Поделиться
Фёдор Шаляпин с дочерью Мариной
Вспоминая о своём отце Фёдоре Шаляпине, его дочь Марина чаще говорила не о великом артисте, чья слава гремела по всему миру, а об уютном, мягком человеке «с тихим голосом», который совершенно не мог жить без своей семьи. И только с ней чувствовал себя счастливым.
Марину в детстве называли Дон-Кихотом. Когда её мама только ожидала появления дочери на свет, композитор Массне специально для Шаляпина писал оперу «Дон-Кихот». Девочка росла неисправимым романтиком, а отец шутил, что она – настоящее женское воплощение благородного героя Сервантеса. И сама Марина искренне считала себя «дочкой Дон-Кихота».
Шаляпин был уникальным отцом. Добрым, щедрым, заботливым. Он выдумывал такие сказки, что дети слушали их, затаив дыхание и запоминали на всю жизнь. Для Марины её детство – счастливейшая пора жизни с папой, который ради дочери был готов на самые смелые поступки. Так, например, когда Марина серьёзно заболела, а случилось это сразу после революции, Шаляпин пошёл к Ленину и попросил его прислать к дочери своего врача. Доктор поставил диагноз – туберкулёз и сказал, что жить девочке осталось полгода. Родители стояли, сражённые горем, а Марина заявила: «Не делайте таких лиц! Я всё равно не умру». И сдержала слово – поправилась.
В 1922-ом году семья покинула Россию. Шаляпины переехали в Париж. Марина хотела стать балериной, её отдали в балетную студию. Актёрский хлеб горек и кому как не Шаляпину было знать об этом, но отец не уговаривал дочь бросить занятия, он лишь тактично намекал ей на то, что балет – это не только розы. Жизнь распорядилась по-своему, танцовщицей Марина не стала, а стала женой и матерью.
Она была красивой девушкой и в 1931-ом году даже выиграла парижский конкурс «Мисс Россия», проводившийся среди русских эмигранток. Фёдор Иванович, хоть втайне и гордился дочерью, поддразнивал её: «Ну, подойди ко мне, мисс Россия!», - обращался он к Марине. А когда она подходила, пел: «Вот взошла луна златая, тише, чу, гитары звон…». «Это я была луна – потому что лицо у меня было круглое. А папа был человек с юмором», - рассказывала Марина.
К слову, отец не позволял дочери пользоваться косметикой, считая, что не стоит помогать природе помадами, а девушке лучше отличаться хорошим воспитанием и манерами. И сам всегда подавал личный пример: следил за собой, был вежливым, никогда не повышал голос на прислугу – помнил, что и сам вышел из крестьян. Конечно, порой Шаляпину приходилось делать озорной Марине замечания. Но в эти минуты он имел такой виноватый вид, что дочери становилось его жалко. Проще было не огорчать папу.
О его смерти в 1938-ом году Марина узнала по дороге из Рима, где жила к тому времени, в Париж, куда она мчалась в надежде застать отца живым. Но он умер и эту ужасную новость Марине сообщил таможенник в аэропорту. Просто показал газету с фотографией в траурной рамке…
Фёдора Ивановича не стало, но из жизни Марины он не исчез. Все свои поступки дочь привыкла мерять папиной мерой. Она даже замуж вышла за человека, увидев которого в первый раз, подумала, что он очень похож на отца.
В конце 20-го века Марина Фёдоровна часто наведывалась на родину. Дарила столичным и провинциальным музеям Шаляпина семейные реликвии, присутствовала на перезахоронении его праха на Новодевичьем кладбище Москвы и не было дня, чтобы не вспоминала об отце. В её римском доме висел портрет Фёдора Ивановича во всю стену. И всегда работало радио, которое передавало классическую музыку. «Иногда ночью я просыпаюсь - и папа мне поёт!», - рассказывала Марина Шаляпина.
