У нас в гостях были представитель оргкомитета цикла уличных городских мероприятий «Московские сезоны» Иван Кутузов и участник международного фестиваля исторической реконструкции «Времена и эпохи», руководитель клуба гражданской реконструкции «Немецкая слобода» Станислава Миненкова.
Разговор шел о том, что такое историческая реконструкция, чем она привлекает людей, как помогает почувствовать историю, а так же о проходящем в Москве фестивале «Времена и эпохи».
А. Пичугин
— «Светлый вечер» на светлом радио. Здравствуйте, дорогие слушатели! В этой студии приветствуем вас мы: Алла Митрофанова…
А. Митрофанова
— Алексей Пичугин.
А. Пичугин
— Сегодня будем говорить о исторической реконструкции, которую в ближайшие дни можно наблюдать на улицах Москвы. Иван Кутузов — представитель оргкомитета цикла уличных городских мероприятий «Московские сезоны» у нас в студии. Здравствуйте!
И. Кутузов
— Здравствуйте!
А. Пичугин
— Станислава Миненкова — участник международного фестиваля исторической реконструкции «Времена и эпохи», руководитель клуба гражданской реконструкции «Немецкая слобода». Здравствуйте!
С. Миненкова
— Добрый вечер!
А. Пичугин
— Как я уже сказал, в Москве в эти дни вы можете на 30 площадках, практически по всему городу наблюдать людей, которые облачены в костюмы прошлых эпох. Наверное, не все представляют, что это такое. Кто-то думает, что рекламная акция проходит. Кто-то, кто более знаком с тем, что такое историческая реконструкция, представляет. Но в целом — почему в Москве, почему 30 площадок, почему историческая реконструкция, и для чего всё это нужно — об этом нам сейчас расскажет Иван Кутузов.
И. Кутузов
— Фестиваль «Времена и эпохи» давно себя зарекомендовал, с 2011-го года он проходит в нашем городе в парке Коломенское. Но в этом году масштаб у него куда более грандиозный — он выходит в общегородской формат. Вы правильно сказали — сразу на 30 площадках будут у нас проходить исторические реконструкции. Реконструируем мы сразу 12 эпох: от античности и заканчивая периодом Великой Отечественной войны.
А. Митрофанова
— Ого, как вы! От Адама до Потсдама.
И. Кутузов
— Да-да, программа очень масштабная, насыщенная. И количество участников у нас тоже внушительное — сразу 6 тысяч реконструкторов. А если взять со всеми другими участниками: музыкантами, аниматорами — 10 тысяч человек создают такую уникальную историческую программу в нашем городе. И кстати, фестиваль не просто вышел на городской уровень, а он вышел на международный уровень — порядка тысячи реконструкторов приехали из 22 стран мира, география самая разная: Норвегия, Швеция, США, Италия, Франция.
А. Пичугин
— Соответственно, они реконструируют свою историю?
И. Кутузов
— Отчасти да, но, конечно, не все. Потому что есть граждане разных стран, которым больше интересна история стран других — они реконструируют другую эпоху, другие страны. Но в основном, конечно, все придерживаются именно своей идентичности. Но об этом, наверное, Станислава…
А. Пичугин
— Да, Станислава, скажите, например, есть в Америке люди, которые реконструируют средневековую Русь?
С. Миненкова
— Про Америку не скажу, не знаю.
А. Пичугин
— А в Европе?
С. Миненкова
— В Европе я знаю испанцев, которые реконструируют советскую армию на Вторую мировую, я знаю французов, которые начали делать императорскую армию времен Наполеона, то есть Александра I. Так что есть, конечно, а как же.
А. Митрофанова
— Станислава, а кто все эти люди?
А. Пичугин
— И для чего это нужно?
А. Митрофанова
— 10 тысяч человек сейчас в Москве занимаются реконструкциями эпох?
С. Миненкова
— Я вам про все 10 тысяч не скажу, но… Вообще, в чем прелесть исторической реконструкции? В том, что социальный срез представленный — это может быть безработный, это может быть миллионер, и они все занимаются одним делом…
А. Пичугин
— Вместе?
С. Миненкова
— Да, вместе. И отношения между ними исключают какую бы то ни было социальную условность. То есть безработный может подойти к миллионеру, и безработный может оказаться как бы «офицером», тогда как миллионер «рядовым». То есть безработный будет говорить: «Ты плохо выполняешь команды, тебе 10 суток ареста». И отношения, которые существуют вообще в реконструкции, неважно, какая эпоха — это такая корпорация людей, которые могут друг к другу обратиться по любому вопросу и за любой помощью. Потому что главный принцип реконструкции — это братство единое. Если мне, например, нужно будет поехать в Америку, я могу, зная человека, который живет в Америке, смело ему написать: «Я по работе, по туристическому интересу планирую быть в Америке. Что ты мне можешь подсказать?»
А. Пичугин
— Так есть каучсерфинг, например.
С. Миненкова
— Я думаю, что в любой другой корпорации людей, занимающихся одним делом, подобные отношения также есть. Просто я занимаюсь реконструкцией, и я могу сказать про реконструкцию. И этот человек в Америке, которого ты мог видеть один единственный раз, он может всё бросить, встретить тебя в аэропорту, отвезти куда тебе надо, целый день с тобой ходить, всё тебе показывать, научить тебя, как лучше жить в Америке в тот период, что ты там будешь, если вообще не возьмет тебя под крыло на всё то время, которое ты там пребываешь, и не будет с тобой носиться, как дурень с писаной торбой, только потому, что вы с ним вместе занимаетесь одним и тем же делом.
И. Кутузов
— Реконструктор реконструктору родной человек, получается.
С. Миненкова
— Это называется реконструктор реконструктору друг, товарищ и брат, и сменная дурацкая. Дурацкая — это общее название для нашей исторической одежды, мы между собой ее так называем.
А. Митрофанова
— Это ваш сленг?
С. Миненкова
— Да.
А. Митрофанова
— То, что вы говорите о ваших взаимоотношениях, как мне кажется, указывает на то, что вы все люди настолько увлеченные этим процессом, настолько в него погруженные, что в системе жизненных приоритетов это для вас чуть ли не самое главное.
С. Миненкова
— В России — да. Я всегда говорю, что для европейца — реконструкция это хобби, и он к нему соответственно относится: он может купить себе мундир, не очень беспокоясь, например, о его исторической достоверности.
А. Митрофанова
— То есть пуговицы на 20 лет моложе, чем сам мундир…
С. Миненкова
— Например. Или, например, мне приходилось видеть мундиры на «молнии», что исключено — это была наполеоновская эпоха, «молнии» тогда еще не было физически, она не существовала. А для наших ребят… Есть разные эпохи, и в них разное количество людей. Соответственно, чем людей больше, тем больше людей, которые относятся так: «А, давайте я съезжу на выходные куда-нибудь». Он заводит себе какой-то комплект, и он в нем может выйти — для него это тоже хобби. А есть люди, которые прямо живут этим. Например, перед 200-летием Бородино, которое у нас было в 2012-м году, я разговаривала с человеком, который мне сказал: «Ты знаешь, а я уволился с работы. Потому что я директору сказал, что у меня с такого-то по такое 200 лет Бородино. Я ему это сказал за год. А он забыл, не захотел мне дать отпуск».
А. Пичугин
— Я знаю людей, которые так же поступают с музыкальными фестивалями, они тоже говорят: «Я предупреждал начальника за год, что с такого-то по такое-то пять дней меня не будет, потому что мой любимый фестиваль идет». И увольняются, если их не отпускают.
А. Митрофанова
— Это называется система приоритетов. А насколько это благоразумно? Я не знаю, насколько подходяще это слово.
С. Миненкова
— Я не говорю, что я одобряю тех людей, которые так поступают. Я вам рассказываю, как бывает. Я помню, была трагедия на 200-летие Бородино, потому что 1 сентября приходилось ровно на фестиваль. А у многих дети доросли до 1-го класса — и этим папам нужно было отвести ребенку в школу, а потом приехать на Бородино.
А. Пичугин
— Дети не пошли в 1-й класс.
С. Миненкова
— Нет, дети пошли в 1-й класс.
А. Митрофанова
— Они без пап туда пошли?
С. Миненкова
—Нет, они пошли с папой. Но папа всё бросил — он отвел ребенка с букетом, всё сфотографировал, сказал: «Можно, я поеду?» Ему сказали: «Можно».
А. Пичугин
— Вы знаете, я к исторической реконструкции никакого отношения не имею, но у меня есть друзья, которые занимаются как раз 1812-м годом. На 200-летие я не был, а в 2005-2006-м году, в 2004-м даже году — я помню, мы пропадали на этом Бородино, как раз в последние летние, в первые осенние дни просто неделями.
А. Митрофанова
— Вы там в палатках жили?
А. Пичугин
— Жили в палатках на берегу реки…
А. Митрофанова
— А как это всё происходит?
С. Миненкова
— Каждый раз по-разному — можно говорить часами, долго…
А. Пичугин
— Ой, это не эфирный даже рассказ. (Смеются.)
А. Митрофанова
— Вот сейчас в Москве 10 тысяч человек, которые занимаются реконструкциями — они где все живут? В отелях, в палатках, у себя дома — как это?
И. Кутузов
— Значительная часть среди реконструкторов — москвичи, они живут у себя дома. Более того, как Станислава рассказала, это большое сообщество — они всегда готовы принять друг друга. Кто-то в отеле… Там по-разному.
А. Митрофанова
— А что касается атмосферы, которая царит на таких площадках — это люди, которые в этот момент… Они же как бы и не они, они исполняют чьи-то роли, получается? Насколько они глубоко вживаются в эти роли, и что из этого в итоге получается?
С. Миненкова
— По-разному. Есть направление реконструкции, которое старается реконструировать конкретных исторических персонажей. А есть люди, которые реконструируют эпоху. Например — вот он рядовой такого-то полка. Он не какой-то конкретный рядовой, который жил за 200 лет до него и был в этом полку, он просто рядовой, у него есть костюм... Специфика наших славянских имен вынуждает нас… Если ты реконструируешь европейскую армию, например, армию Наполеона, ты вынужден все-таки свое имя, если тебя зовут…
И. Кутузов
— Иван Иванов.
С. Миненкова
— Иван Иванов превратить в Жан Жана, потому что будет довольно странно, если в армии Наполеона вдруг окажется Иван Иванов — как минимум, возникнет подозрение, что это засланный казачок. Европейцам в этом отношении проще, потому что если он Жан Франсуа, он и остается Жаном Франсуа.
И. Кутузов
— А если он римский легионер? Я к нему подойду и спрошу: «Как тебя зовут?» Он ответит: «Жан Франсуа — или — Иван Иванов?»
С. Миненкова
— Я думаю, что римский легионер позаботится стать кем-нибудь, как в «Астериксе»…
А. Пичугин
— Скажите, пожалуйста, насколько важна точность в костюмах? Если это военная реконструкция — в оружии? Если это гражданская — чем вы занимаетесь — в каких-то предметах быта, в обиходе? Или есть клубы, в которых где-то важнее историческая точность, где-то важнее какие-то другие вещи?
С. Миненкова
— Это скорее, не клубы, а эпохи. Например, Средние века …
А. Пичугин
— Их сложнее гораздо реконструировать?
С. Миненкова
— Во-первых. Во-вторых, сам подход именно «средневековцев»…
А. Митрофанова
— Вы их называете «средневековцы»?
С. Миненкова
— Нет, на самом деле мы их называем «страшновековцы», но это…
А. Митрофанова
— Это уже оценочное суждение.
С. Миненкова
— Нет, они сами себя так называют. Мы «позднятники», они «ранятники». Они не знают, что у нас, мы не очень представляем, что у них. Но я знаю, что для них материальная составляющая является довлеющей — они делают паспорт на костюм. То есть если ты пришил пуговку такой-то формы и такого-то цвета — покажи источник: раскопки, изобразительный материал, документальное подтверждение.
А. Пичугин
— Я свидетельствую, хотя я повторяю, что я к исторической реконструкции отношения не имею, но, что такое средневековая реконструкция чуть-чуть представляю — это, конечно, темна вода во облацех. Во-первых, есть наверняка клубы, которые занимаются, стараются, по крайней мере, как-то приблизиться к более-менее правдоподобным моделям — но это очень сложно сделать. Причем как раз с нашими сложнее, чем с европейцами, потому что от европейского средневековья остается гораздо больше документов, изобразительных документов, а от нашего — практически ничего. То, что археология дает — ну, в наших условиях очень плохо сохраняется органика. Всё, что было под Москвой, всё истлеет, всё, что было в Новгороде, например, оно сохранится. Но в Новгороде мода новгородская. И то, что носили в это же время в Московской Руси — это две большие разницы.
А. Митрофанова
— Станислава, а как вы изучаете вообще эпоху? Вы шьете костюмы, правильно?
С. Миненкова
— Да, я сама шью костюмы.
А. Митрофанова
— У вас какой-то обмен информацией происходит с вашими коллегами по этому роду занятий? Или вы где-то копаете в исторических источниках, сидите в архивах, или вы сидите в интернете, или как-то еще добываете информацию?
С. Миненкова
— Тащишь всё, что плохо лежит. И сидишь часами в интернете, и пытаешься обмениваться — на что мастера идут не очень охотно. И это можно понять, потому что очень много людей за счет этого живет — у них нет никакой другой работы. Они живут только за счет того, что кто-то, например, шьет сапоги, кто-то делает ювелирные изделия, кто-то шьет платья, кто-то еще что-то. И другой работы у людей нет, тем более что…
А. Митрофанова
— А это прибыльная хотя бы работа?
С. Миненкова
— Когда есть заказы, конечно. А вот когда их нет…
А. Митрофанова
— То есть когда 200 лет Бородинской битве, то заказами все обеспечены?
С. Миненкова
— Да, счастливы были все, на «наполеонику» все мастера были счастливы.
А. Пичугин
— Причем на Бородинское поле едут не только в начале осени на очередную годовщину сражения, но есть несколько дат в течение года, когда на Бородино люди собираются.
С. Миненкова
— Да, в последние выходные мая там был «Стойкий оловянный солдатик».
А. Митрофанова
— А что значит «Стойкий оловянный солдатик»?
С. Миненкова
— Это фестиваль военный, который проводит Бородинский музей, и ребята туда тоже едут. И там, по-моему, не только «наполеоника», но и несколько других времен тоже представлены.
А. Митрофанова
— А как называется ваше время?
С. Миненкова
— Мое лично?
А. Митрофанова
— Да.
С. Миненкова
— Я «наполеонист», также я занимаюсь 18-м веком, если мне… Понимаете, я как мастер, мне для того, чтобы заняться какой-либо эпохой — мне нужно от трех дней до недели. И я могу представить вам любую эпоху.
А. Пичугин
— Напомним, дорогие слушатели, что в гостях у светлого радио сегодня: Станислава Миненкова — участник международного фестиваля исторической реконструкции «Времена и эпохи», руководитель клуба гражданской реконструкции «Немецкая слобода»; а также Иван Кутузов — представитель оргкомитета цикла уличных городских мероприятий «Московские сезоны». Сейчас мы с Иваном поговорим, только важный вопрос к Станиславе: вы говорите, что от трех дней до недели нужно, чтобы вникнуть в эпоху. В любую? То есть в Средневековье можете так вникнуть, в 19-й век, во Вторую мировую?
С. Миненкова
— Мне нужно время, чтобы себе сшить этот костюм.
А. Пичугин
— То есть вы можете сшить форму эсэсовца, можете сшить форму красноармейца…
С. Миненкова
— Могу.
А. Пичугин
— Можете средневекового рыцаря…
С. Миненкова
— Ну, рыцаря я вам не сошью, я не кузнец.
А. Пичугин
— Не латы, я имею в виду повседневную одежду?
С. Миненкова
— Да.
А. Митрофанова
— То есть Ярославна, королева Франции это не проблема…
С. Миненкова
— Да.
А. Митрофанова
— Даже страшно предположить, что вы можете сшить. (Смеется.)
С. Миненкова
— В силу своего образования и своего интереса я имею представление об истории и историческом процессе. Какие-то эпохи мне нравятся больше, и в них я соответственно разбираюсь лучше, потому что я целенаправленно искала материал. Какие-то эпохи мне не очень симпатичны, например, Вторая мировая и вообще 20-й век. У меня есть книги по модерну, по крою модерна, но я его не люблю лично, поэтому…
А. Митрофанова
— Иван, а можно вам вопрос? Вы участвуете в этом во всем, или наблюдаете со стороны происходящее?
И. Кутузов
— Я отчасти участвую, но в большей степени, конечно, наблюдаю со стороны — я организатор. И мы вместе с ребятами-реконструкторами стараемся сделать так, чтобы этот дух истории охватил весь город, и кажется, что пока у нас совсем-совсем здорово получается. Кстати, приглашаю всех слушателей на наши площадки — их 30, напомню, по всему городу. Адреса площадок можно посмотреть на нашей официальной странице на сайте mos.ru. Заходите, там есть вся информация — на какой площадке какая эпоха реконструируется, вся программа. У нас всё бесплатно, поскольку это городское событие: мастер-классы, концерты исторической музыки на исторических инструментах, можно посмотреть на баталии времен Петра или на лагерь французов и русских времен Отечественной войны 1812-го года. Мы занимаемся организационными вопросами и с наслаждением смотрим на то, как в этих исторических костюмах реконструкторы взаимодействуют друг с другом — как они воссоздают эти эпохи. У нас можно и на ремесленников посмотреть. Кстати, отдельно выделю замечательную площадку на Кузнецком мосту — там своего рода живое интерактивное реалити-шоу. Туда можно прийти и посмотреть, как жили, например, ткачи, кузнецы, люди самого разного рода занятий в разные времена. То есть они там занимаются обычными повседневными делами какой-то эпохи, не обращают на вас внимания. Конечно, они могут с вами поговорить — вы можете спросить, как его зовут. Он вам скажет свое историческое имя, род занятий… Это такое реалити-шоу на центральной городской площадке.
А. Пичугин
— Конечно, 30 площадок мы не просим назвать, но какие-то самые основные обозначьте.
И. Кутузов
— Если говорить о парковых площадках — это Коломенское и Царицыно прежде всего. А всего у нас пять парковых площадок. Центральные городские: Тверская площадь, Тверской бульвар, площадь Революции, Кузнецкий мост, Манежная площадь — это вот костяк. Детали, повторюсь, можно на сайте посмотреть.
А. Митрофанова
— Иван, а вы же, в большей степени как наблюдатель со стороны, наверняка же общались с участниками процесса. Что они отвечают на вопрос: «Зачем им это всё?» Я не у Станиславы, заметьте, об этом спрашиваю, а у вас. Вы как для себя это объясняете? Зачем?
И. Кутузов
— Я разговаривал со многими реконструкторами, в том числе недавно имел удовольствие пообщаться с девушкой из Италии, ее зовут Барбара Милькеони, она тоже приехала к нам на фестиваль. Я ей задал этот вопрос, она говорит: «Я этим живу — это то, от чего я получаю удовольствие. Мне не нужен театр или еще что-то…» Ну, у всех свои интересы. Ей интерес к реконструкции дает вкус к жизни, дает новые эмоции, дает друзей, и может, даже мужа или жену. Наверняка многие находили в этом узком сообществе, или не очень узком сообществе, находили себе спутника жизни.
А. Митрофанова
— Получается, что если человеку, допустим, не очень комфортно в своем времени, он имеет возможность прожить альтернативную жизнь, что ли? То есть это такая дополненная реальность?
С. Миненкова
— Да, это своего рода эскапизм.
А. Пичугин
— Это нормально? Как вы считаете? Я знаю, что некоторые люди «уходят» в исторической реконструкции в свои века и теряют связь с реальностью. Так же бывает с людьми, которые увлекаются компьютерными играми, так же бывает с…
А. Митрофанова
— Бывают разные варианты: кто-то может сцену с жизнью перепутать…
С. Миненкова
— А что в этом плохого?
А. Пичугин
— А социализация?
С. Миненкова
— А он разве исключен из процесса социализации?
А. Пичугин
— Я видел разных людей.
С. Миненкова
— Ну, знаете, крайности всегда бывают. А есть ли вообще нормальные люди? Давайте тогда сначала определять, что такое нормальный человек.
А. Митрофанова
— В эту сторону можно долго идти и рассуждать, но мне кажется, что нам все-таки важно осознавать себя здесь и сейчас.
С. Миненкова
— На мой взгляд, ничто так не расширяет твои контакты и социализацию, о которой мы говорим, как та же историческая реконструкция. Банальный пример: до того, как ты занимался исторической реконструкцией, у тебя было 3 друга-приятеля, с которыми ты иногда успевал пообщаться. После занятий исторической реконструкцией у тебя есть друзья практически во всех странах на земном шаре: в Австралии, в Германии, в Америке. Ты с ними вступаешь в регулярный познавательный, созидательный контакт.
А. Митрофанова
— У меня появилась одна идея — не знаю, права я или нет, вы меня, пожалуйста, прокомментируйте как-то. Может быть, популярность таких исторических реконструкций сейчас — это ответ на ту разобщенность, в которой мы живем. Мы же атомизированы очень сильно, потому что у нас интернет, социальные сети — огромное количество способов поддерживать друг с другом связь, и не обязательно при этом видеться; получать информацию и при этом не обязательно куда-то выходить и с кем-то общаться. То есть мы сейчас гораздо больше в «норках» сейчас, чем, скажем, еще лет 30 назад. И это своего рода реакция, попытка выхода, попытка преодолеть эту разобщенность?
С. Миненкова
— Нет, я с вами не соглашусь. Во-первых, я не считаю, что социальные сети разобщают людей — наоборот, «Фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» connecting people. Потому что ты имеешь возможность посредством этих социальных сетей иметь контакты, которые так, в жизни, ты никогда не сможешь поддержать, например, достаточно активный контакт с Англией, с Францией…
А. Пичугин
— Это безусловно.
А. Митрофанова
— Я сейчас про другое: когда люди заменяют живое реальное общение общением в социальных сетях, вот об этом.
С. Миненкова
— Вернемся к тому, что есть нормальность? Если этому человеку комфортнее так? Имеем ли мы право заставлять его менять комфортное для него существование? А есть, наоборот, активные люди — они на улице к тебе подходят, пристают, хотят с тобой общаться. Мне, например, больше нравятся люди, которые сидят тихо в своей «норке», что-то там шуршат (смеется), чем когда я иду по улице, и ко мне кто-то пристает со странными вопросами.
А. Митрофанова
— Зачем вы крайности такие приводите в пример?
А. Пичугин
— Я тоже люблю крайности, поэтому…
С. Миненкова
— А крайности смыкаются.
А. Пичугин
— Поэтому я всегда примеры привожу: представьте человека, который сидит в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», в «ВКонтакте», в соцсетях беспрерывно. Нужно честно признаться, что редко там люди зарабатывают какие-то деньги большие. В конце концов, когда случается так, что некому его обеспечивать — он пропадает.
С. Миненкова
— Мы все пропащие, потому что мы всё равно все умрем…
А. Митрофанова
— Почему вам кажется, что если мы умрем, то мы все пропащие?
С. Миненкова
— Если смотреть с философской точки зрения, то всё наше существование сводится… Как один мой приятель-англичанин говорит, у них в Англии есть поговорка, что «ты можешь быть уверен только в двух вещах: в своей смерти и налогах». Всё остальное иллюзорно.
А. Митрофанова
— У нас тогда только в одной вещи. (Смеются.)
С. Миненкова
— Но то Англия — стабильность, империя крепка традицией. И если смотреть с этой точки зрения, и с точки зрения вечности, то наше существование зачем? Ну, хорошо — ты родился, ты ходил в школу, выучился, как-то прожил эту жизнь, и потом ты скончался. И что? Если ты хочешь оставить след в истории, то ты должен, как Наполеон, который сделал Францию одной из величайших империй, но потом там всё пошло не так…
А. Митрофанова
— Станислава, я понимаю, о чем вы говорите. Но поскольку мы здесь на радио «Вера», и для нас важно то, что в жизни присутствует не только горизонтальное измерение, то есть родился, женился, растолстел или похудел, и умер, но и то, что в жизни присутствует измерение вертикальное. И в этом смысле, мне кажется…
С. Миненкова
— А разве это противоречит?
А. Митрофанова
— Нет, нет. Просто вы говорите: а зачем? А мне кажется, жизнь она для того, чтобы мы куда-то туда наверх пытались идти…
С. Миненкова
— Хорошо, давайте рассмотрим с вертикальной точки зрения, как вы говорите. Если человек нашел себя в сидении в социальных сетях — ни в чем другом он себя не нашел. Значит, Господь Бог решил, что этот человек должен найти себя в этом. Как говорит моя мама: «Тебе дадут то, что тебе положено». То, что Господь Бог решил — то тебе будет. И неважно — ты приложил к этому усилия… Например, ты пошел в лес собирать грибы — вот ты найдешь ровно столько грибов, сколько тебе положено. Ты можешь заглянуть под миллион кустов, но тебе положено 10 грибов — и ты найдешь ровно 10. Или ты просто прогуливаешься с корзинкой — и ты своих 10 грибов нашел, не прилагая к этому дополнительных усилий.
А. Митрофанова
— Мне кажется, здесь все-таки немного другая логика: от наших усилий очень многое зависит. Но об этом тогда попробуем во второй части поговорить.
С. Миненкова
— Тогда уже будет совсем философская дискуссия. (Смеется.)
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у нас сегодня: Иван Кутузов — представитель оргкомитета цикла уличных городских мероприятий «Московские сезоны»; Станислава Миненкова — участник международного фестиваля исторической реконструкции «Времена и эпохи», руководитель клуба гражданской реконструкции «Немецкая слобода». Алла Митрофанова, я — Алексей Пичугин. Через минуту снова здесь.
А. Пичугин
— Напомним, дорогие слушатели, что в гостях у радио «Вера» сегодня: Иван Кутузов — представитель организационного комитета цикла уличных городских мероприятий «Московские сезоны»; Станислава Миненкова — участник международного фестиваля исторической реконструкции «Времена и эпохи», руководитель клуба гражданской реконструкции «Немецкая слобода». Алла Митрофанова и я, Алексей Пичугин, также вместе с вами здесь, в студии светлого радио. Скажите, пожалуйста, Станислава, «Немецкая слобода» — что это за клуб? Мы с Аллой соседи, живем как раз на территории исторической Немецкой слободы, поэтому нам очень интересно, какое же отношение вы к нашему любимому району имеете?
С. Миненкова
— Непосредственно к вашему любимому району я имею отношение только по названию. Потому что когда нужно было взять какое-то универсальное название, я задумалась: что же такое пролонгированно у нас существует, что охватывало бы все те эпохи, которые мне интересны: петровское время, 18-й век, наполеоновское время, середина 19-го века — но при этом чтобы носить европейское платье. Потому что мне ближе, мне приятнее именно европейские традиции, европейская литература, европейская музыка. Что подходит лучше, чем Немецкая слобода? Если ты не хочешь ходить в венгерском платье, а хочешь ходить во французском платье при Петре I, то тебе прямая дорога в Немецкую слободу. И она существовала в 1812-м году, и она существовала позже, она существовала до Петра — то есть там можно, начиная с 14-15-го века, всё называть европейской слободой…
А. Пичугин
— Там сложности в ее локации…
С. Миненкова
— Но теоретически она была.
А. Пичугин
— Она была в разных местах Москвы: 2 раза она возникала на том месте, где она… Ну, в 1812-м году она уже условно существовала как Немецкая — все разъехались…
С. Миненкова
— Все в Петербург уехали.
А. Пичугин
— Кто в Петербург, кто по всей Москве разъехался — уже не было гетто так называемого, в хорошем смысле этого слова. Потому что европейский город на окраине Москвы 17-18-го веков — это, конечно, интересная история была.
А. Митрофанова
— В общем, пора уже на экскурсию с Алексеем Пичугиным по Немецкой слободе. Вы знаете, у нас время от времени ходит молодой человек в костюме дракончика — это какая-то другая реконструкция, я правильно понимаю?
С. Миненкова
— Может быть, человек в костюме дракончика у вас флаеры раздает?
А. Пичугин
— Нет-нет, он просто ходит по улице, я тоже его видел.
С. Миненкова
— Ну, хочет человек ходить в костюме дракончика.
А. Митрофанова
— Главное, чтобы это радость человеку доставляло.
С. Миненкова
— Вы только что переживали, что люди сидят в социальных сетях — видите, они из них вышли! (Смеются.)
А. Митрофанова
— Главное, чтобы у человека от этого было какое-то ощущение…
С. Миненкова
— Если он не агрессивен… Как сказал, по-моему, Вольтер: «Твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода твоего соседа». Он ходит в костюме дракончика, он никому не мешает — он же никого огнем не палит. (Смеются.) Поэтому пусть себе ходит в костюме дракончика.
А. Пичугин
— Я не раз наблюдал, как Алла радуется, когда его встречает.
С. Миненкова
— Сколько радости он приносит людям!
А. Пичугин
— Это правда.
И. Кутузов
— Палить огнем — это уже будет новая форма реконструкции, это следующий этап.
А. Митрофанова
— Но это как раз уже будет нарушением…
А. Пичугин
— Иван, скажите, пожалуйста, вы, наверное, тоже наблюдали на протяжении многих лет, как меняется городское пространство? Вернее, различные городские мероприятия, где участвуют не только исторические реконструкторы, а просто люди, которые как-то себя связывают с наследием прошлых эпох. Я вот наблюдаю последние лет 25 как Москва стала меняться в так называемый лужковский период — как это было, как это развивается сейчас. А раньше, наверное, это странные этно-фольклорные коллективы в странных костюмах, где сочетается совершенно несочетаемое, но тем не менее это что-то наше народное, еще и при пении «Ох ты, степь широкая…» кокошник начинает прорастать. А вот сейчас качественно что-то меняется?
И. Кутузов
— На мой взгляд, да, и сильно. Я тут не возьмусь говорить за ушедший период, но я наблюдаю очень внимательно за тем, что происходит у нас в последние годы в смысле крупных городских мероприятий — не только реконструкторских, не только тех, которые связаны с историей. В целом это очень важный для нас вопрос. Поскольку в городе многое меняется, город становится действительно более удобным, более комфортным, появляется больше пешеходных зон, город у нас все больше и больше приспосабливается…
А. Митрофанова
— Но это кому как комфортным, простите…
С. Миненкова
— Я соглашусь.
И. Кутузов
— …Чтобы по нему ходить с семьей, наслаждаться его красотами, его архитектурой. Чтобы не только из окна своего автомобиля, а чтобы по нему было удобно идти — по большому тротуару, где тебе не нужно, если это компания из трех человек, друг за другом выстраиваться, чтобы как-то на узком тротуаре протиснуться с группой, которая идет тебе навстречу. Можно спокойно прогуливаться с коляской. И как раз городские мероприятия, которые сейчас проводятся в рамках нашего цикла «Московские сезоны», я напомню, это фестиваль «Путешествие в Рождество», уже снискавший любовь не только москвичей, но и туристов, это и летние фестивали, фестиваль «Золотая осень». Их идея в том, чтобы наполнить городские пространства, которые изменились, жизнью, событиями — чтобы людям было интересно туда приходить. Чтобы они могли не только пройтись и посмотреть на архитектуру, друг с другом поговорить, а чтобы у них была широкая палитра занятий: чтобы было интересно сходить на мастер-класс, летом это, как правило, флористические мастер-классы, живопись. Можно просто в центре города бесплатно на пленэре у хорошего мастера поучиться рисовать: морской пейзаж или натюрморт, или что-либо еще. Можно поучиться тому, как правильно оформлять цветочные композиции — один из самых популярных мастер-классов у нас. Массу всего можно поделать у нас в городе. Идея в том, чтобы город наш стал городом возможностей для человека, для его семьи, чтобы ему было приятно, комфортно проводить время и в центре, и за пределами Садового кольца.
А. Митрофанова
— Вы знаете, если так будет, это будет очень хорошо. Но главное, чтобы люди еще добраться смогли до этих точек. Вы понимаете, о чем я говорю.
И. Кутузов
— Я понимаю, о чем вы говорите. Скоро все неудобства уйдут.
А. Митрофанова
— Ладно, я скажу, что это вселяет сдержанный оптимизм. Иван, скажите, возвращаясь к вопросу о реконструкциях: если вам бы пришлось, или вам бы захотелось поучаствовать в происходящем, вы в какой эпохе себя хотели бы увидеть? И в чьем костюме? Мне интересно, я вас слушаю и думаю…
И. Кутузов
— Если честно, я никогда всерьез об этом не задумывался. Если вы не против, я тогда вместе с вами сейчас и пофантазирую. Учитывая мою фамилию Кутузов, это может быть совершенно определенный временной период. И опять же, учитывая фамилию, это может быть совершенно определенный герой. У меня часто спрашивают: «А вы родственник того самого?»
А. Митрофанова
— А вы родственник?
А. Пичугин
— Фамилия-то распространенная.
И. Кутузов
— Я всегда говорю уверенно «да», хотя на самом деле я этим вопросом не занимался. Мне, конечно, интересно, но все никак руки не доходили свою родословную посмотреть, древо свое родословное.
А. Митрофанова
— Вы знаете, сейчас очень многие люди всерьез занимаются изучением своих родословных. Мы начинаем постепенно обращаться к свои корням, это здорово. Давайте тоже присоединяйтесь.
С. Миненкова
— Это будет отличный повод отстроить Москву третий раз.
И. Кутузов
— Я надеюсь, все будет не так радикально. Если уже брать частности, мне кажется, что интересным был бы период крымский, где мой родственник лишился своего глаза. Я уже устал, честно вам скажу, от этих шуток — всегда, когда слышат мою фамилию, спрашивают: «А, с двумя глазами». Вот этот период для меня очень интересен: присоединение Крыма, Крымская война, Средиземноморский поход наш первый.
А. Пичугин
— Вы тоже историк?
И. Кутузов
— Нет, я не историк, я по образованию журналист, но немножко меня гуманитарное образование «поцарапало», как говорили у нас в вузе.
А. Митрофанова
— А если бы, к примеру, пришлось выполнять какие-то ролевые задачи, что бы вы предпочли: сражения или поход, или просто привал, чистку мундира или что-то еще? Это же как-то люди сами определяют, чем они будут заниматься во время реконструкции — вот вы бы что выбрали? Мне просто процесс сам интересен. Вот вы сейчас его запустили в своей голове, я пытаюсь разобраться, как это происходит?
И. Кутузов
— Я бы выбрал поход. Я люблю путешествовать, смотреть на новые места и головой крутить в разные стороны — иногда кажется, что шея у тебя уже так удлинилась, что голова повиснет. Интересно всегда смотреть новое, так что поход для меня оптимальный вариант. И кстати, опять же приглашу всех ваших слушателей на наши площадки — там можно себя попробовать в самых разных формах: и поход, и военная реконструкция. Я думаю, что Станиславе и ее коллегам-реконструкторам на фестивале нашем международном…
А. Митрофанова
— Вы переход через Альпы там не совершаете?
И. Кутузов
— Это, конечно, грандиозные планы, но можно взять на карандаш, я думаю. Да, Станислава?
С. Миненкова
— Это не проблема.
И. Кутузов
— Можно в самых разных амплуа себя попробовать: побывать и в походном лагере Петра, заглянуть в лагерь Наполеона или русский лагерь времен Отечественной войны 1812-го года, сделать что-то своими руками из глины, или посмотреть, как работает кузнец и вместе с ним сделать жетон или что-то еще, какой-то сувенир и взять его с собой на память. И отдельно хочу пригласить наших слушателей, всех-всех москвичей и туристов, всех, кто нас сейчас слышит. У нас грандиозная программа планируется на большие выходные накануне Дня России: 10-го, 11-го, и в День России 12-го числа — на Тверской улице. Тверская улица будет пешеходной в этот момент, и там соберутся все эпохи, представленные на фестивале и связанные с историей нашей страны. Это будет день истории России на Тверской улице. И там будет всё самое интересное, что есть на фестивале, в одном месте. Так что обязательно приходите!
А. Митрофанова
— В костюмах?
И. Кутузов
— Можно в костюмах. Либо выдадим.
А. Митрофанова
— Даже так.
С. Миненкова
— Отнимите костюм дракончика. (Смеется.)
А. Пичугин
— Вы гражданской реконструкцией занимаетесь, Станислава — почему вы предлагаете отнимать у кого-то?
С. Миненкова
— Это меня солдаты научили.
А. Пичугин
— Кстати, а почему гражданская? Я представляю себе фестиваль исторической реконструкции, где все с оружием, где все сражаются. Ну, не обязательно сражаются, но, по крайней мере, это как-то демонстрируется. А как происходит ваше участие — участие тех людей, которые занимаются гражданской реконструкцией?
С. Миненкова
— Во-первых, давайте смотреть исторической правде в глаза: армия никогда не существовала сама по себе. Армия, во-первых, проходила по местам, населенным…
А. Митрофанова
— И оседала там временами.
С. Миненкова
— Частично и оседала тоже. За армией всегда следовало астрономическое количество невоенных людей.
А. Митрофанова
— Маркитантки, например.
С. Миненкова
— Не обязательно.
И. Кутузов
— А кто такие маркитантки?
А. Митрофанова
— Мамаша Кураж, например, самый яркий образ. Это женщины, которые торговали из фургонов самыми необходимыми вещами.
С. Миненкова
— Как правило, это солдатские жены. Считалось, что за армией могут следовать только два типа женщин: это вышеупомянутые маркитантки, солдатские жены, и незамужние женщины, назовем их так, которые всегда были очень приветливы и любезны к тем, кто хотел составить знакомство. К тому же, история не исчерпывается только войной, история же, так сказать, 3D — она со всех сторон. Я не люблю войну, я не люблю, когда кто-то кого-то убивает. При всех моих замашках что-нибудь у кого-нибудь отнять — зачем же переходить крайности?
А. Пичугин
— То есть можно просто отнять, не убивая?
С. Миненкова
— Да. (Смеются.)
А. Митрофанова
— Станислава, а как определяется, чем будет наполнена реконструкция — действие само: это будет какая-то будничная жизнь, или экшен?
С. Миненкова
— Успех — он посередине. Мужчинам, ввиду их генетической организации, интересно походить строем, пострелять, побахать…
А. Митрофанова
— Мальчики всегда играли в войну.
С. Миненкова
— Поиграть в войнушку. Я знаю женщин, которым нравится готовить на костре, купаться в холодной воде по локоть, что-то там резать, парить, варить — вот это им нравится. Я к огню не подхожу, я не люблю дыма, что-то в холодной воде делать. Поэтому я нашла лучший для себя вариант: я просто гражданское лицо. Я люблю красивые платья. Любишь — сделай! Я шью себе разные платья, я выезжаю на фестивали, я гуляю себе с зонтиком, я не лезу на поле битвы, потому что мне там не место. Я просто женщина N, которая прогуливается.
И. Кутузов
— Из-за красивой женщины в красивом платье там может совершенно другая битва разыграться.
С. Миненкова
— Ну, мое дело поговорить с победителем. (Смеются.) По международным контактам меня приглашали в Европу — я дважды была императрицей Марией-Луизой. (Смеются.)
И. Кутузов
— Как здорово так говорить!
С. Миненкова
— Для меня в чем прелесть реконструкции? Во-первых, это отличный случай совершить путешествие, это причина. Я побывала, благодаря реконструкции, в тех местах, в которых я просто так не побывала бы никогда, потому что мне бы просто не пришло в голову туда поехать. А тут — ты едешь на фестиваль. Есть люди, которые приехали на фестиваль — они вышли на свою «битву», и больше их ничего не интересует. Есть люди любознательные, как, например, ваша покорная слуга. Я попала в новое место — мне, естественно, везде надо сунуть нос, посмотреть что происходит, ознакомиться, что тут, как тут, повысить свой интеллектуальный и культурный уровень. Это случай съездить и посмотреть Европу. И это для тебя отличный повод, потому что так трудно собраться. А тут — у тебя есть цель, и ты ради нее туда едешь. И апропо ты можешь развить себя — для меня это очень важно. К тому же для тебя это случай показать себя с лучших сторон: сшить себе красивое платье, потому что мне лично некуда особенно ходить. Я из тех людей, которые предпочтут провести дома время с книжкой, чем куда-то выйти. Но красивое платье мне тоже хочется. Глупо себе шить платье, чтобы читать книжку на диване. А тут ты готовишься к фестивалю…
А. Пичугин
— Можно в «Инстаграмме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» выкладывать.
С. Миненкова
— Реконструкция и фотосессия — это отдельная дискуссия.
А. Пичугин
— А сколько у вас уходит времени на пошив платья королевы Марии-Луизы?
С. Миненкова
— Поскольку это императрица, то, соответственно, у нее платье должно быть из соответствующих материалов и с соответствующим оформлением.
А. Митрофанова
— А она сколько раз в день платье меняет?
С. Миненкова
— Это от тебя зависит — сколько сошьешь, столько и будет менять. Ты должен сидеть вышивать это платье... Сейчас с вышивальными машинами дело пошло шибче, но если уж совсем упираться в аутентичность, то сиди и руками вышивай. Поскольку стоимость этих платьев у золотошвеек и тогда была запредельная, относительно уровня дохода населения, сейчас она примерно на том же уровне.
А. Митрофанова
— То есть запредельная?
С. Миненкова
— Да.
А. Митрофанова
— Хочется понять по поводу эскапизма, о котором вы сказали: как здесь удерживать баланс определенный? Как не провалиться в виртуальную реальность, чтобы не потерять себя, не стать окончательно Марией-Луизой, даже Кутузовым? Мне кажется, хорошо, когда человек собой остается.
С. Миненкова
— Я тут только могу вновь сказать, что если человек нашел себя в том, что он осознал себя как Кутузов? Почему нет?
А. Пичугин
— Напомним, что Иван Кутузов — представитель оргкомитета цикла уличных городских мероприятий «Московские сезоны» в гостях у радио «Вера»; Станислава Миненкова — участник международного фестиваля исторической реконструкции «Времена и эпохи». Также Станислава руководит клубом гражданской реконструкции «Немецкая слобода».
А. Митрофанова
— Иван Кутузов, вы хотели бы все-таки быть Кутузовым (смеется) или Кутузовым? Или вы себя уже нашли?
И. Кутузов
— Здесь однозначно я хотел бы быть Кутузовым во всех смыслах этого слова.
А. Митрофанова
— Которым?
И. Кутузов
— И тем и другим одновременно. Может быть, с мужественностью, храбростью, отважностью одного, и собой тоже иногда хотелось бы бывать.
А. Митрофанова
— Мне кажется, что это важно — чтобы человек помнил об этом. Может быть, это как-то не в тему прозвучит, или из какой-то другой плоскости, но мы же все такие уникальные, нас же Господь Бог придумал каждого со своим лицом. И поэтому мне кажется, очень важно этот замысел о себе реализовывать.
С. Миненкова
— Почему вы не допускаете мысли, что когда Он придумывал нам лицо, Он сразу определил: «А тебе, дружок, быть Кутузовым!»
А. Митрофанова
— Ах, вот как!
С. Миненкова
— И не Иваном, а Михаилом Илларионовичем. Почему нет? Пути Господни неисповедимы.
А. Митрофанова
— Это точно не ко мне вопрос. Вообще, я вопросы задаю, а ответы на них пусть дают умные люди.
С. Миненкова
— В любом случае, успех опять-таки посередине — не зря же греки завещали нам золотое сечение. Крайность любая — это крайность. Баланс должен быть. Естественно, что когда ты начинаешь считать себя Марией-Луизой, наверное, лучше обратиться к врачу. Но когда ты достойно исполняешь свою роль — это ничуть не хуже, чем ты вышел на сцену любого театра, и ты играешь эту роль. Константин Сергеевич Станиславский учил вживаться и осознавать ту роль, которую ты играешь. Здесь по большому счету то же самое. К тому же ты в общем-то ориентирован на вне — ты работаешь для людей. Есть течения реконструкции, которые говорят: «Зачем нам публика? Мы это делаем только для себя». Давайте говорить правду. Вы не делаете это только для себя — вы делаете это, чтобы показать. Потому что только для себя — ты можешь пошить у себя дома, посидеть перед зеркалом, подумать: «Ох, как я хорош!» Снять свой костюм, и ты будешь счастлив. Нет, ты, однако, куда-то едешь, ты общаешься с другими людьми, ты показываешь этим людям себя. И сейчас действительно фестивали реконструкторские стали более многочисленными и более на слуху. Поэтому количество публики увеличилось. Соответственно, мы все уже работаем для публики. В Европе они это отлично понимают. И вот эту грань, которую наши ребята, к сожалению, пока не научились блюсти — от закрытости и ухода от публики со словами: «А, зачем нам эта публика?» В Европе к публике относятся с бо́льшим уважением, потому что они там понимают, что они существуют для этого — они существуют для того, чтобы доставить публике удовольствие, развлечение, познакомить ее с историей страны, научить любить и уважать эту историю.
А. Митрофанова
— Тогда это получается исторический театр, по сути.
С. Миненкова
— Да, это так. Только у него такое специфическое название.
А. Пичугин
— Скажите, пожалуйста, а как дела обстоят с исторической реконструкцией не за рубежом, а в России? Но не в крупных городах, не в Москве и Петербурге, и не в миллионниках, а где-нибудь подальше в глубинке.
С. Миненкова
— Вы знаете, «от Москвы до самых до окраин», что называется — в больших, в малых. На то же Бородино приезжают люди из самых немыслимых мест: из-за Урала… Из-под Владивостока я еще не знаю чтобы кто-то приезжал, но из района Иркутска есть французские гусары — они честно прилетают на каждое Бородино.
А. Митрофанова
— А прилетают они на чем, гусары?
С. Миненкова
— На самолетах. (Смеются.)
И. Кутузов
— Перед началом фестиваля целый «исторический рейс» приезжал, мы условно его с коллегами назвали «эйр-история» — 108 реконструкторов из Италии прилетели спецрейсом. И вышли сразу из самолета в исторических костюмах, мы журналистов позвали посмотреть, как это выглядело. А фестиваль у нас начинался прибытием исторического поезда: на угольной тяге он стартовал от станции «Подмосковная» — это историческая станция начала 20-го века — и прибыл на Рижский вокзал. Там тоже представители всех наших фестивальных эпох вышли и немножко поэпатировали публику, которая была на вокзале. (Смеются.)
С. Миненкова
— Я видела фотографии, особенно мне понравились древние римляне рядом с 18-м веком…
И. Кутузов
— И с солдатами Первой мировой… Да, там был такой исторический интересный «суп».
С. Миненкова
— «Распалась связь времен»…
А. Митрофанова
— Когда она распалась и был констатирован этот факт, следующая задача, которую себе обозначил тот же самый герой — ее соединить. «Время выбито из сустава», — если брать оригинал — его же вправить нужно, эту кость найти…
С. Миненкова
— Вы знаете, это проблема нашей парадигмы мышления. Наша культура линейна: у нее есть начало, и мы все ждем ее завершения. А, например, у индусов нет ни начала, ни конца — она циклична: когда одно закончится, сразу начинается другое. Опять-таки вопрос спорный: это мы привыкли, что сначала есть прошлое, сейчас настоящее, а потом будущее.
А. Митрофанова
— Мы еще привыкли к тому, что есть вечность. Ну как, не то что привыкли, но мы живем в осознании ее…
А. Пичугин
— В ожидании…
С. Миненкова
— Но заметьте, Библия показывает нам начало: есть создание, и будет Страшный Суд, который есть завершение…
А. Митрофанова
— Понятно, что для западной цивилизации время линейно.
С. Миненкова
— А у индусов, например, до прихода англичан истории не было физически. Когда англичане стали пытаться разобраться в том, что происходит, оказалось, что для индусов существование калифа какого-то, который, как англичане выяснили, был за 2 тысячи лет до нашей эры, многие индусы были уверены, что вот он — в соседней земле до сих пор как бы есть. Потому что у них эта цикличность и одновременность времени была в порядке вещей. Сейчас они перешли на европейскую, привитую англичанами систему, но доанглийская Индия не знала линейности времени.
И. Кутузов
— А у нас история есть. И лично я очень рад этому.
С. Миненкова
— Это дело привычки.
А. Митрофанова
— Не только привычки, но мне кажется, и той системы координат, в которой культура существует — это больше, чем привычка. Но ладно, сейчас не об этом. Иван, вы про поезд сказали угольный, который пришел на Рижский вокзал. Мне стало интересно: внутри этого поезда продумана каждая мелочь, каждая деталь? Есть какие-то специально обученные люди, которые этим всем занимаются? Или его арендовали где-то на Мосфильме, условно говоря? И так вот просто привезли людей, которые занимаются реконструкциями профессионально? Что это такое?
И. Кутузов
— Там многие детали были продуманы — это тоже один из этапов исторической реконструкции по нашему замыслу и по замыслу организаторов фестиваля «Времена и эпохи». Там были исторические вагоны, сам локомотив был на угольной тяге.
А. Пичугин
— Паровозов у нас много, в Москве даже остался один паровоз, который реально работает в депо как маневровый. У нас их много на ходу, у нас ретро-поезда есть, депо есть, которые поставляют на эти ретро-прогулки составы.
И. Кутузов
— Кстати, это очередной плюс того, что у нас есть история: есть ретро-трамвайные вагоны и т.д. Это всё наша история, это же здорово!
А. Митрофанова
— Это просто другая реальность.
А. Пичугин
— Хорошо, будем заканчивать нашу программу. Спасибо большое нашим гостям: это Станислава Миненкова — участник международного фестиваля исторической реконструкции «Времена и эпохи». Станислава также руководит клубом гражданской реконструкции «Немецкая слобода». Иван Кутузов — представитель оргкомитета цикла уличных городских мероприятий «Московские сезоны». Алла Митрофанова…
А. Митрофанова
— Алексей Пичугин.
А. Пичугин
— Всего хорошего! Спасибо!
И. Кутузов
— Спасибо! До свидания!
С. Миненкова
— Всего доброго!
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.