«Детям о храме и посте». Анна Сапрыкина

В программе «Пайдейя» на Радио ВЕРА совместно с проектом «Клевер Лаборатория» мы говорим о том, как образование и саморазвитие может помочь человеку на пути к достижению идеала и раскрытию образа Божьего в себе.

Гостьей программы «Пайдейя» была кандидат педагогических наук, мама семи детей Анна Сапрыкина.

Мы говорили о том, как передать детям понимание смысла поста и как помочь воспитать привычку и любовь к церковной жизни.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева

— Здравствуйте, дорогие друзья! В эфире программа «Пайдейя», этим красивым словом древние греки называли целостный процесс образования и воспитания. О том, как образование может помочь человеку на пути к достижению идеала, раскрытию образа Божьего в себе, очень надеюсь, что мы сегодня будем говорить. Напомню, что эти беседы мы организуем совместно с образовательным проектом «Клевер Лаборатория», которая объединяет учителей, руководителей школ и детских садов, родителей, всех тех, кто работает с детьми и занимается их духовно-нравственным развитием. И я с огромной радостью представляю вам нашу сегодняшнюю гостью, в гостях у Светлого радио Анна Сапрыкина, мама семи детей, кандидат педагогических наук, писатель. Анна, здравствуйте!

Анна Сапрыкина

— Здравствуйте!

Кира Лаврентьева

— Сегодня у нас тема с вами актуальная, буквально день остался до начала Великого поста, завтра уже Прощеное Воскресение, по церковному календарюю — сегодня. Всё, мы уже находимся при дверях Великого поста, и честно говоря, Анна, специально хотела с вами на эту тему поговорить, потому что у вас есть потрясающие книги, адаптированные для детей и взрослых, и подростков о разных праздниках, о разных богослужебных традициях, о богослужении, о литургии. И вот сейчас вышла книга — очередная ваша, совершенно потрясающая, которая называется «Великий пост. Шаг за шагом к Пасхе». И, честно говоря, когда я вас звала на эту программу, на эту тему, а тема наша звучит: «Как поститься детям, нужно ли поститься?», в общем — «Великий пост и дети», то я не знала, что эта книга вышла, и вы пришли с ней сегодня к нам в студию, и я поняла, что всё, всё сошлось: надо говорить, надо обсуждать. Честно говоря, у меня у самой большой вопрос что делать с детьми, потому что некоторые у меня просто не едят мясо, и лишать их мяса, ну, они даже не почувствуют этого поста, поэтому они у меня, например, не едят мороженое. А другие, они не могут без белка. Ну, прям мальчик есть средний, вот у него руки трясутся без белка, поэтому он, значит, не ест что-то другое. Но тут недавно к нам пришёл в гости священник, и он говорит: «Почему вы их не постите? Дети очень хорошо воспринимают пост, и не нужно этого бояться». То есть нужно постить ребёнка по всей строгости взрослого устава. Ну, можно там рыбу какую-то, но во всяком случае молочку и мясо можно всё же исключить, а уж тем более там какие-то сладости. Анна, вопросов миллион, несмотря на то, что я уже давно как-то с детьми тут тусуюсь, говоря языком примитивным, и общаюсь с многими родителями. У всех свой подход к этому вопросу, кто-то, наоборот, боится детей вводить вот так вот в пост радикально, потому что боится, что вызовет отторжение у ребёнка. И когда он вырастет, он уже не захочет не то, что поститься, а вообще ничего не захочет. Вопросов миллион, давайте начнём, наверное, с вас. Какой у вас опыт по этому вопросу, как вы со своими детьми поступаете? И что вы думаете вообще по поводу поста, детей и взаимодействия этих двух понятий?

Анна Сапрыкина

— Ну, здесь, наверное, стоит начать с такой очевидной вещи, с которой очень правильно всегда начинают этот разговор, что пост — это совсем не только про еду, но про еду, между прочим, тоже это очень важно. И здесь, в первую очередь, вообще важно выделить время поста, как такое совершенно особенное время в жизни семьи и в жизни ребёнка в частности. То есть когда мы выделяем это время как особенное в жизни всей семьи, то оно автоматически выделяется для ребёнка. И здесь такой момент, знаете, когда человек пытается, например, похудеть. Как-то вот совсем серьёзно: проблемы какие-то, совсем ожирение, и надо что-то срочное радикальное, то рекомендуют не просто поменять рацион, там вести диету, а вообще по-хорошему, если есть малейшая возможность, хорошо бы поменять просто весь образ жизни — весь, начиная с интерьера. Даже хорошо, если есть вообще такая крутая возможность переехать, чтобы кухня, которая ассоциируется, например, с тем, что ты пришёл, вот он мой холодильник, в нём я посреди ночи вот эти тортики съедаю, чтобы не было этой кухни, чтобы холодильник стоял в другом месте, чтобы он по-другому выглядел. Понятно, что мы недалеко не всегда это можем позволить себе, но рекомендуют по возможности даже просто изменить интерьер, поменять тарелки. Просто чтобы это были другие тарелки.

Кира Лаврентьева

— Что-то новое, да?

Анна Сапрыкина

— Чтобы оно было не просто новое, а чтобы оно стало другое, чтобы убрать ассоциации с обычным вот привычным образом жизни, в которой была встроена вот эта вот привычка нажираться, простите. Чтобы полностью вот всё изменилось. Это очень серьёзно помогает поменять вот собственный образ жизни, потому что, ну да, в том числе привычка наедаться вот так вот, она связана просто с ритмом жизни буквально, банально, с интерьером и так далее. Это я всё к чему? — к тому, что время поста — это время, ну да, покаяния, изменения. Понятно, что когда мы говорим про малышей, это не совсем та история, потому что покаяние само по себе — изменение своей жизни; это вообще не про детей, потому что они не меняют свою жизнь, они только начинают её. То есть в глобальном смысле покаяние, собственно, это не про малышей. Но и тем не менее, если мы хотим выделить время поста в жизни, то есть такие вещи банальные, недуховные, но на которые очень важно обращать внимание, потому что мы, существа — люди, не только духовные, а у нас дух, душа и тело. И важно, чтобы в тот же пост было включено всё: и дух, и душа, и тело на всех уровнях. И чем меньше ребёнок, да, и тем, скажем, очень грубо говоря, примитивнее человек или общество, тем важнее именно физическое, вот это внешнее осязаемое — вот реально оно важнее. Оно ведёт к духовному. И здесь вот такое, как мы, собственно, можем выделить время поста. Вот круто меняем жизнь, начиная с банального — с интерьера. У Шмелёва, того самого «Лета Господня», вот такие образы: чистый понедельник — первый понедельник Великого поста, он просыпается и видит первым делом что? — что сняли шторы, свет какой-то голый. Вот это так здорово всё описано. Лампадки убраны какие-то торжественные, горят какие-то простые. Вот это всё физически наглядно, ребёнок сразу видит. Он видит глазами: что-то сильно изменилось, жизнь вокруг изменилась, наступил Великий пост. Это очень важно, чтобы наши дети видели глазами. Это вообще в церкви, кстати, прямо встроено, у нас даже вот облачение: мы приходим на праздник Рождества Богородицы, у нас всё голубое, мы сразу понимаем, это всё Богородичное, на Пасху — соответственно. На Вербное Воскресенье мы не просто пришли и прославили Господа. Это очень важно именно молиться, прославлять, но мы ещё в руках держим веточки — банальная вещь, совершенно не духовная, да, но веточки — это важно! Это важно трогать, нюхать, отрывать «зайчики» — это всё очень важно для того, чтобы мы на всех уровнях прочувствовали праздник. И вот точно так же важно на всех уровнях прочувствовать пост, вот войти в него. Как можно изменить интерьер дома? — ну, я могу про это говорить очень много, сейчас коротко скажу, ну, во-первых, хорошо просто убрать, например, какие-то особенные украшения интерьерные. Ну, например, у нас в семье в начале Рождественского поста вешают везде гирлянды, фонарики — это очень уютно здорово. Да, мы как раз это убираем в конце вот прям, в Прощёное воскресенье, мы это как раз убираем. Не после Рождества, а то всё такое лысое, голое — зима у нас. У нас ещё сейчас слякать в этом году, какое-то всё мерзкое такое.

Кира Лаврентьева

— Была, теперь опять холод.

Анна Сапрыкина

— Да, но вот эти фонарики, это всё такое уютное весёлое, и вот мы это уютное весёлое убираем.

Кира Лаврентьева

— Это, кстати, интересная идея. Можно и ёлочку убрать в Прощёное воскресение.

Анна Сапрыкина

— Пора! Самое время.(Смеются.) Очень важный тоже такой момент. Смотрите, мы приходим в храм на канон Андрея Критского, мы взрослые люди. И мы сразу, мгновенно, всеми вот фибрами души и тела ощущаем Великий пост: полумрак, все в чёрном, облачения даже аналоев, они в чёрном. Мы сразу вот чуем всем нутром, что жизнь круто поменялась. Мы можем это всё сделать и дома тоже, такой вот лайфхак — очень здорово, мне кажется, тоже цветом выделять иконы, если есть там домашний иконостас. У нас вот просто, ну, даже не рушник, а просто такое какое-то полотенце, ткань — вот мы покрываем этими тканями иконы. Вообще просто можно брать, например, шарфик для головы, покупаешь просто дешёвый самый шарфик, и вот им укрываешь иконы — это уже здорово, это как кружево смотрится, это уже тоже лайфхаки пошли. На Великий пост укрываем иконы чёрными покрывалами. Я знаю, мне люди рассказывали, вот я призывала так делать: люди, даже рукодельницы какие-то плели кружево чёрное, укрывали, говорили: да, реально, вся жизнь меняется, потому что ты смотришь на иконы, она в чёрном — это пост. Это правда вот так работает. Как в храме работает, так оно и дома работает. Вот такие простые, банальные вещи.

Кира Лаврентьева

— Программа «Пайдейя» на Радио ВЕРА. У нас в гостях Анна Сапрыкина, кандидат педагогических наук, мама семи детей, писатель. Так, с покрывалами разобрались, что ещё нужно сделать?

Анна Сапрыкина

— Мне кажется, очень хорошо предложить детям отсчёт Великого поста —календарь Великого поста, совсем не обязательно мой, совсем не обязательно, и это я, правда, никак не пытаюсь рекламировать, вообще-то очень здорово сделать, например, своими руками как раз, это даже, это лучше, вот прямо говорю, это лучше, чем покупать, например, готовый. Потому что в процессе изготовления календаря дети руками осваивают вот эту структуру поста, устройство — это, конечно, требует от родителей тоже времени, внимания. Можно сделать вообще просто. Можно взять гуашь. Вот мы сняли с окон шторы, например, на пост, с каких-нибудь хотя бы окон — шторы. Правда, выглядит вот как у Шмелёва, да, — что-то голое, лысое, да — это здорово, берём теперь гуашь и рисуем на окне лесенку поста — семь ступенек, банально семь ступенек. Каждую ступеньку подписываем цифрами. В первый год можно подписать обычными арабскими цифрами. А в следующем году, когда дети уже что-то освоили, можно поинтереснее. Ну, римскими не так интересно, церковнославянскими. Да, дети их не знают, но как раз-таки просто освоят. Просто вот-вот буквицы, понимаем, да, буквица с титлом, вот это всё написано. Можно греческими, очень хорошо для математики пригодится. Ну, тут простор фантазии вообще-вообще. У меня дети подписывали даже какими-то китайскими или японскими иероглифами, что-то типа первый, второй, вот так вот. Они не изучали, они просто накопали, и для экзотики — здорово, удобно. Берём пластилин, вырезаем из цветного картона человечка, и с помощью этого пластилина прикрепляем к окну на первую ступеньку. На вторую неделю мы переставляем и так далее. Получается не очень-то чисто, но как раз на Страстной седмице помоем окна — и это будет повод к тому же, такой, в общем, взывающий повод — помыть окна. И всё будет снова чистенько. Это всё очень легко отмывается. Зато весь пост, видим там, на какой мы ступенечке находимся, всё это видно. И как раз вот такие вещи, они очень здорово так вот визуально выделяют вот это время поста. Вот этот путь, да, эта лесенка должна вести вот с первой ступенечки к Пасхе, да, наверху, да, Пасха получается. Мы на месте Пасхи рисуем солнышко и внутри буквы там «ХВ» — Христос Воскресе. И получается, что вот это такой образ поста, как пути вверх, пути к небу — пути к Богу. Да, дети могут это всё не осознавать, не понимать, это может там не доходить на правильных уровнях, но это уже образ, который вот в мозгу, в подсознании, везде отпечатывается так очень как следует, очень конкретно, и помогает вот опять-таки, то, чего мы добивались — выделить время поста как что-то особенное. Вот такие вот какие-то вещи, это всё очень важно сделать. Это вот календарь, да. Но вот помимо вот этого всего, то есть всё, что я говорю — это некий фон, который мы задали на весь пост. И этот фон, кстати, очень резко изменится, когда наступит Пасха. Убираем все любые календари, вот этот отчёт — убрали, прошло время отчёта. Наступила та самая точка, то самое событие, которое мы ждали. Наоборот, украшаем дом всем пасхальным — это настолько ярко. Вот именно если мы сделали во время Великого поста дом таким вот сильно строгим, голым, то когда мы просто даже вернём шторы на Пасху — это уже будет что-то особенное, а тем более, если мы украсим иконы красным рушником или там белым с красненьким, там яички, там пасхальное дерево повесим, посеем травку, положим туда яички. Это всё, да, ерунда — опять, ни духовное, ни чего-то такое умное заумное, богословское. Но это позволяет детям вот так вот проживать Великий пост, по крайней мере, как вот это такое особенное время, которое выделено из всего остального времени года. Вот оно в Церкви у нас выделено, да, Постная Триодь у нас, то есть у нас резко меняется всё богослужение, у нас всё меняется — весь ритм жизни, весь ритм года церковного меняется — он становится особенным. И точно так же мы можем сбить этот ритм, то есть ввести этот особенный ритм жизни в жизнь семьи.

Кира Лаврентьева

— А по поводу ритма жизни детей, что им нельзя в Великий пост, вот вашим детям что нельзя?

Анна Сапрыкина

— Ну, здесь в любом случае не такая история, что приходит мама или там папа с мамой и говорят детям, что им можно, чего им нельзя. Здесь, вообще, мы приходим к вопросу зачем вообще пост? Большой вопрос, я понимаю, но вот применительно к детям, с педагогической, собственно, точки зрения. Почему так важно поститься? Здесь очень много моментов. Первый такой очень простой и невероятно важный для современного человека и современного ребёнка в частности: пост — это послушание. Вот почему мне очень, не то чтобы не нравится, но я против идеи, когда люди сами назначают себе вот как они будут поститься: мясо — это полезно, а вот, например, мучное и сладкое — это вредно; давайте мы будем поститься без мучного и сладкого. Так вот в Церкви жизнь она не так устроена: не я решаю, что полезно, что не полезно, что нужно, что не нужно — Церковь определила — у нас без продуктов животного происхождения. И мы просто принимаем это. Вот это один из аспектов, всего лишь один, но он очень важный, что, например, вот мы в половые отношения вступаем после того, как они освящены законом и Церковью. Мы не вступаем в них просто так. Например, потому что мы чувствуем, что вот эта женщина, она вот мне дана Богом, и эта любовь, которая от Бога, и наш брак на небесах, вот если это чувство есть, гони это чувство — иди тупо в ЗАГС, получай этот штамп.

Кира Лаврентьева

— Веди женщину под венец.

Анна Сапрыкина

— Проводи обряд, который ты считаешь бессмысленным, вот после этого — это будет брак, а до этого это блудное сожительство называется. Это очень важная схема — она относится ко всему остальному, в том числе и к посту. Важно научить детей, научить самих себя следовать учению Церкви. Не тому, как вот ты ощущаешь вот это всё, как оно правильно-неправильно. Вот я ощущаю, что мне поститься надо летом, в июле, например. Нет, тебе вот-вот пост назначен, вот постись. Конечно же, строгость поста, собственно, она всё-таки действительно у каждого может быть своя, но она определяется мерами поста, предложенными снова Церковью, потому что у нас есть самый строгий пост, там вообще ничего не есть, сухоедение, вот такие вот эти вот этапы. Самый лёгкий пост — это который у нас на Масленицу — это без мяса, вот он самый лёгкий пост; посложнее с рыбой, вот эти вот этапы. То есть вот в этих рамках должно регулироваться...

Кира Лаврентьева

— Даже с детьми?

Анна Сапрыкина

— С детьми, смотрите, если мы говорим про еду, то с детьми такая история. Я с другой стороны немножко подойду к этому. Мне рассказывают мои дети, которые учатся в светских вузах. Вот смотрите, экспедиция — понимаем, да, там вообще человек не выбирает, что ему есть. Там завозят раз в неделю продукты и готовят иногда и на костре, ну, или, в общем-то, какой-то общей полевой кухни. Вопрос не выбора, да. И вот здоровые парни — христиане, они же и путешествующие в особых условиях, едят всё, что захотят. При этом девушка, мусульманка, верующая мусульманка, которая там, когда положено, отходит, совершает намаз. То есть вот такая строгая, верующая, очень умная, талантливая, образованная девушка. Это всё, я говорю про МГУ, это всё действительно очень умные люди. И вот она для того, чтобы не согрешить, она вообще не ест мясо. Потому что узнать, какое там мясо ей можно, ей практически невозможно. Потому что они же не просто не едят свинину, а им очень важно, чтобы она куда-то там не прикасалась. В общем, там сложно. И проще на самом деле не есть. И вот интересно, она не ест, просто её никто не видит. Она в таких же сложных условиях, она девушка вообще, и она просто не ест мясо во время всей экспедиции, которая, например, две недели, три недели, вообще не ест, потому что нет возможности приобрести нужное мясо. А наши мужики, парни здоровые, они все такие у нас бедные, не могут? И когда... Ну, я не очень хочу, на самом деле, подробно рассказывать про своих детей, просто это не совсем корректно, но просто интересно, что когда мои дети постятся в каких-то таких условиях, интересно, что некоторые прямо, ну, вроде как верующие другие люди прямо начинают наезжать, что типа как бы, нет, ты путешествуешь — ты прям должен есть! Или ты учащийся, вот такие лбы какие-то здоровые двухметровые — они учащиеся. Сначала они учащиеся там в школе, потом они в институте учащиеся, потом в магистратуре, в аспирантуре — учащиеся, а там и старость подошла, а там у нас по состоянию здоровья постятся. Вот такие какие-то моменты, что как-то получается, что есть люди, которые за веру, ну буквально так за веру готовы как-то себя в чём-то ограничивать. А у нас все такие православные детки, они все такие нежные, им всё такое нужно особенное, иначе они ведь, может быть, отвернутся, может быть, мы недостаточно их развеселим и они уйдут от Бога. Ну, простите, это так! А мусульмане есть — не все, далеко не все, просто я это вижу, сейчас вижу, которые, вот да, они готовы за веру вводить в свою жизнь очень серьёзные ограничения, тяжёлое ограничение. Им нормально, им ничего. Нам не стыдно вообще! Мы вот ходим вокруг наших деток: прыгаем, какую-нибудь ему там конфеточку, сосисочку, а другие люди, да, готовы терпеть и страдать, и принимать какие-то ограничения. И в итоге, а что удивляться, что у нас вырастают дети распущенные, безвольные, а у них, я не говорю, что все, это я, да, я понимаю, здесь все разные, но просто это есть и это тоже, и этот тоже момент. Люди, которые допускают в свою жизнь вот такие ограничения, готовы ради Бога что-то на себя брать, готовы становиться белыми воронами, например. Они вырастают другими, они вырастают, ну, так сказать, громко — борцами за веру. Вот, между прочим, Иоанн Златоуст призывает неоднократно родителей воспитать борца для Христа. Постоянно вот это говорит, вот эта вот тема такая какая-то военная, что, например, семья — это крепость: муж — царь, жена — военачальник у него, вот эти вот образы, то есть это некая армия. Разные у него есть образы, но в частности вот такой. Это, да, армия борцов за веру. Мы растим детей, должны расти детей как воинов для Христа. А они у нас вот такие сидят, и мы им подбираем мультики, которые максимально ненавязчиво и весело расскажут им, например, о евангельских событиях. Вот как-то так! Вот я не говорю, что всё это не нужно, неправильно, просто вот есть и этот момент тоже. То есть понятно, что здесь есть очень много крайностей. Здесь можно прийти совсем в другую историю, когда мы, родители начинают очень жёстко и жестоко просто прессинговать своих детей. Но вот я скажу, что это на самом деле в реальности не связано с постами или их отсутствием — это связано вообще с тем, как люди обращаются друг с другом, что вообще в семье происходит. Если родители постоянно орут на детей, унижают их, обижают, оскорбляют, не считаются вообще с тем, что ребёнок думает, чувствует, то просто здесь, если они при этом призывают ещё и поститься, не призывают обычно, а в таком случае заставляют, то здесь пост — это просто какой-то элемент вот этого нездорового отношения в семье. То есть вот это принуждение к посту — оно здесь никак особенно не выделяется, там везде будет принуждение ко всему, и когда ребёнок восстанет и будет протестовать против всего этого, даже если он будет озвучивать это как протест против поста, я просто знаю такие истории, работала с ними, на самом деле начинаешь ковырять, разговаривать, выяснять, и оказывается, что это гигантский список претензий, в который пост, ну, просто он довольно ярко сам по себе, да, пост это всегда такая яркая вещь, вот просто одна из претензий, при том что я сама постилась с раннего детства. У меня полно друзей, вот дочка отца Максима Первозванского, например, часто рассказывает, ей было два годика...

Кира Лаврентьева

— Маша?

Анна Сапрыкина

— Да. Ей было два годика.

Кира Лаврентьева

— Она была у нас.

Анна Сапрыкина

— Да, она просто рассказывает об этом публично, поэтому я спокойно рассказываю об этом публично — потрясающая история: она подошла к владыке Алексею Фролову — духовнику их семьи. Вот такой маленький, представьте, два года, такая малипусичка, вообще многие дети и не говорят в этом возрасте. Она говорила и попросила: «Можно я буду поститься, как мама с папой?» Он благословил её, мама с папой вообще надеялись, что не благословит. Но он благословил её поститься, как мама с папой. Вот ребёнок с двух лет постился, как мама с папой. Ничего, никакого противления нет. Почему? — потому что в целом в семье климат добрый, ласковый, принимающий. У них все дети постились с детства. У меня в семье все дети постятся с детства, с грудного возраста. То есть с тех пор как ребёнок отлучается от груди — у нас мяса нету в доме во время поста. Дети вырастают, продолжают поститься. Некоторые очень строго. Некоторые без мяса именно вот в масляничном каком-то варианте. Большинство моих детей постятся с рыбой. Вообще я сама готовлю рыбу, в том числе в Великий пост для детей. Кто хочет ест, кто-то отказывается. Это их дело — я не принуждаю, не хвалю, ничего, то есть и не корю, и не хвалю: кто хочет — это ваше дело. Вот, то есть нету никакого противления.

Кира Лаврентьева

— Программа «Пайдейя» на Радио ВЕРА. У нас в гостях Анна Сапрыкина, мама семи детей, кандидат педагогических наук, писатель. Меня зовут Кира Лаврентьева, мы вернёмся очень скоро. Пожалуйста, оставайтесь с нами.

Кира Лаврентьева

— Программа «Пайдейя» на Радио ВЕРА продолжается. Меня зовут Кира Лаврентьева, и напоминаю вам, что у нас в студии Анна Сапрыкина, мама семьи детей, кандидат педагогических наук, писатель. У нас тут такая прямо дискуссия такая развернулась в первой части программы. Очень интересно вообще на самом деле, Анна, то, что вы говорите, потому что это настолько сейчас не вяжется вообще с общей концепцией, что давайте не будем перегружать наших бедных детей. А я чувствую, что есть в этом какой-то подвох, потому что, с одной стороны, мы их не перегружаем, а с другой стороны, мы их так не догружаем, что они уже становятся какие-то обессиленные. Меня вот этот момент напрягает, и это касается ведь не только поста. Вы правильно сказали, что те, кто уходят из Церкви, они пост вспоминают просто как одну из самых ярких точек или каких-то ярких периодов почему вот они такие несчастные. Но на самом деле давайте поговорим глобально о том, что нужно делать родителям для того, чтобы всё же дети оставались в Церкви. Это ведь касается не только поста, не поста, рыбы или молочки. Это всё не так важно. Вы уже сказали о том, что дома должно быть теплая и радостная атмосфера, и к ребенку надо относиться по-человечески хотя бы это. Но, Анна, вот вы знаете, у меня еще вопрос, ведь в многодетных семьях нужен ресурс. Вы когда рассказывали про эти шторки, про эти рушники, я, конечно сидела и радовалась, думаю, Боже, у меня даже мысли не возникнет про рушники. Мне бы тут как-то их организовать на канон Андрея Критского сходить. Ну хотя бы на сам канон, не оставаясь даже на остаток богослужения, потому что они разновозрастные, и я их всех, значит, веду. Старший бесконечно жалуется на свою жизнь полную нагрузки и занятий, что он так устал. И вот это, вы знаете, меня это, с одной стороны, очень сильно напрягает, с другой стороны, может быть, я думаю, я где-то передавливаю, где-то не додавливаю. Короче, нет педагогического дара, и нигде его не возьмёшь. Поэтому надо мне, конечно, учиться у вас что делать — что делать со своими детьми. Мне бы им не давать даже всякую гадость смотреть там, я прошу прощения, гадость, это я считаю там просто в интернете ролики, которые они смотрят, они вполне безобидны, но они совершенно пустые. Для меня вот эта задача-максимум! И я даже не знаю, как мне с ней-то справиться. Поэтому для меня тут много разных вопросов, или перенастроить их на чтение, или рассказать им, что это действительно за недели Великого поста, так рассказать, чтобы им было интересно, а не просто: итак, ребята, а вы знаете, что это будет за неделя? — οни такие, — Ну ладно, расскажи, что? Потому что иначе я там, допустим, от них не отстану. (Смеется.) То есть вот чтобы вот этого не было, чтобы был какой-то живой интерес, где взять вот эту искорку у самой себя? — вот вопрос.

Анна Сапрыкина

— Здесь очень много, вот вы сейчас сказали, да, очень много разных моментов. Я очень быстро скажу коротко про канон Андрея Крискова. Вот в таких историях очень важно всё-таки понимать, что да, дети действительно разные, и возраст у них разный, в семье многодетной всегда по определению дети разного возраста, у нас редко пятерни рождаются. Или как их там называют? (Смеется.)

Кира Лаврентьева

— Петерняшки.

Анна Сапрыкина

— И тут такой момент, когда в семье много детей, особенно когда есть маленькие дети. Слушайте, я считаю, что сходить маме одной на канон Андрея Критского хотя бы один раз в храм, это ...

Кира Лаврентьева

— В тишине и покое помолиться.

Анна Сапрыкина

— ... вообще, уже и есть оптимальный вариант. Хорошо вообще вводить в жизнь семьи домашние богослужения. И тот же канон Андрея Критского, когда есть особенно маленькие дети, когда грудные дети, вообще-то это не литургия, когда обязательно нужно прийти именно в храм. Это всё можно устроить дома. Зажечь свечи, зажечь ладан, одеться прилично, встать перед иконами — это всё просто и быстро, для этого, например, можно не убираться, можно выключить свет, там ничего не видно будет. Можно просто первую «Помощник и Покровитель...» спеть как можем, дальше по очереди прочитаем каждый тропарь — споём каждый вот по очереди: один тропарь читает, другой другой тропарь читает вот так вот, споём «Помилуй мя, Боже, помилуй мя», всё, один — всё и хорошо, достаточно. Пусть каждый идёт заниматься своими делами. Дальше мама или мама с папой могут сами прочитать. Кто хочет! Кто хочет пусть остаётся пусть тоже читает. Может быть, послушает маму, как мама вслух читает. Может быть, тоже будет сам читать. Может быть, тропарь будет... Ну, в общем, как получится. Здесь как раз что важно? Важно, в принципе, привести детей в эту историю. Но вот про перегруз, вот та самая история, прочитать с детьми что-то 5-10 минут — это никогда не перегруз.

Кира Лаврентьева

— Нет, нет, это нет.

Анна Сапрыкина

— Если мы на них не наорали для этого, если мы не отняли у них всё на свете, то это не перегруз, а вот дальше может быть перегрузом. И здесь вопрос в том, что мы, в принципе, приучили детей к тому, что это существует, что можно встать на молитву, что это вообще есть, что вот Великий пост, он вот, в частности, вот этим начинается. И всё, и хорош, достаточно. Это прямо вот оптимально. И как раз вот если семья верующая, то хорошо там один день папа вот так вот дома с детьми, а мама в это время в храме, другой день мама, и получается, что два раза получится за четыре вот эти дня сходить. Тут разные комбинации, разные варианты. Вот, но не обязательно совсем всех детей, ведь это правда тяжело. Я скажу, как ребёнок, который с детства в храме, и которого как раз приводили. А не к тому, что это что-то было плохо, но просто ты стоишь, и это сколько там, час, полтора часа, темно, свечки, это вообще-то довольно романтично.

Кира Лаврентьева

— Да, очень интересно.

Анна Сапрыкина

— Ну, это романтично, интересно, но минут 15. А дальше это просто скучно, и ты ничего не понимаешь, и что читают не понимаешь. А что следишь, тоже на самом деле не очень понимаешь. И, в общем-то, это не очень-то детское чтение, по большому счёту, несмотря на всё моё стремление...

Кира Лаврентьева

— Да, для детей всё-таки, да.

Анна Сапрыкина

— ... всю мою любовь к богослужению, да, я несколько книг о богослужении именно для детей написала. Я как раз за то, чтобы детей приобщать. Но мы должны понимать, что есть то, куда дети легко приобщаются, а есть то, куда дети не очень легко приобщаются. И не нужно ни по возрасту засовывать. Надо научить детей любить вот это всё. И ввести их вот в этот ритм, чтобы они знали, что он существует вообще, этот ритм. Но не надо ни по возрасту затаскивать их, доводить их до того, чтобы их тошнило, или до того, чтобы у них просто сил никаких не было стоять и так далее. Не нужно! На мой взгляд, нет. Вот молитва Ефрема Сирина — это очень здорово, это каждый день обязательно. Лучше утром и вечером. Ну, хотя бы, например, вечером обязательно. Не надо учить наизусть, оно само собой по дороге выучится. Каждый день обязательно с вот этими молитвами.

Кира Лаврентьева

— С поклончиками.

Анна Сапрыкина

— С поклончиками обязательно. Даже малыш может там что-то прочитывать: Боже, очисти меня грешного. Всё легко. Вот это здорово. Это тоже очень собирает семью вокруг Великого поста вот. Но вот всё-таки другой, конечно, вопрос про то, как сделать так, чтобы дети не ушли из церкви, но это слишком глобальный вопрос.

Кира Лаврентьева

— Глобальный вопрос, да.

Анна Сапрыкина

— Но всё-таки я могу обозначить... Вот царская семья. Просто я понимаю, что этот образ, который, скорее всего, многим нашим слушателям знаком, поэтому его привлекаю. Кто читал о них, жития, скорее всего, переписку, вот это все воспоминания, это же жизнь в довольно жесткой дисциплине, которая большинству наших деток, самых таких либеральных, она не снилась. Это... Это жизнь с очень строгим регламентом. Это когда что-то можно, чего нельзя. Там весь день вот так вот расписан довольно жёстко. Там ребёнок не может, например, не просто какие-то слова нехорошие говорить, а там нужно всегда говорить правильные слова в правильном месте, правильный поклон сделать, присесть или ещё что-то такое. Это жёсткая дисциплина, но при этом мы же читаем и видим, что вся эта семья переполнена добротой, любовью, вот этим добрым отношением. Здесь вопрос в том, что когда мы строим вот эту добрую семью с принимающими вот этими в психологическом смысле отношениями, это никогда не значит распущенность, это никогда не значит, что у нас все делают, что захотят. Очень важно вот это всё слепить и совместить, да, то есть мы предлагаем детям некие требования, но мы предлагаем это мягко, не наседая, не прижимая, не раздражаясь, вот такой: «Не раздражайте детей своих, но воспитывайте их в наставление и учении Господнем». Две, две стороны: не раздражаем — это всегда, это первая наша заповедь, не раздражайте. Вот представляете, до какой степени апостол вот-вот видел это раздражение, что он первым делом именно это обозначил. Вообще ерунда в духовной жизни — не раздражайте, да, а вот почему-то это прям первым пунктом, но воспитывайте! Нельзя не воспитывать детей в наставлении и учении Господнем. Это, опять-таки, это наша заповедь — условия не раздражайте. Вот как-то так. И если мы сами живём, понятно, это всё пошло слишком типа высоко и глобально, но всё-таки, если мы сами стараемся жить по-христиански, а по-христиански это не долбить детей, а что это? Любовь, радость, мир, долготерпение, кротость, милосердие, вот это всё. И при этом всякое злоречие, ярость, да будут удалены от нас. Вот никогда нельзя орать на детей. Особенно орать на них, долбить их по поводу...

Кира Лаврентьева

— Молитвы.

Анна Сапрыкина

— ... молитвы, поста, Евангелие: Иди читай Евангелие! Кому сказала! А то того не получишь, сего не получишь, гореть тебе в геенне огненной. Вот интересно, когда после такого ребёнок ещё и не захочет от этого всего уйти. Вот было бы интересно вообще. То есть вот как-то так, в целом, по-доброму. Потом ещё такой момент, как сделать так, чтобы детям всё это было хорошо? Снова, не просто вот так вот по-доброму, да, а ещё и такие вот эти важные вещи. Здесь на помощь нам приходят наши русские народные традиции, очень важная вещь. Тут одновременно много-много зайцев убивается. Первая седмица Великого поста. У нас... Ну, это не только народные, это и церковные традиции. Например, первую пятницу Великого поста мы готовим кутью — пшеницу с мёдом. Не все любят, но вообще можно приготовить очень здорово. Ну, важно, что это что-то особенное, что можно съесть ещё что-то. Дальше вот эти жаворонки на 40 мучеников.

Кира Лаврентьева

— Да, на 40 мучеников Севастийских.

Анна Сапрыкина

— На крестопоклонной седмице. Шмелёв это очень здорово описывает. Крестики, всем вместе налепить этих крестиков! Можно ржаных, можно сладеньких. Я как раз за то, что в Великий пост в выходные очень даже важно есть сладенькое. Куда без сладенького пост прожить? Я вообще, честно говоря, не понимаю. Ограничить, да, вообще всегда в жизни надо ограничить. Вот к воскресенью отлично, сладенькое. «Лесенки» на Иоанна Лествичника — есть, возрождают сейчас рецепты наши народные, это очень здорово, например, ржаная мука с мёдом — это очень вкусно, это прямо как будто пряники. Можно пряничное тесто, слоёное готовое, да что угодно. Делаем всё это на Благовещение. Мы покупаем голубей, вот которые на выпуск, этих, свадебных, да, они потом вернутся в свою голубятню.

Кира Лаврентьева

— Живых голубей?

Анна Сапрыкина

— Это же фантастика!

Кира Лаврентьева

— Подождите, живых голубей?

Анна Сапрыкина

— Да, да, это всё...

Кира Лаврентьева

— Вы, себе домой?

Анна Сапрыкина

— Да, да.

Кира Лаврентьева

— И что вы потом с ними делаете? Вы их выпускаете просто.

Анна Сапрыкина

— Мы их выпускаем, их как на свадьбу покупают в коробке.

Кира Лаврентьева

— Они знают, куда лететь ведь, да?

Анна Сапрыкина

— Они всегда знают куда лететь. Всегда заводчик, у которого голубятник, он спрашивает: Куда вам, вы далеко? И у него есть представление о том, на сколько километров, какой радиус, когда они прилетят, откуда они могут прилететь. Всё нормально. Приезжаем, берём эту коробку, там два голубя.

Кира Лаврентьева

— Так!

Анна Сапрыкина

— Вот, у нас на каждого будет слишком дорого. Два голубя. Как вы знаете, на свадьбах берут и выпускают. Вот как патриарх выпускает.

Кира Лаврентьева

— Подождите, мне нужна технология. Вы их домой приносите накануне, они ночью сидят у вас?

Анна Сапрыкина

— Да, они спокойно сидят в коробке.

Кира Лаврентьева

— А вы утром после службы...

Анна Сапрыкина

— Их можно даже, если...

Кира Лаврентьева

— Подкормить?

Анна Сапрыкина

— Не, если не очень холодно... Нет, их как раз, он говорит... Это надо обсудить с человеком.

Кира Лаврентьева

— Я поняла с заводчикам.

Анна Сапрыкина

— Это обычно накануне. Он их кормит, им не надо, им не надо столько есть. Объясняют всё, это же на потоке. Голубей выпускают — это стандарт, вот опять-таки на свадьбе почти всегда выпускают голубей. Для этого делают... Целый бизнес на это работает. Какая нам разница, кто на это работает? Нам важно, что мы можем это получить.

Кира Лаврентьева

— Чтоб детям, праздник, да.

Анна Сапрыкина

— Это супер-супер вещь, это дикий восторг! Когда в коробке там можно в щёлку заклядывать, как они там, они ещё и воркуют так... А потом открываешь...

Кира Лаврентьева

— После службы вы приходите домой.

Анна Сапрыкина

— Да, и выпускаем голубей.

Кира Лаврентьева

— Идёте с ними на улицу и выпускаете?

Анна Сапрыкина

— Да, да, да. Они ещё не сразу вылетают иногда, они не сразу понимают, что... И детям это всё тоже восторг. И их надо брать вот руками, чтобы их вынуть. У нас счастливчики в каждый год меняются, выпускают... Я не к тому, что это обязательно.

Кира Лаврентьева

— Это потрясающе!

Анна Сапрыкина

— Можно просто прийти в храм, в котором выпускают, посмотреть.

Кира Лаврентьева

— Да, это очень интересно.

Анна Сапрыкина

— Есть храмы, в которых очень много заказывают вот так вот голубей. И нашим детям тоже иногда достается вот взять тоже голубя. Ну, иногда там прям 20-30 голубей. Ну, на худой конец посмотреть по телевизору, как Патриарх выпускает, но лучше бы живьём. Вот если у нас весь пост, Великий, вот в таких вещах, там дети будут каждый раз ждать Великого поста. Будет такая у нас запущена ассоциация, что да, что-то там строгое, что-то нельзя, но в качестве компенсации — да столько всего невероятного.

Кира Лаврентьева

— Программа «Пайдейя» на Радио ВЕРА. У нас в гостях Анна Сапрыкина, мама семи детей, кандидат педагогических наук, писатель. Меня зовут Кира Лаврентьева. Я, конечно, в восторге от всего происходящего. Мне очень понравилось про голубей. Это просто потрясающе! Анна, дорогая, вот такой тогда вопрос. А не развлекаем ли мы их? Я знаю, что вы очень против того, чтобы родители занимались анимацией вот этой постоянной. Вот где граница вот этого здорового, знаете, облагораживания семейного пространства и анимацией вот этой, когда родители всё время думают, что сделать, чтобы ему было весело, как его ещё развлечь, чтобы ему, не дай бог, не было скучно.

Анна Сапрыкина

— Ну, смотрите, здесь всё просто, Великий пост, собственно. И каждый вот такой особенный момент Великого поста, он известен, прописан. Я сама об этом написала миллион текстов, статей бесплатно в интернете. Всё это я не к тому, что налетай, покупай. Всё бесплатно. Каждая вот эта веха Великого поста, это конкретные дни. Там не надо думать о том, как развлекать ребёнка. У тебя наступает Крестопоклонная неделя пока, то есть воскресенье. Накануне, в субботу печёшь крестики. Я сама выкладываю рецепты, но для этого совершенно не нужна я. Да нужно, чтобы было печенье вот в виде двух, две палочки, скрещенные между собой, собственно. Из чего угодно из того пеки. Купи готовое тесто, пеки. Для этого закажи доставку, для этого не надо этого теста. Для этого не нужно никаких вот чего-то особенного. Это реально просто! Вот самое простое: заказали доставку этого теста, привезли домой, и ты говоришь — дети, вот две колбаски... посерединке слепили и на противень. Там даже маме не надо ничего делать. Я понимаю, что мы все разные, и некоторые мамы сделают сами замечательно тесто, и это очень здорово. Сами будут что-то лепить.

Кира Лаврентьева

— Ну да, конечно.

Анна Сапрыкина

— Тоже здорово! Я к тому, что мы все разные, но все эти вещи мы можем построить под себя, как нам удобно. Пожалуйста, здесь вопрос не в том, чтобы такое придумать. Это всё придумано столетия, тысячелетия: как это всё устроить, что именно сделать? На Благовещение на то же мы печём ещё кулебяку такую благовещенскую, которую тоже описывает Шмелёв. Есть такой реконструктор Максим Сырников. Он очень интересно и пошагово выкладывает, как сделать эту кулебяку. Тут тоже мне говорят, и когда у вас есть время всем этим заниматься... Простите, на весь Великий пост из такой большой, вот такой серьезной готовки — эта кулебяка на Благовещение и потом уже куличи на Пасху. Какое там время? Это же два раза за полтора месяца.

Кира Лаврентьева

— И жаворонки.

Анна Сапрыкина

— В чем проблема? И это же я готовлю не для того, чтобы свершить подвиг, а это очень вкусно. Невероятно вкусно, правда, честно, реклама. (Смеются.) Мы готовим огромную эту кулебяку и приходим из храма домой после службы, и у нас готовый этот супер-супер пирог, в котором там несколько слоёв, самое дорогое — это солёные грузди. Это правда очень вкусно. И это разом приобщение к русским традициям. Это просто очень вкусно и удобно. И это что-то особенное, то, что дети знают — у нас будет благовещенская кулебяка: Мама, ты сделала блинчики, чтобы прославить слои или ты опять там поленилась?

Кира Лаврентьева

— Да-да-да.

Анна Сапрыкина

— Вот в общем, вот такая эта история — это всё конкретные вехи. И просто, просто это нам самим здорово, интересно, и понятно как раз, чем занять детей, чем самим заняться. Эти крестики слепили, ну, так они же к чаю пойдут. В чем проблема? Все вообще включено разом.

Кира Лаврентьева

— Да! Вот это вдохновение! Нам, конечно, Анна, нужно от вас заряжаться, учиться у вас, потому что это действительно как-то очень легко, с одной стороны, а с другой стороны кажется, как же я это смогу, хотя у меня не семь детей, а трое. Анна, ну и, конечно, мой любимый вопрос, у меня уже продюсер обращает внимание на этот вопрос, говорит, ты задаёшь его на каждой программе, но вам, я не могу его сейчас не задать, что делать, как решать вопрос с гаджетами в пост, особенно вот с детьми, которые ещё не студенты. С ними ты уже ничего не решишь, и, естественно, у них там своя жизнь, они сами как-то это регулируют. А вот эти, которые там 10, 11, 12, 13... Вот телефончики, пост, интернет. Я понимаю, что можно сказать: Ребята, Великий пост, мы всё тут закрываем, телефончики мне выдаём, но тогда у них Великий пост будет ассоциироваться действительно с какой-то такой вот большой трудностью. А с другой стороны, не сделаешь этого, они будут залипать чуть что, в свободные минуты.

Анна Сапрыкина

— Тут очень большой вопрос. Я на эту тему опять-таки писала подробно, много. Здесь, в первую очередь, стоит, вот сказать, такую банальную вещь, неприличную — начинать очень важно с себя. Если мы сами живём весь пост телефоном.

Кира Лаврентьева

— Да,да, это понятно.

Анна Сапрыкина

— Как-то неприлично забрать их у детей.

Кира Лаврентьева

— Не-не, я готова прямо им сказать, что я убираю, и вы убираете дома.

Анна Сапрыкина

— Вот, да, но здесь вы совершенно правы в чём, что если мы детям вообще даём гаджеты, и да ещё не ограничено, а в Великий пост взяли, да и забрали... то, учитывая вот эту наркотическую, фактически, зависимость от гаджетов, это начнётся ломка, и вся жизнь вообще сведётся к тому, что, ну, во-первых, тут мать-ехидна, во-вторых, оказывается, это в честь поста, так значит, это...

Кира Лаврентьева

— Ничего хорошего...

Анна Сапрыкина

— И пост тоже туда же.

Кира Лаврентьева

— ... нету.

Анна Сапрыкина

— Пост тоже ехидна. Вот поэтому вообще-то... всё-таки сначала скажу такую неприличную вещь, хорошо и важно ограничивать гаджеты вообще, чтобы в Великий пост это не было бы такой ломки. Но на самом деле, к сожалению, для многих детей это звучит именно так, именно ломка. Чтобы дети всё-таки наши умели жить без смартфонов, без этого всего. Я понимаю, что легко сказать, но всё-таки это важно обозначить. Но дальше... Сложно. Вопрос в том, насколько дети вообще зависимы от гаджетов. Если дети очень сильно зависимы от гаджетов, то я бы даже, опять-таки, не связывала бы это с постом. А надо что-то делать, а пост — это повод начать что-то делать вот скорее так. Тоже сложно. Это своего рода ведь болезнь уже фактически. Не всегда понятно, что это правда болезнь, потому что, ну, а что такого? Но это правда, получается такая зависимость, то есть люди не могут жить уже без телефона, и когда ребёнок не может жить без телефона, ну, это совсем плохо, надо с этим что-то делать. Ну и всё-таки в целом, что такое гаджет, что там дети делают, играют, ещё что-то. Вопрос в том, что если у ребёнка есть личный смартфон, ну да, есть родительский контроль, скорее всего, ещё что-то, но... Вообще есть такие функции ограничить количество времени, то есть чтобы телефон вырубался через какое-то количество времени.

Кира Лаврентьева

— Да, да, да.

Анна Сапрыкина

— И в таком случае такой мягкий вариант может быть вот этот вот ввести это ограничение на пост. Причём, если до этого ребёнок был прямо вот жил с телефоном, чтобы это не было такой какой-то катастрофой, трагедией, я бы предложила вот в такой семье ввести в будние дни какие-то сильно серьёзные ограничения, скажем, час-полтора. Зависит от ребёнка, от возраста, в общем, здесь я бы не могу сказать точно. Ну, скажем, час-полтора, то есть ребёнок будет знать, что у него есть только это время, и надо сделать что-то страшно важное, посмотреть тот самый канал, который очень важно посмотреть.

Кира Лаврентьева

— Да, да, быстро успеть все новости узнать.

Анна Сапрыкина

— Да, да. Это, кстати, важно, он начнёт фильтровать, он начнёт отделять что-то ему важное от чего-то ему неважного. Уже хорошо! А вот всё-таки на субботу, воскресенье, может быть, на само воскресенье, как раз Воскресенье. В честь воскресенья Великого поста, в честь Торжества Православия! Понятно, что звучит, да, сейчас так себе: Тебе в честь Торжества Православия дадут смартфон! Но вообще-то для ребёнка это вот важно, оказывается. В честь Торжества Православия у тебя не полтора часа, а все четыре. Ну, ничего себе! (Смеется.) И получается, да, ребёнок будет всю неделю ждать. Чего он будет ждать у нас? Он будет ждать Торжества Православия. Уже хорошо!

Кира Лаврентьева

— Ну да, такое — дешевый авторитет. (Смеются.)

Анна Сапрыкина

— Ну, я понимаю, так себе история. Ну, всё-таки, раз уж у нас жизнь дошла до того, что у нас ребёнок... Умирает без телефона. Вот так вот. То есть мы в таком случае не убиваем всё навсегда, но предлагаем вот такое, ну, именно ограничение, то есть узкие границы. Важно здесь что? Не идти на поводу, раз, то есть не говорить: Ну, полтора часа прошли, ну, я не успел что-то там досмотреть, ролик, — Прости, пожалуйста, досмотришь завтра! Это невероятно важно на самом деле не с точки зрения поста, а с педагогической точки зрения. Очень важно уметь потерпеть, подождать, соблюдать вот эти границы. В следующий раз рассчитай лучше своё время. Нет проблем. Нельзя идти на поводу и сказать, ну ладно, я тебе продлю, я тебе там настройки. Нельзя. И при этом... Раз всё так плохо, то не надо в воскресенье оставлять его без телефона. Не надо наказывать его, например, за что-то тем, что: В воскресенье ты всё-таки не получишь! Или в воскресенье у тебя будет всё-таки только полтора часа — не надо! Обещали, пусть будет четыре часа.

Кира Лаврентьева

— Ну или там сколько-то.

Анна Сапрыкина

— Да, я условно. То есть важно установить правила, а потом самим честно соблюдать, чтобы они соблюдались. Это на самом деле вопрос дисциплины самих родителей.

Кира Лаврентьева

— Анна, как всегда, праздник — общение с вами. Огромное спасибо! Дорогие друзья, это была программа «Пайдейя». И напомню, что наши регулярные беседы об образовании мы организуем совместно с образовательным проектом «Клевер-лаборатория», которая собирает лучший и самый интересный опыт работы в области образования и воспитания. Узнать подробнее об этом проекте, стать участником или поддержать его, вы можете на сайте clever-lab.pro. А у нас в гостях была Анна Сапрыкина, кандидат педагогических наук, многодетная мама, мама семи детей, писатель, вообще просто потрясающая женщина. Спасибо вам, Анна. Всегда очень радостно ждём вас в нашей студии.

Анна Сапрыкина

— Вам спасибо.

Кира Лаврентьева

— До свидания. И, дорогие слушатели, Божьей помощи нам всем в грядущий Великий пост.

---

Все выпуски программы Пайдейя

• «Важность изучения Библии». Игумен Иоанн (Рубин), Леонид Радченко
• «Воспитание через театр». Юрий Макеев
• «Олимпиады в системе образования». Елена Анашкина-Хоанг