«Биология и вера». Илья Киров

В программе «Пайдейя» на Радио ВЕРА совместно с проектом «Клевер Лаборатория» мы говорим о том, как образование и саморазвитие может помочь человеку на пути к достижению идеала и раскрытию образа Божьего в себе.

Гостем программы был кандидат биологических наук Илья Киров.

Мы говорили о том, как научные знания, в частности в области биологии, помогают человеку развиваться в том числе в духовном плане и в области знаний о мире, как творении Божьем.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева

— Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире программа «Пайдейя». Меня зовут Кира Лаврентьева. Хочу вам напомнить, что этим красивым словом древние греки называли процесс образования и воспитания. О том, как образование может помочь человеку на пути к достижению идеала и раскрытию образа Божьего в себе, мы будем сегодня говорить. Напомню, что эти беседы мы организуем совместно с образовательным проектом «Клевер Лаборатория», который объединяет учителей, руководителей школ и детских садов, родителей и всех тех, кто работает с детьми и занимается их духовно-нравственным развитием. С радостью представляю вам нашего сегодняшнего гостя. Илья Киров, кандидат биологических наук, заведующий лабораториями ВНИИ сельскохозяйственной биотехнологии МФТИ. Здравствуйте, Илья.

Илья Киров

— Здравствуйте, Кира.

Кира Лаврентьева

— Илья, помимо своих прекрасных должностей и множества ипостасей, еще и многодетный отец, четверо детей у Ильи. Знаю, что еще близнецы есть, Илья, правда ли это?

Илья Киров

— Да, да, две девочки близнецы.

Кира Лаврентьева

— Это особый левел.

Илья Киров

— Мы под акцию попали.

Кира Лаврентьева

— Возьмешь один, второй — в подарок.

Илья Киров

— Да, да.

Кира Лаврентьева

— Илья, хочется спросить вас о многом, но предлагаю начать с образовательного процесса. Вы кандидат биологических наук, специальность непопулярная, так скажем, на каждом углу не встретишь, из каждого утюга о ней не говорят. Почему такой выбор? Давайте, с вашего личного выбора начнем этот разговор.

Илья Киров

— Здесь важно подчеркнуть, что вся история моя личная и связь с биологией началась еще в школе, в 10-м или 11-м классе я впервые открыл для себя мир биологии, когда передо мной оказалась книга по генетике. Я ее открыл, мне учитель биологи ее дала, так до сих пор не могу понять, она решила посмяться или нет, потому что я открыл, ничего не понял. В книге была описана на совершенно не знакомом мне языке про каких-то мутантов, про каких-то мышей, про ДНК, что-то еще. Что меня удивило, что мне нравилось это? Я рассматривал картинки буквально, как ребенок, который познает мир. Меня что-то там цепляло в этой книге, я ее пролистывал снова и снова, ничего не понимая. Потом потихонечку начинал разбираться, вместе с этим — это был 10-11 класс, люди активно изучают мир вокруг себя — прекрасная погода, много живых существ, можно было ставить всякие разные простые эксперименты, около дома был пруд даже с лягушками. И все как-то сошлось к тому, что мне очень стала нравиться биология. В школе хорошо преподавали, это важный момент.

Кира Лаврентьева

— От учителя много зависит.

Илья Киров

— Учитель, который... он у нас не был учителем в общем, какой-то очень супердоброжелательный учитель, который все...

Кира Лаврентьева

— С особым подходом к детям.

Илья Киров

— Да, с особым подходом. Был очень хороший, талантливый, опытный учитель, который мог и по голове погладить, а мог и затрещину, виртуально, конечно, не реально, поругать и пальчиком погрозить. Я даже помню такую историю, мы очень много выступали на конференциях по экологической тематике, кстати, история, которая на всю жизнь мне запомнилась. И молодых, и людей в возрасте заносит то, что мы называем гордыней. Такой был момент, когда мы ездили по конференциям, обсуждали разные...

Кира Лаврентьева

— Синдром молодого специалиста.

Илья Киров

— Да, да. Десятый класс, конечно, уже специалист, ты думаешь, всё ты не фунт изюма, тут уже можно и поговорить, поспорить.

Кира Лаврентьева

— На серьезном уровне.

Илья Киров

— Я вообще не замечал даже этого. И однажды мне она сказала: ты не пойдешь на конференцию. Почему? Я уже готов, и бабочка и пиджак. — Ну, нет, ты не пойдешь, потому что тебя занесло. И это был щелчок по носу. Я до сих пор не знаю, правда это или не правда, до сих пор не могу себе ответить на этот вопрос. Очень был правильный момент в жизни, когда показал, что нужно всегда задаваться вопросом, не заносит ли тебя? Слава Богу, в биологии меня в хорошем смысле занесло, и с тех пор опять-таки, было много стечений обстоятельств, которые сейчас кажутся совершенно парадоксальными. Я вырос в небольшом городе Владимирской области, город Собинка, там население 15-20 тысяч человек, все друг друга знают. Однажды приходит нам в 11-м классе письмо из Тимирязевской академии, что там будут выездные экзамены. Я почему-то не собирался в Тимирязевскую академию поступать, куда-то поближе хотел, но думаю: надо попробовать, что ж нет. На автобусах добрались до этих экзаменов, там были потрясающие люди. Я поехал попробовать выступить на экзамене, сдавать экзамен попытался. Меня интересовал один экзамен по химии, остальные я даже не собирался сдавать, просто потестировать себя приехал. Приезжаю, я сдаю хорошо химию, мне люди, которые приехали, говорят, что вам надо сдать еще один экзамен и, в принципе, у вас есть возможность поступить. Ну, не сдадите, не сдадите — не поступите. Там платный, причем, экзамен, а у меня даже денег с собой не было, карточек не было. Я сам за тебя заплачу — говорят, те люди, которые приехали из Тимирязевской академии. И вот они заплатили, я сдал экзамен, они заплатили, и таким образом набрал достаточное количество баллов, чтобы поступить в Тимирязевскую академию, где была кафедра генетики. И опять-таки, здесь важно было встретить правильных людей. Людей, которые горят своим делом и которые этим делом заражают всех вокруг. И мне посчастливилось таких людей встретить тогда еще на кафедре генетики, на той кафедре генетики, которая была в Тимирязевской академии порядка десяти лет назад.

Кира Лаврентьева

— Илья, это вообще такой глобальный вопрос хорошего преподавания. Я помню, что зарубилась на инфузории «туфельке», и это очень печальная и грустная история из моей биографии, дальше я не пошла. Поэтому я с восторгом слушаю то, что вы говорите. Очень во многих аспектах можно развить ребенка при правильном преподавании предмета.

Илья Киров

— Абсолютно.

Кира Лаврентьева

— Он может даже и не подозревает, что он какой-то скрытый физик, но если будет хороший преподаватель, это можно очень здорово вытянуть.

Илья Киров

— Да. Поэтому особенно сейчас и в школах преподавание актуально и в ВУЗах, мы видим, тоже, насколько там разнообразные есть и стили и насколько там важно правильных людей встретить. Здесь дело не в самом педагогическом образовании. Те люди, которых мы там встретили, не имели педагогического образования.

Кира Лаврентьева

— Ты должен гореть своим делом.

Илья Киров

— Да, они просто горели своим делом. Да, и они умели хорошо доносить свои мысли, то есть у них была такая жилка педагогическая. В науке часто встречаются люди, которые прекрасные ученые, но рассказать о своей науке им крайне тяжело. Есть такое. А там, на кафедре генетики, были такие люди, которые и горели наукой и были потрясающими преподавателями. Где-то строгими, но всегда очень открытыми к новому, очень открытыми к молодежи, которая приходят. И это супер заражало. И, действительно всегда было очень много людей, молодых студентов, которые гнездились на этой кафедре в прямом, причем, смысле, некоторые даже там жили, был такой период, когда там жили. И удивительно, что эта точка кипения, как сейчас принято говорить, в хорошем смысле этого слова, из нее столько людей совершенно разнородных вышло. Касательно нашей тематики, у меня в окружении есть минимум двое кандидатов наук, которые сейчас священники, и они вышли с той же кафедры. Хотя преподаватели на кафедре, я бы даже сказал, наверное, и религиозными активно не были, наоборот, спрашивали: ты в монастырь-то не собираешься? Когда у нас все стало получаться.

Кира Лаврентьева

— С опаской?

Илья Киров

— Да. Я прямо помню такой разговор, для меня он был совершенно неудобный, потому что тот, кто со мной разговаривал, Александр Александрович Соловьев, очень близкий мне человек. Я говорю: нет, в монастырь не собираюсь. Поэтому, я говорю, очень важно найти людей. Как ни парадоксально, педагогическое образование не первостепенно. Оно важно, естественно, и здорово, когда все сходится. Но в моем случае было более важно встретить людей, которые горели своим делом. В принципе, сейчас так же мы стараемся делать. Например, мы сильно вовлечены в образовательный процесс. У нас до сих пор, хотя я работаю в научно-исследовательском институте, а другой институт, МФТИ — это еще и образовательная организация, но даже в институте исследовательском у нас есть магистерская программа, совместно с МФТИ. То есть мы ведем образовательный процесс уже на высоких ступенях высшего образования, магистратура. Многие люди, кто были на кафедре перешли, сейчас вовлечены в этот процесс. Они так же продолжают зажигать людей, это прямо чувствуется.

Кира Лаврентьева

— Программа «Пайдейя» на Радио ВЕРА. У нас в гостях Илья Киров, кандидат биологических наук, многодетный отец. Меня зовут Кира Лаврентьева. Я в восторге сижу, честно говоря, Илья, миллион вопросов хочу задать. Давайте, постараюсь хотя бы процент из них успеть озвучить. Вы в преподавание не пошли намеренно?

Илья Киров

— Нет, я преподавал одно время, был ассистентом кафедры. Сейчас преподаю в рамках магистратуры МФТИ.

Кира Лаврентьева

— То есть все равно вы взаимодействуете?

Илья Киров

— Конечно, это обязательно.

Кира Лаврентьева

— Ведь это очень важная тема, мы ее нащупали интуитивно, но сразу. Вы сказали, что с вашего потока два человека стали священнослужителями. Притом, что о вере никто не говорил. То есть получается, что если люди, которые на своем месте преподают хорошо свое дело, то так или иначе это действует на другого человека. И даже если он не станет биологом, он станет кем угодно, он тоже сможет нащупать свой путь, это такая передача благодати некая происходит. Правильно ли я понимаю? Как вы это анализируете для себя?

Илья Киров

— Это люди были не с моего потока, старше были, но тем не менее, с той же кафедры.

Кира Лаврентьева

— Это дело не меняет.

Илья Киров

— Мне кажется, да, что если есть условия для самореализации, саморазвития и творчества, то личность ищет себя. Так оказалось, что в духовном плане эти люди тоже искали себя. Я не исключение. Эти люди потом меня в свое время привели в храм еще на первом курсе, я очень благодарен им. Да, как-то оказалось, что два процесса свободы мышления, которые царили на кафедре, наука, которой все горели, люди с совершенно горящими глазами и энтузиасты своего дела — как-то это было переплетено и вылилось в то, что и в духовном плане люди себя стали искать и находили. Те люди, о которых я говорю, один из них, тоже пришел к вере во время студенчества.

Кира Лаврентьева

— Наука и вера синхронизируются в вашем сознании?

Илья Киров

— Я очень много, особенно последнее время, над этим думаю, поскольку сейчас много различных блогеров, различной информации. С двух сторон. В моей голове это не то что синхронизировано, они не противоречат друг другу.

Кира Лаврентьева

— Точно.

Илья Киров

— Наука и религия, может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, это в Советском Союзе была такая заложена установка, что есть противоречие, что они противостоят друг другу. Но такого нет, это можно судить по тому количеству ученых, которые верят в Бога. То же самое, есть люди, которые замечательные ученые, но не верят совершенно в Бога вплоть до атеизма. И эти люди представлены. Поэтому такого противоречия нет. Причем, те люди, которые верят в Бога, можно, конечно, исторически копнуть и вспомнить исповедника Луку Крымского, нельзя про него не сказать, его имя я дал сыну — Лука. Потрясающий пример совершенно невообразимого сочетания науки и веры, не просто веры, но до священного сана и до епископства.

Кира Лаврентьева

— Да.

Илья Киров

— Часто об этом говорят, и тут же премия Сталина, тут же гонения за веру, в общем, все в одном. Это пример того, насколько это не то, что может не противоречить, сочетается и помогает. Если говорить про научный процесс, он часто тесно переплетен с образовательным процессов, к нам приходят студенты, мы общаемся, мы учим людей. Образование тесно связано с культурой. Культура теснейшим образом связана с воспитанием и с верой. В моей голове это разные грани, но одного и того же, образовательного процесса, научного процесса. Такие мысли.

Кира Лаврентьева

— Как на ваш взгляд в идеале должен выглядеть образовательный процесс внутри семьи, чтобы это не было занудным действом, а чтобы это было органично вплетено? Некий образ жизни.

Илья Киров

— Этот вопрос, наверное, лучше моей супруге задать, я шучу, конечно. Я тоже вовлечен в образовательный процесс. Я молодой же отец, поэтому многие вещи в любом смысле я еще переосмыслю. Мне сейчас кажется, это правило «учите примером» — сто процентов, как минимум. Попытки навязать детям что-то, что ты сам не делаешь, обречены на провал, особенно если их четверо, это коммуна, которая друг с другом общаются, и тут же ты все понимаешь, как это отзывается. Получается, если пример будет весьма занудный, как в моей семье, то это вообще никак детей не зацепит. Им нравится движ, вот прям нравится, естественно, это дети. Дети с разным характером, у меня дети суперактивные.

Кира Лаврентьева

— Понимаю вас.

Илья Киров

— Они просто — четыре бомбочки, которые друг с другом еще и сталкиваются, взрываются. Часто читаешь про многодетные семьи, все спокойно, все хорошо.

Кира Лаврентьева

— Чинно, благородно.

Илья Киров

— Да, да. Вот не так. Все семьи разные, иногда это как вулкан. И я считаю, нет ничего страшного, если даже горячие споры возникают иногда между родителями. Мне кажется, страшно, когда эти споры выливаются не в покаяние одного и осознание другого, что кто-то был неправ. И я думаю, если даже споры возникают между родителями, и дети, естественно, все это видят, бесполезно скрывать это, бесполезно. Но если в итоге дети еще и видят, что папа сказал: прости, я действительно был неправ. Даже в тех случаях, когда можно было бы этого не говорить, может быть, там все были неправы, но когда дети видят, они сами этому учатся. И потом ты понимаешь, что они не сразу этому учатся, они тоже не могут сказать «прости» где-то. Но ты им говоришь: мы тоже, бывает, спорим, но мы находим общий язык. И они видят, что совершенно разные выходы бывают из этих ситуаций. На мой взгляд, это пример. А вот прямо совсем образование, если мы касаемся той стороны, которая связана со школьным образованием, если мы про это будем говорить. Мне хочется, чтобы дети шли в биологию, но я и супруга, мы с ней единодушны, может быть, мы к 11-му классу по-другому заговорим, но сейчас мы придерживаемся такого мнения, главное, чтобы в течение школьного периода дети себя нашли. Я нашел себя в 10-м классе, я счастлив. Я считаю, что это величайший период в жизни, если человек в школе себя может найти, просто нащупать, мне вот это приносит реальное удовольствие. Если это будет театр, отлично, пусть это будет театр. Если это будет биология, великолепно, я еще и поддержу. Мне кажется, наша задача, сделать так, чтобы у них был выбор. У нас появилось такое слово байст — с уклоном. У нас, конечно, есть с уклоном в биологию, поскольку у нас есть возможность в лабораторию сводить, какие-то проекты научные мы делаем. У нас были совершено разные сумасшедшие проекты, от святящихся растений, вирус, который распространяется, флюоресцирует. Потрясающе, когда дети это видят, заражают, через пять дней видят, что растение начинает цвести, флюоресцирует. Потом у нас был проект с отпечатком руки на питательной среде, где они видят, мыли руки, не мыли руки, потом видели, сколько бактерий, грибов там вырастает, считали, колонии характеризовали как-то. У нас был мультик про динозавров одно время. Видите, все равно немножко в биологию. Но я считаю, так и должно быть, мне хочется, чтобы дети эту сторону хорошо увидели, это моя задача. Я недавно читал автобиографию Эйнштейна, он своему — у них сложные были семейные отношения — сыну писал: ты пиши, что ты проходишь по математике, я тебе буду задачки давать, я очень хочу, чтобы ты понял математику. То есть он хотел тот энтузиазм, то удовольствие, которое он получал от науки, и я также хочу, передать детям. Пока я не вижу, чтобы кто-то в биологию хотел, кто-то в химии. Мы ходим в школу, где есть разные направления, есть направление химии, есть биологии, есть информатика, есть математическое направление. Что же, это тоже, мне кажется, хорошо. Единственно, что мне не очень кажется правильным, когда это совсем на ранних этапах, когда дети ничего еще не понимают, чего им надо: слушай, тебе придется определиться, ты что два года будешь химию или биологи изучать? — Да, что это такое вообще химия или биология? Это тренд, особенно, когда я в Европе учился, там: все мы уже определились, надо гуманитарное направление. Я говорю: а сколько лет ребенку? Да, говорит, пятый класс. Я говорю: а потом можно перейти на другое направление?

Кира Лаврентьева

— Крайне сложно.

Илья Киров

— Это сложно. На мой взгляд, это не правильно. В школе я сторонник широкого фундаментального образования. В ВУЗах все по-другому, в ВУЗах совершено разное. Мне кажется, в ВУЗах баланс...

Кира Лаврентьева

— Там уже можно заузить, да, как-то?

Илья Киров

— Надо заужать потому что сейчас так много всего, ты не можешь впихнуть это все, все эти знания в студентов, это будет размазано, это будет не интересно. Поэтому в ВУЗе другая история. В школе наоборот, и родители, и в школе должны дать разные направления, чтобы ребенок мог выбрать.

Кира Лаврентьева

— Вы имеете в виду в рамках школы или в рамках каких-то дополнительных занятий?

Илья Киров

— Мне кажется, здесь все должно быть, чем больше, тем лучше. Мы недавно с супругой разговаривали, и с детьми часто об этом говорим, о времени. На что мы его тратим. У нас есть определенные подходы. У нас у дочки есть телефон, и всегда встает вопрос, надо ли ограничивать или нет.

Кира Лаврентьева

— Очень больная тема.

Илья Киров

— Говорят нужно, не нужно, все по-разному действуют, нет никакого единого принципа, все от ребенка зависит. Мы пытаемся доносить. Мы внесли определенные ограничения, причем недавно она нам сказала, что эти ограничений меня научили правильно распределять время. Вот есть два часа в день, говорит, я знаю, что я не могу весь день сидеть в телефоне, у меня время закончится. Я знаю, что вечером у меня есть полчаса, я могу с ребятами пообщаться, в выходные, может быть, чуть больше. Отлично. Я говорю: ты посчитай, два часа в день, мы бодрствуем 12 часов.

Кира Лаврентьева

— А сколько ей лет?

Илья Киров

— Ей 11.

Кира Лаврентьева

— Так же как моему старшему.

Илья Киров

— Это актуальный вопрос.

Кира Лаврентьева

— Да, понимаю вас.

Илья Киров

— Ограничить полностью не можешь, но в твоих силах объяснить. Я со всех сторон пытаюсь заходить и супруга моя, Надежда прекрасная, тоже объясняет. Просто запрещать, мы родители дилетанты, первый ребенок наш. Сейчас ограничим жестко, но мы видим, что это не работает, наоборот вызывает агрессию. Дети добрые, но все равно это противодействие. Это не работает так, как нужно. А когда ты говоришь: посчитай, два часа, три часа в день от 12-ти, четвертую часть, три месяца в году ты просто, представляешь, находишься в телефоне.

Кира Лаврентьева

— Кстати, да.

Илья Киров

— Просуммируйте, это же ужасно. Я говорю: ты представляешь, три месяца в году ты ставишь на паузу свое образование. В то время когда наоборот сейчас столько всего, что тебе нужно в это погружаться.

Кира Лаврентьева

— Дорогие слушатели, пожалуйста, посмотрите свое экранное время и умножьте его на 365 дней. Да, правильно я говорю?

Илья Киров

— Да, да.

Кира Лаврентьева

— И вы узнаете, сколько часов вы проводите в телефоне. Да, можно еще разделить на количество дней, часов в сутках, таким образом, вы узнаете, сколько это месяцев. Это, кстати, ужасает. Вы сейчас говорите, я понимаю, что это ужас какой-то просто. Да, это сильный аргумент.

Илья Киров

— И она говорит: да.

Кира Лаврентьева

— Не просто нельзя, ах вот нельзя. А ты начинаешь аргументировать.

Илья Киров

— Да, надо все объяснять.

Кира Лаврентьева

— Экосистема, глаза, привычка, зависимость. Трата времени дичайшая совершенно.

Илья Киров

— Второй пример привожу. Мне кажется, нам просто это объяснить, потому что мы видели жизнь без телефона.

Кира Лаврентьева

— Другую жизнь.

Илья Киров

— Это же не так давно началось. Я тоже как ребенок, получается, мы же тоже проходим этот путь с ними, но мы взрослые, мы немножко лучше анализируем то, что происходит. Я говорю: ты пролистываешь ленту новостей в любой соцсети, ты что-нибудь запоминаешь? — Нет. Почему я это говорю? Потому что я сам так же пролистываю ленту и поймал себя на мысли, причем, это не сразу, может быть, суперумные люди сразу это понимают, ограничивают себя. Но это прошло много времени, я могу час провести и я в принципе ничего не понимаю. Это такой интернет сёрфинг, который в голове ничего не оставляет, но это же время упущенное. Мы едем в машине, я говорю: убери телефон. — Пап, ну почему? Мне переписываться надо. Я говорю: отлично, во-первых, у тебя глаза страдают, а во-вторых, посмотри вокруг.

Кира Лаврентьева

— В окно.

Илья Киров

— Она выучила слово «созерцать». Я говорю: посмотри вокруг, как красиво вокруг тебя, листья падают, осень. Ты знаешь, почему листья падают? — Нет, не знаю. — Сейчас я тебе расскажу. И потихонечку дети начинают в это втягиваться. Им очень хорошо показывают ту сторону, что есть в телефоне, дофамин такой классный, информация, эмоции. Но это невозможно запретить, ты должен показать другую сторону. Кроме этой стороны, там много еще классного полезного, есть другая сторона. Но вокруг тебя же мир огромный. А я как биолог еще рассказываю. Смотри, сколько тут всего. А сын, например, пока без телефона. Мне кажется, он у нас больше в папу пошел, любит все терять, забывать, такой ищущий, настоящий ученый будущий. Он потерял телефон свой, просто потерял. Я говорю: какое счастье, что ты его потерял, прекрасно. Это любопытство, я прямо вижу, как развивается это любопытство. Задает мне вопросы, нельзя де в интернет лезть. Папа, что-то букашка вот такая, растение насекомоядное что из себя представляет? Я в школе пойду, расскажу. Идет, рассказывает в школе, пятерку поставят. Такой довольный, что пятерку принес. И он сам это раскопал, получается. И это здорово, это такой опыт, который раньше был всегда, а сейчас он, к сожалению, теряется. Пройдет период, новые поколения приспособятся. Но то, которое сейчас поколение, им в этом плане тяжело.

Кира Лаврентьева

— «Пайдейя» на Радио ВЕРА. У нас в гостях Илья Киров, кандидат биологических наук многодетный отец. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернемся после короткой паузы. Пожалуйста, не переключайтесь.

Кира Лаврентьева

— «Пайдейя» на Радио ВЕРА продолжается. Напоминаю, что у нас в гостях Илья Киров, кандидат биологических наук, заведующий лабораториями ВНИИ сельскохозяйственной биотехнологии МФТИ, многодетный отец. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш интереснейший разговор. Вы сказали о том, что самое главное происходит в школе, то есть именно в школе важно успеть себя найти. Такой интересный момент, это очень интересный момент, потому что многие люди поступают в институт и на курсе третьем понимают, что им вообще не сюда. Это, наверное, тоже не страшно, можно еще успеть поменять профессию, можно еще успеть переучиться.

Илья Киров

— Конечно.

Кира Лаврентьева

— Пока мы живы, мы многое можем изменить. Другой вопрос, что лампочка та самая, которая у вас загорелась в 10-м классе, не факт, что у каждого так загорится, Илья. Это, конечно, проблема. Все родители бы хотели, чтобы их ребенок вдруг заинтересовался растениями, вот этой всей средой, флорой, фауной, микробами, биологическими цепочками или химическими уравнениями или физикой, математикой. Каждый бы хотел. Но другой вопрос, как этот живой интерес подогреть? У вас это был только учитель или все-таки что-то поспособствовало дополнительно?

Илья Киров

— Учитель все-таки был центральный человек, мне кажется. Тут все было как-то синхронизировано, потому что вокруг была природа. Она и сейчас есть. Но поскольку мы тогда не ходили, уткнувшись в пресловутые телефоны.

Кира Лаврентьева

— Да, мы гуляли.

Илья Киров

— Мы гуляли, мы общались, мы ловили этих, простите, лягушек, ходили на рыбалку.

Кира Лаврентьева

— Да, Владимирская область, я забываю.

Илья Киров

— Грибы, ягоды, мы тесно соприкасались с природой, а природа очень сильно умеет удивлять. Почему я говорю, что биология, хотя пытаются навязать с двух сторон противоречия. Мы не будем сильно касаться темы. Но когда вы посмотрите, как это все устроено, а мы видим это не только на уровне клетки, а на уровне молекул, это потрясает. Это совершенно мир, который непознаваем, он реально непознаваем, но ты можешь к нему прикоснуться, благодаря экспериментам, благодаря сейчас компьютерам. В детстве это было такое познавание только мира, который ты видишь невооруженным взглядом, глазом, что называется. Это тоже очень сильно сказывается. Мне кажется, что если бы был только учитель, не было этого тесного соприкосновения с природой, то, может быть, было бы все не так. Учитель, нужная книжка очень сказались, жизнь в природе, мне кажется, три фактора, которые очень сильно на меня воздействовали. Один уберешь, уже, наверное, эффект был бы не тот. Про книгу я много сказал. Если почитать биографии разных ученых, много у кого можно найти, что правильно написанная книга привела людей в науку. Это тоже голос учителя, только другого. Но это надо читать, а для этого нужно думать. Для этого нужно понимать, пытаться разобраться с незнакомыми словами. Для этого нужно самообразование.

Кира Лаврентьева

— Любопытство, как вы уже сегодня говорили.

Илья Киров

— Любопытство, да, да. И это все потом затягивает. Очень важную тему подняли: ребята, которые в школе себя не нашли. Таких же большинство. Я долго преподавал в ВУЗе ребятам-бакалаврам, первый курс, второй курс. Я часто такой пример привожу детям своим. Говорю: посмотрите, у меня были разные прекрасные ребята, бакалавры, которые проходили практику. Великое счастье было видеть ребят, которые уже поняли, что это их. Они с первого курса работали в лаборатории. Я тоже с первого курса в лаборатории работал. Очень большая печаль была видеть ребят, которые... видно, что лампочка у них еще горит, но она в каком-то направлении пока непонятном горит и что они такие живые, общительные, а себя не нашли. Конечно, в ВУЗе тяжелей себя искать, потому что с разных сторон можно подойти.

Кира Лаврентьева

— Там же специализация уже узкая.

Илья Киров

— Да. А тут жизнь еще, ты от родителей ушел, надо подумать, как себя содержать. Это тоже важный момент оказывается. В итоге, как, например, у меня было. Я никогда не работал где-то, были какие-то подработки на один день, условно. Я всегда работал в лаборатории, на стороне, не было такого. Я пришел в лабораторию и сразу начал там работать. Такой путь оказался, да, где-то сложно финансово, где-то родители чуть-чуть помогали. А потом потихоньку-потихоньку, из-за того, что ты все свое время инвестируешь в образование, в науку, мы ночевали в лаборатории, после пар приходили, действительно ночевали. Потом это имеет плод, тебя начинают включать в проекты. Сейчас вообще для молодых ученых особенно много разных возможностей. У тебя потихонечку появляются финансы, ты потихонечку становишься независимый. В науке часто приходят, насмотревшись разных блогов, ожидают... это и в наше время, в 90-е, было, истории про золотых мальчиков, американская мечта. В науке это так не работает. В науке развитие карьерное, как правило, не резко бывает. Но оно практически не имеет потолка. Люди могут бронзоветь, и, к сожалению, это часто происходит, но по большому счету потолка развития нет. Постоянно выходят новые методы, постоянно открываются новые области биологии. Нет конца саморазвития, постоянно нужно искать, постоянно развиваться, и это очень здорово. В итоге, если ты в это инвестируешь, этим живешь, честно этому посвящаешь свою жизнь... Я все время ребятам говорю: наука не терпит размена. Здесь может быть не то что противоречие с верой, с религией, нет, но это как в любой другой профессии, есть возможность для заноса. Поскольку наука затягивает, с головой затягивает и по-другому ничто там не открыть, я больше чем уверен в этом. Если не будешь полностью погружен, то мало что ты можешь найти. Для этого нужно быть наблюдательным, а чтобы быть наблюдательным, нужно хорошо чувствовать. Тогда возникает вопрос: где взять время на веру? Где взять время даже физически на поход в церковь? Где взять время на семью? Это борьба. Мы с супругой один ВУЗ заканчивали, она понимает работу в лаборатории.

Кира Лаврентьева

— Она тоже биолог?

Илья Киров

— Да, она биолог тоже, тоже в лаборатории работает.

Кира Лаврентьева

— Здорово.

Илья Киров

— Выполняет там другие задачи. Пытаюсь объяснить, если сейчас не буду погружен, то не будет никакого прогресса, мне говорят, что это оправдание. Но еще нужно оставлять время на семью. Особенно когда в науке, у нас по крайней мере сейчас, такой период, где мы интенсивно развиваемся, заходим на чужие территории. Мы занимаемся растениями, зашли на территорию вирусов, зашли на территорию других областей, дисциплин, мы это любим делать. Она требует самоотдачи полной. И здесь нужно соблюдать баланс, который для меня, честно скажу, очень тяжело соблюдать. Это внутренняя борьба, баланс между — за границей это называется Life Work Balance — но здесь жизнь, не то, что на диване полежал или куда-то съездил, отдохнул, в семейную жизнь ведь тоже надо быть погруженным.

Кира Лаврентьева

— Да.

Илья Киров

— Особенно, когда четверо детей. Но я счастлив, что у меня супруга есть, которая очень сильно погружена, и это очень непростой труд. Часто слушаешь истории про многодетных, где, кажется, все так глянцево, так красиво. Это сложно, это очень сложно. Это интересно, понятно, дети прекрасные, которые тебя все время радуют, но и огорчают. Это большой труд. Я тоже погружен, но в то и в то погрузиться физически не получается. Поэтому я счастлив, что у меня есть супруга, с которой мы дополняем друг друга.

Кира Лаврентьева

— Программа «Пайдейя» на Радио ВЕРА. У нас в гостях Илья Киров, кандидат биологических наук, многодетный отец. Меня зовут Кира Лаврентьева. Илья, давайте, к главной теме нашего разговора перейдем. Тут и так все главное. Но есть некая концентрация моего интереса в этом часе — это «зачем?». То есть, как мы говорим с нашими детьми, как мы говорим со студентами, как мы говорим с молодежью — зачем им это нужно? Сейчас спроси человека-старшеклассника: зачем ты будешь поступать в тот или иной ВУЗ, если вообще будешь поступать, тоже удача. Что он ответит? Ну, чтобы, наверное, быть успешным, чтобы, наверное, что-то зарабатывать. Чтобы, наверное, жить в красивом доме, ездить на красивой машине. Я сейчас придумываю, но у меня много друзей, соответственно, у них есть дети. Понятно, что даже если люди верующие, их дети далеко не всегда знают, зачем им надо что-то делать в этой жизни. Это очень проблемный вопрос, особенно когда обилие информации со всех сторон, все направлено на собственный комфорт, на то, чтобы меньше поработать, больше заработать. Блогеры, интернет, легкие деньги, я сейчас не про какие-то запредельные вещи. Какой-то заработок на лайте, как говорит молодежь. Это все очень сильно обесценивает, мне кажется, весь процесс личностного развития.

Илья Киров

— Это прямо в точку, Кира, потому что это то, что очень сильно отвлекает детей, да и взрослых, взрослых детей тоже от того главного — от поиска смысла своей жизни. Я прямо так ставлю вопрос. Что это значит? Смотрели мультик «Душа»?

Кира Лаврентьева

— Да. Очень вдохновляющий.

Илья Киров

— Помните, там были души темные, темные, темные души. Они себя не нашли.

Кира Лаврентьева

— Скитаются.

Илья Киров

— Этот мультик показывает, к чему приводит гонка за сиюминутной выгодой. Другой пример приведу, который я детям рассказываю. И детям, и взрослым, и сам себе говорю: важно в жизни выбрать ориентир. Не может быть ориентир — деньги. Поверьте, вам будут платить много, через какое-то время это уже не радует, даже менеджеры говорят. Тебе много платят, много потребностей возникает новых. Деньги сами по себе не могут быть никогда смыслом жизни. Поэтому и депрессии, потому что ты оглядываешься назад, а ничего нет, а что ты создал? Как ты самореализовался? Это очень важно. Не будет в жизни удовлетворения. А с другой стороны нам навязывают, что удовлетворение будет, оно: бери от жизни все, и как можно больше удовлетворений ищи. Но это удовлетворения сиюминутные, как фастфуд такой. Пролистал, ты заработал, это очень недолговечные истории. И опять-таки не в пользу долговечных историй, потому что это сложно выстроить, найти себя. Для этого важно иметь хорошие примеры тех людей, в хорошем смысле успешных, но не глянцевых, типа, я выиграл лотерею и все, раскрутился. Мы же знаем эти истории, когда ты выиграл в лотерею, как правило, завершаются печально. Действительно, такие биографичные, когда человек искал себя, находит себя, горит своим делом. Мы видим в этих историях больших ученых, нобелевских лауреатов, которые биографии доступны, Стив Джобс возьмите, не были там впереди всего деньги, там впереди всего была самореализация, стремление к совершенству, стремление сделать мир лучше. Цель науки биологии, сделать не то что мир лучше, а сделать жизнь людей лучше, легче в каком-то смысле. Это то, что я называю маяком. Ты должен выбрать в жизни маяк. Еще раз, деньги — это не маяк, это ничто по большому счету, они нужны, но это следствие. Кода приходит молодежь, спрашивает, например, по деньги. У нас открытое общение с ребятами. Если вы сразу задаете в науке вопрос про деньги, то я обычно говорю: вон там дверь, и пожалуйста. Вам не сюда. Вы просто не вынесите всего этого. Прежде чем в науке чего-то добиться, развиться. Я молодой еще, чего-то такого мы еще не добились, надеюсь, добьемся, но уже видно, сколько труда нужно внести. Деньги здесь совершенно не могут быть мотиватором, что-то другое. Вот та лампочка, то внутреннее стремление к самореализации, то стремление не стать темным героем из фильма «Душа», для этого нужны хорошие маяки. Мне кажется, детям нужно объяснять. Я часто детям пытаюсь привести примеры из Евангелия. Про таланты. У каждого есть таланты, я противник того, что люди начинают говорить: вот, ты такой-сякой. Такая ситуация, в которой ребенок мог себя повести не так. Такое бывает, неправильное поведение в данной ситуации. Но, я говорю: у каждого из вас есть талант, у кого-то один, у кого-то два, у кого-то пять. Какие-то ситуации возникают, где вижу, что лень или еще что-то. Я говорю: тебе Бог дал талант в таком направлении, а ты помнишь притчу? Он говорит: что-то помню. Они ходят на воскресную школу.

Кира Лаврентьева

— Это вы про своих детей?

Илья Киров

— Да, про своих детей уже, да. У нас воскресная нешкола. Они там разными делами занимаются, учат, в творчество вовлечены. Говорю: вам говорили? — Да, рассказывали притчу про таланты. Я говорю: что было с тем, кто талант свой закопал? Его взяли и отдали другому, кто уже развил таланты. А тот, у кого отняли, там история понятная, куда его отправили. Зачем нам это надо? Бог дал таланты тебе. Даже если человек неверующий. У каждого есть таланты. Чем наука красива и чем она действительно всеобъемлющая, разные люди совершенно могут найти себе место, если они обладают хорошими, понятными человеческими качествами. Может быть, где-то есть направления в политике, где определенные качества нужны, они могут идти в противовес духовному развитию, православному учению. В науке, нет, если ты обладаешь качествами: не ленишься, открытый, любопытный, деятельный в хорошем смысле и прочие обычные, казалось бы, качества, ты найдешь себе место. Я просто вижу, один в одном хорош, другой в другом хорош, третий в третьем хорош. А есть ребятки, которые не нашли себя, но все это про таланты. Что будешь делать, если Бог тебе скажет: ты где? Я тебе дал талант к театру или к биологии, а ты что с ним сделал? В телефон проиграл? Это же совершенно страшная история.

Кира Лаврентьева

— Страшная, страшная.

Илья Киров

— Я говорю: надо преумножать. Здесь самое главное, посыл детям нужно произнести, что талант есть у всех. У кого-то два, у кого три, но они у всех есть изначально.

Кира Лаврентьева

— Илья, что вы думаете о детях, у которых очень много талантов, такой самый проблемный мне кажется, контингент. Они за что бы ни взялись, у них все хорошо получается. Они как раз не могут определиться, куда им податься. Это я могу вам сказать как мать такого ребенка. Ему очень тяжело, он все хорошо делает, а когда его спрашиваешь, что тебе нравится больше, он говорит: я не знаю, мам. И это большая проблема.

Илья Киров

— Это проблема. В науке, например, часто по последним открытиям мы можем видеть, как такие люди нужны.

Кира Лаврентьева

— Это люди мультифункциональные.

Илья Киров

— Да. Они совмещают даже разные дисциплины в своей голове. Как люди к открытиям приходят, ну даже по последним Нобелевским премиям, за предсказывание структуры белка. Там же все и искусственный интеллект, там биология, там вычисления совершенно потрясающие, там много чего сошлось, и получилось такое большое значимое открытие. И по другим тоже направлениям мы видим, что встречаются люди с совершенно разными взглядами. Если в одном человеке такие взгляды есть, то... Я согласен, что это, наверное, сложно себя найти, но все-таки это и ответственность, с одной стороны, с другой стороны, это и возможность, очень хорошая возможность чего-то добиться на таком пересечении, на котором работать другие не могут. Не вмещают они сразу математику, химию, биологию, физику и астрономию, а ты вмещаешь. Здесь такой вызов.

Кира Лаврентьева

— Может быть, не так глубоко, как узкоспециальный ученый, ты не можешь до конца углубиться.

Илья Киров

— Поскольку ты еще и другим занимаешься, может быть, ты и можешь.

Кира Лаврентьева

— Но ты можешь комбинировать что-то. Это, кстати, интересная мысль.

Илья Киров

— Ты же можешь знать людей, ты же, получается, можешь говорить на разных языках. Физики на одном языке говорят, поверьте мне, мы сейчас в МФТИ, там один язык.

Кира Лаврентьева

— Один язык.

Илья Киров

— Биологи на другом, люди в сельском хозяйстве на другом. Я уже не говорю про медиков, про производственников. Это здорово, когда в таком плане мультидисциплинарности человек полиглот, полиглот языков совершено разных направлений. Поэтому я считаю, что это здорово.

Кира Лаврентьева

— Вы говорите со своими детьми, что ты должна использовать свои таланты, чтобы послужить Богу? Или вы пока в эту сторону не идете с ними?

Илья Киров

— Нет, я считаю, что мы люди верующие, мы все ходим в церковь.

Кира Лаврентьева

— Да, и мы должны называть вещи своими именами.

Илья Киров

— Да. Просто мы должны нормально говорить, не рассказывать детям, что всё, в ад попадешь. Двойку принес — в ад попадешь.

Кира Лаврентьева

— В золе.

Илья Киров

— Да, гореть. А как не говорить? Мы люди верующие, не скажу, что у нас вся жизнь пропитана благодатью.

Кира Лаврентьева

— Но мы к этому стремимся.

Илья Киров

— Но мы боремся, ищем, стремимся, в том числе и в саморазвитии, и в образовании. Я себе тоже говорю: если тебе дали какие-то таланты... Мы не говорим, что таланты, то ты талантливый человек. Таланты — это какие-то предрасположенности, простые вещи.

Кира Лаврентьева

— Конкретные.

Илья Киров

— Я тоже так же себе говорю. И детям объясняем: мы ходим в храм, ты так себя в этой ситуации себя повел или так. Евангельские притчи понятные на самом деле, много понятных, простых, есть, конечно, что сложно понимать. Но для детей есть притчи, которые... Про таланты, там можно глубоко копать, богословские диссертации писать на эту тему, но можно же проще объяснить. Ты можешь не притчу про таланты рассказать, про что-то другое. А зачем мне про что-то другое, если у меня перед глазами лежит Евангелие, в котором очень много назидательных примеров. Мы не стараемся преподнести, мы просто живем так, я говорю: мы же ходим в храм, смотри, в Евангелии так написано, что мы с этим будем делать? Мы не из тех родителей, пожалуй, которые насильно приводят к вере, считают, что нужно обязательно. Ну, нет. В жизни есть много ситуаций, на примере которых можно объяснить евангельские истины, в том числе и самому себе, кстати. Чем красив образовательный процесс? Тем, что, много раз убеждался, это движение в две стороны. Ты даешь знание, и ты каким-то неимоверным способом их тут же приобретаешь, в виде каких-то идей, в виде новых контактов, какого-то такого взгляда, которого ты никогда не видел, в виде вопросов, которых ты никогда себе не задавал. Это везде сказывается, и в разговоре с детьми, и в разговоре с учеными, со студентами.

Кира Лаврентьева

— Это очень интересно.

Илья Киров

— Евангелие — это, мне кажется, обо всем, там такая глубина, что много что можно найти. Тоже важная тема — тема наука и религия. Нет никакого противостояния, оно возникает тогда, когда люди с одной или другой стороны заходят на другую территорию, не разбираясь в ней. Когда люди верующие искренне, даже в сане, могут рассказывать про биологические вопросы, например, Дарвина. Естественно, это область совершенно другая. И здесь тогда начинается конфликт науки и религии. Но это не конфликт науки и религии, это конфликт разных людей просто. Так же получается наоборот очень часто, когда атеисты пишут на религиозные темы и так трактуют Библию. Это не ваша область, это больше хайповая тема.

Кира Лаврентьева

— Это для дилетантов.

Илья Киров

— Да. Это хайповую тему просто ты ищешь. Это то, что я, по крайней мере, вижу. Мы с этого начали, мне кажется, важно этим закончить, важно думать. И вот здесь хорошо играет тема самообразования и со стороны верующих людей в науке, если мы хотим об этом говорить. И со стороны атеистов, давайте, хотя бы попробуем разобраться, о чем говорят люди верующие.

Кира Лаврентьева

— Спасибо огромное. Напомню, что наши регулярные беседы, программу «Пайдейя» мы организовываем совместно с образовательным проектом «Клевер Лаборатория», которая собирает лучший и самый интересный опыт работы в области образования и воспитания. Узнать подробнее об этом проекте, стать участником или поддержать его вы можете на сайте clever-lab.pro. А с нами в этом часе был Илья Киров, кандидат биологических наук, заведующий лабораториями ВНИИ сельскохозяйственной биотехнологии МФТИ, многодетный отец. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до следующей недели. Всего вам доброго. До свиданья. А вам, Илья, научных свершений и помощи Божьей.

Илья Киров

— Спасибо.

Кира Лаврентьева

— До свиданья.

---

Все выпуски программы Пайдейя

• «Педагогические принципы Макаренко». Жанна Трифонова
• «Естественные науки и вера». Александр Молчанов
• «Биология и вера». Илья Киров