Поделиться
Паровоз из Москвы, свистя и замедляя ход, подходил к станции. Пассажиры с нетерпением приникли к окнам. Мимо проплывали служебные станционные строения из новенького красного кирпича. Но вот, наконец, и платформа. А над ней - большая вывеска с чёткими крупными буквами: «Марк». Вывеску с любопытством разглядывали все, кто в 1901 году проезжал эту остановку Савёловского направления, хотя в табличке с названием станции не было ровным счётом ничего необычного. Кроме того, что на ней была написана фамилия человека, которого москвичи очень хорошо знали. Гуго Маврикиевич Марк – крупный предприниматель, владелец нескольких металлургических заводов – недавно построил эту платформу на собственные средства.
Увековечивать в её названии свою фамилию Гуго Маврикиевич не собирался. Но руководство железной дороги, а главное, обрадованные жители близлежащих населённых пунктов, которым теперь не нужно было по нескольку вёрст в день отмахивать пешком, настояли на том, чтобы станцию назвали так, и никак иначе. И Марку пришлось уступить. Однако с тех пор сам он, проезжая платформу, от окна по обыкновению смущённо отворачивался.
Гуго Маврикиевич был потомком немецких переселенцев. Чуткий к нуждам ближних и искренне уверенный в том, что богатство даётся Господом, чтобы щедро делиться им с теми, кто испытывает нужду, Марк всегда с готовностью помогал людям.
В селе Архангельском, где у Марков было большое загородное имение, Гуго Маврикиевич вместе супругой Эльзой открыли и содержали за собственный счёт родильный приют. Бедные крестьянки, роженицы, стеснённые в средствах и не имеющие возможности заплатить акушерке, находили здесь первоклассное медицинское обслуживание, уход и доброе, радушное отношение. Квалифицированные доктора и сиделки, труд которых, Марки оплачивали из личных средств, внимательно заботились о родившихся малышах и их мамах.
Гуго Маврикиевич постоянными пожертвованиями поддерживал московские детские приюты, был попечителем Московского училища для бедных детей и сирот. На протяжении нескольких поколений семья Марков помогала Петропавловскому храму в Старосадском переулке.
Нельзя сказать, чтобы Гуго Маврикиевич особенно интересовался наукой. Однако, когда в 1912 году несколькими профессорами Московского университета было учреждено «Общество Московского научного института» и его основатели обратились к московским предпринимателям с просьбой о поддержке, Марк немедленно отправил на счёт Общества сначала 75, а потом ещё 25 тысяч рублей. Сделал он это анонимно, подписавшись неизвестным жертвователем. За последующие несколько лет этот «неизвестный жертвователь» в общей сложности перевёл в пользу Московского научного института три с половиной миллиона рублей! Как выяснилось впоследствии, Гуго Марк фактически оказался единственным, кто откликнулся на просьбу учёных о поддержке Института и на чьи средства он активно развивался, внося значительный вклад в российскую науку.
С началом Первой Мировой войны в России стали усиливаться антигерманские настроения. В мае 1925-го по Москве прокатилась целая волна погромов, в результате которых имуществу многих выходцев из Германии, в том числе и семейству Марков, был нанесён значительный ущерб. В предчувствии дальнейших бедствий, многие друзья и родственники Гуго Маврикиевича спешно уезжали на историческую родину или переводили свои капиталы в немецкие банки. Но Марк остался в России. В 1916 году его семья пожертвовала девятьсот тысяч рублей на открытие в Лефортове госпиталя для раненных воинов.
Скончался Гуго Маврикиевич в 1918 году. До сих пор его называют Гуго Маврикиевича Марка самым щедрым меценатом в истории российской науки. Железнодорожная платформа Марк за более чем сто лет не поменяла своего названия, став своеобразным памятником «неизвестному жертвователю».
