«Христианское отношение к смерти». Александр Яценко

У нас в гостях был генеральный директор «Похоронного бюро номер один» Александр Яценко.

Мы говорили с нашим гостем о христианском отношении к смерти и о том, как вера помогает ему поддерживать людей в самые тяжелые для них моменты, связанные с уходом близких.

Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова

---

Мария Сушенцова:

— Добрый «Светлый вечер», дорогие слушатели. У микрофона Мария Сушенцова. Сегодня у нас в гостях Александр Яценко, генеральный директор похоронного бюро № 1. Сегодня будем говорить о непростой теме смерти и о том, какие нравственные вопросы связаны с делом помощи людям в этих непростых обстоятельствах. Александр, вы уже 14 лет занимаетесь похоронным делом. Расскажите, пожалуйста, в чем вы видите, если можно так выразиться, миссию вашего дела, ее внутренний смысл. Ведь люди часто, когда звонят, переживая потерю своих близких, растеряны, напуганы, в состоянии шока находятся. Я подозреваю, что то, в чем вы им помогаете, это не только сами услуги, но, может быть, какое-то моральное, психологическое сопровождение.

Александр Яценко:

— Здравствуйте, Мария. Приветствую всех наших дорогих радиослушателей. Такое слово миссия, конечно, серьезное. Скажу от себя так. Конечно, наше ремесло связано не только непосредственно с организацией похорон. Да, действительно, как вы правильно заметили, очень часто бывает, что люди звонят заранее, интересуются, либо когда человек болеет, сильно болеет. Кстати, оговорюсь, мы в таких случаях советуем людям обязательно пособоровать болящего. Если человек в сознании, его можно пособоровать. В свое время, много-много лет назад, когда меня отец Максим из храма Знамения Божией Матери благословлял на сие служение, он мне рассказывал, что вот это таинство соборования людей, еще в дореволюционной России, бывало, просто с постели поднимало. Потому что в дореволюционной России похоронным делом в основном занимались люди воцерковленные. Мы всегда в таких случаях рекомендуем именно пособороваться. Бывает, люди звонят, когда что-то случилось. Бывает, и катастрофа какая-то случилась, внезапная смерть. Да, порой бывает, что мы с людьми общаемся по нескольку часов, и наш разговор еще далек до организации похорон. В основной своей массе у нас православные люди обращаются, мы как-то разговариваем, и с православной точки зрения поддерживаем, и с чисто человеческой. С годами, с опытом больше слов уже находишь, подбираешь те слова, которые именно в такой момент нужно сказать. Бывает, заранее же не знаешь, что человек тебе скажет и спросит, и под какую-то общую гребенку все эти ответы не подгонишь, все равно у каждого это сугубо личное. Но, бывает, прямо в моменте Бог какие-то на душу слова посылает, порой получается подобрать те самые нужные слова, чтобы человек успокоился. Конечно, основное, что люди подвергаются ажиотажу, переживают как-то, нервничают, начинают торопиться, думают, что нужно скорей-скорей. А как я уже неоднократно говорил, что самое страшное уже произошло. Торопиться как раз в такой ситуации не надо. Миссия наша состоит, помимо нашего ремесла, которое Бог нам дал, в том, что когда мы организовываем процесс, мы можем сделать так, чтобы людям не было больнее, чтобы они не столкнулись с казенщиной, чтобы они не сталкивались с безразличием, с равнодушием и с другими, уже материального порядка, моментами. Но мы можем сделать так, чтобы не было больнее. Наверное, двумя словами наша миссия такова.

Мария Сушенцова:

— Замечательно вы так, глубинно и лаконично сформулировали. Конечно, тема смерти, и в нашем обществе, возможно, и в других, по понятным причинам часто игнорируется. Мы, как люди живые, подсознательно дистанцируемся и от боли, и от всего, что нам неприятно. Но как ни странно, это тот вопрос, с которым каждому придется столкнуться лицом к лицу при потере близких людей. Мы все понимаем, хоть этого и не хотим, хотим это максимально отдалить от себя, что вот это как раз то, что каждому придется пережить, так или иначе. Мне кажется, вы, как никто другой, знаете, что важно в моменте иметь в виду, как вы говорили когда-то, если ты осведомлен, то ты вооружен. Памятуя эти ваши слова, скажите, пожалуйста, если можно дать такой инструктаж людям в общем виде, как им себя вести, и каких ошибок можно избежать, которые травмируют их, близких. Допустим, что делать, когда смерть произошла?

Александр Яценко:

— Спасибо за этот вопрос, Мария. Вопрос, скажем так, в нашем деле самый правильный. Первое, что я хочу сказать, не откладывайте знание о важном. Всегда можно позвонить к нам в похоронное бюро № 1 и поинтересоваться заранее, что делать, как процесс проводится, какие документы подготовить. Человек, который предупрежден — вы ссылку сделали на эти слова — он вооружен. Когда человек совершенно не знает, он соответственно не подготовлен к ситуации. А ситуация самая страшная. Трудно, наверное, найти каждому из нас что-то более страшное, чем потеря близких. Те люди, которые через это проходили, и я также через это проходил, у меня моя мама, раба Божия Галина, упокоилась два года назад, также по-человечески я это проходил. Наверное, могу сказать, что это большое счастье, когда в трудную минуту даже не только, что ты знаешь, что делать, а когда ты знаешь, куда позвонить и где тебе помогут по-настоящему и похоронить и поддержат. Я, ссылаясь даже на то, что в моей семье произошло это несчастье, когда я понял, что мама преставилась, я позвонил своему сотруднику. Хотя я уж, наверное, как-то более-менее понимаю, что делать. Но в этот момент у человека, у любого нормального человека, который дорожит своими близкими — у нас, слава Богу, у всех есть такие люди — конечно, сжимается сердце. Каким бы ты ни был верующим, ты можешь головой и сердцем отнестись, что смерть это всего лишь окончание жизни здесь на земле, человек переходит в жизнь вечную. Но в моменте, именно в этом моменте, действительно, у тебя сжимается сердце. Это тяжелое ощущение, непростое даже для православного христианина. Даже каким бы глубоко верующим человек ни был, осознание того, что это не конец, все равно ты теряешь близкого человека. Я позвонил своему сотруднику, которого лет пять назад сам же научил работать, дело делать. Он приехал и делал все соответственно. Когда уже прошло время, несколько дней, я осознал, что если бы я не занимался этим ремеслом, если бы Господь мне его не дал, то мне было бы в этой ситуации гораздо тяжелее, просто гораздо тяжелее. Нужно знать, что делать. Я сейчас, условно выразимся, схематично расскажу нашим радиослушателям, что делать, чтобы люди могли это, может быть, зафиксировать, запомнить. Но самое главное, что делать в этой ситуации — это не торопиться. Самое страшное уже произошло, спешить некуда. Как нам всем известно, буквально чуть ли не со школьного курса, что торопят всегда мошенники. Когда человек теряет своего близкого, он, мало того, что переживает сильную моральную боль, некоторые в ступор впадают — это нормальная человеческая реакция. Люди вызывают службы разные городские, которые полагается вызывать в таких случаях. Как правило, после звонков в эти службы каким-то образом, не будем мы сейчас уже вдаваться, каким образом, какие-то люди приходят на порог, которых не звали, предлагают разные услуги. Кто-то использует государственную символику, кто-то еще какую-то. Люди думают, что действительно нужно спешить, нужно скорей, надо что-то сделать. А спешить уже некуда, все, человек умер. Спешить нужно, когда скорую помощь вызываешь, вот тогда спешить нужно, она поэтому и называется «скорая помощь». А здесь спешить не нужно. Первое, что сделать, нужно осознать, что спешки нет, ничего не случится, если вы будете решать вопрос по поводу организации похорон не здесь и сейчас с каким-то непонятно откуда взявшимся агентом какой-то непонятной фирмы, нежели чем вы успокоитесь, придете в себя хоть как-то. Позвоните какому-то родственнику, может быть, пообщаетесь, может быть, кто-то из ваших родственников уже обращался в какую-то организацию. Вызовите сотрудника, пообщаетесь. Вы не обязаны решение принимать мгновенно и что-то быстро, на скорую руку выбирать. Абсолютно это не так. Никакой спешки нет. Главное здесь не спешить. Мы, естественно, нашим заказчикам, много лет работаем, люди к нам обращаются, как-то совпадает, у нас одни люди за эти годы обращались до 14-ти раз через знакомых, вот именно от них приходили люди, то есть по знакомству, по рекомендации. Куда вы потом обратитесь, это уже ваше дело. Но по факту, когда вы звоните человеку, скажем, своему другу, который в этом разбирается, он вам точно подскажет, что лучше сделать. Каждый из вас имеет какое-то ремесло, чем-то занимается, ходит на работу и в своем деле понимает больше, чем все остальные — это абсолютно точно. Соответственно, вам точно так же, если вы доверяете своему человеку, нужно обращаться к профессионалу.

Мария Сушенцова:

— Я напомню, дорогие радиослушатели, что сегодня у нас в гостях Александр Яценко, генеральный директор похоронного бюро № 1. С вами я, Мария Сушенцова. Продолжаем наш разговор на самую болезненную и непростую тему, тем не менее, касающуюся каждого. Александр, скажите, пожалуйста, отличается ли как-то алгоритм действий, если усопший отошел дома или, допустим, в больнице.

Александр Яценко:

— Да, конечно же, он отличается. Продолжая то, что мы перед этим говорили, в любом случае, когда вы узнали о факте смерти, то есть обнаружили дома либо вам позвонили, сообщили, либо он дома находится, либо он в больнице, важно принять правильное решение, понять, что нет никакой спешки. Все, уже самое страшное произошло. Если смерть произошла дома, вы уже точно поняли, что человек умер, в идеале вам позвонить знакомому другу или человеку, которого вы знаете, кто кого-то хоронил, можете обратиться, кто занимается этим делом, и человек вам, если вы ему доверяете, пошагово профессионально скажет, что делать. Конечно, я могу вам сейчас это все проговорить и проговорю частично. Но в момент, когда это случится, вы этого помнить не будете, если только вы не возьмете сейчас ручку с бумажкой и не запишите. Проще узнать об этой теме заранее, тогда в трудный момент вы сможете позвонить человеку, которому вы доверяете. Это очень важно. А когда человек умирает в больнице, вам сообщают, как правило, говорят: у вас умер близкий ваш человек, и вы давайте скорей приезжайте в больницу. Не надо скорей никуда ехать. Вот, никуда скорей ехать не надо. Найдите кого-то, кого вы знаете, кто вам знаком, и уже сотрудник похоронной организации займется этим вопросом. Закон позволяет самому не заниматься. Когда вы поедете в морг при больнице, вероятность того, что вы там, как минимум, заплатите больше, чем здравый смысл, и что к вам будет казенное отношение, что вам будут говорить, что делать, а не вы будете какие-то свои пожелания говорить, огромная. Как-то, наверное, так.

Мария Сушенцова:

— Спасибо. Хотелось бы, раз уж мы в подробности вникли этого процесса, такой деликатный вопрос поднять, который, я знаю, волнует многих, касающийся бережного отношения к телу усопшего. Допустим, если человек сам для себя хочет завещать, чтобы к его телу не притрагивались, чтобы не делали вскрытия, возможно ли это? Второй вопрос, связанный с этим: если родственники усопшего хотят избежать вскрытия, опять же, возможно ли это и как это сделать?

Александр Яценко:

— Да, Мария, спасибо и за этот вопрос. Это тоже очень вопрос насущный, особенно для верующих людей. Тело — это тоже храм, редко кому хочется, чтобы в его теле после смерти копались. Закон позволяет в случае ненасильственной смерти, при отсутствии признаков насильственной смерти родственникам написать заявление об отказе от вскрытия. Но тут есть очень большая хитрость, потому что по постановлению Минздрава, есть огромный список подпунктов, при каких случаях, кроме случаев, и там случаи, какие хотите. В основном патологоанатом тем, что он вскрытие проводит, исключает какие-то гипотетически возможные претензии к врачу. Конечно, врачебная ошибка все-таки редкость большая, но люди, бывает, не могут принять, что человек умер, начинают грешить на врачей, бегают, заявляют в какие-то компетентные органы. И врачи, чтобы прикрыться, просят патологоанатома, проведите вскрытие, чтобы вот бумага подтверждала, что он умер от этого, что никакой врачебной ошибки не было. Плюс еще, конечно же, у нас есть такой момент, что на всякий случай вскрывают, чтобы узнать, не было ли криминала. По сути говоря, у нас очень часто такие случаи, когда люди совсем в возрасте, но их все равно отправляют даже на судебно-медицинское вскрытие. Я постараюсь как-то об этом говорить, максимально обходя совсем уж негативную риторику на эту тему. Но по факту я скажу так. У родственников по закону есть возможность отказаться от вскрытия, у человека при жизни есть возможность при жизни написать даже нотариально заверенный отказ от вскрытия. Если что, можете позвонить, мы вам расскажем, как это сделать. Просто пойдете, напишете. Но гарантировать на сто процентов, что в итоге тело не вскроют, вам это не может. Если сотрудник по организации похорон будет обладать этой нотариальной бумагой, ему проще будет пробить административные барьеры при продвижении вашей последней воли. Это вам не гарантирует, но с нотариально заверенным завещанием, что если человек просил его не вскрывать, если там не будет очевидного подозрения на какой-то конкретный совсем криминал... Конечно, если в судебный морг увезут, там уже идет речь об изобличении, может быть, преступника, поэтому нужно экспертизы проводить. С такой бумагой в патологоанатомическом отделении городской больницы сотруднику опытному приличной похоронной организации будет проще написать отказ от вскрытия.

Мария Сушенцова:

— Насколько я понимаю, Александр, вы, поскольку работаете вплотную с этой темой, поневоле хорошо знаете статистику, хотя и не ваша основная задача ее собирать. В качестве, может быть, просветительской минутки, из-за чего чаще всего наступает преждевременная смерть и можно ли ее как-то предотвратить, отсрочить? В порядке, может быть, не приведения каких-то страшных цифр, а скорее увещевания наших слушателей. Где может таиться опасность и какие есть риски, просто чтобы серьезнее к этому подходить?

Александр Яценко:

— Для меня первые годы, когда я постигал свое ремесло, я особенно активно вникал во все детали. Конечно, я тогда общался с патологоанатомами, с судмедэкспертами. Они порой видят такую клиническую картину, истинные причины, которую в газете не прочитаешь, выразимся так. У нас есть такое злободневное выражение «минздрав предупреждает», но я вам могу сказать, раз уж вопрос такой, что похоронное бюро № 1 предупреждает, что, да, действительно, курение очень портит здоровье. Действительно, чрезмерное употребление алкоголя или какой-то пищи, чревоугодие. Мы с вами ушли очень сильно в техническую сторону ремесла, но на самом деле все же в заповедях прописано, написано, что чревоугодничать-то нельзя. Люди этот момент забывают. Опять-таки, леность. Леность в чем? Ну, пройдитесь вы раз в день 40 минут — час по парку пройдитесь, это, правда, полезно. Для любителей особо активного отдыха, ну, не ездите в Москве на мотоциклах, ездите вы на мотоцикле в деревне, не ездите в Москве на мотоциклах. Бьются молодежь, средних лет, мужики бывают серьезные уже, при деньгах, при семье, состоявшиеся: а, поеду я на мотоцикле — и просто в какого-то въезжает таксист, который не понятно где права получил. Калеки, погибшие. Такие моменты. Мы даже хотели одно время, может быть, мы еще такой проект осуществим, мы хотели на сайте у себя разместить какие-то моменты из уст МЧС, ГАИ, скорой помощи. Когда ты основные правила человеческие соблюдаешь, даже если ты просто верный человек, и сам если ты в браке верен, и ты в чужой брак никогда не лезешь, просто в принципе, то у тебя сильно снижается вероятность летального исхода в какой-то плохой ситуации. А если ты не употребляешь алкоголь, то у тебя очень сильно снижается риск чему-либо случиться. Банальные вещи совершенно, все о них слышали. Это, может быть, звучит, как основа безопасности жизнедеятельности. Помните, у нас в школе такой предмет был?

Мария Сушенцова:

— Да, да.

Александр Яценко:

— Но, действительно, если вы зимой идете, знаете, что скользко, посмотрите вы прогноз погоды, ну, наденьте вы, купите вы нескользкую обувь, особенно модников касается и модниц. Зима, плюс-минус один, скользко. Ну, надень ты с нормальной подошвой, чтобы потом головой не стукнуться. Так же людей пенсионного возраста касается, сейчас в аптеке специальные штучки продаются, у меня отец в возрасте, можно надеть, и они как шипы, человек идет и не поскользнется. То есть достаточно банальные вещи, где-то быть умеренным в еде, какие-то прогулки, элементарная физкультура и просто элементарные вещи соблюдать. Если бы так все соблюдали, у нас бы населения процентов на 15-20 сейчас больше было бы в стране.

Мария Сушенцова:

— Александр, из ваших слов следует, что ОБЖ, простой кодекс поведения, обеспечивающий тебе жизнь и здоровье, сильно переплетается с соблюдением заповедей, по сути.

Александр Яценко:

— Абсолютно.

Мария Сушенцова:

— В некотором смысле заповеди для нас такое духовное ОБЖ.

Александр Яценко:

— Абсолютно, к хорошему выводу мы сейчас приходим.

Мария Сушенцова:

— Самым непосредственным образом влияет не только на участь нашу посмертную, но и на участь нашу при жизни, сколько мы проживем, как мы проживем.

Александр Яценко:

— Да.

Мария Сушенцова:

— Это очень интересный вывод. А интересен он, примечателен именно тем, что он эмпирическим путем добыт. То есть путем непосредственных наблюдений, взятых из практики и вашего опыта. Александр, чтобы сейчас задать несколько более высокую светлую ноту, памятуя о том, что у нас «Светлый вечер», вы нашего слушателя сейчас погрузили во многие подробности, к которым он, может быть, не сразу был готов. Давайте, сейчас о духовных аспектах поговорим. Из вашего опыта что говорит церковь о том, как правильно провожать родственников в последний путь? Понятно, что мы можем пойти и прочитать это где-то, посмотреть, узнать. Хочется именно вам адресовать этот вопрос, как человеку, опытно все это проживающему, что особенно значимо из того, что церковь нам указывает делать из практики?

Александр Яценко:

— Если говорить с самого начала, особенно значимо человеку периодически исповедоваться и причащаться. Самый страшный грех — это грех не покаянный, как мы все знаем. Час смерти неведом. Поэтому, конечно, важно ходить исповедоваться и причащаться. Если человек умер, конечно, очень важно отпевание. Со стороны родственников, если есть такая возможность, чтение отходных молитв, особенно, когда усоп человек и после, Псалтирь надо читать, это очень важное и действенное. Когда православный христианин упокоился, полагается омовение тела, правильные и определенные сделать манипуляции, определенным правильным образом одеть. К сожалению, кстати говоря, это переплетается с нашим предыдущим вопросом о вскрытии, раньше человек мог получить медицинское освидетельствование о смерти в поликлинике, если человек наблюдался. Очень бы хорошо, чтобы к этому вернулись, потому что тело можно было подготовить дома, усопший был дома до храма. Сейчас 99,9% увозят в морг, по крайней мере, Москва и Московская область, а в Московской области особенно. Там как-то они некрасиво сделали разнарядку, что практически всех в судебный морг везут. Это отдельная тема для разговора. Но если даже так получилось, увезли, все равно, у нас, когда мы к себе в морг забираем, мы сотрудничаем с несколькими моргами, там делают омовение, мы обязательно кропим гробы святой водой, так полагается. Одеваем сообразно, как нужно одеть. Естественно, потом погребение.

Мария Сушенцова:

— Я напомню, дорогие слушатели, что это «Светлый вечер». У микрофона Мария Сушенцова. Сегодня у нас в гостях Александр Яценко, генеральный директор похоронного бюро № 1. Не переключайтесь.

Мария Сушенцова:

— Добрый «Светлый вечер», дорогие слушатели. У микрофона Мария Сушенцова. Сегодня у нас в гостях Александр Яценко, генеральный директор похоронного бюро № 1. Мы с Александром обсуждаем сегодня нелегкую, очень болезненную тему смерти, ухода близких. Александр рассказывает по своему опыту, которого у него уже более 14-ти лет, опыт похоронного дела про бытовые, морально-психологические и духовные аспекты того, как правильно провожать своих близких усопших в последний путь. Мы остановились на том, что особенно важно с духовной точки зрения, когда мы провожаем наших близких. Насколько я знаю, в давние времена, когда не было этого установления везти тело усопшего в морг, обычно оно оставлялось дома, и близкие или кто-то из церкви, чтецы, или монахов просили читать круглосуточно. Причем, по-моему, в течение нескольких дней, если я правильно понимаю, до погребения.

Александр Яценко:

— До погребения абсолютно верно.

Мария Сушенцова:

— Обязательно было. Можно было и сорок дней, сейчас многие по сорок дней читают. Я, например, тоже договаривалась, когда моя мама отошла ко Господу, с друзьями договаривались сорок дней читать.

Александр Яценко:

— Царство Небесное.

Мария Сушенцова:

— Конечно, уже не в круглосуточном формате, но в формате ежедневном. То есть эта традиция у нас, слава Богу, продолжает жить. Интересен такой момент. Можно ли, прибегая к услугам вашего похоронного бюро, если я правильно поняла, организовать в первые дни, когда все валится из рук, чтение, во-первых, круглосуточно Псалтири? Во-вторых, можно ли сделать, чтобы тело усопшего находилось при этом в храме? Не в морге. Совместить одно с другим.

Александр Яценко:

— Да, безусловно, можно. Как только у нас заканчиваются государственные процессуальные моменты, как мы получаем медицинское свидетельство о смерти, потом получаем гербовое свидетельство о смерти. Дальше мы, естественно, делаем все, как это нужно, как необходимо. Все-таки у нас государство есть, и мы какие-то моменты обойти не можем. Если бы, как раньше, в поликлинике выдавали бы медицинское свидетельство о смерти, справку, как мы ее называем о смерти на своем языке, то почему нет? Сразу же Псалтирь читать. В любом случае родственники могут Псалтирь читать, им никто этого не возбраняет, наоборот, читать надо, если тебе усопший не посторонний, читать надо за него усиленно. Можно у батюшки даже взять благословение. Весь Псалтирь читать тяжело, бывает такая духовная борьба, плюс тебя еще какие-то человеческие эмоции раздирают. Нужно хотя бы одну кафизму, которую батюшка скажет, но каждый день ее прочитать, этим самым сильно поможешь душе усопшего. Конечно, молиться нужно каждый день за своих. И за живых мы молимся, и за усопших молимся каждый день утром и вечером. Молитвенное правило. Что еще хочу сказать ближе к нашему ремеслу. Во-первых, у нас такая есть история, все устанавливают памятники. Памятники и венки — совершенно не обязательная атрибутика на похоронах и на могиле православного человека. Мы, когда люди обращаются, сделаем и венки, и памятник поставим, если надо. Но мы, у нас в похоронном бюро № 1 стараемся... Есть гроб, есть крест на могилу и надмогильное сооружение, хотелось бы, чтобы было долговечным. Эти памятники, которые у нас сейчас ставят, нагорожено, черные камни. Зачем эти ограды городят? Это совершенно все не нужно. Православным нужен крест. Мало ли, неизвестно кто когда придет на могилу, всякое бывает, ну, поставьте вы металлический, поставьте вы из нержавейки крест. Мы в основном считаем нормальным установку деревянного креста. Люди приходят, следят за холмом, могут на холме потом, не этих гвоздик навалить, которые через пять дней надо убирать, иначе все выглядит так себе. А можно через год, когда холм уляжется, посадить специальные живые цветы. Можно пойти, сейчас много есть магазинов, самим поухаживать, не в похоронную организацию обратиться, а взять детей, чтобы они имели культуру ухаживать за могилами своих предков. Ведь они тоже когда-то вырастут, тоже станут бабушками и дедушками. Это нормально, это преемственность поколений, что мы частично потеряли. Но мы можем не потерять это до конца, мы можем нашим потомкам привить, это нормально. И, конечно, можно, допустим, камень могильный поставить. Валуны природные, их очень много, они стоят не так дорого, как эти все, гранит, мрамор. Просто валун, там можно всегда одну поверхность отполировать, написать фамилию, имя, отчество, чтобы для кладбища понятие было, кто здесь лежит. Это недорого, это очень долговечно. Это то, что, на наш взгляд правильно для православного христианина. Кто был в Дивеево, как там монахи? Холм могильный ухоженный и крест, холм могильный ухоженный и крест. А если поставить крест из нержавейки, я вам по своему опыту говорю, хорошая нержавейка, качественная, перестоит любой гранит. Нержавейку перестоит только валун, валуны природные ставишь, это гораздо менее затратно и более русскому духу соответствует. Как-то так я скажу.

Мария Сушенцова:

— Очень интересно вы сейчас подчеркнули, что бутафория, которая иногда затмевает немного смысл того, что мы видим и для чего мы приходим на кладбище. Я тоже вспоминала, слушая вас, как режет глаз порой, когда идешь по кладбищу, а там какие-то облезлые поникшие венки. Ощущение какой-то бутафории и искусственности. Как в храме, мы знаем, все должно быть только живое и настоящее, поэтому там только природные материалы, натуральные цветы, нельзя чтобы были искусственные, всегда все живое. Мне сейчас спонтанно пришла такая аналогия, что и на кладбище бы хотелось это видеть. Все максимально природное, живое. Во-первых, как сказано в Писании «из земли взят и в землю отыдешь».

Александр Яценко:

— Верно.

Мария Сушенцова:

— В этом что-то есть, указание нам на то, как это все правильно организовать. А, во-вторых, очень здорово вы отметили важность преемственности поколений, чтобы было радостно приходить на кладбище, чтобы ничто не резало глаз, чтобы сквозь те все печали пережитые просвечивало что-то радостное. Как в европейских странах, зайдешь на кладбище, это красивейший парк, там даже не знаешь никого, ты вроде ни к кому не пришел, но тебя охватывает светлая радость. Даже иной раз помолиться за этих людей хочется. Потому что видишь это благолепие, ты видишь красоту, ухоженность, заботу других людей. Это очень радует, и ты думаешь, я не прочь сам на таком кладбище потом лежать.

Александр Яценко:

— Очень хорошо, что вы коснулись темы европейских кладбищ. Я бывал на очень многих разных кладбищах в разных странах. Действительно, есть такие кладбища, где ты идешь не просто как по парку, а я скажу свои личные ощущения. Ты приходишь на это кладбище, такое ощущение, что ты пришел в некий мир, где есть у них там своя жизнь. Ты пришел в какое-то время и через какое-то время понимаешь, что ты здесь побыл, тебе нужно уходить. Но ты не чувствуешь, что ты пришел на какое-то нагромождение оград, перекошенных памятников, крестов — какой-то, честно сказать, ужас. Хотелось бы, чтобы такая культура пришла и к нам, в нашу страну. Что касается экологичности. Мы в похоронном бюро № 1 начали отказываться от искусственных материалов. Пока что до конца это сделать невозможно, но, тем не менее, гробы у нас всегда из настоящего дерева, кресты на могилы — либо дерево, либо металл. Венки, конечно, люди заказывают, есть такая традиция, мы же не откажем. Но, по сути говоря, я уж не буду какие-то нелицеприятные детали рассказывать, все-таки мы на радио, у нас «Светлый вечер» православный, я все-таки скажу так. В сторону экологичности в нашей сфере мало кто о ней задумывается, а на самом деле очень много материалов, которые можно делать натуральные и в землю закапывать натуральные материалы. Они бы естественным образом тоже бы смешивались с землей. Мы на это внимание обращаем, потихонечку шаг за шагом, и по поводу венков у нас есть определенная концепция, пока не буду раскрывать, но мы ее обязательно применим.

Мария Сушенцова:

— Инновационная.

Александр Яценко:

— Да, инновационная, будем скоро венки делать именно из таких материалов, которые будут биоразлагаемые.

Мария Сушенцова:

— Интересно. А скажите, пожалуйста, насколько я понимаю, в вашем деле, вы сослались на опыт наших предков, раньше были только воцерковленные люди, особые люди допускались вообще к этому ремеслу. Совесть здесь на первом месте. Но помимо совести и веры работает ли в вашей сфере экономическая логика, здравый смысл?

Александр Яценко:

— Я вам скажу так. У нас, у коллег есть очень разное видение. Чтобы сказать понятно и как есть, скажу простую вещь. Совесть и экономика друг с другом не противоречат, но только в том случае, что думая об экономике и имея совесть, ты все-таки имеешь в себе здравый смысл. Как это работает? А очень просто. Если ты человек не жадный и не глупый, то, когда к тебе человек приходит, ты ему помогаешь, делаешь это недорого, какой ты там хороший плохой, один Господь знает. Мы же говорим о здравом смысле. И вот ты делаешь это недорого, и к тебе человек еще раз придет, он тебя посоветует, он тебя порекомендует, он потом и памятник к тебе придет ставить. Он знает, что ты его не обманул. Чем ты руководствовался, совестью или сугубо разумом, подсчетами, это знает один Господь Бог. Мы руководствуемся нормальными человеческими принципами, взглядами нашими, верой нашей. Если ты из человека здесь в данный момент, он к тебе пришел, он в шоке, либо ты сам нашел, как к нему прийти, или он в шоке, а ты к нему втерся в доверие, ты конечно с него можешь порой забрать, это будет не заработок уже, в десять раз больше. Но человек-то придет в себя. Он даже, может быть, когда ты будешь его обманывать, будет понимать, но у него такая ситуация, что ему просто сейчас ни до чего. А если ты делаешь все честно, то это тебе экономически выгоднее.

Мария Сушенцова:

— Да, к интересному выводу мы пришли. Я напомню, что у микрофона сегодня Мария Сушенцова. У нас в гостях Александр Яценко, генеральный директор похоронного бюро № 1. Несмотря на всю сложность и, может быть, тягостность этой темы, темы смерти, мы с Александром находим поводы, чтобы немного поулыбаться, даже где-то посмеяться и найти что-то светлое и хорошее. Сейчас Александр очень интересную, на опыте выкованную формулу сформулировал о том, что голос совести, то, к чему нас наша совесть призывает и вера к чему нас призывает, где-то в пределе сходится с тем, что нам подсказывает здравый смысл. Понимание, что репутация, которую твоя организация себе заработает, рано или поздно аукнется. Поэтому и здравый смысл и совесть устремляют нас к одному и тому же — оказывать качественные услуги.

Александр Яценко:

— И так во всем.

Мария Сушенцова:

— Да, и так во всем. Интересно, потому что это концептуальное мнение о том, как вообще могут работать вместе этика и экономика. И для меня, как экономиста и человека, занимающегося в науке темой этики и экономики, безусловно, очень приятно получать подтверждение своим гипотезам, опытное подтверждение человека практики. Продолжая немного экономический крен нашего разговора, Александр, не могли бы вы нас немного посвятить в то, как устроена экономика похоронного дела? Честно говоря, когда с этим особо не сталкиваешься, то нет никакого понятия, у нас государство ведает всеми учреждениями, через которые приходится проходить, или есть какой-то простор для частной инициативы и место для конкуренции. Есть ли эта конкуренция? Нужно ли к ней стремиться или наоборот не нужно? Какие у вас опытные наблюдения?

Александр Яценко:

— Я скажу очень простую вещь, тем более вам, как экономисту, это будет более чем понятно. Монополия действенна для монополистов, она выгодна монополисту. Потребителю, всегда это было, есть и будет, выгодна конкуренция. Должны быть какие-то государственные организации, которые могут какой-то минимум обеспечить каким-то людям, гарантировать какой-то перечень услуг вообще неимущему человеку. Должна быть создана нормальная конкурентная среда и для частных компаний. Здоровая конкуренция выгодна не только потребителю, здоровая конкуренция — это сильная экономика. А сильная экономика — это сильная родина. Я даже не буду говорить про государство, я говорю, как я думаю, как чувствую своим сердцем. Здоровая сильная экономика основывается на здоровой конкуренции. Антимонопольная служба должна быть настоящая. Когда есть здоровая конкуренция, чтобы заказчики к ним шли, люди будут улучшать качество услуг, они будут снижать цены, они будут придумывать какие-то новые вещи, чтобы показать, у нас есть это. В концовке для каждого участника, для каждого конкурента это есть развитие. Что у нас имеет место быть и что у нас не имеет место быть? Я скажу так, у нас есть официальные государственные организации, есть в их части целая куча народу с государственной символикой. Что это за люди, я не знаю. И на каких нормативно-правовых актах они базируются? Что они говорят, это общеизвестно, а как на самом деле есть, я с ними лично не знаком. Частных компаний тоже хватает. Наверное, время все расставит на свои места. Время и будущее. Я в него верю. Наше радио называется ВЕРА. Что такое вера? Вера — это суждение, не требующее доказательств. А наука ищет доказательства. Для меня как для православного христианина, прежде всего, я верю в Бога. Но жизнь меня и ремесло, не без этого, меня убедила, я знаю, что Господь есть, и правда она правда. Она бывает, через терния, через страшные переживания, через потери. За правдой будет правда — так выражусь, это не тавтология. А не за временщиками, не за теми, кто с использования своего административного ресурса в наше сложное время наживается. Я в это верю истинно.

Мария Сушенцова:

— Замечательно, это очень оптимистично звучит и укрепляет и нашу веру в то, что за правдой будет последнее слово. В одном из интервью, Александр, вы рассказывали такой случай, а может быть, таких случаев было несколько на вашей практике, что соборование иногда поднимало людей на ноги настолько, что они жили потом еще долгое-долгое время. Не могли бы вы с нами поделиться одной, двумя или несколькими такими историями вдохновляющими и действительно светлыми.

Александр Яценко:

— Давайте я две истории расскажу. Действительно у нас был такой случай, это еще на заре открытия нашей организации, мы еще год-два работали, мне звонит человек. Он, кстати, известный профессор геронтологии, как потом выяснилось, мы уже с ним после третьего раза, когда бабушка соборовалась, немножко забегаю вперед. Просто звонит заказчик на телефон, на телефон, как правило, я отвечаю, иногда сотрудники. Звонит, говорит, бабушку из больницы выписали умирать. — Пособоровать надо, бабушка в сознании? — Ну, мы пособоруем, но она точно уже всё. — Я говорю: хорошо, не то чтобы хорошо, но если надо будет, обращайтесь, поможем, все рассказал. Но вы, говорю, все-таки пособоруйте. Мы с ним как-то проговори долго. У меня память хорошая, музыкой в детстве занимался, память хорошая. Проходит пять лет, звонит он же, говорит: здравствуйте, помните, я вам звонил пять лет назад. Я говорю: помню. Он говорит: бабушке сейчас так плохо стало. То есть понимаете, пять лет бабушка все-таки прожила. Так плохо стало бабушке, теперь-то уж она точно умрет. Я говорю: соборуйтесь. Он хохочет. Проходит три года, звонит, можно бесконечно рассказывать, говорит: бабушке совсем плохо. Ну, это уже смех и грех. Я ему говорю: надо бабушку пособоровать. Он ко мне приехал, мы с ним поговорили, он бабушку пособоровал. Через год она, действительно, упокоилась, Царство Небесное. То есть эта история продолжалась на протяжении девяти лет. Я хотел еще одну историю рассказать, вы мне напомнили. Когда мы сегодня коснулись, что не надо делать, чтобы не попасть в какую-то беду, не выпивать. Я еще сказал про верность. У меня был такой случай, 2 января я сам приехал на адрес. Позвонили, на Новогодние праздники мы все равно работаем, Новый год, 9 мая, неважно, смерть не спрашивает, сколько времени, нам надо всегда людей поддержать. Приехал 2 числа. Коммунальная квартира, соседи собрались хоронить бабушку, говорят, мы ее только обнаружили. Сталинский дом, сильно натоплено, то есть батареи прекрасно работают, она выходила из комнаты последний раз 31 декабря. То есть она, наверное, умерла уже двое суток как. Когда двое суток тело лежит в комнате, как правило, уже запах, скажем так, не самый лучший. Я захожу в комнату, лежит бабушка, я абсолютно искренне, глядя в глаза, говорю, в комнате не просто нет плохого запаха, в комнате благоухание. Я так думаю, как такое может быть? Мы сделали все необходимые процедуры. Уже в ходе организации похорон, причем она оставила деньги, соседи говорят, такая была женщина, такой человек был необыкновенный, она собрала деньги. Они люди порядочные очень оказались, и мы бабушку похоронили лучше, чем министра. Когда мы пообщались с родственниками, я узнаю такую вещь, что в 41-м году она обручилась, она не успела со своим женихом начать жизнь плотную. Он ушел на войну, он пропал без вести. Понятно, что с точки зрения светского человека это не обязательно, но она сохранила ему верность, она сохранила свою непорочность, она всю жизнь прожила одна. Я ни в коем случае никого не ругаю, ни к чему не призываю, я сейчас рассказываю о чистоте. Когда человек отошел ко Господу, два дня пролежав в комнате, где горячие батареи работают, там было тепло, в комнате было благоухание. Это я своими собственными глазами, своим осязанием, то есть это из моей жизни. Наши заказчики сейчас меня услышат по радио и вспомнят, что, да, действительно, такое имело место. Это то, за что я могу сказать: это так. Это к тому моменту, что есть вера, не требующая доказательств, для меня это более чем доказательство того, что это всё именно так.

Мария Сушенцова:

— Действительно, это как будто уже не только вера, но уже знание, знание опытное, которое уже не нуждается ни в каких пояснениях. Дорогие слушатели, я напомню, что сегодня мы разговаривали с Александром Яценко, генеральным директором похоронного бюро № 1. У микрофона была Мария Сушенцова. Мы обсуждали непростую тему смерти и того, как правильно себя вести в ситуации, когда происходит потеря близкого человека. Если у вас есть какие-то вопросы, вы хотели бы заранее проконсультироваться или имеете нужду, произошло печальное событие, то вы можете всегда позвонить в похоронное бюро № 1 по следующему номеру телефона. Можно записать, кому нужно. 8-915-103-31-14. На этом мы прощаемся. Спасибо большое, Александр, за этот разговор. Он был, мне кажется, полезным и с духовной точки зрения, и с житейской. Действительно, эта тема касается всех. Я надеюсь, что те, кто нас слушали, узнали для себя много полезного, многое взяли на заметку во всех смыслах. Спасибо вам еще раз за этот разговор, и хорошего вечера вам, дорогие слушатели.

Александр Яценко:

— Спасибо вам огромное. Хочу от себя еще добавить, чтобы все наши радиослушатели всегда помнили: у Бога все живы.

Мария Сушенцова:

— До свиданья.

Александр Яценко:

— До свиданья.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Сохранение памяти о членах церковных общин». Игорь Гарькавый
• «Секреты счастья многодетной семьи». Священник Святослав, Ирина, Марина и Сергей Черные-Малкины
• «Морские сражения Русско-Шведской войны». Дмитрий Володихин

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов