«Атаман Борис Владимирович Анненков». Константин Залесский - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Атаман Борис Владимирович Анненков». Константин Залесский

Атаман Борис Владимирович Анненков (22.12.2024)
Поделиться Поделиться

Константин Залесский

Гостем программы «Исторический час» был историк Константин Залесский.

Разговор шел о судьбе участника Первой мировой войны, одного из самых спорных военачальников Гражданской войны атамана Бориса Анненкова: каким его видели современники и каким он остался в памяти потомков.

Ведущий: Дмитрий Володихин


Д. Володихин

- Здравствуйте дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Сегодня мы обсуждаем одну из самых, несомненно, ярких и вместе с тем спорных фигур Белого движения – это атаман Борис Владимирович Анненков, о котором говорили, что он «храбрец, каких боле не найти» и в то же время человек весьма жестокий и скорый на расправу. Для того, чтобы понять этот феномен в деталях, для того, чтобы углубиться в его суть, мы позвали к нам сегодня в гости замечательного историка, специалиста по военному делу первой половины XX столетия Константина Залесского. Здравствуйте.

К. Залесский

- День добрый.

Д. Володихин

- Ну что ж, давайте попробуем начать… Да нет, вот обычно мы начинаем с визитной карточки нашего героя, а тут я ненароком сам её уже дал, то есть сказал, что, с одной стороны, храбрец, с другой стороны, человек жестокосердный, и надо это запомнить, но, может быть, есть что-нибудь ещё, что следует вспоминать, когда речь заходит об этом человеке, или сетевая полемика начинается?

К. Залесский

- Конечно, вы абсолютно правильно сказали, что атаман Анненков (атаман – это он сам себя так называл), атаман Анненков – это один из самых неоднозначных личностей в Белом движении. Для представителей Белого движения он был символом аскетизма и железной дисциплины, не всегда в положительном смысле этого слова, а вот для красных он всегда был таким символом неумолимого и жестокого возмездия, и красные сделали всё возможное, чтобы в памяти потомков Анненков остался кровавым палачом и никем больше.

Д. Володихин

- Ну, что же, у нас на дворе Филиппов пост, как раз время для того, чтобы вспоминать о печальном, размышлять об этом, углубляться в рассуждения о страстях и грехах человеческих, извлекая из этого для себя какие-то уроки, попробуем сегодня извлечь уроки из жизни Бориса Владимировича Анненкова. Ну что же, давайте начнём сначала, он ведь рос как военный человек, как офицер, причём как офицер безупречный, родился он в дворянской семье в 1889 году.

К. Залесский

- Да, причём он был сыном полковника отставного, то есть из военной семьи, но сыном полковника, потомственного дворянина Анненкова и крестьянки, причём законной жены, он не внебрачный сын, но матушка у него была из крестьян. А сам Анненков с детства отличался… Ну, знаете, как это бывает, он был очень ярким мальчиком, холериком, то есть вот он всегда строил какие-то воздушные замки, он уже с детских лет начал намекать, что он внук декабриста Анненкова, тем более известно, что был такой декабрист Анненков и с ним связана такая хитрая любовная история, но он не был внуком этого декабриста Анненкова.

Д. Володихин

- Ну, красивая история.

К. Залесский

- Да, ему всегда нравились красивые истории, и его всегда тянуло, всё-таки у него была военная жилка, он гордился своим отцом, но отец, кажется, скончался рано, и уже сын Анненков учился в Одесском кадетском корпусе, отдали его в кадетский корпус, потому что отец был уже достаточно пожилым человеком, и надо было всё-таки позаботиться о нём. Он окончил Одесский кадетский корпус, потом окончил Александровское военное училище, очень приличное московское, и главное, что при распределении он выбрал, подчёркиваю слово «выбрал», то есть это не то что ему сказали, что «ты давай, езжай туда», он выбрал 1-й Сибирский Казачий полк.

Д. Володихин

- Это, мягко говоря, не синекура.

К. Залесский

- Да, конечно, это 1-й Сибирский Казачий Ермака Тимофеевича полк, то есть это 1-й полк Сибирского Казачьего войска…

Д. Володихин

- По чести первого.

К. Залесский

- По чести, да, но всё-таки я напомню, что он стоял в Жаркенте, это граница с Китаем, и это место – не курорт, можно сразу сказать.

Д. Володихин

- А вот к тому времени уже Русско-японская миновала, он что, надеялся на то, что произойдут какие-то конфликты, которые дадут ему возможность отличиться?

К. Залесский

- Скорее всего его привлекала экзотика, потому что, как только он оказался в полку в Жаркенте в 1908 году, неизвестно где, такое вот Богом забытое место, и попав туда молодым хорунжим, через какое-то время принял командование сотней, и сразу начал чем заниматься: он возглавил команду разведчиков, которые начали покорять окружающие вершины, описывать горы, то есть проходить туда, где никто ранее не ходил, составлять какие-то схемы, ну и так далее, и так далее. На вершине горы он сложил пирамиду, поставил белый крест с флагом 1-го Сибирского Казачьего полка, в общем, совершенно неугомонный. Он был высокий, худой, достаточно атлетически сильный, очень любил гимнастику. В 1911 году полк возглавил полковник Краснов, тот самый, кто в будущем...

Д. Володихин

- Знаменитый деятель Белого движения.

К. Залесский

- Петр Николаевич Краснов, который станет донским атаманом и прославится в войне на Дону.

Д. Володихин

- И после Второй мировой он, как пособник гитлеровцев, будет повешен.

К. Залесский

- Да, по приговору московского трибунала. Он лично, естественно, знал Анненкова, и вот он что написал, я позволю себе процитировать, потому что, во-первых, Краснов хорошо писал, во-вторых, это всё-таки сведения об Анненкове, скажем так, из первых рук, и когда он ещё не был атаманом Анненковым, а когда он был хорунжим Анненковым. Он писал: «Это был во всех отношениях выдающийся офицер. Человек, богато одарённый Богом, смелый, решительный, умный, выносливый, всегда бодрый, сам отличный наездник, спортсмен, великолепный стрелок, гимнаст, фехтовальщик и рубака, он умел свои знания полностью передать и своим подчинённым казакам, умел увлечь их за собой» – он возглавил в полку учебную команду как раз.

Д. Володихин

- Ну что ж, вот на носу Первая мировая, я так понимаю, Анненков отличился на фронтах её?

К. Залесский

- Знаете, я бы ещё задержал ваше внимание на 1914 году, потому что это тоже очень показательно для дальнейшей судьбы Анненкова. В 14-м его перевели в 4-й Сибирский Казачий полк в город Кокчетав, и там как раз возник бунт, вообще в Кокчетаве жизни не самый сахар, и казаки взбунтовались, и выбрали своим командиром Анненкова, молодого прибывшего хорунжего. Туда был, естественно, призван карательный отряд, причём Анненков сам доложил командованию о бунте, то есть проявил себя чрезвычайно лояльно, но, когда прибыл карательный отряд, Анненкова вызвал прибывший есаул и сказал: «Господин хорунжий, сообщите зачинщиков, будем наказывать». На что Анненков заявил, что «он офицер, а не доносчик», в результате чего Анненков был предан военно-полевому суду, как сочувствующий мятежу. Его, правда, суд первой инстанции оправдал, а суд второй инстанции всё-таки приговорил его к ограничению в правах и к году и четырем месяцам в крепости. Но уже началась война, соответственно, приговор был не то что отменён, но ему заменили отправкой на фронт, в его же 4-й Сибирский Казачий полк.

Д. Володихин

- Ну что же, научили его, как надо действовать в таких ситуациях, как бы это иронично не звучало.

К. Залесский

- Ну, в общем, научили, правда, достаточно суровая школ, но это показывает личность Анненкова. И, кстати, вот всё, что мы сейчас с вами говорили о периоде, предшествующем Первой мировой войне, и то, что мы будем говорить о Первой мировой войне, это как раз нам чётко покажет, кем он станет, потому что всё, что мы говорим сейчас, стопроцентно, полностью относится к периоду, когда он стал известным, если не всей России, то всей Сибири.

Д. Володихин

- Ну что ж, так война, и на войне храбрец Анненков показывает себя достойным образом.

К. Залесский

- Да. Мы с вами вспомним характеристику данную ему Красновым, человек на Первой мировой войне, причём хорунжий 4-го Сибирского Казачьего полка, естественно, станет выдающимся офицером, он им и стал, и, как положено человеку с такими данными, он возглавил, это тогда называлось «партизанский отряд», но партизанский отряд не в нашем с вами понимании.

Д. Володихин

- Сейчас это называется «разведывательно-диверсионная группа» – РДГ.

К. Залесский

- Да, разведывательно-диверсионная группа, только на конях, то есть такая, которая не просто там по лесам где-то там шарится, а которая на конях может заехать в тыл врага, рубиться там, перерезать штаб, захватить офицера и уехать, например. Вот он был как раз командиром партизанского отряда. Причем все эти отряды РДГ Первой мировой войны, они формировались не приказным порядком, а явочным, то есть приходит Анненков к командиру и говорит: «Я желаю сформировать такой отряд». Ему говорят: «Пожалуйста, господин хорунжий, вперёд!»

Д. Володихин

- Выбирай героев.

К. Залесский

- Да. То есть создание отряда – это инициатива Бориса Анненкова, и он сражается, любой партизанский отряд – это всегда храбрость, всегда успех через большой риск.

Д. Володихин

- Нет, иногда успех – для тех, кто остался в живых.

К. Залесский

- Если вернулся – успех. Соответственно, он не был обойдён наградами. Напомню, что он получил хорунжего, он получил под подъесаула, он получил есаула, это достаточно неплохо для войны. Звание войскового старшины он получил в 1917 году.

Д. Володихин

- Есаул – это приблизительно майор общевойсковой службы.

К. Залесский

- Тогда не было майоров. Есаул – это капитан, а подъесаул – это штабс-капитан. А что касается войскового старшины – это примерно подполковник, это звание он якобы получил в 1917 году, но там есть проблема: Анненков человек был взрывного характера, он мог потом себе и войскового старшину...

Д. Володихин

- В общем, мы не знаем точно, стал он подполковником или нет.

К. Залесский

- Но тем не менее, Анна IV степени – это лента на оружие, за храбрость только даётся. Анна III степени, Анна II степени, с мечами, естественно. Станислав II с мечами и Георгиевское оружие – это, в общем, очень приличный набор для достаточно рядового командира.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин, у нас в гостях замечательный историк, специалист по истории военного дела первой половины XX века Константин Залесский, и мы обсуждаем биографию видного деятеля Белого движения – атамана Бориса Владимировича Анненкова. Ну что ж, Первая мировая война научила его действовать с отчаянной храбростью, дерзостью, энергией, ну и, кроме того, РДГ – это ведь не гуманисты, это ведь люди, которые противника режут, секут, рубят, стреляют, не глядя на то, какого он там возраста, и в какой ситуации он попался.

К. Залесский

- Да, вы абсолютно правы. И, кроме того, уже в Первую мировую войну сложилась система в партизанском отряде, где служил Анненков: ему чрезвычайно везло. И, соответственно, как вы сами понимаете, если командиру везёт, то его солдаты начинают его не любить, а боготворить, потому что – ну, выходит всё.

Д. Володихин

- Заработал авторитет.

К. Залесский

- Да, причём заработал авторитет, скажем так, непререкаемый. 1917 год ему, в общем, никак не пришёлся, поскольку военные действия свёртываются, а Анненков во время Первой мировой войны, судя по всему, понял, что вот это – его.

Д. Володихин

- Я – человек войны.

К. Залесский

- Да, причём, как это сейчас принято говорить, «малой войны». То есть не когда там сто тысяч пошло, на приступ идут, а он – малой войны, когда во главе двадцати человек прорываешься, тихо заезжаешь в тыл немецким войскам, и тут наш есаул командует: Шашки наголо!», ну и далее по тексту.

Д. Володихин

- Как это: действия прокси-сил.

К. Залесский

- Прокси-сил, да. Вот мы уже проводим параллели с современностью.

Д. Володихин

- Ну, хорошо. 17-й год минул, Анненков сделал какой-то выбор…

К. Залесский

- Анненков выбор сделал, и он звучал довольно странно. Он дал присягу Временному правительству, а выбор был следующий: «Желаю, чтобы это и осталось» – за историческую Россию. И вот его 4-й Сибирский Казачий полк отправили в Омск в январе 1918 на расформирование, потому как – ну, а зачем красным 4-й Сибирский Казачий полк? Прибыв в Омск, Анненков сформировал свой маленький отрядик там, в составе 4-го Сибирского, на основе своего партизанского отряда, у него же там была спаянная такая достаточно группа, и тут он получил приказ расформироваться, потому как большевистское руководство вполне логично посчитало, что этот отряд контрреволюционный. На что Анненков – и вот это был, наверное, первый его шаг, который потом повторится бесконечное количество раз, – он отказался подчиняться полученному приказу, вывел свой отряд из Омска, расположился под Омском, в селениях и начал потихонечку бить красных. Ну, сил у него было не очень много, порядка двадцати пяти человек, небольшой отрядик такой.

Д. Володихин

- Отрядик, однако, рос.

К. Залесский

- Вы знаете, он даже сначала не рос. 19 февраля 1918 года этот самый отряд из двадцати пяти казаков во главе с атаманом Анненковым ворвался в омский собор во время богослужения и изъял оттуда знамя Ермака и знамя, которое было пожаловано Сибирскому Казачьему войску в честь 300-летия дома Романовых.

Д. Володихин

- «Вам не надо, а нам ещё пригодится!»

К. Залесский

- Да. Напомню: Омск находится под контролем большевиков. Он изъял реликвии Сибирского Казачьего войска и покинул Омск. Но «покинул Омск», по этим словам вы не представите, что происходило. Я вам цитирую очевидца…

Д. Володихин

- Толпа омских казаков на руках, вместе с конём…»

К. Залесский

- Ну не совсем так, это было немножко позже. «Стоя на санях с императорским штандартом в руках, Анненков помчался по льду Иртыша и без особого труда скрылся от погони».

Д. Володихин

- Ну красиво, красиво!

К. Залесский

- Да, с развевающимся флагом… Сколько потом сибирские казаки не пытались вернуть себе знамёна от Анненкова, он их не отдал.

Д. Володихин

- А раньше не надо было красным отдавать.

К. Залесский

- Да. И забегая вперёд, скажем, что ещё в 1918 году Анненков собрал под Омском некий секретный тайный сибирский круг Сибирского Казачьего войска, который избрал его атаманом. Никто его атаманом из руководства Белого движения не признал. Атаманом при Колчаке, и не только, официально считался генерал Иванов-Ринов.

Д. Володихин

- Ну, он достаточно крупный человек, командовал казачьим корпусом.

К. Залесский

- Да, он крупный человек, причём он официально признавался войсковым атаманом Сибирского Казачьего войска, был признан кругом, там всё законно, а Анненков продолжал себя считать просто атаманом Сибирского Казачьего войска. И вот такое действо, оно сразу принесло ему известность. В Сибири был дефицит харизматичных личностей, я имею в виду среди Белого движения, конечно. То есть власть там, как вы сами прекрасно знаете, в скором времени перейдет к директории, то есть к эсерам...

Д. Володихин

- К никому не нужной директории.

К. Залесский

- Да, там к Народной армии КОМУЧа, Чехословакии, в общем, непонятные люди. И тут такой яркий атаман Анненков, который с флагом по Иртышу, и к нему стали стекаться люди, и уже через какой-то незначительный срок, через месяц – уже сто человек. Ещё через месяц, там разные оценки, уже порядка семисот. Семьсот человек в Гражданскую войну – это очень серьёзная сила. И, наконец, 12 марта 1918 года Борис Анненков объявляет – он всегда любил объявлять – о том, что он начинает военные действия против Красной Армии. Мало того, что он начинает, он ещё 19 марта берёт Омск, ни много ни мало. Лихим кавалерийским налётом он берёт Омск. Правда, Омск он удержать, естественно, не смог, потому что Анненков, он рейдер, он мастер налёта.

Д. Володихин

- Он кондотьер.

К. Залесский

- Он кондотьер, да! Прекрасно, очень хорошая характеристика. Конечно, он может взять город, но удержать его он, в общем, не очень умеет.

Д. Володихин

- Городом надо управлять.

К. Залесский

- Да, это серьёзное мероприятие. Поэтому в апреле он из города ушёл, и красные снова вернулись в Омск. Но, в общем и целом, он развивает свои силы, и есть такое указание, что в районе сентября-октября 1918 года, не поверите – его отряд насчитывает 1500 штыков и сабель.

Д. Володихин

- Это уже маленькая армия.

К. Залесский

- Да. Четыре полка, артдивизион, вспомогательные части и так далее, и так далее, и так далее.

Д. Володихин

- И тут-то он себе начинает придумывать разную экзотическую форму.

К. Залесский

- Да, Анненков в этом отношении совершенно уникальная личность. Он был человеком достаточно талантливым: он писал картины, он писал стихи, он был не чужд придумывать военную униформу.

Д. Володихин

- И гимнаст ещё.

К. Залесский

- Гимнаст, фехтовальщик. Что касается униформы, то в Гражданскую войну всегда формировалось очень много полков, эти полки по численности соответствовали скорее, может, батальону…

Д. Володихин

- Ну, когда как. Вот в Крыму был сформирован славянский полк, что-то около ста человек.

К. Залесский

- Здесь чуть побольше, но тоже, в общем, немного. Во-первых, это давало возможность многокомандного состава, а во-вторых, Анненков занялся тем, что своих партизан он начал одевать в разную форму. Причём он требовал, чтобы форма была всегда в очень хорошем состоянии, то есть не то, что он придумал форму и, типа, забыл, нет. А у Анненкова, кстати, не забалуешь, там дисциплина-то была железная. И вот там была какая форма: во-первых, нашивка на левом рукаве – это чёрный с красным угол, череп и кости. А кокарда или значок наградной – это череп и кости, и надпись: «С нами Бог». Он сформировал разные полки, самые известные были: личный конвой атамана Анненкова, полк чёрных гусар и полк голубых улан.

Д. Володихин

- Ну, экзотично, как на карнавале.

К. Залесский

- Был ещё маньчжурский полк, полностью состоящий из китайцев. Были ещё алаш-ордынские полки, состоящие из казахов. При этом он на правом рукаве большими такими шевронами, как угол, один шеврон за два года службы означал. А ниже – прямые нашивки под прямым углом за ранение. И когда мы смотрим фотографии анненковцев, у них эти шевроны, они очень большие по размеру, чтобы их было видно издалека, чтобы было видно, кто ветеран, кто ранен, всех.

Д. Володихин

- Ну вот, насколько я понимаю, вся эта красота – полторы тысячи с лишним бойцов, а потом и больше будет, так на линию фронта с красными и не вышли.

К. Залесский

Нет, не вышли. Дело в том, что Анненков сначала присоединился к армии Колчака, к белым армиям, но присоединился не то чтобы из большой идеи, а ему нужно было снабжение, то есть он должен был откуда-то получать боеприпасы, снаряжение, а этого в деревне не найдёшь. И на первых порах его бросали прежде всего на усмирение различных большевистских восстаний в тылу армии.

Д. Володихин

- То есть он был спецом по давлению красных мятежей.

К. Залесский

- Да. А здесь его партизанская дивизия проявила себя чрезвычайно жестоко. Вообще, его дивизия была очень специфической: она была добровольческой, то есть это не мобилизованные крестьяне, это именно идейные добровольцы, и она, и это все отмечали – была чрезвычайно пёстрой по национальному составу. Ну, как мы обычно всегда говорим, что армия Колчака – это прежде всего та же самая русская армия, то есть большинство составляют православные славяне. Здесь же была совершенно неимоверная смесь всего, здесь были киргизы, здесь были казахи, здесь был, как я уже упоминал, целый полк (ну, полк в понимании гражданской войны) целый маньчжурский полк, состоящий из китайцев.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы буквально на минуту уходим из эфира, чтобы вскоре вновь продолжить нашу беседу.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, специалист по военному делу первой половины XX столетия Константин Залесский, и мы двигаемся с ним по крутому маршруту биографии атамана Анненкова Бориса Владимировича, и доходим до тех мест, где он прославился в наибольшей степени. Насколько я понимаю, он прославился двояко: с одной стороны, как боец решительный, энергичный, отважный, бросавшийся порой в те места, где его ждало скопище красных партизан, бойцов, которое превосходило его в силах, с другой стороны, он прославился как человек, который расстреливал очень много, и не разберешь, где по его приказу, где по приказам его подчиненных, и даже не очень понятно, до какой степени он контролировал этот процесс, но я думаю, что если не контролировал, то всецело одобрял.

К. Залесский

- Да, то есть он был сторонником чрезвычайно жестокой дисциплины, об этом писал даже генерал Будберг, барон Будберг – это начальник штаба адмирала Колчака. Он писал, что «Анненков в отряде установил железную дисциплину, его части хорошо обучены, несут тяжелую боевую службу, причем сам атаман является образцом храбрости, исполнения долга и солдатской простоты жизни». То есть Анненков всегда подчеркивал и действовал как чрезвычайно аскетичный человек, он не позволял себе кутежей на территории, которую он контролировал, а он всегда контролировал какую-то территорию, то есть вот когда мы говорим, что он не воевал на фронте – он участвовал в столкновениях с красными, но чаще это были не фронтовые действия, как мы привыкли – наступление, войсковая операция, а он удерживал территории. Причем его действия носили характер именно действия рейдеров, то есть налёты, удары, контрудары, не было удержания фронта как такового.

Д. Володихин

- Бить, карать и подавлять.

К. Залесский

- Да. Тем более, что прославился он, как вы правильно сказали, в Семиречье, это достаточно тяжёлый регион, и там довольно странный фронт: нет там фронта, как такового, и вот в Семиречье Анненков одновременно держит территорию и одновременно бьёт красных. Причём он требует, чтобы на территории, которую он контролировал, была жёсткая дисциплина, чтобы там не было никаких вариантов, что ему может кто-то ударить в тыл.

Д. Володихин

- Ни пьянства, ни партизанщины, ни каких-либо самостийных вооружённых формирований. Кто не с нами, тот подлежит уничтожению.

К. Залесский

- Да. Даже если на этой территории оказываются другие белые части, то к ним относятся крайне негативно и подозрительно, поскольку это не его части, а в чужих Анненков не уверен.

Д. Володихин

- То есть о своих он заботился как отец родной, чужие для него были истинно чужие. Вот к нему оренбуржцев, казаков, которые раньше были под командой Дутова, перебросили.

К. Залесский

- Перебросили, да, там отходили, а куда уходить из Оренбурга-то? В Семиречье. Причём официально ему подчинили пришедшие туда части, и части достаточно серьёзные, там порядка пяти-семи тысяч человек пришло. И Анненков, будучи назначенным командующим Семиреченской армии (когда мы говорим о цифрах Гражданской войны, это всегда достаточно умозрительно, но говорили, что у него там до восемнадцати тысяч было человек в подчинении), он тоже начал крайне подозрительно относиться к дутовцам, поскольку, ну уж не знаю, рассматривал он их в качестве конкурентов или что-то, но он постоянно им ограничивал передачу вооружений, продовольствия и так далее. Со своей стороны, его всё время ограничивало высшее командование в этом.

Д. Володихин

- Ну, Дутов был гораздо более либеральным атаманом, чем Анненков. Анненков, как бы это правильно сказать, белый до черноты, а Дутов, он светился разными оттенками.

К. Залесский

- Но тем не менее Анненков достаточно успешно командовал этой самой Семиреченской армией и отбивал эту территорию от красных достаточно длительный период времени. Другое дело, что с красными он обращался, как с противником непримиримым.

Д. Володихин

- Ну, то есть там расстрелы были сотнями и доходило – по данным, правда, красных, – что и за тысячу уходило.

К. Залесский

- Да. Со своей стороны, красные относились к анненковцам с аналогичным, скажем так, «пиететом». Как в свое время докладывал начальник штаба Колчаку, что военнослужащие других частей Белой армии Колчака не хотят переходить в дивизию Анненкова, поскольку подразумевается, что если они попадут после этого в плен красным, то их просто убьют. Ну, а китайцы Анненкова стали притчей во языцех, главным жупелом Красного фронта, что сейчас придут китайцы Анненкова и вырежут, кого ни попадя.

Д. Володихин

- Ну и красные заводили собственных китайцев довольно много. Ну что ж, вот Анненков держится 1918-й, 1919 год, 1920 год, когда колчаковское движение уже рушится фактически, уходит за пределы Китая, Анненков все еще держит Семиречье, но уже из последних сил.

К. Залессский

- Да, держит Семиречье, причем ему ставят ультиматумы красные, что сдайся, будет тебе счастье, он категорически против, отказывается сложить оружие и с боями отходит к Китаю, и 28 апреля 1920 года он совсем уходит в Китай, то есть переходит границу. Причем там есть достаточно спорный эпизод, мы до сих пор точно не знаем, что произошло, дело в том, что с Анненковым уходило достаточно большое количество оренбуржцев, это была крупная группировка войск, и перед тем, как перейти границу Китая, Анненков собрал все свои части и сказал, что тот, кто не хочет уходить в Китай, тот имеет возможность вернуться в Советскую Россию и где-то там разместиться. И какое-то количество казаков, прежде всего оренбуржцев, приняли такое решение, на что Анненков сказал, что они должны только сдать оружие, потому что оружие нужно тем, кто уходит, они же будут продолжать войну с красными, а им он предоставит повозки, и они будут отправлены в город Карачан. Такого города нет. Ну, в общем, как свидетельствуют советские источники: все, кто захотел остаться, были уничтожены.

Д. Володихин

- То есть фактически, это был город «Карачун».

К. Залесский

- В принципе, да. А сам Анненков ушёл в Китай, в Синьцзяне его разместили. Вообще, белые войска, которые переходили в Китай, они сдавали оружие, естественно, китайским войскам, а за это китайцы их размещали лагерным типом, то есть могли они встать в лагерь, получали определённое продовольствие, конечно, незначительно, предполагалось, что эти части будут через какое-то время использованы в борьбе с красными.

Д. Володихин

- Здесь определённая сложность. С Анненковым вышло уж очень много народу, потому что все понимали, что если они от него отстанут, их всех расстреляют красные, как, собственно, красные и делали. И это была настоящая дисциплинированная, в отличие от других колчаковцев, входивших в Китай, армия, которая сохранила боеспособность, и для китайцев она была неудобна. Сколько там народу – пять, десять тысяч ушло?

К. Залесский

- Там ушло порядка семи тысяч. Но после того, как граница была перейдена, генерал Бабич, это командир оренбуржцев, он сразу обратился китайцам, чтобы всех оренбуржцев отделили от анненковцев и разместили на расстоянии не менее 150 верст, потому что, в противном случае, я, говорит, на него нападу, и мы будем воевать. А когда Анненков оказался в ситуации не той, в которой он был атаманом, а в ситуации контроля со стороны китайцев, где он не имеет ни административной власти, ни политической власти, то есть у него остаются только какие-то командные функции, то его отряд достаточно быстро сократился примерно до семисот человек. Но отметьте, что семьсот человек – это вообще-то много.

Д. Володихин

- Выбивать продовольствие, так или иначе сносные условия существования у Анненкова не очень получалось, но всё-таки, какое-то количество наиболее верных его соратников прибилось к нему и держалось крепко.

К Залесский

- Да, крепко, семьсот человек – это достаточно приличная сила, и китайцев это абсолютно не устраивало, не нравилось, и в марте 1921 года он был арестован. Что значит арестован? Это значит, официально помещен в тюрьму в городе Урумчи.

Д. Володихин

- Ну, я так понимаю, именно там была сделана знаменитая фотография, фотографировали голым по пояс и обнаружили невероятное украшение тела.

К. Залесский

- Да, хотя мы точно не знаем, когда были сделаны эти татуировки. Возможно, эти татуировки были сделаны по его приезду в Китай, там, как мы знаем, распространено это искусство. У него были полностью зататуированы руки, а на груди татуирована змея, которая уходит хвостом на спину.

Д. Володихин

- Прямо русский якудза.

К. Залесский

- Ну, что-то в этом роде, да. Хотя для якудзы, наверное, мало было татуировок. В принципе, арестовали его не за какое-то противоправное деяние…

Д. Володихин

- Просто китайцы решили выдавить атамана.

К. Залесский

- Абсолютно правильно. Китайцы не могли представить, что тот самый атаман Анненков, о котором, естественно, они слышали многократно, который терроризировал все Семиречье, не привез с собой обоз, набитый золотом. Причем, как были уверены практически все в Китае: именно в обозе Анненкова увезена часть золота Колчака!

Д. Володихин

- А он, видите ли, был жесток, конечно, но не корыстолюбив.

К. Залесский

- Причем от слова абсолютно.

Д. Володихин

- Он, если расстреливал, то за идею, а не за червонцы.

К. Залесский

- Да. Анненков вообще был сторонником аскетического образа жизни, он не пил, не курил, он не занимался какими-то оргиями, ни в коем случае. Он вел достаточно скромный образ жизни, ему не нужны были какие-то роскошные покои, он все тратил на форму для своих солдат и так далее, и так далее. И, как потом показывал Анненков, что у него требовали открыть, где там эти сундуки с золотом стоят, он говорил: «А у меня в обозе, когда я переходил границу, ничего, кроме кредиток сибирского правительства, не было». Ну, резаная бумага.

Д. Володихин

- То есть бумажные деньги-колча́ковки, которые ходили при Колчаке, а нет Колчака, так и непонятно, где им ходить.

К. Залесский

-Да. То есть у него ничего не было, но тем не менее три года его продержали в тюрьме, пытаясь из него выколотить эти вот средства. Китайцы его очень упорно держали, с марта 1921 года по февраль 1924 года Анненков просидел в тюрьме, при этом его отряд, естественно, уже с казенного кошта был переведен, кто-то поступил на службу, кто-то по-другому устроился.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин, у нас в гостях замечательный историк, специалист по истории военного дела первой половины XX столетия Константин Залесский. Мы беседуем о жизненном пути атамана Бориса Владимировича Анненкова, и надо сказать, что звезда его, звезда пленительного счастья атамана Анненкова, начала в этот момент закатываться. Он узник, его люди разбегаются, кроме относительно небольшой группы верных людей, и он не обладает уже никакими ресурсами, разве что славой великого кондотьера, защитника Семиречья, белого рыцаря и одновременно редкостного расстрельщика. Слава, мягко говоря, своеобразная, но, в общем, когда китайцы выпустили его в 1924 году из тюрьмы, он, по-моему, больше ничем не располагал.

К. Залесский

- Да, он ничем уже не располагал, и, кроме того, чтобы его выпустили, его начальник штаба генерал Денисов организовал совершенно беспрецедентное давление на китайцев, причем умудрился привлечь для этого представителей Антанты, убедив их в том, что Анненков – это вот представитель антибольшевизма, которого бросать нельзя. Те надавили на китайцев, китайцы, чтобы не ссорится с западными странами, его освободили, и Анненков оказался на свободе, но, действительно, он уже не был фигурой какого-то масштаба. Дело все в том, что его крайне негативно приняли в белой эмиграции в Китае. Его отряд, в общем и целом, разбежался. Основу эмиграции китайской составили либо казаки оренбургские, забайкальские, сибирские, либо колчаковцы, со всеми у него были чрезвычайно напряженные и натянутые отношения. Колчаковцы ему припоминали, что он так и не подчинился приказам Колчака и не отправился на фронт, казаки ему вспоминали конфликты с оренбуржцами, то есть у всех были к Анненкову колоссальные претензии, и кроме того, еще очень важно было то, что очень многие в белой эмиграции увидели возможность свалить на атамана Анненкова все, что только было.

Д. Володихин

- Ну, поговорим о терроре в эпоху Гражданской войны. К сожалению, жизнь человеческая перестала стоить сколько-нибудь дорого, в некоторых случаях она превращалась в отрицательную ценность. А белый террор и красный террор, ну как их сравнить? Красный террор намного масштабнее, но если говорить о белом терроре, то здесь чуть ли не наиболее жестоким исполнителем был как раз Анненков, а после Гражданской войны, не во время, а после это воспоминание создает для него угрозу, потому что огромное количество людей захочет добыть его и отомстить.

К. Залесский

- Да, он становится фигурой одиозной, и против него была проведена целая операция советских спецслужб, на тот момент военная разведка в основном в этом направлении работала, это как раз то, что потом догонит атамана Семенова и других…

Д. Володихин

- Кутепова, Миллера уже в Европе.

К. Залесский

- Да-да-да, то есть это начало той самой масштабной акции по уничтожению вождей Белого движения в период Гражданской войны, причем в ряде случаев это именно работа спецслужб. Здесь вообще была проведена операция, которая, наверное, не имела аналогов, дело все в том, что атамана Анненкова купили как мешок зерна.

Д. Володихин

- Мешок риса, по тому региону.

К. Залесский

- То есть советские военные советники, которые находились в комиссии в Китае, во главе с Примаковым, там еще Карпенко, Кузьмичев, половина чекистов, естественно, были, они вышли на командующего 1-й Китайской народной армией маршала Фэн Юйсяна. Ну, там кто регион контролирует, тот и маршал. Соответственно, контролируя эту провинцию, маршал Фэн Юйсян, они к нему обратились и сказали: «Немного денег?» Маршал сказал: «Согласен, но немножко больше». В результате они сговорились, маршал контролирует вообще-то эту территорию, то есть пришли официальные люди, арестовали атамана Анненкова, арестовали заодно его начальника штаба генерала Денисова, после чего передали их в руки красных, красные их вывезли в Советский Союз. Причем, учитывая, что нельзя было подставлять маршала Фэн Юйсяна, было объявлено – задумайтесь, – что атаман Анненков сам пришел и сдался красным.

Д. Володихин

- Ну, видимо, у него началась белая горячка. Как сейчас начинается год зеленого змия – отличное напоминание православным о пороке пьянства. Анненков не был пьяницей, не был сумасшедшим, не был человеком, который любит причинять себе боль, поэтому сказка о том, что он сдался сам красным, своим лютым врагам, сказкой и остается.

К. Залесский

- Тем более, что во время его перевоза из Китая, сами понимаете, это было немножко долго, потому что не сразу можно произвести перемещение, две попытки побега он совершил. Первый раз его пытались отбить его ребята, которые еще его сторонники, а второй раз он вообще попытался выпрыгнуть из окна вагона поезда.

Д. Володихин

- Ну что тут скажешь, вот так он хорошо «сдался». Анненков провел до вот этой спецоперации чекистов три года в Китае. Давайте отметим, что после Гражданской войны этот человек, пользующийся дурной славой, несколько тысяч человек вытащил из Советской России, фактически спас от смерти. И еще одна важная вещь – что на протяжении тех семи лет, которые он провел в Китае, значительную часть, три года провел в тюрьме, но хотя бы отдохнул от военных тягот последние три года своего там пребывания, с 24-го по 27-й.

К. Залесский

- 26-й, 20 апреля 1926 года он был доставлен на Лубянку.

Д. Володихин

- Значит, два с лишним года он, что называется, отдыхал от войны. Здесь можно только высказать сочувствие, ну хотя бы это он получил.

К. Залесский

- Видимо, ему этот отдых-то был не по сердцу, потому что человек с таким взрывным характером, наверное, как раз себя чувствовал в своей тарелке именно в годы Гражданской войны.

Д. Володихин

- Да, он был человек войны, ему, видимо, казалось, что боевые действия – это то, ради чего он рожден, и что у него хорошо получается. Мир для него был временем трудным, а тут тем более он в плену своих врагов.

К. Залесский

- В общем, его решили вывести на открытый процесс, который проходил в Семипалатинске. Это как раз то место, где перед Семиречьем он достаточно долго квартировал, там он наиболее активно формировал свою армию, и там же он сформировал несколько полков, которые потом отправил на фронт, но сам не поехал, передал их по инстанции. Процесс проходил с 25 июля по 12 августа 1927 года. Там, на этом процессе, ему были предъявлены обвинения по совершенно колоссальному количеству расстрелов и убийств местного населения.

Д. Володихин

- Что из этого правда, мы не знаем, но сам Анненков не оспорил этих цифр.

К. Залесский

- Да, Анненков не оспаривал, он всегда говорил, что – да, это война, он непримиримый противник большевиков, но не то чтобы он брал это на себя, он сказал, что несет за это ответственность, но в качестве командующего, то есть, возможно, он не знал о большинстве этих убийств, что производили его подчиненные.

Д. Володихин

- Ну, в духе «мы убивали – нас убивали, нас убивали – мы убивали, все убивали, шла война, кому-то я приказ о расстреле подписал, как его исполнили мои подчиненные, я об этом не знаю. Ну а что, у вас разве было не так, скажите мне, красные?»

К. Залесский

- Ну да, примерно такой подход. Но было очень странное последнее выступление Анненкова, где он сказал, что «он рассчитывал на то, что его как-то будут использовать здесь», очень такое туманное выступление, сложно сказать, тогда ведь радио не было, то есть мы имеем текст, который опубликован, а было ли оно на самом деле и сказал ли он это, очень сложно подтвердить, тем не менее, оно было, но он был приговорен.

Д. Володихин

- Тем не менее, что-то было.

К. Залесский

- Что-то было, да. В общем, он был приговорен к смертной казни и 25 августа 1927 года расстрелян вместе со своим начальником штаба генерал-майором Денисовым. Расстрелян, естественно, в Семипалатинске.

Д. Володихин

- Мы не знаем, где могила?

К. Залесский

- Нет, конечно, нет.

Д. Володихин

- Ну что тут скажешь… Гражданская война, как говорил Владимир Владимирович Путин, это трагедия, в которой погибли миллионы людей, населявших Россию, это национальная трагедия. В этой национальной трагедии Анненков сыграл выдающуюся роль, роль, правда, эта довольно своеобразная. Но давайте попробуем ещё раз обратиться к его личности. Кто-то говорит – авантюрист из авантюристов, кондотьер из кондотьеров, хотел быть сам себе голова, был из белых самым зелёным и одновременно самым чёрным, но уж точно никак не красным. Ну, а вот если обратиться к тому, с чего мы начинали передачу, есть ли какой-то урок, есть ли какая-то назидательность в его судьбе? Думаю, что есть. Он, с одной стороны, когда-то до войны был образцовым офицером, великолепным офицером, что называется «военная косточка», во время Первой мировой войны он развивался в лучшую сторону, показывал лучшее, что мог показать блистательный партизан, разведчик, диверсант, умелец малой войны, ничего не скажешь, и Георгиевское оружие – это то, что безо всяких лишних слов говорит само за себя. Но! Гражданская война – это ведь великий соблазн решать политические и общественные проблемы через нажатие на спусковой крючок: дёрнуть затвор, нажать на спусковой крючок, нет человека – нет проблемы. Так вот, собственно, Анненков, как и многие люди его времени, красные и белые, наверное, красные даже больше значительно чем белые, поддался этому соблазну, ему показалось, что если стереть вражеского активиста, то это решение проблемы. Ну вот закончилась Гражданская война – проблема не исчезла. 30-е годы, 40-е годы – массовые репрессии, теперь уже красным кажется, что если стереть огромное количество людей, то проблема исчезнет, и что? После этого лишь несколько десятилетий продержался Советский Союз, похоронили его пышно. Так, наверное, правильнее всё-таки придерживаться заповеди «Не убий», то есть вот если не убивать, то это значит отучиться от соблазна решать проблему столь радикальным путём, а история учит, что нельзя её решить таким радикальным путём, что бы там тебе не казалось, и что это, с одной стороны, соблазн, а когда этот соблазн приводит к действию, это тяжёлый грех. Анненков – атаман, белый рыцарь, великий грешник.

К. Залесский

- Я бы хотел в конце прочитать одно стихотворение, короткое.

Когда под гнётом большевизма народ России изнывал,

Наш маленький отряд восстание поднимал.

Мы шли на бой, бросая жен своих, дома и матерей

Мы дрались с красными, жалея дать покой скорей…

Два года дрались мы с тёмной силой, теряя сотнями людей.

Немало пало смертью храбрых под пулями чертей.

Увы, капризная судьба сильнее нас,

Дурман народа не прошёл, не наступил победы час.

К. Залесский

- Автор этих строк Борис Викторович Анненков.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели, время нашей передачи подошло к концу. Мне остаётся от вашего имени поблагодарить Константина Залесского и сказать вам: спасибо за внимание, до свидания.

К. Залесский

- До свидания.


Все выпуски программы Исторический час


Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов

Мы в соцсетях
ОКВКТвиттерТГ

Также рекомендуем