Густая тайга гудела от вьюги. Между деревьев, петляя и кренясь на бездорожье, ползли сани. Лошадь по колено увязала в снегу...
В санях сидели две женщины, укутанные толстыми шерстяными платками, в длинных овчинных тулупах с высоко поднятыми, завязанными по самые глаза воротниками. Экипаж вынырнул из-за высокого сугроба, и вдруг за деревьями, совсем близко, показались огни.
— Омск! — радостно крикнул возница.
Женщины устроились в одной из городских гостиниц. Развязывая примёрзший к волосам платок, одна из них сказала по-английски:
— Милая, давай вернёмся назад. Здесь пока ещё есть хоть какая-то цивилизация, а там, куда мы держим путь, дикий край. Мы можем погибнуть если не в дороге, то потом — в любой момент!
Но её подруга лишь покачала головой. Она не собиралась сдаваться! Приняв решение поехать в Сибирь, в отдалённый, затерянный в тайге посёлок, где жили прокажённые, женщина понимала, на что идёт.
— Нет, я поеду дальше, — твёрдо ответила она.
— Что ж, — опустив голову, сказала её попутчица, — Тогда я возвращаюсь без тебя.
На следующее утро сани продолжили свой путь по бескрайней тайге. Теперь в них ехала лишь одна пассажирка.
Её звали Кейт Марсден. Она родилась в Англии, в богатой семье успешного адвоката и с детства мечтала посвятить себя помощи бедным, больным и калекам. Едва ей исполнилось шестнадцать, Кейт пошла работать сестрой милосердия в один из лондонских госпиталей Красного Креста. В тысяча восемьсот семьдесят седьмом году началась Русско-Турецкая война и девушка в составе группы добровольцев отправилась в Болгарию — ухаживать за русскими солдатами. Там, в госпитале, где трудилась Марсден, у одного из раненных солдат обнаружили лепру, или проказу. К больному тут же отказались приближаться все доктора и сиделки. И только Кейт продолжала самоотверженно ухаживать за несчастным, пока его, завернув в толстый тряпичный кокон, не увезли в Сибирь, где, как говорили, находилось что-то вроде резервации для прокажённых. До глубины души поражённая таким отношением к больному, Кейт дала Богу обещание сделать всё, что в её силах, чтобы изменить участь страдающих лепрой людей.
Вот почему зимой тысяча восемьсот девяностого года Кейт Марсден в открытых санях ехала по заснеженной тайге. Её путь лежал далеко на север — в Якутию, в Вилюйский округ, где жили прокажённые. Сани, лодка, верховое седло — путешествие Кейт длилось несколько месяцев. Только в конце июня, в сопровождении охраны из казаков, которую ей обеспечил епископ якутский Мелетий, благословивший Марсден на её начинание, она достигла конечного пункта.
Увидев, в каких чудовищных условиях живут здесь прокажённые — и из местного населения, и те, кого привозили сюда из городов — Кейт немедленно взялась за организацию цивилизованной поселенческой колонии. На высоком, сухом берегу в одиннадцати километрах от Вилюйска она выстроила целый деревянный город: жилые дома, больница, ферма, мастерские, пекарня, школа, церковь. Уже на первом этапе строительства Кейт потратила почти всё, что досталось ей в наследство от отца — а это было весьма большое наследство! Тогда она обратилась ко всем неравнодушным людям Сибири с призывом жертвовать на благое дело. Так ей удалось вовлечь в свой проект многих людей и собрать значительную сумму. Две с половиной тысячи фунтов стерлингов выделил Лондонский благотворительный комитет. В тысяча восемьсот девяносто восьмом году епископ Якутский Мелетий освятил вилюйский городок для прокажённых.
...В тысяча девятьсот девяностом году в Якутии, неподалёку от бывшего Вилюйского поселения бы найден крупный алмаз весом больше пятидесяти пяти карат. Этот драгоценный камень назвали в честь женщины, которая сто лет назад, не испугавшись морозов и неизвестности, приехала сюда, чтобы заботиться об отверженных и стала для них ярким алмазом милосердия и доброты — Кейт Марсден.
20 апреля. О проповеди святого Серапиона Синдонита
Сегодня 20 апреля. День памяти Преподобного Серапиона Синдонита.
О проповеди святого, — священник Августин Соколовски.
20 апреля. Об истории акафиста Пресвятой Богородицы
Сегодня 20 апреля. Похвала Пресвятой Богородицы. В храмах читается Акафист Божьей Матери.
Об истории акафиста, — игумен Лука Степанов.
Послание к Евреям святого апостола Павла
Евр., 322 зач., IX, 24-28.
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Христианская традиция существует уже около двух тысяч лет. Для её изучения созданы целые институты. Как же простому человеку, который хочет жить в согласии с правилами Православной веры, не потеряться в этом объёме информации? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 9-й главы послания апостола Павла к евреям, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 9.
24 Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие,
25 и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью;
26 иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею.
27 И как человекам положено однажды умереть, а потом суд,
28 так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение.
В только что прозвучавшем отрывке апостол Павел сравнивает Иисуса Христа с ветхозаветным первосвященником. Однако служение Спасителя качественно отличается от того, что делает при помощи религиозного ритуала человек. Если священник входит для совершения жертвоприношения в рукотворный храм, то Спаситель, по слову апостола Павла, вошёл в самое небо. То есть совершённые Христом действия имели мгновенный отклик от Бога-Отца. Хотя были совершены вне храмовой постройки. Всё, что сделал Господь, происходило в присутствии Небесного Родителя, с Которым у Иисуса Христа была теснейшая связь. Если священник приносил в жертву кровь животных, то Спаситель окропил жертвенник собственной кровью. Наконец, если священник по закону Моисееву был вынужден совершать жертвенный обряд каждый год, то жертва, принесённая Христом, совершилась один раз. И этого было достаточно, чтобы искупить грехи всех людей, которые когда-либо жили и будут жить на этом свете. На Голгофе Спаситель вновь открыл человеку путь к Богу. Открыл его раз и навсегда. Теперь дело только за нами. Мы призваны принять этот дар, чтобы благодать спасения и любви Божией поселилась в нашем сердце.
Весь вопрос — как это сделать? Казалось бы, ничего проще: вступи в церковную общину, посещай богослужения, принимай участие в таинствах Церкви, молись, держи пост, одним словом, соблюдай церковный устав, не отступай от благочестивых обычаев. Однако бывает, что даже самое дотошное исполнение этих очевидных предписаний, которые освящены временем и авторитетом православной традиции, не даёт сердцу удовлетворения. Будто что-то важное, чем обладали святые, ускользает от нас. Будто в общей картине нашей религиозной жизни постоянно не хватает какого-то важного пазла. Всё делаю, а покой на сердце не приходит. И бывает даже так, что традиция благочестия ложится на меня тяжким грузом, а порой и невыносимым бременем. Что же это за недостающая деталь?
Приглядимся к образу Спасителя. Он не просто Небесный Первосвященник, для Которого существует мир и Который правит Вселенной. Он вместе с этим и смиренный служитель, Который существует для мира и является нашим Вечным Слугой. Нам кажется это странным, парадоксальным. Но в этом-то и беда. Ведь это означает, что у нас просто нет опыта подобного служения. Если мы служим, то или по необходимости, словно тянем лямку, или преследуя свои собственные цели и увлечённые собственными идеями. Евангелие же говорит нам, что дар спасения усваивает тот, кто всю свою жизнь организует так, чтобы служить Богу и людям. Бескорыстно. Во всех своих делах. В любых ситуациях. На ежедневной основе. Это и есть та самая недостающая деталь. Именно сознательное и бескомпромиссное служение — тот ключ, который запускает весь сложный, формировавшийся столетиями комплекс, который мы именуем церковная традиция. Для того, кто служит, она оживает. Она становится лёгкой и прозрачной. Всё в ней оказывается на своём месте. Не важно, кто я и какой у меня опыт, она очень органично усваивается моим умом, моими чувствами и моими сердцем. Во мне словно открывается источник благодати. И душа обретает долгожданные мир и покой.