Гостем программы "Светлый вечер" был настоятель Пятницкого подворья Троице-Сергиевой лавры, доцент Московской духовной академии, главный редактор научного-богословского портала «Богослов.Ru» протоиерей Павел Великанов.
Мы говорили о том, каково отношение к многодетности в Церковной среде и в чем особенности жизни многодетных семей.
А. Пичугин
— В студии Символа веры приветствуем Вас мы, Лиза Горская...
Л. Горская
— ...и Алексей Пичугин.
А. Пичугин
— Сегодня у нас в гостях протоиерей Павел Великанов, доцент Московской Духовной Академии, главный редактор научно-богословс
Протоиерей П. Великанов
— Добрый вечер!
А. Пичугин
— Сегодня поговорим о многодетности — ну, по крайней мере, начнем с обсуждения темы многодетности — все ли семьи должны быть многодетными. О том вообще, что такое многодетность в нашем современном мире. Я даже думаю, что лучше с этого начинать и от этого отталкиваться. Есть очень разные мнения на сей счет. Часто приходится слышать, по крайней мере, очень распространенное убеждение, что многодетность прошлого — XIX века, XVIII века, предшествующих — была обусловлена все-таки плохим состоянием медицины, и то, что один хотя бы или двое детей должны были выжить. Вот это одна сторона вопроса. С другой стороны, конечно же, есть мнение о том, что Россия — страна с традиционным укладом жизни, с глубокими традициями семейных ценностей. Эти традиции подразумевают большие семьи с большим количеством детей. Ну, и дальше еще можно много привести различных примеров и аргументов, как за многодетность, так и против. А суть-то в чем, на самом деле?
Протоиерей П. Великанов
— Алексей, у меня к Вам встречный вопрос. Вы сейчас смотрите на меня и спрашиваете меня как кого — как политика? Как...
А. Пичугин
— Как священника, многодетного отца, доцента Московской Духовной Академии, главного редактора научного богословского портала, настоятеля...
Протоиерей П. Великанов
— Прекрасно. Значит, я Вам буду отвечать как священник все-таки, исходя из собственного какого-то небольшого, очень скромного, личного священнического, пастырского опыта и опыта папаши. Если исходить из этих посылок, то получается следующее. Прежде, чем говорить о многодетности, или среднедетности, или малодетности, надо четко проговорить, что же такое семья и для чего люди вообще вступают в брак. Если здесь будет понятное объяснение главных целей и главных задач, то, мне кажется, вопросы многодетности или n-детности сам по себе отпадет. Вот Господь Бог, создав Адама, не просто так решил, что плохо, неправильно оставаться человеку одному. Поэтому Он дает ему в помощники и в друзья равное ему существо — Еву. И, собственно говоря, с этого дается им заповедь: оставит человек отца и матерь свою и прилепится к жене своей, и будут двое в плоти едины. Речь здесь, конечно, идет не только о, собственно, физическое или, точнее даже сказать, половой близости, а о том, что муж и жена в семье составляют собой некий единый организм. И это, собственно говоря, является смыслом брака как Богом учрежденного института. А все остальное является следствием этого. То, что любящие друг друга вступают в половое общение, то, что от этого полового общения, как правило, чаще всего, рождаются дети, это естественное следствие. Нельзя смотреть на брачующихся исключительно как на, простите меня, детопроизводител
А. Пичугин
— Мне кажется, это неравнозначные примеры.
Протоиерей П. Великанов
— Вы знаете, мне кажется, совершенно равнозначные.
А. Пичугин
— Потому что многие люди смотрят на процесс потребления пищи... Они не ходят в дорогие рестораны, они не выбирают себе какие-нибудь продукты повкуснее. Они смотрят, вот действительно... Они даже высчитывают по табличкам, сколько белков, жиров и углеводов, и абстрагируются.
Протоиерей П. Великанов
— Ну, это уже особый подхдо. Это уже такое, своего рода, квазирелигиозное отношение, очень трепетное такое, благоговейное к самому себе и к процессу питания. Это как раз таки подтверждение, а не опровержение моих слов. Речь идет о другом — о том, что там, где появляется человек, там самые низшие животные инстинкту становятся все-таки иными. Все хотят кушать — и собачки, и кошечки, и белочки, и лошадки, но только человек кушает особо, только человек делает из еды все-таки определенный ритуал. Он превращает еду — совершенно физиологическое действие — в определенную культуру. Почему есть понятие священных трапез. Почему есть такое очевидное для любого христианина священное понятие «агапе» — вечери любви.
А. Пичугин
— Трапезы?
Протоиерей П. Великанов
— Да. Почему входы в трапезные монастырей всегда находятся прямо напротив выхода из храма? Почему общая трапеза в общежитийных монастырях является обязательной? Потому что она воспринимается не как удовлетворение потребностей, а как продолжение богослужения. И, собственно говоря, реализация той самой божественной трапезы, того самого общения за престолом, за божественными дарами, ради которого, собственно говоря, существует вся Церковь. Я не побоюсь отсюда перейти уже непосредственно к той теме, которую мы сегодня с Вами обсуждаем. Так вот если мы смотрим на человека исключительно как на животное, это одна история. Если мы смотрим на человека все-таки как на человека, значит, даже в области пола у него есть более высокие задачи, нежели чем непосредственное следование животным, естественным инстинктам. Так вот, если мы заглянем в труды и святых отцов, и богословов, и философов, которые тем или иным образом затрагивали этот вопрос, становится очевидно, что физическая близость, физические отношения в браке — это естественный инструмент и способ реализации гораздо более высоких областей взаимоотношений между людьми. Мне где-то, не помню, некогда встретилась мысль, она принадлежала какому-то священнику, как-то мне очень понравилась — что физическая близость без любви, даже если она происходит в браке, недопустима. То есть нельзя вступать в общение со второй половиной, если между Вами нет отношений любви. Потому что это сразу низвергает ту высоту брака, которая нам заповедана, действительно, до исключительно плотского такого, физиологического удовлетворения потребностей. А если мы смотрим на брак как все-таки на священнодействие
А. Пичугин
— Хорошо, отец Павел. А вообще, как, по-Вашему, откуда в современной России... Вот у нас был длинный период советской власти в 70 лет, где понятие о многодетности практически отсутствовало. Потому что если мы посмотрим на истории крестьянские, ну, колхозные, скорее, советские, сельские, много детей в этих семьях практически не было. В городских условиях — ну, само собой разумеется. То есть какое-то представление о многодетности, которое есть сейчас, это попытка осознать опыт почти столетней уже давности. Но от того опыта мы сейчас, пожалуй, ничего конкретного заимствовать не можем, потому что это был опыт других людей...
Протоиерей П. Великанов
— Это был опыт другой цивилизации...
А. Пичугин
— Другой цивилизации, другого времени и всего другого. Да.
Протоиерей П. Великанов
— Ну вот давайте сопоставим обычную, современную семью с пятью детьми сегодня и такую же семью с пятью детьми примерно 100 лет тому назад. Давайте. В чем они будут отличаться? Вот как Вы думаете сами? В чем они будут, прежде всего, отличаться?
Л. Горская
— Наверное, тем, что в этой семье будет меньше поколений представлено.
Протоиерей П. Великанов
— Это первое. Во-первых, в нашей семье, как правило, не будет ни бабушек, ни дедушек, и не только потому, что им жить негде (поелику наши молодые родители живут в квартире, и только единицы могут себе позволить какой-нибудь коттедж или хотя бы дом, или несколько квартир на одном этаже и на одной площадке), а совершенно по другим причинам. Настолько велика сегодня разница между тем поколением, которое было предыдущим, и нынешним, что едва ли какие родители захотят, чтобы их детей активно воспитывали бабушки и дедушки. То есть мы уже сразу отсекаем одну область. Дальше я слушаю Вас.
А. Пичугин
— Как? Подождите. Тут я уже хочу возразить. Потому что — а на кого молодым родителям оставлять своих детей? Вот они живут в маленькой квартире, пускай она даже не однокомнатная будет, а двух-трехкомнатн
Протоиерей П. Великанов
— Вы усложняете наш вопрос.
А. Пичугин
— Да нет!
Протоиерей П. Великанов
— Я предложил бы все-таки пойти дальше, потому что это не единственное отличие, которое, на самом деле, очень существенно.
А. Пичугин
— Ну, отличие в образовании, отличие...
Протоиерей П. Великанов
— Стоп. Отличие в образовании. Что значит «отличие в образовании»? Дело в том, что сегодня практически каждый ребенок начиная с дошкольного возраста будет включен в ту или иную образовательную систему. Это будет система не обязательно детских садов. Это будут различные кружки. Если Вы хотите, чтобы Ваш ребенок получил какие-то элементарные более или менее приличные знания по музыке, Вы отдадите своего ребенка в музыкальную школу не в семь лет и не в восемь лет, Вы его туда начнете водить где-то годиков с пяти, с шести, особенно если это касается струнных инструментов, потому что для ребенка требуется продолжительный период войти в это пространство, полюбить, научиться и так далее. Итак, с пяти лет наш ребеночек в городе, в многодетной семье, по идее, будет уже чем-то занят, кроме своих обычных ежедневных игр и текущих занятий. Сто лет тому назад едва ли этот ребенок чем-то планировался быть занятым в принципе в таком возрасте.
А. Пичугин
— Ну, с какого-то возраста ему определялись работы в поле, где-то там еще. У нас страна-то крестьянская была!
Протоиерей П. Великанов
— Это уже другой вопрос. Соответственно, с самого детского возраста на ребенка смотрели как на будущего труженика, как на работника в семье, которому можно поручать те или иные, по мере его возраста, по мере возможности выполнения им, задачи. Сегодня наш ребеночек будет лет эдак до 18-20 находиться в бесконечной смене форм образования, и едва ли даже физически он будет способен к выполнению какой-то ежедневной, постоянной, требующей сил и внимания деятельности. Это тоже существенная разница. Дальше идем?
А. Пичугин
— Идем дальше. Условия жизни обсудили, образование обсудили... Возможность для какой-то реализации...
Протоиерей П. Великанов
— Нет, Алексей, мы не обсудили условия жизни. Дело в том, что сто лет тому назад никому в голову бы не пришло, что надо всех своих детей развозить по разным местам, в разные точки для того, чтобы они получали то образование, занимались теми делами, которые для них наиболее органично подходят. Сегодня, когда мы смотрим на многодетную семью в городе, эта задача становится едва ли не одной из самых сложновыполнимых
Л. Горская
— Ну, извините, но тогда и не было ни стиральной машинки, ни посудомоечной машинки, ни водопровода, ни газового отопления и так далее, и тому подобное... Тогда люди тратили время, чтобы дрова...
Протоиерей П. Великанов
— Прекрасно! Вы переводите к следующему вопросу!
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у нас сегодня в программе «Светлый вечер» протоиерей Павел Великанов, главный редактор портала http://bogoslov.
Л. Горская
— Ну у тебя статистика есть, или это твое личное представление?
А. Пичугин
— Нет, статистика есть. Я, ты знаешь, могу ее в течение программы найти и запросто выдать. Перед глазами...
Л. Горская
— Мне просто кажется, чтобы говорить такие вещи, нужно какие-то серьезные основания для этого иметь.
А. Пичугин
— Ну, я думаю, что прекрасно понимаю, что это так.
Протоиерей П. Великанов
— Ну, слушайте, я готов Вас каким-то образом почти помирить, потому что, в любом случае, конечно, многодетной семье приходится гораздо сложнее и тяжелее, нежели семье с одним или двумя детьми, тут и статистики не надо. В любом случае. А мы сейчас не рассматриваем тему этическую...
Л. Горская
— Мне просто кажется, что вот это утверждение Алексея — это тоже следствие какого-то стереотипа, что если многодетный — значит, он дремучий...
А. Пичугин
— Нет!
Л. Горская
— Значит, дети...
А. Пичугин
— Нет у меня никакого стереотипа.
Л. Горская
— А откуда тогда?
А. Пичугин
— Я еще раз говорю, что отец Павел приводит примеры благополучных многодетных, хороших, прекрасных семей. Они могут быть не очень богатыми, но у них все более-менее неплохо в жизни, да?
Протоиерей П. Великанов
— То есть Вы хотите сказать, утверждаю ли я, что не может быть семей неблагополучных, в которых большое количество детей, и всем там плохо? Я утверждаю, что может быть. Тут сразу возникает вопрос — а что значит благополучная или неблагополучная семья? Мне вот хотелось бы от Вас, Алексей, услышать Ваше понимание благополучности и неблагополучност
А. Пичугин
— Смотрите... Ну там же, помимо айфона, еще очень много характеристик!
Протоиерей П. Великанов
— А вот давайте опишем эти характеристики.
А. Пичугин
— Вот смотрите, просто вот по тому, что уже сказано. Вы говорите, что детей надо развозить в разные места, в разные кружки, на разные занятия. А я Вам говорю, что у нас очень много примеров семей, где семьи неполные, есть только мама, чаще всего, и бабушка, и двенадцать детей... Ну, двенадцать — это я, конечно, хватил... Пятеро детей, которые не занимаются ни в каком кружке, которые чаще всего предоставлены сами себе и живут на улице, во дворе. Вы же сами прекрасно эти примеры знаете. Ну просто даже как священник. К Вам же приходят люди, наверняка, с такими проблемами?
Л. Горская
— А бывает единственный ребенок в семье, и тоже живет на улице, во дворе.
А. Пичугин
— Бывает, конечно, бывает.
Протоиерей П. Великанов
— Друзья мои, о чем Вы спорите, я понять не могу?
А. Пичугин
— А мы не спорим. Я вообще должен сейчас статистику искать.
Л. Горская
— Какие критерии благополучия, с твоей точки зрения?
Протоиерей П. Великанов
— Да, вот что такое благополучная семья? Мне кажется, на самом деле есть только один-единственны
А. Пичугин
— А я помню.
Л. Горская
— Я помню эти ужасные колготки! (Смеется.)
Протоиерей П. Великанов
— Я очень хорошо помню, что мне было настолько безразлично! Но еще, конечно, от ребенка эт зависит. Есть дети, которые как-то внимательно относятся к этому, есть абсолютно безразличные...
Л. Горская
— А кому из наших ровесников не застегивали эту цигейковую шубу на шее с треском?
Протоиерей П. Великанов
— А вот у меня не было цигейковой шубы, представляете?
А. Пичугин
— Была.
Л. Горская
— У нас была при этом благополучная семья все равно.
Протоиерей П. Великанов
— У нас была обычная, самая стандартная семья, среднестатистиче
А. Пичугин
— Около 60 процентов многодетных семей проживают в семье без удобств, где нет центрального отопления и...
Протоиерей П. Великанов
— Алексей, ну и что?
Л. Горская
— Ну и что? Подожди...
Протоиерей П. Великанов
— И что?
Л. Горская
— Алексей, ты, как журналист, должен понимать, что разница между неблагополучной семьей...
А. Пичугин
— Я понимаю. И отсутствием теплого унитаза...
Л. Горская
— Это пропасть просто, это бездна, да?
Протоиерей П. Великанов
— Я еще раз повторюсь, что, с моей точки зрения, самое главное — это ощущение ребенка в семье. Если ребенок чувствует себя любимым, если он чувствует, что им дорожат, о нем заботятся, к нему проявляют внимание, это основной источник его радости, а вовсе не какие-то материальные блага, линейка которых может быть о-о-очень разной! Мы прекрасно знаем, что и в семьях с достатком и с одним ребенком он может быть глубоко несчастен — просто потому, что он не ощущает на себе родительского внимания, теплоты и любви. А все остальное у него есть. И он из-за этого будет потом бунтовать, он будет требовать какого-то особого внимания к себе. Короче говоря, вот эта недолюбленность напрямую никак не коррелирует с материальным достатком. Другое дело, если многодетная семья находится уже за чертой выживания, она находится за чертой бедности, когда ей просто требуется постоянная изнурительная работа, чтобы хотя бы не умереть — да, конечно, это беда. Конечно, в такой семье едва ли будет ребенок особо счастлив, потому что его родители не будут иметь минимального необходимого времени для того, чтобы им заниматься, какое-то внимание ему уделять. Но это немножко другая... Вот я согласен, такая семья — это будет семья, с моей точки зрения, уже неблагополучная. Но это не отсутствие теплого туалета.
Л. Горская
— А вот Вы говорите, что родительские внимание и любовь, которые уделяются ребенку, совершенно не коррелируют с материальным достатком. А с количеством детей это как-то коррелирует?
Протоиерей П. Великанов
— Вы знаете, очень непростой вопрос. Почему? Потому что, теоретически, когда в семье немного детей — один-два, им уделять внимание в абсолютном некоем измерении, конечно, проще. Больше внимания уделять проще. Но равно пропорционально этому мы лишаем их возможности коммуникации друг с другом. То есть два ребенка в семье — это всегда соревнование. Это всегда соревнование, прежде всего, за родителей, это всегда перетягивание каната. Три ребенка в семье — уже более устойчивое состояние, поскольку... Ну, а дальше, естественно, опять-таки, начинается в той или иной мере перетягивание каната, потому что большее число детей, как правило, тоже не остается само по себе — они начинают объединяться в мини-группы, и, опять-таки, процесс начинается в том же направлении. Но там, где в семье больше, чем двое детей, между ними уже выстраиваются другие отношения — они учатся жить в таком микросоциуме. Я думаю, это может быть вполне нормальным замещением того недостатка родительской любви, который может быть в этой семье быть. С другой стороны, а что значит «достаточно внимания» или недостаточно? Я уверен, что семьи, в которых действительно царит любовь мужа к жене, где мать и отец на самом деле любят своих детей, им не надо часами уделять внимание своим детям, чтобы дети почувствовали, что их любят. Для этого иногда, поверьте, достаточно бывает нескольких даже секунд или минут, и ребенку от Вас больше ничего не надо. Ну, он сам себя найдет чем занять, чем развивать, и все будет у него хорошо. И Вы можете часами с ним сидеть, читать книжку, но если между Вами и им отношения доверия, любви, преданности не выстроены, ну хоть месяц зачитайтесь этой книжкой, ничего лучше не станет. Это немножко не прямо пропорциональные вещи. Поэтому я могу с полной ответственностью заявить, что в семье, в которой много детей, нельзя исключать как возможности отсутствия достаточного внимания, так и возможности избытка внимания к детям и достаточных отношений, чтобы они были вполне счастливы и долюблены.
А. Пичугин
— Давайте вернемся через минуту. Напомню, что Лиза Горская, Алексей Пичугин, протоиерей Павел Великанов, доцент Московской Духовной Академии, главный редактор портала http://bogoslov.
Возвращаемся в нашу студию, где сегодня Лиза Горская и Алексей Пичугин. Мы беседуем с Павлом Великановым, протоиереем, настоятелем Пятницкого подворья Троице-Сергиевой лавры, доцентом Московской Духовной Академии.
Л. Горская
— Я знаете что хотела спросить? Вот в начале программы мы вспомнили о том, что человек, в среднем, в хорошем случае, в пять лет (при плохих раскладах — чуть позже) начинает образовываться — он идет в музыкальную школу, в какой-то кружок, потом уже в среднюю школу. Ну, и, как минимум, до 18 лет, а так вообще лет до 23 он перетекает из одной системы образования в другую. То есть, практически, 20 леТ, если округлить...
Протоиерей П. Великанов
— Да, так и есть.
Л. Горская
— ...человек не живет самостоятельной жизнью, и даже не очень-то он самостоятельно развивается, потому что у него пространство для этого маленькое. Все остальное пространство занято теми, кто его образовывает и образовывает... Это вообще нормально? Ведь не всегда же так было.
Протоиерей П. Великанов
— Знаете, Лиза, я могу поделиться только собственным опытом. Когда я закончил школу, у меня все одноклассники пошли в различные институты, университеты, училища и так далее. А вот я понял, чего я хочу, не знаю, куда я хочу пойти. Совершенно честно. Обманывать ни себя, ни родителей мне не хочется. Слава Богу, у меня достаточно мудрые родители для того, чтобы не настаивать, не пытаться меня выпихнуть по какой-то своей теории, по своему представлению, и они оставили меня в покое. Я два года работал, просто работал. И после этого я понял, что я хочу — я хочу поступить в семинарию. Поступил и после этого еще ни разу, слава Богу, не жалел, что оказался вот на этом пути. Насколько я понимаю, сейчас и в Западной Европе, и в Америке все большую активность набирает такое движение — оставить после окончания школы или колледжа молодого человека самого, чтобы дать какую-то паузу, какое-то свежее дыхание для того, чтобы он понял, чего он хочет от жизни дальше. И уже после того, как он сам решит, он будет поступать в университет, в институт, дальше будет работать... И Вы знаете, мне кажется, в этом есть какая-то огромная, большая правда. Почему? Потому что ребенок, когда он находится в вольготных условиях, когда за него все решается, и он, по сути дела, выступает только как потребитель различных образовательных услуг, ему очень трудно понять саму жизнь — в каком пространстве вообще ты живешь. А ты вот попробуй, походи на работу каждый день с восьми до шести на протяжении года и позанимайся трудом, который — без разницы, будет тебе интересен, не будет тебе интересен. Но то, что ты будешь встроен в очень жесткий график, где никто с тобой сюсюкаться не будет, где у тебя будут жесткие обязанности, где ты будешь материально заинтересован в том, чтобы выполнять эти обязанности, и так далее, это очень сильно перестраивает само мышление и отношение к жизни. И в этом смысле, конечно, наши дети, и, в том числе, из многодетных семей, более инфантильны, они менее самостоятельны, нежели те же самые дети из давней истории, про которую мы с Вами говорили, — 100-150 лет тому назад.
Л. Горская
— А насколько дети, которые единственные в своей семьей, и дети из многодетных семей в равных условиях в этом отношении находятся? Потому что мне всегда казалось, что ребенок из многодетной семьи как раз гораздо более социализирован и гораздо более самостоятелен.
Протоиерей П. Великанов
— Ой, Лиза, Вы знаете, настолько все по-разному бывает. Я встречал в своей жизни и детей из многодетных семей совершенными эгоистами и которые привыкли прокладывать дорогу грудью вперед, расталкивая локтями...
Л. Горская
— Хорошо, что не тараном.
Протоиерей П. Великанов
— Да. Потому что если он не прибежит первый, он знает, что никто его там особо ждать не будет, и прямо противоположные примеры видел, когда дети из многодетных семей действительно настолько были не корыстолюбивы, жертвенны, легки на подъем в плане какой-то самоотдачи, готовности участвовать в чужой жизни, помочь, и абсолютно то же самое — и с однодетными семьями, где... Все зависит... Вы понимаете, Лиза, в чем тут особенность — даже непонятно, от чего это зависит.
А. Пичугин
— Ну, тут черно-белого подхода быть не может.
Протоиерей П. Великанов
— Могут быть совершенно великолепные, благочестивейшие или просто добрейшие родители, честнейшие — у них вырастает такое, что мама не горюй. И прямо противоположное: семья — без слез не посмотришь, а детки — просто умнички и просто лапочки, и прямо противоположное.
А. Пичугин
— Ну у Вас есть какие-то предположения, почему так происходит?
Протоиерей П. Великанов
— Ну мы не можем... Не знаю, Алексей. Я думаю, ответ тут может быть только один: каждый ребенок рождается уникальным, и не только потому, что никто не знает, как в нем произойдет комбинация этих родительских генов, то по природе своей каков он будет, даже в одной и той же семье.
А. Пичугин
— Я могу сказать, что я знаю какое-то количество многодетных семей, причем, они как церковные, так и не церковные, как малоцерковные, так и сильноцерковные. Но в основном все это — очень классные примеры того, как должно быть, того, как должны развиваться отношения между людьми, как настоящая любовь родителей к детям, детей к родителям. Ну вот у меня сплошь положительные примеры всегда мне попадались. И, наверное, это хорош. Вот когда я... мы тут сейчас обсуждали... (Смеется.)
Л. Горская
— (Смеется.)
А. Пичугин
— ...минут десять назад, таких примеров я лично знаю мало. Ну, знаю, знаю, и это примеры из детства, в основном, из рабочего такого московского района. Но я понимаю, что очень много таких примеров остается и поныне, и это тоже проблема. А вот... Но это не проблема многодетности как таковой.
Протоиерей П. Великанов
— Ну конечно.
Л. Горская
— Ну это социальная проблема, которая не связана с многодетностью.
А. Пичугин
— Это социальная проблема, да, не связанная с многодетностью.
Протоиерей П. Великанов
— Да, при чем тут многодетность? Если мы говорим о церковной среде, то есть, конечно, для церковной среды многодетность — это естественное явление. Но, опять-таки, хочу сказать, что неправильно будет возводить ее в какой-то культ или говорить, что вот семья, в которой меньше, чем шесть детей, эта семья уже должна быть под подозрением, потому что что-то там не так. Как это так? — Вы уже 20 лет в браке, а у Вас всего лишь шесть детей. Конечно, это бред, это полный бред.
А. Пичугин
— Я знаю прекрасную историю в одним-единственн
Протоиерей П. Великанов
— Да, слушайте, ну что Вы тут говорите? У нас вся... вся библейская история...
Л. Горская
— Нет, я считаю, что тут вообще как бы даже обсуждать нечего...
А. Пичугин
— Ну естественно.
Протоиерей П. Великанов
— Вся библейская история опирается... она стоит на тех личностях, у которых вообще был, простите меняя, по одному ребенку. Мы вспоминаем в правилах Елисавету, и Иоакима и Анну, мы вспоминаем праведных Захарию и Лисавету, которые вообще были бездетными, у которых уже в преклонном возрасте появился один ребенок и, собственно говоря, благодаря этому стало возможным то, что мы имеем Спасителя, мы имеем всю Священную историю, завершенную спасением рода человеческого. Поэтому сам такой подход тут, конечно, безумен. Но, с другой стороны, нельзя и сказать, что когда люди исключительно руководствуются эгоистическими побуждениями для того, чтобы либо вообще не иметь детей, либо количество этих детей ограничить до предела — родить одного-двух детей и после этого сказать: «Нет-нет, слушайте, все, больше нам таких проблем не надо, это все уже находится за пределами нашего понимания, мы хотим пожить для себя»... Вот там, где возникает тема «пожить для себя», тут надо честно сказать: друзья мои, это все-таки грешно. Потому что «пожить для себя» — это значит «выесть» ту любовь, которая дается Вам Богом как некий залог для ее приумножения и дальнейшего развития.
Л. Горская
— А что такое вообще «пожить для себя»? Что означает это выражение?
Протоиерей П. Великанов
— Чтобы было достаточно времени, достаточно материальных средств для того, чтобы не выходить из зоны комфорта. Все-таки христианство здесь...
А. Пичугин
— О, о, о! Вот я сейчас тут... Чего-то то у меня тут... (Смеется.)
Л. Горская
— Взбодрился Алексей! (Смеется.)
Протоиерей П. Великанов
— Да. Потому что все-таки христианство настаивает на том, что если уж мы именуем себя последователями Христа, то зона комфорта не есть правильное пространство для нашего нахождения. У человека должен быть тот или иной подвиг, человек должен куда-то развиваться. Точно так же, как любой спортсмен — если он поставит себе целью находиться в зоне комфорта, он не добьется абсолютно ничего. Почему апостол Павел сравнивает движение христианина с бегом на ристалище, где все бегут, но награду получает один.
А. Пичугин
— То есть если я радуюсь и считаю себя счастливым человеком, и понимаю, что все мелочи...
Протоиерей П. Великанов
— Радоваться, быть счастливым человеком — это все-таки не нахождение в зоне комфорта. Зона комфорта определяется отсутствием напряжения. То есть у меня... я никуда не двигаюсь. Я нахожусь в таком состоянии и в таком модусе вивенди, в котором мне предельно комфортно, и я не развиваюсь, потому что у меня в принципе не стоит такой задачи. Это неправильно. И в этом смысле появление детей очень быстро разрушает эту зону комфорта, потому что человек не может уже жить в свое удовольствие.
Л. Горская
— Я прошу прощения, я в одном из поисковиков, пока мы с Вами беседовали, набрала поисковый запрос «зона комфорта» — посмотреть, что люди в первую очередь ищут.
Протоиерей П. Великанов
— Очень интересно.
Л. Горская
— Да, они ищут — вот в топе-5 — как из нее выйти. (Смеется.)
А. Пичугин
— (Смеется.)
Л. Горская
— В общем, мы сейчас даем ответ на один из самых распространенных вопросов...
Протоиерей П. Великанов
— Родить ребенка.
Л. Горская
— Родить ребенка — пожалуйста, вот универсальный способ.
А. Пичугин
— Ну потому что душа человека ощущает, что он начинает просто разлагаться изнутри, гнить, когда все в меня, в любимого, а оно почему-то, вместо того, чтобы наполнять, пробивает в душе огромную брешь, куда все это уносится, и ветром исчезает, ничего не оставляя.
Л. Горская
— Все представили себе и задумались.
Протоиерей П. Великанов
— «Нахожусь ли я в зоне комфорта?», да? (Смеется.)
Л. Горская
— Мне кажется, вообще такая условность! Ну что такое — «зона комфорта»?
А. Пичугин
— Я как-то не уследил, когда это выражение так прочно вошло в нашу жизнь.
Л. Горская
— Да недавно.
А. Пичугин
— Вот как-то вдруг все стали говорить про зону комфорта, а я сидел, как дурак, и не понимал, о чем идет речь. Какая зона комфорта, откуда? Ну да, вот сейчас сказала Лиза — родить ребенка и выйти из зоны комфорта.
Л. Горская
— А может быть, ты и не был в зоне комфорта? Знаешь, чтобы выйти из зоны комфорта, нужно сначала попасть туда! (Смеется.)
Протоиерей П. Великанов
— Нужно попасть в нее, да. (Смеется.) Нет, ну есть же понятие в православной аскетике «жить по своей воле» и «жить не по своей воле». То есть когда я привык удовлетворять любое возникающее у меня желание в первую очередь, каким бы оно ни было, без размышлений о том, а правильно это или неправильно, это вообще находится... это достойно христианина, коль уж я человек верующий, или это недостойно христианина, а просто жить исключительно по тем побуждениям, по тем прихотям, которые возникают, — ну, наверное, я буду находиться в зоне комфорта, скорее всего, я так думаю. Почему понятие «отречение от себя», понятие постоянно согласования своих желаний, своих помыслов с Богом является каким-то базовым, ключевым понятием в христианстве.
А. Пичугин
— Протоиерей Павел Великанов, напомню, в гостях у нас здесь, в студии Светлого радио. Отец Павел — настоятель Пятницкого подворья Троице-Сергиевой лавры, доцент Московской Духовной Академии и главный редактор портала http://bogoslov.
Протоиерей П. Великанов
— Ну, мы же не рекламируем Крест ради Креста. Понимаете, мы же не рекламируем страдание ради страдания. Мы, вообще-то, рекламируем совсем другое.
А. Пичугин
— Я понимаю.
Протоиерей П. Великанов
— Мы рекламируем возможность быть с Богом.
А. Пичугин
— А почему это может?.. Зачем для этого выходить из зоны комфорта?
Протоиерей П. Великанов
— А вот так получилось, что если мы не выходим из зоны комфорта, мы вполне самодостаточные существа, нам уже хорошо. Но нам хорошо на три копейки, а у нас потенциал на то, чтобы быть хорошими на три миллиарда долларов. Если мы эти три миллиарда долларов не хотим, потому что нам хорошо на три копейки, это и есть грех, это есть непопадание в цель. Вот, собственно говоря, и все. Но как только Вы выходите из этих трех копеек и начинаете двигаться по направлению к трем миллиардам, Вам уже будет некомфортно, потому что будут задачи, которые надо решать, будут препятствия, которые надо преодолевать, без чего Вы никогда на ноги не встанете. Как развивается обычно нормальный ребенок? Он никогда не научится ходить если Вы будете его держать в максимально удобном для него положении. Если он не будет ни обо что стукаться, если он не будет падать, если Вы будете ему всюду подстилать подушки, он вырастет инвалидом. Так вот в том-то и заключается любовь Божия по отношению к нам, что он подпорки, которые мы с огромным желанием себе создаем, постоянно из-под нас выбивает. То есть тут Господь действует. Он нас выводит из зоны комфорта в виде различных скорбей, несчастий, бед и так далее — но не ради того, чтобы нам, простите меня, нагадить, чтобы нам сделать неприятно и больно. Он больше нашего скорбит, когда нам плохо. Он вместе с нами страдает, когда мы страдаем. Он понимает, что по-другому с нами не справиться, по-другому мы просто погибнем, мы просто разложимся, развалимся. Поэтому нам больно, и тут же Он же рядышком нас поддерживает, утешает, помогает, потому что видит, что Вы живые.
А. Пичугин
— А как ощутить эту поддержку и помощь?
Протоиерей П. Великанов
— А как? Очень просто. У человека, у которого есть общение с Господом Богом, который умеет Ему молиться, который слышит, что Он ему отвечает, всегда будет эту поддержку тем или иным образом ощущать.
А. Пичугин
— Но нам приводят пример многострадальног
Протоиерей П. Великанов
— Алексей, ну это все теории. Послушайте, ну Вы поймите, что мы с Вами, конечно, красивые разные вещи здесь говорим...
А. Пичугин
— Ну да. А я хочу...
Протоиерей П. Великанов
— Но есть же живой Господь Бог, который с нами, с каждым из нас, тем или иным образом взаимодействует.
А. Пичугин
— ...про живые примеры.
Протоиерей П. Великанов
— ...Понимаете? Ну какие живые примеры? Ну я же не буду исповедоваться и рассказывать здесь, что происходило в моей жизни, но у меня ни разу в жизни не было, чтобы Бог по отношению ко мне сделал какую-то гадость, простите. Я вижу с точностью до наоборот — Он постоянно просто бросает в море Своей любви. Ты не понимаешь, за что, почему. Конечно, все это, по идее, не про меня должно быть. Ну вот тебе дали — ну, благодари. Дали подержаться — хорошо, прекрасно, отлично.
Л. Горская
— А каких живых примеров ты хочешь?
А. Пичугин
— Я о том, что у многих же людей возникает это ощущение, когда руки опускаются.
Протоиерей П. Великанов
— Вот знаете, Алексей, я скажу так: когда у меня опускаются руки, я их поднимаю к Небу. И это очень хорошо помогает. Когда совсем руки опускаются, ты понимаешь, что, «Господи, я не могу уже больше, все, никуда...», как-то оно очень хорошо работает почему-то. Иногда, может быть, потому руки и опускаются, что пришло время их поднять. Вот в этом есть какая-то огромная тайна. Когда мы встраиваемся в своего рода некий духовный резонанс с Господом Богом, мы находимся то вверху, то внизу, но никогда на какое-то дно не сваливаемся, понимаете? И когда мы опускаемся вниз, мы сразу ощущаем то, от чего можно оттолкнуться, и начинаем движение наверх. Мы там не застреваем. А если человек застревает, скорее всего, ну, по тем или иным причинам, где-то ему это, в общем-то, начинает нравиться. Ему в каком-то состоянии приятнее находиться, нежели такой амплитудой двигаться вверх.
Л. Горская
— А вот когда Вы говорили про зону комфорта, из которой хорошо бы выйти... Я читала описание в психологии этого понятия, и всегда на первом месте стоит привычное, привычки, стереотипы, шаблоны, снова привычки. Причем, не вредные привычки, а любые. Вот что плохого в привычках?
Протоиерей П. Великанов
— В привычках плохое то, что наш мозг, как говорят современные нейрофизиологи, делает с нами дурную шутку. Как только мы прекращаем усилия по развитию нашего мозга, он начинает деградировать. Если мы что-то не двигаем, если мы у нас в квартире не прибираемся, она неизбежно начнет разваливаться, зарастать грязью, хламом и всем прочим. Вот наш мозг физиологически требует двух вещей: понятности и предсказуемости. Все, что непонятно, и все, что непредсказуемо, в нас начинает рождать тревогу. Но дело в том, что только в этом состоянии некоего внутреннего неудовлетворения и возможно движение вперед. Любой кризис — это возможность начинать движение. И не надо этого бояться. То, что, преодолевая наши наезженные колеи, мы, на самом деле, сами себя развиваем.
А. Пичугин
— Но Вы говорите с позиции сильного человека. Ведь огромное количество людей слабых, которые не умеют поднять руки тогда, когда они опустились. Мы все знаем таких людей, очень много.
Протоиерей П. Великанов
— Алексей, я не знаю, что такое сильный человек, что такое слабый человек. Да мы все слабые! Вы покажите мне сильных людей? Вы посмотрите на апостола Павла...
А. Пичугин
— Вот отец Павел Великанов сидит, например.
Протоиерей П. Великанов
— Да, да, конечно, супергерой. Вы посмотрите на апостола Павла, что он говорит? «Я трижды молил Господа Бога, чтобы Он отнял от меня этого ангела сатанина, это жало в плоть. И что мне было сказано?» — «Обойдешься! Хватит с тебя той благодати, которую ты получаешь, потому что сила Моя совершается в немощи». И одно из ключевых понятий всего христианства — это смирение, понимание того, что ты абсолютно не самодостаточен, что тебе необходимо, вот как ребенку, открыться и сказать: «Господи, я без Тебя не могу. Я не в состоянии разрешить свои проблемы, я не в состоянии справиться сам с собой. Пожалуйста, давай вот, начни появляться здесь, у меня и наводить порядок, и помоги мне в этой жизни». Это же и есть, собственно говоря, весь смысл нашей молитвы и всех наших обращений к Богу, если его превратить в такую речь своими словами. «Господи, помилуй!» — это и есть «Господи, мне без Тебя плохо! Приди и будь рядом со мной. Действуй во мне. Я Тебе разрешаю. Мне плохо, и поэтому я Тебе разрешаю».
Л. Горская
— Но получается, что сила человека в том, чтобы вовремя перестать надеяться на собственные силы?
Протоиерей П. Великанов
— Да, абсолютно верно. И понимание того, что твоих сил никогда не хватит. Их никогда не хватит. Нет у нас какой-то автономной святости, которую мы сами в себе можем сгенерировать.
Л. Горская
— Автономная святость.
Протоиерей П. Великанов
— Да. А у нас все, что мы имеем, все лучшее — это все от Бога. Но когда от Бога оно может быть? Только когда мы откроем дверку и скажем: «Господи, мы слышали Твой стук, поэтому, пожалуйста, заходи к нам!» Потому что если мы ее не откроем, Он не будет вламываться и говорить: «Ребята, привет, Я пришел! Так, а давайте теперь Вы выметайтесь отсюда, Я здесь буду хозяйничать!» Нет! Он бесконечно деликатен и очень, я бы сказал, даже дипломатичен в отношении с нами, даже если иногда поступает с нами жестко и так вот прямолинейно.
Л. Горская
— Ну, и тогда вообще получается, что слабый человек (слабый — в обывательском представлении) находится в гораздо более выигрышном положении, чем сильный?
Протоиерей П. Великанов
— Ну, это звучит парадоксально, но по факту так и получается.
Л. Горская
— Тогда вообще непонятно становится.
Протоиерей П. Великанов
— (Смеется.) Ну почему непонятно?
А. Пичугин
— Мне тоже непонятно.
Протоиерей П. Великанов
— У человека, у которого все не слишком хорошо, больше оснований искать Бога, нежели чем самодовольному и самодостаточному человеку, у которого нет никаких сложностей, никаких проблем. Как говорила одна из современных исследователей социологии и религии, «наш главный миссионер — это скорби». Через скорби люди приходят к вере, к размышлению о Вечном, к желанию каким-то образом встроиться вот в это пространство кислорода Вечности, о котором мы говорим, в храмах этой благодати, пространство благодати. Если бы этого не было, я думаю, большая часть людей не переступила бы порог храма.
Л. Горская
— А это всегда так было? Или это все-таки тенденция последнего времени?
Протоиерей П. Великанов
— Слушайте, ну человек — он же один и тот же. И сегодня, и тысячу лет тому назад, и пять тысяч лет тому назад.
Л. Горская
— Но в ранние века, в первые века христианства люди к Богу приходили, потому что у них скорби были. или у них просто пылкая вера такая была, и они приходили?
Протоиерей П. Великанов
— Мы сейчас будем с Вами фантазировать больше.
А. Пичугин
— Ну мы же и вправду не знаем, что было.
Протоиерей П. Великанов
— И сейчас мы же не можем вот прямо нырнуть в ментальность тех людей и из их операционной системы, простите, посмотреть на то, как и почему они приходят к вере. А сколько людей, которые приходят к вере сейчас не именно через скорби, а через какой-то острый экзистенциальный кризис — человек просто не понимает, зачем ему жить.
Л. Горская
— Или поиск.
Протоиерей П. Великанов
— Или через поиск, да. Или он увлекается чем-то, и ему на самом деле начинает нравиться то, что сказано в Евангелии, то, что говорится Христом...
А. Пичугин
— Резонирует.
Протоиерей П. Великанов
— Оно просто — да — входить в этот глубочайший резонанс и говорит: «Слушайте, это все мое. Это вот я так хочу жить. Вот для меня это лучшие правила жизни, поэтому я хочу быть христианином». Все нелинейно, все очень уж по-разному. Но то, что немалая часть людей в качестве первой такой ступеньки именно идет через скорбь, через боль, через страдание — да. Вы знаете, мне очень нравится мысль Сергея Иосифовича Фуделя, когда он пишет, что только на крючке страдания выуживается любовь. Понимаете, это вот из его жизни такой. Вы знаете, у него такой был в воспоминаниях один эпизод — не в его, а в воспоминаниях о нем пишут. Когда он вернулся из ссылки, наконец таки во Владимирской области построил небольшой домик. И вот буквально вскоре этот дом сгорает. И вот один из очевидцев рассказывает, как Фудель стоит напротив горящего дома с поднятыми наверх руками и говорит: «Бери! Все бери!» Понимаете, то есть человек настолько внутри не привязан ни к чему этому земному — он смотрит на эти горести как на просто еще одну более высокую планку, которую Бог ставит ему, чтобы он ее перепрыгнул. И он ее перепрыгивает! (Смеется.) «Бери! — говорит. — Все бери! Мне ничего не надо! Твое все! Все — Твое, пожалуйста, забирай!» И вот я думаю, что это такой показатель очень сильной, глубокой веры.
Ну вот, и если резюмировать нашу с Вами сегодняшнюю беседу, я хотел бы отметить, что христианское ощущение семьи — это пространство предельной концентрации любви. Это такая самая живая и самая, на самом деле, как это ни странно, абсолютно свободная и не зависящая от окружения клеточка организма общества, которая, когда она становится живой, она становится такой, знаете, светящейся. Вот у Ильина есть этот образ прозрачного стекла или, там, воздуха, промытого грозовыми ливнями, в котором сияет Бог. Вот там, где «двое или трое собраны Во Имя Мое», это маленькая мини-церковь такая. Она не может быть без двух характеристик: она не может быть теплой, и она не может быть светлой. Вот когда эта семья становится теплой и светлой, то какое бы количество детей в ней не было — один или пятнадцать, двадцать детей, — она будет посылать в общество такие — не хочется говорить «флюиды» — но импульсы жизни, неизбежно затрагивающие, в том числе, и других.
А. Пичугин
— Спасибо большое! Напомню, что сегодня в этой студии говорили Лиза Горская и Алексей Пичугин. Говорили мы с отцом Павлом Великановым, настоятелем Пятницкого подворья Троице-Сергиевой лавры, главным редактором портала http://bogoslov.
Протоиерей П. Великанов
— Всего доброго! Помощи Божией! Рожайте детей и не смущайтесь никакими высокими выступлениями! (Смеется.)
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.