Сейчас в эфире

Ваш браузер не поддерживает HTML5 audio

«Духовная жизнь: как побороть равнодушие?» Священник Роман Гизитдинов

Священник Роман Гизитдинов

«Духовная жизнь: как побороть равнодушие?» Священник Роман Гизитдинов

У нас в гостях был настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в Пскове священник Роман Гизитдинов.

Мы говорили о том, с какими вопросами и сложностями в храм чаще всего приходят молодые люди, что может помочь побороть равнодушие и вернуть интерес к духовной жизни, как совместимы многочисленные ограничения в Церкви и необходимость духовного труда со свободой христианина, а также что такое духовная радость и каково значение добродетели благодарения.

Ведущий: Константин Мацан

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона Константин Мацан. В гостях у нас сегодня священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков. Добрый вечер.

Священник Роман Гизитдинов:

— Добрый вечер, Константин, дорогие слушатели.

Константин Мацан:

— У нас камер нет в программе, эту программу мы на видео не снимаем, поэтому я расскажу нашим слушателям, что вы священник молодой. Надо полагать, что чувствуете нужды современных молодых людей, того поколения, которые являются вашими ровесниками, и чувствуете те запросы, которые, как правило, есть у этой социально-возрастной группы к Церкви, или вопросы о вере, о Боге. С одной стороны, это вопросы вечные, а с другой стороны, каждое поколение существует в том контексте, в котором существует, на том витке социума, на котором этот социум находится. И, наверное, специфика эта каким-то образом определяется. В вашем общении с молодежью, с вашими ровесниками, как вам кажется, какой главный у них запрос к вере, к религии? Чего ищут люди, когда обращаются к вере, чего не находят больше нигде?

Священник Роман Гизитдинов:

— Спасибо за вопрос, Константин. Когда к нам приходят креститься, или лучше сказать крестить детей — потому что мои сверстники это чуть за 30, мне самому 31 год, скоро будет в сентябре 32 — это вопрос о том, как сочетать религиозность, вообще вопрос о Боге, о духовной жизни со своей занятостью. С нагрузкой молодого среднего возраста, когда детки маленькие появляются или уже ходят в школу. Когда потихонечку начинаешь заботиться о родителях. Очень много задач, стремлений, целей, когда идет рост у людей карьерный, готовят себя к новым постам. Сюда вписать еще такую новую ветвь, как православие впишется сюда? Об этом думают всегда очень настороженно, иногда даже боятся эту тему развивать, потому что это не просто выход из зоны комфорта, это значит, изменить жизнь в корне. Чаще всего в представлениях людей это значит мне отказаться от моего образа жизни. Это, конечно, не так. Это не значит, что нужно бросать свою нагрузку, или уменьшать ее, или оставить свои карьерные цели. Но у людей очень часто связаны с этим стереотипы. Спрашивают чаще всего о том, как можно обойтись минимальной религиозностью, какой минимум в молитвах, какой минимум в посещении храма, насколько редко я могу читать молитвы, читать Писания, чтобы моя душа и совесть были спокойны, и я минимально свою жизнь изменил.

Константин Мацан:

— Так, и что вы отвечаете?

Священник Роман Гизитдинов:

— Конечно, я говорю о том, что здесь нет одного четкого рецепта.

Константин Мацан:

— Одного моего знакомого священника спросили: как часто можно причащаться? Он ответил: не чаще раза в сутки.

Священник Роман Гизитдинов:

— Замечательный ответ. Если читать святых о причастии, если ты причащаешься не каждый день, то ты уже причащаешься редко. Другое дело, с чего начать? Очень важно, что вопрос поставлен правильно: с чего начать? Начать с приемлемого, это то, что сейчас в мою жизнь войдет максимально спокойно, без какого-то стресса для меня и моих близких, это что-то, что в принципе уже может войти в мою жизнь. Есть у меня пять минут утром, пять минут вечером, даже если это пятнадцать секунд утром и пятнадцать секунд вечером, но они есть для разговора с Богом, для того, чтобы с Ним соприкоснуться, чтобы этот опыт вообще был, чтобы о Боге думать, говорить. Чтобы с Ним учиться общаться, разговаривать, нужно начать. И для этого достаточно просто хотя бы мгновения. Это действительно в распоряжении у каждого есть. Сказать себе, что я могу начать — это самое главное. Поверить, что для меня духовность возможна, это самое главное, с чего нужно начать. Потому что современный молодой человек сомневается или вообще не верит в то, что духовность для него, и связывает это или с молитвенными правилами большими, полными, с постами многодневными. Конечно, это все есть, это все хорошо. Если мы говорим, например, о физической пище, она входит в жизнь человека, младенца постепенно. Это сперва молоко матери, потом какие-то жиденькие пюрешки, соки. А потом уже более твердая пища. Тут примерно так же, постепенно вводить в жизнь духовное, и молитву, и в принципе духовное делание, рассуждение, чтение. Это посещение храма настолько, насколько оно пока для человека посильно. Понятно, что нужно себя понуждать, мы себя очень часто понуждаем к тому, что считаем важным, полезным, даже если это нам не особо нравится, но мы знаем, что это нужно. Например, зарядка с утра, еще какие-то вещи, которые вошли в нашу жизнь за необходимостью, и мы себя к ним приучили. Но вначале всегда стоит усилие над собой, наверное, не обойтись без этого все-таки. Когда человек осознал, что есть духовный мир и мне пора с нм соприкоснуться, хотя бы потому, например, что я хочу крестить своего ребенка. Это значит, что я признаю, что есть духовная жизнь, есть невидимая часть меня, часть моего ребенка, о которой нужно заботиться, нужно это невидимой частью человека, то есть душой, тоже жить. Духом, не только телом. Человек итак живет этим, но просто не придает этому такого значения. Подталкиваемые таким событием, как крещение ребенка, или это радостные события другого плана, происшествия, Господь кого-то из близких или его самого от чего-то спас, уберег. Или, к сожалению, это нередко грустные события, тяжелые испытания, которые человека наталкивают на мысль о духовном, о том, что мы не только телесны, не только душевны, но есть такое измерение, в котором я получу ответы, которых не получу, не войдя туда, в духовную сферу. И есть ответы, которые дает только духовная жизнь. Нам душевное или психология или физическое тем более не даст ответы на какие-то ситуации, переживания. Человек, подталкиваемый разными событиями, приходит к необходимости задуматься о духовном. Такими общими словами говоря. Эта необходимость человека подталкивает к понуждению себя. Это непривычно, это не комфортно, я не привык, я в этом не сведущ, это ново, это как-то не по себе, но у человека уже есть повод, тот или иной, личный. Иногда Господь просто прикасается к душе человека, зовя его, призывая его к духовной жизни. В догматическом богословии святые отцы называют это благодатью, призывающей ко спасению. Этот призыв или прямой или через какие-то события жизненные, это дар и это богатство. Это то, чем человек, даже если это скорби, наделен от Бога как поводом и возможностью к духовному росту, к духовной жизни, к тому, чтобы жизнь свою изменить к лучшему. А именно обогатиться самым главным, то есть Богом и Его присутствием в нашей жизни.

Константин Мацан:

— Часто у людей, вы это отчасти упомянули, есть представление о том, что Церковь налагает на человека такие непомерные ограничения. Я сейчас начну погружаться в церковную жизнь и открою, что этого нельзя, этого нельзя, есть нельзя, потому что служба, туда не поедешь, потому что праздник, тут пост, тут еще какое-то ограничение. На протяжении многих лет это обсуждается в сми, в православных медиа, что Церковь это не царство запретов, это не одно большое нельзя. С другой стороны, Церковь это не одно большое можно. Действительно, есть дисциплина, есть вещи, которые тебя в чем-то ограничивают, как в любой области. Поступая в институт, ты подчиняешься расписанию пары. Занимаясь спортом, ты подчиняешься графику тренировок и, может быть, пищевым ограничениям. Как тут искать баланс между отпугивающим образом Церкви как царства запретов и, может быть, излишне поверхностной противоположной крайностью, что нет, можно пойти в церковь и жить по-прежнему и никак себя не менять?

Священник Роман Гизитдинов:

— Благодарю, Константин. Да, человеку нужно себе помогать, отвечая на подобные вопросы. Как тогда к этому относиться, к духовной жизни, к вхождению в этот мир? Надо помнить, что дают те или иные воздержания, принуждения, нагрузка. Подвиг веры, подвиг духовный человека обогащает и дает человеку то, что может быть в его жизни самого светлого, главного и самого невыразимо прекрасного. Это присутствие в его жизни Бога, это единство с Богом, это Его Царство, то есть Царство Бога. Входя в церковную жизнь, постепенно соприкасаясь с молитвой, с хождением в храм, с воздержанием от чего-либо, в первую очередь с воздержанием от греха, к которому нас призывает Господь, нужно помнить, что человеку дает и чем человека наделяет духовная жизнь, которая имеет в себе сторону борьбы, сторону принуждения себя. Кроме того, что не нужно делать, есть то, что нужно делать. За всем этим стоит подвиг, относительный для каждого, для его положения в обществе, для его состояния здоровья, возраста, семейного положения. Этот подвиг разный, он подвиг всегда, так или иначе, но он всегда посильный. Господь не требует от нас непосильного, но дает безграничное и неисчерпаемое. Эта благость, эта радость, которую у нас никто не отнимет и которая превосходит любую другую радость — радость в Боге и о Господе. Духовная радость, которая нас не покидает даже в момент испытания и искушений и даже в трагические моменты нашей жизни. Мы понимаем, что если мы с Господом и если мы Его не предаем, то любая, даже самая тяжелая веха в нашей жизни — это обогащение, это духовный рост и сближение с Богом. Эта непотопляемость христианина в этом отношении, в отношении всех испытаний и всех трудностей, это такая сила Божия, которая в немощи совершается, это одна из сторон духовной жизни, которая должна привлечь человека. Причем не красивыми словами сказанными или прочитанными. А чаще всего должно быть явлено непобедимое Божие Царство в человеке рядом, в живом примере, которое вдохновляет. Человек, который понуждает себя это все делать, ходить в храм, молиться, исповедоваться, причащаться, поститься, не делать того, а делать это — это человек внутренне преображенный, светлый, рядом с ним тепло духовно. Необъяснимо хорошо и непонятно, пока не спросишь, и он не скажет тебе, что это Господь. Господь в моей жизни дает все это хорошее. Меня обижают, а я могу не обижаться. Конечно, мне это сложно делать, я стараюсь, я себя настраиваю правильно, я себя убеждаю не обижаться и не судить человека. Это усилие над собой постоянное и неослабное, то есть нельзя расслабиться в этом духовном борении, в духовном пути. Но с другой стороны, ты не расслабляешься, и Господь и дает тогда тебе и благодать, и радость, и поддержку.

Константин Мацан:

— Священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Я очень рад, что вы упомянули эту категорию радости, которая одна из важнейших для христианского мировоззрения. И апостол Павел говорит: «Всегда радуйтесь». Правда, тут же добавляет: «Непрестанно молитесь. За все благодарите». Тут же слова радости, помещенные в этот контекст, становятся не только привлекающими (вот как хорошо, христианство это радость), а еще несколько обязывающими, потому что за все благодарить это внутренняя работа, к этому нужно прийти, а непрестанно молиться и вовсе труд. Мы часто обращаемся — мы, имею в виду размышляющие, рассуждающие о вере — к теме радости, к тезису, что христианство это радость, как к некой стратегии апологетической, показать, явить, свидетельствовать о том, что христианство это не про угрюмые лица, опущенные в пол, а именно про внутреннюю радость. С другой стороны, слово «радость» в чем-то сложное и многозначное. Кто-то скажет, а у меня радость вкусно поесть, а у меня радость с друзьями на природу поехать, песни на гитаре петь, вот радость. И тоже хорошо, ничего плохо в том, чтобы вкусно поесть или провести время с друзьями с шашлыками на природе. Но одно слово описывает разные состояния. Как бы вы определили разницу? Вы уже начали об этом говорить, но человек, который слушает нас, думает: что же это за христиане, если они про радость говорят? В чем радость, понятая по-евангельски, отличается от радости, понятой по-светски?

Священник Роман Гизитдинов:

— Благодарю, Константин за вопрос хороший очень и помогающий нашему разговору. Радость духовная, радость в Боге — вообще очень частая фраза, которую апостол Павел употребляет — в Господе или во Христе. Радость той вкусной еде, радость общению, гитаре или пикнику на природе христианина будет отличаться радости тем же вещам неверующего человека. Верующий человек эту радость имеет в вечной перспективе. Для него эти временные радости — отголоски радости Небесного Царства. То хорошее, что нам Господь здесь дает, естественно хорошего, то есть не того, что противоестественно, не того, что греховно — сейчас употребляю слова стандартные, лучше говорить так, радость, не вредящая человеку, не наносящая ему физического или душевного или духовного вреда — отголосок Царства Божиего, которое и состоит из радости. Когда вы говорили о словах из послания к фессалоникийцам апостола Павла о радости всегдашней и всегдашнем общении с Богом «непрестанно молитесь», это значит, постоянно общайтесь с Богом и за все благодарите. Благодарность это такое явление в понимании современного человека в большинстве случаев как что-то произвольное, что само рождается во мне в ответ на какие-то действия мои или чужие. Мне сделали хорошо, я уже благодарен, я чувствую себя благодарным. За этим как будто не мыслится мой выбор, а на самом деле он есть. Я просто выбрал этому порадоваться, выбрал поблагодарить, выбрал благодарность как свое состояние. Это общение с Богом и благодарность Богу — это то, что непосредственно радость и дает, то есть в непосредственной связи находится с радостью. Когда мы держим в голове или идем навстречу с близким человеком, любимым, которому мы искренне рады, мы не задумываемся о том, что надо мне с ним поговорить, или что сейчас будет подвиг общения с этим близким человеком. Оно естественно нам дарит радость, потому что мы его любим, мы его знаем, он нам дорог, ценен, даже мысль о нем нам приносит радость. Нам становится хорошо от одной мысли о нем, о хорошем этом человеке, тем более от встречи, от разговора. Если мы не можем встретиться, мы можем хотя бы созвониться с ним, и это уже нам будет в радость. Когда мы к Господу относимся лично как к живому Богу, Который Триединый, лично обращаемся к Отцу, Сыну или Святому Духу, должны помнить, что мы общаемся с личностью, а не с каким-то безличностным началом или небом духовным. Мы говорим с живой Личностью Отца или Сына или Святого Духа. Интересно, что в древних молитвословах, их древних изданиях, или не древних, а достаточно старинных, где ставились крестики в месте, где надо осенять себя крестным знамением, иногда встречается, что нужно накладывать на себя крестное знамение после слова Отца (во имя Отца), и крестик и Сына, крестик и Духа Святого. Личный отдельный поклон Отцу, поклон Сыну и поклон Духу Святому. Личное обращение к каждому Лицу Святой Троицы. Это личная моя связь с Богом. Это связь, конечно, не обособленная от всех других верующих, я не отгораживаюсь от других верующих людей, но все-таки моя связь с Богом — личная, и мой опыт — исключительный. Поэтому Господь к каждому подходит лично, исключительно и призывает особенно. Эта встреча с Богом, которая происходит в сердце человека в разных обстоятельствах, в разных состояниях, положениях, у каждого своя. И обогащая одним и тем же, эта встреча в каждом из нас, кто пришел к Богу, к вере, к духовной жизни, пробуждает, затрагивая что-то свое, так можно сказать. Индивидуально Господь к каждому подходит, но и дарит нам природу радости, радость одной природы, Царства Божие, Царство Божией любви. Наверное, ответ — это любовь. Когда человек выбирает любовь к Богу, то тогда для него все становится естественным, и радость, и благодарность, и молитва, еще учась любить Его, для тебя становится абсолютно естественным и радостным. Но в разговоре с современным человеком мы понимаем и должны помнить, что пример личный, живой такого человека в окружении людей скажет и даст намного больше, чем слова. Поэтому Господь нас призывает меньше к словам, больше к делу. Слова в Символе веры: «Исповедую едино крещение во оставление грехов» — это свидетельство о новой жизни, данной в крещении каждому из нас, относится больше к тому, что каждый из нас переживает в сердце, когда с Богом соприкасается, и это так или иначе влияет на окружающих.

Константин Мацан:

— Важнейшая тема, к которой нас подводит то, что вы говорите, это тема благодарности. Действительно, кажется, что благодарность это что-то естественное. Всех в детстве учат говорить «спасибо», но спасибо говорится тогда, когда тебе что-то сделали — спасибо, что ж ты не сказал спасибо? Как-то эта перспектива меняется, когда задумываешься о том, что человек в церковь приходит и обнаруживает, что главное, центральное таинство православной церкви называется евхаристия, то есть благодарение, по-гречески «евхаристо» это спасибо. И понимаешь, что в христианстве благодарность как состояние и как направленность воли на то, чтобы благодарить, поставлена под какой-то совершенно особый знак, если центральная служба так называется. Что вы об этом думаете? Насколько это послание церковное сегодня воспринимается человеком? Спрашиваю потому, что нередко пастыри говорят, когда рефлексируют над своим пастырским опытом, что приходится объяснять и доказывать, обосновывать и убеждать, что благодарить это нужно постоянно, и даже нужно себя понуждать к благодарению. Если ты не благодаришь, если ты не видишь, что ты одарен дарами, за которые можно прям сейчас начать благодарить, сразу, то ты чего-то в жизни не замечаешь.

Священник Роман Гизитдинов:

— Действительно, это так. У нас у всех всегда есть повод к благодарности. Евхаристия, к сожалению, по своему еще маленькому опыту священническому могу сказать, мало интересует людей, которые не воцерковленные, которые какой-то интерес к Богу, к вере проявляют, но для них еще пока не интересно, потому что не понятно то, что в храме происходит. И над этим, конечно, мы должны, в первую очередь пастыри, работать особенно усиленно и ответственно к этому подходить. Евхаристия это ответ на всё, на все вопросы в жизни каждого человека и ответ на все даже исторические вопросы.

Константин Мацан:

— Давайте мы к этой теме вернемся после небольшой паузы. Напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков. У микрофона Константин Мацан. Не переключайтесь.

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У нас сегодня в гостях священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков. Мы продолжаем наш разговор. Мы ушли на перерыв, размышляя о евхаристии как о, во-первых, центральном таинстве, так уж можно выразиться. Вопрос в том, какое таинство центральное, можно, наверное, дискутировать. Может быть, вообще неправильно какое-то одно таинство как центральное выделять, потому что всё богоприсутствие есть таинство, всё участие Бога в мире в каком-то смысле таинство. Если рассмотреть богослужебный круг, главная служба какая? Литургия. На литургии что происходит? Таинство евхаристии. Евхаристо по-гречески благодарение. Мы говорим об этой добродетели благодарения, насколько она современному человеку, что называется, откликается, как принято говорить.

Священник Роман Гизитдинов:

— Насчет евхаристии. Слово «благодарение», как мы недавно с вами говорили, Константин, действительно слово, уже не связанное в умах людей с общением с Богом, это какой-то ответ на что-то извне. Но даже если так рассуждать, евхаристию можно видеть и говорить о ней хотя бы в этом ключе. Если для тебя благодарность это ответ на что-то по отношению к тебе, то тогда возблагодарить Господа можно за всё хорошее, что Господь тебе дал в твоей жизни. Это дар самой жизни, это то, что Господь в моей жизни присутствует, раз я рассуждаю о благодарности Ему, значит, Он уже есть в моей жизни, и за то, какой Он. Сами слова центральной молитвы евхаристии, она называется молитва возношения или анафора, начинается с благодарения Бога за то, какой Он, Бог, и за то, что Он есть, есть в нашей жизни, и затем уже за все Его благодеяния. За то, что Господь дал нам возможность благодарить, за то, что Господь сделал, чтобы мы имели эту возможность благодарить, спас нас, сошел на землю, стал человеком, не переставая быть Богом. Далее мысль благодарения восходит к подвигу Христовой жертвы на Кресте, к Его Воскресению, к победе над смертью, над всем злом, которое в этом мире существовало, существует и даже будет существовать. За то, что было, есть и будет, за то, что мы знаем или что нам еще не известно и не открыто. Мы благодарим за всё и исполняемся благодарностью настолько, что сами становимся благодарностью воплощенной, воплощенным благодарным ответом Богу на Его любовь. В жизни каждого человека эта любовь Божия присутствует по-своему, и разными Господь посещает дарами каждого из нас. Но так или иначе здесь, в евхаристии в Божественной литургии мы сливаемся в единое общее благодарение, поскольку по-разному в жизни каждого из нас Господь себя проявил и показал и дал узнать Себя Своим добром, Своей любовью. Если в нашей жизни что-то происходит горькое, что-то грустное или трагическое, то Господь нас не бросает, помогает и поддерживает в людях, которые нам помогают и которые сочувствуют нам, в том, что в нас светлого побуждает нас двигаться дальше, отзываться на чужую боль и в этом обретать силы для преодоления своей боли. Даже из своих ошибок извлекать урок и становиться от этого крепче дает и помогает Господь. Он таким образом в нашей жизни сама Жизнь. Он причина всего хорошего и вообще причина нашей жизни, и смысл, и основа, и цель. И в евхаристии мы об этом вспоминаем. Мы вспоминаем, Кто в нашей жизни Бог, Кем Он является, какое Он место для нас занимает. А это место это всё в нашей жизни, ибо без Него всё становится временным, конечным, а значит, и бессильным, не наполняется уже той радостью без Его участия, поддержки и Его смыслов. Вот чем евхаристия является, мне кажется, для каждого верующего человека, чем она должна являться по своему замыслу, какая она есть, Божественная литургия, которая нас претворяет в живое благодарение Богу, в живой воплощенный ответ на Божественную любовь.

Константин Мацан:

— Вы уже сегодня произнесли слово «грех». С одной стороны, понятно, что в церковном, христианском лексиконе без него, без этого слова, без этого понятия не обойтись. Если мы принимаем библейское представление о мире, мы по умолчанию принимаем и то, что человек есть в нынешнем виде падшее существо, что человек был создан для вечной жизни с Богом в раю. Но есть библейский рассказ о грехопадении первых людей, о том, как первые люди, Адам и Ева, порвали свою связь с любящим Отцом. Так Библия описывает некоторую вселенскую катастрофу, с человечеством случившуюся, и с тех пор человек от Бога отделен грехом. И религия — это попытка эту стену преодолеть, вернуться к утраченному раю. И это так. С другой стороны, слово «грех», если мы говорим об общении с людьми, которые только знакомятся с церковью, с христианством, может быть отпугивающим. Очень много ассоциаций карикатурных со всякими разными проповедниками из массовой культуры. Особенно почему-то на ум приходят проповедники из американской протестантской культуры, залы большие полные, харизматичный лидер вещает: вам всем гореть, если вы не покаетесь. Такие карикатурные картины, из кинематографа, например. Понятно, что в атмосфере православного храма так это не выглядит, но все равно есть стереотип: сейчас я приду в церковь, и мне там с амвона будут рассказывать про то, какой я грешный, как я должен все отринуть, покаяться и вообще здорового места на мне нет, потому что все люди грешники. Опять какая-то дихотомия, ведь, правда, человек грешен, куда без этого, куда от этого деться? С другой стороны, как об этом говорить так, чтобы не отпугивать и не эксплуатировать эту тему слишком сильно. Что вы об этом думаете?

Священник Роман Гизитдинов:

— Во-первых, с личным подходом к каждому, из какой человек сферы, какого характера, какой натуры человек. Есть люди, которые боятся об этом говорить по разным причинам. Есть люди, которые когда-то были травмированы на почве самоуважения, которых в детстве кто-то, возможно, родители, унижали, критиковали, как говорят, употребляли деструктивную критику. В человеке в ответ на это выработался защитный механизм: я самодостаточен, во мне всё хорошо и всё правильно, и никто не имеет права говорить ни о каких отрицательных моих сторонах. Это, конечно, человека поддерживает и помогает ему. Нужно понимать, что такое бывает, человеку нужно очень аккуратно говорить о его слабых сторонах. Если говорить о частых, самых распространенных способах или языках, на которых можно говорить о грехе, это, наверное, два способа говорить о грехе. Это язык ведения боя, то есть это сражение, борьба, и болезнь и здравие. В первом случае можно говорить о борьбе, о приемах сражения, о том, как хорошо, когда ты победитель. Победитель хорошо себя чувствует, у него нет проблем с этим, он живет на своей земле, он не оккупирован, имеет свободу. Хорошо, конечно, победителю. Но говорить, как им стать, нельзя, не допустив изначально того, что я в плену, есть для меня опасность, я пропускаю удары, я переживаю поражения и сейчас, в данный момент, я не победитель. Мне нужно стать победителем, потому что я еще не он. Есть в жизни каждого и победы, духовные и душевные и телесные, есть и поражения. И если поражения не признавать, то просто связать себя гордыней, это значит, ослепнуть в бою. Не знать своих слабостей в сражениях как полководцу, так и отдельно взятому воину, не знать своих слабых сторон, своей уязвимости, опасности для себя ударов врага, это значит, просто идти вслепую. Воин, который считает себя неуязвимым, уже проиграл. Говорить об этом можно в таком ключе. Или в ключе здоровья. Если говорить больному человеку, а мы знаем, что физически мы тоже, нет абсолютно здорового физически человека, есть слабые стороны в физическом здоровье каждого. В духовном, тем более. И говорить о духовном здоровье, как хорошо быть здоровым, недостаточно, чтобы им стать. Нужно знать еще о том, как преодолеть ту или иную болезнь, которая есть, и тем более, тогда нужно ее признать. Ничего не добиться от доктора тому, кто не признает того, что он нуждается в лечении, что он болен. Такое невидение или отказ видеть в себе духовое поражение, грехи, духовные болезни, духовные раны — это самый главный враг спасения, это самый главный враг счастья и благополучия человека во всех сферах его жизни. Нежелание увидеть правду или признать свое реальное греховное состояние действительное, насколько греховное, в чем греховное, какие в себе я поощряю слабые стороны и какие вскармливаю наклонности греховные, какие я допускаю ошибки. А допускаю, допускают все люди, потому что без греха и безошибочен только один Бог.

Константин Мацан:

— Священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Насколько то, о чем мы сейчас говорим, в какой мере экстраполируется на воспитание детей в вере? У вас трое детей, отец Роман. С семи лет ребенок идет на исповедь по традиции православной церкви, то есть в себе должен зафиксировать эти несовершенства. Мне очень нравится иногда заменять слово «грех» словом «несовершенство», потому что это отмененное совершенство, мы начинаем с того, что мы призваны быть совершенными, как Отец наш Небесный, но не удалось, но идеал заложен в слове несовершенство. Мы сначала взяли совершенство, потом чуть его не достигли, отменили и нарушили, но понятно, откуда идет отсчет, все-таки не от греха, а от Христа, Который совершенен. И вот ребенок с этой темой сталкивается. Как вы детям об этом говорите? Нужно ли им об этом говорить и каким языком?

Священник Роман Гизитдинов:

— В этом отношении могу сказать, что только учусь, детки еще маленькие Что помогает? Конечно, помогает Сам Господь Своим даром совести. У каждого человека есть совесть, и у ребенка совесть еще достаточно чиста и довольно ясно дает о себе знать, помогает говорить с ребенком о грехе, о духовной ответственности. Хотя он еще маленький, но к этой ответственности нужно его постепенно готовить, желательно чем раньше, тем лучше, тогда эта ответственность его не придавит и не упадет вдруг на голову внезапно. Именно будет постепенно входить в его жизнь. Задача родителя, какой я ее вижу, помочь войти в эту ответственность максимально естественно и оказать максимальную поддержку в том, как эту духовную ответственность нести. Возраст распознания добра и зла, святые отцы говорят, начиная с семи до десяти лет, он начинается для всех примерно в это время, но по-разному, относительно разных факторов, в первую очередь относительно того, насколько родители четко различают добро и зло. Возвращаемся к тому же принципу, принципу личного примера, когда словами можно лишь подкрепить личный пример. Ребенок видит, что в себе несет взрослый человек, когда он что-то терпит, когда он обижается или наоборот прощает, когда он завидует или наоборот за кого-то радуется. Когда родители, только что повздорив, идут на примирение и смиряются, это смирение, каждая маленькая какая-никакая духовная победа будет на ребенка благотворно влиять и будет уроком, и будет говорить о большем, чем любое слово. Прощать и самое главное научить и объяснить, как радостно прощать или как радостно просить прощение, насколько это великое счастье мириться, смиряться, каяться перед Богом, может только пример этого счастья ближнего человека. Видит ребенок, как внутренне преображается взрослый, и хочет переживать то же самое, мало того, хочет он и сопереживает в этот момент как греховное состояние взрослых, так и умело спрятанное за личиной нашей воспитанности и культурности, все равно влияют и воздействуют. Даже если взрослый находится в другой комнате и злится на кого-то, ребенку внутренне это будет передаваться, не то что заражать, но ребенок будет связан духовно со своими родителями, со своими близкими, ближними. Если даже это не родитель, родственник или друг, будет оказывать воздействие. Исповедь, которая начинается в семь лет, это не сразу начавшаяся стопроцентная ответственность за каждый проступок, а это начало вхождения в эту ответственность, когда ребенок делает первые шаги. Здесь главное родителям и священнику помочь ребенку слушать совесть и не игнорировать ее, а отзываться. Совесть не только грозный судья, но еще и поощритель, это еще и благодатель. Совесть и отблагодарит тебя, Господь через совесть наградит человека, если он поступит по совести.

Константин Мацан:

— А наградит чем?

Священник Роман Гизитдинов:

— Вот этим счастьем, вот этой радостью в Боге. Человек почувствует себя счастливым. Например, ребенок отобрал игрушку у того, кто поменьше и послабее, тот плачет, этому ребеночку плохо, а у тебя эта игрушка есть в руке. Вроде ты можешь играть ей, но ребенок искренне сознает, что он несчастлив, он не чувствует счастья, он может и не понимать и не давать отчета себе, что происходит в его душе, он просто чувствует себя так, как отнявший, человек, который отобрал. А когда он вернет, он почувствует облегчение внутреннее. Это освобождение и спокойствие, мир, душа не скомкана теперь, совесть не терзает, совесть теперь, можно сказать, гладит по головушке, теперь совесть тебе говорит, что ты поступил правильно. Господь в этот момент дает благодать, поддержку. Если не игнорировать этого духовного закона, говорить, что он во всем действует, проникает во все стороны жизни человека, то тогда, убеждаясь в этом, ребенок будет на верном пути. Награда и помощь от Господа, которые первые помощники родителям и пастырям. Совесть — и наказатель и поощритель.

Константин Мацан:

— Совесть важнейшая категория, при этом в разных контекстах по-разному раскрывается. Говорят, совесть — это голос Бога в человеке. Это воистину так. С другой стороны, мне часто приходилось слышать аргументацию атеистов, которые говорят: мне Бог не нужен, у меня есть совесть, в каждом человеке есть совесть, для человека это закрывает вопрос о личном Боге. Можно не молиться, нет у человека религиозного опыта и вопроса о личном Боге нет, а вот совесть как некое интуитивное представление: это хорошо, это плохо, так вроде не нужно, а так вроде можно. Это второй момент. А третий момент, что бывает сожженная совесть, бывает заснувшая совесть. Есть же выражение сжечь совесть. Совесть иногда не обличает, а потом вдруг обличает. А что тогда до этого не обличала? То есть до этого она не была голосом Бога в человеке, а туту вдруг стала? Как с этим разобраться?

Священник Роман Гизитдинов:

— Благодарю, Константин, за очень хорошее слово. Оно, наверное, ключ к пониманию, сожженная или прожженная совесть. Бессовестных не бывает. Есть люди с сожженной или прожженной совестью. Она есть, даже лучше сказать, что не совесть сожжена, а поступки или неверный выбор человека, который нанес духовный ожег его природе, его способность восприятия изменилась. Совесть, голос Божий в человеке, неизменен, он всегда правдив и всегда будет свидетельствовать об одном, о воле Божией, о том, что действительно хорошо и что действительно плохо. Острота слуха духовного, чуткость по отношению к совести относительна человеческого выбора. Человек может как физически уши закрыть по отношению к советам близких любимых людей, просто отвернуться и не слушать, а может закрыть и духовный слух от голоса Божия, от совести. И здесь соответственно дело выбора. Поначалу этот выбор может не дать нужного результата. Человек, который хочет, чтобы совесть его по жизни не мучила, может начать делать вещи против совести, плохие, и поначалу будет чувствовать угрызения совести, хоть он и не хочет этого. Потому что совесть еще способна слушать, совесть еще не до конца прожжена, и у человека еще есть шанс повернуть назад. Когда человек претерпевает муку совести, зажмуриваясь как бы, продолжает делать то же самое зло, тогда он наносит вред душе такой, что душе становится трудно услышать совесть, определить голос совести, куда совесть меня сейчас побуждает идти, на что наталкивает теперь. Теперь даже если захочешь, сложно ее расслышать. А потом, если продолжать в том же духе, вообще не будет слышно. Это как с кипятком. Взять деток, которые берут кружечку, там папа налил как себе, ребенок обжигается, говорит: горячее, кипяток. Родитель говорит: да нет же нормально. У родителя уже рецепторы температурные, которые реагируют на температуру, в определенной степени не чувствительны к этой температуре, если погорячее сделать, тогда почувствую, что чай теплый. А так говорю: холодный, холодный чай.

Константин Мацан:

— Спасибо огромное за эти примеры и за эти темы, которые мы сегодня обсудили. Мне кажется, мы по такому широкому кругу тем прошли, на какие-то очень важные точки в духовной жизни указали, как об этом думать, как об этом говорить и почему они действительно центральные для того, чтобы из режима равнодушия к духовной жизни перейти к режиму интереса в отношении духовной жизни. Спасибо огромное. Священник Роман Гизитдинов, настоятель подворья Псково-Печерского монастыря в городе Псков был сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». В студии у микрофона был Константин Мацан. Спасибо. До свиданья.

Священник Роман Гизитдинов:

— Благодарю.

Все выпуски программы Светлый вечер

Вера