«Император Александр II». Леонид Решетников

У нас в гостях был кандидат исторических наук, заведующий кафедрой истории и исторического архивоведения Московского государственного института культуры, глава некоммерческого благотворительного фонда «Наследие» Леонид Решетников.

Мы говорили о том, как изменилась Российская Империя с приходом к власти императора Александра II, почему, несмотря на многочисленные заслуги, его хотели убить, и как в настоящее время сохраняется память о нем.

Ведущий: Дмитрий Володихин

---

Дмитрий Володихин:

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это «Светлое радио» радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И сегодня мы обратимся к памяти императора Александра II. Мы в этом году отмечаем печальную дату 140 лет со дня его трагической кончины и кроме того 160 лет с момента совершения одной из величайших реформ за всю историю Российской империи — отмены крепостного права. Это все также сделано по воле Александра II. В гостях у нас кандидат исторических наук, заведующий кафедрой истории исторического архивоведения Московского государственного института культуры, а также директор благотворительного некоммерческого фонда «Наследие» Леонид Петрович Решетников. Здравствуйте.

Леонид Петрович Решетников:

— Здравствуйте.

Дмитрий Володихин:

— Ну, что ж. Прежде всего Александр II это человек, который получил необыкновенно долгую и разнообразную подготовку к должности царя. Насколько я понимаю, его батюшка страстно не любил вспоминать о том, как его воспитывали и хотел, чтобы сын его получил все самое лучшее, что можно дать наследнику престола, и был бы готов к державной работе, а вовсе не то, что досталось на долю самого Николая Павловича.

Леонид Петрович Решетников:

— Это определение очень точное, правильное. Дело в том, что царей наших государи всегда готовили. Но учитывая судьбу Николая I, как он пришел к власти, с какими проблемами он столкнулся. Это же царь-предреформатор, можно сказать, так вот он пытался реформировать Россию и очень много сделал, и понимал, что его наследник и его продолжатель должен действительно знать все проблемы и быть готов к их решению, потому что откладывать большинство проблем уже было нельзя или затягивать с их решением. Поэтому абсолютно правильно, когда мы говорим, что подготовка будущего государя, будущего императора Александра II была очень разнообразной, широкой, глубокой и все лучшие силы империи использовались для того, чтобы подготовить такого государя.

Дмитрий Володихин:

— Помнится, у него в учителях был сам Жуковский, если я не ошибаюсь.

Леонид Петрович Решетников:

— Да, да. Жуковский был и учителем, и я бы сказал еще, как бы точнее выразиться, он учил познавать страну, народ, традицию, города, села. Он его часто вывозил в маленькие города, предлагал останавливаться там, маршруты намечал, чтобы будущий государь видел не только Москву, Петербург и знал какие-то серьезные проблемы, но он видел бы, как живет народ и какие настроения и как все это выглядит в реалии.

Дмитрий Володихин:

— То есть иными словами, батюшка Николай Павлович в тот момент, когда сынок повзрослел, отправил его в длительное путешествие по России вплоть до дальних ее окраин, и вместе с наследником, цесаревичем отправился и Жуковский.

Леонид Петрович Решетников:

— Ну, он его возил и в краткие поездки, на неделю, на три, на пять дней. Всегда сопровождал его. Будучи цесаревичем еще, Александр познавал страну и ближайшие к Москве города и села и далекие. Так что к моменту воцарения Александр II знал страну очень хорошо.

Дмитрий Володихин:

— Да, кто-то даже выразился достаточно ярко, что эти поездки были своего рода венчанием с Россией. Наверное, наверное. Сам его батюшка не только на престол взошел с таким трудом, проходя через военный путч на Сенатской площади, он еще и воспитывался так, что учителям позволялось его и младшего брата бить.

Леонид Петрович Решетников:

— Да, наказывать физически.

Дмитрий Володихин:

— Причем, очень сурово и больно. И он избавил, насколько я понимаю, своего сына от такой участи. Считал, что ничего доброго в этом нет.

Леонид Петрович Решетников:

— Да, избавил от такого казенного воспитания. Все-таки поэтому иногда говорят, что учителя подготовили государя к более либеральному правлению, к более либеральным реформам, и вообще он был либерал. Хотя я лично с этим категорически не согласен.

Дмитрий Володихин:

— Ну, это с кем сравнивать. Если сравнивать с другими государями 19-го — начала 20-го века, он не то, что либерал, он немножко больше либерал, чем они. Вот собственно и все. И то сказать, что Александр I в начале своего царствия был полиберальнее чуть-чуть. Но вот можно ли сказать, что отец видел необходимость реформирования и целенаправленно готовил сына к тому, что тот этим займется.

Леонид Петрович Решетников:

— Безусловно. Смотрите, ведь реформа, о которой вы сказали, 160 лет которой исполнилось в этом году, и как-то эта дата не особо прозвучала в нашей стране. К сожалению. Были, конечно, отдельные мероприятия и акции, но она заслуживает большего внимания. Так вот эта реформа практически готовилась постепенно в период царствования Николая I, его отца. То есть уже отец понимал необходимость освобождения крестьян, но ситуация и состояние умов и состояние сил на внутренней арене была такая, что каких-то решительных действий предпринять было нельзя, но постепенно все-таки и во время Николая I положение крестьян улучшилось, улучшалось небольшими шагами, но они постоянные были. И уже цесаревич рос в атмосфере понимания этой необходимости, необходимости взять на себя решение, сделать решающий шаг и принять эту реформу и реализовать ее. Тут недаром говорите, Дмитрий Михайлович, связываете это все с отцом. Действительно это так. Во многом Александр II в понимании, что надо делать и как надо делать, вырос из Николая I, которого у нас долгое время в советской историографии представляли только как какого-то старшину или унтер-офицера у власти в короне. На самом деле это человек, который провел тоже целый ряд преобразований и в экономике страны и готовил своего сына, понимая, что время приближается, это становится актуально, и готовил своего сына к преобразованиям, которые он провел. Вообще у нас Александр II несправедливо, очень несправедливо полузабытый государь. Да, хорошо, что мы в начале 90-х поставили хороший, красивый памятник у храма Христа Спасителя с перечислением почти всех заслуг Александра II, но вспоминаем о нем мало, а вспомнить есть о чем. И заслуги в развитии России, нашей империи, нашей цивилизации у него очень и очень большие.

Дмитрий Володихин:

— Если продолжить тему реформирования еще при Николае I. В сущности, ему досталось очень тяжелое хозяйство. Я имею в виду не только то, что царствование началось под гром пушек и призывы бунтовщиков к расправе с ним самим и его семьей. Мало кто об этом говорит, но ведь Наполеоновские войны, война 1812 года, заграничный поход были безумно разорительны. Страна в долгах, причем, долги эти касаются как внешнего государственного долга, так и внутри страны. Огромное количество имений разорено, помещики обнищали, а в значительной части это ведь служивые люди. И Александр I вынужден в какой-то степени оплачивать расходы, отдавая государственных крестьян в частные руки, фактически он продал довольно много крестьян. Николай I ведет политику героическую, он выкупает помещичьих крестьян, давая им свободу, а потом проводит реформу государственных крестьян. То есть делает так, чтобы эти государственные крестьяне получили сносные возможности для своей жизни, улучшенный, более или менее организованный быт. Казна на это тратит чудовищное количество денег. И когда происходит перевооружение армии и флота — не то, что Россия отсталая, ей просто чуть-чуть не хватило денег, потому что государь благородно отдал на то, чтобы выручить крестьянство, он освободил больше крестьян, чем в последствие Александр II. И второй момент, при нем была проведена дорогостоящая, сложная, можно сказать, интеллектуально насыщенная реформа финансов. Его помощник верный человек Егор Францевич Канкрин, министр финансов отовсюду получал предложения: возьмите-возьмите кредиты, возьмите у Англии, возьмите у Франции. Но он к этому относился так, что, конечно, пожар можно заливать керосином, он от этого меньше не станет. Нет, он повел долгосрочную, чрезвычайно трудоемкую реформу и все-таки смог несколько оздоровить финансы.

Леонид Петрович Решетников:

— Но он оздоровил, вообще-то, всю страну. Николай I, отец Александра II, и, посмотрите, многие не понимают глубинные причины Крымской войны. Конкурирующие страны увидели, что Россия после тяжелых побед, которые как вы правильно сказали, экономику России сильно ослабили, после этого Россия опять становится на ноги и становится опять государством, империей, которая выходит в качестве одного из важнейших факторов европейской и мировой политики. И потихонечку решили остановить это движение. Так, глубинные причины Крымской войны, а многие историки говорят, что это прообраз мировой войны, потому что против России и Англия, и Турция, и Османская империя, и Франция, и Сардиния — в общем это ведущие государства того времени.

Дмитрий Володихин:

— Казалось бы, только что Николай I повел себя как величайший миротворец в Европе, он ввел русский миротворческий контингент по просьбе австрийского правительства для того, чтобы усмирить венгерский мятеж. Выручил, спас фактически страну от страшного хаоса, от катаклизма. И вот правительство Австрии ему в Крымскую войну, извиняюсь, подсунуло свинью, оказалось во враждебном отношении к России, а не в союзническом. Да. Ну что ж. Настало, наверное, время поставить в эфире музыку времен Александра II, мы переходим уже к его эпохе, и прозвучит знаменитая симфония № 2 Александра Порфирьевича Бородина, она же «Богатырская». Время было богатырское по масштабу реформ и симфония богатырская.

Звучит симфония

Дмитрий Володихин:

— Дорогие радиослушатели, это «Светлое радио» радио «Вера». В эфире передача исторический час. С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы обсуждаем труды и дни императора Александра II с кандидатом исторических наук, заведующим кафедрой истории и исторического архивоведения Московского государственного института культуры и главой некоммерческого благотворительного фонда «Наследие» Леонидом Петровичем Решетниковым. Ну, что ж, вот мы подобрались от воспитания цесаревича к моменту, когда ему нужно принимать от отца хозяйство, также как тот принял хозяйство от старшего брата Александра. И как в предыдущем случае, переход власти из одних рук в другие был осложнен мятежом, так во втором случае он был осложнен тем, что не закончена Крымская война. И Крымская война заканчивается печально. Мы не можем сказать, что англичане, французы, сардинцы были страшно довольны. Они с удовольствием вообще бы поотбирали провинции у Российской империи, может быть, и вовсе разделили бы ее на части. А тут, так сказать, частная победа, тактическая, по баллам, как в борьбе иногда говорят: победил по баллам, не положил на лопатки. И в России, конечно, тоже недовольство огромное. Поражение оно и есть поражение — нейтрализация Черного моря и потеря крепостей на Черном море, незначительная, но потеря территорий, чего с Россией давно не бывало. И на этом фоне разворачивается каскад масштабных реформ, главной в данном случае, силой, которая подталкивает реформу к осуществлению, является сам царь Александр II.

Леонид Петрович Решетников:

— Да, он с этим уже жил как цесаревич. И я думаю, и некоторые историки напубликовали работы о том, что он, будучи уже цесаревичем последние годы перед приходом на трон, уже работал вместе со своими помощниками, экспертами, как сейчас говорят, работал над планом этих реформ. План реформ видел его отец. Основная главная реформа это освобождение крестьянства от крепостной зависимости и видел его отец и, несмотря на сопротивление определенной части высших кругов, решение было принято, и Александр II взял это решение на себя, хотя его пугали. Пугали с одной стороны, недовольством дворянства и угрозой путча.

Дмитрий Володихин:

— Нового.

Леонид Петрович Решетников:

— Нового, да. Как было с батюшкой его. А с другой стороны, пугали тем, что простому народу будет предоставлено слишком много прав и свобод, возможностей экономических, и его будет очень трудно контролировать. Но Александр II пошел достаточно решительно на этот шаг, указ был подписан. Но мы иногда забываем, что у нас крепостное право распространялось не на всю империю. Не на всех крестьян империи. Крепостное право было неизвестно за Уралом, практически на Урале, на Севере России, имеется в виду не только области Мурмана, мало заселенные, но и достаточно уже заселенный Пермский край.

Дмитрий Володихин:

— Холмогоры, Архангельск.

Леонид Петрович Решетников:

— Холмогоры, Архангельск, уже известные города, известные районы, там крепостного права не было. Также как его не было в будущих прибалтийских республиках, в Прибалтике.

Дмитрий Володихин:

— Его раньше отменили, но, правда, очень жестко, не дав крестьянам земли.

Леонид Петрович Решетников:

— Без земли, да. Но там тоже позиция, кстати, это не позиция Николая I, который проводил эту часть и потом Александр II, а позиция немецких баронов и немецких помещиков прибалтийских немцев, которые владели этой землей и владели вообще-то, позициями очень большими. Для них местное население, будущие литовцы, эстонцы и латыши были абсолютно подчиненные и не воспринимались вообще серьезно. В отличие от крестьян последних годов крепостного права, когда уже появились крепостные крестьяне-заводчики, крепостные крестьяне-фабриканты, когда появились крепостные крестьяне, которым помещики были должны. Вот такое шло развитие. Там в Прибалтике такой ситуации не было. Короче говоря, это его решение, его указ закончил период в развитии России, который я называю постфеодальный. Это был переход уже полностью к капиталистическому пути развития. На мой взгляд, со всеми остатками, традициями какими-то, но это уже был совершено новый этап. Россия вошла полновесно в мировой процесс развития, и он значительно ускорил решение всех остальных проблем. Крестьяне, не смотря на то, что писали в советских учебниках, в советской историографии, в своем большинстве крестьяне приняли эту реформу с огромным удовлетворением, с одобрением.

Дмитрий Володихин:

— Если бы не были довольны, очевидно были бы какие-то варианты новой пугачевщины, ничего такого.

Леонид Петрович Решетников:

— Да. Вы помните, отдельные два-три-четыре момента упоминаются в учебниках, где-то какие-то были недовольства.

Дмитрий Володихин:

— По мелочи.

Леонид Петрович Решетников:

— По мелочи. В некоторых из них расследование тогдашнее показало, что это было по неумелой работе чиновников, недостаточного внимания к решению и реализации того, что было принято, из-за этого во многом произошло. И попыток махинации с землей и так далее. Но в целом было принято с большим удовлетворением крестьянством. Восстаний, бунтов — об этом речи даже быть не может.

Дмитрий Володихин:

— Если я правильно понимаю, вариант с реформой, которая ныне называется отмена крепостного права, была гораздо мягче, чем остзейским или вернее прибалтийским крестьянам. Помимо личной свободы им дали еще возможность пользования землей, их освободили не безземельными. Обставили получение земли выкупными платежами, не такая простая процедура, но и земля-то считалась частной собственностью помещика. И вообще, обойтись без этого было, так или иначе, невозможно. Ощущение такое, что реформа и должна была бы быть сложной и должна была у многих вызывать недовольство, но все-таки проведение реформы — это далеко не худший способ решения чрезвычайно сложной и уже застарелой проблемы. Часто в литературе советского периода и литературе даже прозападной российского времени, нашей современности, говорят: о, реформа не удалась, реформа не продуманная, реформа не удачная, надо было как-то иначе. Ваше мнение, до какой степени можно считать, что это все не продумано и не удачно.

Леонид Петрович Решетников:

— Да, многое было подуманное. И смотрите, ведь государство вложилось как в эту реформу, финансово вложилось. Много бремени выкупов взяло на себя государство, значительную часть бремени выкупов. Что бы мы ни говорили, а к 1905-1907 году у помещиков оставалось всего лишь 8% пахотной земли.

Дмитрий Володихин:

— Когда большевики объявили — землю народу, а что там было эту землю-то отдавать, она вся уже у народа и есть.

Леонид Петрович Решетников:

— Вся и была, да. И если взять 1911 год, юбилей реформы, 50 лет, то в стране на деньги крестьян было поставлено, они собирали эти деньги, более четырехсот памятников Александру II по всей стране, это было народное движение, движение благодарности. Реформа она как... Конечно критики начального периода 61, 62, 63 год видели какие-то несостыковки, видели какую-то слабость, как они считали, недостаточность, но реформа дает не на следующий год. Любая реформа дает результаты в достаточно отложенном времени. Должно пройти какое-то время, чтобы были результаты. И уже через десяток лет эти результаты были налицо.

Дмитрий Володихин:

— Иными словами, эта реформа получила не столько одобрение политиков, историков, сколько самое правильное одобрение, то есть одобрение снизу.

Леонид Петрович Решетников:

— Да. Она была принята, но надо тут еще сказать, у нас тоже есть одно заблуждение по помещикам, по дворянству. Вы в начале говорили, что дворянство это служивые люди, это опора государства были.

Дмитрий Володихин:

— Ну к тому времени уже значительная часть не служила.

Леонид Петрович Решетников:

— Но все равно они оставались достаточно твердой опорой государства. Это середина века и можно об этом говорить. И их интересы тоже надо было учесть, нельзя было их разорить так, что ничего от них не осталось. Мы бы ликвидировали этот средний, как сейчас говорят, класс, который часто является опорой государства и сегодня, и в прошлом, и в будущем тоже. Поэтому у Александра II была очень сложная задача — удовлетворить крестьянство и в то же время не нанести смертельный удар по дворянству, являвшемуся опорой империи. И в прошлом, и в то время, и продолжительное время в будущем. И он, эта реформа и ее разработчики, кто участвовал в разработке, добились хорошего конкретного результата. И правильно, никаких реальных восстаний, бунтов.

Дмитрий Володихин:

— Никакой новой пугачевщины.

Леонид Петрович Решетников:

— Никакой новой пугачевщины, вообще речи быть не может.

Дмитрий Володихин:

— Вот, допустим, экономический результат реформы. Еще Николай I сознательно и очень масштабно занимался развитием экономики страны, подталкиванием ее к экономическому развитию, к развитию транспорта. Но насколько я понимаю, реформы Александра II, в частности отмена крепостного права дали эффект взрывного развития русской экономики.

Леонид Петрович Решетников:

— Там пошли потом целый ряд реформ прямо списком после этой реформы и, надо сказать, что они все были направлены на упорядочение жизни империи, структурирование ее. Все-таки уход от такой некоторой разбросанности, разбавленности чем-то, империя, как окончивший военное училище офицер, приобретала форму, оружие, выправку, строй — вот это все делал Александр II. Можно говорить, что он, может, в отличие от Николая I больше уделял внимание экономическому развитию с привлечением инвестиций западных финансов. Но это тоже была вынужденная мера, без нее было нельзя, потому что мы вступили на новый этап экономического развития, и требовалось много усилий, чтобы поднять экономику на уровень европейских стран.

Дмитрий Володихин:

— Ну, что же. Экономика развивалась семимильными шагами. Это и количество добавившихся заводов, фабрик, и, по-моему, опережая всю Европу развивающееся железнодорожное дело, строительство железных дорог. И здесь же огромное количество гражданских пароходов, которое появилось в России. Не боевой флот, это то, что само население создает на свои средства. Таким образом видно, что эффект от реформ был очевиден. Была судебная реформа, земская реформа, военная реформа и вот результат их, вернее, о сложностях, происходивших от военной реформы, мы сейчас поговорим. А пока, дорогие радиослушатели, мне хотелось бы напомнить вам, что это «Светлое радио» радио «Вера», в эфире передача исторический час. С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы буквально на минуту прерываем нашу беседу для того, чтобы вскоре вновь встретиться в эфире.

Дмитрий Володихин:

— Дорогие радиослушатели, это «Светлое радио» радио «Вера», в эфире передача исторический час. С вами в студии я, Дмитрий Володихин, у нас в гостях кандидат исторических наук, заведующий кафедрой истории и исторического архивоведения Московского государственного института культуры и глава некоммерческого благотворительного фонда «Наследие» Леонид Петрович Решетников. Мы обсуждаем деятельность Александра II и мы подошли к одному из переломных моментов его царствования. А почему, собственно, не стоит увеличивать без нужды градус либерализма Александра II? Это был необычный человек, какие-то вещи можно было прочитать по его делам, но по его словам понять о том, что он думает, было не так-то просто. И этот человек вступил в войну за свободу угнетенной турками Болгарии в тот момент, когда министр обороны говорил ему: «Мы проводим военную реформу, армия не готова, мы потерпим поражение, и это будет катастрофа». Но тут царь, наверное, послушал Бога и все-таки в эту войну вступил.

Леонид Петрович Решетников:

— Он послушал Бога, но он и послушал народ, послушал общественность. Я бы даже не называл это войной за освобождение Болгарии, а это за освобождение балканских славян. Потому что в результате нашего участия в войне окончательно укрепила свою независимость Сербия, Черногория и во многом Греция. То есть это был поход в защиту православия на Балканах, прежде всего славян, но имея в виду еще и греков. И конечно, государь Александр II не хотел войны, безусловно, и все документы, все сохранившиеся источники говорят о том, что он с трудом принимал это решении, именно потому, что Россия развивалась, Россия решала внутренние проблемы, их было много. И он занимался, как мы уже говорили, всем спектром внутренней политики, и их надо было решать. И в этот момент развернулась военная реформа, учитывалось все, что было связано с проблемами во время Крымской войны, нейтрализовывались уже те неудачи, нейтрализовывалась нейтрализация Черного моря. Все это было на ходу, но государь был государем православной империи. Те кровавые события на Балканах, восстание в Болгарии в апреле 1876 года, подавленное с величайшей жестокостью османами, Турецкой империей, как мы привычно говорим. Жестокость была неимоверная. Она привела к тому, что государь, согласуясь со своей совестью христианского руководителя, христианского царя и с требованием, настроением общественности, народа, принял это решение. Что, Дмитрий Михайлович, исключительно важно? Мы, к сожалению, об этом мало говорим. Ведь простые люди, крестьяне, которые составляли рядовой состав армии, и казаки, они даже не знали, где эти Балканы находятся. Они никогда в принципе не слышали ни о болгарах, ни о сербах, ни о черногорцах, но, когда они поняли, что речь идет о угнетении православных братьев, им не надо было ничего больше объяснять: убивают, терзают наших православных братьев. Это была исключительная война, исключительный поход, который возглавил сам Александр II, и был с ним наследник престола, будущий Александр III. Исключительность в том, что пошли не завоевывать что-то, не решать какие-то имперские вопросы, прежде всего, а освобождать людей. И когда нас обвиняют сейчас, критикуют, что вы там решали свои имперские вопросы, Константинополь. Да, если бы решали, мы бы не ушли. Мы же пришли, освободили Болгарию, создали эту Болгарию, научили их, создали парламент, конституцию и ушли через несколько лет. Просто взяли сами и ушли, может быть, и не надо было, но ушли. То есть Александр II возглавляет поход, он на театре боевых действий в течение нескольких месяцев. Вся семья, все способные носить оружие члены семьи, члены рода Романовых все на фронте, никто не остался в Петербурге. Одна потеря, один человек убитый, князь Лейхтенбергский убит. Это пример личный: я не просто бросаю вас, воюйте, освобождайте, я сам иду освобождать. Это исключительная война, подвиг «за други своя». Тут именно «за други своя», это не оборона Отечества, это тоже великий подвиг, но то оборона Отечества, это понятно всем, это не попытка захватить какую-то территорию, а это помочь своим единоверцам, своим христианским братьям. Вы посмотрите, есть такие факты, о которых вообще не пишут у нас. Когда наши войска вошли в Болгарию, они застали разгромленные села, маленькие города после апрельского восстания и огромную массу детей-сирот, которые слонялись по этим селам и городкам, брошенные дети, родители убиты, растерзаны, головы отрезаны. И что делают наши казаки и наши офицеры. Они этих деток берут с собой. До десяти тысяч человек казаки и офицеры вывезли в Россию, дали им семью, отца, мать. Некоторым, которых брали, и которым уже было шесть-семь-восемь лет, им даже сохранили их фамилии. Они с болгарскими фамилиями так и жили. Но те, которые были маленькими, принимали фамилии того офицера или того казака, который вывез этих детей. Вот такой был настрой. И этот настрой олицетворял сам царь, который был на фронте, который своего сына послал на фронт, своих близких, своих родственников, племянников, дядьев — все были на фронте. Это была необыкновенная война, о ней надо говорить постоянно, рассказывать о ней, об этом подвиге нашего народа.

Дмитрий Володихин:

— Вот кстати об одном из аспектов этой войны говорят до обидного мало и последнее время как-то уж совсем глухо. Россия одержала в войне убедительную победу и Болгарии фактически подарила свободу. Воевали на фронте русские, румыны и сами болгары. Сейчас распространилось какое-то странное мнение, как будто эта свобода была общеевропейским подарком. Но хотелось бы напомнить, что Россия во время этой войны понесла тяжелые потери. Леонид Петрович, там ведь армия десятки тысяч положила солдат, офицеров, казаков на полях сражения на Балканах.

Леонид Петрович Решетников:

— Общие потери убитые, пропавшие и раненные — двести тысяч человек. Для того времени это очень большие потери. Ограниченное участие принимала румынская армия, ну и болгарское ополчение. Мы создавали армию по ходу этого похода, генералу Столетову это было поручено, это где-то около десяти тысяч добровольцев. А так основной удар приняла на себя и вынесла всю войну наша русская императорская армия во главе с Александром II и цесаревичем и нашими славными генералами Гурко, Скобелевым и другими. Поэтому говорить о том, что кто-то там в чем-то поучаствовал. Но скорее всего англичане не дали взять Константинополь — вот их участие, не дали, угрожая мировой войной уже. Если Россия дошла до Сан-Стефана — это тогда было несколько километров до Константинополя, сейчас это просто район Стамбула — она ввела свою эскадру туда и угрожала мировой войной. Конечно, государь Александр II остановился и понимал, что воевать со всей Европой Россия не может и сейчас это и не надо, мы остановились. Все равно Сан-Стефанский мирный договор предусматривал границы Болгарии, включающие все районы, где говорят на болгарском языке, то есть мы отстояли большую Болгарию. К сожалению, на Берлинском конгрессе, спустя полгода, запад устроил России обструкцию, изоляцию, давление и добился того, что мы часть своих завоеваний вынуждены были отдать, отступить, и Болгария получила независимость только части нынешней территории.

Дмитрий Володихин:

— Но это не вина России. И мне хотелось бы напомнить, отмена крепостного права, судебная реформа, земская реформа, развитие экономики, победа в Русско-турецкой войне. И этот царь уходит из жизни как жертва террористического акта, он был убит сторонниками революции в России. Тут мы ненадолго прервемся, мы переходим от жизни Александра II к памяти об Александре II. Сейчас прозвучит Коронационный марш Петра Ильича Чайковского, созданный к венчанию на царство сына Александра II императора Александра III.

Звучит марш

Дмитрий Володихин:

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это «Светлое радио» радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы обсуждаем судьбу Александра II и историческую память о нем. И нами приглашен в студию кандидат исторических наук, заведующий кафедрой истории и исторического архивоведения Московского государственного института культуры, глава фонда «Наследие» Леонид Петрович Решетников. Ну, вот возвращаясь к тому, на чем мы завершили предыдущий фрагмент передачи — смерть Александра II. Казалось бы, сторонник революции, человек либеральных взглядов должен бы одобрять то, что делал Александр II. И, в общем, ощущение, от террористического акта, который погубил царя — это было далеко не первый акт, их был целый каскад, но предыдущие не удались — ощущение абсурдное. Понятно было бы, если бы бросались на человека чрезвычайно консервативных убеждений. Понятно было бы, если бы устраивали теракты против Николая I и Александра III, а здесь того, кто сделал максимальное количество шагов по либерализации жизни в России, его же и убили. Ну, как-то так, зачем? Может быть, хотели наоборот создать ситуацию, когда был бы взрыв снизу, а Александр II этого не дал и многие вещи, которые могли это спровоцировать убрал. Во всяком случае, объясните. Я, например, не специалист по этому времени и логики в действиях террористов-революционеров просто не вижу.

Леонид Петрович Решетников:

— Смотрите, ведь мы еще не сказали, при Александре II бурное развитие получила культура, творчество. Ведь все писатели, композиторы, которыми мы гордимся, или уже расцвели в этот период или начали уверенный подъем к вершине своего творчества. Любую фамилию называем, которая у нас на слуху, это все произошло в период царствования Александра II. Он дал большую свободу и возможность средствам массовой информации, огромное количество журналов литературных, творческих, газет, то есть действительно, пожалуйста, вы хотите, кроме экономических и административных результатов, хотите больше свободы, вот вам больше свободы. Я думаю, логика очень простая со стороны радикальных кругов получается, что все, о чем они говорят, можно сделать без них.

Дмитрий Володихин:

— Сверху.

Леонид Петрович Решетников:

— Сверху. Без террора, без убийств, без уничтожения людей.

Дмитрий Володихин:

— Без смены власти.

Леонид Петрович Решетников:

— Да, без смены власти. Все можно сделать сверху. Как же так? Такого надо убирать, он сделает нас абсолютно ненужными. Это вот эта радикальная часть. Либеральная часть. Ах, столько нам дается свободы? Тогда царь не нужен, мы сами будем царями. Вот они и сплотились: либералы рукоплескали, а эти подонки устроили охоту за ним. Вы уже правильно сказали, терактов было до десятка, пытались его убить, ликвидировать, потому что это был самый опасный царь для них, они остаются без дела, и осуществляется это злодейское убийство. Причем государь настолько верил и любил свой народ, что он очень долгое время практически вообще ходил без охраны, ну, адъютант рядом. Только в самые последние годы его сопровождал небольшой разъезд казаков.

Дмитрий Володихин:

— Да и то сказать, для того, чтобы это произошло, потребовалось, чтобы на него буквально устроили террористы охоту, очень негативно они высказались, кто-то может и обидится. Они охотились на царя, но планирование убийства, это примерно то же самое, что акты террора в наши дни, которым мы ужасаемся, взрывам, взятию заложников, похищению людей, расстрелам в центре городов. Террор такой же по свойству своему. Мало того, еще и гибло огромное количество ни в чем не повинных людей.

Леонид Петрович Решетников:

— Да, случайных людей, которые никакого отношения вообще ни к чему не имели.

Дмитрий Володихин:

— Даже не охрана, а просто они присутствовали рядом и во время большого взрыва гибли большими массами.

Леонид Петрович Решетников:

— В том числе и дети.

Дмитрий Володихин:

— И как можно об этих людях говорить ласково? В этих ситуациях, в этих обстоятельствах, на мой взгляд, всякое одобрительное отношение безнравственно. И осуждение должно присутствовать. Нельзя сказать, что убийца из-за каких-то светлых идеалов, это не просто убийца, а человек, которого можно запросто простить — «это не хорошо, это не по-христиански».

Леонид Петрович Решетников:

— А мы именами этих всех убийц назвали улицы.

Дмитрий Володихин:

— И они до сих пор в городах.

Леонид Петрович Решетников:

— До сих пор. Это вообще какая-то историческая шизофрения, так нельзя. Мы должны все-таки говорить о светлом, правильно? Вот хорошее название — «Светлое радио» — о светлом, о свете, а не о темноте, не об убийцах. Поэтому такая смерть, убийство, точнее, Александра II нас очень многому должна научить, что человек, который посвятил всю свою жизнь подъему жизни народа, подъему жизни империи, гибнет от рук просто властолюбивых людей, которые мечтают только об одном — чтобы они оказались наверху власти.

Дмитрий Володихин:

— Стать коллективным царем.

Леонид Петрович Решетников:

— Коллективным царем.

Дмитрий Володихин:

— Ну, вот, давайте, как вы сказали, лучше о хорошем, о светлом. Александр II ушел из жизни в 1881 году. Как вы сказали, на народные деньги поставлено такое количество памятников.

Леонид Петрович Решетников:

— Свыше четырехсот.

Дмитрий Володихин:

— По-моему, ни один — не то, что ни один другой государь не удостоился — если сложить все памятники другим государям, то все равно будет намного меньше.

Леонид Петрович Решетников:

— Меньше, да. И все они были уничтожены, все, после 17-го года, до одного.

Дмитрий Володихин:

— Это такой пароксизм исторической памяти отрицательного характера. Но сейчас-то наступила другая эпоха. А до какой степени память об Александре II прирастает памятниками. Я слышал, здесь есть некий прогресс.

Леонид Петрович Решетников:

— Наш фонд, некоммерческий благотворительный фонд «Наследие», занимается восстановлением исторической памяти. И этот год, как и предыдущие, в связи с датами 160 лет освобождения крестьянства от крепостного права и 140 лет со дня злодейского убийства, мы решили сделать какие-то памятные акции, чтобы в памяти нашего народа остались хорошие чувства в отношении императора. Сначала нам удалось поставить памятник в городе Венёве, в том городе, где вместе с Жуковским, своим воспитателем, он был, ночевал и около этого здания, где сейчас музыкальная школа, мы открыли этот памятник с помощью Венёвских властей, которые нас поддержали. Это очень интересно, что в регионах местные власти часто очень по-доброму откликаются на наши инициативы. Даже в одном селе Алферово, в 1911 году тоже крестьяне этого села собрали деньги и поставили памятник, мы его возродили, и этот памятник поставили в селе Алферово Ивановской области. В этом году при поддержке Думы города Городца — этот город известен по всей России как место кончины святого благоверного князя Александра Невского — на том же самом месте, в тот же самый день, когда в 1911 году был поставлен памятник Александру II, мы поставили этот возрожденный памятник. При огромном стечении народа, несмотря на пандемию. И этот памятник Александру II стоит. Набережная начинается памятником Александру Невскому, он был небесным покровителем Александра II, и заканчивается набережная памятником Александру II. Правда, сама набережная называется набережной революции. Я думаю, вот это название уйдет и будет Александровская набережная. Памятник Александру II в городе Белеве.

Дмитрий Володихин:

— Тут у меня вопрос. Алферово это?..

Леонид Петрович Решетников:

— Ивановская область.

Дмитрий Володихин:

— Ивановская область. А набережная какой реки?

Леонид Петрович Решетников:

— А набережная это в городе Городец.

Дмитрий Володихин:

— А, значит, еще один город всплывает. Давайте здесь проложим борозду между Алферово и Городцом.

Леонид Петрович Решетников:

— Городец это город, где умер Александр Невский, там ему памятник стоит, и мы на этой набережной на том же самом месте, я говорю, как было в 1911 году, и в тот же самый день, как было в 1911 году, мы поставили памятник Александру II. И эта набережная, где стоят два великих Александра, называется набережной революции.

Дмитрий Володихин:

— Ничто не вечно.

Леонид Петрович Решетников:

— И недавно мы поставили памятник Александру II, он тоже стоял в этом городе, городе Белеве, это один из старейших городов России. Он основан в 1147 году, считается. И этот памятник поставили в этом небольшом городе. И надо сказать вот эти небольшие города с появлением таких памятников преображаются. Здесь еще, в Москве по-другому как-то, многое восстановлено, многое поставлено: и святому Владимиру, и патриарху Гермогену, и Александру III, и Александру I, Пушкин там, Достоевский.

Дмитрий Володихин:

— Дмитрий Донской.

Леонид Петрович Решетников:

— Дмитрий Донской. А в маленьких городах — Ленин и какой-нибудь восставший рабочий и больше ничего нет. Там зачистка, там их было мало, зачистили все, и так оно и осталось. Больше ничего нет. Редко-редко еще что-то. Если связано с Великой Отечественной войной, еще памятники Великой Отечественной войне. А появление памятника императору, да еще на постаменте написано все, что он сделал. Мы же о многом не сказали. Мы не сказали о присоединении Средней Азии, о продвижении на Дальнем Востоке. Это все при Александре II делалось, очень много, много. Города эти приобретают совершенно другую атмосферу, другой окрас.

Дмитрий Володихин:

— Просто жители получают шанс получше почувствовать глубину своих корней, почувствовать, что история страны насчитывает не один век, а одиннадцать.

Леонид Петрович Решетников:

— А некоторые, как в Венёве: как у нас останавливался, в этом одноэтажном здании? Останавливался цесаревич, будущий Александр II? У них удивление, как же так, неужели, мы не знали, сам царь в этом здании? А здание официально, где останавливается государь, получает статус дворца. А так как очень скромные наши государи были, и возможности скромные, некоторые дома, конечно, по нашим понятиям сейчас, на дворец не тянут. Но они все равно получали этот статус. И город получает своеобразный статус, новый статус. Да, здесь почил святой Александр Невский. Но, с другой стороны, здесь был государь-реформатор.

Дмитрий Володихин:

— Ну, что ж. Хотелось бы, чтобы вы, наши уважаемые радиослушатели, запомнили: существует в стране все-таки воля к тому, чтобы вспоминать о созидателях нашей истории. О тех личностях правителей, которые приводили страну к доброму, которые приводили страну к упорядочению, к развитию. А не только о национальных исторических трагедиях. Время нашей передачи подходит к концу, с вашего позволения, дорогие радиослушатели, я поблагодарю Леонида Петровича Решетникова за ту просветительскую работу, которую он сегодня между нами провел. И мне остается сказать вам, спасибо за внимание, до свидания.

Леонид Петрович Решетников:

— Спасибо большое. Всего хорошего.