Поделиться
Несколько перефразируя Бориса Пастернака, можно сказать, что один из
ключевых постулатов современного человека: «И должен ни единой долькой // Не
отступаться от лица, // И быть собой, собой и только, // Собой и только до конца».
Только что такое «быть самим собой»? Просто следовать всем своим «хочу»?
Мне кажется, это мелко. И сразу же возникает огромное количество вопросов.
Например.
Человек грешен. На христианском языке это называется поврежденной
человеческой природой: Адам и Ева были созданы Богом для жизни в раю, но
после грехопадения — того самого яблока с запретного древа познания добра и
зла — были изгнан Богом на землю. Человеческая история — это история людей
после грехопадения. Мир, котором мы живем — падший. Что будет, если грешный
человек в падшем мире будет следовать всем своим «хочу»? А главное — всегда
ли он будет хотеть для себя хорошего?
Далее. «Быть собой» — подразумевает, знать себя всего до конца. Кто может
таким знанием похвастаться? Это как в старом анекдоте: «Вы умеет играть на
скрипке?» — «Не знаю, не пробовал». Какие еще неизведанные стороны и грани
есть во мне? Мы совершаем поступки, которых сами от себя не ожидаем. В один
период жизни нам нравится одна музыка, в другой — другая, совершенно другая,
а ведь когда-то мы даже не могли помыслить, что однажды ее полюбим.
Помните, у Бомарше в «Женитьбе Фигаро» есть финальный монолог Фигаро, где
вспоминает всю свою жизнь — странную, нестройную, полную метаний из одной
сферы деятельности в другую: он был и журналистом, и экономистом, и актером,
и в тюрьме сидел, и у вельможи слугой служил. И под конец герой задается
вопросом: «Так кто же, наконец, такой — я, которому уделяются мною так много
внимания?»
Мне кажется, на этот вопрос невозможно по-настоящему ответить без Бога.
Вернее, без сноски на его существование. Я могу оставаться собой, только
если остаюсь с Богом. Чтобы осмыслить любое явление, нужно осмыслить,
где его начало. Так с чего начинается Божий замысел о человеке? С того, что
человек был создан зачем-то. Тут уже уместно вспомнить начало «Исповеди»
блаженного Августина: «Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце
наше, пока не успокоится в Тебе». Да и само слово «религия» происходит от
латинского глагола religare — то есть, «связывать». Речь идет о связи человека с
Богом. А приставка «ре» подсказывает, что эта связь была и что эту связь нужно
восстановить. Эта связь была установлена в раю, а человек, совершив грех, ее
разорвал и был изгнан на землю. И теперь цель его жизни — к Богу вернуться.
Это тот стержень, на который нанизываются все остальные грани человеческой
жизни.
И в этом смысле «быть собой» — это не просто следовать своим желаниям, это
следовать своим желаниям в той мере и в той степени, в какой они приближают
меня к Богу. На этом фоне «быть собой, собой и только, собой и только до конца»
— это по-христиански действительно важно.
Юлия Вознесенская «Путь Кассандры» — «Пробуждение от грёз»
Поделиться
Фото: Suliman Sallehi / Pexels
Во сне, физическом сне тела, человек проводит треть жизни. А сколько времени уходит на сон души? Не проводим ли мы большую часть жизни, грезя наяву? Таким вопросом задается героиня романа Юлии Вознесенской «Путь Кассандры или приключения с макаронами». Действие романа происходит в недалёком будущем. Лжемессия, то есть, Антихрист, правит миром. Земляне — кроме тех, кто не принял его печати — большую часть времени проводят в так называемой Реальности — в сконструированных компьютерами симуляциях. Юная Кассандра выбрала виртуальный мир рыцарского замка. Однажды она слышит в нём балладу о Спящей Красавице, которая начинается такими словами: «Состарилась, состарилась принцесса».
Удивлённая, Кассандра прислушивается. В балладе рассказывается, как Спящая Красавица, проспав положенные сто лет, проснулась сама, без принца, немощной старухой, которой остаётся только признать: жизнь её прошла во cне.
Для Кассандры наступает прозрение. «А не похожи ли мы все на эту принцессу из баллады?»— говорит она себе и задаётся вопросом, почему ей бывает так тоскливо. Кассандра тоскует, сама того не зная, о подлинной жизни — реальной, живой, осмысленной.
В финале повести мы радуемся за героиню, но ведь грезить наяву можно не только с помощью технологий. «Душа моя, восстань, что спишь?» — слышим мы ежегодно Великим постом, когда в храмах звучит покаянный канон святого Андрея Критского. Но восстаём ли мы? Пробуждаемся ли? Сон души порой бывает трудно распознать. К счастью, Кассандре это удалось.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Элизабет Гаскелл «Жёны и дочери» — «О чём не пожалеем накануне смерти»
Поделиться
Фото: freestocks.org / Pexels
В час смерти человек вспоминает прожитую жизнь. Какие в тот час приходят к нам воспоминания? Писательница Элизабет Гаскелл ставит такой вопрос в одном из эпизодов романа «Жёны и дочери».
Отец семнадцатилетней Молли Гибсон женился во второй раз. К мачехе Молли испытывает неприязнь. В первый день после свадьбы, оставшись наедине с отцом, Молли говорит, что не будет называть мачеху мамой. Отец не возражает, но девушка видит, что он огорчён. Проходит несколько минут, и Молли порывисто говорит:
— Папа, я буду звать её мамой!
— Ты не пожалеешь об этом, Молли, — отвечает отец, — когда наступит твой последний час.
Слова мистера Гибсона — универсальное этическое правило. Принимая решения, стоит подумать: будем или не будем мы жалеть о них в последний час? Кто имеет память смертную, не согрешит вовек, сказал Авва Дорофей, духовный писатель шестого века. Правильная память о смерти не имеет ничего общего с унынием. Напротив, она мотивирует жить полной, осмысленной жизнью. И, конечно, принимать верные решения, о которых мы не будем сожалеть.
Мачеха искренне привязывается к Молли. Так героиня понимает, что отец был прав, и она приняла правильное решение, о котором не будет сожалеть.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Люси Монтгомери «Энн из Эвонли» — «Грех как беда»
Поделиться
Фото: cottonbro studio / Pexels
Как мы относимся ко греху?
Ответу на этот вопрос посвящён один из эпизодов повести Люси Монтгомери «Энн из Эвонли». Шестилетний Дэйви набедокурил: сказал взрослым, что его сестрёнка Дора потерялась. Марилла, приютившая и Дэйви с сестрой, и шестнадцатилетнюю Энн Ширли, главную героиню повести, отправляет мальчика спать без ужина. Энн пытается поговорить с ним по душам, и выясняет, что Дэйви уже неделю не молится. Намеренно. А всё потому, что мальчик однажды услышал, что, если он не будет молиться, с ним произойдет нечто страшное. «Наверное, какие-нибудь страшные приключения», — подумал Дэйви. И перестал молиться в ожидании этих приключений.
— Но ничего страшного так и не произошло, — разочарованно говорит он.
— Произошло, — отвечает Энн.
— То, что меня уложили без ужина? — удивляется мальчик. — Так это ерунда.
— Нет, Дэйви, кое-что другое. Действительно страшное. То, что ты солгал. То, как бесчестно поступил с нами. Это и есть худшее, что могло с тобой произойти.
Притихший Дэйви задумывается. Энн одержала маленькую победу — она научила мальчика видеть беду не в том наказании, которое следует за грехом, а в самом грехе, в том искажении, которое грех неминуемо вносит в душу. И мелочей здесь не бывает. Игумения Арсения Себрякова, подвижница благочестия девятнадцатого века, писала: «Любой грех оскверняет сердце, расслабляет его, делает порочным, слабым, недеятельным, слепым и глухим».
Энн Ширли сумела объяснить Дэйви, чем опасен грех, и мальчик в конце главы принимает решение: «Не буду я больше грешить, оно того не стоит».
Все выпуски программы: ПроЧтение
