Поделиться
...Недавно мой друг, спасающий старые книги и целые домашние библиотеки, от которых в нынешнюю цифровую эпоху нередко избавляются как от строительного мусора, протянул поэтический сборник середины 1980-х годов: «Ты не знаешь такого автора? Хороший человек и хороший поэт, по-моему».
В тот день — ни ему, ни мне — имя и фамилия стихотворца ничего не сказали.
Теперь я знаю многое: Федор Сухов — из старообрядческой семьи, прошёл всю Великую Отечественную войну, в годы которой впервые и напечатался. В послевоенные времена закончил Литературный институт, издал двадцать пять сборников стихотворений, один крепче другого.
В поэзии наследовал Сергею Есенину и Николаю Клюеву.
В конце 1970-х он стал всё чаще приходить в храм и написал свою главную книгу о войне под названием «Ивница». Отошёл к Господу в начале 1992-го года.
Похоронен Федор Сухов в своём родном селе Красный Осёлок Нижегородской области, где — при местной библиотеке — открыт небольшой музей его имени.
Родные поэта бережно занимаются его литературным наследием.
И скажу ещё, пользуясь случаем, что престарелый Федор Григорьевич однажды попал со своим авторским чтением на документальный экран: попробуйте набрать его имя в поисковике популярного видеохостинга...
Вскипает степь кузнечиковым звоном,
Шуршит до хруста высохшей травой,
А я лежу в томлении безмолвном,
Уткнув себя в копёшку головой.
Восходит месяц, выкруглясь багряно,
Застыли недвижимо облака,
В объятьях низкорослого бурьяна
Ворочается сонная река.
Степная невеликая речушка,
Наверное, учуяла она,
Какое я испытываю чувство,
Когда кругом ликует тишина.
...Томит меня и днями и ночами,
Но всё-таки я жду такого дня,
Когда взыграю буйными ручьями,
Серебряно, малиново звеня.
А если не взыграю я, а если
Паду на землю тихою росой,
Быть может, дуб мой, сверстник мой, ровесник,
Меня помянет горестной слезой.
И осенит листвой своей суровой
На журавлиной утренней заре
Хотя б за то, что не сказал я слово,
Противное и небу, и земле.
Федор Сухов, «Вскипает степь кузнечиковым звоном...»
Кажется, теперь уже и не пишут почти подобных портретов — полевых, лесных, загородных дней. Духовных, я замечу портретов буден наших...
А как же хорошо, друзья, что они остаются в стихах, наследующих славной традиции, обозначенной не только названными именами Есенина и Клюева, но и букетом иных имён: от Сергея Клычкова и Александра Твардовского до Николая Рубцова и Алексея Решетова.
В том числе вспомним имя и Федора Сухова.
Я закончу программу финалом одной чудесной суховской баллады, пронизанной авторскими пожеланиями и надеждами...
...Пусть древнее великолепие
Красуется в волжской воде
И наподобие лебедя
К моей подплывёт лебеде.
Ударит в серебряный колокол,
Рассыплет малиновый звон.
Чтоб чья-то высокая горенка
Земной положила поклон.
Чтоб просветлела, разведрилась
Скорбящая чья-то душа,
Воспряло продрогшее дерево,
Из гиблого вышло дождя.
Раскинулась широколиственно
Его красота, доброта,
Чтоб только великая истина
Мои обжигала уста.
Федор Сухов, из стихотворения «Бреду к Желтоводской обители...»
