У нас в гостях был заслуженный артист России, скрипач Дмитрий Коган.
Разговор шел о творческом пути нашего гостя, о музыке и музыкальных инструментах.
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. В студии моя коллега Алла Митрофанова и я, Константин Мацан.
А. Митрофанова
— Добрый светлый вечер.
К. Мацан
— У нас сегодня что-то чудесное происходит в студии, потому что будет звучать сегодня ни много ни мало скрипка Гварнери, музыка Баха и Пьяццолы — живьем, live, а это вообще что-то эксклюзивное. А в гостях сегодня — внимание! — Дмитрий Коган, скрипач, заслуженный артист Российской Федерации. Добрый вечер!
Д. Коган
— Добрый вечер!
Наше досье
Дмитрий Коган родился в 1978 году в Москве в семье потомственных музыкантов. С 6 лет начал заниматься на скрипке в музыкальной школе при Московской консерватории. В 10 лет впервые выступил с симфоническим оркестром. Окончил Московскую консерваторию и Хельсинскую музыкальную Академию. Выступает в самых престижных концертных залах мира. Особое место в репертуаре Дмитрия занимает цикл из 24 «Каприсов» Паганини, которые долгое время считались неисполнимыми. В мире всего несколько скрипачей, которые исполняют весь цикл каприсов. Большое внимание он уделяет восстановлению статуса классической музыки в современном обществе, проводит мастер-классы в различных странах, много времени посвящает благотворительно
А. Митрофанова
— Когда мы готовились с Костей к эфиру, я решила послушать, как звучит в Ваших руках скрипка Страдивари, включаю трек, который мне в Интернете попадается (первый же), и этот первый же трек — это потрясающая музыка, саундтрек к фильму «Список Шиндлера», которую Вы исполняете так, что я забываю, как говорить, как дышать. Я просто это слушаю — и все, и думаю: «Интересно, а как же мы сегодня будем эфир-то с Костей вести?» Потому что когда слышишь такую музыку, то вообще непонятно, зачем слова. А Вы при этом ее постоянно исполняете. И Вы держите в руках скрипки Гварнери, Страдивари, Амати — выдающиеся какие-то инструменты. Вы себя в этот момент кем ощущаете?
Д. Коган
— Вы знаете, на самом деле, это большая ответственность — играть на таких инструментах. Во-первых, очень сложно. Это гораздо сложнее, чем играть на простом инструменте. Потому что вот таким инструментом овладеть и найти с ним общий язык, чтобы он дал свои лучшие качества, это действительно задача, с которой подчас справляться — ну, приходится много сил, энергии, душевной энергии на это тратить. Но когда ты с инструментом уже слился, когда ты уже нашел общий язык, то это большое счастье — дать публике почувствовать вот это слияние. Потому что я абсолютно уверен, что эти великие инструменты великих старинных итальянских мастеров, Вами перечисленных — Амати, Страдивари, Гварнери и некоторых других — это абсолютно божье творение, и Бог водил руками великого мастера, когда он это создавал. И большое счастье то, что эти инструменты есть, они сегодня с нами — спустя три, спустя четыре века. И все-таки можно людям дарить этот свет, дарить эту радость и дарить это счастье, ощущение этого изумительного тембра, изумительного звука. И я очень рад, что такая возможность вот лично у меня есть.
А. Митрофанова
— Я, когда вижу, как Вы играете, у меня, с одной стороны, складывается ощущение, что Вы и скрипка — это единое целое, то есть инструмент — это продолжение Вас, или Вы — продолжение инструмента.
Д. Коган
— Ага!
А. Митрофанова
— А с другой стороны, я слушаю то, что Вы сейчас говорите, и понимаю, что это два совершенно отдельных организма, которые друг под друга подстраиваются. Вы говорите, что для того, чтобы играть на таком инструменте, нужно работать душой. А в чем состоит эта работа души? И почему Вам нужно под него подстраиваться, а не инструменту — под Вас?
Д. Коган
— Нет, инструмент тоже подстраивается, разумеется.
А. Митрофанова
— Это супружеские отношения, по сути?
Д. Коган
— Конечно, конечно. Я не думаю, что душой нужно работать. Я думаю, что душой нужно чувствовать и душой нужно открыться. Вот только тогда придет вот эта синергия и придет вот это полное соприкосновение с душой инструмента. Это не работа, это нечто большее. Это какая-то другая сила.
К. Мацан
— Я вот слышал, как скрипачи говорят, что у скрипки, у любимого инструмента есть душа.
Д. Коган
— Конечно, есть.
К. Мацан
— Я всегда это воспринимал как такую метафору. А сейчас Дмитрий говорит, что вот эти выдающиеся мастера были ведомы какой-то Божьей рукой, и вот эти скрипки, эти произведения искусства — это такие Божьи творения. В этом смысле фраза про то, что у скрипки есть душа, совсем другой смысл, совсем другое измерение обретает.
Д. Коган
— Ну да, конечно. Конечно, у скрипки есть душа, а тем более, у такой — у великой скрипки, у великих инструментов. Конечно, их души очень сильные, их души очень тонкие, и, соприкасаясь с этими душами, главное — их не напугать ничем, главное — их ни в коем случае... не сделать так, чтобы она закрыта и не показала себя. А очень часто инструменты закрываются — когда ты не можешь из него ну ничего вытащить. Такое бывает.
К. Мацан
— Вы сказали, что это огромная ответственность — играть на таком инструменте. А Вы помните, как Вы впервые к чему-то такому прикоснулись? И что это был за опыт для Вас? Стало это каким-то, ну, не знаю, громко говоря, духовным опытом, в том числе?
Д. Коган
— Ну, Вы знаете, мне было, наверное, лет 16, когда я в первый раз взял в руки скрипку Страдивари. Потом я уже за свою деятельность сменил уже множество инструментов и, практически, инструменты всех великих мастеров были со мной в моей концертной деятельности — и Амати, и Страдивари, и Гварнери, и Гваданини, и Руджери, и Вильом, и Сториони, и Итальяно... Ну, огромное количество — долго перечислять. Но, Вы знаете, когда я первый раз взял в руки Страдивари, мне показалось — что, собственно, такого в этой скрипке, почему все считают, что скрипки Страдивари такие потрясающие? Я ничего не увидел. Я в ней ничего не увидел. Мне казалось, моя скрипка, которая была в миллион раз проще, гораздо предпочтительнее
Потом, когда мне уже было лет 18, у меня появился инструмент работы Джованни Батиста Гваданини, на котором я проиграл несколько лет, и вот это был, наверное, уже такой первый настоящий, выдающийся инструмент, который со мной много прошел.
К. Мацан
— Просто потрясающие Вы вещи рассказываете. То есть получается, что до такого инструмента нужно дорасти — не только исполнительски, но и как-то человечески дорасти? Это же какое вообще как бы смирение — так как-то понять, что вот есть я, а есть передо мной великая, ну, в кавычках скажем, «святыня», до которой я должен дотянуться. Вы так это чувствуете?
Д. Коган
— Да, я это чувствую примерно так. Потому что я говорю, что на более простом инструменте гораздо легче играть — вот в таком первоначальном понимании этого слова, гораздо легче.
А. Митрофанова
— Вы сейчас сидите в нашей студии и рассказываете: «Ну, вот в 16 лет я впервые взял в руки скрипку Страдивари — ничего особенного в этом инструменте тогда не увидел, подумал — ну, что такого?» Нас сейчас слушают люди, которые, наверняка — вообще, в принципе, во сне бы не приснилось — подержать в руках скрипку Страдивари. Вот мы с Вами сейчас здесь разговариваем. Я считаю, что я через одно рукопожатие с этой скрипкой знакома. Вы к нам сюда...
К. Мацан
— Со Страдивари знакома.
А. Митрофанова
— Фактически, да. Со Страдивари — через два рукопожатия. Вы к нам пришли со скрипкой Гварнери. Я это на всю жизнь запомню.
Д. Коган
— Да.
А. Митрофанова
— Понимаете, есть, как мне кажется, много людей, которые бы очень хотели точно так же подержать в руках эти инструменты и попробовать на них поиграть. Но — не случилось вот, не судьба, не получилось так. И слушают Вас сейчас и думают: «Ну да, конечно — счастливчик! Он же из музыкальной семьи. У него же дедушка — Леонид Коган, у него же мама, бабушка, папа — все люди, которые с такой музыкальной невероятной какой-то судьбой, знаменитости и прочее, прочее. Ну, конечно, это такой счастливчик просто, баловень судьбы». Скажите, пожалуйста, вот в том, как Вы играете, и в том пути, который Вы прошли, сколько процентов везения — того, что Вы так родились, сколько процентов таланта и сколько процентов пота? Говорят, что гениальность — это 10 процентов таланта и 90 процентов пота.
Д. Коган
— Это неправда.
А. Митрофанова
— Как у Вас?
Д. Коган
— Вот это неправда. Не согласен с этим. Ну неужели Вы думаете, что Пушкин или Лермонтов — это 90 процентов пота? Или Моцарт?
А. Митрофанова
— Ну, это огромный труд. Пушкин — это человек, который тщательно работал над каждой своей строчкой.
Д. Коган
— Вы знаете, ну многие работают. Вы знаете, сколько поэтов в это же время, со времен Пушкина, за 200 лет тоже работали над каждой строчкой? Но они же не Пушкин.
К. Мацан
— А Чайковский говорил, что муза приходит к трудолюбивым.
Д. Коган
— Наверное. Наверное, муза приходит — не то, что к трудолюбивым. Муза приходит к фанатично преданным своему делу людям.
А. Митрофанова
— А Вы такой?
Д. Коган
— Наверное, да. Но как-то мне очень сложно говорить о себе в процентах. Пусть этим занимаются музыкальные критики.
А. Митрофанова
— (Смеется.) Ну простите меня за такой формализм.
Д. Коган
— Когда будут раскладывать, сколько процентов труда, сколько процентов таланта и сколько процентов везения. Что касается везения, ну вот мы сейчас говорим про инструменты, да? Я, например, никогда не играл на инструментах своего деда. Никогда в жизни. Все инструменты мне предоставляли какие-то фонды, какие-то меценаты. Ну, вот как и сейчас этот инструмент Гварнери это Фонд музыкальных культурных проектов мне предоставил. Поэтому сказать, что в этом на меня как-то семья повлияла, — ну, нет, наверное.
Что касается традиций — ну, безусловно, у меня есть ноты с пометками деда, я вырос на его записях. Мне бабушка очень много о нем рассказывала. Я ведь не застал его — мне было четыре года, когда он умер, в 1982 году. Поэтому, наверное, в этом влияние было большое.
Негативные вещи, наверное, тоже были, связанные с тем, что меня с детства рассматривали под лупой. То, что легко прощалось другим, никогда не прощалось мне. Почему-то вот всех моих сверстников уравняли друг с другом, а меня равняли с моим дедом...
К. Мацан
— Сразу, с музыкальной школы?
Д. Коган
— Да, меня равняли обязательно с моим дедом. Вот я играл экзамен, и меня не сравнивали с теми, кто еще играл этот экзамен — меня сравнивали почему-то одного с моим дедом. Но я, наверное, благодарен за это. Все-таки это позволило мне вырастить какую-то такую самокритику, которой я пользуюсь до нынешних дней, и она мне все-таки помогает.
А. Митрофанова
— А самокритика важна для артиста? Многие же вообще не любят критику!
Д. Коган
— Я думаю, что это одно из самых главных — именно самокритика, именно искать и все время улучшаться. Я думаю, что это самое главное. Потому что если артист доволен собой и считает, что у него все отлично и что ему уже нечего искать, значит, он закончился как артист, вот в этот самый момент, его уже нет. Значит, неминуемо грядет деградация и падение вниз. Потому что это невозможно.
К. Мацан
— После стольких слов о музыке мы не можем эту музыку не послушать, и мы вот сейчас попросим нам исполнить здесь, в студии, live, музыкальное произведение, и чтобы не только мы, но и все радиослушатели этим звуком, этим чудом насладились. Что мы сейчас послушаем?
Д. Коган
— Астор Пьяццола — «Танго-этюд №4 для скрипки-соло».
(Звучит «Танго-этюд №4 для скрипки-соло» Астора Пьяццолы.)
А. Митрофанова
— В студии радио «Вера» сегодня у нас в гостях Дмитрий Коган — скрипач, заслуженный артист России. И вместе с ним — скрипка Гварнери. Я считаю, что у нас сегодня два гостя, поскольку скрипка, как мы уже поняли из начала разговора с Дмитрием, это совершенно самостоятельное существо со своей душой, и с ней нужно еще уметь выстроить отношения. Вам это удалось. Вы в этом смысле, я думаю, все-таки человек, который очень хорошо умеет слышать.
Д. Коган
— Я каждый день выстраиваю со скрипкой отношения. Каждый Божий день.
А. Митрофанова
— Серьезно?
Д. Коган
— Они у нас такие, как семейная жизнь. Как вот с женой жить, знаете. Иногда я встаю не в том настроении, иногда она «встает не в том настроении», иногда мы оба не в том настроении день начинаем. Иногда у нас бывают прекрасные дни, и любовь, и полное понимание. Это абсолютно живые отношения.
К. Мацан
— Как Вы с ней миритесь, когда Вы поссорились?
А. Митрофанова
— (Смеется.) Интересно.
Д. Коган
— Ой, ну, по-разному. Иногда она со мной мирится, иногда я как-то пытаюсь ее уговорить. Очень ревнует меня к другим инструментам.
А. Митрофанова
— Но Вам же приходится и на других тоже скрипках играть, и тоже выдающихся.
Д. Коган
— Вот сейчас, 24 декабря, приедут пять великих скрипок из разных мировых коллекций, в Большом зале Консерватории будет концерт, и я уже предвкушаю — она меня сейчас начнет ревновать. Вот как только они приедут, она начнет мне мстить.
А. Митрофанова
— Это Гваданини, Вильом, Страдивари?
Д. Коган
— И Амати, да. Я начну изменять, а она начнет мне мстить.
А. Митрофанова
— (Смеется.) И как это будет выражаться? Она откажется что-то искать?
Д. Коган
— Ну, будет расстраиваться больше, будет звучать потяжелее, надо будет на ней больше обязательно играть, больше внимания ей уделять, чтобы разыграть. Она будет разыгрываться не сразу. Обычно где-то там две-три минуты, а тут она будет, может быть, полчаса не даваться. Поэтому... Ревнует очень сильно.
А. Митрофанова
— Но именно эта скрипка — Ваш основной инструмент? И Вы с ней...
Д. Коган
— Основная спутница, да.
А. Митрофанова
— Основная спутница. И Вы с ней, между прочим, совершили огромное количество путешествий, перелетов и выступали по всей стране с благотворительны
Д. Коган
— Да не только по всей стране — да и во всем мире.
А. Митрофанова
— Ну вот мне хотелось бы, чтобы Вы сейчас про свои благотворительны
Д. Коган
— Ну, Вы знаете, это у меня был благотворительны
А. Митрофанова
— «Земную жизнь пройдя до середины...»
Д. Коган
— Да. Мне как-то захотелось проехать всю страну и сыграть благотворительно
К. Мацан
— А как бы Вы эту миссию могли бы — если это возможно в принципе — сформулировать? Потому что человек, который вдруг задумывается, что «я хочу сделать благотворительны
Д. Коган
— Да, Вы знаете, мне это просто хотелось сделать на тот момент. Я просто получил от этого большое, большое удовольствие. Вот и все. Я ничего не решал, у меня не было никаких ломок в душе, у меня не было никаких сомнений. Просто это получилось — организовать такой огромный тур, и — с удовольствием, с удовольствием его провел.
А. Митрофанова
— Вы в одном из интервью сказали о том, что если, как Вы это для себя сформулировали, Вы будете помогать людям, детям, музыкантам, которые нуждаются в Вашей поддержке, то, может быть, и Господь тоже будет помогать Вам. Смилостивится над Вами и Вас...
Д. Коган
— Я в этом уверен. Я не то, что в этом уверен — я об этом молюсь и надеюсь, чтобы Бог не забывал и обо мне. Поэтому надо другим помогать.
А. Митрофанова
— Как это ощущается — вот его присутствие в Вашей жизни?
Д. Коган
— Ну, я сильно ощущаю. Я ощущаю сильно. Иногда Бог дает мне какие-то испытания, иногда Господь очень помогает мне в творчестве. Иногда он меня милует. Иногда я его гневлю, но надеюсь, что все-таки не очень сильно. А я, Вы знаете, с каждым годом все больше и больше прихожу к Богу. Стараюсь приходить к Богу.
К. Мацан
— Для человека творческой профессии...
Д. Коган
— ...это очень важно.
К. Мацан
— Важно, так. Ну, я думаю, что это для всех важно, и допускаю, что человек творческой профессии как-то это по-особенному для себя, опять-таки, формулирует. Вот почему это важно для человека творческой профессии?
Д. Коган
— Потому что любое творчество — оно от Бога. Любое. И потерять в творчестве благодать Божию, потерять в творчестве вот того самого Бога — это очень страшно для художника. Художник становится пуст, ему нечего сказать людям. А если ему нечего сказать людям, его творчество не имеет никакой ценности и никакой силы. Потому что художник творит для людей, художник — это проводник между Богом и людьми. Вот если Бог перестал даровать художнику вдохновение и творческую силу, значит, этот художник обесценился, и он ничего не может дать людям.
А. Митрофанова
— Вы так говорите, что художник — проводник между Богом и людьми. Знаете, иногда так про священников, как ни странно, говорят.
Д. Коган
— А у нас очень много общего. Очень, очень.
А. Митрофанова
— Расскажите, как Вы это ощущаете.
Д. Коган
— Вы знаете, у нас общая задача — мы приводим людей к Богу. Только священник приводит это через храм, через молитву, музыкант приводит это через музыку. Задача стоит же общая — чтобы человек стал лучше, чтобы он очистился. Чтобы он каждый раз, когда он вышел из храма, он стал немножко лучше. Вот моя задача абсолютно в том же — чтобы каждый раз, когда он вышел с концерта, он тоже стал лучше. Он стал чище, светлее, ему не приходили в голову какие-то плохие, недостойные мысли, и он делал поступки хорошие, поступки обдуманные и светлые.
К. Мацан
— А есть ли, в том числе у человека творческой профессии, какие-то особые искушения, особые трудности в этом смысле?
Д. Коган
— Наверное, есть. Это тяга к славе. Это тяга к каким-то материальным благам. Ну, бывает, что художники этим как-то грешат некоторые. Бывает, что от своего основного дела они начинают, достигнув в нем успехов, как-то отказываться, больше заниматься, как сейчас занимается, самопиаром, больше заниматься поиском каких-то вещей, которые принесут им такую мимолетную известность, громкую медийность и так далее. Не знаю, мне это как-то. Я за этим не гонюсь. Мне и так, в принципе, нормально.
А. Митрофанова
— Мне кажется, есть еще одна сложность — она связана с тем, что, может быть, художнику в большей степени, чем простому смертному, свойственно, в силу целого ряда обстоятельств, иногда помимо его собственной воли, ощущать себя в центре мира, что ли. Потому что внимание, поклонники, восхищение талантом, восхищение игрой для того, чтобы, как мне кажется, выстраивать отношения с Господом Богом, нам, людям, бывает очень важно себя из центра мира сдвинуть, чтобы в этом месте оказался Бог. Насколько это для художника... Я сейчас, может быть, даже не о Вашем личном опыте спрашиваю, потому что Вы можете на этот вопрос отвечать, а может не отвечать. Но насколько, как Вам кажется, этот вопрос в принципе актуален — по поводу того, что для художника мир абсолютно вокруг него построен? И вот есть... И в смысле отношений с Богом это может быть сложностью, проблемой или вопросом каким-то.
Д. Коган
— Ну, знаете, у любого художника, любого творческого человека есть принципы. У одного такие принципы, у другого другие принципы. Кто-то более верует в Бога, кто-то вообще не верует в Бога. И очень сложный вопрос, на самом деле. Я не могу за всех ответить. Я не могу понять, в то же время, как творчество может быть вне Бога. Мне кажется, что это невозможно. Но у кого, наверное... кто-то поспорит, у кого-то будет другое мнение. И — не знаю, каждый, наверное, должен ответить на этот вопрос сам за себя.
А. Митрофанова
— А кризисы в творчестве бывают?
Д. Коган
— Конечно.
А. Митрофанова
— И что тогда делать?
Д. Коган
— Искать. Искать. Бывают, и часто бывают, и это нормально. Когда уже то, что ты делал три года назад, пять лет назад, десять лет назад, ты понимаешь, что это уже пройденный этап, пройденный путь, и в этом ты ничего не достигнешь, нужно искать новое. Но это не всегда получается найти. И ты не понимаешь, что нужно искать, ты не понимаешь, куда двигаться, не понимаешь, что делать дальше. Это я проходил несколько раз в своей жизни, проходил тяжело. Потом что-то откуда-то — все-таки какая-то путеводная звезда появлялась. И что-то новое рождалось.
К. Мацан
— Мне кажется, музыка сама должна... подсказывает даже иногда, куда идти. Такое бывает?
Д. Коган
— Такое бывает. Музыка очень часто помогает в этом. Смена репертуара, смена вообще какой-то обстановки, работа с другими творческими партнерами — конечно.
А. Митрофанова
— Я вот просто думаю, что... Смотрите, Вы в 16 лет впервые в жизни взяли в руки скрипку Страдивари. А в 18 лет Вы играли на Гварнери, правильно?
Д. Коган
— На Гваданини, уже много лет.
А. Митрофанова
— На Гваданини, прошу прощения. После этого скрипка Гварнери стала Вашей спутницей на многие-многие годы и остается таковой и сейчас. Вы в довольно юном возрасте исполнили все сложнейшие вариации Паганини — 40 их или сколько, да?
Д. Коган
— 24 каприса.
А. Митрофанова
— Простите! Яф не музыкант, поэтому мне извинительны такие ошибки, хотя кто знает.
Д. Коган
— Конечно.
А. Митрофанова
— 24 вариации — это, на самом деле, потолок. То есть каждый раз Вы приближаетесь к какому-то потолку, потом выясняется, что это не потолок, а всего лишь какой-то, знаете, пролет между этажами.
Д. Коган
— Да.
А. Митрофанова
— Вы поднимаетесь еще выше, поднимаетесь еще выше. И каждый раз это, наверное, тоже связано с каким-то кризисом...
Д. Коган
— Конечно.
А. Митрофанова
— Я правильно понимаю, что на каком-то этапе то, что Вы даете такие благотворительны
Д. Коган
— Ну, Вы абсолютно правы. Вы знаете, и у меня это в жизни именно так и получилось. К своим 30 годам я уже сыграл практически и практически везде уже, многократно сыграв...
К. Мацан
— ...практически, на всем.
Д. Коган
— Да, и на всем. Сыграл уже практически все, что для скрипки написано, — ну, все лучшее, так скажем. Конечно, не все — я не хочу показаться таким самонадеянным, но очень много. Сыграл это на величайших в мире инструментах многих — не всех, но многих. И сыграл это в самых крупных залах мира — может быть, не всех, но, опять же, многих и многих. И годам к 30 я почувствовал некоторую пустоту. Я подумал: а что же дальше? Ну, пройдет еще год, два, три, пять — вот так же это и будет. И вот здесь благотворительно
А. Митрофанова
— Давайте сейчас снова дадим слово скрипке Гварнери в Ваших руках. Что Вы исполните?
Д. Коган
— Астор Пьяццола, «Танго-этюд №1 для скрипки-соло».
(Звучит «Танго-этюд №1 для скрипки-соло» Астора Пьяццолы.)
К. Мацан
— Дмитрий Коган, заслуженный артист Российской Федерации, скрипач (в его руках скрипка Гварнери), сегодня с нами в этом «Светлом вечере». В студии моя коллега Алла Митрофанова, я — Константин Мацан. Буквально через минуту мы продолжим.
А. Митрофанова
— Еще раз добрый светлый вечер, дорогие слушатели! Константин Мацан, я — Алла Митрофанова, и в нашей студии сегодня, напомню, Дмитрий Коган — скрипач, заслуженный артист России. И вместе с ним у нас в гостях скрипка Гварнери. И я каждый раз прошу Костю ущипнуть меня, потому что мне кажется, что я сплю.
Спасибо Вам за Ваше исполнение. И в продолжение разговора мне бы хотелось обратиться к тем концертам, которые Вы исполняли в экстремальных обстоятельствах — за Полярным кругом в Арктике или на подводной лодке, или в каких-то еще таких экстремальных местах. Я знаю, что Вы играли в самолете и так далее. А зачем? Что это дает? Это остроту ощущений добавляет? Или это тоже, прежде всего, для того, чтобы Вас услышали в тех местах, где эти люди, кроме как Вас, там они не услышат?
Д. Коган
— Ну, Вы знаете, на подводной лодке — я хотел, чтобы меня услышали моряки, которые ведут такую трудную, тяжелую службу. На Северном полюсе я хотел, чтобы меня услышали полярники, которые полгода, целую зимовку находятся там. Где-то я играл по необходимости, потому что по-другому было нельзя. Не так давно, пару лет назад, я приехал в Германию и сошел с самолета, проходил таможню, и у меня с собой было пять великих скрипок. Как раз пять скрипок, и они были...
А. Митрофанова
— ...в багаже?
Д. Коган
— Ну, не в багаже — они были в двух кейсах. И офицер таможни меня остановил, попросил предъявить, что я везу. Когда он увидел такое количество инструментов, он очень подозрительно начал задавать вопросы, очень подозрительно отнесся...
А. Митрофанова
— Да, немцы умеют на таможне...
Д. Коган
— Да, потому что он принял меня, видимо, за какого-то дилера...
А. Митрофанова
— Контрабандиста!
Д. Коган
— Контрабандиста, который промышляет перевозкой...
А. Митрофанова
— ...скрипок Страдивари.
Д. Коган
— ...нелегальной продажей великого антиквариата. И я понял, что уже дело идет к аресту...
К. Мацан
— Прямо так?
Д. Коган
— И мне ничего не оставалось делать, как только достать скрипку и начать на ней играть. Этот человек, офицер таможни, сказал, что он придет через несколько минут. Я подумал, что он, наверное, пошел за наручниками или за понятыми, чтобы уже окончательно оформить мое задержание, а он привел своих коллег, и я им дал небольшой концерт. Прямо в терминале. И, Вы знаете, даже прохожие, просто пассажиры случайные присоединились. Ну, они меня поблагодарили, я собрал инструменты и уже...
А. Митрофанова
— Вот это флэшмоб!
Д. Коган
— Да, и уже пошел на выход. Но это было не специально — никто этого не планировал. Но такие вот тоже бывают ситуации. (Смеется.)
А. Митрофанова
— А я вспоминаю эпизод из фильма «Пианист», где, помните, Броуди играет гениального пианиста и исполняет перед нацистом, перед офицером немецкой армии... я уже даже не помню сейчас, какое произведение — надо пересмотреть этот фильм. И, в общем, спасает таким образом собственную жизнь. Потому что тот сохраняет в тайне его убежище и не выдает его, хотя он еврей, и дальше понятно, что с ним сделают, с этим великим человеком.
Д. Коган
— Да, я помню.
А. Митрофанова
— Да, просто такой тоже пронизывающий эпизод. Но, слава Богу, мы живем сейчас в другие времена, и когда подобные вещи происходят с великими музыкантами, видя концерты на таможне, например, но, по-моему... Я представила себя в этой мизансцене, как если бы, например, я стояла в соседнее окошко с паспортом, чтобы мне там штампик поставили и разрешили пройти, и тут бы...
Д. Коган
— А тут на пяти скрипках концерт. (Смеется.)
А. Митрофанова
— …офицер бы выбежал из своей кабинки, побежал бы слушать Ваш концерт, и мы бы все услышали там эти пять скрипок.
К. Мацан
— А может быть, таможенник понимал, что по-другому он не может Вас попросить сыграть, и старался как-то эту ситуацию спровоцировать, чтобы был концерт.
Д. Коган
— Это был для меня последний шанс, поэтому это я сам начал, по моей инициативе.
К. Мацан
— Вы сказали в первой части программы, что Вы свою миссию видите в том, чтобы людей приводить в концертные залы и знакомить с этим миром академической, классической музыки. Сейчас рассказываете про удивительный случай про концерт на таможне. В одном интервью Вы с восторгом рассказывали про известного скрипача, который сыграл двухчасовой концерт для одного слушателя. Вот если я ничего не путаю, был такой эпизод.
Д. Коган
— Да-да.
К. Мацан
— А Вам был хотелось самому такой необычный концерт пережить? Что это значит — играть два часа для одного слушателя?
А. Митрофанова
— И кто должен быть этот человек?
Д. Коган
— Это действительно был такой выдающийся скрипач... Ну, во-первых, он ХХ века — Бронислав Губерман. И в одном городе случилась какая-то ошибка, накладка, и его концерт то ли как-то перенесся на другой день... Ну, в общем, публика думала, что на другой день, и на концерт пришел только один слушатель. И он не отменил этот концерт, хотя любой другой бы поступил, конечно, ровно так. И он сыграл целый концерт для одного слушателя.
А. Митрофанова
— Невероятно.
Д. Коган
— Вы знаете, что энергетически это бывает тоже очень сильно.
К. Мацан
— Но это же очень сложно, наверное?
Д. Коган
— Может быть, это такие другие отношения со слушателем. Они какие-то более интимные такие — из сердца в сердце. Вы знаете, я тоже люблю играть — ну, кого-то из своих близких просто посадить и сыгарть целую программу.
К. Мацан
— Серьезно?
Д. Коган
— Мне это приятно сделать, да. Иногда даже в концертном зале. Могу это сделать спокойно. Ну, концертов я таких, конечно, еще не играл — для одного слушателя, заявленных концертов, но просто сделать репетицию — мне это всегда очень приятно.
А. Митрофанова
— Когда Вы в Арктике играли, Вы играли там в палатке, насколько я понимаю... Она, наверняка, отапливалась?
Д. Коган
— Ее прогрели аж до ноля градусов!
К. Мацан
— (Смеется.) «Аж до ноля?»
А. Митрофанова
— До ноля?
Д. Коган
— Угу.
А. Митрофанова
— И Вы при нуле градусов?..
Д. Коган
— При нуле.
А. Митрофанова
— А как реагировали полярники на Ваше?..
Д. Коган
— Очень тепло, несмотря на 50-градусный холод. Реагировали очень тепло, искренне, и я до сих пор вспоминаю. И мне бы хотелось еще когда-нибудь там побывать. Надеюсь, сбудется.
А. Митрофанова
— Вы же «витамины радости», получается, людям привезли в своем чехле, вместе со скрипками. Ну, это как укрепление, что ли, такое. Это утешение такое. Это как весна.
Д. Коган
— Ну, мне... Это очень для меня сильно было, сильная эта поездка на Северный полюс. Это выступление — долго его вспоминал и сейчас вспоминаю. Мне как-то очень это приятно — что в таких тяжелейших условиях люди находятся и так тянутся к музыке, так слушают.
А. Митрофанова
— А можно теперь в другую точку перенестись, где Вы давали концерт — Беслан? Вы оказались там в чрезвычайно непростое время, после тогО, как там случилась трагедия, и Вы приехали туда. А что чувствует музыкант в такой момент, когда он оказывается?.. Ну, то есть, наверное, понятно, что это колоссальная ответственность, но, в то же время, Вы ведь понимаете тоже, что от Вас ждут, наверное, какого-то утешения. Можете ли Вы его дать в этот момент? Что это? Вот что это такое по роду... по замесу по своему — подобное концертное выступление?
Д. Коган
— Вы знаете, мне кажется, что если музыкант нужен... А ведь мы занимаемся именно тем видом искусства, который нужен в тяжелую минуту. Потому что в тяжелую минуту человек не хочет просто смотреть телевизор — он хочет слушать Баха, он хочет читать какие-то произведения классиков.
А. Митрофанова
— Настоящего хочет.
Д. Коган
— Да, он хочет быть вот без всей этой жизненной мишуры. Вот в тяжелую минуту это именно так. Я это очень много раз уже проходил. И мне кажется, что если у тебя есть эта возможность... Вот если у меня есть возможность играть людям Баха, то — ну, рад — это не то слово, но мне становится приятно, что я нужен, что я хоть чем-то могу в тяжелое время быть полезен.
К. Мацан
— Мне кажется, неслучайно Вы в этом контексте упоминаете именно Баха — возможно, самого глубокого в мировой истории композитора, возможно, самого религиозного, невероятно талантливого такого и прозорливого, я бы даже дерзнул сказать. У нас сейчас, слава Богу, не тяжелые минуты, но мы можем все-таки Баха услышать в Вашем исполнении?
А. Митрофанова
— Да, очень большая просьба.
Д. Коган
— Да. Сейчас прозвучит Иоганн Себастьян Бах — «Сарабанда» из «Партиты №2».
(Звучит «Сарабанда» из «Партиты №2» И.-С.Баха.)
К. Мацан
— Дмитрий Коган, заслуженный артист Российской Федерации, скрипач. Его скрипка Гварнери сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер».
А. Митрофанова
— Дмитрий, а Вы однажды в интервью сказали о том, что бывает, что концерты Вы играете на внутреннем резерве, который начинает иссякать. И дальше такая фраза у Вас там была: «Ну, подумаешь — проживу меньше на несколько лет». А Вы так легко относитесь к собственной жизни, к собственному таланту? Вы из этого?.. Я не знаю, не всякий человек легко так может сказать: «Ну, подумаешь — ну, проживу меньше на несколько лет».
Д. Коган
— Ну, Вы знаете, мои родные против этого — чтобы я как-то уж совсем уж загонялся в концертном графике. Потому что иногда я ставлю такое количество, которое потом, когда начинается, сам не понимаю, как я могу осилить такую степень нагрузки. Иногда я могу поставить семь концертов подряд или восемь концертов подряд каждый день, с переездами и перелетами, например, каждый день. То есть летать семь дней, семь или восемь дней подряд. Не знаю, до недавнего времени я об этом вообще не задумывался. Сейчас вот уже потихонечку возраст-то подходит... 38 лет. Может быть, и стоит задуматься, чтобы немножко ограничить эту суету и еще все-таки больше сконцентрировать
К. Мацан
— Вот как раз таки то, о чем спрашивает Алла: по моим ощущениям, это не только про здоровье и про концертный график. Это про то, что, видимо, для человека — для Вас — есть какие-то вещи, что называется, ценнее здоровья и жизни, ради которых этим можно жертвовать или поступаться, ради чего-то большего. Вот Вы говорите о поиске.
А. Митрофанова
— Мы с разной интенсивностью просто можем, как мне кажется, проживать одну и ту же минуту, единицу времени — минуту, час, день. Вкладывать больше или меньше сил в то, чтобы это проживать. И то, что говорите Вы, это, судя по всему, Вы ведете, как это принято говорить, на полную катушку, но только не в том плане, что Вы от жизни что-то получаете, а в том плане, что Вы ей все время что-то отдаете. И как это возможно? Вот вопрос.
Д. Коган
— Вы знаете, честно говоря, я это даже не анализирую.
А. Митрофанова
— Ну, понятно. Если бы анализировали...
Д. Коган
— Я не анализирую, а музыкой занимаюсь, и занимаюсь ею столько, сколько это возможно.
А. Митрофанова
— Расскажите о концерте, который будет в ближайшее время. Это же какая-то потрясающая история — мультимедийный проект, где будет звучать музыка Пьяццолы и Вивальди — «Времена года».
Д. Коган
— Да, это вот сейчас, 17 декабря, в Доме музыки будут «Времена года» Вивальди и Пьяццолы. Причем, мы соединили Вивальди — не только музыку, мы еще сделали видеопроекцию, потому что у Вивальди под каждой строкой написан текст, что происходит в данный момент в музыке — или лающая собака, или поющая кукушка, или спящий пастух, или пьяный человек. И все это под каждой строкой написано. И мы попытались вывести на экран именно все мысли, которые хотел донести Антонио Вивальди своей музыкой. И синхронно это будет вместе с музыкой, чтобы слушатель не только услышал, но и увидел, что будет в данный момент происходить в музыке. И вот когда синхронизируется
А. Митрофанова
— Ну Вы сами, когда Вивальди играете, Вам же, наверное, такая визуализация не очень нужна? У меня ощущение, что у Вас с ним какая-то такая связь «без роуминга», и Вы понимаете, что он имел в виду, визуализируете это как-то в голове.
Д. Коган
— Ну, понимаете, одно дело — я, а другое дело — зритель. И — вот о чем мы говорили — для меня каждый новый слушатель, приходящий в зал, это победа. И для меня победа, если этот слушатель захочет прийти еще раз в зал. Поэтому мне кажется, что это совершенно нормально — заинтересовать слушателя сразу, чтобы через такое даже визуализационное понимание он все равно пришел к классической музыке.
А. Митрофанова
— Удивительно, что Вы это рассматриваете не как Вашу личную победу, а как победу музыки, что ли, а Вы в этом смысле проводник. Ну вот... Ну, спасибо за такой подход, вообще-то. Мне кажется, это дорогого стоит.
Д. Коган
— Спасибо Вам за теплые слова, за оценку!
А. Митрофанова
— Давайте мы сейчас снова к музыке обратимся. Напоследок — может быть, что-то из... У Вас же, наверняка, свои вариации есть какие-то? Вы экспериментирует
Д. Коган
— Это громко сказано. Я ничего... Я не пишу музыку. Я могу что-то сымпровизировать
А. Митрофанова
— А давайте послушаем, дадим слово еще раз нашей «гостье» из Ломбардии — скрипке Гварнери. Вместе с Вами, в Ваших руках — вариация Дмитрия Когана. Здорово!
Д. Коган
— Это громко сказано. Просто импровизация.
А. Митрофанова
— Хорошо.
(Звучит импровизация Д. Когана.)
К. Мацан
— Спасибо большое! Дмитрий Коган, заслуженный артист России, и в его руках — скрипка Гварнери. Мы сегодня провели в каком-то чудесном настроении, чудесной атмосфере благодаря этой музыке целый час. Это по-настоящему такой «Светлый вечер». Он такой эмоционально светлый, музыкально светлый, звуково светлый. Спасибо огромное, Дмитрий! Ждем Вас снова по случаю и просто так в нашей студии. В студии были Алла Митрофанова и я, Константин Мацан. До свидания, до новых встреч на волнах радио «Вера».
Д. Коган
— Спасибо, друзья! Всего доброго!
А. Митрофанова
— До свидания!
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.