Египетский царь Птолемей Филадельф гордился своей библиотекой. Он собрал тысячи рукописей со всего света — таких книгохранилищ, как в Александрии, в третьем веке до Рождества Христова не было больше нигде в мире. Воспользоваться сосредоточенной здесь информацией мог любой свободный гражданин, и правитель заботился о том, чтобы все тексты были переведены на главный язык империи Птолемеев — греческий. Заинтересовало монарха и Священное писание евреев. Сделать перевод этого свода книг он поручил семидесяти двум иудейским мудрецам, специально приглашённым из Иерусалима. Переводчиков поселили на острове Фарос, соединенном с Александрией длинным узким молом. Каждому из них здесь была предоставлена отдельная комната и всё необходимое для работы.
Среди других приглашение императора получил молодой иерусалимский переводчик Симеон. В переложении Писания на греческий он видел возможность приобщить язычников к вере в Единого Бога и потому горячо окунулся в работу. Священные тексты были отрадой для Симеона. Особенно нравилось ему работать над книгой пророка Исайи — текст о великом призвании богоизбранного народа воодушевлял, пророчество о грядущем Спасителе согревало сердце. Перевод легко выходил из-под руки, греческие слова выстраивались без труда. Но однажды Симеон запнулся. «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына и нарекут Ему имя: Эммануил». «Разве такое возможно? Та, что выносила и родила ребенка, не может быть девицей. Не иначе, в тексте ошибка», — переводчик решительно занес руку, чтобы написать «жена» вместо «дева». И тут он услышал голос — странный, не похожий на звуки, что издает человеческая гортань. Перед толкователем предстал юноша, и его фигура излучала свет.
АРХАНГЕЛ ГАВРИИЛ:
Остановись, Симеон! Верь каждому слову Священного Писания, и не исправляй его дерзкой рукой!
СИМЕОН:
Но кто ты, таинственный вестник?
АРХАНГЕЛ ГАВРИИЛ:
Я архангел Гавриил, посланный от Бога сказать тебе, что ты не умрёшь, пока не увидишь Христа Спасителя, родившегося от чистой Девы.
Шли годы, ровесники Симеона уходили из жизни один за другим. Вскоре не осталось никого из тех, кто трудился вместе с ним на острове Фарос. Умер царь Филадельф, Иудея из-под власти Птолемеев перешла в подчинение другой греческой династии — Селевкидов. Евреев стали насильственно принуждать к поклонению эллинским богам. Симеон выслушивал упреки от соотечественников, что напрасно он трудился над переводом Священного писания на греческий язык. Старец не оправдывался. Мера его возраста уже давно превзошла человеческие возможности, каждый прожитый год отнимал силы, но прибавлял уверенности в том, что слова архангела сбудутся. В мир придёт Спаситель, и Священное писание станет востребовано не только на греческом, но и на всех языках мира.
Все события Симеон принимал, как смену декораций перед свершением единственно важного. Что бы ни происходило в стране, с рассветом он шёл в Иерусалимский храм, чтобы провести там весь день в молитве. То утро показалось старцу особенно свежим, словно морской бриз с острова Фарос достиг Иудейской земли. В храме его внимание привлекли супруги с новорождённым младенцем, купившие двух горлиц. «Верно, в жертву за первенца», — подумал мудрец.
Дитя на руках у юной Матери было спелёнато в простую холстину, но бедный сверток вдруг предстал Симеону драгоценным. Он потянулся к Ребенку, Мать послушно отдала свою Ношу, и... старцу стало предельно ясно, что пророчество исполнено! Древний праведник держал на руках воплотившегося Бога, и слёзы благоговения текли по его лицу.
СИМЕОН:
Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо увидели очи мои спасение Твоё, которое Ты уготовил перед лицом всех народов, Свет к просвещению языков и славу народа Твоего Израиля.
Богоприимец умер через триста лет после того, как получил возвещение от архангела Гавриила. Праведный Симеон вошел под своды смерти с твердой надеждой на то, что вскоре они будут сокрушены Спасителем.
Гатчинский Павловский кафедральный Собор. Святая преподобномученица Мария Гатчинская
Есть среди царских резиденций, расположенных в окрестностях Санкт — Петербурга, особенное место — город Гатчина. Все в нем связано с Государем Павлом I. И императорский Дворец с уникальными коллекциями, и Павловский Собор — единственный в России, посвященный святому первоверховному Апостолу Павлу. Но есть в этом городе святыня, которая собирает в него сотни паломников. Это мощи Святой преподобномученицы Марии Гатчинской. О ее подвиге, о ее сокровенных молитвах, о ее жизни наша программа.
Все выпуски программы Места и люди
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.