ему напоминают: «А вот Феликс составит (нрзб.) такого-то Павла». То есть до сих пор они помнят. А ведь два года назад более 40 человек поклялись ни есть, ни пить, пока не убьют Павла.  

Е. Горская 

— Ага. 

Протоиерей А. Рахновский 

— Возникает интересный вопрос... (Смеется.)  

Е. Горская 

— Что с ними? (Смеется.)  

Протоиерей А. Рахновский 

— Что с ними произошло за два года? (Смеется.) Но я думаю, что они придумали какое-то толкование для себя, чтобы обойти вот это обещание.  

Е. Горская 

— Ну, вряд ли тогда капельницы были... Ну да, что-то такое... 

Протоиерей А. Рахновский 

— Ну, интересно. Ну, это так, может быть, больше из области юмора. Тем не менее, Феликс, конечно же, желая проявить свою лояльность к региону, мятежному региону, соглашается на продолжение судебного дела апостола Павла. Для придания большей объективности, как я думаю, своему суду, он приглашает на заседание суда двух очень важных людей — это царь Агриппа (это сын того Ирода Агриппы, который умер ранее) и его сестра... 

Е. Горская 

— ...предположительно, от инвазии... 

Протоиерей А. Рахновский 

— Да. Притом, что интересно, что Друзилла, о которой мы с Вами говорили, Вереника и Агриппа — это были две сестры и брат. 

Е. Горская 

— Ой! 

Протоиерей А. Рахновский 

— Да, совершенно верно.  

Е. Горская 

— Прямо как в Москве современной все происходит.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Да, да. И Порций Фест, в общем-то, проводит судебное заседание в присутствии царя Агриппы и Вереники. Апостол Павел, конечно же, произносит великолепную, наполненную экспрессией речь, в которой он, наверное, ну просто свою душу выворачивает наизнанку. Он очень много рассказывает о себе, о своем обращении. То есть... Но интересно то, что на эту речь реакция абсолютно противоположная. Фест говорит: «Павел, ты безумствуешь! Большая ученость довела тебя до безумия».  

Е. Горская 

— Что-то знакомое.  

Протоиерей А. Рахновский 

— То есть это как ушат холодной воды, который выливают тебе и остужают твой пыл. Апостол Павел пытается искать поддержки у царя Агриппы и у Вереники. Обращается к ним и говорит, что «Вы же знаете все эти события, которые происходили, и Вы знакомы с учением, со Священным Писанием». И следует такой же холодный ответ Агриппы: «Ты совсем не убеждаешь меня сделать христианином». Вот та же стена, та же как бы сейфовая дверь вот здесь вот, там, где сердце, она была не только у Феликса, но, как мы видим, и у этих людей. Я не претендую здесь, знаете, на какое-то открытие и на объяснение вот этого факта. Это могло быть простое безразличие. Но для нас, христиан, свойственно искать какие-то духовные причины вот такого поведения. И, в частности, Иосиф Флавий пишет, что ходили слухи, что Агриппа и Вереника находятся в кровосмесительной связи. Ну, правда это была или неправда... Мы понимаем — когда человек пребывает в грехе, в тяжелом грехе, ну разве до пророков ему, до веры, до еще чего-нибудь? Отчасти вот эта глухота объяснима. Но самое поразительное — это то, как Лука (я думаю, что это прямо прямая цитата, поскольку эта часть книги — повествование ведется от первого лица множественного числа)... — как прокуратор Порций Фест передает смысл христианства. Перед судебным заседанием он кратко вводит как бы в суть дела Агриппу и Веренику, пытается им объяснить на своем языке, а за что судят Павла. И вот вдумайтесь в слова Порция Феста: «Павел учит о каком-то Христе, Который умер, а он говорит, что Он жив». Ну, это все равно, что, не знаю, «Евгения Онегина» пересказать каким-нибудь там языком гопника, да? (Смеется.) Но, тем не менее, насколько точно Порций Фест схватил суть христианства? Ведь о чем христианство? О воскресении Христа.  

Е. Горская 

— У меня вопрос тогда такой: неужели эти события смерти и воскрешения Христа были настолько далеко и не были известны современным политикам, что?.. 

Протоиерей А. Рахновский 

— 30 лет назад произошло. 

Е. Горская 

— Это не много.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Не много совсем. Но удивительно ведь, что если мы обратимся к критической литературе против христиан, ну, как правило, которая, конечно, появляется уже во II — III веках... Там, может быть, неоплатоник Порфирий, который написал против христиан, тот же известный император Марк Аврелий, ну, и многие, многие другие, тот же Цельс, которые полемизировали с христианством... Да, они спорят, они пытаются найти противоречия в Священном Писании, противоречия в христианской жизни, но никто не оспаривает факт существования Христа, поскольку, действительно, это было время относительно недавнее.  

Е. Горская 

— А откуда тогда эта формулировка — «он рассказывает о каком-то Христе»?  

Протоиерей А. Рахновский 

— Он абсолютно новый человек. Тогда не было средств массовой информации, как сейчас. Тогда не разносились новости с бешеной скоростью по всему миру. Там, какая-то «звезда» развелась — об этом известно уже везде, да? (Смеется.) Поэтому ему это все чуждо. 

Е. Горская 

— Это не желание принизить? 

Протоиерей А. Рахновский 

— Нет, конечно. Он говорит как он думает. И в этом как бы ценность Луки. Он пишет очень правдиво. Есть поразительный документ внутри самой «Книги деяний» — это письмо Клавдия Лисия, вот того трибуна когорты, Феликсу. Это сопроводительное письмо Павла. Мало того, что оно написано по всем канонам античного письма — с прескриптом, соответствующим телом письма и заключительной частью — «Будь здоров!»... («В конце письма поставить: «Vale!», да?) (Смеется.)  

Е. Горская 

— (Смеется.)  

Протоиерей А. Рахновский 

— Само содержание письма — оно удивительное. Наши слушатели могут прямо сесть и это проверить, посмотреть — как этот Лисий пытается предупредить те или иные негативные для себя последствия и описывает все события в том ключе, в каком ему выгодно.  

Е. Горская 

— Ничего не изменилось с тех пор! 

Протоиерей А. Рахновский 

— Да, ничего не изменилось. То есть, например, он пришел, схватил Павла, потому что услышал, что в городе начались беспорядки из-за Павла. А в письме он пишет: «Я, узнав об этом, тут же поспешил и спас римского гражданина». Хотя он узнал, что Павел — римский гражданин, когда он отдал приказ его бичевать беззаконно. (Смеется.) Самое что интересное — что когда иудеи приходят к правителю Феликсу, они в своей речи, в своем выступлении на суде «капают» и на вот этого Лисия, дают ему такую негативную оценку. Здесь настолько интересно наблюдать эту как бы войну, не знаю, жизненных позиций, какие-то интриги. И меня в этом смысле «Книга деяний» просто поражает.  

Е. Горская 

— Между тем совсем закончилось время нашей программы. Какая может быть точка в этом бесконечном разговоре? Потому что тема, конечно, неисчерпаема.  

Протоиерей А. Рахновский 

— Ну, мне кажется, что важно правильно понять место наших этих исторических штудий — для чего нам это нужно. Для того, чтобы в полной мере ощутить то, что рассказы «Книги деяний» о жизни Первоцеркви — это самая что ни на есть история. А христианину очень важно оставаться историком, потому что Христос, Бог стал человеком, вошел в нашу историю. Поэтому для нас понимание вот этого исторического «привкуса» Священного Писания — это серьезное отношение к боговоплощению как к таковому, к тому, что Пришествие в мир Христа — это не мифология, это не иносказание, а это и есть история в буквальном значении этого слова, поскольку слово «история» обозначает «рассказ о событии, которое человек видел собственными глазами».  

Е. Горская 

— Спасибо большое! Я напомню нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» была программа «Светлый вечер». Ее для Вас провела Лиза Горская. У нас в гостях был протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леоново, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии. Всего доброго! 

Протоиерей А. Рахновский 

— Спасибо, до свидания!