Поделиться
У нас в гостях была генеральный директор благотворительного фонда "ОМК-Участие" Лариса Орловская.
Разговор шел о поддержек детей с тяжелыми заболеваниями, а также о многочисленных других проектах фонда.
В.Емельянов
— Здравствуйте, это программа «Светлый вечер» на радио «Вера». Меня зовут Владимир Емельянов – я ее ведущий, рад вас приветствовать. Ну что же мы так потихонечку, по шажочку, путем Рождественского поста приближаемся все-таки и к новогодним праздникам, и к Рождеству Христову. И сейчас огромное количество всяких благотворительных мероприятий проходит в городе и по стране, невероятное количество благотворительных фондов, со многими из них вы знакомы, многие из них бывают на радио «Вера», тоже в том числе и в программе «Светлый вечер», и в программе «Дело дня» и это очень хорошо. И я должен сказать, что эти фонды не активизируются исключительно к рождественским праздникам, или к каким-то другим праздникам – дню защиты ребенка и так далее и так далее. Эти фонды работают круглогодично и помогают огромному количеству людей, детей, нуждающихся и так далее, и так далее. Но вот есть среди этих фондов, выделяются прямо очень ярко, такие фонды, которые взяли на себя очень непростую ношу, потому что работают они с детьми, которые приняли очень серьезный вызов в своей жизни – вызов в виде онкологических заболеваний. И вот один из таких фондов благотворительных называется благотворительный фонд «ОМК-Участие», генеральный директор которого – Лариса Орловская – моя сегодняшняя собеседница. Добрый вечер, Лариса! Здравствуйте!
Л.Орловская
— Добрый вечер, Володя!
В.Емельянов
— «ОМК-Участие», я так понимаю, что ОМК – это Объединенная металлургическая компания.
Л.Орловская
— Да, совершенно верно.
В.Емельянов
— Понятное дело, что это не московское предприятие.
Л.Орловская
— Вы знаете, в Объединенную металлургическую компанию входят, с одной стороны и с другой стороны. В металлургическую компанию входят заводы и головной офис, который находится в Москве.
В.Емельянов
— А основные предприятия находятся, я так понимаю, в Сибири где-то?
Л.Орловская
— Нет, Вы знаете, основные активы у нас в Нижегородской области – город Выкса, потом есть в Альметьевске, в Башкортостане – это город Благовещенск, это Пермский край – Чусовой.
В.Емельянов
— То есть, по всей стране получается?
Л.Орловская
— Да, это Челябинская область, то есть да, по всей стране.
В.Емельянов
— И когда-то кому-то пришло в голову… ОМК пришла в голову идея создать благотворительный фонд «Участие». Давайте немножечко расскажем об истории этого фонда – когда он начинался, кто все это придумал, какие мероприятия? Но все это естественно последовательно в течение нашей сегодняшней беседы.
Л.Орловская
— Фонд существует с 2008 года, фонд существует на пожертвования от частных людей, от акционеров и сотрудников нашей компании. Идея принадлежала нескольким сотрудникам, которые для себя сформулировали, что они хотели бы помогать детям, к ним присоединились другие сотрудники и таким образом родился фонд и было определено, так как очень хочется помогать многим, а возможности такой нет, то мы для себя сформулировали, что нашими благополучателями являются дети, или семьи, в которых есть эти дети, которые попали в какую-то тяжелую ситуацию жизненную и эти дети и семьи находятся в регионах присутствия нашей компании.
В.Емельянов
— Да, это ведь и написано на вашем сайте в рубрике «Вопрос-ответ». Если вы не являетесь сотрудником одного из предприятий Объединенной металлургической компании, давайте дальше буду называть ОМК, где-то еще раз потом нашим слушателям повторю, что это значит – очень долго произносить, жалко времени. И ваша семья не проживает в регионах присутствия ОМК, то вряд ли мы сможем вам помочь. То есть, в первую очередь ваша помощь направлена на сотрудников, на детей сотрудников?
Л.Орловская
— Ну, начинали мы действительно с этого, но в связи с тем, что в основном это градообразующие предприятия, то многие из жителей, которые живут, так, или иначе являются родственниками тех, которые работают на этих предприятиях. Поэтому мы сформулировали, что это не только сотрудники, но и жители региона в котором находится предприятие.
В.Емельянов
— Кстати, попутный вопрос, Лариса, а Вы часто бываете в этих градообразующих предприятиях?
Л.Орловская
— Сегодня в командировку еду.
В.Емельянов
— А давно ли Вы были? Я почему спрашиваю, потому что у нас очень часто с экранов телевизоров, со страниц газет, из интернета вот это словосочетание «градообразующие предприятия» и разные поводы эти градообразующие предприятия дают о себе говорить. То где-то зарплату не выплатили, то город находится в жутком состоянии, потому что предприятие практически разорено, а люди не знают, что делать дальше и в округе ехать не куда и как жить вообще тоже непонятно. Или наоборот, что город начинает вроде возрождаться, потому что возрождается градообразующее предприятие. Я просто никогда не был, как мне кажется, в таком населенном пункте под названием, я не знаю, любое название, где есть некое предприятие, которое образует этот населенный пункт.
Л.Орловская
— Володя, я Вас приглашаю.
В.Емельянов
— Ой, да, спасибо!
Л.Орловская
— Так как я довольно-таки часто, где-то 2-3 раза в месяц я бываю на наших градообразующих предприятиях, но основные все-таки наши предприятия находятся в городе Выкса и там у нас даже есть свой выделенный сотрудник, исполнительный директор, потому что там наиболее количество проходит мероприятий. Но, с другой стороны, у нас есть такие акции, которые мы начинали, может быть, в Москве, или той же самой Выксе, увидели, что это туда и эти акции нужно развивать и таким образом мы дальше уже охватили наши предприятия и таким образом у нас есть акция «С миру по елке», которая проходит сейчас и в каждом городе есть своя цель, свои благополучатели и это уже проходит несколько лет и эта акция проходит одновременно сразу на всех предприятиях, в том числе и в Москве.
В.Емельянов
— Давайте тогда подробнее об этом поговорим, что это такое «С миру по елке»? Кто осуществляет его финансовую, материальную, техническую поддержку, понятно, что организатором и инициатором является фонд «Участие»?
Л.Орловская
— Да.
В.Емельянов
— Что происходит?
Л.Орловская
— Вы знаете, начали мы в Москве, потому что мы давно работаем с онкоцентром имени Блохина на Каширке, с детским отделением и мы проводим две акции ежегодно, потому что наша деятельность, она направлена даже больше на поддержание работы детских онкологов, нежели… В онкоцентре на Кашире лежат дети, которые приезжают из регионов, они приезжают по квотам, у них безусловно масса других смежных проблем, но мы, как я уже стала говорить, мы помогаем детским онкологам для того, чтобы они могли бы объединившись доносить какие-то свои проблемы до правительства, до чиновников. Потому что оказалось, что детских онкологов не так много в нашей стране, но у них совершенно другие цели и у них другие проблемы, нежели у онкологов, которые помогают взрослым. Поэтому, как мы помогаем детским онкологам – прежде всего, мы способствовали их объединению и созданию этого Союза детских онкологов.
В.Емельянов
— А он уже есть, да?
Л.Орловская
— Да.
В.Емельянов
— Так и называется «Союз детских онкологов»?
Л.Орловская
— Это «Общество детских онкологов», возглавляет его академик, профессор Поляков Владимир Георгиевич и мы создали и поддерживаем сайт детскаяонкология.рф. Этот сайт направлен на то, чтобы родители могли узнавать информацию, что им делать – первую информацию, когда они узнали о таком диагнозе, а с другой стороны, чтобы они могли задавать вопросы врачам. То есть, это такая интерактивная площадка, а с другой стороны – это тоже площадка для общения врачей, потому что туда выкладывается и периодика, и какие-то сложные, нестандартные случаи, и там проходят вебинары, и в то же время несколько было создано обучающих модулей, где врачи могут, пройдя посмотреть, все ли они знают из современных средств. С другой стороны, мы поддерживаем научный журнал «Детская онкология». А для детей, вот я вернусь уже…
В.Емельянов
— Нет, давайте еще немножечко продолжим по поводу союза детских онкологов. Ведь ни для кого не секрет, что исследования медицинские, научные ведутся не только в нашей стране, но и за рубежом, вообще это очень правильно и не то, чтобы хорошо, а это просто необходимость вообще врачам знать иностранный язык, потому что надо читать не только нашу периодику и научные работы, которые издаются и выходят у нас, но и то, что выходит за рубежом. А там проводится невероятное количество исследований в том числе и конечно надо владеть языком на уровне, чтобы просто читать источники.
Л.Орловская
— Да, конечно.
В.Емельянов
— А вот вы не отправляете ваших детских онкологов, нет ли какой-то системы гранта для стажировок за рубежом? Потому что там наверняка можно перенять какой-то опыт, какие-то новые технологии, сейчас же меняется все каждый день буквально.
Л.Орловская
— Вы знаете, мы по-другому, подошли к этой проблеме, мы уже дважды спонсировали проведение съезда детских онкологов, мы все-таки за то, чтобы приезжали к нам и те профессора, или те докладчики иностранные, которые имеют какой-то опыт, или то, чем они готовы поделиться с нашими врачами, мы все-таки за то, чтобы они сюда приезжали, делились, учили.
В.Емельянов
— Тоже вариант, да.
Л.Орловская
— И впервые еще была организована и проведена школа для медсестер, потому что, как рассказывают врачи, особенно оперирующие, вообще первая медсестра, она как первая скрипка в оркестре, она очень важна, опытная…
В.Емельянов
— Операционная. Вы имеете в виду?
Л.Орловская
— Операционная, да.
В.Емельянов
— Ну, конечно, да.
Л.Орловская
— Операционная первая медсестра, потому что там несколько видимо медсестер присутствует, а вот первая…
В.Емельянов
— Точно совершенно, я знаю просто.
Л.Орловская
— Первая медсестра очень важна и многие врачи, которые после какого-то интервала, которые вновь начинают оперировать, они именно…
В.Емельянов
— Опираются на ее знания .
Л.Орловская
— Опираются на ее знания и вообще эта совместимость и безумная спайка, наверное, врача с медсестрой, поэтому было очень важно понимание того, все занимаются врачами, поднятием какого-то их образовательного уровня.
В.Емельянов
— После института.
Л.Орловская
— После институтов, а что с медсестрами? Оказалось, что у них тоже большое желание обучаться, большое желание знакомиться с новинками. Поэтому мы провели и очень надеемся, что будем проводить дальше, потому что такого в нашей стране еще не было, за рубежом есть. Плюс еще, Вы прекрасно понимаете, что в настоящий момент все говорят с экранов телевизоров о том, что очень важна именно диагностика. То, то в настоящий момент у нас явно является слабым местом.
В.Емельянов
— Причем ранняя, если речь идет об онкологии.
Л.Орловская
— Да, ранняя диагностика и поэтому нам тоже очень важно, чтобы наши усилия как-то направить на образование что ли педиатров тех, которые впервые сталкиваются с этой первичной диагностикой.
В.Емельянов
— Генеральный директор благотворительного фонда «ОМК-Участие» - Лариса Орловская сегодня в гостях у программы «Светлый вечер» и мы продолжаем наш разговор. Теперь давайте все-таки перейдем ближе… Это очень хорошо, мне очень понравилось то, что вы делаете и то, что вы не отправляете скажем наших туда за рубеж, а приглашаете сюда зарубежных ученых – это тоже правильно на самом деле. Но теперь давайте перейдем все-таки к «С миру по елке» к этому мероприятию, или, я не знаю, как это назвать.
Л.Орловская
— Это акция, мы ее называем акция. Вы знаете эта акция уже в этом году она проходит шестой раз, она проходит прямо в стенах онкоцентра в Москве, про регионы я скажу чуть позже. Эта акция родилась потому, что многие дети остаются на новый год в стенах больницы, то есть невозможно сократить, или прервать их лечебный процесс и поэтому они на новый год находятся там и все окна выходят во внутренний двор, в основном все окна – это такой темный двор.
В.Емельянов
— Мрачный.
Л.Орловская
— Мрачный, темный, хотя там многие фонды построили детские площадки, но там никто не гуляет, потому что детям нельзя гулять и они просто смотрят из окон на эти детские площадки, ну и темнеет в четыре часа уже и там просто ничего не видно, ты смотришь просто в темное окно. И плюс из-за отсутствия финансирования онкоцентр обычно не украшался, то есть, где-то стояла елочка в каком-то углу.
В.Емельянов
— Такая кургузая, да.
Л.Орловская
— Да и нам захотелось, чтобы праздник пришел к этим детям, особенно, вы знаете, в тот год начали украшать Москву и так красиво было на бульварах, на центральной улице, что нам очень захотелось поделиться и что-то сделать для детей, находящихся в онкоцентре и мы бросили клич. Вообще эта акция «С миру по елке», она не фандрайзинговая.
В.Емельянов
— А поясните, что это такое?
Л.Орловская
— Мы не собираем деньги, мы приглашаем к участию, приглашаем к участию с одной стороны людей, которые готовы прийти и украсить двор, украсить внутренние помещение онкоцентра вместе с детьми, которые там лежат.
В.Емельянов
— Кстати, а вот Вы говорите: «Вместе с детьми, которые там лежат», а я знаю, что иногда бывают какие-то достаточно жесткие карантинные требования, то есть, а как вы эти барьеры преодолеваете? То есть эти ребятки, которые в боксах карантинных лежат, они не имеют возможность даже выйти из этих боксов?
Л.Орловская
— Они да, почему я стала говорить про окна, те детки, которые в боксах, они имеют возможность только смотреть то, что происходит за окном и поэтому мы еще достаточно много делаем как раз в этом дворе. Помимо того, что мы стараемся как-то украсить.
В.Емельянов
— А что значит украсить? Что, там гирлянды какие-то?
Л.Орловская
— Да, Вы знаете, гирлянды, какие-то ростовые фигуры, которые светятся в темное время суток, это лампочки мигающие и вы знаете, ощущение какого-то новогоднего чуда, настроения. С другой стороны, приходят различные представители, ну, скажем, шоу-бизнеса – это те, которые хотят просто во дворе выступить с каким-то своим номером. Кто-то показывает огненное шоу, все дети смотрят на это из окна. Какие-то приходят тоже фокусники, то есть люди, которые обладают какими-то определенными артистическими навыками, но, которые не боятся мороза и которые готовы выступить во дворе.
В.Емельянов
— А эти детские отделения, они на нижних этажах что ли? Не пойму, здание то высокое.
Л.Орловская
— Нет, там всего четыре этажа.
В.Емельянов
— А, то есть это отдельный корпус вообще?
Л.Орловская
— Да, это отдельный корпус и четыре этажа, и в основном дети лежат на первом, на четвертом и на третьем.
В.Емельянов
— А, то есть фактически все под носом происходит, то есть, они видят лица.
Л.Орловская
— Они видят лица и как бы это получается такая площадка, которая видна всем из всех палат.
В.Емельянов
— Какие-то еще формы помощи могут быть востребованы? Я так понимаю, что каждый может принять посильное участие в этой акции?
Л.Орловская
— Вы знаете, да. В этом году проходила у нас акция с 29 ноября мы ее начали, как раз в «Щедрый вторник».
В.Емельянов
— Про «Щедрый вторник» отдельно.
Л.Орловская
— Отдельно, да, и заканчиваем десятого. Вы знаете, безусловно я начала говорить о том, что любой человек может записаться в волонтеры и прийти украшать, но нужно еще понимать, что нужно каждый пополнять и собирать то, чем украшать, поэтому люди приходят с шарами, с гирляндами, с мишурой, со снежинками. А с другой стороны, есть у родителей, у детей, знаете, такие бытовые нужды, которые мы тоже вывешиваем на сайт и люди опять-таки, заходя на сайт, они видят, что нужны какие-то медицинские… там какие-то хозяйственные товары, или нужды и они приносят это с собой, когда приходят к нам на акцию и мы это передаем родителям, детям.
В.Емельянов
— Ну а на сайте кстати omk-uchastie.ru можете набирать латиницей, можете набирать русским языком, все равно попадете туда, куда надо, вот так прямо на заглавной странице и написано в разделе «С миру по елке»: «Более 150 пациентов в детском отделении онконцентра имени Блохина в эти новогодние праздники не смогут пойти на елку в цирк, или в театр, увидеть сказочную красоту на улицах Москвы и получить подарок из рук деда Мороза». Поэтому благотворительный фонд «Участие» как раз и занимается всем тем, о чем говорит Лариса. Вы знаете, что, вот хотел спросить у Вас. Ну, вот закончатся новогодние праздники, закончится Рождество, настанет март, все начнет таять, гирлянды покинут свои места, шарики тоже покинут свои места, однако до лета еще далеко и что же они видят перед своими окнами – вот эти еще грязные сугробы снежные? То есть, я хочу просить, в течение года это каким-то образом продолжается дальше потом? Или это именно новогодняя тема?
Л.Орловская
— Это новогодняя тема, мы, работая с нашими волонтерами, мы говорим о том, что они могут прийти и помочь нарядить, но еще придут и помогут «разрядить».
В.Емельянов
— А где вы все это храните то добро?
Л.Орловская
— Вы знаете, есть, онкоцентр предоставляет помещение для хранения, но мы работаем уже несколько лет с одними и теми же волонтерами, в основном, это ребята, которые учатся в институтах. То есть это ребята из института МИСИС, это из МГИМО, из университета имени Ломоносова, это из Медицинской академии, которые приходят уже организовано, то есть люди, которые из года в год набирают волонтеров среди студентов и приходят они уже как-то организовано. И есть волонтеры дизайнеры, в этом году с нами работают дизайнеры из Высшей школы экономики, мальчики и девочки, которые абсолютно безвозмездно приходят и как раз распределяют, куда вешать какие шарики, снежинки, потому что, хотелось бы, чтобы это было красиво.
В.Емельянов
— А ледяные скульптуры, например, у вас бывает такое во дворе?
Л.Орловская
— Вы знаете, мы многое, что пробовали, действительно… не то, что пробовали, может сюда прийти и записаться любой. В этом году мы решили поддержать нашу государственную акцию, поддержать наше российское кино и решили опросить наших маленьких пациентов, а что собственно говоря они хотели бы посмотреть и вдруг услышали, что они хотели бы посмотреть российское кино для детей. И мы стали смотреть, а что же собственно говоря нового вообще было выпущено за это время.
В.Емельянов
— Действительно и что?
Л.Орловская
— Вы знаете, оказывается есть, есть такие режиссеры и продюсеры, которые занимаются детским кино и сейчас эту неделю как раз с пятого по десятое каждый день практически в онконцентре в актовом зале дети приходят и смотрят кино. Вчера как раз был Гари Яковлевич Бардин, который пришел представлять свои мультфильмы. И вообще он пришел с новым мультфильмом, но когда начал разговаривать с детьми, то оказалось, что хочется им посмотреть практически все, поэтому посмотрели и «Чучу», посмотрели и «Гадкого утенка», посмотрели и «Летучий корабль». То есть на самом деле оказалось, что все знают эти мультфильмы и все очень любят.
В.Емельянов
— А вот, что касается художественных фильмов?
Л.Орловская
— Художественные, Вы знаете, сегодня как раз у нас будет демонстрироваться фильм, который вышел в 2014 году, он называется «Мой папа Барышников» - это фильм, который рассказывает про мальчика 8-9-летнего, который обучался в балетной школе, все его там приключения и как он затем становится взрослым и становится банкиром, который спонсирует, то есть продолжает любить балет и спонсирует именно постановки балетные. Надо сказать, что я бы никогда не узнала про этот фильм, если бы в нем одну и ролей не сыграла моя подруга – режиссер и актриса Тина Барклая, которая мне собственно говоря и рассказала про этот фильм. А с другой стороны, мы очень ждем и это будет фактически премьера фильма «Тайна снежной королевы».
В.Емельянов
— Да, я читал об этом фильме, сам не видел еще.
Л.Орловская
— Это Наталья Сергеевна Бондарчук, которая закончила съемки этого фильма и это очень красиво, очень насыщенно и я была правда поражена и удивлена, что так наши могут снимать, вот честно, очень красивый фильм.
В.Емельянов
— Ну что же, замечательно. Хочу еще раз напомнить нашим слушателям, что у нас сегодня в гостях в программе «Светлый вечер» Лариса Орловская – генеральный директор благотворительного фонда «ОМК-Участие». Программу ведет Владимир Емельянов, мы вернемся буквально через минуту.
В.Емельянов
— Мы продолжаем нашу программу «Светлый вечер» на радио «Вера». Я ее ведущий – Владимир Емельянов. И мы продолжаем разговор с генеральным директором благотворительного фонда «ОМК-Участие» - Ларисой Орловской. Лариса, понятно, значит, что такое «С миру по елке» более, или менее разобрались. Вот акция «Щедрый вторник» - это тоже ваше?
Л.Орловская
— Володя, а можно я еще добавлю, чтобы мы закончили все-таки с акцией «С миру по елке».
В.Емельянов
— А, мы не закончили?
Л.Орловская
— Мы не закончили, сейчас я объясню почему. Потому что мы ее мультиплицировали. Сейчас объясню, я как раз в начале говорила о том, что у нас есть регионы, есть заводы и мы предложили им, то есть мы рассказали о нашем опыте работы с онкоцентром и мы предложили им узнать, есть ли потребность в больницах местных того же самого и готовы ли они такую же, похожую, или что-то взять из того опыта, который у нас есть в Москве, перенести это на свой регион, на свой город. Вы знаете, оказалось, что да, в этом есть потребность, хотя, конечно, меньше детей остаются прямо на самый новый год, но о том, чтобы люди могли частичку своего тепла, души и сердца могли бы как-то перенести на тех детей, которые в больнице, или в детском доме, они как-то это смогли осмыслить, переосмыслить, воспользоваться тем нашим положительным опытом и как раз во всех наших регионах эта акция тоже проходит.
В.Емельянов
— Лариса, я вот еще о чем хотел спросить – сбор подарков и игрушек проводится до десятого декабря, или с десятого декабря?
Л.Орловская
— Нет, до десятого декабря, но безусловно, если кто-то после десятого декабря захочет передать что-то маленьким пациентам, то безусловно мы не отказываемся, мы берем и передаем.
В.Емельянов
— А есть ли возможность желающим включиться в какие-то другие программы, которые осуществляет ваш фонд?
Л.Орловская
— Да, Вы знаете, мы очень чутко реагируем на запросы онконцентра по покупке оборудования. Дело в том, что безусловно, как и во всей нашей медицине, безусловно есть средства, которые отпускаются на закупку каких-то глобальных вещей, а есть еще масса других нужд. И на данный момент есть большая нехватка в инфузорах и перфузорах – это такие приспособления, которые необходимы для регулирования поступления лекарства в кровь через капельницу. То есть, эти аппараты такие маленькие, они…
В.Емельянов
— Это то, что с колесиком, вот это что ли? Они же вроде в систему входят.
Л.Орловская
— Нет, это то, что… они электронные и дают возможность не следить ребенку закончилось, или не закончилось, или родителю, или врачу, а они это делают как-то автоматически.
В.Емельянов
— Приблизительно понимаю, как работают.
Л.Орловская
— Оказалось, что они безусловно ценятся очень эти приборы определенной фирмы «Bobby brown», которые на порядок отличаются от тех же самых, но других фирм.
В.Емельянов
— А сейчас тут что-то президент подписал какое-то постановление, указ, или как это, декрет у них называется, что теперь мы должны резко сократить закупку импортного оборудования медицинского, причем там разные, начиная от масок лицевых, заканчивая всем, чем угодно, резко, чуть ли не в половину, имеются в виду госзакупки.
Л.Орловская
— Вы знаете, это очень плохо, на мой взгляд, но это не мне судить, конечно, Министерство здравоохранения получает какую-то обратную связь от наших медицинских учреждений, но безусловно…
В.Емельянов
— В этих приборах, про которые Вы говорите, в них есть острая нужда, да?
Л.Орловская
— Да, в них есть острая нужда и Вы знаете, мы впервые вышли на такую платформу по сбору денег. Planeta.ru, там много заявлено проектов, но мы вышли именно со своим проектом по сбору средств на закупку этого оборудования, поэтому каждый может зайти, как на наш сайт, так и на planeta.ru и перевести какое-то свое пожертвование на этот проект.
В.Емельянов
— Мы традиционно в конце передачи, если она у нас посвящена какому-то благотворительному фонду, или каким-то мероприятиям, мы традиционно в конце передачи оставляем координаты, известно, что лучше всего запоминается. А кто не запоминает, еще успеет за время нашего разговора подготовить, куда записать это и чем. Поэтому мы в самом конце еще раз напомним нашим слушателям все ваши координаты, как с вами связаться и так далее. А сейчас все-таки мне хотелось бы вернуться к акции «Щедрый вторник». Что это за акция, как вы принимали в ней участие? Вы ее организаторы, или вы вливаетесь?
Л.Орловская
— Вы знаете, мы были партнером этой акции. Это акция, которая впервые проходила в нашей стране – это акция международная.
В.Емельянов
— Международная, я слышал, да.
Л.Орловская
— И у нее большой опыт, она уже несколько лет… началась она в Америке и в 72 странах уже проводится. Вы знаете, «Щедрый вторник» - это такой всеобщий день благотворительности, то есть – это инициатива, это лишний раз напомнить о том, что существуют фонды, существуют люди, которые занимаются благотворительностью и, что каждый человек может примкнуть и тоже сделать что-то хорошее. Не обязательно только в этот день, но именно в этот день, или скажем так, за неделю до этого можно было рассказать о том, что же ты собственно говоря хорошее делаешь, или думаешь сделать. Это впервые для нашей страны, потому что все-таки у нас немножко другой менталитет, многие считают, что если ты делаешь хорошее дело, то об этом не нужно говорить, потому что ты делаешь это для души, для сердца и поэтому, это твое личное дело. На самом деле, Вы знаете, все дело обстоит совершенно по-другому, потому что, когда ты рассказываешь о своем добром деле, ты можешь этим заразить абсолютно тех людей, которые рядом с тобой. И, послушав тебя, многие могут сделать что-то доброе и прекрасное по аналогии с тем, что делаешь ты, или что-то другое. Так я разговариваю со своей подругой, рассказываю ей про «Щедрый вторник», вдруг она как-то немножко делается тихой, глаза опускает, я ей говорю: «Что-то случилось?» - она говорит: «Ты знаешь, я как-то стеснялась тебе признаться, я тоже делаю доброе дело». Я говорю: «Да? А что ты делаешь?» - она говорит: «А я помогаю бомжам. Я выходила все время выбрасывать мусор и увидела, как люди копошатся, ищут и жадно выбирают, что можно съесть в этих баках и я им стала помогать, выносить им еду и у меня уже целый коллектив собирается, я варю дома, выношу во двор целую кастрюлю и, наверное, это глупо». Я говорю: «Нет, почему? Это замечательно». Она говорит: «Я не понимала, как-то к этому люди отнесутся благожелательно, или как-то мне было немножко не по себе».
В.Емельянов
— Вот здесь как раз этот момент на котором я хотел бы немножечко остановиться и заострить и Ваше и собственное внимание. Мы кстати не так давно тоже с организаторами нескольких фондов беседовали на эту тему, у нас даже была отдельно, по-моему, программа, посвящена этому. Ведь в Писании сказано, что пусть левая рука не ведает, что творит правая, или если я не точно цитирую, прошу прощения – правая не ведает, что творит левая и милостыню твою твори в тайне, с одной стороны. Не то чтобы никто не видел, но сделай это незаметно как-то и не надо кичиться этим, рассказывать и я понимаю, что, наверное, это правильно. С другой стороны, когда мы читаем где-то в интернете, в каких-то социальных сетях, куда я не очень люблю ходить и кстати не хожу, несмотря на то что надо…
Л.Орловская
— По долгу службы.
В.Емельянов
— Да, но тем не менее, проскальзывает, что вот. мы живем в бездушное время, каждый сам за себя, никто никому не помогает. И я конечно, даже не работая здесь, я был бы убежден, что это не так, работая здесь и зная людей, которые реально помогают людям, я просто 100% знаю, что это так и таких людей очень много.
Л.Орловская
— Это правда.
В.Емельянов
— И чем больше люди рассказывают об этом, тем лучше и именно вот эта мотивация, вот Вы сказали, что Ваша подруга как-то потупила взор и сказала, что мне как-то неловко, а я бомжам помогаю. То есть, ей самой неловко говорить о том, что она делает добро. И с другой стороны, надо об этом говорить, потому что, а) об этом должны знать люди, б) возможно эти действия кому-то послужат примером для собственной реализации собственных каких-то желаний, проектов. Может быть кто-то сидит на кухне, нас слушает и у него вообще в голове целый план уже созрел и он не знает, что делать, и: «Ну ладно, а что я буду рассказывать об этом?» - и так далее.
Л.Орловская
— Володя, я с Вами абсолютно согласна, Володя, потому что некоторым может быть даже в голову не приходить, они настолько заняты своими повседневными делами, что, услышав, мы можем в человеке зажечь совершенно какой-то тлеющий огонек и это по-другому вообще осветит его жизнь. Потому что недаром же говорят, что если вдруг какие-то трудности у тебя самого, то начни помогать другим и твои трудности отступят. Поэтому мне кажется, что то, что принес нам «Щедрый вторник», а я считаю, что это его одна из ценнейших заслуг – это как раз возможность сказать на весь мир о том, что я это делаю, присоединяйтесь ко мне. Вы знаете, я знаю, что огромное количество в этот день и как обычных людей, так и организаций что-то проводили и потом рассказывали на платформе «Щедрый вторник» об этих своих делах. Оказалось, во-первых, ты видишь, насколько много таких людей и какую вообще нужную полезную работу, какую интересную работу они осуществляют и у тебя такое ощущение, что ты причастен к чему-то большому, нужному, светлому, международному и от этого как-то прибавляется сил и энергии.
В.Емельянов
— Я вот еще о чем хотел спросить, ведь деятельность вашего фонда не только ограничивается этой замечательной акцией, которая называется «С миру по елке», кстати я хочу нашим слушателям напомнить, что, если у вас есть желание каким-то образом поучаствовать, вы поторопитесь, потому что заканчивается эта акция 10 декабря. Поэтому, исходите из того, что совсем немного дней осталось до ее завершения и просто у вас есть время на подножку последнего вагона вскочить. Теперь, значит, по поводу деятельности вашего фонда и этой замечательной акции. Существует еще целый ряд благотворительных программ, которые вы проводите, в том числе и по помощи семьям, которые оказались в трудной ситуации. Давайте немножко об этом поговорим. Если у вас есть какие-то конкретные истории из жизни – это конечно всегда очень интересно слушать.
Л.Орловская
— Да, мы занимаемся помощью детям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, как я уже говорила и в основном нам пишут родители, проживающие в регионах присутствия нашей компании и рассказывают о какой-то сложившейся трудной ситуации. И, начиная от… в основном, скажем так, это родители, которые просят помочь, если нужна какая-то операция, или какая-то реабилитация после этой операции, либо это дети…
В.Емельянов
— Речь идет только о детях, или о взрослых тоже?
Л.Орловская
— Нет, только о детях. То есть мы помогаем детям до 18 лет, были конечно исключения, когда мы помогали ребенку, ему исполнялось 18 лет и мы продолжали ему помогать с тем, чтобы реабилитация достигла какого-то завершения. Либо это дети, которые с различными диагнозами, в силу этих диагнозов с ограниченными возможностями здоровья и которым тоже нужна реабилитация. Вы знаете, я хочу сказать, что здесь же есть такая цепная абсолютно реакция, если вдруг… и в основном мамы передают из уст в уста. Если вдруг какой-то совершился прогресс у их ребенка. Дело в т ом, что безусловно эта реабилитация детям инвалидам заложена в областном бюджете и безусловно каждый ребенок получает эту реабилитацию, но чаще всего – это какая-то непрофильная реабилитация, или реабилитация, которая не приводит к желаемым результатам.
В.Емельянов
— Давайте еще не будем забывать о том, что у нас серьезно урезан бюджет сейчас в связи с экономической ситуацией в стране.
Л.Орловская
— И родители начинают искать сами какие-то варианты, как раз шустрить в интернете и искать какие-то положительные отзывы. А уже затем, найдя, и понимая, что от государства они уже не получат эту помощь, они начинают обращаться в фонд. Здесь очень важно… то есть мы безусловно сначала обращались к различным экспертам, дабы посмотреть, насколько все-таки запрос от эксперта соответствовал направлению, скажем, реабилитационному направлению той, или иной клиники и дальше разговаривали с врачами этой клиники, дабы понять, чтобы это было не какое-то единоразовое посещение, а как они все-таки видят организацию этого процесса так, чтобы был результат. У нас сложились с рядом таких реабилитационных клиник свои уже какие-то отношения, и я начала с того, что родители, видя результат, начинают писать это в интернете, или делиться со своими знакомыми.
В.Емельянов
— Сарафанное радио – красивое название.
Л.Орловская
— Да, начинается такая не очередь, но дорожка, которая все время не зарастает и люди начинают проситься туда же, где маленькое чудо произошло. И вы знаете, отдельно хочу сказать про центр в Челябинске, который называется «Сакура», который действительно помогает детям с диагнозом ДЦП и это безусловно очень хорошие результаты, но ребенок туда должен приехать несколько раз. И наш фонд помогает таким детям, и я очень надеюсь, что многие из них начнут ходить, некоторые смогут себя как-то обслуживать. Прогресс есть, но работа еще предстоит большая.
В.Емельянов
— Я хотел бы нашим слушателям сказать, что если вы зайдете на сайт благотворительного фонда «Участие» и тоже увидите эти строки, что не всем фонд «Участие» может помочь в полной мере, а кому и вовсе может, к сожалению, отказать, по тем, или иным причинам, то ни в коем случае никогда не надо отчаиваться, потому что фондов огромное количество, стучите во все двери, звоните во все колокола и обязательно найдется организация, обязательно найдется фонд, рано или поздно, который вам поможет. Ну, рано, или поздно – я имею в виду, просто, как лексический оборот – который обязательно вам поможет. И не бывает такого, чтобы не открылось, когда люди стучали.
В.Емельянов
— Я напоминаю, что наш сегодняшний гость – Лариса Орловская – генеральный директор благотворительного фонда «ОМК-Участие». Лариса, еще вот такой вопрос, прежде чем мы уже соответственно будем завершать наш разговор. «Душевный базар», который пройдет в Москве в воскресенье – это что за мероприятие?
Л.Орловская
— «Душевный базар» - это площадка на которую приглашаются различные фонды, или некоммерческие организации, где так, или иначе… туда приходят целыми семьями и, где можно купить новогодние сувениры, где можно поучаствовать в мастер-классе, или сделать какие-то фотографии новогодние за небольшие пожертвования. И эти пожертвования пойдут как раз на программы, осуществляемые фондами. То есть фонды туда приходят для того, чтобы можно было бы собрать какие-то средства для осуществления своих программ.
В.Емельянов
— Еще раз напомню, что он пройдет 11 декабря в Гостином дворе – «Душевный базар». Но это не вы организуете?
Л.Орловская
— Нет, не мы организуем, мы просто участники.
В.Емельянов
— Так что в Гостином дворе вас ждут 11 числа, милости просим. Ну и у нас остается совсем немного времени для того, чтобы кратко напомнить и пройтись по основным пунктам – как можно помочь вашему фонду, как можно стать волонтером, в чем помощь, еще раз давайте повторим, вот прямо в чем остро нуждаетесь и в чем нуждается центр Блохина в том числе.
Л.Орловская
— Вы знаете, если зайти на наш сайт, то как раз открыть страничку «С миру по елке», то там будет интерактивное дерево и зайдя туда, вы сможете увидеть, как можно поучаствовать в акции «С миру по елке». Несмотря на то, что там написано, что заканчивается десятого числа эта акция – сбор средств по покупке, по приобретению оборудования для онкоцентра будет продолжаться до 14 февраля. Поэтому, пожалуйста, заходите, смотрите, участвуйте, мы будем вам очень благодарны.
В.Емельянов
— Ну и в конце теперь уже хотелось бы мне узнать о ваших планируемых мероприятиях. Потому что я смотрю список, все-таки он внушительны – это адресная помощь семьям, «Выкса – город равных возможностей», образовательные проекты для учителей, которые работают с детьми с ограниченными возможностями и так далее. Еще есть какой-то фестиваль у вас прямо «Арт-Овраг».
Л.Орловская
— Да, фестиваль «Арт-Овраг» с 2011 года мы проводим – это фестиваль, который проходит три дня в июне в городе Выкса. В 2017 году он будет с 16-17 июня. Это фестиваль городской культуры, как мы его назвали и у него несколько направлений. С одной стороны – это архитектура, это визуальное искусство, это музыкальное направление.
В.Емельянов
— Это все рассказывает именно о городе Выкса, или вообще об области?
Л.Орловская
— Нет, это не о городе Выкса – это все самое новое и передовое, что есть в этих направлениях. То есть приезжают различные представители. Вообще фестиваль международный, приезжают представители…
В.Емельянов
— А проходит он?
Л.Орловская
— В городе Выкса – Нижегородская область. На три дня парк, основные площади города становятся фестивальными и приезжает огромное количество народа, не только из близлежащих городов, но и Нижний Новгород, Питер и Москва. Это такие активные любознательные люди, которым, в общем-то, интересно посмотреть и поучаствовать. С одной стороны, огромное количество мастер-классов, которые проводятся на разных площадках для совершенно разных возрастов и детей, и взрослых. А с другой стороны, это различные перформансы, это возможность посмотреть какие-то архитектурные временные и постоянные сооружения, ну и это граффити, которые наносятся на огромные фасады, украшают стены этого города, то есть, это масштабное интересное мероприятие.
В.Емельянов
— А Выкса вообще большой город?
Л.Орловская
— 60 000.
В.Емельянов
— И три дня целых…То есть для них – это такой трехдневный праздник?
Л.Орловская
— Это такой трехдневный праздник, они понимают, отдают себе отчет, что конечно у соседей, или вообще в близлежащих городах и селах таких фестивалей не проводится и они очень гордятся этим, потому что даже после того, как фестиваль заканчивается, остаются эти объекты, которые были сделаны. И очень многие приглашают своих друзей, говорят, что вы приезжайте из других городов посмотреть, потому что у нас тут такое.
В.Емельянов
— Ну они эти объекты функциональные при этом, или это просто временный объект?
Л.Орловская
— Вы знаете, по-разному, начиная от скамьи-ладьи, которая была установлена на кромке пруда и где теперь очень такие романтические особы провожают закат, а менее романтические проводят там свадьбы и фотографируются, потому что очень красивый вид на озеро, на лес, церковь, отреставрированную. А с другой стороны, это может быть, например, башня. Есть башня, потому что один год у фестиваля была тема башен и там в Выксе находится башня, сооруженная Шуховым и именно поэтому мы подумали, что неплохо было бы, чтобы современные архитекторы предложили бы свои варианты каких-то башен. И вот одна из башен, самая, на наш взгляд интересная была как раз башня, которая называлась «Про-елка» и она установлена в Выксе и ее наряжают на новый год, несмотря на то, что она железная, практически, как Эйфелева башня, немножко правда другой конфигурации, но ее наряжают и она вся светится и мигает.
В.Емельянов
— Надо же, как интересно, я даже и не знал, что в Выксе тоже есть Шуховская башня, как у нас неподалеку на Шаболовке.
Л.Орловская
— Да, там есть еще цех сталелитейный, построенный тоже Шуховым, то есть это интересно.
В.Емельянов
— Ну что же, спасибо большое! Я напомню нашим слушателям, что у нас в гостях сегодня была Лариса Орловская – генеральный директор благотворительного фонда «ОМК-Участие». Лариса, спасибо Вам большое, что нашли время к нам заглянуть на «Светлый вечер».
Л.Орловская
— Спасибо Вам, Володя! Очень приятно было.
В.Емельянов
— Спасибо! Программу провел Владимир Емельянов я прощаюсь с вами до новых встреч, до свидания!
«Генерал Владимир Константинович Витковский». Константин Залесский
Поделиться
Константин Залесский
Гостем программы «Исторический час» был историк Константин Залесский.
Разговор шел о судьбе яркого военачальника русской императорской армии — генерала Владимира Константиновича Витковского, о его участии в Первой Мировой войне, в Белом движении, а также о жизни в эмиграции.
Ведущий: Дмитрий Володихин
Все выпуски программы Исторический час
«Путь иконописца». Мария Глебова
Поделиться
Мария Глебова
У нас в гостях была доцент кафедры иконописи факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Мария Глебова.
Наша гостья рассказала о своем пути к вере и знакомстве с отцом Иоанном Крестьянкиным, об удивительных людях, повлиявших на ее путь в иконописи, а также о своем участии в работе над созданием иконы Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь Цуканов:
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона, как обычно в это время, в студии Кира Лаврентьева.
Кира Лаврентьева:
— Добрый вечер.
Диакон Игорь Цуканов:
— Диакон Игорь Цуканов. И сегодня мы с Кирой очень рады представить нашу сегодняшнюю гостью Марию Олеговну Глебову. Мария Олеговна, добрый вечер. Мария Олеговна — доцент кафедры иконописи факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, преподаватель также копирования в Суриковском институте, человек, который лично имел радость, такую благодать лично общаться и знать отца Иоанна Крестьянкина, да?
Так что у нас сегодня будет о чём поговорить. Мария Олеговна, добрый вечер.
Мария Глебова:
— Здравствуйте, уважаемые отец Игорь и Кира.
Диакон Игорь Цуканов:
— Ну вот, вы знаете, первое, с чего я хотел, честно говоря, начать наш разговор, это такая важная для меня, например, тема, потому что у нас в храме есть курс, последние несколько месяцев, курс, мы рассказываем о новомучениках нашим, прихожанам, потому что у нас храм царя Николая. А вы участвовали в создании вот той самой знаменитой иконы новомучеников и исповедников Церкви Русской, которая была написана как раз в стенах ПСТГУ к 2000 году, когда состоялся юбилейный архиерейский собор, на котором был прославлен Собор новомучеников и исповедников. И мне хотелось попросить вас рассказать, как вообще эта икона создавалась, и какую роль, какое значение новомученки в вашей жизни играют, если можно.
Мария Глебова:
— Икона эта создавалась как бы не то, что была поручена Святейшим Патриархом Алексеем, была поручена нашему университету, отцу Владимиру Воробьёву, который являлся членом комиссии по канонизации. Было благословение разработать эту иконографию. Председатель комиссии был тогда митрополит Ювеналий. И нас собрали преподаватели, сказали, что вот мы будем разрабатывать эту икону. Мы были представлены митрополиту Ювеналию, и были изложены некоторые задачи, что необходимым условием, что в центре должен быть храм-мученик, храм Христа Спасителя. Также должны в этой иконе быть отражены разные мучения новомучеников в разных концах нашей страны. И мы делали разные эскизы, все преподаватели, нас человек было 5, разные композиции, у нас до сих пор сохранились эти планшеты. Сначала мы думали сделать эту икону наподобие иконы Всех русских святых, разработанной матушкой Иулианией. То есть как бы русскую землю и разные группки святых, как бы куски земли. Там у неё же, насколько я понимаю, тоже с севера на юг есть распространена ориентация. И мы так тоже распределили. В центре у нас был храм-мученик. Но как-то не приняли эту икону. Ещё мы думали, что по бокам вот клейма с отдельными святыми, потому что русских святых, конечно, много, но какие-то есть наиболее чтимые, а здесь как-то хотели именно прославить святых, очень большие списки были, и хотелось отразить ещё наиболее ярких новомучеников и какую-то часть их жития. В общем, была у них такая задача очень большая.
Диакон Игорь Цуканов:
— Ну да, грандиозная.
Мария Глебова:
— Ну, конечно, саму иконографию у нас разрабатывал отец Владимир и наш декан, отец Александр Салтыков. И отец Александр, и отец Владимир, они сами потомки новомучеников. Вот у отца Александра его отец был членом общины российской, он сидел за веру, известны его стихи, которые он написал в заключении. И также известно, что когда он отбывал ссылку, последние годы ссылки были у него в Гжеле. И он, будучи искусствоведом, возразил, что у нас есть Гжель, это благодаря только отцу отца Александра Салтыкова.
По-моему, он Александр Александрович тоже. До ареста он был директором Пушкинского музея. Вот это был очень грамотный человек, и богословски, и как бы в истории искусства он очень обширные были у него знания. И эти знания он передал своему сыну, отцу Александру, и своему племяннику, отцу Владимиру Воробьеву. У нас вот отец Владимир очень разбирается в иконописи. То есть это редко настолько глубоко, такой у него хороший вкус, ну редко встретишь такого священника. Но это всё благодаря тому, что их в детстве водили в музеи, очень много с ним общался отец отца Александра. Он просто их вдвоём как бы образовывал. Вот, и поэтому они взялись тоже, отец Александр и отец Владимир, за богословскую часть этой иконы. Мы были исполнителями, мы сами придумывали сюжеты, композиции, но идея была отцов, корректировал как бы наши эскизы, вот как бы вся эта комиссия, митрополит Ювеналий, мы делали эскизы, мы привозили туда, в Донской монастырь, показывали их, вот, и нам делали замечания. Постепенно, как бы, канонизация святых, она шла как бы постепенно, то есть у нас постепенно заполнялись пустые места, то есть этих святых было очень много, и они добавлялись и добавлялись. Это было очень сложно, потому что вот мы начинали отрисовывать, говорили: надо ещё вписать нескольких святых. В результате там огромное количество, ну, больше трёхсот у нас святых в среднике. Конечно, таких икон не существует. И была задача, вот как это связать с клеймами. Это сложная была задача тоже. Вот сам средник мы всё равно использовали какие-то наработки матушки Иулиании, вот это как бы переливание нимбов друг в друга, мы шли от пятен, как бы, от пятен голов, то есть некоторые головы у нас соединены, так тоже на её иконе Собор русских святых, потому что, если мы бы делали по-другому, но она тоже, в свою очередь, посмотрела, ну, это наблюдала в древних иконах, вот, чередование там у нас поворотов голов, вот, очень сложно было, а у нас был тональный эскиз, перевести его в цвет. Сложная была задача, тоже продумывали. И тут очень много говорил нам отец Александр о символике цвета. Например, что вот у нас патриарх Тихон, он в зелёном облачении, митрополит Кирилл в красном. Вот он как бы, ну, как бы их подвиг тоже как-то... Я сейчас много не вспомню, но он как-то это всё объяснял. Они очень хорошо, например, у отца Владимира дедушка, он общался с митрополитом Кириллом. У него есть письма...
Диакон Игорь Цуканов:
— Смирновым.
Мария Глебова:
— Смирновым, да. У него есть, думаю, письма от него, какие-то памятные подарки. То есть митрополит Кирилл с детства был близок к отцу Владимиру, он собирал о нём, пытался найти его письма, найти... У него были какие-то документы, он собирал, митрополит Кирилл, долгое время о патриархе Тихоне тоже. В общем, всё это было утеряно. Надо отца Владимира, конечно, спрашивать, я сейчас боюсь соврать, но он очень следил за каждым ликом, как мы его пишем, похож, не похож. Мы бросали жребий и писали каждый какую-то свою группу святых, как их и свои клейма.
Диакон Игорь Цуканов:
— А кого вы писали?
Мария Глебова:
— Я писала митрополита Кирилла, разрабатывала убиение митрополита Владимира, ну, со своей студенткой я писала. И ещё я писала икону, где забирают священника у престола. И что-то ещё. Ну, и в среднике тоже. Ну, деисус ещё. Я деисус разрабатывала со студентами. Ну, мы все отрисовывали средник, и у нас очень большое было количество ликов в среднике. А также я... ну, просто вот мы все рисовали, и как-то все очень спорили, вот. А я училась в Троице-Сергиевой лавре, и как-то... Ну, как-то мне так Господь открыл, что у нас не получалось какое-то время. Ну, в цвете все разные люди. Я всех подчинила и просто сориентировала цветовой строй иконы на икону «О тебе радуется» Дионисия. Ну, как бы вот не то, что я прям срисовывала, но просто я ее сориентировала по цвету, заритмовала клейма по цвету. Ну я вот отвечала за цветовую всю часть и замешивала всем колера, потому что иначе эта работа начинала выходить нецельной. На меня очень все ругались, но всем пришлось смириться, и работа очень цельная вышла. Просто я замешивала каждый цвет, каждую опись, требовала исполнения, чтобы четко придерживались к цвету. Если бы такого не было, эта бы икона, она и так многолюдная, она бы просто развалилась бы по цвету, ну, и невозможно было бы смотреть. Но также я смотрела, чтобы личное было, тоже приём, написания был один, одежды, следила и за цветовой, и за такой структурой. Вот как бы мой вклад был. Ну и лики разрабатывала наравне со всеми. Но цвет я просто взяла в свои руки, потому что в Лавре мы много копируем, и у меня опыт был больше, чем у остальных в копировании, опыт с цветом, и я немножко всех уговорила меня слушаться.
Диакон Игорь Цуканов:
— Мария Олеговна, скажите, пожалуйста...
Мария Глебова:
— Сначала жаловались, а потом все уже радовались. Икона, в общем, цельная.
Диакон Игорь Цуканов:
— Ну, потому что результат прекрасный, да. Мария Олеговна, скажите, пожалуйста, вот вы ведь крестились уже в таком, ну, можно сказать, взрослом возрасте, да? Вот как это получилось, учитывая, что все-таки у нас в церкви есть традиция крестить детей еще маленькими? То есть ваши родители как-то сознательно решили дождаться, чтобы это было именно ваше решение?
Мария Глебова:
— Ну, знаете, мы в детстве ходили в храм, но мы были некрещеные. Вот мы и живем рядом с храмом Архангела Гавриила, и нас всегда на Пасху водили. Мама водила, мама была крещеная, а мы нет. Мы на крестный ход ходили, ну, как-то вот там яички там носили. В общем, как-то появлялись мы в храме, но мы были некрещеные. И когда я поехала вместе, я училась в московском лицее художественном, мы поехали на практику на раскопы в Псков, и как раз столкнулись с Псковщиной. И там мы очень много верующих людей встретили, там прям была такая святая Русь. Когда мы попали в Печоры, мне показалось, что мы в 17 век попали. Сейчас, конечно, Печоры уже другие, там были какие-то странники. Там были чуть ли не в веригах люди, в каких-то лохмотьях, какие-то в старых русских каких-то одеждах, я не знаю, и такие просто, ну, бородатые какие-то странники, там настоящие были странники, люди, которые прямо, ну, то есть такая прямо... Это был 1986 год, вот. И меня настолько это всё поразило, Печоры, что, конечно, и Троицкий собор. В Троицком соборе тогда служил, он уже сейчас пожилой, отец Олег Теор. Интересно, он тогда был молодым, а потом он заболел раком и исчез. Все думали, что он умер. А он очень молился, постился и исцелился от рака. Его не лечили, вот как-то чудом. А сейчас вот он такой почитаемый очень старец.
Но мы его знали, он с нами разговаривал очень много, с молодёжью.
Печоры, что, конечно, и Троицкий собор. В Троицком соборе тогда служил, он уже сейчас пожилой, отец Олег Тэор. Интересно, он тогда был молодым, а потом он заболел раком и исчез. Все думали, что он умер. А он очень молился, постился и исцелился от рака. Его не лечили, вот как-то чудом. А сейчас вот он такой почитаемый очень старец. Мы его знали, он с нами разговаривал, с молодёжью. Потом там вот митрополит Иоанн, я его помню. Вообще там, конечно, на Псковщине такая вера была сохранённая. И приходы, и люди какие-то были. Вот это всё мы увидели. Конечно, так всколыхнулось. И вот у меня подруга, она поехала в Порхов. Её пригласила, она плакала, и к ней подошёл отец Рафаил Огородников и говорит: вот не хотите приехать к нам чай попить? И она поехала, а я как раз тоже зарисовывала находки. Мы работали на раскопе, раскапывали деревню XII века, вот нам попадались даже кресты, кресты до Крещения Руси, то есть там были, вот мы их зарисовывали, эти находки, и как-то я вот очень унывала.
Диакон Игорь Цуканов:
— То есть кресты вот этих первых храмов, которые еще при Ольге, да, были?
Мария Глебова:
— Да, при Ольге это были янтарные кресты, вот я просто прямо помню эти находки, и металлические там, и каменные были крестики нательные, тапочки 12 века, вот, и 9 века, там разные были находки, мы слоями снимали деревню около прямо, это на Завеличье было, рядом, недалеко от Троицкого собора, и там, ну, чтобы перед стройкой в Пскове каждый слой снимается, зарисовывается, находки зарисовываются, а потом уже следующий слой.
Кира Лаврентьева:
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, дорогие друзья, у нас в гостях Мария Глебова, доцент кафедры иконописи факультета церковных художеств в Свято-Тихоновском гуманитарном университете, преподаватель копирования кафедры Суриковского института, мастерской реставрации, у микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Так-так, Мария, продолжайте, пожалуйста, про Псков, это очень интересно.
Мария Глебова:
— Ну и ещё как бы рассказать, что вот мы учились в лицее, у нас было несколько подруг, мы очень много рисовали в разных стилях, очень много по музеям ходили, наброски, пейзажи. И вот в этот момент, мне было уже 16 лет, у нас это девятый, это у нас шестой класс или пятый,
по-моему, пятый класс ещё был, да. И у меня был какой-то свой стиль письма такой, и как-то я чувствовала, что в этой стилистике, в которой я пишу, я чувствовала уже какой-то тупик, вот это вот муки творчества, то есть мне хотелось что-то другого языка какого-то. То есть у меня очень цветная была живопись, очень такие тонкие отношения. И как-то вот что-то мне хотелось другого, как передать свет, я думала. Ну ещё разные, я всё время, мы там до трёх ночи писали в Пскове белые ночи, мы вот писали, писали. В свободное время от работы мы всё время занимались живописью, я всё время с этюдником ходила. Помню, что мы очень бедно жили, нам нечего было есть, там очень маленькая была зарплата, какие-то корочки хлеба, всё время рисуем, куда-нибудь ездили, там рисовали, в общем, везде. Как бы занимались живописью, я чувствовала, что у меня какой-то тупик в моём творческом пути, и тупик какой-то мировоззрения. Я вот хотела креститься, но как бы я не знала, как к этому подойти. И вот моя подруга, она поехала в Порхов, познакомилась с отцом Рафаилом, и потом приехала такая счастливая к нам, а мы вот уже там всё сидим, рисуем эти находки, ужасно скучно, грустно, почему-то какая-то тоска такая, пишешь одно и то же, как-то не можешь вырваться из этой стилистики живописной, хочется чего-то другого, а не можешь это найти. Это такой вот кризис какой-то и внутренний, и в творчестве, и какой-то внутренний. И, в общем, когда мы её увидели такой счастливой, я тоже захотела поехать туда, в Порхов. И отпросилась с работы и поехала в Порхов вместе с этой подругой своей. Туда мы приехали. Вот, я думаю, только креститься я точно не буду, потому что я не готова. Ну, к крещению я читала, что надо очень готовиться. Я не готова, пускай даже... А все же подходят, говорят: давай, мы тебя покрестим. Я говорю: нет, я буду готовиться. Вообще, я ехала, думала, только бы он меня не крестил, отец Рафаил. Я откажусь. Мы пришли в такой домик, такая избушка, двор какой-то, мухи там летают, какие-то котята ползают. Зашли туда, и он увидел меня, говорит: ну нет, крестить мы тебя не будем. И я думаю, ну и хорошо. В общем, там все чай пили, какие-то были люди, вот была жена Булата Окуджавы, я видела, потом ещё какие-то очень, вот отца Василия Рослякова, он туда приезжал, какие-то были люди, батюшки, вот отец Никита там был. Я помню, отец Виктор был такой очень лохматый, чёрный такой, как цыган, монах Гришка. Вот они там все туда приходили.
Кира Лаврентьева:
— В общем, публика такая довольно колоритная.
Мария Глебова:
— Да. И какие-то были очень такие богемные и московские люди, и такие какие-то монахи. В общем, там помогали чай разливать, в общем, ну я всё думала про крещение, вот как-то про своё, ну вообще, что, и отец Рафаил очень такие духовные беседы вел интересные за столом, такие, ну как бы, ну как-то немножко всех поддевал так, и меня тоже. Но я была вот очень погружена в то, что мне хочется креститься, как это сделать, как подойти к Богу, молилась я всё время. Вот я даже ничего не замечала, что там, я даже не очень помню, потому что для меня это всё не существовало. Очень много я молитв читала каких-то своих, вот такой путь к Богу вот был у меня. А потом всё-таки, по-моему, как-то я услышала, что все едут в Печоры к отцу Иоанну какому-то. И я сказала, что я тоже хочу. И я поехала как раз с этим Гришкой, монахом таким чёрным, страшным. Но мне было всё равно. Я помню, что у меня и одежды какой-то не было, какое-то было платье, было холодно, какие-то, ну ещё какая-то крайняя нищета, но дух парил, я вообще была вся в молитве. Мы поехали туда и оказались в Печорах. Меня они поразили, конечно. Мы стояли на службе, и после литургии в Сретенском храме вышел такой очень радостный человек, такой действительно похожий на Айболита. Это отец Иоанн был. Он так на меня очень как-то мимо, вскользь посмотрел, как будто меня нет, разговаривал с Гришей. Он говорит: вот у нас некрещённая. Он говорит: ну, надо её крестить к Преображению. И тогда же на меня не смотрят, говорят: как твоё имя? Я говорю, Мария. Ну, думаю, если уж креститься, то уж с именем Марии Магдалины. Он говорит: ну, какой у тебя день рождения? Я говорю, ну, ноябрь. Он говорит, ну, тогда у тебя Блаженная Мария будет. Вот думаю, ну, вот ещё. Вот тоже как-то я расстроилась. И вообще он сказал, чтобы меня покрестили, и я приехала в Печоры уже причащаться. И вот потом я поехала опять на работу, но уже как-то у меня уже радость такая была в сердце большая. Там какие-то находки, доделала дела, и обратно поехала в Порхов. Вот Рафаил меня исповедовал вечером, а утром меня покрестили. Вот, ну как-то всё, он очень много шутил, он такой очень был добрый человек. Ещё, что меня подкупило, в те годы была бедность большая, а он нас всё время угощал, он покупал ящиками фрукты, а там были ещё какие-то бедные дети жили, там много людей жило, какая-то женщина, ну вот её муж бросил с детьми, мы все поедали эти груши, персики, такой прям отец такой, каких-то собачек он ещё, кошечки, все у него там ели. Люди какие-то несчастные там было много. Потом всё время он подавал каким-то милостыню, за ним бежали. Такой очень любящий человек. Меня это поразило, конечно. Нигде такого не увидишь. Такая монашеская любящая душа, любящая всё живое. Он ещё мух не разрешал убивать, потому что это живая тварь, объезжал лягушек на машине. Какой-то удивительно такой нежный человек, добрый ко всему, живому, сострадательный. Видела после, как приезжал к нему отец Тихон, сейчас митрополит. Он был тогда ещё послушник, жил в Москве как-то, он унывал. И я видела, что отец Рафаил его утешал, очень как-то разговаривал с ним, и очень много за него молился. Вот мы видели, что он как-то поклоны много кладёт. Мы говорим, батюшка: за кого вы молитесь? Он говорит, вот за этого Георгия, чтобы он с пути не сбился. То есть он очень много вымаливал его.
Вот, наверное, благодаря ему и как-то его жизнь так сложилась. Ну, в общем, как бы меня покрестили, и я вечером... Такой ночной поезд был, поехала в Печоры. В Печорах была служба, я первый раз причастилась на Преображение. Такое было большое счастье. И потом отец Иоанн сказал, чтобы к нему пойти. А там очень много всяких женщин, на какой-то меня источник. Меня там уморили молениями, то есть я часа в три уже попала к отцу Иоанну. Отец Иоанн принимал при входе в братский корпус, там была комната, и он обнимал каждого человека, клал его голову на грудь. Это какое-то такое счастье, что даже описать невозможно. Встреча с таким человеком. Это, наверное, ни на что не похоже. У него огромные глаза. Он заглядывал тебе в твои глаза, и твоя душа просто таяла. Просто ты весь как ребёнок на ладони был. Это действительно такое усыновление было.
Конечно, кто видел такое, это человек никогда не забудет. Вообще большое счастье каждому увидеть такого человека. Можно описывать, но благодать, её невозможно описать. Как вот он с тобой молитвы читал, как говорил, это невозможно. Кто это видел, это на всю жизнь путь такой в жизни даёт, путь веры как бы. Вот, наверное, вера, она так и передаётся как бы из...
Диакон Игорь Цуканов:
— Из рук в руки, да. Вот, дорогие друзья, если кто-то сомневался, что, так сказать, задавался, может быть, вопросом, кто у нас сегодня в гостях, я думаю, даже потому, как Мария Олеговна рассказывает, мы можем понять, что это живописец, потому что ваша речь, она очень живописна, да. Себе просто представляешь очень живо вот всё то, о чём вы рассказываете. У нас в гостях сегодня доцент кафедры иконописи факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Мария Олеговна Глебова. Также Мария Олеговна преподает в Суриковском институте, она преподаватель копирования. У микрофона Кира Лаврентьева, я диакон Игорь Цуканов. Мы вернемся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
Кира Лаврентьева:
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, у нас в гостях Мария Глебова, доцент кафедры иконописи факультета церковных художеств в Свято-Тихоновском гуманитарном университете, преподаватель копирования кафедры Суриковского института, мастерской реставрации, у микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь Цуканов:
— Мария Олеговна, вот хотел задать вам вопрос о ваших еще наставниках, потому что я прочитал в одном из ваших интервью, что вашим преподавателем по иконописи была такая Екатерина Сергеевна Чуракова, одна из ближайших учениц как раз матушки Иулиании Соколовой, которую вы уже упоминали. А благодаря матушке Иулиании мы вообще, как я понимаю, ну, может, я ошибаюсь, вы меня тогда поправьте, но мы имеем ту иконописную школу, которая, ну, вот это преемство дореволюционной такой старой классической иконописи, оно произошло в нашу жизнь уже как раз через матушку Иулианию во многом. И вот Екатерина Сергеевна была таким вашим преподавателем. Вот что вам помнится о ней и как, может быть, какую тоже роль она сыграла в вашей жизни?
Мария Глебова:
— Ну, Екатерина Сергеевна, я вообще из семьи художников, конечно. Самую большую роль во мне сыграла моя мама. Как бы она меня и наставляла. Но вот в иконописи, конечно, открыла иконопись моя преподавательница Екатерина Сергеевна Чиракова, как бы основной был завет: учитесь у древних икон. Мы очень много копировали, сама она тоже очень много копировала, реставрировала. Она была очень интересный человек, такая личность.
Она была чадом отца Иоанна Маслова. Она строгой жизни была, у неё был распорядок, хотя она была уже очень пожилой человек, но и до самой смерти она очень рано вставала, вела дневник каждый день. Она меня научила работать, ну, даже учиться — это тоже работа. То есть она говорила, что на день себе надо задачу ставить, и обязательно её выполнять. То есть распределять время. Но сама она так и работала. Она очень много сделала. Почти весь ЦАК и многие храмы в Лавре отреставрированы именно ею. Но в ЦАКе просто почти каждая икона отреставрирована ею. Это большой труд, и реставрация такой...
Диакон Игорь Цуканов:
— ЦАК — это церковно-археологический кабинет в Лавре.
Мария Глебова:
— Да, церковно-археологический кабинет. Ну, также, когда мы только поступили, мне, конечно, она не очень понравилась. Какая-то бабушка, вот у других молодые учителя, а у нас какая-то бабушка, и она всё время ходила по классу и говорила, мол, «положи, Господи, хранение устом моим». Мы её что-то спрашиваем, и она не всегда рассказывала.
То есть мы хотели её расспросить про матушку Иулианию. Она говорит: «Это для меня очень дорого, и я это на ветер не бросаю». Она вот не любила как бы выносить что-то так. То есть она очень такой сокровенный была человек. Ну, стихи она знала, даже пела нам. Она очень богата культурно была человек. Мне вот это очень было близко, потому что учиться я у неё училась, она очень приветствовала все мои начинания, я очень много ездила, копировала, даже вот к овчиннику ездила, она всё это поддерживала, мне это очень нравилось, разрешала всё, разные работы делать. То есть я такой человек активный, она меня как бы поддерживала в этом.
Вот я копировала в Кремле, очень много общалась с реставраторами. И, конечно, там я узнала, что у нас очень великий педагог, потому что она известная очень реставратор. И вообще их род, ну, как бы отец её, братья, они все реставраторы очень известные. Благодаря имени Екатерины Сергеевны открывались многие возможности по копированию. Вот, например, в Кремле мне давали прямо в руки Рублёва, и я копировала. Вот.
Также вот больше всего меня поразило, что она очень точно видит цвет. Вот тоже мы делали выкраски в Благовещенском соборе Московского Кремля, были на балконе, до икон метров 20-30, и она сделала выкраску. Мне показалось, что она ярковатая. Ну, я не сказала, но она мне дала её, я думаю: ну ладно. А когда спустили эти иконы, я приложила, этот цвет был один в один. То есть это очень, у неё точные были знания, древние иконы. Потом она сама была очень хороший художник. Я потом уже, когда бывала у неё в гостях, видела её зарисовки, альбомы. Вообще их семья, у неё папа учился у Серова.
К ним, ну, как бы друг их семьи, был Корин, и к ним часто приходил Нестеров, вот, советовался с ними о своих картинах, в доме остались какие-то памятные вещи об этом. Вообще, сам дом, они все его построили, разукрасили всей семьёй, все художники. Там резные были колонны у этого дома, все стулья были сделаны из каких-то коряг, столы, ложечки, всё выточено, потому что братья скульпторы были. В общем, весь дом был живой, всё было расписано. Это было просто какое-то торжество искусства. И вообще всё, что у Екатерины Сергеевны было, всё было живое, красивое, интересное. Она такая была, очень самобытный человек. И очень любила икону древнюю. Она мне сказала, вот держись, древней иконы, и тогда всё будет хорошо. Вот такой завет. И я тоже стараюсь своим ученикам это передавать, не придумывать, а держаться за традиции. Потому что вот тоже недавно была беседа с Евгением Николаевичем Максимовым. Он сказал, что он как бы понял, что
вот почему нам нужна традиция? Это как благодать передаётся от отца к сыну. Вообще вот что в церкви как бы. От старшего к меньшему. Так и мы вот от древней иконы мы перенимаем. Мы не своё что-то создаём, а мы вот как бы это воспринимаем то, что уже есть, и дальше это храним. Как благодать она передаётся, ты не можешь её придумать, но её обязательно надо получить.
Диакон Игорь Цуканов:
— Ну еще на Стоглавом соборе же было заповедано, что писать, как писал Андрей Рублев.
Мария Глебова:
— Это да, но это как бы слова такие каноничные, а вот как понять это изнутри? Вот тоже интересное такое наблюдение академика. Вот он говорит, что я сам до этого додумался. Тоже интересно.
Кира Лаврентьева:
— Я вот как раз на эту тему хотела спросить, Мария. Радостно, конечно, видеть вас в нашей студии сегодня, помимо того, что вы очень интересный многогранный человек, вы ещё очень благоговейно говорите об иконописи. Это уже так, наверное, нечасто встретишь, хотя я не каждый день общаюсь с иконописцами, художниками, но всё же пересекаюсь и по роду профессии, и просто среди знакомых есть такие люди. Да, тоже прекрасные и замечательные, но что я хочу спросить. Ведь раньше, прежде чем художник брался за образ, он же постился, молился, не разговаривал. Если он какой-то помысел в себе там допустил, не дай Боже, он бежал к старцу, потому что у него, например, мог не прописываться образ. Вот он видит, что у него не пишется образ так, как нужно, он начинает вспоминать, может быть, он что-то не исповедовал. Я так много читала об этом, что, может быть, это, конечно, гипертрофированно, я понимаю.
Мария Глебова:
— Может быть, сейчас это существует, но, может быть, в другом виде?
Кира Лаврентьева:
— Почему я спрашиваю? Какое-то вот это благоговейное отношение. Я понимаю, что невозможно, когда у тебя там семьи, дети, и ты иконописец, поститься перед написанием каждого образа 40 дней. Я понимаю. Но какая-то форма все-таки аскезы, она хотя бы проговаривается на уровне обучения?
Мария Глебова:
— Ну мы читаем молитвы перед началом всякого доброго дела, потом читаем молитвы Алипию Иконописцу и преподобному Андрею Рублеву. Ну, понимаете, благоговейные ученики, они так это и несут. Другие, ты их не проверишь. Но я молюсь перед работой. Стараюсь, когда ответственное что-то пишу, причаститься и писать. Ты сам образ не напишешь. Особенно, когда срисовать некогда. Это только особая благодать просто.
Ну, все по-разному, но вот я просто, ну, акафист читаешь или там слушаешь, как бы, сейчас получается, что ты пишешь и слушаешь. У нас, конечно, очень заняты руки. Руки, но я часто слушаю службу просто, акафист, канон там, песнопения кто-то слушает. Ну, кто как может. Ну, стараюсь на литургию ходить, вот, когда пишу часто.
Ну, конечно же, исповедоваться. Мы все ведём такую церковную жизнь. Да, это не искусство. Это всё-таки такая... Ты создаёшь святыню, конечно, иконописец обязан быть чистым человеком. Вот даже если человек живёт уже, он как бы грешит, всё равно молитву Иисусу творить стараешься. Я не знаю, мне еще помогает очень природа, но я стараюсь, в Москве ты пишешь — как-то это не так, я вот стараюсь писать на природе, у себя на даче мне нравится сидеть, там слушать что-то, писать, чтобы было тихо, спокойно, мне это очень важно. Я даже мастерские не очень люблю совместные, люблю одна писать, мне легче сконцентрироваться. Ну, конечно, общество — это прекрасно. Может, потому что я преподаватель, но мне нравится уединение.
Диакон Игорь Цуканов:
— Дорогие друзья, сегодня в гостях у «Вечера в воскресенья» Мария Олеговна Глебова, доцент кафедры и иконописи факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. У микрофона Кира Лаврентьева, я диакон Игорь Цуканов.
Кира Лаврентьева:
— Я просто почему спрашиваю? Ну, вопрос мой, наверное, наивен для вас, и вообще рассуждения такие детские, может быть, немножко, но всё же мне кажется, что благоговение нельзя терять. Всё-таки иконопись, да, это ведь не обычная живопись.
Мария Глебова:
— Да, это совсем разные вещи. Я не знаю, мне просто, я как бы не дорассказала, когда я крестилась, я сразу стала писать иконы, мне вот стало тягостно заниматься светским искусством. Да, я была очень счастлива, что я потом уже оставила всё светское. Хотя я часто пишу пейзажи, природа меня просто радует. И мне кажется, что в иконах очень много от природы красок. То есть вот так, сидя в серой Москве среди каких-то домов, ты не напишешь хорошо. Всё-таки природа — это такой, как бы, Дом Божий такой. И нам много можно, художникам, взять из этого творения Божьего, для своей работы. Конечно, мы не такие аскеты, как раньше, но мы как бы со смирением, с покаянием пишем иконы и как бы стараемся следовать поэтому святым этим образам, которые написали наши предшественники, которые были высокой духовной жизни, молиться. Вот я не знаю, для меня вот, ну и копирование, ты как бы постигаешь этот образ, это большое счастье, углубляешься в него. Я думаю, что такого нового что-то современный человек едва ли может прекрасного создать, хотя бы соприкасаться.
Диакон Игорь Цуканов:
— А вот как сегодня работает иконописец в том смысле, что очевидно, что он пишет иконы по заказу, я не знаю, храмов или каких-то благотворителей, но вот как это происходит? Вот приходит какой-то
проситель, то есть тот, кому нужна икона, говорит, что вот мне нужна икона, там, святителя Николая Чудотворца, например. Вот насколько иконописец, скажем, ну, свободен в том, чтобы, вот, существует же много, множество иконографических типов, допустим, иконы святителя Николая того же самого. Насколько иконописец свободен в том, чтобы написать конкретного святителя Николая, вот именно такого, а не какого-то другого? Или обычно вас ставят в какие-то жесткие рамки, что вот только так и никак иначе?
Мария Глебова:
— Да по-разному. Ну, я всегда беседую с заказчиками, и прислушиваются очень многие люди, объясняю, что там светленький лик такой живоподобный, что это, как бы, это времён упадка такое изображение. Как мы говорим о том, какой образ лучше. И вот часто заказчики прислушиваются, то, что они с уважением относятся, даёт то, что ты можешь как-то сделать достойный образ, выбрать образец хороший, доказать заказчику, что именно это хороший образец, и стоит его делать, что он и грамотный, и в традиции выполнен, что он духоносный этот образ, художественно прекрасен. Ну, объясняешь это, объясняешь почему. Некоторые прям не верят, но постепенно перестраиваются. Вот такой диалог, он сейчас почти повсеместный, потому что людям часто нравится, ну, как в музыке попса, так им нравятся такие какие-то слащавые образы, безвкусные из интернета, и вот получается, что заказчик, благодаря иконописцу, он образовывается тоже. Получается, что для иконописца сейчас необходимы знания, вот, в принципе, наш вот университет, он много знаний даёт, у нас немножко маловато практики, часов, но уж знаний у нас даётся более чем, то есть у нас очень грамотные выходят ребята. Некоторые даже искусствоведами начинают работать, кто не такой талантливый, потому что очень гуманитарное, достойное такое образование дается, и они вполне способны к диалогу.
Диакон Игорь Цуканов:
— А какое количество выпускников после того, как они уже заканчивают ПСТГУ, действительно остаются, иконописцами, становятся? Кто-то ведь уходит на какие-то другие стези, да?
Мария Глебова:
— Ну, понимаете, вот, например, я в своей мастерской. У меня, конечно, такое образование, такое, может быть, тяжёлое, я очень много заставляю заниматься, но вот мои почти все работают выпускники в профессии. Но тоже идут, например, в мастерскую ребята, которые действительно хотят учиться, работать, ну, как бы у нас очень жёсткий режим, я опаздывать не разрешаю, занятия начинаются, прогуливать не разрешаю. Как-то так.
Диакон Игорь Цуканов:
— А если прогуливают или опаздывают?
Мария Глебова:
— Ну, объяснительные пишут.
Диакон Игорь Цуканов:
— Но вы за это не отчисляете?
Мария Глебова:
— Нет, мы не отчисляем, но я просто стараюсь, чтобы была дисциплина. Вот, потому что...
Диакон Игорь Цуканов:
— Екатерина Сергеевна как раз, да?
Мария Глебова:
— Ну да, чтобы люди, чтобы мы успели пройти всё, потому что у нас очень много устных предметов, а если всё-таки быть иконописцем, надо очень много практически работать. И для этого надо много учиться, потому у нас ребята приходят часто вообще без художественного образования. И вот так, ну, как бы такая милость Божья, очень у нас хорошие есть преподаватели, окончившие Суриковский институт, они могут обучить рисунку, живописи, и вот получается, что многие ребята учатся и академическому, и иконописи, параллельно, но без этого нельзя. Вот, как отец Иоанн сказал, что надо научиться сначала рисунку, живописи, чтобы рука была верная и сердце верное, а потом уже начинать заниматься иконой. Вот отец Иоанн Крестьянкин, когда благословлял меня на учёбу по иконописи, он говорил, что обязательно надо, чтобы был хороший рисунок и живопись. То есть он меня благословлял учиться, чтобы я хорошо училась по этим предметам, потому что в иконописи это всё очень важно.
Диакон Игорь Цуканов:
— То есть можно ли сказать, что вся ваша деятельность, художественная жизнь, она проходит по благословению отца Иоанна? Так и получилось, да?
Мария Глебова:
— Ну, он очень помог, когда я поступала учиться, мы поступали с его благословения, учились, какие-то проблемы были. Потом уже батюшки не стало, у меня духовник, отец Владимир Воробьёв, какие-то я вещи спрашиваю. Человек должен трудиться, но Господь ведёт человека, у нас каждый день что-то происходит, какие-то задачи, какие-то события. Мы должны по-христиански проводить свою жизнь, освящаться молитвой, богослужением, таинствами. Вот такой труд благодатный, это, конечно, большое счастье. Трудиться и преподавать мне тоже нравится. Иногда, конечно, я устаю, потому что институт — это всё-таки некое заведение, там эти экзамены, просмотры всякие бывают сложные. Это не просто мастерская. График, какие-то сейчас всякие там требования такие бывают тяжёлые. Ну, всё равно очень приятно общаться с ребятами вот такими молодыми. Есть очень хорошие, искренние такие сердца, трепетные души. Очень приятно сталкиваться с такими вот ребятами.
Да все хорошие, и как бы радостно, когда как-то у них жизнь устраивается, работа. У нас не много уже выпускников, все, в принципе, даже кто многодетные мамы, но они даже всё равно ещё умудряются рисовать. Но это сформировало их как личности, вообще иконопись. Многие, прям, много детей, но у них очень творческие семьи, и дети все рисуют. Значит, даже если они сами мало рисуют, всё равно это то, как они освятились иконописанием, как дало благодать их семьям, их детям. Я тоже считаю, что это прекрасно.
Диакон Игорь Цуканов:
— Мария Олеговна, ну вот вы сказали, что вас благословил на занятие иконописью, на обучение в Лаврской иконописной школе отец Иоанн Крестьянкин, а вот дальше, после вашего первого знакомства в 1986 году, вы ведь продолжали с ним общаться, да?
Мария Глебова:
— Да, ну вот как раз батюшка очень следил, чтобы я хорошо училась в МСХШ, чтобы занималась рисунком, живописью хорошо, чтобы закончила хорошо. Он говорил, что всё это, за всё ты дашь ответ на Страшном суде, за каждое пропущенное занятие, за каждую несделанную работу, что очень важно, мастерство, чтобы было у художника, чтобы, если я собираюсь писать иконы, то моя рука должна быть крепкой, глаз верным, и сердце отдано Богу. Только тогда можно приступать к иконе. Говорил: неизвестно, вот как ты будешь учиться, выйдет из тебя иконописец, не выйдет. То есть иконопись — это уже какая-то награда такая художнику, вот, а не то, что это вот художник одолжение делает, что он занимается.
Диакон Игорь Цуканов:
— Не ремесло.
Мария Глебова:
— Не ремесло. Вот. Также всегда мы болели, когда там родственники у нас там... Я помню, что я ещё как бы батюшке написала помолиться, была какая-то опухоль у наших родных, вот. И мы просили его молитвы, и опухоль рассосалась. Вот такое чудо было у нас. Потом тоже вот часто, ну, как бы отец Иоанн участвует в жизни, мы чувствуем его молитвы, чувствуем какое-то особое присутствие его в своей жизни.
Диакон Игорь Цуканов:
— До сих пор?
Мария Глебова:
— До сих пор, да. Ну, советов очень много давал. Вот самое большое, что он для меня сделал, вот я, например, не очень слушалась свою маму, всё время куда-то уезжала, убегала, что-то искала где-то. А он очень следил, чтобы дети очень почитали своих родителей. Его была задача, чтобы в послушании рос человек. И он всегда спрашивал мнение, как вот мама думает. Вот как мама думает, так мы и поступим. И у всех моих друзей также отец Иоанн, он как бы вернул детей родителям. Это очень много, потому что действительно, что может быть без послушания, без почитания своих родителей. И вот он как бы всегда о своей маме рассказывал. Также я помню, что была тогда угроза в церкви. Пожилой митрополит Виталий, в Зарубежной церкви, он как-то не следил за действиями своей церкви. И началась такая, ну, как можно сказать, экспансия на нашу территорию. То есть начали организовываться приходы новые, каких-то священников сманивали в зарубежную юрисдикцию. Потому что он был старенький, и как бы, видимо, не мог за этим следить. И обычно не самые достойные священники шли, ну как бы предавали, ну как бы нарушали клятву, и образовывались новые приходы. И вот мы тоже ходили к такому священнику, который был чадом отца Иоанна, и постепенно он перешел в Зарубежную церковь. И вот отец Иоанн нас собрал тогда и стал с нами говорить. Им легко говорить зарубежом, что мы предали, что мы сотрудничали с властями, а сами бы они прожили? Говорит, меня Господь вёл через этапы. И Господь меня хранил. Он так трогал свои волосы, говорил, у меня даже волосы не тронули. Настолько Господь вот был со мной в тюрьме. Говорит, когда я шёл, в этапе было объявлено, в этапе священник — волосы не трогать. Говорит, и вот, разглаживал свои волосы, говорит, и вот я же назорей.
Диакон Игорь Цуканов:
— То есть его не остригли, как заключенных.
Мария Глебова:
— Не остригли, да. И он очень осердился на все эти события, что такое происходит в церкви, и поддерживал людей, чтобы они оставались в нашей церкви, не переходили в зарубежную юрисдикцию.
Но потом пришёл, сменил его митрополит Лавр, и как-то наши церкви воссоединились. Интересно, что я, как немножко пострадавшая от этого, от Зарубежной церкви, писала икону новомучеников на воссоединение церквей. Её дарил патриарх Алексей, тоже так интересно было. Ну вот новомученики, они очень близки, и вот отец Иоанн ушёл в День новомучеников, и писали мы на канонизацию эту икону. Как-то в моей жизни они особое участие обо мне принимают.
Кира Лаврентьева:
— Огромное спасибо за этот разговор. Мария, честно говоря, мы с отцом Игорем радостно удивлены. Спасибо вам большое, что вы пришли сегодня в нашу студию. Дорогие друзья, это был «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, у нас в гостях была Мария Глебова, доцент кафедры иконописи факультета церковных художеств в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете преподаватель копирования кафедры Суриковского института, мастерской реставрации, у микрофонов были диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до следующего воскресенья, а вам, Мария, желаем помощи Божьей силы, радости.
Мария Глебова:
— Спасибо большое.
Диакон Игорь Цуканов:
—Спаси, Господи.
Кира Лаврентьева:
— Всего доброго. До свидания.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
«Уверенность в себе». Протоиерей Алексей Батаногов, Елена Браун, Светлана Чехова
ПоделитьсяВ этом выпуске «Клуба частных мнений» протоиерей Алексей Батаногов, юрист, подполковник внутренней службы в отставке Елена Браун и предприниматель Светлана Чехова размышляли о том, что может давать христианину уверенность в себе, как отличить это от ложной самоуверенности и как доверие Богу помогает в жизни.
Ведущая: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Клуб частных мнений
