У нас в гостях был Президент Общенациональной программы "В кругу семьи", актер и продюсер Александр Ковтунец.
Мы говорили о фильме "Я учитель", о поиске веры на войне, а также о необходимости поддержания памяти о подвигах в Великой Отечественной Войне.
______________________________________
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья! В студии Константин Мацан. С праздником вас, с Днем Победы! И этот «Светлый вечер» мы проведем в разговоре, в том числе, конечно, и о войне, и о нашей памяти о войне. И может быть, даже в большей степени о том, как мы сегодня думаем и вспоминаем об этих событиях и как они преломляются изнутри в наших сегодняшних размышлениях. У нас в гостях сегодня Александр Ковтунец — продюсер, актер, телеведущий, президент Общенациональной программы «В кругу семьи». Добрый вечер, Александр Сергеевич!
А. Ковтунец
— Добрый вечер!
Наше досье: Александр Ковтунец. Родился в 1973 году в Вильнюсе. Окончил Вильнюсский государственный университет, экономический факультет. А также практический курс режиссуры, мастерства актера Школы драмы Германа Сидакова по профессии «актер драматического театра и кино». Президент Общественной программы «В кругу семьи». Актер, продюсер, телеведущий. Член правления Российского клуба православных меценатов. Обладатель нескольких церковных и государственных наград. Женат, трое детей.
К. Мацан
— Я вас дня начала поздравляю, потому что вчера на российском телевидении состоялась премьера фильма, в котором вы, я так понимаю, не только продюсер, но еще и исполнитель главной роли — фильм «Я учитель». Поздравляют вас с этим!
А. Ковтунец
— Спасибо большое!
К. Мацан
— Те, что фильм посмотрели вчера, понимают, о чем мы будем говорить. Тот, кому не довелось — давайте вот вы, как автор и как участник, чтобы не я пересказывал. А вы все-таки квинтэссенцию донесете, чтобы даже те, кто не успел посмотреть, все-таки к нашему разговору могли подключиться.
А. Ковтунец
— Вы знаете, для меня, конечно, было очень важно, чтобы это фильм именно в канун Дня Победы появился на телевидении. Поэтому мы пошли на такой беспрецедентный шаг, когда мы сделали показ на телевидении раньше, чем кинопрокат, который у нас будет только осенью. Потому что этот фильм о подвиге русского человека, но подвиге, знаете, не изначального героя. Я вот часто говорю, бывают герои, которые от рождения таковы — такие как Сергий Радонежский, Серафим Саровский. А большинство людей, они рождаются обычными людьми, живут, занимаются какими-то своими профессиями, которые они любят. И вот такой человек, учитель, сельский учитель, который приехал из города на село, в деревню, потому что он любит свое дело, любит детей. Приходит война, и он не может оставить своих детей, он не может бросить свою любимую, которую он должен вызволить из города вместе с ее сыном. Тем более, что она когда-то была женой его брата, который погиб чуть раньше. И он не сразу понимает, что это не та власть, которая хочет уничтожить русский народ.
К. Мацан
— Немецкая власть.
А. Ковтунец
— Немецкая, оккупанты, фашисты.
К. Мацан
— Действие происходит на оккупированных фашистами территориях.
А. Ковтунец
— Двадцать процентов территорий Советского Союза были оккупированы, и люди там более трех лет находились в оккупации. Это человек, который родился и учился при царской власти, потом жил при Временном правительстве, потом пришли красные, потом пришли белые, потом пришли махновцы, опять красные. И когда пришли немцы, он не сразу понимает, что это не просто власть сменилась, а это сменилась целая идеология, целое отношение к народу.
К. Мацан
— И поэтому он и говорит: «Пусть нас хоть папуасы завоюют, я буду учить детей».
А. Ковтунец
— Конечно, конечно. Потому что для него пока нет разницы. Для него главное, что он при всех предыдущих строях как-то выживал, при любой власти он выживал. Но он ни разу не шел на компромисс со своей совестью, потому что он как учил, так и учит. И для него важно не просто учить, он все-таки он занимается еще и определенным воспитанием детей. Мы видим, что он пытается с ними общаться, говорить, читает стихи. Он пытается их к чему-то прекрасному вести. И вот для меня был очень важен этот переломный момент, когда человек, оказавшись в ситуации, когда он должен отдать свою жизнь за родину, за любимую женщину, за детей, не имея внутри веры, не может этого сделать. Его страх, страх за собственную жизнь превалирует. Этот страх сковывает его, и он не дает ему совершить тот поступок, который, нам кажется, очень легко совершить. Но нам кажется легко его совершить, отдать свою жизнь, когда мы видим это на экранах. Герои легко и просто это делали. А я помню себя в детстве, когда я еще воспитывался в атеистическом обществе, и меня невероятно мучил этот вопрос — а что будет после того, как я умру. И когда я спрашивал, мне никто не мог на него ответить. И я помню тот ужас, который меня охватывал, когда я просто пытался представить, что завтра меня не будет. И мне кажется, что большинство людей, не имеющих веры, веры в Бога, или веры какой-то иной, не в состоянии отдать свою жизнь осознанно, потому что это очень страшно. И вот не имея этой веры — человек хочет, но не может. Но Господь очень любит этого человека, и мы видим, что несколько раз, когда он оказывался уже на грани, ему посылались такие события, благодаря которым он, понимаете, он все равно находил в себе какие-то силы, находил в себе какие-то душевные силы вспомнить детство, когда он еще ходил в храм, когда он на Благовещение выпускал голубей с мамой в небо. И вот в конце концов, этого голубя, когда его вот этот маленький ребенок отправляет, он понимает… Он понимает, что он обрел сам себя. И обретя веру, он перестает бояться. И мы видим, что Бог не в силе, а в правде. Мы видим, что немцы — сильные, мощные, вот этот вот предатель, который агитирует, за которым идут, и учитель, который слаб во всем, он перестает бояться и он совершает героический поступок именно потому, что он нашел себя. И он уничтожил, в первую очередь, в себе то, к чему он мог бы придти.
К. Мацан
— Это мне кажется важно, потому что всё то, что вы говорите, оно характерно для большинства таких хороших исторических фильмов. Здесь мне кажется важно то, по крайней мере, мне как зрителю было это важно — то, что по большому счету герой, совершая подвиг, ничего глобального не достигает. Он не спасает страну, он не выигрывает войну, он не меняет жизнь этой деревни. То есть это, в общем-то, победа, которая ни к чему кроме, по большому счету, личной победы над собой, не ведет. И это, мне кажется, самая такая большая борьба в этом фильме.
А. Ковтунец
— А учитывая то, что он еще и учитель, то эта победа над самим собой важна вдвойне. Потому что если бы он этого не сделал, то как он дальше говорил бы с учениками? Тогда он бы уже осознанно понимал, что он предатель. Вернее, он стал бы просто предателем, если бы он этого не сделал, внутренне. Потому что совесть обмануть невозможно. Знаете, для меня ведь очень важно в этом аспекте то, что как тогда, так и сейчас, каждый человек находится в состоянии выбора. Мы никогда не находимся в состоянии нейтральном. Мы идем или вверх к Богу, или вниз к погибели. Это неминуемо. Мы можем этого не замечать, мы можем об этом не задумываться. Но это всегда так. Понимаете, в современном мире есть учителя, которые так же пытаются с изюминкой донести свой любимый предмет, заниматься воспитанием детей. А кто-то просто читает по книжечке и уходит. А кто-то может и вообще разрушает психику людей, не задумываясь о том, к чему это приведет. Есть журналист, который искренне пишет то, во что он верит. И если ему дают задание и он не согласен с этим, он отказывается. А есть, кто за гонорар готов разрушать судьбы любых людей, потому что ему за это платят. Он говорит: «Я же кормлю свою семью, и мне не важно, что я пишу». И тот образ, который я пытался создать как актер — и мы вместе с Сергеем Мокрицким, режиссером и продюсером, для нас было важно, как действительно вы сказали, в классике — чтобы он и тогда и сейчас был бы абсолютно актуален.
К. Мацан
— Вы упомянули уже не раз слово вера, и в том числе вера в Бога. Я как зритель могу только вам сказать спасибо, что вот эта тема в фильме показана, знаете, не плакатно, не нарочито, а очень дозировано — ровно настолько насколько нужно, и ровно так, как нужно.
А. Ковтунец
— Мы даже кое-что убрали, знаете. У нас изначально было два очень важных момента, которые для меня, может быть к сожалению, убрали. Но для пользы фильма, я считаю, что мы это правильно сделали. У нас был момент диалога вот этих двух героев, солдата и учителя — он же Петр, а учитель Павел. И у них была в самолете беседа, что они Петр и Павел. И еще был один вопрос, когда боец спрашивает его: «Вы же молитесь, Евангелие читаете». — «Читаем». — «Искренне?». И учитель отвечал: «Я атеист». И после этого уходил. Знаете, мы сразу очень четко расставляли акценты, мы хотели, чтобы люди дошли до этого сами. И поэтому те вещи, которые были в лоб, мы убирали, хотя очень жалко. Но мне кажется, именно получилось — потому что никто не любит, когда их учат. Человек хочет сам дойти до каких-то вещей. Представляете, мы поехали с Сергеем Мокрицким на 6-й Международный кинофестиваль в Пекин, на котором были поданы заявки из 42 стран, заявки от 443 фильмов. И вот мы попадаем в финал, всего 12 стран, и наш фильм попадает в финал, и мы показываем его зрителям. А там такая многоступенчатая история показа — отдельно жюри, отдельно средства массовой информации, отдельно в культурном центре, отдельно студентам. И вот встает первокурсница, китаянка, и говорит: «Я правильно поняла, что он смог совершить этот поступок благодаря тому, что обрел свою христианскую веру».
К. Мацан
— Вас в Китае это просили?
А. Ковтунец
— В Китае, вы представляете — восемнадцатилетн
К. Мацан
— Это как раз то, что я хотел вас спросить. В принципе, фильм про учителя, который, если так грубо сюжет пересказывать, весь фильм пытается в силу разных причин застрелить немецкого офицера и представителя власовской армии, и весь фильм ему по разным причинам это не удается. И в конце эта ситуация по-своему разрешается. Для тех, кто не смотрел, не будем уж всё совсем рассказывать. И в этом фильме таким неким контрапунктом, в том, что относится к внутреннему миру главного героя, возникает тема веры. Вы с этим фильмом ездили по разным странам, я знаю, что не только Китай это был, Иран, и Берлинале, была большая фестивальная судьба. Можно предположить, что вообще фильм, в котором даже так дозировано, но тем не менее откровенно, тема веры, православной веры, упомянута, указана, такой фильм должен, может быть, встречать даже иногда сопротивление или непонимание у подчеркнуто светской публики. С какими еще реакциями вы в этом смысле сталкивались?
А. Ковтунец
— Вопрос интересный. Для меня сейчас удивительно следующее. Во-первых, я конечно же, не ожидал, что фильм фактически о вере православной попадет в Китай и в Тегеран. Для меня это счастье, потому что, в первую очередь, они увидели нравственный выбор человека. И это важно, потому что и в этих странах также пытаются сохранять, знаете, такую определенную нравственность. И поэтому они не пускают к себе фильмы разрушительного характера. Сейчас я сталкиваюсь с тем, что, так как мы этот фильм создавали для обычного зрителя, обычный зритель воспринимает его очень хорошо. А вот, например, мы проводили уже два пресс-показа, и пресса его воспринимает очень неоднозначно.
К. Мацан
— Придирчивым критикам так положено. С одной стороны.
А. Ковтунец
— Вы знаете, у нас был вице-президент Гильдии кинокритиков Андрей Шемякин, он в восторге от этого фильма, он его уже смотрел два раза. И он говорит: «Это прекрасно, что этот фильм настолько не нарочитый и ненавязчивый, нет никаких однозначных идей, которые навязываются. Это просто прекрасно!». Он потихонечку других критиков водит. Как раз киноведы его очень хорошо воспринимают. Я говорю про прессу, которая не является киноведами, кинокритиками по образованию.
К. Мацан
— Профильными.
А. Ковтунец
— Профильными. Меня очень огорчает такое непонимание именно журналистами, от которых зависит на самом деле мнение колоссального количества людей — не только по нашему фильму, но и вообще по ключевым аспектам жизни, по вопросам семьи, государства, по вопросам воспитания, по вопросам безопасности, армии. И вот именно журналисты больше всего пока, к сожалению для меня, как-то странно относятся к фильму. А обычные люди подходят и искренне благодарят. Ну и конечно, я столкнулся… Мы проводили запись ток-шоу, приходили люди, беседовали. Ладно уж, я не буду называть человека. Но один человек, который невероятно критиковал фильм, после подошел и говорит: «Саша, ты знаешь, я посмотрел, мне фильм очень понравился. Но так надо было». Вот этого я не понимаю. Я понимаю, что это для раскрутки надо, я лично так не мог бы. Меня несколько раз приглашали на всякие ток-шоу — «Надо вот такую линию вести». — «Извините, я могу вести только то, что я искренне чувствую». Мне кажется, это важно. Потому что когда ты начинаешь в журналистике делать не то, что тебе сердце подсказывает, велит — не только в журналистике, вообще в любом деле, но в журналистике особенно. Идешь на поводу сенсаций, успеха и т.д., то ты потихонечку атрофируешься, и ты становишься неспособен к понимаю каких-то глубоких интересных вещей. А обычный зритель, который продолжает быть искренним, понимает. Понимаете?
К. Мацан
— Александр Ковтунец — продюсер, актер, телеведущий, президент Общенациональной программы «В кругу семьи» сегодня в программе «Светлый вечер». Я помню, я однажды делал интервью с актрисой Надеждой Михалковой после того, или во время того, как она снималась у Никиты Сергеевича Михалкова в фильме «Утомленные солнцем-2». И она рассказывала, что для нее, конечно, погружение в реалии войны, которые были очень тщательно воссозданы на съемках, было шоком. Даже интервью, по-моему, называлось «Я не смогла вытащить раненого». Ей по сцене нужно было ползти и тащить на себе раненого, она играла санитарку. И она потом делилась, что «Я физически не смогла этого сделать — это очень тяжело, ползти и одной рукой себя тащить, другой этого раненого. И я понимала, что это я, в общем-то нормально, здорово питающаяся девушка, которая с этим не справилась. А во время войны люди хуже ели, хуже спали, но при этом были моего же возраста, и всё это делали. И для меня вдруг реалии войны, — говорит она, — раскрылись с новой стороны. То есть я поняла на себе — как это могло быть. Конечно, не до конца, но до какой-то степени». У вас было что-то похожее? Что вы для себя сами о войне, об этом быте, об этой странице нашей истории поняли, работая над этим фильмом?
А. Ковтунец
— Конечно я, если честно, соприкоснулся по-другому с войной. В детстве, когда проходили парады Победы, я видел радость людей, взрослых своих — бабушек, дедушек, в первую очередь, я видел радость родителей. Мне в детстве не хватало каких-то нюансов для того, чтобы я своей детской душой как-то глубже соприкоснулся. Я понимал, что это невероятный подвиг, я понимал, насколько тяжело нам это далось, но чтобы как-то очень глубоко в детское время откликнулось — парад идет, радость, но мне было сложно это понять, скажу честно. Первый раз, когда у меня у самого уже появилась дочь, мы были на одном представлении, таком театрализованном
К. Мацан
— «Щит и меч».
А. Ковтунец
— Конечно. И вот когда он после фильма встал и сказал: «У меня было ощущение, что я попал в ту эпоху». Когда он сказал личные комплименты мне как актеру, пережившему эти нюансы, конечно, для меня это было, наверное, самой высшей похвалой, которую сложно уже чем-то перебить. А второй мой любимый друг, невероятно уважаемый человек, Петренко Алексей Васильевич, который рассказал потрясающую историю: «Мне было 6 лет, когда в нашу деревню пришли немцы — вот как у вас. У нас не было партизан, мы жили тихо, спокойно. Целый год я как ребенок не ощущал никакой разницы — мы так же жили, мы так же пили молоко. И у нас был гусь, который меня очень больно клевал, я его не любил. И вот мне 7 лет, прошел год. Пришли немцы и давай ловить нашего гуся. А я от возмущения побежал, схватил одного фрица за сапог и кричу: «Отдай, это мой гусь!». И вдруг он остановился, достал пистолет и сказал: «А, маленький партизан!». Меня охватил страх, прибежала мама, встала на колени, говорит: «Отпустите, это ребенок, он не понимает. Заберите гуся». Меня отпустили. Я первый раз за год понял, кто это». И вот Петренко говорит: «Нахлынули все воспоминания того времени. Потому что действительно всё было очень цветным, не черно-белым. Всё было очень по-разному, и у вас в фильме я это увидел». Целый ряд еще ветеранов говорили о том же. Знаете, один потрясающий человек сказал: «Я когда смотрел этот фильм, испытал одновременно невероятную горечь и невероятную радость». Представляете?
К. Мацан
— «Праздник со слезами на глазах».
А. Ковтунец
— Абсолютно точно — «праздник со слезами на глазах». И мне кажется, что после этого фильма я лично лучше стал понимать тех людей, которые были не на фронте, а которые жили на оккупированной территории, и которые уходили на фронт, которые работали ради фронта. Для меня стал более важен подвиг каждого человека. Я понял, что ведь все те люди, которые потом воевали, они не были предназначены для этого. Одни были цирковыми артистами, а другие врачами. Третьи работали в магазинах, а четвертые были актрисами, кто-то был учителем. И вот все эти люди, многие из которых никогда не держали оружия в руках, пошли и стали защищать нашу страну. Мы же редко об этом задумываемся. С той стороны были прекрасно обученные войска, которые готовились к этому, понимаете. И не только немцы, но и румыны, и итальянцы, фашисты. А с нашей стороны шли люди, которые не думали, что они окажутся на войне. И мне кажется, что этот подвиг, он гораздо глубже, чем мы себе представляем, чем мы задумываемся. Поэтому я благодарен, во-первых, конечно, Богу, что он послал мне такую возможность. Во-вторых, сценаристу нашему, Алексею Бородачеву, который писал этот сценарий, и еще писал специально под меня как под актера вот эту роль, понимая какие-то мои сильные, слабые стороны. Сергею Мокрицкому, который захотел именно снимать вот эту духовно-нравстве
К. Мацан
— Я так понимаю, что не случайное было решение, видимо и сценарное, в том числе, именно делать фильм не о линии фронта, а о тыле.
А. Ковтунец
— Вот это мы изначально хотели делать. Но первая идея, которая у нас была, она касалась уже освобожденной территории. Мы сначала хотели делать фильм, когда территория только-только освобождена, и возвращается искалеченный человек, который должен всё здесь поднимать. Но потом поняли, что тут все-таки сложно, да, — но нет внешнего врага, только вот внутренние такие вещи. И вдруг в какой-то момент… Меня в свое время, конечно, заинтересовала работа «Поп», тоже на оккупированной территории. Я подумал, а учитель — как? Как он жил? И выяснилось, что оказывается, пропагандистская машина фашистская была отлажена ведь невероятно мощно. Мощные пропагандистские материалы, все учителя должны были пройти переподготовку, учили детей только до 14 лет, потом в Германиюэ 7 предметов, простейшие — арифметика, математика, русский язык, обязательно изучение немецкой истории. Да, вернули закон Божий, но для того, чтобы народ вроде как лучше относился к захватчикам. И тут я начинаю изучать материалы, и вижу, что были учителя, которые шли учить для того, чтобы продолжать работу с подпольем. Или кто-то все равно давал те предметы, которые нельзя было. Расстреливали за то, например, что литературу преподавали. И наш учитель…
К. Мацан
— Это в фильме отражено.
А. Ковтунец
— Да, это отражено. Вот все эти моменты…
К. Мацан
— Читает Пушкина на уроке про биографию Гитлера, и застает это комендант местный. И потом с героем случается некая очень трагическая развязка этого эпизода.
А. Ковтунец
— Если бы не ревность этого немца, я думаю, что для учителя это закончилось бы гораздо хуже. Ему просто было важно его как-то…
К. Мацан
— Унизить.
А. Ковтунец
— Да, в глазах женщины унизить.
К. Мацан
— Продолжим разговор о Дне Победы и о фильме «Я учитель». У нас в гостях сегодня Александр Сергеевич Ковтунец, продюсер, актер, телеведущий, президент Общенациональной программы «В кругу семьи». В студии Константин Мацан. Мы прервемся, и вернемся к вам через несколько минут.
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья! В студии Констатин Мацан. Я вас от души еще раз поздравляю с Днем Победы! У нас в гостях сегодня Александр Ковтунец, продюсер, актер, телеведущий, президент Общенациональной программы «В кругу семьи». Мы заговорили уже о Дне Победы, о традициях его празднования. И сегодня, конечно, у многих возникает толика скепсиса по отношению — не к поводу этого праздника, не к самому Дню Победы — а к некой такой бравурной, в чем-то попсовой, такой достаточно пафосной и паточной традиции его отмечания. То есть на одном полюсе какая-то скорбь, наверное — цветочки ветеранам. С другой стороны, концерты в разных точках столицы. И очень так, как кто-то бы, наверное, сказал — гламурно. Вот как вы на это смотрите?
А. Ковтунец
— Во-первых, хотелось бы еще раз, действительно абсолютно искренне поздравить всех ветеранов и всех жителей нашей страны, даже тех, кто и не прошел войну, потому что все равно все наши прародители, они столкнулись с войной. Я к гламуру отношусь в данном случае отрицательно. Мне кажется… Помните, мы в первой части начали говорить о том, что я как ребенок не мог до конца прочувствовать этот праздник. Мне кажется, что современные дети, когда сталкиваются с гламуром, относящимся к победе, еще меньше осознают значимость этого праздника. Мне кажется, к нему нужно подходить более точно, более избирательно. И то, что нельзя забывать этот подвиг — это абсолютно точно. Потому что именно победа в Великой Отечественной войне вернула нам и открытие монастырей и храмов, именно победа помогла нам сплотиться и потом полететь в космос. Именно победа позволила нам существовать как нации, как народу. И конечно, хотелось бы, чтобы мы не только в День Победы вспоминали про победу. Мне кажется, что вот это патриотическое воспитание, и вообще воспитание настоящих граждан нашей страны, которые готовы были бы ее защищать, и защищать не только от внешнего нападения, но и от информационного, от любого нападения — чтобы победа служила этому в течение всего года. Вы знаете, ведь удивительно — в прошлом году был юбилей, были десятки фильмов, посвященных победе. В этом нет юбилея — и вот наш, и я знаю, вроде еще один фильм, раз-два, и обчелся. То есть — нет юбилея, и можно уже особо и не…
К. Мацан
— Другие информационные поводы.
А. Ковтунец
— Да. Меня вот это расстраивает — что всё делается под определенный информационный повод. Мне кажется, что так же, как в нашей Общенациональной программе «В кругу семьи», мы не один раз в году празднуем праздник Петра и Февронии. Это очень важно в этот день праздновать, но мы в течение всего года занимаемся целенаправленной работой по укреплению семьи. И точно так же должна строиться и работа, связанная с пониманием детей, что родина, которая дала им жизнь, воспитание — может завтра потребовать и защиты.
К. Мацан
— А что это может быть за работа?
А. Ковтунец
— Мне кажется, что это может быть следующая работа. Во-первых, я считаю, что в течение — если говорить о кино, например, об информационном поле — то такие фильмы, исторические справки, телепередачи, связанные с историческими определенными аспектами, связанными не только с Великой Отечественной войной, но и с Первой мировой войной, в которой мы фактически победили, а праздновали победу другие. А мы ведь ничего об этом не знаем, согласитесь. С теми национально-осво
К. Мацан
— То есть как это будет? — «Михаил Кутузов, на прогулку!»
А. Ковтунец
— Это класс имени Михаила Кутузова. Это должно быть, ну поверьте мне. Потому что тогда в классе по-другому будут относиться и к Михаилу Кутузову, и начнут интересоваться другими какими-то людьми.
К. Мацан
— Вот смотрите, я тут с одной стороны, не могу с вами не согласиться. А с другой стороны, то, что вы говорите, касается, пока, во всяком случае, только, скажем, милитаристской темы. То есть, вот есть у нас День Победы и парад, и мы показываем сами себе и всему миру, какое у нас есть оружие. Я сейчас не оцениваю этот факт — это так происходит, и сейчас мы не об этом говорим. И вы сейчас тоже говорите о некой такой военной подготовке, неком военно-патриотич
А. Ковтунец
— Вы знаете, я сначала хотел бы немножко продолжить ваши крайне интересные размышления, очень, мне кажется, важные и очень глубокие. Так как мы коснулись, сегодня именно День Победы, вот этой тематики, то конечно, в первую очередь мы должны возвращать нашу русскую культуру, глубоко религиозную. Потому что вся наша культура основана на православии. И если она не гламурная, а наша исконная, будет возвращаться — то неминуемо именно это будет тем ключом, который и будет вести к внутреннему перерождению человека. Просто в это должно включаться и патриотическое воспитание, с классами, про которые я говорил. В это должно включаться и семейное воспитание, когда дети и молодежь должны понимать, что нужно уметь уступать. И что любовь, это не только когда тебе делают, но и когда ты делаешь. Это и специальные программы, на радио и телевидении. Например, мы выходим на одном из федеральных каналов с 30 мая с ежедневной передачей «Православный календарь», полутора-двухмин
К. Мацан
— Программу «В кругу семьи» вы имеете в виду.
А. Ковтунец
— Программу «В кругу семьи». И фильмы, которые мы создаем, мы также создаем фильмы воспитательного характера, в первую очередь. Чтобы человек, посмотрев этот фильм, что-то отложил у себя в сердце, потому что, в первую очередь, образ, который человек увидел, он навсегда у него остается в сердце. Это мне, в свое время, кстати, Кшиштоф Занусси сказал: «Я стараюсь поменьше смотреть… Если я знаю, что это что-то не очень хорошее, я постараюсь это не посмотреть, потому что все равно оно уже будет на меня воздействовать». И поэтому для того, чтобы заниматься воспитанием таких людей, которые будут любить свою родину, нужен весь этот широкий спектр. Но когда я говорю: «Отдать жизнь», я имею в виду не только физическое отдание своей жизни. Я имею в виду, что когда у вас будет выбор между тем, что вы, работая, например, в каком-нибудь городе Воронежской области, не самом большом городе, и вдруг находясь в частной клинике, у вас будет задача людей, которые… Или вот, я знаю точно, в городе Коврове есть клиника частная. Я уверен, что в этой клинике хорошо лечат людей, я даже знаю об этом. Но представьте, что, например, в эту клинику вместо нынешнего ее руководителя, пришел бы другой, который сказал бы: «Вы знаете, друзья, теперь ваша задача не лечить людей, а давать неправильные диагнозы, усугублять, не лечить, а антилечить. Зато вы и ваши семьи будете здоровы. Здоровы в питье, в деньгах». И вот, хватит ли мужества у доктора сказать: «Вы знаете, я буду искренне лечить»? И быть уволенным, и понимать, что его дети будут голодать, потому что если он пойдет в городскую клинику ту же, он будет получать там несколько тысяч рублей. Даже для того, чтобы на такой поступок пойти, на такое самопожертвовани
К. Мацан
— Да, спасибо. Я услышал ваши объяснения, и я получил на свой вопрос ответ.
А. Ковтунец
— Что касается ветеранов — то конечно, было бы хорошо, чтобы мы, наверное, не только сейчас заботились о квартирах ветеранов. Мне видится, что тут какая-то должна быть, знаете, история, когда они себя каждый день чувствовали бы людьми, которые не зря принесли те жертвы. Как это сделать, не знаю. Вот честно скажу, если в работе с семьями очень многие для меня вопросы понятны, потому что много лет над этим работаю, то с ветеранами, конечно, гораздо сложнее. Но с другой стороны, знаете, мы однажды в Доме ветеранов подарили телевизор и 200 дисков лучших фильмов советского времени. И людям больше ничего не нужно, потому что они счастливы от этого. У нас же люди непритязательные
К. Мацан
— Ключевые слова, наверное.
А. Ковтунец
— Не ключи голые, а чтобы они чувствовали в любом месте вот эту вот любовь. Я думаю, вот это нужно.
К. Мацан
— В этом смысле это то, что может каждый. Просто окинуть взором свою лестничную клетку или просто свой подъезд.
К. Мацан
— Александр Ковтунец, продюсер, актер и телеведущий, президент Общенациональной программы «В кругу семьи» проводит с нами этот «Светлый вечер». Вы произнесли фразу — воспитание любви к родине, воспитание патриотизма — слова, которые внутренне, само собой, безусловно, очень правильные. Но мы понимаем, что всегда набивают оскомину. Когда слово «воспитание» звучит, мы сразу думаем, что это что-то очень морализаторское такое, назидательное — вот пришли люди, которые сейчас нам будут рассказывать, что такое любить родину. Вы отец, вы общественный деятель, вы продюсер — как найти тот язык, тот человеческий язык, ту правильную интонацию, с которой об этих больших вещах можно говорить так, чтобы они не становились приторно пафосными.
А. Ковтунец
— Знаете, очень важно все-таки отвечать на вопросы детей, уметь их слышать. Уметь не только навязывать свою точку зрения, но и стараться понять то, куда идет, и хочет идти твой ребенок. Очень важно завоевать авторитет ребенка. Ведь знаете, в самом маленьком детстве любой родитель, любой взрослый авторитет для ребенка. Когда он вырастает, у него появляются друзья, увлечения, он видит иначе уже мир. И для того, чтобы остаться авторитетным, любимым, важно все равно не потерять, во-первых, эту связь с ребенком и максимально, с одной стороны, точно понимать, чего он хочет. Или если не хочет, то пытаясь его ненавязчиво увлекать какими-то, в первую очередь, может быть, творческими задачами — чтобы у ребенка была некая самостоятельност
К. Мацан
— Мы сегодня уже заговорили о вере, и о вере в Бога, и о вере во что-то высшее. Есть такое выражение — «в окопах атеистов не бывает». Его обычно упоминают, когда речь идет о войне. Вот об этой теме — вера и церковь во время войны в казалось бы атеистическом государстве — как вы эту тему для себя рассматриваете, видите, сталкиваетесь с ней, в том числе и после работы над этим фильмом?
А. Ковтунец
— Один мой друг, батюшка из Иркутска, отец Евгений Старцев, был спецназовцем. И он мне говорит: «Знаешь, каждый человек все равно, когда первый раз идет в бой, да и не первый — он боится. Но русский человек умеет преодолеть этот страх. И это преодоление, оно действительно строится на христианской вере». И в нашем фильме «Я учитель» мы видим, что есть главный герой — учитель, а есть главный антигерой — Рыков. Власовец, человек, который агитирует вступать во власовскую армию, чтобы вместе с фашистами бороться с коммунизмом. Он очень убедителен в своих речах, он рассказывает, как прекрасно живется в Германии и о своих высоких идеалах. А потом, когда он сидит с немцем, и тот, пораженный его невероятной мощью…
К. Мацан
— Его харизмой.
А. Ковтунец
— Его харизмой, говорит: «Слушайте, я не знал, что вы были в Германии». И тут мы узнаем сущность героя, он говорит: «Да не был я там никогда. Просто был в плену, и мне сказали: «Жить хочешь?» — «Жить я хочу». И его желание жить становится настолько сильным, что он затылком, как животное, он ощущает страх смерти. И когда кто-то его пытается убить, он пытается спрятаться. Так вот, я думаю, что действительно, если человек на войне остается атеистом — он будет защищать не родину, а свою жизнь. Потому что просто по-другому невозможно. И знаете еще, вот в таких… Чуть-чуть отвлекусь, но сейчас вернусь к нашей теме. Мне кажется, что если человек находится на фронте, или если человек работает в каких-то сферах, требующих… Скажем, человек ученый, первооткрыватель
К. Мацан
— Вы еще, мне кажется, одного героя это фильма не упомянули — это мальчик. Тоже еще один, скажем, антагонист главного героя, в каком-то смысле. Его племянник, который в начале смотрит на него с презрением и открыто говорит ему: «Ты слабак, ты ничтожество». И не понимает вот этого маленького человека. А в финале фильма смотрит на него уже совсем другими глазами. Насколько была реакция, может быть, детей — тех же самых актеров, которые погружались в эту тему, может быть, этого персонажа? Вот же на кого по идее мог бы повлиять фильм — если уж мы говорим в воспитательном смысле. Какая-то реакция у детей была?
А. Ковтунец
— Молодежь, которая была на фильме, в восторге абсолютном, потому что они говорят, что просто таким языком с ними никто не говорит. И это очень печально, что таким языком никто не говорит, потому что здесь ничто не навязывается, всё очень искренне. Мне тут даже уже написали такой трактат после просмотра фильма — школьник описывает свои очень сокровенные мысли, которые у него возникали при просмотре картины. Действительно, знаете, ведь пасынок учителя в юношеском возрасте, в подростковом возрасте — он резок, он, конечно, не принимает нового, фактически уже отчима, потому что он сравнивает его со своим отцом. А когда еще видит, что этот человек нерешительный, он не борется с фашистами. А он изначально нацелен на эту борьбу. И только увидев, что этот человек потихонечку меняется, что этот человек становится героем в его глазах, он начинает за ним идти. И безусловно, когда он вроде уже становится в его глазах неким авторитетом, и не совершает то, что он от него ожидает, он говорит: «Я не хочу быть таким же. Я лучше буду власовцем, посмотрите — он герой, я пойду за ним». Насколько важно нам и как отцам, и как людям, которые занимаются искусством — давать правильный пример детям, молодежи. Потому что если они разочаруются в нас, они сто процентов, ну с большой долей вероятности, могут пойти таким путем, которому мы будем не рады.
К. Мацан
— И они потом разочаруются во всем.
А. Ковтунец
— Они разочаруются во всем, да. И слава Богу, что пасынок, он не потерял веры в правду, и он остался человеком.
К. Мацан
— Это очень такая трогающая сцена, когда в конце фильма пасынок срывает с себя эту форму власовца, так звонко отлетают пуговицы. И это такая точка, которая на самом деле дает надежду. И на этой надежде мы наш разговор сегодняшний и завершим. Спасибо огромное! Еще раз с Днем Победы, дорогие радоислушатели! И нашего гостя поздравляю! У нас сегодня в гостях был Александр Ковтунец, актер, продюсер, общественный деятель, президент Общенациональной программы «В кругу семьи» . Спасибо большое за беседу!
А. Ковтунец
— Спасибо, с Днем Победы!
К. Мацан
— В студии был Константин Мацан. До свидания, но новых встреч в эфире!
Преподобный Иосиф Оптинский и его родители, Ефим Емельянович и Мария Васильевна Литовкины
2 ноября 1837 года жители села Городище, что в Харьковской губернии, поздравляли сельского голову Ефима Емельяновича Литовкина с прибавлением в семействе. Его супруга Мария Васильевна родила сына. Литовкиных в селе любили: Ефим Емельянович при своей руководящей должности был человеком простым и добрым. И сам он, и его жена, славились милосердием. Супруги щедро одаривали бедняков, не отказывали и тем, кто просил у них взаймы, и забывали про долг, если знали, что у заёмщика нет возможности его возвратить. Странствующие богомольцы всегда находили в доме Литовкиных приют и пищу. Ефим Емельянович и Мария Васильевна усердно посещали храм. Они любили церковное богослужение, и дома часто проводили время за молитвой и чтением Евангелия. В такой благочестивой семье родился будущий монах, подвижник и святой — преподобный Иосиф Оптинский.
В крещении мальчика нарекли Иваном — в честь святителя Иоанна Милостивого, которого супруги Литовкины особо почитали. В воспитании сына Ефим Емельянович и Мария Васильевна руководствовались любовью и добротой. Ласка учит лучше, чем наказание, — считали они. Однажды произошёл такой случай. Отец отправился куда-то по делам и взял с собой Ваню — мальчик очень хотел прокатиться в повозке. По дороге от радости ребёнок расшалился — стал раскачивать экипаж, топать ногами и подпрыгивать на скамейке. Ефим Емельянович не на шутку испугался, что сын ненароком может выпасть наружу, и легонько его шлёпнул. Несколько дней после этого происшествия отец ходил сам не свой, чувствовал себя виноватым и приговаривал: «Эх, хлопца-то я ударил!»
Чувствуя родительскую любовь, Ваня и сам рос чутким и добрым ребёнком. Если мальчик замечал, что кто-то из родителей грустит, то, бросив все игры и забавы, спешил обнять и утешить. Отец, глядя на сына, говорил: «Из хлопца выйдет что-нибудь особенное». К сожалению, ему не довелось своими глазами увидеть этого — Ефим Емельянович скончался, когда Ване едва было всего 4 года.
А когда мальчику исполнилось 8, случилось то самое «особенное». Играя с товарищами на улице, Ваня вдруг поднял голову к небу, замер и упал без чувств. Перепуганная мать на руках принесла сына домой. Когда ребёнок пришёл в себя, она стала расспрашивать, что произошло. И Ваня признался: на небе, высоко в облаках, он увидел Царицу Небесную. «Около Неё было такое солнце... я не знаю, как рассказать!» — говорил он матери.
После этого случая Ваня, которого ещё недавно нельзя было дозваться с улицы домой, стал избегать игр и шалостей. Почти всё свое время он проводил с матерью. Вместе они ходили в храм, читали жития святых, молились. Позже Иосиф Оптинский вспоминал, как мать будила его к ранней Литургии. «Тяжело было просыпаться, зато и в церкви, и весь день потом так было мне хорошо и весело на душе!» — говорил преподобный.
Жизнь текла тихо и мирно, но однажды пришла беда: в селе случился большой пожар. Глядя на то, как один за другим вспыхивают соседние дома, как мечется в испуге мать, Ваня стал громко кричать: «Царица Небесная! Оставь нам домик!» И молитва ребёнка была услышана: дом Литовкиных остался цел. Увидев настоящее чудо, Мария Васильевна возблагодарила Бога и повторила слова, которые когда-то произнёс её покойный супруг: «Этот мальчик будет особенным».
Так оно и вышло. В 1871 году в монастыре Оптина Пустынь Иван принял монашеский постриг с именем Иосиф. И хотя мать и отец не увидели этого события, он был уверен: родители обязательно благословили бы его на духовный путь. Спустя годы Иосиф станет одним из самых почитаемых оптинских старцев. Церковь прославит его как преподобного Иосифа Оптинского.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Михаил Булгаков и его мать
«Мама, светлая королева, где же ты?» — эти слова появляются в самом начале романа Михаила Афанасьевича Булгакова «Белая гвардия». Писатель никогда не скрывал, что в образы и характеры Турбиных, главных героев этого произведения, вложил черты своих родных и близких. Светлой королевой он называл свою мать — Варвару Михайловну Покровскую. А посвящённые ей слова — памятником сыновнего уважения и любви.
Булгаков как-то обмолвился, что начал творить под материнским влиянием. Варвара Михайловна была образованной женщиной и до замужества служила учительницей в Орловской женской гимназии. В 1890 году она обвенчалась с доцентом киевской Духовной Академии Афанасием Ивановичем Булгаковым. А через год на свет появился первенец — сын Михаил. Мальчика назвали так в честь деда по матери, священника. Каждый вечер, укладывая маленького Мишу спать, Варвара Михайловна рассказывала ему сказки. Она придумывала их сама. Скоро у Миши появились младшие братья и сёстры — в семье Булгаковых было семеро погодок. Дети собирались вокруг матери и с восхищением слушали её интересные и поучительные истории. Вдохновлённый ими, Михаил уже в семь лет написал свой первый рассказ, который назывался «Похождения Светлана». К сожалению, он не сохранился до наших дней. Но младшая сестра Булгакова, Елена Афанасьевна, вспоминала, что матушке он очень понравился.
У Варвары Михайловны был лёгкий и весёлый нрав. Она воспитывала детей в непринуждённой, радостной атмосфере. В доме звучал смех, раздавались звуки фортепиано. Михаил души не чаял в своей улыбчивой и ласковой маменьке. Варвара Михайловна научила мальчика читать. И открыла ему удивительный мир литературы. У Булгаковых была большая библиотека. Миша мог пропадать там часами. Случалось так, что он находил на полках книги, о которых не знала и сама его мама. Однажды Михаил в очередной раз «застрял» в библиотеке. Варвара Михайловна пошла звать его к обеду. С большим трудом ей удалось оторвать сына от книги. Оказалось, он зачитался адаптированным переводом романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Женщина этой книги не читала. Взяв её у мальчика, она стала переворачивать страницы, и так увлеклась, что теперь уже Мише пришлось возвращать матушку к реальности. Читать книги самому было невероятно увлекательно. Но ещё больше Миша любил, когда мама читала ему вслух. Однажды мать и сын провели несколько незабываемых дней за чтением «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Впоследствии Гоголь стал любимым писателем Михаила Афанасьевича.
В доме Булгаковых царил христианский дух. Варвара Михайловна, дочь священника, и её муж, преподаватель Духовной академии, старались прививать детям веру и благочестие. Частыми гостями в доме было киевское духовенство. Ещё одна сестра писателя, Наталья, вспоминала, что домашний быт матушка устраивала, согласуясь с молитвой преподобного Ефрема Сирина — изгоняя всякий дух праздности и уныния. У Варвары Михайловны все были при деле. На этой почве Михаил даже сочинил про маменьку шуточное стихотворение: «Утро. Мама в спальне дремлет. \ Солнце красное взойдет, \ Мама встанет и тотчас же \ Всем работу раздаёт». Эти стихи стали «крылатыми» в семье. А больше всех смеялась над ними сама Варвара Михайловна.
Повзрослев и уехав из родительского дома, Булгаков с нежностью думал о матери, скучал по ней, вспоминал, как дома дремал днём на мамином диване и как она приносила ему чай с французскими булками. Уже будучи известным литератором, он писал ей из Москвы: «Дорогая мама, как Вы поживаете, как Ваше здоровье? Пишите, пожалуйста, как только выберете свободную минуту. Всякая весть от вас приятна». После кончины Варвары Михайловны в 1922 году Михаил Афанасьевич писал одному из своих друзей, что часто видит мать во сне. «Я вижу абажур, клавиши фортепиано и её...»
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Геворк и Гоар Вартанян
Жених и невеста сияли счастьем. Они держались за руки и смотрели только друг на друга. Никто из гостей на свадьбе не подозревал, что они давно уже женаты. Геворк и Гоар Вартанян были советскими разведчиками-нелегалами. Их служба за рубежом проходила в условиях абсолютной секретности. В Германии они для всех были немцами. В Испании — испанцами. И заключали брак по законам той страны, в которой находились. Да, это была конспиративная формальность, прикрытие. В их документах стояли чужие имена. Но одно было настоящим — их любовь. «Я счастливая женщина — несколько раз надевала свадебные наряды, а шла под руку с одним и тем же мужчиной. Может быть, поэтому и семья у нас такая крепкая», — шутила Гоар Левоновна. Обвенчавшись совсем ещё молодыми людьми, легендарные разведчики прожили в счастливом браке 65 лет.
Их семейная история началась в Тегеране. Армянские семьи Гоар и Геворка попали туда разными путями. Отец молодого человека работал в Иране на разведку СССР — по его стопам и пошёл сын. Родители девушки переехали в Тегеран из советского Ленинакана в поисках лучшей жизни. Впервые молодые люди встретились, когда Геворку было 15 лет, а Гоар — 13. «Черноглазая, с косичками, улыбчивая и очень красивая. Она покорила моё сердце с первого взгляда», — вспоминал Геворк Андреевич.
Знакомство будущих супругов произошло в разгар Второй Мировой войны. Фашистская Германия пыталась склонить Иран на сторону нацистов. В Тегеран постоянно прибывали тайные агенты Рейха. Глядя на то, как участвует в их разоблачении отец, Геворк не захотел сидеть на месте. В результате уже в 16 лет он был принят в ряды разведчиков. И вскоре собрал группу подростков-антифашистов, которая получила название «Лёгкая кавалерия». Молодые ребята без труда входили в доверие к подозреваемым в заговоре или шпионаже и получали нужную информацию. В 1943-м году к «Лёгкой кавалерии» присоединилась Гоар. К тому времени Геворк понял, что всей душой её полюбил.
В конце ноября в Тегеран на переговоры антигитлеровской коалиции приехали главы СССР, США и Великобритании — Сталин, Рузвельт и Черчилль. Накануне разведка выяснила, что фашисты хотят устранить лидеров «большой тройки». Исполнители этого плана уже прибыли в Иран. «Лёгкая кавалерия» взялась за дело. Гоар Левоновна вспоминала: «В поисках диверсантов мы носились по пыльным улицам днем и ночью. Пересиливая страх, мы шли по их следам. И нашли...». Покушение века было предотвращено.
Через год после окончания войны Геворк, наконец, сделал Гоар предложение. Молодые люди обвенчались. Событие отмечали на крыше дома невесты — перетащили туда персидские ковры, столы. Так прошла их первая, настоящая свадьба.
Супруги посвятили себя службе в разведке. А это означало, что они, по сути, не принадлежали себе. «Мы жили в роскошных домах и отелях, на шикарных виллах. Но у нас не было ничего. Ничего, кроме любви друг к другу», — вспоминал годы работы Геворк Вартанян. Разведчики успели побывать более чем в ста странах. В СССР вернулись в 1986 году. Но только в 2000-м с их деятельности был частично снят гриф секретности.
Более пятидесяти лет Геворк и Гоар прошли плечом к плечу на трудной и опасной службе. «Мы с женой понимали друг друга не то, что с полуслова, а с полувзгляда. Всегда были вместе, и это придавало мне сил», — говорил Геворк Андреевич. Когда в возрасте 87 лет врачи обнаружили у него рак, супругам пришлось бороться со смертельной болезнью. Гоар Левоновна была рядом с мужем, поддерживая и приободряя его до последнего часа. У супругов-разведчиков было несколько государственных наград, но главной своей наградой они считали возможность прожить долгую и счастливую жизнь вместе.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен