Поделиться
Алексий Вылажанин
У нас в гостях был настоятель храма в честь святых Апостолов Петра и Павла в Лефортове архимандрит Алексий (Вылажанин).
Отец Алексий рассказал о своем приходе к вере и о людях, встречи с которыми повлияли на его путь в Церкви.
А. Пичугин
— Добрый вечер, дорогие слушатели! Меня зовут Алексей Пичугин. Я с удовольствием представляю нашего гостя. Этот «Светлый вечер» в ближайший час вместе с нами и с вами здесь, на «Светлом радио», проведет архимандрит Алексий Вылажанин, настоятель храма В Честь Святых Апостолов Петра и Павла в Лефортове, благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии. Здравствуйте!
Архимандрит А. Вылажанин
— Добрый вечер, Алексей, добрый вечер, дорогие радиослушатели.
А. Пичугин
— Отец Алексий — довольно частый гость в нашей студии. Мы обычно обсуждаем вопросы, связанные с церковной жизнью, с богословием, с христианским бытованием. А сегодня решили поговорить о людях, которые повлияли на Вашу жизнь. Вы служите уже много лет, почти тридцать, если я не ошибаюсь, в сане…
Архимандрит А. Вылажанин
— Почти тридцать, да…
А. Пичугин
— Да, я так понимаю, что, конечно же, Ваша церковная жизнь началась задолго до священства, и поэтому, наверняка, было много людей, которые и в те советские годы, в позднесоветские, на Вас повлияли. Эти люди, наверное, как мне кажется, могли быть своеобразным «мостиком» в ту еще старую, раннесоветскую, даже досоветскую церковную жизнь, о которой мы знаем очень мало. Я, честно говоря, люблю такие темы на нашем радио, потому что это — история, и, во-первых, память об этих людях как-то сохраняется и передается, а во-вторых, определенный опыт проживания в свою историческую эпоху. Мы плохо себе представляем жизнь в раннесоветские годы. В советские годы 50-е, 60-е осталось много фильмов, книг, воспоминаний, много людей, слава Богу, живы и здоровы, свидетели той эпохи, но вот церковная жизнь, она настолько была табуирована, что быт обычный, который не почерпнешь из журнала «Московская Патриархия», который не найдешь в каких-то официальных справочниках, он остается обычно за кадром. Мне кажется, в нашей сегодняшней программе, мы могли бы что-то такое оттуда, из-за кадра, вытащить.
Архимандрит А. Вылажанин
— Вы знаете, я всегда говорил, что вообще, конечно, это было совершенно потрясающее время. С одной стороны, скажем, таких уже открытых гонений я на себе не почувствовал, хотя уже моя сознательная жизнь церковная начиналась уже еще до преобразований перестроечных, несмотря на давление на Церковь, скажем так, непопулярность, была совершенно другая атмосфера в Церкви. Была какая-то жертвенность. Наверное, было связано с тем, что само пребывание внутри церковной ограды было подвигом на тот момент. Это не было престижно, это не было доходно. Это было стремление человека. И, соответственно, атмосфера была совершенно другая. Может быть, это просто мои юношеские еще, скажем так, полудетские воспоминания, которые остались. Но те люди, с которыми Господь в те годы как раз дал возможность встретиться, они как-то очень сильно повлияли на мою дальнейшую жизнь, и стали для меня таким духовным ориентиром в моем и пастырском служении, но и, конечно, стараюсь как-то в своей жизни личной все это тоже применять. Но, может быть, не всегда получается соответствовать той большой планке, которая была задана в свое время ими. Вы знаете, вот даже запах того храма, который был тогда, он был совершенно другой, чем сейчас!
А. Пичугин
— Софринский ладан, которого сейчас нигде не найти!
Архимандрит А. Вылажанин
— Именно того софринского ладана, который был, да! Его, к сожалению, сейчас нету…
А. Пичугин
— А хороший был запах! Вот ругают этот ладан, но… Ругали, когда он был, а когда его не стало, все вдруг, я заметил, по нему стали скучать!
Архимандрит А. Вылажанин
— Вспомнили, да! Когда щипчиками от больших кусочков его щипали для того, чтобы на службе использовать, потому что, знаете, как сахар в свое время был большой, кусковой, вот были специальные... Такими же щипчиками мы щипали этот ладан.
А. Пичугин
— А храм Ваш первый? Да и вообще, наверное, был человек, который повлиял на Ваш приход в церковь?
Архимандрит А. Вылажанин
— Вы знаете, очень сложно сказать, чем вообще был обоснован мой приход в церковь. Для себя сам никак, наверное, не могу ответить до конца на этот вопрос. Наверное, только промысел Божий, который привел и который на протяжении всей моей жизни меня как-то ведет по этой жизни. Я не из религиозной семьи, скажем так, в церковь ходили два раза в год, на Крещение и на Пасху. Бабушка, значит, как обычно все, набрать святой водички и освятить куличик.
А. Пичугин
— И то, по тем временам, это было очень…
Архимандрит А. Вылажанин
— Да-да-да! Хотя у нас в поселке был храм…
А. Пичугин
— В Подмосковье, да?
Архимандрит А. Вылажанин
— Я в Удельной жил, Троицкий храм в поселке Удельная, который никогда не закрывался, замечательный деревянный храмик, но вот своих детских воспоминаний у меня как-то о храме не очень могу вспомнить что-то. А вот уже более такие осознанные, лет с 12, как-то, знаете, Господь вот… Наверное, с отпевания бабушки как-то это началось. В 12 лет у меня умерла бабушка, которая была для меня очень дорогим человеком, вот. И ее отпевали в храме этом. Хотя мы все были крещеные в детстве, я и мои родственники, знакомые, самые близкие мои были крещены еще в младенчестве. Но вот это пребывания в храме в тот момент прощания со своим близким, наверное, оно как-то сподвигло не задуматься даже — в 12 лет о чем можно особо задумываться, когда ты живешь вне церковной жизни. А сама атмосфера внутренняя храма сподвигла к тому, чтобы начать потихонечку бывать в храме.
А. Пичугин
— Это 70-е годы?
Архимандрит А. Вылажанин
— Это 70-й год, да. Конец 70-х.
А. Пичугин
— А в 70-х, конец 70-х, если сравнивать с предыдущим десятилетием. Понятно, что в конце 80-х уже проще было, тысячелетие крещения Руси сначала на горизонте потом наступило. А 70-е были в большей степени «людоедскими» по отношению к церкви или спокойнее, чем хрущевские, например?
Архимандрит А. Вылажанин
— Вообще говорят, хрущевские времена были хуже, чем сталинские.
А. Пичугин
— Ну не убивали, ну экономически…
Архимандрит А. Вылажанин
— Не убивали…
А. Пичугин
— По-всякому там…
Архимандрит А. Вылажанин
— Давление, на самом деле, очень много храмов закрывалось при Хрущеве…
А. Пичугин
— Открытых, кстати, там после войны зачастую…
Архимандрит А. Вылажанин
— Открытых после войны, огромное количество монастырей ведь были закрыты, тех, которые были открыты, были закрыты при Хрущеве.
А. Пичугин
— А какие монастыри? У нас же, получается, после Сталина остались…
Архимандрит А. Вылажанин
— Подождите, у нас была Киево-Печерская Лавра, она в 60-м году только закрылась.
А. Пичугин
— Киево-Печерская, да. На территории нынешней России, Троице-Сергиева, которая открыта была после войны.
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну да, ее не закрыли. Псковско-Печерский монастырь очень хотели закрыть. Но не удалось…
А. Пичугин
— Да, но не закрыли!
Архимандрит А. Вылажанин
— Да, вот, но хотели…
А. Пичугин
— Так на Западной Украине монастыри оставались.
Архимандрит А. Вылажанин
— Но их немного было, всего 12 монастырей было на всю Русскую церковь вместе с Пантелеймоновым на Афоне и Горненским монастырем в Иерусалиме. Поэтому, знаете, время было очень нехорошее для церкви. И как бы ни говорили — стоило только замок на храм повесить, особенно, храмы которые находились где-то в глубинке, на окраине области, даже Московской, просто в силу моего несения послушания у владыки Питирима, как бы я видел эти храмы, которые совсем небогатые.
А. Пичугин
— Волоколамском районе?
Архимандрит А. Вылажанин
— Волоколамск это тогда был не только Волоколамск, но и Шаховской район…
А. Пичугин
— У владыки Питирима, хотя это все было, вроде как бы, Московская епархия областной, но это же практически отдельная епархия.
Архимандрит А. Вылажанин
— Он не управлял, Вы знаете, это не было никогда отдельной епархии, это просто было благословение еще патриарха….
А. Пичугин
— Пимена.
Архимандрит А. Вылажанин
— Пимена, да. Как бы не патриарха Алексия первого по договоренности с митрополитом Ювеналием, что он имел право служить в любом храме Волоколамского благочиния, или викариатства. Ну тогда так не назвалось викариатство.
А. Пичугин
— Митрополит Ювеналий, это для наших слушателей надо, наверное, напомнить или рассказать, митрополит Крутицкий и Коломенский, управляющий Московской епархией, до сих пор управляющий, с 77-го года…
Архимандрит А. Вылажанин
— Уже больше сорога лет!
А. Пичугин
— Уже больше сорока лет!
Архимандрит А. Вылажанин
— Поэтому владыка Питирим не управлял, владыка Питирим относился как к семье к духовенству, которое там находилось. Ну, во-первых, очень многие были сотрудниками, владыка оформлял их как сотрудников Издательского отдела, чем помогал им, в общем-то, выплачивая зарплату, помогал сводить концы с концами. Потому что приходы были некоторые совсем глухие. Они и сейчас небогатые, а тогда-то, когда приход в Песках, там только в 80-м году электричество появилось. До начала 90-х годов туда вообще невозможно было, дороги не было как таковой, была сельская такая проселочная дорога. Когда проходил дождь, то туда можно было только на тракторе проехать или пешком пройти.
А. Пичугин
— А это Московская область!
Архимандрит А. Вылажанин
— Московская область, конечно.
А. Пичугин
— Как раз в сторону Волоколамска, Шаховской район. Я видел фотографии храма в Песках, там действительно…
Архимандрит А. Вылажанин
— Замечательный храм, совершенно. XVII век, по-моему, или XVIII век, с потрясающим иконостасом, но это погост! Но это храм, два церковных дома по тем временам, и ближайшая деревня — полтора километра пешком. Причем, когда зимой туда приезжая на Сретение, это надо было идти через поле, через речку, дорожки, тропинки никакой не было. Если бабушки, которые ходили в храм — а их тоже было не так много — ставили такие палочки, чтоб не провалиться где-нибудь, не уйти под лед, по этим палочкам, по сугробам, проваливаясь, таща на себе рюкзак с продуктами, да еще и чем-нибудь, потому что по тем временам особо достать ничего невозможно было тоже. Туда ехали.
А. Пичугин
— Наших слушателей, любителей архитектуры можно туда сразу отрядить, потому что храм, во-первых, деревянный. Во-вторых, этот храм — один из немногих храмов Московской области, который относится к тому периоду строительства именно деревянных храмов до каменных, это еще начало XVIII века.
Архимандрит А. Вылажанин
— Да, но он еще удивителен тем, что это — третье место, на котором он стоит. Этот храм переносили трижды. Это — третье место, на котором…
А. Пичугин
— Я читал это, к сожалению, плохо помню его историю, из каких-то фоновых знаний помню, что переносили, да.
Архимандрит А. Вылажанин
— Совершенно замечательно, но, знаете, так ведь и до сих пор бывает. Сретение — очень удивительный храм. Там два придела, Ильи пророка и Сретения. А третий придел есть еще Покрова Божьей Матери. Так вот, Покровский и Сретенский приделы — это летние приделы, а Ильи-пророка — летний праздник, в честь него освящен зимний придел. Поэтому это чудно. Бывает, когда приезжаю туда в свое время, на Сретение, привозил с собой хор, когда еще служил в Лыткарино, девчонок брал туда, мы ездили, у нас на клиросе и в алтаре народу было больше, чем стояло в храме. Пара человек, если приходил кто-то…
А. Пичугин
— А это — еще 80-е годы…
Архимандрит А. Вылажанин
— 80-е, 90-е годы, да и сейчас так же! Понимаете, зимой народу не очень много.
А. Пичугин
— И огромный-огромный, он же огромный!
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну он большой, достаточно большой.
А. Пичугин
— Ну для деревянного — действительно большой храм.
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну поэтому.. Я помню свое первое пребывание у нас в Удельном. В Удельном тоже деревянный храм. Ощущение праздника и Рождества, когда этот запах елки в деревянном храме — совершенно потрясающий! И архитектура у него такая, знаете, она чисто русская такая, красивая! Очень красивый храмик! Тогда он был двухпрестольный. Потом уже в 90-е годы чаяниями тогдашнего ктитора храма, Михаила Петровича, который в моей жизни тоже очень помог мне, он как бы после моего не поступления в духовную семинарию еще в 85-м году до армии, он взял меня на работу в храм, вот, и после армии…
А. Пичугин
— А он был старостой?
Архимандрит А. Вылажанин
— Он был старостой. Тогда власть была у старост. Он очень много делал для этого храма. И по милости Божьей я очень любил и люблю и в этом храме я получил свой первый молитвослов. Тогда же, ведь знаете, вот сейчас огромное количество книг, литературы, которое — пожалуйста, читай, а народ не хочет читать, или выбирает. А о каком богословии?! О календаре-то мечта была — не достать! А молитвослов, не говоря о библии! Библия — это вообще что-то было запредельное!
А. Пичугин
— Книга 12 рублей стоила!
Архимандрит А. Вылажанин
— Да она стоила, Бог с ней, 12 рублей можно было найти, понимаете, а найти библию, чтоб купить за 12 рублей было невозможно. И я помню, у нас в Удельной, были такие в оргстекло сделанные листочки, отпечатанные на машинке с молитвами утренними и вечерними, и я как-то стою, переписываю для себя эти молитовки…
А. Пичугин
— От руки?
Архимандрит А. Вылажанин
— От руки! А как по-другому?! Почему в свое время было очень много рукописных акафистов еще. Не от того, что люди проявляли прямо такое благочестие, а просто взять негде было! И поэтому если ты хотел иметь акафист, надо было его потрудиться и написать.
А. Пичугин
— Мы напомним нашим слушателям, что в гостях у Светлого радио сегодня архимандрит Алексей Вылажанин, настоятель храма В Честь Святых Апостолов Петра и Павла в Лефортове, благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии. Переписанные акафисты от руки. Сейчас же открылся у отца Александра Абрамова, друга нашей радиостанции в храме в Крапивниках музей «Советский союз. Вера и люди» где как раз собраны все переписанные от руки акафисты, машинописные сборнички, библии, все, что именно от людей шло. Эта, действительно, вера «снизу», такая неофициальная. А Вы говорили про старост. Бытовало же мнение, ну, староста действительно был, староста был начальником в храме, это после реформы начала 60-х годов произошло, а бытовало мнение, что большинство старост — люди неверующие, что он держит в руках приход, но одновременно он является двойным агентом таким и государственных органов, и, соответственно, от церкви. Но я так понимаю по рассказам разных людей совершенно, в том числе, и Вашим, что так было далеко не везде, и были действительно верующие старосты, церковные люди.
Архимандрит А. Вылажанин
— Давайте начнем с того, что идеальных людей не бывает. К сожалению, как и в советский период, как и сейчас, в том числе, среди духовенства можно найти людей, которым можно было бы предъявить много-много разных… задать много разных вопросов и претензий предъявить. Грань веры, вот давайте оценку «верующий человек» — «неверующий» — это, наверное, его личное чувство…
А. Пичугин
— Нет, мы даже не про «верующий-неверующий»…
Архимандрит А. Вылажанин
— А по делам! Вы знаете, совершенно разные были…
А. Пичугин
— То есть, для кого-то это — просто работа. Кто-то ходил работать в проектные институты, а кто-то в храм.
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну, Вы знаете, два храма, они практически рядом находились, храм в Удельном, в который я ходил, храм совершенно недалеко, поселок Жилино, село Жилино…
А. Пичугин
— Люберецкий район…
Архимандрит А. Вылажанин
— Да, достаточно хороший храм, территориально они недалеко, но там два разных старосты. И в Удельном тоже разные старосты были. То есть, в одном ничего не делали и батюшке не давали ничего делать, и сами ничего не делали. А в Удельной вот при Михаил Петровиче, по крайней мере, он был жесткий человек. Он живой, слава Богу, дай Бог ему доброго здоровья. Конечно, сейчас он уже не староста, но он сумел в советский период газифицировать церковь, учитывая, что это — деревянный храм, надо было делать постоянный ремонт, то есть, поменять брусья в венцах храма — это тоже сложно!
А. Пичугин
— Домкратить все это!
Архимандрит А. Вылажанин
— Он сделал под храмом помещение, что было тоже достаточно сложно, углубил подвал, сделал там ризницу, прачечную, что-то еще там было. Он построил сторожки, он построил дом для священников, пусть он тогда небольшой был, но это советское время, это конец 70-х — начало 80-х, когда не давали ничего строить! У него храм был в идеальном состоянии. Он построил крестильный храм отдельно стоящий, что было практически невозможно по тем временам! То есть, человек много делал! Да, он был жесткий. Да, он мог кулаком по столу ударить где-то, мог батюшке, наверное, что-то высказать…
А. Пичугин
— Ну, если бы не мог ударить кулаком по столу, он бы не построил все это!
Архимандрит А. Вылажанин
— Но Бог ему судья, Вы знаете, по крайней мере, ни до него столько не делал никто, ни после него. Я не помню, что кто-то столько сделал. А во всем остальном, конечно, Бог судья каждому из нас. Судить, насколько верующий-неверующий… По делам. Понимаете, храм процветал. Но тогда и возможности, наверное, были…
А. Пичугин
— А из советских старост выходили священники?
Архимандрит А. Вылажанин
— Мне сложно сказать…
А. Пичугин
— Вы не знаете таких примеров?
Архимандрит А. Вылажанин
— Да, мне сложно сказать. Но, как правило, Вы знаете, в то время уже были люди немолодые, это в основном были женщины, соответственно, они в священники идти не могли. А мужчины — тоже, как правило, уже люди были пенсионерами, уже в достаточно серьезном возрасте…
А. Пичугин
— То есть, направляли на эту работу людей уже, в основном, пенсионного возраста…
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну, мне сложно сказать. Кого-то направляли, кто-то там был, поэтому…
А. Пичугин
— Про отца Виктора Шаповальникова хотели поговорить с Вами. Еще перед началом программы обсуждали. Вы были знакомы, как я понимаю.
Архимандрит А. Вылажанин
— Был знаком, да!
А. Пичугин
— Это же удивительный священник!
Архимандрит А. Вылажанин
— Это был уже не первый священник, с которым я столкнулся, но был священник, который действительно очень сильно повлиял на меня, на мое внутреннее формирование.
А. Пичугин
— Прожив очень длинную жизнь.
Архимандрит А. Вылажанин
— 93 года, по-моему, отец Виктор умер.
А. Пичугин
— Да! И рукоположен еще в годы войны!
Архимандрит А. Вылажанин
— Он практически до последнего служил, совершенно потрясающая жизнь! Рукоположен в 43-м году в оккупированной Одессе. Человек из глубоко верующей семьи, архангелец(архангелогородец) такой, он сам с Архангельска. Вся его жизнь, знаете, свидетельство жертвенного служения. Где бы он ни был, он всегда всего себя отдавал служению церкви. Его сын Алексей, который не стал священником, но сегодня он живет в Америке, он преподает в семинарии, регентует хором, он и здесь регентовал. Вот когда его спрашивали, почему он не пошел по стопам отца, он сказал так: «Быть таким, как папа, я не смогу, а быть хуже — просто для меня очень высокая планка духовной жизни, отношения к святыне, отношения к богослужению, отношения к окружающим людям». И вот эта внутренняя жертвенность совершенно потрясающая была.
А. Пичугин
— А как Вы познакомились?
Архимандрит А. Вылажанин
— Он в свое время когда-то.. Как раз через этого вот Михаил Петрович, который старостой был в Удельной. Отец Виктор когда-то был настоятелем в Удельной, потом за его такую ревностное служение его изжили оттуда. Он много лет прослужил в Заозерье, добираясь туда.. Совершенно другой конец Московской области, куда он ездил служить из Кратово, где он жил. Вот они с Михаилом Петровичем были дружны. И тогда он меня впервые познакомил с отцом Виктором, и тогда у меня появилась возможность бывать в совершенно замечательном.. У них дом в Кратово был по благословению покойного патриарха Пимена, там благословил он ему устроить домовый храм, знаете, подпольный храм, который… В советское время домовый храм — это был нонсенс. Там собирались люди, которые были близки. Такие верные, которые приходили, в ком он был уверен. Потому что у отца Виктор было собрано огромное количество святынь, в том числе и икона «Умиление», которая сегодня хранится в Патриархии в Чистом переулке, перед которой молился преподобный Серафим Саровский, в свое время патриарх Пимен ему передал на хранение, и скамеечка той святыни, которая связана с преподобным Серафимом Саровским, они у него хранились в доме. Скамеечка, у которой он умер обожженный, тоже была. Образ святителя Николая, Феофаном затворником Вышенским написан, сегодня он на Выше находится, батюшка, когда монастырь открылся, передал его туда. И вот уклад жизни, понимаете, даже когда приезжал к нему, в повседневной жизни, он совершенно был церковным. Батюшка всегда был опрятен, батюшка всегда был дома в подрясничке. Если он куда-то выезжал, в нем чувствовался священник! Это была какая-то косовороточка аккуратненькая, сделанная, вышитая. Он не стеснялся никогда своего священнического делания, всего себя отдавал, совершенно потрясающий человек!
А. Пичугин
— Это еще школа другая и эпоха. У нас же очень немного священников дожило до наших дней, рукоположенных во время войны, до войны. И сейчас из служивших в военное и послевоенное время всего несколько человек осталось. Отец Матфей Стаднюк, наверное, почетный настоятель Елоховского собора, и еще несколько батюшек.
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну да, скажем так, которые, может быть, помнят послевоенные ближайшие годы — это отец Владимир Диваков, который, честно говоря, кладезь такой церковной жизни, воспоминаний о церковной..
А. Пичугин
— Он позже был рукоположен…
Архимандрит А. Вылажанин
— Все равно он, как раз ближе был к тем людям, которые через все это проходили, он, конечно, помнит, воспоминания о тех событиях, которые были, о тех людях, которые тогда его окружали — совершенно потрясающе, это тоже целая эпоха церковной жизни города Москвы. А отец Виктор, он, понимаете, за его ревностное служение его так бросало по просторам нашей родины!
А. Пичугин
— Да и в лагеря его бросало…
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну да, конечно! Знаете, его призвали служить в вооруженные силы в Бессарабию накануне начала войны. Соответственно, когда война началась, там было все оккупировано, они все в плен попали. Ему удалось бежать с плена чудом Божьим, в Одессе как-то реабилитироваться, легализоваться, поступить в семинарию. Найти матушку, жениться, рукоположиться там. Его назначили служить в Кишинев, соответственно, когда пришли освободительные войска с красной армии, то батюшка из Кишинева поехал в Сибирь в лагерь. Потом, милостью Божией, митрополит Николай Ярушевич составлял списки духовенства из лагерей, которых надо было, потому что храмы открывались, служить было некому…
А. Пичугин
— И он попал в списки?
Архимандрит А. Вылажанин
— И его направили куда? По месту жительства, в Архангельск, где, как батюшка вспоминал, говорит: «Служил недолго, до Крещения, когда зимой на Двину устроили крестный ход на Богоявление к иордани, которую приготовили, и, соответственно, уполномоченный говорит: «В 24 часа говорит покинуть территорию»..
А. Пичугин
— Хорошо, хоть не назад в Сибирь!
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну потом он попал в Ростов. Так поскитало, Господь в Ростов Великий.
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у «Светлого радио» сегодня отец Алексий Вылажанин, архимандрит, настоятель храма В Честь Святых Апостолов Петра и Павла в Лефортове, благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии. Мы вернемся в эту студию через минуту.
А. Пичугин
— Возвращаемся в студию «Светлого радио» напомню, что сегодня вместе с нами и с вами в программе «Светлый вечер» архимандрит Алексий Вылажанин, настоятель храма В Честь Святых Апостолов Петра и Павла в Лефортове, благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии. Так, отец Виктор Шаповальников попал в Московскую область через какое-то время. Он там, в Рязани служил, я знаю…
Архимандрит А. Вылажанин
— После Рязани, да, к сожалению, когда не сложились отношения после назначения митрополита Симона на Рязанскую кафедру, как-то у них, не знаю, что-то не сложились отношения, и тогда будущий патриарх уже был митрополитом Крутицким и Коломенским, по-моему, или как бы уже не был патриархом.
А. Пичугин
— Митрополит Симон — тоже целая эпоха в жизни Рязанской области!
Архимандрит А. Вылажанин
— Да-да! Не только Рязанской области, вообще — русской церкви! И насельник Троице-Сергиевой лавры, и инспектор…
А. Пичугин
— Я с ним шапочно был знаком когда-то…
Архимандрит А. Вылажанин
— Я с ним тоже пересекался, не очень часто, но сегодня Господь дает возможность служить под началом его воспитанника, владыки Саввы, который, конечно…
А. Пичугин
— А! Он же келейником был!
Архимандрит А. Вылажанин
— Да, он был келейником, он до последнего момента был рядом с владыкой, это тоже очень важно! У нас, знаете, когда мы в здравии, в славе, рядом с нами всегда очень много разных людей. А когда мы в немощи и никому не нужны, рядом никого нет. Владыка Савва был до последнего рядом с владыкой..
А. Пичугин
— А как под его началом Вы служите? Он же управляет викариатством Новых территорий, эти присоединенные к Москве.
Архимандрит А. Вылажанин
— Новых территорий, Юго-Восточное викариатство.
А. Пичугин
— А! Вы в него входите!
Архимандрит А. Вылажанин
— Он управляет двумя викариатствами, Юго-Восточным…Но в любом случае, это были люди, у которых была глубокая вера, которая распространялась не только на их пребывание внутри церкви, но и в бытовом плане они были настолько искренни, просты, настолько чувствовался уклад религиозный жизни и дома — это тоже очень важно! Причем, люди с хорошим чувством юмора всегда были. Они могли и пошутить, но это были не скабрезные шутки, это были хорошие, добрые, причем назидательные, как правило, всегда. Конечно, тот эталон, который задан, к которому очень хочется стремиться, но иногда кажется, совершенно недостижимым. Вот это — пример пастырского служения. Конечно, огромная роль и огромное уважение и любовь, которую я испытываю, слава Богу, к ныне здравствующему священнику, отец протоиерей Дамиан Круглик, келейник города Москвы. Как раз, это был первый настоятель, с которым я соприкоснулся, будучи прихожанином Удельнинского храма.
А. Пичугин
— А он тоже был там настоятелем?
Архимандрит А. Вылажанин
— Он был настоятелем там до перехода в город Москву. Я тогда еще совсем молодым мальчиком пришел к нему. Он был первый священник, которому я исповедовался. Его семья, его отношения в семье — они очень сильно на меня повлияли, и всегда было желание подражать, потому что батюшка всегда был такой подтянутый, с замечательным голосом, чего Господь мне не дал. С прекрасным слухом и голосом, поэтому и хор хороший был, он понимал и понимает в церковном пении, в музыке. Опять же, внутреннее воспитание, внутренняя составляющая, жизнь в Боге, жизнь в церкви. Умение сочетать в себе и религиозность, и светскость, все в определенной мере, но никогда не поступаясь, прежде всего, принципами своего священнического служения, своего сана. Это очень важно!
А. Пичугин
— А как это удавалось сделать в советские годы? В самые тяжелые? Потому что и отец Виктор служил в хрущевские, да и в сталинские он же тоже, получается, служил? И отец Дамиан тоже рукоположен в постхрущевские сразу времена. А как удавалось совмещать это осознание себя, в первую очередь, как священника и огромное это давление на священнослужителей и на церковь?
Архимандрит А. Вылажанин
— Вы знаете, наверное, здесь сложно сказать мне. Это мог бы ответить на это человек сам, который… Как это можно было совмещать? Ведь не зря же «благодать, немощная врачующая и оскудевающая восполняющая..». Конечно, благодать Божья укрепляет и дает силы и возможность. Конечно, отец Виктор вспоминал, как и детей до полусмерти избивали, когда из школы возвращались домой.
А. Пичугин
— За то, что сын попа условно?
Архимандрит А. Вылажанин
— За то, что он сын попа был, конечно! Когда он служил в Сасово, он вспоминал об этом, были такие. Но, несмотря ни на что, они жили церковью, они жили Богом. И Господь укреплял, Господь помогал, и все люди, в общем-то, остались и дети верующими. Да, может быть, никто не пошел по его стопам и не стал пастырем, но они остались все в церковной ограде, это тоже очень важно. У отца Дамиана, слава Богу, два сына, один — священник, другой — дьякон. Дочка тоже замужем за священником. То есть церковный класс. Совершенно потрясающая матушка Лия у него, трепетное отношение друг ко другу, необыкновенное. А дальше уже вот батюшка давал мне рекомендацию в семинарию в 1985 году, уговаривал не поступать, потому что говорил: «Все равно не поступишь!» До армии тогда не принимали, это сейчас у нас принимают молодых и юных совсем, а тогда до армии не принимали, но я со своим упрямством. Он мне дал рекомендацию, я, конечно, не поступил. Потом приехал к нему, он говорит: «Может быть, и к лучшему, теперь, по крайней мере, в Афганистан не возьмут!» В Афганистан не взяли, два года в Баку. Благодаря молитвам отца Дамиана и усердием, наверное, мне удалось познакомиться еще с одним человеком, который круто повлиял на мою церковную жизнь, это — владыка Питирим.
А. Пичугин
— Да, вот сейчас про него подробнее поговорим!
Архимандрит А. Вылажанин
— Потому что рекомендация отца Дамиана была к работе у владыки Питирима, и после армии, когда я вернулся, он напомнил владыке о том предложении, которое владыка в свое время через отца Дамиана сделал мне…
А. Пичугин
— Про «уговаривал не поступать в семинарию» — это я вспоминаю в недавно вышедшей книге отца Владимира Лапшина, тоже замечательного московского священника, он там вспоминает, как его отец Александр Мень уговаривал не поступать в семинарию, говорил: «Ну зачем тебе? Ты сейчас, у тебя положение гораздо лучше — 80-е годы, начало, да, на дворе — чем если ты поступишь, закончишь, станешь священником». Вот что ты можешь делать!
Архимандрит А. Вылажанин
— Нет, здесь совсем про другое!
А. Пичугин
— Да, но вот видите, разные грани времени!
Архимандрит А. Вылажанин
— Здесь не было вопроса о том, что не поступать в семинарию, а поступать до армии, потому что тебя все равно не примут, какие бы знания у тебя не были, потому что, к сожалению, опыт церковный был такой, что поступали, принимали.. Со мной сейчас служит отец Александр Филимонов, вот он уже из семинарии попал тогда в армию. Давление было! Бросали из части в часть и всячески… Чтоб не было этого давления на тебя… Потому что были случаи, когда люди в семинарии поступали, шли в армию служить, а потом просто уже не возвращались в семинарию. Не могли преодолеть того давления, которое было. К сожалению, такое тоже было. Поэтому он так и говорил. Действительно, не поступил, но уже, по крайней мере…
А. Пичугин
— А зачем Вы пошли пробовать, если знали, что все равно не возьмут?
Архимандрит А. Вылажанин
— Все-таки хотел попытаться.
А. Пичугин
— А вдруг?
Архимандрит А. Вылажанин
— А вдруг. А потом всегда говорил так, что: «Ну, когда я буду поступать после армии, это будет уже второй раз, что я поступаю!»
А. Пичугин
— Митрополит Питирим!
Архимандрит А. Вылажанин
— Митрополит Питирим — совершенно замечательный человек!
А. Пичугин
— А как Вы познакомились? А! Вам дали рекомендацию, Вы пришли в Издательский отдел.
Архимандрит А. Вылажанин
— А отец Дамиан, они преподавали вместе, по академии знал владыка Питирим, и он приезжал в Издательский отдел, отец Дамиан там курсы вел для сотрудников Издательского отдела.
А. Пичугин
— Ну наверняка Вы раньше были знакомы, ну, по крайней мере, митрополита Питирима знала вся церковь!
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну знаете, я — мальчик сельский, областной был. В Москву ездили не так часто. Это московские прихожане, которые они в Москве крутились, везде ходили…
А. Пичугин
— На улице Нежданова…
Архимандрит А. Вылажанин
— А для меня вот издалека увидеть святейшего покойного в Богоявленском соборе… Владыка Питирим. Первый раз я его увидел на постриге тогда еще, вот теперь уже игумена Иосифа Дьяченко, Троице-Сергиевой лавры, как раз в 1985 году его постригали, а мы были абитуриентами, мы пошли на постриг, я увидел впервые владыку Питирима.
А. Пичугин
— Человека с большими усами!
Архимандрит А. Вылажанин
— Но это совершенно замечательный, потрясающий!
А. Пичугин
— Образ очень запоминающийся!
Архимандрит А. Вылажанин
— Усы, борода, Вы знаете, благородство, которое в нем было внешнее, это совершенно потрясающе. Я конечно думать тогда не мог, мечтать не мог, что я буду рядом с этим человеком служить, что я буду рядом работать у него. Но после армии я к нему попал, пришел к нему через какое-то время с вопросом о монашеском постриге, на что владыка сразу дал свое благословение. Он меня постригал в монашество, он меня рукополагал в дьяконы. Он мне давал первое монашеское послушание, когда мы брали у государства Иосифо-Волоцкий монастырь. Помню, как на грузовике вывозили музей, который там филиал был.
А. Пичугин
— Это советские еще годы?
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну это 89 год. Передали монастырь.
А. Пичугин
— А служили Вы где тогда?
Архимандрит А. Вылажанин
— А только рукоположили меня в 1989 году. Владыка постриг в 1989 году, рукоположил и направил как сотрудника отдела, членом комиссии по приемке монастыря от государства церкви.
А. Пичугин
— А дьяконом Вы служили где-то там в монастыре?
Архимандрит А. Вылажанин
— При владыке. А потом в семинарии. А потом на приход направили служить.
А. Пичугин
— Это уже когда в священника рукоположили?
Архимандрит А. Вылажанин
— Еще будучи дьяконом. Вызвали в Московское епархиальное управление. Тогда знаете, начало 90-х годов, огромное, массовое после тысячелетия крещения Руси, прошло уже массовое открытие храмов и монастырей, жуткая нехватка духовенства была. Конечно, пытались рукополагать всех подряд и когда люди были чуть-чуть церковные, тогда и сторожей, и истопников храмовых рукополагали очень много, не говоря о тех, кто отучился в семинарии год или два, всячески пытались… Люди имеют какое-то понятие, вот тогда пришлось перевестись на заочное, меня направили на служение.
А. Пичугин
— Покойный отец Михаил Шполянский вспоминал, ну это, правда, на Украине дело было, но все равно интересен этот факт. Когда он только пришел в храм молодым человеком, он уже женился на тот момент, и его заметил архиерей, который по случаю почему-то служил в этом никогда не закрывавшемся храме. Он вышел на амвон, оглядел храм, понял, что в храме только два молодых человека, ну там, в основном, бабушки, их много. Он поставил их на амвон и сказал: «Хотите, я вам их рукоположу на следующей неделе в дьяконы и священники?» И они, конечно, сразу говорят: «Да, владыка, хотим!» И ребята тоже говорят: «Да, владыка, хотим!» Но что-то, говорит, слава Богу, он об этом забыл, и через неделю не приехал и не рукоположил, а то мое священство началось лет на 10-15 раньше. Но на тот момент я сам только несколько месяцев как первый раз переступил церковный порог, а меня уже собираются рукополагать.
Архимандрит А. Вылажанин
— Ой, ну знаете, мы когда молодые все, нам всего хочется. Когда мы иподьяконы, нам хочется побыстрее стать дьяконом. Когда мы становимся дьяконами, нам хочется встать у престола священниками. А я так оглядываюсь на пройденный свой путь, может быть, для кого-то большой, для кого-то не очень.. Все в жизни очень относительно, потому что с такими столпами, как отец Матфей Стаднюк, отец Владимир Диваков и я, мальчишка. А для кого-то, может быть, только пришедших на священническое служение, человек уже с каким-то опытом…
А. Пичугин
— Про митрополита Питирима все-таки! Мы очень много о нем в последние годы слышим, и фильмы, и книги выходят. Его книга вышла лет 10 назад, очень интересная. Но личные все равно воспоминания всегда интереснее, потому что одно дело — Издательский отдел — это одна грань его жизни, служения, об этом много говориться, а вторая — то, с чего мы начинали — Волоколамский район, Шаховской район. Эти деревни и села, в которых он там сам в сапогах каких-то по грязи ходил от автобуса, и не везде машина проедет, и…
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну первая встреча, которую вспоминала в Песках покойная Надежда Прохоровна, которая пришла туда во время войны совсем еще юной девочкой и всю жизнь, больше шестидесяти лет прожила при этом храме. Поначалу тогда наставляли ее монахини бородинские, которые там жили после закрытия монастыря. А потом она уже стала, к ней народ стал приходить, не как к старице, а как человек, который всю жизнь прожил при храме, который всю жизнь посвятил храму. Она не была замужем, у нее не было детей, и она всю жизнь отдавала себя тому замечательному храму в Песках, который был. Так вот она вспоминала: зима, по тем временам дом церковный, все замело. Вечером света нету, электричества нету. Стук в дверь. Темно. «Кто?» «Открывайте, говорит, это я, говорит, епископ Волоколамский!» — владыка на лыжах приехал. Вот. Там совершенно другая атмосфера была. Там была семья. Мы одни из тех немногих иподьяконов, которые по тем временам вместе с владыкой выезжали с ночевкой, то есть, владыка мог и с утра приехать, и с вечера, но в Пески всегда с вечера, и за несколько дней до этого владыка уезжал, очень любил там отдыхать, там его никто не доставал. Там был абсолютный покой, потому что пробраться туда и добраться было практически невозможно, надо было проявить подвиг такой. Ну и соответственно, мы тоже выезжали с вечера, и была возможность такого общения за ужином, когда собирались, рассказывали какие-то истории, владыка вспоминал, рассказывал. Общение вообще друг с другом — оно совершенно другое было. То есть, была семья, это очень важно было!
А. Пичугин
— А скучаете по тем временам?
Архимандрит А. Вылажанин
— Да, безусловно! Только вот я хотел сказать, что все мы к чему-то стремимся, хотим, а когда оглядываемся назад, самое счастливое время было как раз это иподьяконство, когда ты, в общем-то, в принципе, ни за что особо не отвечал, но был рядом с такими людьми, которые для тебя до сих пор остаются огромным авторитетом и примером для своего служения. Владыка сочетал в себе веру, которую он не показывал, как бы это не выставлялось на показ, внутреннее духовное, молитвенное какое-то делание. Казалось, достаточно светский, достаточно такой свободно общался с людьми совершенно разными, но при всем при том, человек глубокой веры и молитвы. Он в себе умел это сочетать. Просто после его смерти как-то мне в его келье в той же в Песках, перебирая книги владыкины, в молитвослове, в каноннике пометочки сделанные его рукой, то есть, это — не просто книга, которая стояла на полке, а это — та книга, которой он пользовался, приезжая в Пески.
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у «Светлого радио» архимандрит Алексий Вылажанин, настоятель храма святых апостолов Петра и Павла в Лефортове, благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии. А из тех людей, которые при владыке Питириме служили в районе Волоколамска, Шаховской кто-то еще служит там, в тех храмах?
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну, во-первых, там сын отца Николая Попова, многолетнего настоятеля храма на Возмище тоже после того, как отец Николай оттуда ушел, его сын, который там родился и вырос, отец Константин Попов сегодня служит в Спирово, это недалеко от Иосифо-Волоцкого монастыря, совершенно потрясающий огромный храм, где находится скульптурный образ святителя Николая, Никола Можайский, очень известный в Волоколамске, он там служит.
А. Пичугин
— А в Песках, про которые Вы говорите?
Архимандрит А. Вылажанин
— Нет, в Песках нет. Из тех, кто помнит владыку Питирима, кто непосредственно там живет, сегодня уже никого не осталось. Остались прихожане, которые ходят, помнят, но, наверное, единственное место, которое хранит место о владыке Питириме — это как раз отец Константин Попов, который служит в этом чудесном храме, о котором владыка тоже много всегда проявлял внимание, заботу. О каждом храме Волоколамского благочиния. О ремонте, о быте священников, о строительстве церковного дома какого-то владыка всегда материально помогал, всегда давал возможность как-то развивать церковную жизнь, всегда поддерживал.
А. Пичугин
— А Вы с такой теплотой говорите о тех временах, но ведь правда, мы об этом в начале программы тоже с Вами рассуждали. Времена-то были тяжелые, сначала советское время, потом 90-е, церковь возрождается, но 90-е, мы помним, тоже были очень тяжелые в жизни страны.
Архимандрит А. Вылажанин
— Они были тяжелые в жизни страны, они были достаточно свободные для церкви, понимаете?! Церковь, казалась, на подъеме, на гребне волны такой идет…
А. Пичугин
— Хотя и денег нет на реставрации, все служат в руинах!
Архимандрит А. Вылажанин
— ну 90-е годы-то почему? Тогда все-таки появлялись спонсоры…
А. Пичугин
— Где как…
Архимандрит А. Вылажанин
— Где как, везде по-разному, абсолютно. Все-таки сейчас гораздо сложнее, чем в 90-е годы было, в плане материального, найти благотворителя, который тебе помогал бы.
А. Пичугин
— Сейчас сложнее? Ну а просто где-то в Подмосковье, может быть, чуть лучше, в Москве тоже. Но и на моих глазах восстанавливались храмы в 90-е годы, и я помню, что в нулевые эта реставрация пошла гораздо быстрее, а в 90-е они многие долгие годы стояли в руинах, а священник зачастую отапливал какой-то печуркой зимой храм, а где-то чуть дальше — так до сих пор это все продолжается!
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну опять, все зависит от места, от места, от личности священника в том числе!
А. Пичугин
— А не всегда от личности священника! Когда маленькая деревушка где-нибудь на окраине Ярославской области…
Архимандрит А. Вылажанин
— Вы знаете, все-таки зависит от личности священника!
А. Пичугин
— Конечно, зависит безусловно, но….
Архимандрит А. Вылажанин
— Когда отца Серафима Тяпочкина назначили на его приход, он тоже приехал, к сожалению, глухое село, храм с протекающей крышей, в советское время, когда ничего нельзя было делать. А молился человек, и Господь все управлял. И люди ехали, и ремонт начал делать. Когда ты живешь церковной жизнью, когда ты стремишься к этому, когда ты пытаешься… Не пытаешься из себя что-то показать, а ты вот есть ты такой, ты живешь этим. То народ это очень чувствует. Ты молишься — народ чувствует, что ты молишься. А если ты ищешь причину для того, чтобы не делать… Я помню, Издательский отдел на меня очень сильно повлиял. Те люди, которые там работали помимо владыки Питирима как бы вот, какие-то, как я их называю, «тетушки из бухгалтерии», о которых у меня совершенно потрясающие воспоминания. И уже будучи священником, получив назначение на приход, где ни окон, ни дверей не было, а ноябрь месяц, окна как-то пленкой затянули. А какой литургии — ни отопления, ничего нету — можно было говорить? На улице мороз, ну и время к Крещению, Крещенские праздник, приезжаю к ним в отдел какой-то литературки взять перед праздником, говорят: «Ну ты как, будешь литургию служить на Крещение?» Я: «Какая литургия?! Ну вы что! Ничего нету!» «Как же можно воду без литургии?»
А. Пичугин
— Дары в чаше замерзают!
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну примерно так и было!
А. Пичугин
— Я читал описание, как служили в начале 90-х люди, у которых реально, священники, у которых…
Архимандрит А. Вылажанин
— Ну, слава Богу, не замерзали у меня, но облачение на пальто, и в валенках служили. Потому что печка, буржуйка, которая стояла в алтаре… Но опять, «алтарь» — очень относительно все это было. Стояла в алтаре — она больше коптила, чем давала тепло. Держали-то ее только для того, чтобы угля зачерпнуть в кадило из нее…
А. Пичугин
— Такие недавние по нашим меркам времена!
Архимандрит А. Вылажанин
— Да-да! Но я хотел-то сказать о чем: они мне говорят: «Как же без литургии-то можно воду-то освящать! Нельзя, надо служить!» Я, что-то так, молодой мальчишка, затылок почесал, говорю: «Наверное, надо действительно служить!» Поехал тут же, пошел в епархиальное управление, Погодинский, Новодевичий монастырь, пошел, написал прошение на антиминс, мне выдали антиминс, и я в сочельник Крещенский служил уже первую литургию через два месяца после назначения на эти руины. С тех пор в начале по выходным служили, потом понял, что неся послушание еще и в Москве под руководством тогда митрополита Кирилла в отделе внешних церковных сношений, сейчас — связей. Надо было еще одного священника. Появился второй священник, получилось большее количество. В результате, когда я оттуда уходил, там были ежедневные службы, у нас было три человека в штате, поэтому, когда человек молится, служит, Господь все потихонечку управляет, Господь никогда никого не оставляет.
А. Пичугин
— В Вашем нынешнем храме Петра и Павла в Лефортове, наверняка, тоже есть традиции, он же не закрывался никогда? И старые прихожане и прихожанки, которые в этот храм десятилетиями ходят. Тоже интересно наверное. Или уже нет, не осталось почти никого?
Архимандрит А. Вылажанин
— Остались единицы. Остался Николай Федорович Маньков, который в юности, можно сказать, от крещения своего до сегодняшнего дня является прихожанином этого храма. Когда он вырос, он поступил в семинарию, был иподьяконом митрополита Никодима, но все время посещал этот храм, как будто он еще что-то хранит, что-то помнит, что-то вспоминает. Ну, есть там матушка схимонахиня Александра, которая тоже еще со времен отца Матфея Стаднюка где-то, наверное, середина 70-х…
А. Пичугин
— Он там в 70-х, 60-х еще даже…
Архимандрит А. Вылажанин
— С тех пор, как пришла, с тех пор она, слава Богу, здравствует. Но тоже уже возраст такой, девяносто с лишним лет. А так сказать, что… Мы живем обычной церковной жизнью. Мы служим по традиции акафист, как в свое время завели, перед Почаевской иконой Божьей Матери по пятницам. Это — то, что мы делаем, не опускаем этого. Поэтому… А каких-то особых таких традиций…
А. Пичугин
— Нет, не ваши даже традиции… Но хотя да, традиции, которые сквозь годы прошли в Петропавловском храме. И прихожане, видите, Вы говорите, что уже практически и не осталось никого.
Архимандрит А. Вылажанин
— Дело в том, что, знаете, открывается очень много храмов.
А. Пичугин
— И кому-то ближе туда ходить.
Архимандрит А. Вылажанин
— Да, очень многие… У нас же иногда бывает… Все же, к сожалению, к глубокому сожалению, нам это видимое такое представление о том, что у нас огромное количество людей сегодня пришло в храм. К сожалению, в большей степени даже рассредоточились те, которые когда-то ходили. Если раньше в Петропавловский храм, как и во многие другие московские храмы, невозможно было войти в какие-то значимые праздники, да и просто в воскресные дни, то сегодня в большинстве из них совершенно полупустые храмы стоят. Поэтому и люди, старички, которым стало удобнее ездить, если раньше приезжали из Перово, еще откуда-то из достаточно дальних районов в храм, потому что… Сегодня они, если кто-то и жив, уже ему тяжело преодолевать расстояния, метро рядом нет, надеемся, сейчас все-таки откроется скоро станция новой ветки.
А. Пичугин
— Спасибо, да, нам уже пора заканчивать нашу программу. Посмотрели мы немного туда, в сторону советской церкви. Действительно, интересное время было…
Архимандрит А. Вылажанин
— Вы знаете, это было жертвенное время, это очень важно! Момент, о котором мне очень бы хотелось сказать, Алексей, о том., что мы тогда с радостью шли в храм, тогда люди ждали богослужения. Сегодня, к сожалению, это — обременение для нас, для православных. Мы, понимая, что приближается праздник, мы не ждем этого праздника, а думаем о том, что: «Опять воскресный день, опять надо будет идти в церковь, опять я не отдохну…» А тогда люди успевали. Тогда они успевали и дома делать, и на работе работать, и в храм Божий с радостью шли. Вот это — огромное счастье, которого… К сожалению, жертвенности вот этой, которая сегодня она во многом утрачена. Я не только в нашем храме, но и во многих-многих других.
А. Пичугин
— Напомним, что архимандрит Алексий Вылажанин, настоятель храма В Честь Святых Апостолов Петра и Павла в Лефортове, благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии был гостем программы «Светлый вечер». Прощаемся с вами, всего хорошего и будьте здоровы, до свидания!
Владу Бунину нужно лекарство, чтобы побороть рак крови
Поделиться
Владислав и Елена познакомились в зимний день в одном из парков Воронежа. Он подхватил её за руку на скользком склоне, чтобы девушка не упала — с этого началась их дружба. С тех пор прошло уже 10 лет, за это время пара поженилась, и у них родился сын. Жизнь молодых людей была наполнена радостью и семейными хлопотами. Влад собирался построить загородный дом, чтобы быть с родными ближе к природе. Но болезнь никогда не считается с планами.
Не так давно самочувствие молодого человека стало стремительно ухудшаться. И на обследовании в больнице ему сообщили о тяжёлом диагнозе — онкологической болезни крови. Уютные семейные ужины, совместные прогулки и активный отдых — обо всём этом пришлось позабыть. Теперь Владислав всё время проводит в больничной палате, Лена часто его навещает, а сына он видит только по видеосвязи. Однако супруги не теряют надежды, что Влад скоро поправится и вернётся домой. Они признаются, что болезнь сделала их ещё ближе. Слова о любви звучат чаще прежнего, и каждая встреча, как праздник.
Сейчас Владислав находится в активной стадии лечения. Чтобы победить рак крови, ему необходим дорогостоящий препарат, который лишает вредоносные клетки возможности расти. Это ключевой шаг к ремиссии. Но семья молодого человека не в силах оплатить весь курс самостоятельно.
Помочь Владиславу Бунину пройти лечение и вернуться к родным можем мы с вами. Сбор для него открыт на сайте фонда «ДоброСвет».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Роман «Авиатор» — исторический контекст». Анастасия Чернова
Поделиться
Гостьей программы «Исторический час» была писатель, кандидат филологических наук, доцент Московского государственного университета технологий и управления имени К. Г. Разумовского Анастасия Чернова.
Разговор пойдет о романе Евгения Водолазкина «Авиатор», как через фантастическую судьбу персонажа этого романа показано изменение людей и общества после революционных событий в России в начале ХХ века, как на месте Соловецкого монастыря возник один из самых страшных лагерей для заключенных и как даже в после падений человек может снова обрести себя через покаяние и обращение к Богу.
Все выпуски программы Исторический час
«Паломничества в современной России». Юрий Минулин
Поделиться
Гостем программы «Вечер воскресенья» был руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии, руководитель паломнической службы «Радонеж» Юрий Минулин.
Мы говорили с нашим гостем о его пути к вере, об интересных людях, повлиявших на этот путь, а также о том, как еще в советские годы он начинал организовывать экскурсии, связанные с религиозными темами, как создавались различные паломнические маршруты и как они развиваются и меняются сегодня.
В начале выпуска — воспоминания о первой экскурсии по московским местам, связанным с Патриархом Тихоном, организованной в 1989 году. Юрий Минулин говорит о том, как экскурсионная деятельность переросла в паломничества, вспоминает церковную молодёжную среду 1970–1980-х годов, чтение Евангелия, участие в богослужениях и поездках.
Обсуждается различие между паломничеством и религиозным туризмом, участие церковных инициатив в туристическом сообществе, создание школы экскурсоводов, развитие маршрутов по России и за её пределами.
Во второй части — рассказ о поездках в Торопец, на Соловки и Синай, о музеях и школах, связанных с именем Патриарха Тихона. Завершается выпуск воспоминаниями о встречах с отцом Иоанном Крестьянкиным и Патриархом Алексием II, о поездках на Синай и соловецкий остров Анзер и о том, почему у каждого паломничества должна быть вершина — и ею должна быть Литургия.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
Диакон Игорь
— И я, диакон Игорь Цуканов. Как всегда, в это время мы говорим с нашими гостями в студии на тему «Христианин в обществе», и сегодня у нас в студии очень интересный гость, с которым можно поговорить на очень большое количество потрясающе интересных тем. Это Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», которая существует в этом году, я так понимаю, 36 лет, она отмечает своего существования. Также Юрий Ахметович руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии, и в качестве такой преамбулы еще скажу, что вот служба «Радонеж», паломническая служба «Радонеж», мы сейчас не про радио говорим, а про паломническую службу. Она существует, как я уже сказал, 36 лет, и возят паломников по какому-то широчайшему спектру направлений. Это далеко не только Россия, хотя, конечно, это в первую очередь Россия, но это и Израиль, и Сербия, и Греция, и Грузия, и даже Египет, и даже Китай, насколько я, так сказать, ознакомившись с сайтом, выяснил. Юрий Ахметович, добрый вечер! Христос воскресе!
Ю. Минулин
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели!
Диакон Игорь
— Первое, с чего хотелось начать наш разговор, когда я некоторые ваши интервью читал, готовясь к интервью, к сегодняшнему, к беседе нашей, я обнаружил, что служба-то ваша начиналась в 1989 году с того, что вы организовывали экскурсии по местам, связанным со святейшим патриархом Тихоном, по московским местам, связанным с его служением, с его жизнью. И мне хотелось спросить, а какую роль играет Святейший Патриарх, святой Патриарх Тихон в вашей жизни вообще? Я так по многим вашим замечаниям во многих ваших интервью понял, что это для вас человек, ну, важный не только потому, что с него началась служба «Радонеж», по многим причинам. Правильно я понял?
— Да, вы правильно поняли. Ну, надо сказать, что я по образованию учитель истории. Для меня история и жизнь общества — это не пустые слова, а это жизнь человека и его деятельность в том многообразии, которое может быть в жизни каждого человека. Когда я учился, я пришел в церковь. Это было в последние, скажем так, года моей учебы в школе. Это был 1978 год. Пришел в Богоявленский собор. Мы со своим другом удрали из школы и поехали в Троице-Сергиеву Лавру. Там нам встретился один человек и сказал, а у нас скоро пост. Возьмите конфетку и вы можете, потом это есть уже нельзя. Я не понял, почему это так, а он мне говорит: а пойдем на молебен. Я впервые пошел на молебен. Это 78-й год. Это обычный мальчик из советской школы. Мы пришли в подклет Успенского собора, где покоится Алексей Первый и многие другие. Сейчас уже там покоится Патриарх Пимен, 35 лет, которому было совсем недавно. И там был молебен. Нас окатили водой. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: а что это такое? Говорят, благодать. Так мы и решили. Вот понимаете, в следующую субботу я пошел в храм. Что это был за день, я только помню, что март. И так все началось. Ну вот интересно, вы спросили ведь о патриархе Тихоне. Потом была очень интересная христианская среда, людей, молодежи, которая читала Евангелие все 80-е годы. И мы как-то возрастали друг с другом и ездили по святым местам. С матушкой Иулианией, тогда Марией Каледой, или с Васей Каледой, или с кем-то еще мы отправлялись туда-сюда, я очень многих видел тогда, встречал, это были активные люди, это были живые люди, с ними было интересно общаться. Ну вот и еще очень важным моментом являлось, конечно, такое образовательное направление. Ты должен учиться. Вот вся среда: ты должен учиться. Плохо ли ты учился в школе? Хорошо, это не имело значения. Самое главное, ты должен дальше учиться. И вот это образование, это заставляет человека учиться и в христианской среде, в общем-то, в полуподпольной. Самиздат никто не отменял, всё, у меня есть ещё книги, куча самиздата ещё. Вот. На Соловках я их храню. И дело в том, что вот таким образом мы как бы подошли, что нужно учиться, и я поступил в институт, поэтому не смог ходить в Богоявленский собор. Мой институт был совсем рядом, и Крупский педагогический, потому что там ходило много наших преподавателей, могли увидеть, могли отчислить, и много такого. Но вот с этого момента история, она стала, ну скажем, акцентироваться. Она стала реальностью. И надо сказать, что и 80-е, и даже 90-е годы, да и сейчас, всё это для меня живое действие. Действие нашей жизни, и то, как ты к ней относишься, то, как ты в ней живёшь. И вот когда встал вопрос о... Что же мы можем сделать в год тысячелетия Крещения Руси? Я пришел к отцу Кириллу, тогда Кирилл Глебович Каледа, просто Кирилл, мой друг, говорю, Кирилл, а мы можем сделать экскурсию? Почему экскурсию, я могу объяснять, но это длинно, не надо сейчас.
Я уже закончил курсы экскурсоводов, к этому моменту, в 88 году. Он говорит: а как это делать? Я говорю, у тебя есть материал, у меня есть знакомый методист, мы это все можем сделать. А как? Ну, если есть Пушкин в Москве, есть Лермонтов в Москве, Маяковский, почему не может быть Патриарха Тихона в Москве? И в 89-м году, в октябре-месяце, прошла первая экскурсия. Но какая большая была радость, что в это же время, 9 числа октября, был канонизирован Патриарх Тихон. Я не буду рассказывать всей истории, как это происходило и что. Это не моя деятельность в данный момент. Кто-то знает больше, пусть он и расскажет. Самое главное, что мы к этому подошли. Мне иногда нравится выражение «думайте иначе». Ну почему не может быть вот так же? Но самое интересное и важное, что для общества советского это было нужно. У нас первые экскурсии происходили так. Люди приезжали из, ну, скажем так, из какого-то НИИ или завода, у них была экскурсия, потом ресторан, а потом театр на Таганке. Вот сначала они ездили на Таганку, потом они начали ездить на наши экскурсии. Мы провели их 150 экскурсий за год.
Это очень большое количество. Это великолепно. И надо отдать должное. Вот когда вы спросили, для меня это стало исследованием церковной жизни, исследованием себя, исследованием отношения к тем событиям, которые в нашей жизни происходили. Затем я закончил институт и написал дипломную работу «Практический опыт Патриарха Тихона. Русская Православная церковь от февраля 17-го до ноября 17-го». Вот и всё. И её утвердили в 90-м году. Я благодарен нашему преподавателю, который жив и здоров сейчас, и преподает в том же вузе, Ольга Владимировна Розина, которая это разрешила. А наш деканат, ну, ректор учебный совет пропустил.
Диакон Игорь
— То есть это об избрании как раз в том числе святителя Тихона на патриарший престол.
Ю. Минулин
— Ну, практически да. Оппонентом был Цыпин.
Я пошел, попросил, а они утвердили. И вот когда вы говорите, как происходило, вот не случайно следующим этапом было появление, например, как появилось наше знакомство с обществом «Радонеж». В 90-м году в феврале-месяце в Доме культуры «Меридиан» проходило большое собрание, посвященное патриарху Тихону. Там были все. Отец Владимир Воробьев, отец Дмитрий Смирнов, кто только не был.
Все были. А проводило общество «Радонеж». Мы пришли с отцом Кириллом, тогда еще просто Кирилл Глебович. Кирилл, ну надо просто объединить усилия и сделать что-то. Мы пришли и познакомились, давайте мы будем вместе, мы будем экскурсиями, а вы будете своим заниматься. Так и произошло. Февраль девяностого года. И все 35 лет мы дружим и работаем совместно. Вот вы знаете, ну, наверное, это великолепное время открытий и возможностей. И самое главное, вот их, те зачатки или те ростки, не упустить и не потерять до сих пор, потому что мой ближайший друг открыл храм святителя Тихона Патриарха Московского в городе Клин, отец Анатолий Фролов. Ну как вот с ним, с которым мы читали Евангелие в течение 15 лет, мы до сих пор дружим, и не помогать друг другу в том, чтобы храм становился, ремонтировался, люди ходили, а мы ездили, встречались, передавали друг другу опыт, помогали друг другу. И вот это, наверное, и была та позиция, которая была, ну скажем, заложена, я сейчас скажу всё-таки, наверное, кем, это таким человеком, как отец Глеб Каледа. Безусловно, вот этот человек для меня стал, ну скажем, светочем как отец, как семейство, как ученый и как христианин. И то, как он относился к своей жизни, к жизни, в которой он работает, ну скажем, профессиональной и активной позиции. И тогда же появился Свято-Тихоновский институт, с которым нужно было просто помогать, возить что-то, перевозить, тогда все что-то помогали друг другу. И эта общественная жизнь, она дала свои ростки, свои, ну скажем... Прекрасные плоды. Да, она дала свои плоды.
К. Лаврентьева
— Программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА у нас в студии. Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, в одном из интервью, когда вы рассказывали как раз, что начинали с экскурсии про патриарха Тихона, там было имя и митрополита Вениамина Федченкова, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, чем обусловлен такой интерес к патриарху Тихону тогда и какое значение личность патриарха Тихона сейчас имеет для современного человека? Почему важно молиться патриарху Тихону? Вот если вы внутренне это как-то ощущаете, то будем благодарны, если поделитесь с нами.
— Вы знаете, если вы говорите о том, что было в прошлом, это как открытые врата. Возможность рассказать о человеке. Вы знаете, долгое время мы, когда готовили экскурсию, я думаю, сейчас это меня иногда посещает, всегда, в общем, когда мы готовим какое-то направление, меня посещает такое. Мы готовим о святом или о человеке?
Мы говорим о людях, об обществе или церкви в обществе, или обществе в церкви. Вот это движение тогда очень было важно. Для нас, будучи людьми, верующими христианами, мы должны были рассказать миру о церкви знакомыми им формами. Почему экскурсия о Пушкине? Эта форма знакомая, но перевёрнутая и изменённая. А как нам это рассказать? Мы его ощущаем как светоча. Вот вы знаете, вы задали это очень сложный вопрос. Патриарх Тихон не очень много говорил о каких-то перспективах, возможностях. Скорее, он даже больше иногда сострадал тому, что он не сможет сделать. Он переживал от того, что всё рушится. А вот в наши девяностые годы, восьмидесятые, и в нынешние, я думаю, так же, перенесём это, у нас появляются возможности. И, с другой стороны, у нас появляется очень много сложных периодов, ну, например, закрытость территории, закрытость страны, обусловленность религиозного понимания на сегодняшний день, например, как мы ощущаем себя православными людьми, и мир на нас смотрит по-другому. А тогда, вы смотрите, на Патриарха смотрели, как на последнего из могикан. Ведь тот же самый Павел Корин не смог написать картину. Он же не смог написать. Что ему помешало тогда? Он же всё сделал, все эскизы были готовы. Ну, как бы он готов? И вот это полотно, огромное полотно, я это полотно увидел в 79-м году. И мне тогда сказали,: вот он стоял здесь с кисточкой, хоть бы измазать, а не смог. Что это значило? Вот то же самое и здесь. Что для нас был Патриарх? Для нас Патриарх оказался...
Вот почему в 90-х годах столько было связано с Патриархом Тихоном? Ведь и не только, потому что он был первым, кто прославлен был в лике святых уже в советский период. Не в постсоветский, в советский период. 89-й год — это советский период. Обычный, нормальный. Мы брали автобус, и еще не знали, посадят ли нашего старосту за то, что мы взяли автобус. Ну, потому что его нельзя было брать на это религиозное мероприятие. Уж точно его могли, Царство Небесное ему, отличный человек, Виктор Иванович. Но это было же так. Он патриарх стал для нас как знамя, что церковь жива. Я долго спрашиваю, вот для себя, мы ведь экскурсию делали, естественно, материал очень большой делали тогда. Вот смотрите, в течение ста лет все наши патриархи, Сергий, Алексей Первый, Алексей Второй, Пимен, они думали о
патриархе Тихоне. Почему-то, не говоря о нём, самый большой реакционер для советской власти — это патриарх Тихон. Он олицетворение того, что он, в общем-то, самый реакционный в церкви, а самый реакционный — это его вера. Тихоновцы — его вера, его уверенность, что церковь будет жива.
А они постепенно-постепенно открывают Малый Собор, где начинают варить миро. А ведь рядом Патриарх. Миро варят с ним. А это за 50-е годы. В Донском монастыре. А миро что это? Значит, все миром помазаны. А кто рядом лежит? Яков Анисимович Полозов и Патриарх Тихон.
История лежит. И вот эта история через историю, когда человек воспринимает свою жизнь и наполняется его жизнь, она, наверное, очень такая, скажем, важная, и вот это то, что все 70 лет они думают, размышляют о том, что необходимо, если не прославить, то увековечить имя Патриарха. Прославить, они же не знали, что пройдет только 70 лет, и советской власти не будет. Хотя об этом говорили. И об этом говорили: вы проснетесь, а ее не будет. Я это очень хорошо помню в 91-м году, когда произошли события известные. А это говорили те же самые люди, которые были вокруг Патриарха: Алексей Мечев и Сергий, отец Сергий. Все они воспринимали это временным, но не знали, какое время пройдет.
И вдруг Патриарх решает, Патриарх Пимен, который помнил то время, решает вопрос о том, что они будут канонизировать Патриарха. Если переключаться сейчас, на сегодняшний день, на ваши вопросы, я бы ответил так. 22 февраля 2025 года, в день обретения мощей Патриарха Тихона, я приехал в Торопец. Не первый раз, но приехал в Торопец. И для меня это было время, как будто я встретился с тем человеком, которого я знал очень долго и давно. Я бы не сказал, что нужно обязательно много рассказывать. Я бы сказал так, приезжайте в Торопец, поторопитесь в Торопец, там есть Патриарх. Там всё дышит им, там дышит его жизнью. Вот сейчас, коль я уже переключусь на последнюю часть вашего вопроса, было перенесение мощей Патриарха Тихона в город Торопец. Прошло это 12-го числа, я был только что там.
Диакон Игорь
— Торопец, извините, включусь просто на секунду, это город, где он провёл своё детство, и где он учился в училище. Вот в первом училище, которое он закончил, был второй выпуск. Нужно пояснить для слушателей.
Ю. Минулин
— Я совершенно с вами согласен, но теперь там есть училище, детская школа Патриарха Тихона, там есть дом-музей Патриарха Тихона. Сохранился храм, где служил и отец Иоанн Белавин, папа Василия Ивановича Белавина, и в любом случае он бегал по этим улицам. И надо отдать должное, как люди и священники относятся и поминают его, они его знают, они его помнят. В этом городе около 15 храмов. Они все живы и здоровы. Они все восстановлены. Пешеходные улицы красивы. Но вот там есть единственное место, где жил Патриарх. Причем у нас есть с вами усадьба Патриарха. В этом моменте мы можем сказать, что в мире нет музея Патриарха, а у нас есть.
Вот таких музеев Патриарха ведь почти нет. А у нас есть. И вот здесь тоже интересный вам момент. Почему такое внимание, отношение и у светских людей к Патриарху? Сохранили дом, не разрушили за это время. Там же война прошла. Недалеко Ржев. Там такое было. Ржевский котел, И Великих Лук ничего не осталось. А это город весь живой. И они все думают о том, что это
по молитвам Матери Божьей Корсунской, святителя Тихона, Александра Невского и тех святых, которые их покрывают в этой жизни. И вот возвращаясь к тому, что вот как проходило это, возглавил это все митрополит Тверской и Кашинский Амвросий, и его все, скажем, все наши священники, которые несли эти мощи, понимаете, он как будто пришел в этот город, еще раз, вот этими мощами. Вот эта служба и то настроение, которое было в момент открытия памятника, открытия музея и богослужения, оно свидетельствовало о каком-то единении внутри и общества, и церкви. И надо сказать, ведь вы правильный вопрос задали. Патриарх ведь историческая личность. Очень часто вот к этому отнести нужно. Для меня он как бы раскрывал меня как человека, как, ну, не историка, а как, ну, скажем, деятеля, туристического деятеля, конечно, можно так назвать, того, который много путешествует по нашему миру. Вот и для меня это открытие ну и требующие которые еще потребуется открывать и открывать
К. Лаврентьева
— Спасибо, Юрий Ахметович.
Диакон Игорь
— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА у микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы беседуем с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». И вернёмся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. У нас в студии Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, мы вот первые полчаса проговорили о Святейшем Патриархе Тихоне, чему вот я, например, очень рад, но хотелось, конечно, ещё поговорить, собственно, о том деле, которым вы занимаетесь вот уже 36 лет. Занимаетесь вы организацией паломничеств.
И, конечно, мне хотелось спросить, как вы осмысливаете вообще паломничество с точки зрения, ну, просто как верующий человек, как христианин? Что это такое? Это же не просто путешествие, которое организуется для верующих людей. Каков смысл паломничества вообще? Вы наверняка об этом очень много думали за все эти годы, и, наверное, как-то переосмысливали. Вот что вы сегодня могли бы на эту тему сказать?
Ю. Минулин
— Знаете, спасибо вам большое, но, коли вы меня назвали «Паломническая служба «Радонеж» и «Религиозный туризм Российского союза туриндустрии», я всё-таки скажу о двух вещах, которые необходимы. И, наверное, это и связано с Патриархом Тихоном, и с тем, что мы говорили в первые полчаса. Дело в том, что 90-е годы привели к тому, что мы должны были рассказать человеку о Христе. Его благая весть, и Слово Божие, и Евангелие должно было быть донесено. Наверное, это и должно было сказаться. И тогда необходимо было сказать тем языком, который знал человек. И мы обратились к туристическому. Тогда не было паломничества как такового. Ведь паломничество всё-таки это религиозное поклонение и литургическое действие, церковное. А религиозный туризм это познание и изыскание,
изучение. И ничего не надо путать, и ничего страшного. Когда они перекликаются, ничего страшного нет. Другое дело, есть закон один, есть закон другой, и мы им пользуемся. Но в самой-то жизни мы понимаем, что мы едем в путешествия, и сегодня мы с вами, отправляясь в любое путешествие, мы думаем, вот мы посмотрим то-то, то-то, а здесь будет у нас отдых, а потом литургия. Почему? Да будет воскресный день.
Так было очень часто. И вот если говорить о путешествиях, конечно, мы путешествуем очень много. Это Владивосток, Сахалин, Петропавловск-Камчатский, Курильские острова, Байкал, Алтай, Алтай-Монголия, Сибирь. У нас 20 лет есть направление, сибирское направление, которое работает на Енисее, Красноярске, которое возглавляет человек, который бросил когда-то свое дело, немецкую фирму, и занимается путешествиями, прекрасный экскурсовод, замечательный человек и организатор этого процесса. Точно так же было направление на Соловки и Валаам, помогая Валааму открываться, Соловкам помогая им организовывать их пространство и их руководители, которые или друзья или наши ученики. К словоу, ученики они учились в нашей школе, которая называется подготовка экскурсоводов на паломнических маршрутах. Я понимаю, что в данный момент это можно называть и в Крыму, точно так же, как, Царство Небесное отцу Валерию Бояринцеву, который уехал из нашего храма Ильи Обыденного, уехал он в город Алупку, в Алупку я приехал и сказал: а теперь мы будем с вами воцерковлять отдых. Почему? Потому что паломничество и отдых, конечно, тоже несовместимы. С одной стороны. А с другой стороны, почему? Вы не можете отдыхать, а в субботу-воскресенье вы не можете ходить в храм. Мы это взяли в 92-м году, а потом в туризме, в туристических компаниях, и потом в Российском союзе индустрии, в других рассказывали. В Греции, в Италии, в Болгарии, в Черногории, вы должны включить экскурсии по святым местам. И они их включили. На Кипре. Это тогда, когда вы едете отдыхать, они включили экскурсии не только, ну там, к Зевсу к какому-нибудь очередному на Кипре, но обязательно по святым местам, к Кикской иконе Божьей Матери. То же самое было в Болгарии. Синай. Синай это отдельно. Здесь вот давайте все-таки мы здесь... Они это включали всегда, потому что нужно было бы встретить солнце. Ничего подобного, так не делается. Если ты человек религиозный, неважно, паломник или религиозный просто, ты обязан там два дня быть. А не просто подниматься и опускаться. Потому что ты никогда не успеешь попасть на службу. Она начинается в три часа ночи. И что вы хотите? А ты там солнце встречаешь. Так что вопросы есть. И вопросы можно решить так или иначе. Но самое основное. Вот что позволило нам, соединителям, обратиться к туристическому сообществу? Первое, это то, что мы знали, что они такие же люди, как мы с вами. Мы такие же, мы живём в одном обществе. Просто мы расскажем о том, что вот есть церковь, есть богослужение, есть Слово Божие.
Давайте жить вместе, друг с другом, помогать друг другу. Да быть просто человеками. Если ты с ним живешь, он тебя видит то, как ты живешь, то, как ты относишься к своему деланию. А ведь паломническую службу я придумал в девяносто шестом году, название, чтобы акцентировать и понять, что это религиозное, церковное служение, паломническое служение. Слово «служба» — это служение. И когда сейчас им пользуются, мне это приятно. А вот для советского человека, который в 90-е годы был, это было непонятно.
Диакон Игорь
— Там фирма.
Ю. Минулин
— Там фирма, а здесь какая-то служба. Не будем сейчас упоминать сегодняшний день, есть свои особенности, но самое основное. Я завершу этот вопрос, примерно ваш вопрос, таким ответом о туристическом сообществе. Вы знаете, я когда-то вышел с одной из выставок, они большие проходили, я понял нехитрую такую мысль. Вы знаете, с этими людьми я буду крестить детей.
И через некоторое время мне позвонил мой друг из Питера, и сказал: ты к этому относишься серьёзно? Да. Приезжай, у меня сын родился, мне нужно, чтобы кто-то был крёстный. Я поехал. Я поехал, не потому что это счастье. Это счастье, когда тебя приглашают, зовут, и когда ты кому-то нужен. И вот самое основное в паломничестве и в паломнической службе, и в самом служении, чтобы ты не только был нужен, но ты был готов ответить каждый день о своем уповании. Вот. Потому что, ну, вот... Ну, наверное, можно это сказать. Перед тем, как я поехал в Торопец 12 мая сего года, я поехал в Донской монастырь ранним утром на 11 числа и побывал у мощей патриарха Тихона, потом я побывал у отца Даниила Сарычева, которого лично я знал, который нами руководил, когда мы должны были петь мальчишками, и у Александра Александровича Солженицына. Вы знаете, вот каждое паломничество должно начинаться с молитвы, каждое путешествие должно начинаться с проработки маршрута, а у каждого путешествия должна быть вершина, а у каждого паломничества должна быть литургия. А всё остальное — это детали. Как есть, сколько есть, когда есть или где спать — это технические истории. Они должны быть обязательно, потому что он остаётся человеком. И вот здесь мне было приятно, что к нам, как к паломникам, как к людям церковным в том туристическом сообществе отнестись с огромным уважением. Именно поэтому они ходят в храм сами, без нашей помощи.
К. Лаврентьева
— Юрий Ахметович, от Синая до Соловков — так звучит до сих пор девиз паломнической службы «Радонеж». И, конечно, хочется спросить, какие лично у вас есть излюбленные места паломничеств, куда вы возвращаетесь снова и снова с большой радостью и вдохновением?
— От Синая до Соловков. В девяносто восьмом году, когда нам нужно было написать первый наш каталог, мы долго сидели смотрели на лист бумаги. И мой сын все говорил, ну что пишем-то?
И вот так и родилось от Синая до Соловков. Дело в том, что есть одна особенность. И мы, слава Богу, с вами, так как мы все немного историки, и немного занимались ей, и изучали, у каждого народа есть свои вершины путешествий. И вот у российского народа всегда было путешествие на Соловки. Почему? Так с юга были печенеги,
с запада были тевтонцы и товарищи другие. Ну, Сибирь, понятно, не освоена, там тяжело ходить. Куда шли наши просветители от преподобного Сергия? Да на север. Куда шла наша вся, ну, даже экономика? Тоже на север. Где самый большой форпост? Соловки оказались. И это наше, ну, скажем, то наше достояние, удивительное достояние, неизученное достояние. Его так много. Потому что реки закрылись, дороги не проложились, железные дороги прошли левее-правее, а они застыли. Сольвычегодск, Чердынь-Соликамск, и много-многое другое. А почему Синай? Дело в том, что после того, как мы в 80-е годы нашей христианской общины читали Евангелие, следующая книга, было шесть дней творения Библии. И слова, и заповеди Моисея мы изучали на Библии, на тех страницах. И проникаясь тем, что это произошло на Синае, как вершине. У каждого человека, наверное, у общества всегда есть твоя вершина, у еврейского народа была вершина вот эта. И эти заповеди, они же легли в основу всей нашей жизни. Ну, и следующее, очень простое. Они находятся на одной параллели. Это вот, ну, всё.
Диакон Игорь
— Соловки и Синай?
Ю. Минулин
— Да. Если вы проведёте их туда. Не случайно патриарх Никон организовывает Новый Иерусалим. Они тоже находятся на этом. Они все очень близко, по прямой проходят. Оно притягивается. И он, когда строил его, понимая, что больше мы туда не поедем, или долго не можем съездить на Новый Иерусалим, он построил образец, лучший образец в мире. Это я вам подтверждаю, потому что ученый из Америки приезжал, мы его встречали в девяностые годы когда-то, и он изучал очень много, и он просто был поражен этому, ну вот, детищу такому.
К. Лаврентьева
— Синай, монастырь святой Екатерины, соответственно. Там, где находится как раз Неопалимая Купина, мощи святой великомученицы Екатерины чудесным образом туда перенесенные ангелами, ну и место, где Моисей говорил с Богом. Там невероятно, там могила Аарона, там просто всё. Там 10 заповедей даны Моисею. То есть это такое начало нашей христианской истории.
Ю. Минулин
— Оно, с одной стороны, завершение вот этого путешествия, ведь путешествие, любое путешествие, когда тебе дают какие-то заповеди или свод законов, ты к нему должен быть готов, хотя бы чуть-чуть. Или хотя бы тянуться к ним. И вот это там получили. Но я вам могу сказать одно, конечно, это пребывание на Синае, во-первых, восхождение сложное. Второе, это ночь. Третье, это если ты служим, а мы служили Литургию, и, конечно, место. Сними обувь, это место свято. Вот это так. А теперь я вам скажу другой вопрос. Почему на острове Анзер есть Голгофа? Четыре столетия Голгофо-Распятский скит. Храм. И огромная трагедия XX века в этом месте. Голгофа. Вот для меня эти исторические вещи, как и первый ваш вопрос, иногда бывают не отвечены. Я не могу на него ответить. Я могу просто вот перекреститься и встать, и помолиться, и не говорить ни о чём больше. Точно так же, как на Синае. Я просто снял обувь и встал на эту...
был февраль, холодно, ничего, встал, место это свято, сними обувь, сделай что-нибудь. То же самое, вот что можно сказать о Голгофе на Анзере, и потом произойдет наша российская Голгофа 20 века. Вот мне хотелось бы немножко переключить, наверное, на сегодняшний день. Хотелось бы, чтобы больше изучали историю. Знакомились с местами. Вот сейчас очень много ездят по стране. И, наверное, все-таки я переключусь на Торопец быстро, потому что... Почему? Потому что вот в этом городе можно рассказать о патриархе, об Александре Невском,
можно рассказать о космонавтах, в этом городе космонавта два необычных.
Диакон Игорь
— Напомним, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, и мы говорим сегодня с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». У микрофона Кира Лаврентьева, диакона Игорь Цуканов. Да, Юрий Ахметович про Торопец еще раз.
Ю. Минулин
— Знаете, мне очень радостно говорить о Торопце, потому что в этом городе есть то соединение исторических и мест. Вот мы с вами говорили о Соловках и о Синае, а здесь, в общем-то, вся наша история нашего государства российского. Здесь и Александр Невский, здесь и Патриарх Тихон. Неслучайно и сама тема: князья и святители появилась в туристическом сообществе Твери. И она имеет сейчас даже государственную поддержку. То же самое. Появляется музей Патриарха. Здесь же проходили такие вещи, которые, в общем-то, необычные. Два человека. Один мальчик и второй. Один уехал в Америку и создал шаттл, а другой уехал в Москву и создал буран. Как вам нравится? Такой музей там тоже есть. И в городах, в этих городах есть необычность. В наших городах. Ну, для чего я это говорю? В нём чувствуется жизнь и особенности нашей культуры. И когда вот пребываешь у дома музея Патриарха Тихона, вот радуйся то, что небольшой город нашёл себе средство.
Сохранить дом, восстановить дом, благодаря... Создать музей, благодаря отцу Георгию Фролову, например, который его 20 лет длили. И на сегодняшний день даже они приняли за такое участие, что будет попечительский совет.
Дом Музея Патриарха Тихона, общественно-церковный попечительский совет, помощи музею. Потому что, естественно, немного осталось вещей и памятных вещей Патриарха, да и много что еще нужно воссоздать, и само методически его выстроить, как рассказывать все. Много вопросов. Вот эта инициатива, вот эта жизнь,
и то, что мы вот видели, что есть школы, например, патриарха Тихона в Торопце. Дети, которые с радостью идут в храм и помогают митрополиту нести его посох.
Это очень приятно и это радует. Молодые папы и мамы приходят с детьми на день встреч мощей Патриарха Тихона. Вот решение. Значит, что-то произошло за 35 лет. Значит, какое-то участие мы произвели. И вот, наверное, Церковь и вот то, как мыслил Патриарх: «Не сходите с пути креста. Идите им, и Господь поможет вам на ваших путях, крестных, двигаться». И когда мы говорим о паломничестве и религиозном туризме, мы, в принципе, должны помнить одно. Самое главное — это вершины или движение к тому, к чему ты идешь. Главное — ради чего ты вступил на этот путь. Чтобы цель, которую ты поставил, она была бы реализована. А вот от нас зависит, вот если говорить о паломнических службах и туристических организациях, которые занимаются религиозным туризмом, зависит всё-таки помочь им раскрыть. Раскрыть вот то многообразие нашей жизни и открыть красоту нашего мира, мира Божия.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, я ещё хотел, знаете, успеть затронуть, ну что ли, тему сегодня. Вот вы рассказывали сейчас очень много и так как-то вот ярко о 90-х годах, когда очень много чего хорошего начиналось. И ну как-то все работали вот так совместно, да, и огромное количество людей, которых мы сегодня все знаем по именам, вот они все трудились буквально плечо к плечу, локоть к локтю, и среди этих людей, насколько вот я знаю, вы были лично знакомы и со Святейшим Патриархом Алексием, ну, по крайней мере, какое-то общение у вас было, да? И еще вы были, ну это еще до, конечно, 90-х годов, вы лично знали отца Иоанна Крестьянкина, когда вы еще вот в Печоры приезжали. Я не знаю, может быть, если хотите, можем как-то об обоих поговорить сразу, или о ком-то из них. Просто очень интересно ваше личное восприятие этих людей, какими они вам запомнились. Потому что, конечно, сегодня, из сегодняшнего нашего дня, оборачиваясь и глядя на них, мы понимаем, что это и тот, и другой, это люди очень важные для церкви.
Ю. Минулин
— Вы знаете, мне не надо оборачиваться назад. Я всегда их вспоминаю сейчас. Дело в том, что для меня это как бы неестественная жизнь последнего времени особенно, что если то, что мы тогда получили как заряд энергии или заряд душевных сил и благословений, то, и мы сейчас можем исполнить, то это вообще удивительно. Давайте два сюжета. Для меня отец Иоанн... Ну, не забывайте, мы были советскими людьми, мальчиками. Айболит 66 он для меня. Айболит, и мы бежим к нему. Но это не так. И это так. Ну, потому что есть образы, которые тебе складываются в детстве, они переносятся. И приезжаешь, и приходишь в монастырь. Подходишь к человеку, берёшь благословение. Слово «берёшь благословение, подходишь» — это какие-то даже не те слова. Ты просто рядом стоишь и слушаешь.
Диакон Игорь
— Прикасаешься.
Ю. Минулин
— Да. Вот это жизнь, которой ты прикоснулся. И если ты прикоснулся, ты вот в этот момент этим и живёшь и дальше. Вот здесь вот важнейший момент. И он говорит, ну такую, к нему подходит паломница или просто: вот сегодня у нас Сорока севастийских мучеников, я же в монастырь приехала, я должна вот здесь в монастыре быть, храм есть севастийских мучеников? Иди туда. Вот такое благословение. Ну, а меня он спросил следующее: А тебя почему Юра-то зовут? Ну, как тебя зовут? Юра. Юра или Георгий? Да, я умно начал говорить, что есть Юрий Всеволодович Владимирский. Он посмотрел на меня и махнул рукой: Георгий. Как вам? И когда мне рассказывают, конечно, я понимаю, что я Юрий, но я понимаю, что для меня оставлено то, что он мне сказал. И вот эти эпизоды, которые были там в монастыре в 80-е годы, они дали основу... Ну, мое первое паломничество было в 79-м году, во время поста, именно в монастырь Печор.
Вышло пять человек и проследовало по брусчатке от поезда. Пять километров надо было дойти до монастыря. Мы подошли к монастырю, было холодно, но мы были какие-то приподняты, восторжены в чем-то. Раннее утро.
Мы постучались в дверь. Храм, монастырь был закрыт. — Вы куда? — сказал привратник. И здесь нужно было сказать слово — на раннее богослужение. Дверь приоткрылась, и нас пустили. Это было в шесть утра. Поезд приходил рано. Москва-Таллин. Через Тарту. Так и была встреча. А вот об его святейшестве я расскажу, наверное, другими словами. Этому человеку довелось открыть так много, что он открыл, наверное, много сердец и много начинаний но так как всего рассказать нельзя, я расскажу один эпизод. Моя дочь, она поёт и у неё было выступление, Дом союзов, и на каком-то шахматном турнире ей нужно выступить с музыкальным оформлением этого всего, и она своего «Василька» переделывает под новогоднюю песню, удивительная песня, замечательно прошла, но ведь что было перед этим, и она мне это посылает, в этом зале маленькую девочку благословил Патриарх Алексей. Ей было три года, и она это помнит. Это была первая, сейчас я скажу, первая Рождественская елка во Дворце съездов нашей России. И там присутствовал Патриарх Алексей Второй. А она сидела рядом. Тогда это было возможно. И она подошла по благословение.
И она это помнит всю свою жизнь. Три года не помнит. От трёх лет до сегодняшнего. Вы понимаете, вот мне больше нравится тогда, когда человек живёт с этим, переживает, несёт это, доносит до другого человека, и чтобы ему было, ну тому человеку, которому это досталось, радостно, и чтобы он с этим мог идти дальше, потому что каждый из них тебя настраивал на выполнение, ну, скажем, твоей человеческо-христианской миссии, не говоря об этом ничего, а просто благословляя или направляя, или определяя твое имя. Ну, это же понятно. Нас же с вами не крестили, меня не крестили, как Георгия. Нет. Ну, чего так это придумывать-то?
Есть начальник над нами всеми, он Георгий Победоносец, так вот ему пусть и будет с тобой, он же всех нас окормляет.
Диакон Игорь
— Ну а паломничество — это ведь тоже способ как раз нести, как сказать, актуализировать ту память, которая могла бы быть просто памятью, а это способ именно актуализировать какие-то свои переживания, веру, в конце концов, ну вот в реальной жизни, то есть это возможность, ну, делать то, что ты веришь, ну, как бы вот в некотором смысле материализовать, да, и прикасаться к этому тоже руками. Это же тоже, в общем, другой способ, но тоже это об этом.
Ю. Минулин
— Вы знаете, паломничество как таковое — это движение. Движение — взял, взял одежду и пошёл туда. Взял и пошёл на гору. Взял и пошёл на гору, и взял скрижали. Внимание! Любой человек, следующий в путешествие и в паломничество, должен помнить две вещи, которые конкретно. Он должен знать, куда он пойдёт и знать, для чего он встал и пошёл. И вот это вот движение, оно, наверное, самым основным образом, оно же есть в Евангелии, оно есть в Библии, и оно есть в человеке. Человек не может сидеть на месте. Он встал и пошёл. Господь сказал, он пошёл. Движение. Вот это движение, это импульс, это...
Ну, вообще-то, это искра Божия, которая в данный момент должна. Другое дело, почему берут благословение перед паломничеством? То же самое. Ну, у людей много желаний. Надо их немного все-таки систематизировать. И это тоже правильно. То же самое, когда едут в путешествие, надо посоветоваться. Если ты можешь взять гору, ты бери ее. А если не имеешь возможности, ну, может быть, по горке походить здесь, поближе где-нибудь, не будь ты непредусмотрительным или самонадеянным. Ведь данный момент... Но я ещё переключусь на другой момент. Паломничество — это ещё и научение. Это ещё и обучение. Представьте себе, что едет на 8 дней путешествие по Италии или по России. Сколько нужно хороших тем рассказать? Какой должен быть экскурсовод? Почему мы сразу поставили вопрос подготовки экскурсоводов на паломнических маршрутах? Их как бы нет, не существует, есть экскурсоводы. Но на паломнических маршрутах такого ещё нет. Это я могу заявить. Оно будет, но его нету. Туристический экскурсовод есть, а на паломничестве ещё нужно прописать в документах. Но это отдельная тема. Но ведь он есть, и мы должны его готовить. И человек, который едет, он должен получать правильную информацию. Не только правильно ехать, а еще информацию получать. Почему мы обратились в Свято-Тихоновский институт и организовали целое направление по менеджменту?
А сами открыли курсы подготовки экскурсоводов. Потому что без подготовленного человека... И спасибо большое. Патриарх Алексей благословил. Потому что отец Александр Марченко подает всегда на эти документы, что нас благословили 20 лет тому назад, и мы это делаем, если так уж говорить. Но вопрос в том, что подготовленный человек, ведь помогает, не священник. Священник должен молиться. Он не всегда обязан знать что-то и все до конца. Хорошо, если знает. Есть такие. Но экскурсоводы должны заниматься утилитарными вещами, размещать людей, кормить людей еще, и рассказывать, и маршрут прокладывать. И вот тогда он должен быть знатоком. И вот этот момент очень важен. И здесь его нужно обязательно сочетать, соединить.
К. Лаврентьева
— Спасибо огромное, Юрий Ахметович. Дорогие друзья, это была программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. И в студии у нас был Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, помощи Божией и новых свершений.
Диакон Игорь
— Ещё заранее приглашаем вас ещё как-нибудь к нам прийти, потому что, по-моему, мы поговорили примерно половину в лучшем случае тем, которые хотелось затронуть.
Ю. Минулин
— Знаете, что мне хотелось бы продолжать? В последнее время у меня встает вопрос, самый основной, что делать сейчас? Вы вот этот вопрос задали, а вот как переключить на сегодняшний день, это очень сложно. У нас общество стало другим, отличающимся от 90-х годов. Меня это больше интересует сейчас.
К. Лаврентьева
— Ну да. Мы это с удовольствием с вами ещё обсудим. Продолжим, мы надеемся. До свидания. Спасибо огромное.
Диакон Игорь
— С Богом. Всего доброго.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
