В гостях у Петра Алешковского была Ольга Ровнова, лингвист, диалектолог, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института русского языка им. В.В.Виноградова РАН.
Наша гостья рассказала о том, как различаются диалекты в разных регионах России, кто и зачем их изучает, и что о населении страны могут рассказать диалекты. А также наша гостья поделились воспоминаниями о своих учителях, о научных поездках и интересных встречах.
П. Алешковский
— Здравствуйте, это «Светлый вечер» с Петром Алешковским. И в гостях у меня сегодня замечательный диалектолог, то есть специалист по звучанию и значению звучания, если можно так сказать, родного языка, в данном случае русского, Ольга Геннадьевна Равнова. Здравствуйте.
О. Равнова Здравствуйте, Петр Маркович.
П. Алешковский
— Филолог, лингвист Института русского языка имени Виноградова. И мы как-то договаривались с Вами, что Вы расскажете нам, что такое диалектология. И мы, чего скрывать, друг друга знаем давно и бывали даже вместе в экспедициях. И в этом смысле диалектолог и археолог имеют некое общее схождение...
О. Равнова Безусловно, это так.
П. Алешковский
— Да, потому что это...
О. Равнова Мы копаем! (Смеется.)
П. Алешковский
— ...полевой сезон. Нет, полевой сезон, поездка. Этнографы тоже, безусловно, с нами вместе и многие биологи, которые полевики, охотоведы. Можно найти очень много профессий людей, которые выезжают на место исследования своего. Так вот расскажите, пожалуйста, нам о диалектологах, которые Вам встретились по пути Вашей жизни, которые Вас учили, ну, наверное, уму-разуму, приемам и отношению к жизни, в первую очередь, я думаю. Ведь учитель — это тот, кто жизни учит, на самом деле, а потом уже и профессии.
О. Равнова Петр Маркович, спасибо. Я благодарна Вам за то, что Вы меня пригласили на эту передачу, и я с удовольствием расскажу и о своей специальности, и людях — диалектологах старшего поколения, которые для меня и таких, как я и моложе меня, являются учителями. И расскажу, прежде всего, о том, кто мы такие. Вот Вы совершенно справедливо назвали людей разных специальностей, профессиональная жизнь которых связана с поездками, с экспедициями. Диалектологи едут в русскую деревню. Мы русские диалектологи, мы изучаем диалекты русского языка, и мы едем в русскую деревню. И записываем, фиксируем — сейчас уже на современную дигитальную технику — особенности живой русской диалектной речи.
П. Алешковский
— А почему не в город? Почему Вы в город не ездите? Почему вот Вы обязательно в деревню ездите? Деревня уже практически вымирает или вымерла, во всяком случае, не имеет уже главенствующего значения деревенское население. Люди переехали в города. И если Вам нужно найти какое-нибудь «оканье», «щоканье», «цоканье» — все это, наверное, есть в городах или осталось. Или нет?
О. Равнова Нет, не осталось. Городская речь и деревенская речь, безусловно, отличаются друг от друга. И диалектом называют территориальную разновидность русского языка. Вообще говоря, любой язык, когда он занимает более-менее обширную территорию (а русский язык занимает обширнейшую территорию), то он не может в каждой точке этой территории быть одинаковым. Он, безусловно, какими-то своими чертами отличается. И вот русский диалектный ландшафт чрезвычайно разнообразен. Если задать вопрос, сколько диалектов в русском языке, то выяснится, что вообще такой вопрос некорректен, посчитать диалекты невозможно. Что двор — то говор, что деревня — обязательно в ней найдутся какие-то особенности, которые отличают ее от соседней деревни.
П. Алешковский
— Но все-таки это не диалекты. Все-таки это особенности деревень Ивановка и Распопиха. В Распопихе, я не знаю, там, говорят «хусь», а в «Ивановке» — «гусь», и Вы знаете, что одни южные, а другие северные.
О. Равнова Петр Маркович, «хусь» и «гусь» — если Ивановка и... как Вы назвали?
П. Алешковский
— ...ну, Распоповка, допустим...
О. Равнова Распоповка. Вот так может быть, если эти две деревни находятся, например, в Сибири. Если это так называемые говоры вторичного образования.
П. Алешковский
— ...заселения.
О. Равнова Или вторичного заселения, да. Это означает, что в одну деревню пришли и поселились южаки по городу, а во вторую деревню — северяне. Вот на территории Центральной России такой ситуации быть не может — чтобы были две разные деревни с разными говорами.
П. Алешковский
— Так вот Вы говорите, две деревни — уже два говора.
О. Равнова Я имею в виду, что они чем-то отличаются. То есть, скажем, это могут быть «акающие» говоры и абсолютно одинаковые по многим характеристикам, но в одной деревне, там, говорят «листик», например, а в другой деревне то же самое назовут «противень». И по этому отличию — «листик» или «противень» — ни поймут, из какой деревни ты, девка, происходишь.
П. Алешковский
— А в третьей деревне будут говорить как?
О. Равнова А вот чтобы... А в третьей деревне могут называть как-нибудь по-разному.
П. Алешковский
— Понимаете, я вот только возражаю против одного — что Вы сказали, что сколько деревень, столько и говоров. Вот не замечал я этого. Я замечаю, что, скажем, вокруг моего проживания конкретного, там, скажем, под Волочком есть один говор, и Александра зовут Сагой. Не слышал больше, скажем. А в каком-нибудь Калязине так не говорят. Там говорят, на «о» напирая, «окая», потому что Ярославская рядом.
О. Равнова Ну Вы живете на территории, где проходит...
П. Алешковский
— Вроде, и там Тверская, и там Тверская, а изоглосса вот эта, или как это у Вас называется...
О. Равнова Изоглосса, да, совершенно верно. Там проходит граница между «окающими» говорами и «акающими» говорами. Соответственно, это будут говоры с разными системами.
П. Алешковский
— Понятно. Ну хорошо. Простите, что прицепился. Это интересно. И думаю, что и слушателям нашим будет небесполезно услышать такие слова и вспомнить, как у них — «акают» или «окают», «цокают» или «щокают» на Родине или там, где они отдыхать привыкли. Но все же — что такое диалектологи, скажем? И кто Вас втянул в это дело? Как получилось?
О. Равнова И диалектологи изучают как раз территориальные разновидности русского языка. Наступает лето, и в разные концы нашей страны отправляются диалектологические экспедиции. И так происходит, слава Богу, и до сих пор. И вот для того, чтобы лингвист по образованию...
П. Алешковский
— А это происходит ведь не только в России, правда?
О. Равнова Да, конечно, конечно. Вот я вначале сказала, что любой язык, распространенный на более-менее обширной территории, будет иметь свой диалект. Конечно. Но в данном случае я говорю о русской территории.
П. Алешковский
— Ну, понятно.
О. Равнова И эти экспедиции проводятся и сейчас, хотя Вы сказали о том, что русская деревня разрушена и исчезает практически деревенская цивилизация, крестьянская цивилизация. Действительно, в XXI веке исчезает. И тем необходимее становятся наши поездки. Потому что из каждой поездки мы все равно привозим новый материал, мы привозим новые слова, мы обнаруживаем какие-то новые явления, которые не были обнаружены раньше.
П. Алешковский
— Описаны, захвачены.
О. Равнова И обнаружены, и затем описаны и охвачены, да. И поэтому экспедиции эти существуют. Вообще говоря, у нас диалектологов... Во-первых, у нас диалектологов не так много по всей России. Ну, где-то мы считали — нас около сотни. При этом в любом городе, ну, областном-то уж точно, а иногда и районном, где существует университет или педагогический институт, там обязательно есть диалектологи, которые занимаются изучением говоров, которые окружают, соответственно, тот или иной...
П. Алешковский
— ...Самару ли, Пензу ли...
О. Равнова Самара или Пенза, Саратов, Омск, Иркутск, Рязань и так дальше.
П. Алешковский
— Понятно, да.
О. Равнова Вот диалектологи есть везде. Но для того, чтобы лингвист стал диалектологом, выбрал себе именно эту специализацию, в этом человеке должно сойтись много свойств, много характеристик. Во-первых, он должен быть хорошим лингвистом, то есть разбираться, скажем, не только в фонетике, то есть в звучащей стороне речи, но он должен знать хорошо и грамматику русского языка, и лексикологию русского языка, и стилистику русского языка. Он должен знать историю языка и много чего еще. Кроме того, этот человек должен быть легким на подъем, поскольку профессия связана с поездками. Дальше. Он должен быть человеком коммуникабельным. То есть он должен уметь расположить к себе...
П. Алешковский
— ...опрашиваемого...
О. Равнова ...собеседника, информанта, как мы говорим, да? И вызвать у него доверие и желание, чтобы человек рассказывал тебе о себе.
П. Алешковский
— Ну да, Ваша задача какая? Как можно дольше заставлять человека говорить, правильно? И говорить связно, чтобы это был рассказ. А раз рассказ, то там, хочешь — не хочешь, появляются разные конструкции. И сам рассказ интересен, и человек, вроде, рассказывающий, рассказывая, становится ближе, и можно его вот «доить» на слова, на конструкции и, естественно, диктофон все это схватит.
О. Равнова Совершенно верно. Совершенно верно. И когда мы приезжаем в деревню, то задача — найти из всех жителей самого интересного, самого разговорчивого. И, конечно, информантами, по большей части, являются старухи...
П. Алешковский
— Женщины.
О. Равнова Женщины, безусловно. Замечено давно, что мужчины легче теряют диалект. Это связано с тем, что они, там, служили в армии, воевали, они ездят в город или в города, они общаются с другими людьми. А женщина, которая за пределы своей деревни, в общем, почти не выходит, вот она действительно является хранительницей языка. И вот в связи с тем, о чем Вы сказали...
П. Алешковский
— А мужские и женские конструкции речи никак не отличаются?
О. Равнова Знаете что, вот буквально месяц тому назад в Вологде вышла книга... Вологодские диалектологи, Елена Николаевна Шаброва — есть такой диалектолог в Вологодском университете, она была инициатором этих исследований... Вышла книга об особенностях мужской диалектной речи. Но поскольку я получила ее буквально позавчера, действительно, то не успела еще посмотреть. Действительно, такая вещь, как гендерный аспект речи...
П. Алешковский
— ...не рассматривался.
О. Равнова Нет, на материале говоров он рассматривается впервые — как говорит женщина и как говорят мужчины. Вообще в лингвистике тема «гендер и язык» — это тема довольно популярная. Но сейчас я не буду об этом говорить.
П. Алешковский
— Да-да-да, хорошо.
О. Равнова Но вопрос Ваш действительно оказался прямо в точку. Я хочу показать Вам книгу, раз уж мы заговорили о текстах, о том, что, значит, информанты говорят-говорят-говорят, которая вышла в 2009 году по инициативе Леонида Леонидовича Касаткина. Вот я стала говорить о том, что есть учителя, и Вы говорите, да? Вот Леонид Леонидович Касаткин — из таких людей. И в моей, собственно, жизни, профессиональной жизни он сыграл важнейшую роль. Книга, о которой я говорю, называется «Русская деревня в рассказах ее жителей».
П. Алешковский
— А кто издал?
О. Равнова «АСТ». Москва, «АСТ-Пресс», 2009 год. И потом была допечатка в 2010 году. Что это за книга? По сути дела, авторами этой книги являются русские крестьянки. Это те самые старухи, с которыми мы имели дело в наших экспедициях. Причем, задача отбора текстов состояла в следующем. Это должна была быть очень разговорчивая бабушка, в речи которой представлены типичные диалектные черты, и главное, чтобы эта бабушка была способна на долгий-долгий-долгий монолог. Таких людей много, но меньше, чем нам хотелось бы. И диалектологи выбирали из своих записей подходящие и дальше расшифровывали их, стараясь передавать особенности диалектной речи. И вот в этой книге они представлены.
П. Алешковский
— Напомню, что это «Светлый вечер» с Петром Алешковским. В гостях у нас сегодня Ольга Геннадьевна Равнова, диалектолог, специалист говоров и диалектов русского языка. И мы как раз говорили о том, что есть диалектология. И сейчас уже мы переходим к делу и переходим к учителям и бабушкам, потому что, наверное, есть что вспомнить как с одной стороны, так и с другой — и тех, кто учил, и тех, кто рассказывал.
О. Равнова Вот для меня Леонид Леонидович Касаткин является примером человека, который никогда не изменял себе и никогда не изменял своей специальности. Он родился 1926 году, он участник войны. Он сын репрессированных родителей.
П. Алешковский
— А родился где?
О. Равнова Он родился в Бишкеке, то есть во Фрунзе, куда родители его были сосланы. Родители познакомились в Соловецком лагере, образовалась семья, и в 1937 году отца расстреляли, а мать, понимая, что дальше расстреляют и ее, отправила 11-летнего тогда сына к родственникам в Одессу. И вот Леонид Леонидович до начала войны жил в Одессе у родственников.
П. Алешковский
— И маму не знал?
О. Равнова Ну, мама была в ссылке...
П. Алешковский
— Ну да.
О. Равнова А он был в Одессе.
П. Алешковский
— Жил без мамы. Значит, жил без мамы.
О. Равнова Да, жил без мамы, жил у родственников. И вот в 2015 году, два года назад, мы с ним были в экспедиции в Одесской области, у старообрядцев в селе Великополовском, и, конечно, путь наш шел через Одессу. И Леонид Леонидович показывал мне и нашим коллегам-одесситам, историкам, которые занимаются староверами, значит, не диалектологам, а историкам, свою Одессу, Одессу 1941 года. Он говорил: «На этом месте был колодец. Город был под немецкой осадой, воды не было, водопровод был разрушен, и вот, значит, мы ходили. А здесь была такая-то лавка. Вот здесь жгли костры. А вот угол этого дома был разрушен, потому что бомба попала, обстреливали». Это вот была такая Одесса...
П. Алешковский
— «Одесса по памяти», да.
О. Равнова «Одесса по памяти», да. И он попросился на фронт. Он видел, как бомбили Одессу, как она горела, и он сказал, что желание отомстить и наказать врага было в нем очень сильным, и просился на фронт. Но при этом прибавил себе год, чтобы старше быть. Но военком, увидев перед собой 17-летнего мальчишку (ну, по документам подделанным 18 лет), и, увидев, что он сирота, он его не взял на фронт. И он был эвакуирован из Одессы и попал на фронт в 1943 году.
П. Алешковский
— Угу. Большая разница.
О. Равнова Он был ранен, год он отвоевал — был ранен, вернулся и закончил потом филфак Московского государственного университета.
П. Алешковский
— И остался в Москве.
О. Равнова Он не остался в Москве. Поскольку у него не было московской прописки, а с этим было... Хотя у него были родственники здесь, тем не менее, московской прописки у него не было. Он добился свободного распределения и уехал преподавать в город Моршанск Тамбовской области, в учительский институт, где, среди прочих предметов, преподавал и диалектологию. А это 1952 год, то есть ни учебников по диалектологии, ни каких-то... Ну, программы были, а каких-то живых материалов не было. Но он вел практические занятия, опираясь на какие-то там бумажные описания, что называется.
П. Алешковский
— Наработки.
О. Равнова Вот. И на свои наработки. Об экспедициях тогда еще речи не было. И вот на последнем... А последнее практическое занятие он придумал провести в деревне. Вообще, Моршанск, тамбовские говоры, южнорусские — он сказал, что он у директора этого учительского института вытребовал грузовик, посадил туда девчонок-студенток, и они поехали за 15 километров в ближайшую деревню. И распределились на группы, ходили по бабушкам, записывали в тетрадочки особенности их речи, а потом вечером садились где-нибудь на пригорке и обменивались впечатлениями, кто какие диалектные особенности увидел, услышал, вернее. И вот с 1952-го... ну, в 1953 года по 2015-й — то есть это 63 полевых сезона Леонид Леонидович ездил в экспедиции. Причем, часто не по одному разу в год, а по нескольку.
П. Алешковский
— Ветеран.
О. Равнова Да, Вы знаете, второго такого диалектолога назвать, пожалуй, и невозможно. Более того, когда в 1961 году он поступил в аспирантуру Института русского языка, а отдел диалектологии тогда, вообще тогда, в 60-е годы, диалектологи всей страны работали над созданием капитальнейшего труда — Диалектологического атласа русского языка.
П. Алешковский
— Который в результате и вышел.
О. Равнова Да. Это было дело государственной важности. Программы пединститутов по диалектологии были, что называется, заточены под ДАРЯ, как его называли, аббревиатура. Практика студенческая была, на это средства выделялись. И, в общем, студенческими силами, студенческими экспедициями под руководством преподавателей, аспирантов, сотрудников академических институтов было обследовано — страшно сказать — 4 тысячи населенных пунктов. И материал там собирался по единой программе. Она включала в себя порядка 300 вопросов.
П. Алешковский
— А кто во главе-то?
О. Равнова Во главе чего?
П. Алешковский
— Вот ДАРЯ этого, Диалектологического...
О. Равнова Рубен Иванович Аванесов. Рубен Иванович Аванесов, с которым Леонид Леонидович Касаткин, академик Академии наук СССР, известный тоже историк языка, диалектолог... Леонид Леонидович считает его своим учителем, безусловно. Но я Аванесова... Для меня Аванесов — это имя, это его статьи, его учебник. Я не застала его, что называется.
П. Алешковский
— Понятно.
О. Равнова И три тома этого атласа — Фонетический том, где представлены диалектные фонетические черты, Грамматический том (морфологический) и Лексический — вот они выпущены. Это три очень тяжелые папки, изрядно они весят. В каждой из них порядка 100 лингвистических карт, на которые нанесены разным цветом, разными значками диалектные различия в области, соответственно, фонетики, лексики и грамматики (морфологии). Вот. И, как я уже сказала, на 300 вопросов нужно было собрать ответы. Затем весь этот колоссальный, огромнейший материал стекался в отдел диалектологии Института русского языка, там он систематизировался, обрабатывался, и вот несколько поколений диалектологов над этим трудились. И в 1986 году — мне нравится об этом говорить — коллектив авторский Атласа был награжден Ленинской премией. В истории лингвистической науки это редчайший случай. А Леонид Леонидович — большой поборник всяких технических новшеств, которые предлагает время. Вот в 1961 году он начинал с этими страшными, тяжеленными магнитофонами, как сундук огромный. Плюс, еще тяжелые батареи, плюс еще катушки (а каждая катушка всего-навсего на 25 минут), поэтому тут надо было особенно точно выбрать информанта, и тут своя методика выработалась, чтобы не гонять эту пленку зря, ну, и так дальше, так дальше. И...
П. Алешковский
— И все ведь это хранится, наверное, да?
О. Равнова Да. И у нас в Институте русского языка существует огромная фонотека архивных записей диалектной речи. Причем, самые ранние из них сделаны в конце 40-х годов. И можно послушать, как говорили жители, например, Щукино, Новых Черемушек, Карачарово и многих и многих других деревень, которые давным-давно...
П. Алешковский
— ...вошли в Москву.
О. Равнова ...вошли в черту, да. Можно услышать, например, как говорит московская купчиха из Замоскворечья, скажем, там, 1876 года рождения, чудом уцелевшая, и диалектологи записали ее речь. Это много тысяч часов записей. И из каждой экспедиции мы привозим по (нрзб.)...
П. Алешковский
— А зачем все-таки это нужно? Вот я понимаю, но я хочу, чтобы это сказал специалист, чтобы люди, нас слушающие, поняли, какой научный выхлоп. Потому что — ну, я не могу молчать, я все-таки скажу, что, скажем, археологи работают вместе с диалектологами, потому что когда археологи наносят на свою карту, скажем, какие-то черты, свойственные, например, Ростову, Ростовской земле и Новгородской земле, которые на севере сталкиваются, когда они начинают подниматься вверх, за пушниной, в сторону Югры глядят... Новгородцы, вроде, там давно, а Москва потом... Ростов, Москва начинают лезть снизу, и оказывается, что, естественно, вместе с ними, с поселениями, лезут и говоры. И они — вот Ваши исследования — ложатся на эту археологическую карту, подтверждая еще раз исследования археологов. Но это один из примеров.
О. Равнова Диалектологи вообще в тесном контакте с археологами работают. С археологами и с историками еще. Потому что вот изоглоссы — это слово это употребили — современные могут совпадать с границами древних княжеств. И, более того, есть даже такая идея, что можно проследить и древнеплеменные различия, это еще более глубокие по времени различия в языке.
П. Алешковский
— Ну, это мне кажется странным, но...
О. Равнова Ну вот есть и такие...
П. Алешковский
— Есть такие высказывания. Нам нужно сейчас нырнуть и спрятаться от наших слушателей. Напомню, что это передача «Светлый вечер» с Петром Алешковским, и в гостях у нас диалектолог Ольга Геннадьевна Равнова. Мы скоро вернемся.
«Светлый вечер» с Петром Алешковским. В гостях у меня сегодня диалектолог Ольга Геннадьевна Равнова, и мы упомянули слово «изоглосса» — специальное слово, которое употребляют ученые, когда наносят на карту различных...
О. Равнова ...границы тех или иных языковых явлений.
П. Алешковский
— ...да, языковых явлений, да. Ну хорошо. А все-таки вот давайте попробуем... Можно, безусловно, я думаю вспоминать и Касаткина, ведь Вы с ним проходили и проездили много километров. Но давайте так: и Касаткина, и людей, которые встречались Вам по дороге. Наверное, были какие-то особые истории, которые Вам хотелось бы вспомнить касательно отношений ученых и людей, которые их напитывают языком.
О. Равнова Ну вот у каждого из нас обязательно появляется (появляются) любимые бабушки в таких экспедициях, с которыми мы поддерживаем отношения, пишем письма и общаемся довольно долго. И вот я... Точно такая же бабушка была у меня тоже. Моя кандидатская диссертация касалась одного грамматического явления, и, изучая его, я четыре раза ездила в экспедицию в Вологодскую область, в Тарногский район, в деревню Шевелевка. И, в общей сложности, я провела там три месяца. И наши учителя, и Леонид Леонидович, в том числе, всегда говорили так: «Вы должны жить, стараться поселиться жить в семье, у бабушки. Расположить ее к себе, участвовать во всех делах семьи — косить так косить, поливать так поливать, полоскать белье на речке — полоскать белье на речке. Между Вами должен установиться такой безусловный человеческий контакт, и тогда посыплется необходимый диалектный материал. И вот у меня и моих коллег была такая Раиса Платоновна Шевелева. Вообще, светлая ей память и Царствие ей Небесное. Она 1912 года рождения. Маленькая, сухонькая, шустрая, трудолюбивая необыкновенно и очень добрая. И вот я помню... А ездила я туда где-то с 1987 года по 1991-й. И вот в 90-е годы получаю я от нее письмо: «Как же Вы там, в Москве, живете? Время тяжелое, мы-то тут еще на своей картошке, на своей капусте проживем, а Вы-то там как? Ведь голодаешь, поди?» Приходит от нее посылка...
П. Алешковский
— С ума сойти!
О. Равнова ...с картошкой. Да. С сушеными грибами, с клюквой. Меня это спасало, действительно. Но еще больше спасало, конечно, вот это ее внимание, доброта и забота. «Как же Вы там, в городе, бедные? Голодаете, поди?» И таких случаев много. Вот это общение с этими... А нам все-таки доставались старухи 1910-го, 1912 года рождения, когда им, там, было за 70, к 80, и они все-таки еще полны сил были.
П. Алешковский
— Но они ведь, положим, Вам не только обороты дарили. Наверное, они рассказывали об истории очень много? Ну как бы рассказывали о прожитой жизни? Из этого, наверное, можно очень много чего почерпнуть?
О. Равнова Вы знаете, из этого можно сделать вот какой вывод: женская жизнь в России ХХ века была невероятно тяжелой. Невероятно тяжелой.
П. Алешковский
— А XIX — легче?
О. Равнова О XIX веке я не знаю. (Смеется.) Я сужу по рассказам и по судьбам вот этих самых старух, да? Потому что если, например, она родилась в 1920 году и если она, слава Богу, успела выйти замуж, и еще лучше, если она успела родить ребенка, то это хорошо. Потому что среди наших информантов было полно одиноких старух, то есть женщин, которые не успели выйти замуж перед войной... Понятно, почему я говорю — 1920 год, например, да?
П. Алешковский
— Угу.
О. Равнова Они не успели выйти замуж перед войной и не выходили замуж никогда, они так и остались одинокими. А те, которые успели родить и потеряли на войне своих мужей, они никогда больше не любили. Это вот та единственная любовь молодая — навсегда, и это одиночество. Это непосильный труд во время... Ну, во-первых, это раскулачивание. Вот в этой нашей книге русской — здесь нет ни одного рассказа, ни одного...
П. Алешковский
— ...чтоб не затронуло.
О. Равнова ...чтобы не затронуло тему раскулачивания и несправедливости раскулачивания. Дальше — невозможно тяжелый труд во время войны, невозможно тяжелый труд после войны в колхозе. И становится понятно, почему, когда только в середине 70-х годов наконец-то крестьяне получили паспорта и появилась возможность уезжать из деревни, все хлынули...
П. Алешковский
— ...рванули.
О. Равнова ...все рванули из этой деревни. И вот эти самые матери поддерживали своих детей в их стремлении уехать. И говорили так: «Я всю жизнь в навозе ковырялась за палочки». Если помните, денег не платили в колхозе, да?
П. Алешковский
— Да, трудодни, да.
О. Равнова Значит, работали за трудодни. «Вот я не хочу, чтобы мои дети жили такой же жизнью. Поэтому каким угодно способом — уезжай из деревни». И деревни опустели еще и из-за этого. Ну а сейчас...
П. Алешковский
— Ну да, я помню — те же эстонские переселенцы в Тверской губернии, которым никак было не вернуться в Эстонию, потому что не было паспортов.
О. Равнова Да, то есть это разновидность крепостного права.
П. Алешковский
— А родственников... Просто я считаю, что ХХ век в России — это было возрождение крепостного права, только в другом обличье.
О. Равнова Да, конечно. Так и было.
П. Алешковский
— И поэтому еще очень сильно оскудела и разбежалась деревня — потому что дураков-то ведь нет, на самом деле. И вот эстонцы нашли способ. Мужчины... А это было не запрещено. Мужчины записывались в рыбацкий, рыболовецкий флот и получали паспорт рыбака. А паспорт рыбака приравнивается к паспорту. И тогда они вывозили с собой жен или невест, женились на них и оседали в Эстонии. Пожалуйста, такое перемещение возможно. А вот без паспорта ты никуда не можешь двинуться.
О. Равнова Да, да, именно так.
П. Алешковский
— То есть были умные люди, которые... Но это единичные были случаи. А в целом, конечно, вырваться из советской деревенской кабалы было практически невозможно.
О. Равнова Вот. И продолжу я, да? И при том, что жизнь невероятно тяжелая и все они, к своим 70 годам имея и ревматизм, и скрюченную спину, и больное сердце, и все на свете, удивительным образом в этих русских старухах нет озлобленности и нет такой внутренней темноты. Вот. Очень добрые, очень отзывчивые, очень интересующиеся этим миром люди, и с очень большим чувством юмора.
П. Алешковский
— Ну это Вам попались такие. И, конечно, их было много в тех поколениях. Закваска была другая еще, вот что очень важно.
О. Равнова Вы знаете, это другая закваска, и это еще, конечно, слава Богу, неизжитая потребность в вере.
П. Алешковский
— Угу.
О. Равнова Вот, так или иначе, о христианстве, о религии рассуждают все авторы вот этой нашей книги. И я могу... Вот я тут отметила себе особенно пронзительные, как мне кажется, фрагменты, и позвольте, я расскажу.
П. Алешковский
— Да, конечно.
О. Равнова Вот фрагмент рассказа, который я прочитаю, не мной записан. Но когда я готовилась к сегодняшней передаче и вновь перелистывала эту книгу, я просто мимо пройти не могла. Это рассказывает женщина, которая родилась в 1915 году в деревне Явзора (это Пинежский район Архангельской области).
П. Алешковский
— Явзора.
О. Равнова Явзора.
П. Алешковский
— Явз-озеро, да.
О. Равнова И рассказывает, значит, запись 2000 года, то есть ей на тот момент 85 лет. Вот о вере и покаянии она рассуждает так: «В одно время ничему мы не верили. Это тут революция эта прошла, тут и раскулачивание это было, и сколько тут людей гробили. Дак люди-то ведь были безвинны, трудящи, работящи, у них все свое и не было чужого, у них все свое. Да ведь надо, говорят, в Бога-то верить. Ведь без Бога — не до порога. Ну, и самому, раз ты веришь Богу. Дак надо быть справедливыми человеку. Надо ведь думать в душе. Вера-то в человеке, я так считаю». Вот это «надо ведь думать, в душе-то и вера в человеке» — вот это чувство свойственно...
П. Алешковский
— Абсолютно чистое, правильное понимание.
О. Равнова Безусловно. При том, что эта бабушка — из семьи староверов. То есть ее родители, ее бабка с дедом были староверами. А она уже — ну понятно, она росла в советское время. «Да, я-то уж не пора-то и набожна была, но все-таки Бога-то я не забывала». Вот «не пора-то» — значит «не очень», да, диалектное?
П. Алешковский
— Да.
О. Равнова Но «Бога я не забывала». И дальше она хвалит себя за то, что она никого в 30-е годы не посадила.
П. Алешковский
— Не «сдала», угу.
О. Равнова «Ну никого-то я не посадила. Слава Богу! Ведь меня везде пихали, и все на такие работы — грамоты тогда никакой не было, а все надо с народом. Ведь нигде никого я не посадила! Слава Богу, как это хорошо! Ведь время-то было какое — все кого-нибудь судили. Это, я знаю, Бог держал: нельзя, нельзя. Уж совсем ничему не верили, а вот это „нельзя было“ чего-то держало меня. Это Бог держал. Дьявол не мог подкусить так. Вот я и теперь все думаю: слава Богу, слава Богу». Вот. И вот таких сюжетов у нас... Это, кстати, к вопросу о русском национальном характере, об отношении к Богу, об отношении к миру, об отношении к советской власти.
П. Алешковский
— Ой... Давайте не затрагивать эту тему, потому что можно вспомнить и все разорения, которые тоже допустил этот характер, к сожалению. Вот. И...
О. Равнова Вы знаете что, без идеализации. Я совершенно с Вами согласна...
П. Алешковский
— Я понимаю, я понимаю.
О. Равнова И я, по контрасту, прочитаю фрагмент другого рассказа. Вот он записан был в Воронежской области. То есть если тот рассказ был северный, в Архангельске, это южно-русский. Вот в селе Веретье, это Острогожский район Воронежской области. От бабушки 1912 года, записан он был в 2002-м — значит, ей было 90. И когда мы с ней стали знакомиться: «Как Вас зовут?» — «Матрена», — она говорит. — «А по отчеству?» — «Ореховна». — «Как-как?» Она говорит: «Ареховна!» Я думаю: «Господи, что же, у нее отца Ороехом, что ли, звали?» А потом догадываюсь, в чем дело, и едва успеваю, чтобы зажать себе рот и не расхохотаться. Орефовна, Арефьевна.
П. Алешковский
— Арефьевна.
О. Равнова Дело в том, что во многих говорах, особенно на Юге, на месте звука «ф», который, в общем, для фонетики русского языка не родной, а заимствованный из греческого, произносятся разные звуки, чаще всего «х». И вот «Арефий» у нее был «Орехий», значит, она была «Ореховна». И вот эта бабка 1912 года, дожившая до 90 лет, она была неграмотная. И вот она рассказывала нам о том, почему она была неграмотная. Прочту: «Привела меня мама в школу. Сидять девочки, ребятки. А учитель был молодой такой, красивый, усы вот тах-то вот закрученные — ну барский, прямо барский! Я как глянула тах-то — ой, я не хочу, он меня закурить усами своими. Я кричу на весь класс: „Да ты шо, дочка? Да это ж учитель!“ — „Не хочу и не хочу!“ И побегла, и побегла, и до сих пор я неграмотная. Спужалась я его. Ой, боюся вот этого учителя, боюся. У его усы какие-то были большие, черные, сам белый-белый был, городской был».
П. Алешковский
— Напомню нашим слушателям, что мы на передаче «Светлый вечер» с Петром Алешковским, и в гостях у нас Ольга Геннадьевна Равнова, диалектолог. И вот только что в противовес северной истории была зачитана история бабушки южной, которая «побегла» от усатого учителя, испугавшись его, и оказалась после этого неграмотной до 90 лет. Ну хорошо. А вот Вы помянули старообрядцев в истории с Пинегой. А вообще старообрядцев было очень много везде.
О. Равнова Совершенно верно.
П. Алешковский
— И если внимательно разговаривать с местными, еще Вам скажут, что здесь было кладбище с голубцами, если знают такое слово, треугольничком такой крышей. Вот у нас там староверы жили, и так далее, и так далее. Уже давно этого всего нет, но какая-то память держится. Но я знаю, что Вы много работаете... Вот у нас последняя часть передачи — давайте все-таки расскажем о старине, которая сегодня сохранилась. Вы много работаете со староверами Латинской Америки.
О. Равнова Да.
П. Алешковский
— И у Вас есть герой — Даниил Терентьевич Зайцев, который написал книгу с Вашей подачи. Вы ему сказали: «Пиши, Данила, жизнь тяжелая», и он написал книгу «Повесть и житие Данила Терентьевича Зайцева». Удивительно, ведь придумал такое название, которое просто ну и к Аввакуму (к АввАкуму, как они говорят, называют)...
О. Равнова К Аввакуму, обязательно, да.
П. Алешковский
— И, вместе с тем, получил премию «НоС» (новой словесности)...
О. Равнова Совершенно неожиданно для нас, да.
П. Алешковский
— Совершенно неожиданно, да-да-да. И вот что в этих людях, которые большей частью родились либо в Китае, либо уже в Латинской Америке? Потому что в 1929 году они бежали в Китай, а в конце 50-х — самом начале 60-х начали странствия дальше, через «Красный Крест» — кто в Австралию, кто в Латинскую Америку. Часть из них потом убежала в «Норд-Америку», как они говорят, в Северную Америку. Орегон, Аляска — там разные поселения, но тем не менее. И, по сути, как ни странно, и русское православие благодаря тому, что возникла Берлинская стена и Парижский институт, распространилось по всему миру, в общем, и в Америке благодаря силам отца Александра Шмемана, например. А с другой стороны, простая вот эта староверческая вера и в Северной, и в Южной Америке существует и по сей день тоже. Так вот расскажите, пожалуйста, об опыте общения с ними и вообще об их отношении. Они же в каком-то смысле — как такие совсем дети. Они Вам расскажут про какие-нибудь деяния какой-нибудь святой Софьи, девочки из «Пролога», будут читать, да? Как ее мучили агоряне, как она держала веру, заплачут и скажут: «Вот Христа как держали! А мы — вот мы распущенные, мы не такие». А с другой стороны, они, ну, даже на самолетах летают и по телефону говорят, но совершенно люди глубоко необразованные.
О. Равнова Вы знаете, я никогда не думала, как диалектолог, что мне придется заняться изучением говора старообрядцев других стран, в том числе Латинской Америки, и что я так увлекусь этими исследованиями, что они станут большой частью моей жизни. Вот перед тем, как я поехала в экспедицию в Латинскую Америку, я до этого очень активно четыре года ездила и, собственно, сейчас продолжаю ездить к староверам Эстонии, поморцам, которые живут на берегу Чудского озера. И у меня — это был 2003 год — эстонские староверы затеяли впервые изучение языка и культуры — их. Инициатором выступил Павел Григорьевич Воронин, председатель Союза старообрядческих общин Эстонии. И им понадобился... А дружил он и дружит с Тартуским университетом. И им понадобился диалектолог. Диалектолога в Тартуском университете не было, и тогда позвали меня. Я поехала, абсолютно не представляя, кто такие староверы, куда меня везут, что... Я ничего не знала. И когда я их услышала, и услышала я чистейший псковский говор... На территории Псковщины говора такой чистоты нет.
П. Алешковский
— Уже нет, да.
О. Равнова А самое главное — я увидела, вгляделась в этот человеческий тип, и я поняла, что я буду заниматься... Я вернулась в человеческий тип сначала, а потом в говор.
П. Алешковский
— И это правда. Это правда. Когда в Латинской Америке тебя обсыпают дети и говорят: «Дядька Петро, пойдем, мы тебе речку покажем», ты чувствуешь, что ты попал сам в свое детство, когда деревенские ребята были такие вот — открытые, бесстрашные, какие-то доверчивые, простые. Не простецы, а простые — вот такие открытодушные совершенно.
О. Равнова Да, с естественными эмоциями, да?
П. Алешковский
— Да, да, да!
О. Равнова И эти эмоции выражаются открыто. Радость это или, наоборот, недовольство тобой, — это все подкупает, безусловно. И это, если говорить о латиноамериканцах, еще и такое душевное здоровье, которым они обладают. И, действительно, вот когда работаешь с латиноамериканцами...
П. Алешковский
— Когда их еще зовут «Полуферия», «Дий», там, я не знаю, «Авраамий» и так далее, то тут, конечно, в Латинской Америке... И они в сарафанах, и...
О. Равнова Да, да. И полное ощущение, что ты выпадаешь в какой-нибудь XVIII — XIX века.
П. Алешковский
— Ну, вообще... Да, да!
О. Равнова И это исконное, это настоящее, это вот такой была Россия, да?
П. Алешковский
— Такой, не такой — не знаю. Но я понимаю, что я попадаю во что-то, во что хочется попасть. И, конечно, тут есть колоссальный искус вот просто влюбиться и закрыть уши и глаз. Но это очень непростое сообщество. Оно отсеченное от всего мира, оно вынуждено жениться как бы друг на друге, соблюдая Закон Семи Поколений...
О. Равнова Да, семи степеней родства. Да, конечно.
П. Алешковский
— Семи степеней родства, поэтому колоссальные проблемы. Ездят сейчас вот в Россию искать невест мальчишки и, наверное, наоборот. Вот, значит... НО, тем не менее, это вот с 1929 года люди сохранились и сохранили язык.
О. Равнова Это действительно невероятно.
П. Алешковский
— Собрав по дороге, конечно, какие-то словечки.
О. Равнова Да. Это действительно невероятно. И староверы Южной Америки отличаются от староверов Северной Америки и от староверов Австралии, например, которые, ну, в третьем поколении... Между дедами и внуками существует действительно непонимание, потому что они говорят на разных языках в прямом смысле. Дети уже не говорят на русском языке.
П. Алешковский
— Это в Северной Америке?
О. Равнова Это в Северной Америке и в Австралии. Английский язык шибко «лестлевый», как одна сказала, манит к себе, да? Вот. А в Южной Америке не так. При том, что южноамериканские староверы, естественно, освоили испанский язык, естественно, освоили португальский язык, но при этом они...
П. Алешковский
— Дёржатся лучше, как они говорят.
О. Равнова Да, они дёржутся лучше, совершенно верно. И более того — к староверам, которые, прожив, там, шесть, семь лет в Южной Америке, отъехали в Северную, у них отношение такое ироничное, я бы сказала. Они считают, что те поехали «за легкими деньгями, там легше жить, а вот мы остались здесь, в Латинской Америке, в Бразилии, в Аргентине — пусть здесь трудно, пусть здесь тяжело, но здесь мы веру сохраним». Так они считают.
П. Алешковский
— Это, в том числе, тоже небольшой наговор. Мы уже с Вами много об этом говорили. Деревни во многом закреплены за семьей наставника, его детьми и прочим, им принадлежит земля. А земля — это богатство. И живут сейчас они, те, кто работает и имеет более 100 гектаров земли, очень небедно. На вид так, вроде, деревня деревней, но на дворе стоит миллион долларов техники.
О. Равнова Да, это правда. Это правда. А потому что «будь бохат»... То есть быть богатым...
П. Алешковский
— ...не зазорно.
О. Равнова Не зазорно. «Будь богат, но будь и милостлив. О милостливости не забывай».
П. Алешковский
— Ну да, это их поговорка, да, главная.
О. Равнова Это их главная поговорка, да, и их главный закон. Другое дело — все ли следуют этому закону или не все. Это да. Ну вот. А чем интересна вот эта книга Даниила Терентьевича Зайцева — вот она чем интересна. Русский диалектный язык никогда не имел письменной формы. Это значит, что на диалектах не выпускались газеты, не выпускались журналы, не создавалась художественная литература. Он существовал и существует, по сути дела, только в устной форме и все.
П. Алешковский
— То есть в Курске, Рязани, Орле газеты выходили всегда, конечно же, на литературном языке?
О. Равнова На литературном языке, безусловно. Безусловно. И более того, ведь, собственно, дворянская культура открыла для себя крестьянскую культуру довольно поздно, в середине XIX века только.
П. Алешковский
— Ну вот дальше — и открытия Николая Николаевича Покровского в Сибири, материки...
О. Равнова Но мы сейчас говорим о ХХ...
П. Алешковский
— Мы знаем. Но они написаны таким языком, ориентированным как раз на церковный... да...
О. Равнова На церковнославянский, конечно.
П. Алешковский
— На церковнославянский. А вот Даниил Терентьевич Зайцев — это большое письмо, очень длинное письмо, ставшее романом. Потому что это история жизни.
О. Равнова Это история жизни, это история других старообрядческих родов. Но главное, что это, конечно, история его собственной жизни, которая, слава Богу, еще не закончилась. И Вы помните, как заканчивается «Повесть и житие»?
П. Алешковский
— Нет, не помню.
О. Равнова Не помните, как заканчивается? (Смеется.)
П. Алешковский
— Помню, что оборвано так...
О. Равнова (Смеется.) Оно просто оборвано.
П. Алешковский
— Да.
О. Равнова То есть это текст заканчивается... Там нет точки в конце... Действительно, заканчивается... ну, не на полуслове, а на полуфразе заканчивается. И причина очень простая. Вот если бы мы эту причину придумали, это было бы очень литературно. А мы ее не придумали, просто решили оставить — у него просто бумага кончилась в той тетради формата А4, на которой он все это создавал. Вот. Там просто была последняя страница, и все, места больше нет. И он на этом...
П. Алешковский
— И закончил.
О. Равнова И закончил.
П. Алешковский
— Ну что ж, и мы на этом тоже, наверное, закончим. Большое спасибо, Ольга Геннадьевна, что пришли к нам в гости. Сегодня в программе «Светлый вечер» была диалектолог, лингвист и специалист по русскому языку Ольга Геннадьевна Равнова. Большое спасибо!
О. Равнова Спасибо Вам!
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.