Наверное, у каждого человека есть свой город детства — тот самый, куда из взрослой жизни, как поётся в известной советской песне, уже не купить обратный билет. Но порой так нестерпимо тянет вернуться в то время, когда были «сосны до неба, до солнца дома». Наверное, именно такие чувства захлестнули однажды писателя Леонида Сергеева, и из-под его пера на свет появилась книга рассказов «Утренние трамваи» — трогательные и светлые воспоминания о детстве.
Город детства автора — это маленький заводской городок, залитый ярким солнцем, где в летний полдень для прохлады жители обливают водой полы в домах, а на трамвае можно въехать прямо в бескрайние зелёные луга, к речке с островами и протоками. Целый мир, в котором случаются захватывающие события и происходят невероятные приключения.
В этом по своему духу, атмосфере и эмоциональной наполненности «Утренние трамваи» Леонида Сергеева удивительно напоминают другое известное произведение, посвящённое неповторимой поре детства — «Вино из одуванчиков» Рея Брэдбери. И хотя сюжет и стиль повествования у них, конечно, совершенно разные, в главном они схожи: детство — это недолгое и поистине волшебное время, когда мы искренни, просты, открыты и бесхитростны.
И чтобы испытать настоящее счастье, нам нужно совсем немного. Так, автор доверительно делится с читателем историей из детства, когда он, выпросив у соседа-столяра доски и инструмент, решил стать плотником. Изделия выходили у мальчика на удивление хорошими, и на него посыпались заказы от соседей. Он даром старательно мастерил всем желающим полки, табуретки и этажерки. Руки его покрылись волдырями и занозами, но впервые он познал счастье от работы, от того, что делал полезные вещи. «Самым неожиданным оказалось то, что это счастье было намного сильнее, чем всякое другое — например, то, которым я упивался, когда убегал из дома, и когда бездельничал, и когда мне купили велосипед», — признаётся писатель.
А ещё у него была горячо любимая, верующая бабушка. Она молилась Богу, а мальчик внимательно её слушал. «Каждый раз, когда я слышал бабушкины молитвы, потусторонний мир представлялся мне чем-то вроде нашего города, где полно цветущих садов и веселой музыки, где не нужно думать ни о еде, ни о работе, ни об учебе. Короче, мне казалось, там совсем не хуже, чем на земле, а кое в чем даже лучше», — с добрым юмором вспоминает Леонид Сергеев.
Детские воспоминания необходимы нам, чтобы, став взрослыми, постараться сохранить открытую душу и доброе сердце, — считает он. Поэтому стоит почаще наведываться в город детства, куда нас довезут «Утренние трамваи».
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.