В 1239 году Татары появились на северо-востоке Руси. Они взяли Земли Мордвы, и дойдя до реки Клязьмы, сожгли Гороховец. Весть об их нашествии произвела необычайный ужас. Жители городов и сел бежали, сами не зная куда.
Батый со всем своими силами двинулся в Поднепровье. Скоро были сожжены и разграблены Чернигов и Переславль Южный. После этого двоюродный брат Батыядвинулся к самому Киеву и отправил князю Михаилу, послов с дарами, склоняя его и граждан к сдаче. Но послов не послушали, и они были убиты. Князь же Михаил оставил город и отправился искать себе убежища и помощи в Венгрии.
Татары до зимы с 1240 на 1241 год Киева не трогали. И в нём за это время успели перемениться два князя. Пользуясь выездом Михаила, Киев поспешил захватить Ростислав Мстиславович. Но его четвероюродный брат — Даниил Романович, уже утвердившийся в это время в Галиче, воспротивился этому захвату и сам взял себе Киев. Однако Даниил в Киеве не остался, а поручил его своему тысяцкому Димитрию.
Тем временем Михаил был крайне холодно принят Венграми и встретил затем такой же прием и у Поляков. Тогда он решил искать примирения с Даниилом и Васильком, чистосердечно раскаявшись в прежней вражде. Благородные сыновья Романа тотчас же искренно примирились с Михаилом и обещали ему вернуть Киев.
Но к последнему подходили уже Татары под начальством самого Батыя.
От скрипа Татарских телег, рева верблюдов и ржания лошадей, Киевляне не могли слышать друг друга. Батый поставил стенобитные орудия у Лядских ворот и беспрестанно бил ими день и ночь, пока городские стены не были сломаны. Но Киевляне оборонялись с беззаветным мужеством.
Граждане, руководимые тысяцким Димитрием, взошли на остаток укреплений и продолжали защищаться как львы. К ночи Димитрий был ранен, и Татары, овладев последними стенами, решили остаться на них до рассвета с тем, чтобы на утро начать грабёж города.
Киевляне, пользуясь ночным покровом, спешили возвести новые укрепления вокруг Десятинной церкви. И Татары с наступлением дня принялись вновь брать их с кровопролитнейшего боя. Наконец, остатки защитников заперлись в самой церкви и продолжали свою беспримерную оборону. Боярин Димитрий, несмотря на рану, руководил боем по-прежнему.
Скоро церковные стены не выдержали тяжести собравшегося народа, который был во множестве на кровле, и рухнули. Устилая путь трупами, татары предались нещадному избиению последних защитников.
Это было 6 декабря 1240 года.
Когда раненого Димитрия привели к Батыю, то этот бесчеловечный варвар, изумленный его необыкновенным мужеством, даровал ему жизнь и оставил при себе.
Скоро Киев превратился в груду развалин. Десятинная церковь была разрушена до основания. Та же участь постигла Печерскую лавру и другие сооружения. Татары не оставили в покое и могил. Давили своими ногами черепа наших древних князей. Но гробница Ярослава Мудрого каким-то образом сохранилась. Сохранилось и несколько келий Печерских черноризцев и малый придел в лавре.
Так погиб Киев.
Узнав о его падении, Михаил Черниговский выехал в Польшу, а Даниил Романович — в Венгрию, чтобы привести оттуда войска на защиту своей Земли.
Батый, получив известия об отъезде князей, спешил овладеть Волынью и Галичем до прибытия к ним подкреплений с запада. Подойдя к городу Ладыжину на Волыни, Батый не мог его взять приступом. Тогда он стал уговаривать льстивыми обещаниями граждан к сдаче. Те поверили и сдались. И были избиты все до единого. Скоро Владимир Волынский, Каменец, Галич и много других городов пали под ударами Татар. Только один Кременец, по причине своей неприступности, был ими обойдён.
Видя гибель Русской Земли, пленный боярин Димитрий, чтобы отвести от нее Татар, стал говорить Батыю: «Будет тебе здесь воевать, время идти на Венгров. Если же еще станешь ждать, то там Земля сильная, соберутся и не пустят тебя в нее». Батый послушался и повернул свои орды к границам Венгрии.
Между тем, вся Западная Европа была в необычайном страхе и трепете. Про Татар, так же как в старое время про Гуннов, стали распространять самые нелепые басни и уверять, что они происходят прямо от сатаны. В 1238 году, англичане не производили у своих берегов ловли сельдей, из страха перед монголами. Немецкий император Фридрих Второй рассылал воззвания к вооружению против врагов всего христианского мира. Однако эти великодушные воззвания не достигли цели, так как у него самого шла в это время борьба с папой, а внутри империи царило большое разъединение.
Только одни Славянские Государства должны были взять на себя борьбу с Татарами.
Весною 1241 года Батый вторгся в Венгрию. Другой Татарский отряд двинулся в Польшу, также внося везде ужас и разорение. Затем Татары двинулись дальше на запад, разбили Немцев в большом сражении под Лигницем, но были затем остановлены Чешским королем Вячеславом, преградившем им путь своими многочисленными войсками.
С ним Татары не решились вступить в борьбу и повернули назад. Затем они потерпели поражение под Оломуцем от храброго Чешского воеводы Ярослава и поспешно вернулись в Венгрию, чтобы идти оттуда в Австрию. Но на этом пути они опять были остановлены Чешским королем Вячеславом и его храбрыми полками, после чего Татары отхлынули к востоку.
Таким образом, исключительно благодаря мужеству западных Славян — Чехов, вся остальная Европа была спасена от ужасов Монгольского нашествия. Русская Земля же, принявшая грудью своею смертоносный удар, надолго подпала под Татарское иго.
Священномученик Владимир и Валентина Амбарцумовы
Священномученик Владимир Амбарцумов, говоря о своей жене Валентине, повторял, что не знает, где кончается он и где начинается она. Любовь супругов была столь крепка, потому что черпала силы в Евангелии. И хотя совместная жизнь Владимира и Валентины была очень короткой, созданная ими и расцветшая в ΧΧ веке семья Амбарцумовых стала украшением Русской Церкви.
Незадолго до начала Первой Мировой Войны Владимир Амбарцумов вступил в московский кружок Всемирного Студенческого Христианского Союза. В кружках, подобных этому, рассказывала дочь Амбарцумова Лидия, «витал дух общежитейства: общий дом, общая трапеза, общие заботы. В них проходила вся жизнь: здесь дружили, влюблялись, женились, родили и воспитывали детей». Здесь Амбарцумов познакомился со своей будущей супругой Валентиной. Оба они были протестантами: Владимир по рождению, а Валентина, которую в детстве крестили в православии, сделала осознанный выбор в пользу баптизма.
Молодые люди поклялись посвятить жизнь проповеди Евангелия. Они поженились в 1916 году. Через несколько месяцев после торжества Владимир писал Валентине: «Я очень привык к тебе, но всё же то, что ты у меня есть, для меня так же ново, как в первый день. Я чувствую себя совершенно иначе, чем раньше, и всё ещё удивляюсь этому, вернее, радуюсь. Всё-таки как отлична эта радость от всех других земных радостей, которые, и даже лучшие, так скоро проходят, хотя бы уже и потому, что к ним привыкаешь».
После революции христианские кружки подвергались притеснениям со стороны властей, но первые годы они продолжали работать. Владимир и Валентина не оставляли евангельской проповеди. Вместе с друзьями они приобрели и отремонтировали старый дом в центре Москвы, в одной половине которого разместились сами Амбарцумовы, а в другой — проходили занятия и собрания кружка. Супруги организовывали лекции, приглашая известных богословов, раздавали евангелия в больницах и тюрьмах, создали детский приют для сирот. Один из подопечных этого приюта — мальчик Никита — стал приёмным сыном Амбарцумовых. Они приняли его в семью, хотя у Владимира и Валентины уже было двое маленьких детей.
В 1920 году Владимира Амбарцумова и многих других кружковцев арестовали. Причиной ареста была их миссионерская деятельность. В это же время Амбарцумовы потеряли одного из сыновей — Витя умер от скарлатины. Родители утешали друг друга напоминанием о Господе. Владимир в одном из писем к супруге писал: «Будем же послушными и терпеливыми Его учениками. Ведь все испытания имеют исключительной целью закалить и воспитать нашего внутреннего человека для вечной жизни. Чем больше мы здесь переживём Господа и силу Его, тем ближе и роднее Он нам будет там. Будем охотно приносить в жертву временное, чтобы приобресть вечное».
Страшным испытанием для Владимира стала потеря Валентины, которая скоропостижно скончалась от пищевого отравления в 1923 году. Перед смертью она сказала мужу: «Я умираю, но ты не очень скорби обо мне. Я только прошу тебя: будь для детей не только отцом, но и матерью. Времена будут трудные. Много скорби будет. Гонения будут. Но Бог даст сил вам, и всё выдержите». Во время похорон Валентины — они проходили по протестантскому обряду — царила возвышенная, просветлённая радость. Спустя несколько лет Валентину заочно отпел православным чином владыка Мануил Лемешевский. Владимир в середине 1920-х годов сблизился с протоиереем Валентином Свенцицким и стал его духовным сыном. Отец Валентин крестил Амбарцумова и двух его детей, а затем благословил Владимира стать священником...
Когда-то супруги Амбарцумовы мечтали о 12 детях — по числу апостолов. Их чаяние оправдалось во внуках и правнуках. У старшего сына Евгения, настоятеля Князь-Владимирского собора в Ленинграде, родилось восемь детей, у дочери Лидии — шесть. Среди потомков Амбарцумовых — множество, куда больше двенадцати, православных священников.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Преподобные Сергий и Варвара Островские и их сын – преподобный Александр Свирский
В 1830 году в приладожском селе Мандеры построили часовню. В ней находились образа святых — преподобных Сергия и Варвары Островских и их сына — преподобного Александра Сварского. Часовня стояла на месте, где в пятнадцатом веке был дом, в котором жили Сергий и Варвара — в миру Стефан и Васса — и где у них родился сын Амос — будущий святой Александр Свирский.
Супруги считались зажиточными людьми. Они трудились, растили детей, ни в чём не нуждались и не собирались менять вполне счастливый образ жизни. Своего третьего и последнего ребёнка — Амоса они буквально вымолили у Бога. И относились к мальчику, как к дару небес и утешению в старости. Когда Амос вырос, родители стали искать ему невесту. Но юноша мечтал только об одном: он хотел уйти в монастырь. Амос строго соблюдал посты и посвящал ночи молитвам.
Однажды он познакомился с монахами из Валаамского монастыря, пришедшими в село по хозяйственным нуждам. Узнав про отдалённую обитель, расположенную на Ладожском озере, Амос был заворожён рассказами о подвижнической жизни иноков и решился уйти на Валаам. Понимая, что родители его не отпустят, юноша пошёл на хитрость: сказал отцу и матери, что идёт по делам в соседнюю деревню и просил не беспокоиться, если ему придётся задержаться. А сам преодолел 180 километров и, явившись в Валаамский монастырь, принял постриг с именем Александр.
Три года Стефан и Васса искали сына. Ходили по городам и сёлам, опрашивали людей, обещали щедрое вознаграждение тому, кто сообщит им о местонахождении Амоса. Всё было безуспешно. Но родители не теряли надежды. Никто не видел их сына живым, но ведь и мёртвым не видели тоже. Когда же до супругов дошла весть о том, где живёт Амос, Стефан собрался и отправился на Валаам. Александр не хотел выходить к отцу, понимая, что тот будет уговаривать его вернуться. И согласился поговорить только после того, как Стефан пригрозил, что убьёт себя. Сын выслушал отца, и хоть ему было нестерпимо видеть его слёзы, ответил: «Одно тебе хочу сказать: придя в монастырь Пресвятой Богородицы в Остров, постригись там, и спасение души своей получишь. А если этого не сотворишь, больше лица моего не увидишь». Стефан в гневе ушёл, но любовь к сыну заставила его вернуться и пообещать Александру сделать так, как он хочет.
Стефан сдержал слово. Он продал свой дом, раздал имущество бедным и вместе с женой ушёл в Введенский монастырь, где они приняли монашество. Стефан постригся с именем Сергий, а Васса с именем Варвара. К тому времени они были уже пожилыми людьми. И прожили совсем недолго, скончавшись в своей тихой обители. Александр, никогда не забывавший об отце с матерью и опекавший их монастырь, так и называл его: «монастырь моих родителей». И царь Фёдор Иоаннович говорил о нём: «Введенский монастырь, где лежат родители чудотворца Александра Свирскаго». Супруги были канонизированы Церковью и прославлены в чине преподобных.
Сам Александр покинул Валаам и построив хижину на берегу Рощинского озера, несколько лет жил там в одиночестве. Слух о том, что у озера живёт святой, распространился по окрестностям, к Александру стали приезжать паломники. Жить им было негде, и Александр основал на берегу монастырь Живоначальной Троицы, а чуть позже недалеко от него — Александро-Свирскую обитель, игуменом которой и стал. Он прожил 85 лет и умер в августе 1533 года. Церковь канонизировала его спустя 14 лет после кончины.
Сегодня великое множество людей молится Александру Свирскому о рождении ребёнка, как когда-то молились о том же святые Сергий и Варвара. За помощью к Преподобному обращаются и родители, чьи дети решили посвятить свою жизнь Богу. Сразу и безоговорочно принять это могут далеко не все. Но молясь Александру Свирскому матери и отцы, так же как Сергий и Варвара, учатся уважать жизненный выбор своих детей.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Юрий Васильев и Нелли Корниенко
Курортный сезон 1959 года был в разгаре. Южное солнце стояло высоко в безмятежном голубом небе. Пляж с утра был полон желающих окунуться в прохладные морские волны. Худенькая темноволосая девушка озабоченно потрогала плечи — не обгорела ли? Девушку звали Нелли Корниенко. На отдых в Геленджик студентка Щепкинского театрального училища приехала из Москвы. Вдруг прямо перед нею из воды вышел молодой человек — высокий статный шатен. На несколько секунд их взгляды встретились. Осторожно ступая по нагретой солнцем гальке, парень прошёл мимо. И Нелли забыла про полуденный зной, про обгоревшие плечи... «Меня словно громом поразило», — вспоминала она спустя годы. Это была любовь с первого взгляда.
Оказалось, что незнакомец вместе с друзьями расположился неподалёку. Ребята шумно и весело играли в домино. Нелли то и дело поглядывала в их сторону. И вдруг услышала: «Девушка, давайте к нам!» Тот самый красавец махал ей рукой. Нелли смутилась, но приглашение приняла. Накинув на плечи полотенце, подсела к компании. Познакомились. Парень представился Юрием Васильевым. И как-то само собой получилось, что скоро они отсели в сторонку и стали увлечённо общаться вдвоём. Оказалось, что Юра тоже из Москвы. И — вот это совпадение! — тоже будущий актёр, студент ГИТИСа! Прощаясь, парень пригласил девушку на прогулку по вечернему городу, назначив свидание в центральном парке.
Две недели отдыха пролетели, как один миг. Каждый день молодые люди встречались. «Между нами очень быстро возникло настоящее глубокое чувство», — вспоминала Нелли Ивановна. Вернувшись в Москву, Нелли и Юрий поняли, что не могут жить друг без друга. В 1960-м году они поженились. Окончив учёбу, попали в труппу одного театра — Малого. Вместе уходили на работу, вместе возвращались. Вместе играли на сцене. И никогда не уставали друг от друга. Наоборот, помогали учить роли, советовались о том, как лучше сыграть того или иного персонажа. А однажды произошёл удивительный случай. Прямо на улице к Нелли подошёл пожилой человек. Он оказался кинорежиссёром и искал исполнительницу главной роли для своего нового фильма. Типаж Нелли показался ему идеальным. Он пригласил женщину на пробы. Мужу Нелли решила пока ничего не говорить — вдруг не утвердят? Каково же было её изумление, когда на «Мосфильме» она увидела... Юрия! Он пришёл пробоваться на роль в том же фильме! «Не хотел тебе говорить, пока не утвердят», — сказал Васильев. В итоге супруги получили роли в картине Маноса Захариоса «Ловцы губок». «Это просто невероятно! Мы с Юрой играли главных героев, любящих друг друга, и сами были любящей супружеской парой», — вспоминала Корниенко.
Роли в кино и театре приносили Юрию и Нелли много радости. Но главной радостью стало рождение дочери Екатерины в 1967 году. По воспоминаниям Нелли Ивановны, Юрий был образцовым отцом. Купал дочку, укладывал её спать. Примерно в то же время супруги решили обзавестись собственным домом за городом. «Построю сам», — решительно сказал Юрий. И как только выдавалась свободная минута, ехал в деревню — месил раствор, клал кирпичи.
В 1979 году Васильев сыграл одну из своих самых известных киноролей в знаменитой картине Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» — телевизионщика Рудольфа, бросившего главную героиню с маленьким ребёнком. Корниенко вспоминала, что её мужу было очень непросто воплотить такого персонажа. Ведь в жизни Юрий был полной противоположностью! «Юра жил семьёй, бесконечно любил нас с дочкой», — говорила Нелли Ивановна.
...Жарким летним утром 1999 года Нелли и Юрий должны были поехать на дачу. Муж долго не вставал, и Нелли Ивановна пошла его будить. Наклонившись, поняла: Юрий Николаевич скончался. И вспомнила, как накануне он вдруг взял её за руку, долго смотрел в глаза и повторял: «Родная, любимая!» Пережив мужа на 20 лет, Нелли Ивановна больше не вышла замуж. Оставшиеся годы она прожила, вспоминая любимого супруга. А когда пришла пора воссоединиться с ним в вечности, коллеги по Малому театру написали в некрологе: «Там, на Небесах, Юра и Нелли теперь снова вместе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен