«Дом особенных людей» в Пучково. Прот. Леонид Царевский, Светлана Анисифорова

Наши собеседники — старший волонтер Дома особенных людей, музыкант, актриса, многодетная мама Светлана Анисифорова и настоятель храма Казанской иконы Божией Матери в деревне Пучково в Москве, учредитель благотворительного фонда «Дорога милосердия», отец особенного ребенка протоиерей Леонид Царевский.

Мы говорили о помощи детям и взрослым людям с аутизмом и их семьям в «Доме особенных людей» в Пучково. Наши собеседники рассказали, какую поддержку могут получить у них подопечные, как возник и развивался этот проект, и в какой помощи он нуждается в настоящее время.

Ведущая: Елизавета Волчегорская

---

Л. Горская

— В эфире радио «Вера», программа «Светлый вечер». С вами Лиза Горская. У нас на связи село Пучково. Когда-то это был Наро-Фоминский район Московской области, сейчас это Троицкий административный округ Москвы. С нами на связи протоиерей Леонид Царевский, настоятель храма Казанской иконы Божьей Матери и учредитель благотворительного фонда «Дорога милосердия». Здравствуйте, отец Леонид!

Протоиерей Л. Царевский

— Здравствуйте!

Л. Горская

— И еще у нас здесь Светлана Анисифорова — это старший волонтер «Дома особенных людей» в Пучково. О нем-то мы сегодня и будем преимущественно говорить. Здравствуйте, Светлана!

С. Анисифорова

— Добрый вечер!

Л. Горская

— Расскажите, пожалуйста, вот про этот проект — «Дом особенных людей», про ваш фонд. Вообще, с чего все началось, как возникла идея?

Протоиерей Л. Царевский

— Проект наш возник естественным образом. У меня сын старший оказался аутистом. Это выяснилось в два с половиной — три года. «Ранний детский аутизм» поставили ему диагноз. И мы начали искать, как с этим справляться. Ситуация усугублялась все время, все хуже и хуже. И искали врачей, искали психологов — самые разные пути пробовали. Институт коррекционной педагогики, Центр лечебной педагогики и так далее. И по мере того, как сын рос, там, другие дети у нас еще появились, у них все в порядке, слава Богу, мы сталкивались с другими людьми, у которых та же самая проблема — дети-аутисты. И находились какие-то группы, в которых мы занимались. Здесь, в Троицке у нас организовалась группа — Центр реабилитации детей и подростков «Солнышко». И что-то удавалось сделать с этими детьми, но так вот как-то не принципиально ситуация улучшалась. Где-то улучшалась, где-то опять ухудшалась. В подростковом возрасте пришлось несколько раз в больницу попадать, потому что были очень острые какие-то ситуации.

И постепенно дети выросли. Я очень кратко, конечно, говорю про ту ситуацию, которая была, там много чего было. Постепенно дети выросли, им стало 18 лет, и для государства они стали считаться взрослыми, хотя оставались — вот и наш, и многие из тех, кого мы тоже знали, точно такие же родители, дети оставались детьми. Вот эти аутисты — они как-то особо не изменяются, почти не изменяются с течением жизни.

Была целая история — оформлять опеку над собственным ребенком, и так далее.

И с другими батюшками мы тоже сталкивались, у которых в приходах подобные проблемы. И в Институте коррекционной педагогики, например, мы организовали семинары, на которых тоже обсуждали, что и как делать. На Рождественских чтениях тоже обсуждали, делали доклады о том, как и что, как быть в этой ситуации. Темы были самые разные, начиная от медицинских и психологических, психиатрических, кончая юридическими проблемами, потому что там очень много появилось проблем именно юридических — не только с опекой, но и разных других.

И в конце концов стало понятно, что нужно что-то организовывать — какой-то центр свой, в котором будет помощь этим детям и до 18 лет, и после 18 лет. Они уже выросли...

Л. Горская

— А какого рода помощь? Как можно помочь, если, вот вы сказали, ситуация с течением жизни не очень меняется?

Протоиерей Л. Царевский

— Значит, несколько видов этой помощи. Первая — во-первых, не только не меняется ситуация, но и меняется, потому что при постоянных занятиях все-таки они осваивают самые разные навыки — кто больше, кто меньше. Аутисты очень разные. Много книг на эту тему вышло, и зарубежных. Некоторые аутисты сумели преодолеть или почти преодолеть свой аутизм. По крайней мере, в легких случаях это возможно. Некоторые сумели получить профессию, социализироваться. Поэтому не то, чтобы вообще ничего не меняется — при постоянных занятиях прогресс есть. Это первое.

Второе — огромная помощь нужна именно семьям. Потому что вот эти мамочки с такими детьми (а в очень многих случаях папы уходят из таких семей — не только где дети-аутисты, вообще где дети-инвалиды), и они вообще не имеют никакого отдыха, никакого просвета. И нужно, чтобы с этими детьми просто кто-то был, пребывание какое-то с ними должно происходить, несколько часов или один день, или больше. А потом родители стареют и очень волнуются, что они умрут, и кто вот будет с этими детьми, которые не приспособлены сами по себе жить, не могут себе обед сварить и за собой ухаживать? Они что-то могут, а что-то не могут, там все по-разному. Вот у нас одна девочка такая аутистка была, у нее мама умерла. И хорошо, что тетя ее родная взяла, а так бы вообще было абсолютно некуда ей деваться.

Л. Горская

— Я знаю, что, к сожалению, этих людей часто определяют в ПНИ, где они просто гибнут в течение года, в том числе и от обычной тоски.

Протоиерей Л. Царевский

— И этого родители очень боятся. Когда нашему Сереже было очень тяжело в подростковом возрасте, нам даже предлагали его сдать в ПНИ. Мы съездили туда, посмотрели, что там и как — нам очень не понравилось, и мы стали бояться вот всей этой ситуации. То есть там такое достаточно бесчеловечное отношение к этим людям, оказалось.

Л. Горская

— Эта система так устроена.

Протоиерей Л. Царевский

— Сейчас улучшилась ситуация с ПНИ, но она все равно далеко от совершенства и, например, от того, как это в Америке или где-то происходит. Там ситуация такая, что на одного болящего двое тьюторов. А у нас, получается, один тьютор на несколько человек или один волонтер на несколько человек. А там, конечно, очень большая с ними должна работа происходить.

В общем, когда есть с ними какая-то постоянная работа, забота, они действительно очень многого достигают, а если это прекращается, они сразу начинают терять, сразу происходит такой откат назад.

И вот это постепенно естественным образом стали просто какие-то занятия проводить. Нашлись какие-то люди талантливые — психолог, логопед, врач, и с разных сторон эта работа у нас проводится. У нас сейчас пока всего две комнатки, не считая кабинета директора. В проекте, конечно — построить дом. Поэтому так это уже и называется — «Дом особенных людей». Есть уже этот проект, и есть участок земли, на котором это должно быть построено. Нет, конечно, средств пока для этого. Но занятия реально проходят, и очень... Они научаются контактировать друг с другом, со взрослыми — чему-то научаются. В общем, при постоянных занятиях мы видим, что есть, конечно, прогресс.

А в доме, который мы собираемся построить, будет три направления работы с ними. Первое — это именно занятия, определенные какие-то и физкультурные, и психологические, и логопедические, и другие занятия, и мастерские — например, многие из них могут что-то руками делать под каким-то контролем... У нас ярмарки, например, устраиваются, и там с успехом продается то, что аутисты делают своими руками.

Второе направление этого дома — это временное пребывание, на несколько часов, на несколько дней, чтобы родители могли в отпуск уехать.

И третье направление, «программа-максимум» так называемая — это уже постоянное пребывание, проживание. То есть дом запланирован так, что там есть разные кабинеты на все эти случаи — и для проживания, и для занятий. Ну, вот кратко — так.

Л. Горская

— А что делать с диагнозом «аутизм» для взрослых у нас в стране? Потому что я знаю, что до недавнего времени, когда ребенок с аутизмом подрастал, становился совершеннолетним, ему ставился диагноз «шизофрения» с соответствующим отношением врачей, системы, с соответствующими медицинскими препаратами. Вот как сейчас с этим обстоят дела?

Протоиерей Л. Царевский

— Здесь есть определенное развитие в системе государственного подхода вообще к инвалидности, и мы в этом даже поучаствовали через Институт коррекционной педагогики. Через наш Дом слепоглухих, который тоже у нас тут при храме есть. Раньше был такой подход в государстве — что есть несколько видов инвалидности, и между ними очень сложно как-то взаимодействовать: либо слепые, либо глухие, либо шизофреники, либо опорно-двигательные и так далее, там — не помню — несколько видов всего было. Сейчас подход изменился. То есть, есть вообще понятие «инвалид» или «человек с ограниченными возможностями» — более толерантное название. А дальше у этого человека с ограниченными возможностями могут быть те или иные расстройства, самые разнообразные. Потому что, действительно, часто же бывают множественные поражения — и слепота, и глухота, и ДЦП, например, и так далее.

Появилось такое понятие — «расстройство аутистического спектра». Потому что действительно аутисты очень разные, но есть у них при этом какие-то общие свойства, которые именно определяют, что это аутизм. В детстве ставят ранний детский аутизм, у большинства из наших подопечных действительно стоит «шизофрения» или что-то еще такое в этом роде. Но все-таки в индивидуальной программе реабилитации, называемой ИПР, прописано, что это именно аутизм, такая-то группа инвалидности, часто 1-я, и что то-то и то-то нужно для этого человека по этой индивидуальной программе реабилитации делать. То есть именно довольно индивидуально, теперь индивидуальный подход. Вот это именно человек с ограниченными возможностями, и у него те или иные расстройства.

Поэтому в этом отношении улучшилась ситуация — именно вот юридическая и государственная.

С помощью Рождественских чтений, которые проходили в начале 2000-х годов в Москве, вот как раз мы эти проблемы тогда поднимали, и это оказалось решено.

Л. Горская

— Напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Мы говорим о «Доме особенных людей» в Пучково. У нас в гостях старший волонтер этого дома Светлана Анисифорова и протоиерей Леонид Царевский, настоятель храма Казанской Иконы Божьей Матери и учредитель благотворительного фонда «Дорога милосердия», отец особенного ребенка. Сколько сейчас у вас подопечных, и на какое количество рассчитан проект?

Протоиерей Л. Царевский

— Итак, у нас сейчас восемь подопечных взрослых, несколько детей — это меняется количество, иногда привозят новых. Было меньше взрослых, это количество увеличивается. Дом рассчитан на проживание постоянное 10 человек, а на занятия — со многими людьми, то есть несколько десятков вполне могут быть... вот которые с округи могут приехать и заниматься. Раньше, когда проектировали этот дом, мы что-то там высчитывали — такая формулировка — «человеко-часы». Но потом мы все-таки решили от этого отказаться, потому что понятно, что несколько десятков человек мы можем... можно сделать расписание для нескольких десятков человек — постоянные занятия. И до десяти — мы вот так примерно решили — до десяти постоянных проживающих может быть. Проект «Дома» есть, я уже говорил, что он есть. И есть даже два его варианта — один вариант 450 квадратных метров, второй 600 квадратных метров. Ну, посмотрим, что там у нас получится по реальной реализации всего этого.

Л. Горская

— Волонтеров сколько у вас? Их хватает или нет? И сколько нужно человек для помощи?

С. Анисифорова

— Волонтеров нам, конечно, катастрофически не хватает, потому что специфика такая, что не все могут принимать участие в таком деле. Вот сейчас реально у нас на связи только три волонтера, которые постоянно занимаются с ребятами, и они — многодетные мамы, вот как это ни странно, все. Большинство волонтеров. Были волонтеры, которых тоже приводила тоже вот проблема с собственными детьми, со здоровьем — ментальные — приходили. Вот сейчас, слава Богу, те девчонки, которые помогают, у них здоровые дети. И, может быть, это даже с их стороны некая такая «десятина», что ли, или благодарность Богу — да, батюшка? — что вот немножко уделить внимания тем, кому недостаточно.

Протоиерей Л. Царевский

— Ну, в результате, у этих трех волонтеров есть еще куча их помощников — это их дети. (Смеется.)

С. Анисифорова

— Да, собственно... Вот, кстати говоря, дети — это очень важная часть наших занятий. Почему? Во-первых, потому что они воспитываются тоже как волонтеры. То есть они уже маленькие волонтеры. И ребята их очень любят, и они их принимают, потому что у ребят совершенно отсутствует возможность общаться именно с детьми. Потому что редкие родители приветствуют для своих детей такое общение. Общество отторгает вот таких людей — непохожих, с неадекватным поведением, а вот мне как раз кажется, что это не очень правильно и зря, и детям самим очень полезно общаться с инвалидами, я считаю — ну, хотя бы для того, чтобы просто воспитывать сострадание в детях, я считаю, и ответственность. Потому что вот я смотрю, как дети работают, — у них есть ответственность, когда они работают с нашими ребятами и помогают. Это видно.

Л. Горская

— А общество правда сейчас отторгает особенных людей, или это уже уходит в прошлое?

Протоиерей Л. Царевский

— Не совсем. Какие-то изменения, конечно, есть, особенно в таком сознании как бы официальном — «мы, там, принимаем инвалидов». Но реально полно вокруг случаев, когда отторгают: «Что вы тут вообще ходите, что вы тут вообще делаете?» Вот у нас недавно недалеко от храма, в одном коттеджном поселке запретили пребывание Центра детей-эпилептиков, потому что «что они тут ходят и мешают?» и так далее.

Л. Горская

— Что значит «запретили»? Это же незаконно.

Протоиерей Л. Царевский

— Ну, собрание какое-то было. Они, в результате, переехали. Ну, выжили, скажем так, выжили их, и пришлось им снимать в другом месте. А у них был очень хороший центр именно медицинских. Ну, он есть, но он в другом месте теперь. И очень часто... Да, меньше, какой-то прогресс в этом отношении есть, конечно... Например, в том храме люди уже спокойно реагируют, что аутист там по храму носится или как-то странно себя ведет, но, в целом, в обществе пока еще очень мало сдвигов в этом отношении — реальных.

Л. Горская

— То есть, получается, что «Дом особенных людей» в Пучково — это дело вашего храма, и все подопечные, и все волонтеры — это ваши прихожане?

Протоиерей Л. Царевский

— Это прихожане, да. Вот Светлана говорила, что трое волонтеров... Конечно, прошло через волонтерство уже много людей — больше 10 или даже, может быть, и 20. И люди не удерживаются. Но это не значит, что они совсем куда-то уходят. Они иногда, бывает, тоже придут, помогут. Просто имя тяжело, действительно, на постоянной основе все это совершать. Они все равно остаются какими-то своими. Когда у нас какие-то праздники, вот вдруг много волонтеров может оказаться вместе. Поэтому в орбите — да, много довольно людей, которые как-то сочувствуют, помогают, конечно.

Л. Горская

— Мы поговорили о перспективах, о том, что есть проект дома, есть земля, и мы очень надеемся, что появятся средства. Давайте подробно о текущей ситуации. Чем сейчас ваши преподаватели, волонтеры занимаются с подопечными? Вот вы говорили, что есть логопед...

С. Анисифорова

— У нас есть и логопед, есть психолог, есть у нас учитель по лечебной физкультуре. И волонтеры работают непременно в связке с этими педагогами. То есть педагоги нас все время корректируют, наше поведение, и дают нам задачи, которые мы пытаемся с ребятами выполнять, и иногда они бывают вполне себе успешными даже. То есть мы друг другу помогаем. Батюшка все время с нами на связи, он нас никогда не бросает, всегда приходит по праздникам, спрашивает, как дела, на собрания. Если что-то непонятно, мы всегда идем, обсуждаем и получаем благословение — либо не получаем — на какие-то действия. Ну, то есть у нас есть иерархи. Вот у нас директор, слава Богу, Елена Юрьевна — очень тоже женщина такая жертвенная. Она прямо вот фанат своего дела — в хорошем смысле. И тоже всегда вот мы стараемся в связке работать. То есть, если что-то не то, мы всегда это услышим, какие-то комментарии, или если в чем-то мы сомневаемся, мы всегда можем обратиться и услышать разъяснения.

Протоиерей Л. Царевский

— Ну вот конкретные успехи: один из неговорящих аутистов у нас заговорил в прошлом году, еще двое или трое, по крайней мере, как-то артикулировать начали и пытаться говорить. Это очень серьезное такое дело — вот это вот работа логопеда, в основном. Казалось бы, вот почему логопед? Вот потому что она их учит именно говорить. У них что-то заторможено, а на самом деле аутист много чего может, просто он почему-то не хочет, почему-то не проявляется.

Мы ездим с ними в какие-то паломнические поездки...

Л. Горская

— То есть у вас есть автобус?

Протоиерей Л. Царевский

— У нас есть микроавтобус, и вот не так давно ездили в Нилову Пустынь, ну, и еще в каких-то местах тоже бывали. Есть специальные занятия — вот сейчас, пока все эти карантины, немножко это приостановилось, — специальные занятия на лошадях. Это очень тоже помогает и очень продвигает...

С. Анисифорова

— Канистерапия.

Протоиерей Л. Царевский

— Да, канистерапия. Мы договорились тут с одним...

Л. Горская

— «Канис» — это собаки.

С. Анисифорова

— Это с собаками.

Протоиерей Л. Царевский

— Ну да, есть и канистерапия, есть и иппотерапия, да. С собаками тоже, да, взаимодействовали.

Поэтому... С волонтерами они делают множество поделок самых разнообразных, интересных. Вот это их такое основное дело — не просто с ними где-то там играть и плясать, и еще что-то, хороводы водить, а именно поделки, которые интересные, которые красивые, которые можно даже вот продать на ярмарке, и в которых можно выразить какой-то вот именно такой творческий потенциал. Что это могут увидеть, что это как-то красиво, получается, что вот это — осень, а это еще что-то.

Так, что у нас там еще? Что-то еще...

С. Анисифорова

— Бытовые занятия.

Протоиерей Л. Царевский

— Да, бытовые, конечно. Вот эти социальные навыки — вот это все очень важно, что они умеют уже, там, и чай сделать, и еще что-нибудь такое...

С. Анисифорова

— Убраться.

Протоиерей Л. Царевский

— Да, убраться.

Л. Горская

— Откуда берутся ваши подопечные? Это все дети ваших прихожан?

Протоиерей Л. Царевский

— Не только из нашего, конечно, прихода — на один приход было бы слишком много аутистов. Некоторые соседи... Есть тут... Из Москвы кто-то ездит, из Подольска, из... Ну, в общем, из нескольких окрестных мест приезжают, вот набралось, да, у нас...

Л. Горская

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Здесь Лиза Горская, и у нас на связи деревня Пучково, бывший Наро-Фоминский район, сейчас это административный округ, один из административных округов Москвы по Калужскому шоссе. С нами на связи протоиерей Леонид Царевский, учредитель благотворительного фонда «Дорога милосердия», и Светлана Анисифорова, старший волонтер «Дома особенных людей», музыкант, актриса и многодетная мама. Оставайтесь с нами, мы вернемся через минуту.

Снова «Светлый вечер» на волнах радио «Вера». С вами Лиза Горская, мы говорим о «Доме особенных людей», о помощи детям и взрослым с аутизмом, о том, как этим занимаются в деревне Пучково на юге Москвы. С нами на связи протоиерей Леонид Царевский — он учредитель благотворительного фонда «Дорога милосердия», настоятель храма Казанской Иконы Божьей Матери в деревне Пучково, которая когда-то числилась в Наро-Фоминском районе, как мы говорили, чтобы было проще ориентироваться нашим слушателям, а сейчас уже стала Москвой, как и многие другие объекты Московской области. И еще с нами старший волонтер «Дома особенных людей» Светлана Анисифорова.

У меня такой вопрос. Вот вы сказали, отец Леонид, что на каждый приход, на каждую общину приходится несколько человек с расстройством аутического спектра. Вообще, этот диагноз сейчас становится все более и более распространенным. Есть так называемый высокофункциональный аутизм, когда действительно человек может... и он может даже не знать, что он болен, он может не знать о своем расстройстве и учиться и работать наравне с другими людьми. Но этот же человек, например, в детстве может столкнуться с непреодолимыми проблемами — с проблемами, которые станут для него непреодолимыми без помощи, квалифицированной помощи.

Протоиерей Л. Царевский

— Так.

Л. Горская

— Вот мы, например, знаем про синдром Аспергера, и что дети с таким синдромом запросто учатся наравне со сверстниками, если ни обо что не «споткнутся» до школы. И это важно. Вот вы говорите, вашему сыну поставили диагноз в два с половиной года, да?

Протоиерей Л. Царевский

— В два с половиной года, да. Ну, нет, скорее, в три. В два с половиной года у него начались проблемы, а в три года уже поставили диагноз. А потом занятия всякие из-за разных проволочек были очень нерегулярными. Когда были регулярные занятия, были улучшения, когда не было, сразу был откат назад.

Л. Горская

— Давайте поговорим о том, насколько важна вот эта ранняя постановка диагноза и как обстоят дела, чего можно достичь, если вовремя выявить проблему. И как часто удается это сделать?

Протоиерей Л. Царевский

— Ну, каждый случай очень индивидуален. Как правило, в детстве уже сейчас все диагнозы эти ставятся — в три, там, года, в четыре. Потому что очевидно, что с ребенком не в порядке... И даже с избытком иногда диагнозы ставятся. Потому что бывает, что, на самом деле, другая какая-то проблема, не аутизм. Но постепенно это как-то выясняется, уточняется, потому что просто есть похожие такие вот вещи. У нас есть один мальчик-прихожанин, которому мы тоже сначала аутизм поставили, а потом оказалось, что это некое органическое поражение, и совсем от другого его нужно лечить. В общем, есть аутисты... В чем еще проблема? Что есть аутисты как бы «чистые», их проверяют — МРТ, что там еще? — энцефалограмма, то, сё — и все в порядке, все у них отлично, аутизм явно есть. А есть, конечно, с множественными поражениями. У нас есть и такие, и такие. То есть, есть у которых и плюс ДЦП, и, там, плюс умственная отсталость, например, и еще что-то. Поэтому разные есть вот эти вот варианты, и диагностировать всегда сложно. Ну, родители все это проходят, и постепенно становится понятно, что «да, вот это, это, это». И с каждым уже совершенно индивидуальная, конечно, работа происходит. И про них про всех родители рассказывают очень интересные вещи — как они, там, на что реагируют, и как они наконец-то начинают внимание какое-то к чему-то проявлять.

С. Анисифорова

— Когда идет развитие (это можно не только по нашим ребятам проследить, но и по любым другим людям и детям также)... Когда есть интерес. Вот у меня была... у меня есть знакомая одна мама, которая говорит, что она не могла никак своему ребенку найти интерес для развития. У него не шло развитие, то есть вот оно было заторможено, и ребенок ни на что не реагировал. И они нашли интерес — это были камни. И они стали коллекционировать камни, потом с этими камнями находить разные манипуляции — то есть, играть, там, меняться, что-то такое. И вот человек ожил-ожил-ожил, к этой теме присоединилась другая, и так далее, и тому подобное. Вот я хочу про наших ребят сказать, что тоже с течением времени, вот с тех пор, как начались эти занятия, наши занятия, и мы их наблюдаем, они вот, ну, стали процветать, скажем так. Потому что у них появилось место, появились люди, которые их принимают, которые всегда им рады. То есть это их мир, их личная жизнь частная, это их счастье. То есть если воспринимать счастье как часть чего-то, то вот это — именно некое единое целое, частью чего они являются, наш центр. Вот. И они приходят уже с радостью, с интересом, которого не было в самом начале. И они функционируют и выполняют просьбы, что для нас вообще победа, конечно, колоссальная — что мы видим отклик на наши действия. Потому что изначально его не было.

Л. Горская

— Сложно переоценить значение мотивации для любого человека, и особенно для человека с особенностями развития, человека, который вынужден преодолевать так или иначе эти свои особенности. И получается, что обычная дружелюбность, обычное принятие эту мотивацию повышают, так?

Протоиерей Л. Царевский

— Да.

С. Анисифорова

— Конечно. Это можно на примере любого человека проследить. Даже вот дети, которые растут в нашей семье, например, и я это вижу по своим детям. И я помню, как для меня, для подростка, была важна именно приватность со стороны именно старшего поколения. То есть, что тебя принимают, одобряют и всячески хотят с тобой взаимодействовать. Это очень большой был такой бонус, скажем так.

Протоиерей Л. Царевский

— Аутисты, на самом деле, обладают хорошей памятью, как правило. Но они это никак не проявляют, и непонятно — он что-то запомнил, не запомнил... И когда какого-то человека давно он не видел, и вдруг он его узнает, и видно, что он обрадовался этому, вот это очень здорово всегда. 

С. Анисифорова

— У нас такой был смешной случай с дочерьми. Дети мои ездят волонтерить в Давыдово — знаете вы, наверное, летом это место, где летом собираются особенные дети, в Ярославской области? Отец Владимир Климзо...

Протоиерей Л. Царевский

— Там лагерь для аутистов и других инвалидов.

С. Анисифорова

— Вот. И старшая дочь моя Мария волонтерила с Любочкой. Вот. А потом, через несколько лет приехала другая дочка подросшая моя, Катя, и Люба бросилась к ней и кричит: «Маша!», обнимает ее. И так получилось, что никто не смог воспрепятствовать, и Катя тоже волонтерила с Любой — продолжила династию, скажем так. (Смеется.)

Л. Горская

— Конечно, мы знаем отца Владимира.

Протоиерей Л. Царевский

— Мы с ним давно дружим, вот эти семинары тогда организовывали вместе с Институте коррекционной педагогики. Кто-то может подумать — психолог и так далее, а где же, скажем, психиатр, да? И как вот?.. Потому что люди очень по-разному относятся — медикаментозно лечить, не лечить? И, конечно, есть у нас и врач. И есть консультации в клинике Ганнушкина и других каких-то местах. Когда нужно, мы туда, конечно, своих подопечных тоже отправляем, и какие-то думающие, хорошие врачи подбирают им определенную схему лечения. Сейчас, слава Богу, в психиатрии есть много новых препаратов, которые личность никак не забивают, а действительно какая-то идет такая коррекция, какое-то идет улучшение фона, на котором человек может как раз проявить себя, как раз может не забиться, там, где-то в угол, а как раз раскрыться. Поэтому тоже, конечно, совмещается, у многих наших подопечных совмещается и медикаментозный подход, и психологический, и так далее.

С. Анисифорова

— И творческий.

Л. Горская

— У меня такой вопрос: то большое дело, которое делаете вы, которое делает отец Владимир Климзо, которого мы сегодня вспомнили, и еще какие-то локальные, основанные во многом лишь на доброй воле и жертвенности людей проекты, они кажутся очень разрозненными и немногочисленными. И порой бывает, что люди друг о друге узнают из нашего эфира. Из эфира радио «Вера» к нам регулярно приходят письма: «Мы занимаемся чем-то таким, и в вашем эфире слышали единомышленников, дайте контакты!» И мы, конечно, даем, с согласия, контакты, люди начинают общаться. Но целом — в целом — вот есть такое ощущение, что все очень разрозненно и очень всего мало, как я казала. Спрашиваю вас: как вы видите в идеале, в целом, как должна быть устроена в нашем обществе помощь людям с особенностями?

Протоиерей Л. Царевский

— Ну, дело в том, что вот так вот замахиваться на какие-то глобальные вещи, мы уже это давно поняли, нет в этом особого смысла. Когда мы что-то можем, мы делаем. Вот удалось, там, скажем, подход государственный к инвалидности изменить — слава Богу. Очень сложно пробивать всякие гранты. Вот мы один, второй, третий, четвертый готовим — и это все очень тяжело. Потому что реально есть дело, вроде бы, все соответствует тому, чтобы получить гранты, — нет, там кто-то другой все равно получает, это во-первых.

Во-вторых, сама сумма грантов — она, конечно, очень скромная для таких дел, и так вообще очень ненадолго всего этого хватает. Мы из нескольких попыток один раз грант в полмиллиона получали. И, ну, вот на сколько-то — на год работы нам какой-то — этого хватило. И, может быть, вот здесь какие-то нужны... Нужно добиваться какой-то более серьезной государственной помощи для таких вот центров.

А вообще, центры должны быть не очень большими. Мне кажется, вот тот «Дом аутистов», который мы задумали, он как раз достаточен. Вот десять, скажем, — постоянное проживание, и несколько десятков чтобы могли приезжать, заниматься. Потому что... Только их должно быть больше, конечно, потому что людей много, аутистов, и нужно с ними трудиться. Если все узнают: о, здесь, там, в Пучково что-то или где-то, и все сюда приедут, мы, конечно, не справимся с таким потоком.

И мы контактируем с какими-то другими центрами — это и в Москве, и в Питере, и во Владимирской области.

С. Анисифорова

— Во Пскове.

Протоиерей Л. Царевский

— Во Пскове. Контактируем, конечно, на уровне «просто немножко познакомиться, немножко опыт какой-то перенять». Но у каждого есть свои особенности, там, юридические и прочие, как это все организовано. Поэтому просто этим центрам надо дружить, друг о друге знать, какой-то опыт перенимать, но какую-то глобальную такую систему из этого делать — я не знаю, нужно или не нужно. Ну только если это поможет тому, чтобы была какая-то централизованная государственная программа по помощи в таких вещах. Тогда, может быть... Но это должны уже думать какие-то люди, которые в этом разбираются.

А так — мне кажется, более эффективно, когда каждый такой центр вот пусть еще где-то организуется, еще где-то, и будет потихонечку вот так вот развиваться, и какая-то помощь, конечно, людей неравнодушных если будет, это будет очень здорово.

Л. Горская

— Мне кажется, самое время поговорить о том, какая помощь нужна вам.

Протоиерей Л. Царевский

— Конкретно — нам нужно дом построить. (Смеется.)

С. Анисифорова

— Волонтеров бы хотелось.

Протоиерей Л. Царевский

— Волонтеры — это, скорее, из местных кто-то должен быть, конечно. Кто-то откуда-то издалека приедет — не знаю, будет ли приезжать... С волонтерами, я думаю, потихонечку вот выкристаллизовывается. Кто-то уходит, приходит, кто-то остается. Я думаю, что постепенно волонтеры будут. Но если кто-то нас слышит, кто недалеко от Троицка и Пучково живет, приходите, пожалуйста. Те, кто далеко, конечно, вы там у себя смотрите, у себя что-то организовывайте. А конкретно — вот нужна помощь просто в сотрудничестве, финансовая помощь в строительстве вот этого дома, реализация вот именно этого проекта. Потому что, конечно, нам сейчас тесно в этих двух комнатах. В тесноте, да не в обиде, но вот у нас школа православная тоже начинала, там, с очень маленьких каких-то помещений. Постепенно... Ну, школе нашей уже 26 лет, и постепенно удалось вот шесть или семь лет назад построить уже большое здание, и 300 с лишним детей здесь учатся. Слава Богу, были тогда помощники, которые это помогли сделать. Надеюсь, что и здесь тоже вот кто-то поможет, откликнется, и этот проект будет развиваться.

Л. Горская

— А где можно найти информацию тем, кто хочет помочь?

Протоиерей Л. Царевский

— Информацию мы предоставим, да? Вот конкретно скажем, какой расчетный счет, где мы находимся. Это все — пожалуйста, это...

Л. Горская

— На сайте?

Протоиерей Л. Царевский

— Есть сайт, есть всякие группы ВКонтакте и так далее.

Л. Горская

— То есть если в поисковике забить «Дом особенных людей» в Пучково«...

Протоиерей Л. Царевский

— ...то сразу попадете куда нужно, да. И тут есть и фотографии, и программы наши, и какие-то истории, и так далее.

Л. Горская

— Напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», с нами на связи деревня Пучково, что по Калужскому шоссе. Протоиерей Леонид Царевский, настоятель храма Казанской Иконы Божьей Матери, учредитель благотворительного фонда «Дорога милосердия», отец особенного ребенка, ребенка с аутизмом, и Светлана Анисифорова, это старший волонтер «Дома особенных людей», который занимается поддержкой детей и взрослых с аутизмом. Светлана, вот скажите, пожалуйста, как строится ваша жизнь? Вот вы — старший волонтер. Ваша жизнь вообще поменялась, когда вы стали подвизаться в этом направлении, или все осталось как прежде?

С. Анисифорова

— Да. конечно, жизнь изменилась. Она стала более организованной, потому что вот появилось дело, которое требует усилий, и разных. И это, конечно, и работа над собой тоже. Это и все время постижение чего-то, каких-то... Ну, мы пытаемся вникнуть в какие-то особенности, общаться со специалистами, читать тоже, взаимодействовать с людьми, которые подобными делами занимаются. Стараемся набираться опыта, как-то вот прилаживаться. И, знаете, что очень интересно — снимать акцент с себя и переносить его именно вот на дело, на этих ребят, которые без нашей помощи поначалу очень мало могли что-то делать, когда приходили к нам в центр. А теперь, когда — это совершенно удивительно — достаточно просто просьбы... То есть, не нужно никакого понукания...

Например, вот у нас один подопечный в начале занятия залезал под стол. И он высокого роста, достаточно сильный, и нам была целая проблема его извлечь из-под этого стола.

Протоиерей Л. Царевский

— Иногда только в конце занятия.

С. Анисифорова

— Да. (Смеется.) Сейчас уже это такое не наблюдается совершенно в его поведении. То есть он с радостью всегда идет и смотрит в глаза, и мне даже иногда кажется, что он пытается понять, радуемся ли мы тому, что он для нас делает. И мы всячески ему показываем, что мы радуемся, что мы очень довольны.

У нас есть красавица Полина, которая избегает всяких публичных мероприятий. Она категорически отказывается в них участвовать. Как бы мы ни делали для слепоглухих, для аутистов у нас бывают праздники, она категорически отказывалась. Но здесь вот мы пригласили ее на концерт. У нас с мужем изначально профессия театральная, мы работаем в культуре, наше основное место работы — в центре «Мост». И вот как раз ко дню рождения Есенина делали концерт красивый — на улице, с профессиональными музыкантами, со стихами. И, значит, супруг мой пригласил Полину. Полина у нас, конечно же... все ее очень любят, и она очень общительная, когда привыкает к людям. И она пришла на этот концерт, сидела в первом ряду. При этом это был день ее рождения, она отменила гостей и пришла на концерт...

Л. Горская

— Ого!

С. Анисифорова

— ...совершенно безукоризненно себя вела, была в центре внимания. Репортеры просто ее окружили и всячески пытались зафиксировать ее поведение. Она была великолепна и удостоилась в честь своего дня рождения — Андрей Васильевич лично для нее прочитал ей стих про лебедушку — она просила очень, такой эпос, очень похож на балладу, есенинский. Вот. И она очень была довольна.

Протоиерей Л. Царевский

— Ну и вообще Полина явно развивается. Вот она, например, меня стала просить постоянно, чтобы я передал привет другому батюшке и так далее — какие-то вот такие вещи.

Л. Горская

— Ого! Это самое интересное — судьбы, живые судьбы людей, которые изменились к лучшему при поддержке других людей. Сложно найти что-то более вдохновляющее.

У меня такой вопрос: Полина сама заметила, что в ее жизни произошел прорыв, что она на публике и все поменялось, что она смогла? Или это происходит естественно и незаметно?

Протоиерей Л. Царевский

— Это сейчас все в процессе. Она что-то замечает, иногда этого пугается и как бы себя тормозит, а иногда, наоборот, радуется, что «вот я как-то по-другому реагирую».

Л. Горская

— То есть трудятся все? Ваши подопечные постоянно стараются, и у вас, как я поняла со слов Светланы, тоже постоянно идет работа над собой, и вы вынуждены развиваться, осваивать что-то новое?

Светлан, мы совершенно не коснулись того, что вы сама — актриса. Вот скажите, ваш творческий потенциал вы реализуете в «Доме особенных людей»?

С. Анисифорова

— Ну, знаете, мне сложно себя воспринимать как актрису. Я просто человек, который выполняет свои обязанности. И работа в центре — это тоже какое-то применение сил и какая-то трансформация вообще всей своей жизни, жизнедеятельности. Это, знаете, как вот впустить Христа в дом или не впустить. Вот... Еще наше творчество — оно традиционное, и вот то, что мы в культуре работаем, у нас традиционный коллектив, базируется на как раз русских традициях. И раньше же вот очень это было принято — вот по праздникам творить дела милосердия... И вообще угождают Богу таким образом, когда ты обогреешь убогого, там... Так их и называли — «убогие», то есть они «у Бога».

Протоиерей Л. Царевский

— Вообще, Света участвует у нас во многих приходских делах — и в школьных, и в других, во всяких праздниках. Вот там она больше уже как актриса или организатор, а здесь она просто вот как волонтер. Человек, конечно, тоже употребляет свои актерские способности, но больше просто вот именно как... как... как мама! (Смеется.)

С. Анисифорова

— Да, вот! Именно как мама, да! То есть когда ты помогаешь, взращиваешь чадо, ты ему помогаешь делать какие-то шаги. Но ты и сам при этом тоже делаешь шаги. Потому что если ты сам не сможешь делать, и чадо не будет делать. Потому что оно не будет делать то, что ты говоришь, оно будет делать то, что ты делаешь.

Л. Горская

— Но творчество же помогает?

С. Анисифорова

— Батюшка все время нам говорит и в школе, и в центре, что образование должно проходить в творческой форме, обязательно. Потому что дети, потому что при этом присутствует радость, вот как батюшка говорил. А когда радость присутствует, и все усваивается гораздо быстрее. И вот даже говорят о том, что информация, которая именно подкреплена эмоциональным каким-то вот таким положительным зарядом, она очень прочно усваивается, и потом ее как бы даже не стереть, вот эту информацию. Даже если захочешь, не сотрешь.

Протоиерей Л. Царевский

— Да, мы даже в Евангелии видим, что Христос постоянно употребляет или притчи, или какие-то ситуации создает, в которых человек должен как-то проявиться в какую-то сторону. Поэтому в этом смысле...

С. Анисифорова

— Есть даже такой поворот — играючи, да? Как бы вот играючи... Получается, что, играя, мы учимся жить. То есть мы какие-то жизненные ситуации проигрываем, и потом нам становится... «А-а! Вот это? Так это же нам понятно! Мы же это уже наблюдали где-то!»

Протоиерей Л. Царевский

— Да, игра — это такое очень разностороннее понятие — не просто игрушки, там, во что-то...

С. Анисифорова

— Нет, конечно.

Протоиерей Л. Царевский

— ...какие-то там игры, а это именно проживание ситуации, да.

С. Анисифорова

— Получение навыков каких-то в процессе игры. Это очень важно. Вот когда вы наблюдаете, например, за детьми, как они играют, особенно за маленькими, у которых еще мало навыков, как они подстраиваются к старшим детям, и как они за ними тянутся, и как это важно — от старшего человека получить... Вот «преемственность» это называется, да, батюшка?

Протоиерей Л. Царевский

— Да-да.

С. Анисифорова

— Вот это называется «преемственность» — когда ты получаешь информацию от более опытного человека вертикально, сверху вниз. И ты ее уже адаптируешь и присваиваешь своим каким-то жизненным моментам.

Л. Горская

— Получается, что ваш метод работы с людьми с ментальными особенностями — это легкость, дружелюбность и радость, и этот метод эффективен?

Протоиерей Л. Царевский

— Да. Но это совершенно... это совершенно каким-то естественным образом происходит. То есть, дело не в игре или не игре. Да, вот есть работа какая-то определенная. Вот здесь мы сейчас трудимся, стараемся, буковки стараемся произнести, а здесь мы сейчас что-то делаем, а здесь мы именно поиграли, а здесь мы, играючи, что-то делаем — по-разному.

С. Анисифорова

— А бывают даже, знаете, какие моменты удивительные? Что не специалисты нам помогают, а мы специалистам помогаем. (Смеется.) Когда пожаловалась логопед и говорит, что наши подопечные ребята очень боятся пластиковую китайскую куклу, потому что она холодная и страшная.

Л. Горская

— Эта кукла нужна для обучения?

С. Анисифорова

— Да. Потому что они... Вот это, значит, было колебание — «баю-баю», с Сережкой как раз Царевским. А я и говорю логопеду, я говорю: «Послушай! Ведь можно же сделать „пеленашку“. Это такая традиционная кукла, когда, ну, она будет мягкая, она не будет холодная, она будет тяжелая достаточно — ну, такого внушительного размера, чтобы она была хотя бы сантиметров 30, и у нее не будет лица, и не будет пугаться Сережка». И так и случилось! Мы сделали эту куклу, нам пожертвовали как раз какие-то лоскуты для воскресной школы, мы сделали такую куколку — вот она у нас сейчас в ходу, даже колыбелька откуда-то появилась, пожертвовали тоже. И вот ребята не боятся ее, не бросают, не возмущаются.

Л. Горская

— А вот эта радость, про которую мы говорили, которой вы стараетесь делиться с вашими подопечными, вы сами всегда ее испытываете? Или бывает тяжело и какие-то другие эмоции? Как вы сами с этим справляетесь, чтобы сохранить доброжелательную подачу, чтобы сохранить атмосферу? Бывает такое, что вам самим тяжело?

С. Анисифорова

— Ну что значит «нелегко»? Это просто, знаете, дело, которое ты привык вот делать. Мы же, как мамы, тоже... Я вот в статусе мамы-то уже тоже, слава Богу, 23 года. То есть, у меня этот процесс — он никогда не прерывается. И бывает, конечно, что ты огорчаешься, что ты, там, чего-то не достиг, или что-то не так пошло, как тебе хотелось, но унывать нельзя ни в коем случае. Огорчаться — да. Но ты себе: «Почему ты огорчаешься? Нет трагедии, есть задача». «Нет проблемы — есть задача», — у меня сын говорит. Вот. То есть, тебе не понравилось — ты, значит, думаешь, как это изменить, что нужно предпринять для того, чтобы это изменить. Ну, не факт, что оно еще не повторится, да. Может быть, еще и повторится. И какие-то вот наши страсти внутренние — они тоже и у нас, и у волонтеров, и у ребят — они есть, и мы тоже стараемся работать и не унывать, очень важно. Очень важно не унывать.

Протоиерей Л. Царевский

— Сейчас с вот этой ситуацией карантина мы очень боялись, что будет очень большой откат детей. Но произошел небольшой откат, маленький, слава Богу, и они сейчас опять быстро набирают, когда вот занятия возобновились. Это первое.

Второе — конечно, не только бывают удачи. Бывают неудачи, бывает, что-то долго не получается. Но все-таки... (Смеется.) Вот все познается в сравнении. В семье вот всегда тяжелее. (Смеется.) В семье вот — свои дети, с которыми ежедневно то-то, то-то, то-то... Я понимаю, что это, конечно, для волонтеров, для вот той же Светы — такой вот тоже выход и из семьи, и выход для семьи.

С. Анисифорова

— Да.

Протоиерей Л. Царевский

— Потому что это помощь для него. Поэтому я... Свету я ни разу не видел, чтобы она тут унывала... (Смеется.)

С. Анисифорова

— Ну, я стараюсь, конечно. А у меня особо и повода нет, батюшка!

Протоиерей Л. Царевский

— Вот да, повода нет...

С. Анисифорова

— Очень много радости потому что.

Протоиерей Л. Царевский

— А внутри в семьях, конечно, тяжело. И, наверное, это вот такая явная и неявная помощь для тех семей, которые тоже этим занимаются.

Л. Горская

— А вас лично что вдохновляет?

Протоиерей Л. Царевский

— А у меня как раз это соединено. У меня семья — это вот мой болящий ребенок, и здесь, это дело — просто такое продолжение. Ну, наверное, это такая особая, отдельная тема. Конечно, очень много связано с ним было тяжелых моментов, потому что очень много чего-то не получалось. Аутист — это человек, который... Если мы об этом как бы не очень затронули... Это, вообще-то... Разрушительная сила у них огромная. Все выливается, все рушится, все пачкается, все пачкается, все рвется, документы надо где-то держать, неизвестно где, а то что-то с ними случится, это из окна могут вылетать какие-то предметы, и так далее, и так далее. Поэтому, конечно, много было такого как бы отрицательного, отрицательных эмоций. Но как раз вот этот центр — мы видим, что то, что мы его сделали, и то, что в нем происходит, явно хорошо... С радостью мы сюда своих детей приводим.

И — да, могут сказать, что он сегодня себя плохо вел. Ну... Ну и ладно! (Смеется.) А в следующий раз будет стараться получше вести! Поэтому... Конечно, это, явно, такое... Явно, дело нужное — и для них самих, и для семей, и для волонтеров — для всех.

Л. Горская

— Спасибо! Пришло время прощаться. Давайте, может быть, напомним тем нашим слушателям, которые заинтересовались, которые хотят помочь — кто-то в строительстве, кто-то, может быть. еще чем, — что всю информацию о фонде «Дорога милосердия», о «доме особенных людей» в Пучково вы можете найти, забив в поисковике, например, «Фонд „Дорога милосердия“ в Пучково, протоиерей Леонид Царевский».

Протоиерей Л. Царевский

— Пучково — это такое особое место. Оно одновременно и на отшибе, и недалеко от цивилизации. Поэтому вот здесь у нас есть возможности, чтобы... Вот у нас есть школа общеобразовательная, есть «Дом слепоглухих», «Дом особенных людей» — аутистов. Находится это рядом с городом Троицком, в Новой Москве. Большинство прихожан — они вот из Троицка.

С. Анисифорова

— И мы, конечно, приглашаем для участия в наших замечательных делах волонтеров в помощь к нашим подопечным. У нас здесь вот такая, да, семья, в которой мы все разные, каждый со своими особенностями, но, тем не менее, мы стараемся радоваться друг другу, радовать друг друга, поддерживать друг друга, и у нас получается.

Л. Горская

— Спасибо большое! Я напоминаю, что с вами были Лиза Горская, протоиерей Леонид Царевский, учредитель благотворительного фонда «Дорога милосердия», отец особенного ребенка с аутизмом, и Светлана Анисифорова, старший волонтер «Дома особенных людей» в Пучково. Всего доброго!

Протоиерей Л. Царевский

— Спаси Господи, до свидания! С Богом всем!

С. Анисифорова

— До встречи!