Поделиться
«Прошел месяц. От карты тихонько отвалилась Камчатка. Отпуск закончился. Решение, конечно, уже давно созрело во мне. Наверное, оно было готово с самого начала – судя по тому, как по пути на вокзал я мечтал не возвращаться в город, а приехав, в первый же день заявил сестрам, что буду жить здесь всегда...
И мне оставалось лишь принять все как свершившийся факт. Ведь втайне я давно думал о чем-то подобном. О бегстве. О другой жизни, где все по-настоящему. Но это казалось чем-то невозможным. И сознательно я бы никогда не решился на такой шаг. А тут все случилось само. Помимо моей воли. От меня требовалось только согласиться и не противиться судьбе.
Тем не менее за день до выхода на работу я погрузил в дедовский вещмешок книги, к которым так ни разу и не притронулся, подмёл пол, закрыл на щеколду ставни и направился к трассе…»
Это был фрагмент рассказа современной писательницы Натальи Ключаревой «Один год в Раю». «Рай» – с большой буквы, название глухой деревни, куда спасаясь от уныния, приехал в свой отпуск, а точнее, попал, подвыпив – молодой горожанин, от которого недавно ушла жена. Обычно прозу действующих литераторов у нас читают они сами, но эту, искусно и достоверно написанную от лица мужчины, я доверил молодому же человеку, жителю пригорода – Кириллу Брыкину.
По ходу рассказа, герой, застрявший в старом «Раю» (а ему там и дом-развалюху по дешевке навязали) часто думает о своем предке, который без вести пропал на войне, возможно, и в этих местах. Дедушка, семейный расклад которого схож с раскладом внука, является к нему и во сне, когда, вернувшись в город, молодой человек, старается забыть о своей нелепой поездке, о странном навязанном доме.
Но именно в этот дряхлый дом, на стене которого ветшает карта Отечества, от которой все время отваливаются куски, – и зовет его дед из сна. Спустя месяц после возвращения в Рай, герой, как вы слышали, опять пробует сбежать в город, но возвращается с полдороги, даже не став догонять рейсовый автобус.
Эта изящная, поэтичная, чуточку сказочная проза заставила меня думать о том, как важно жить, прислушиваясь к себе и оглядываясь вокруг, жить внимательно, помня, что слово судьба пишется в нашем сердце с большой буквы. И тогда Господь обязательно подаст знак и подскажет, зачем мы здесь.
…Может, и для того, чтобы закопать на заброшенном кладбище найденную в лесу, простреленную солдатскую каску. А неподалеку, спустя время – и старого кота, который сбежал когда-то от своих хозяев, переезжавших в каменные дома, и с полдороги вернулся доживать в опустевших пенатах… Но это всё – подступы.
В конце рассказа именно нашему герою выпало, приехав однажды в ставшую родной, но уже опустевшую деревню, провожать в последний путь древнюю жительницу Рая, отошедшую к Господу на его глазах. Провожать одному. К Кому она отошла, он понял не сразу, и сделал свое дело почти безотчетно, не думая, больше-то было некому.
Опыт, конечно, страшноватый, трудный, но вот – пришлось.
Вода, чистая рубаха, прикрыть глаза, сложить руки, отыскать домовину…
«…Я похоронил ее рядом с неизвестным солдатом и котом Василием. На дощечке так и написал: “Тетя Мотя”. Не смог сообразить даже, как ее полное имя. Я стоял над свежей могилой и никак не мог уйти, чувствуя, что сделал еще не все.
Неожиданно я подумал про Хому Брута, и меня осенило. Но искать богослужебные книги дома у тети Моти было бесполезно. Она была атеисткой. А сам я не знал наизусть ни одной молитвы. Разве что…
– Отче наш… – неуверенно произнес я. И вдруг понял, что откуда-то помню и следующую строчку: – Иже еси на небесех…
Как там дальше? Я напрягся. Но в голове было пусто. Тогда я перестал вспоминать. И тут же без всяких усилий произнес всю молитву. Потом еще раз. И еще. Три раза. Начал накрапывать дождик. Я ощутил, что теперь могу идти…»
Искусство есть искусство, конечно, но сжившись с этим безымянным молодым человеком из рассказа Натальи Ключаревой, я думаю о том, что идет он – в правильную сторону. Как жаль, что с ним нельзя познакомиться.
С вами был Павел Крючков
«Правление Александра III». Дмитрий Казанцев
Поделиться
У нас в студии был кандидат юридических наук Дмитрий Казанцев.
Разговор шел об истории России периода правления императора Александра III и о положении Русской Церкви в этот период.
Ведущий: Алексей Пичугин
Все выпуски программы Светлый вечер
«Вера и дело». Ирина Бакрадзе
Поделиться
Гостьей рубрики «Вера и дело» была кандидат экономических наук, преподаватель, руководитель благотворительного фонда «Подсолнух» Ирина Бакрадзе.
В преддверии четвертого Всероссийского съезда пациентов с врожденными нарушениями иммунитета мы говорили, как таким людям помогает фонд «Подсолнух», а также говорили с нашей гостьей о том, как в ее жизни объединились экономика, бизнес и благотворительность и какое влияние на все сферы ее деятельности оказывает вера.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
Все выпуски программы Вера и дело
Псалом 41. Богослужебные чтения
Поделиться
Задумывались ли вы, друзья, о том, может ли человека охватить сильнейшая ностальгия, когда он находится... у себя на родине? Давайте послушаем 41-й псалом, который читается сегодня в храмах за богослужением, и затем поразмышляем на эту тему.
Псалом 41.
1 Начальнику хора. Учение.
Сынов Кореевых.
2 Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!
3 Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому: когда приду и явлюсь пред лицо Божие!
4 Слёзы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне всякий день: «где Бог твой?»
5 Вспоминая об этом, изливаю душу мою, потому что я ходил в многолюдстве, вступал с ними в дом Божий со гласом радости и славословия празднующего сонма.
6 Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду ещё славить Его, Спасителя моего и Бога моего.
7 Унывает во мне душа моя; посему я воспоминаю о Тебе с земли Иорданской, с Ермона, с горы Цоар.
8 Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих; все воды Твои и волны Твои прошли надо мною.
9 Днём явит Господь милость Свою, и ночью песнь Ему у меня, молитва к Богу жизни моей.
10 Скажу Богу, заступнику моему: для чего Ты забыл меня? Для чего я сетуя хожу от оскорблений врага?
11 Как бы поражая кости мои, ругаются надо мною враги мои, когда говорят мне всякий день: «где Бог твой?»
12 Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду ещё славить Его, Спасителя моего и Бога моего.
Как мы слышали, душу Давида охватывает сильнейшая тоска — очень похожая на то, что сегодня называется «ностальгией» — только не по родной земле, а по отечеству Небесному, точнее — по Богу. В этом псалме очень образно, тонко и красиво описан плач души по Богу — причём именно слово «ностальгия» лучше всего подойдёт для «резюмирования» псалма, если только внимательно всмотреться в само слово.
Понятие «ностальгия» восходит к новообразованному слову в латинском nostalgia, которую в конце XVII века ввёл в оборот швейцарский врач Иоганн Хофер. Он соединил два греческих корня: νόστος — «возвращение на родину», «возвращение домой», и ἀλγία от ἄλγος — «боль», «страдание».
Буквальный смысл «ностальгии» — это «боль (тоска) по возвращению домой». Первоначально этот термин использовался для обозначения болезненного, мучительного чувства разлуки с родными местами у солдат — которое сразу же исчезало, когда они возвращались к себе домой. Со временем значение расширилось до общего чувства грусти и светлой печали по чему-то утраченному.
41-й псалом с высокой художественной достоверностью показывает, что душа Давида скучает, тоскует не по чему-то абстрактному, воображаемому, гипотетическому — а по совершенно конкретному: у него уже был опыт такой близости к Богу, утрата которого для души становится источником ностальгии. Ровно так же, как ностальгия по родине невозможна без опыта жизни дома. И это — очень важное доказательство того, что «запрос» человеческой души, адресованный к Богу, — это не запрос в «холодный вакуум Вселенной»: на какой-то глубине душа понимает, к Кому именно она устремлена, Кто Единственный в состоянии полностью её удовлетворить, вдохновить, утешить.
Именно этот псалом очень полезно читать в ситуации, когда душу пытается охватить... саможаление — корень всех зол и страстей. Начинающийся процесс тоскования, если не направить ввысь, к Богу, легко может превратиться во всепожирающую воронку, в которой так легко «залипнуть» на себе самом — и бесконечно долго находиться в таком «сладостно-горьком» ностальгировании — только саморазрушительном.
Так что, друзья, когда подкатывает непонятно откуда взявшаяся грусть — извлекаем из недр памяти 41-й псалом, читаем его снова и снова — пока в сердце не вернётся потерянная теплота от осознания того, насколько близок к нам наш Бог и Спаситель!
Псалом 41. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 41. (Церковно-славянский перевод)
