"Капитанская дочка" - история создания романа". Светлый вечер с Анной Исаевой и Светланой Паниной (22.09.2016)

У нас в гостях были специалист отдела музейной педагогики государственного музея А.С.Пушкина Анна Исаева и старший научный сотрудник отдела "Детский центр" музея Светлана Панина.

Мы говорили о работе Пушкина над романом "Капитанская дочка", о смыслах, заложенных в этом произведении, а также о проходящей в музее Пушкина выставке, посвященной этому роману.

 

---

А. Пичугин

— «Светлый вечер» на Светлом радио. Здравствуйте, дорогие слушатели! Здесь, в этой студии Лиза Горская...

Л. Горская

— ...и Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Сегодня будем говорить о творчестве Александра Сергеевича Пушкина — о чем бы Вы думали? Но, на самом деле, у нас такое перекрестное мероприятие получилось. Сразу представим Вам гостей: Анна Исаева, специалист отдела музейной педагогики Государственного музея Александра Сергеевича Пушкина. Анна — лучший экскурсовод Москвы 2014 года. Здравствуйте.

А. Исаева

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Светлана Панина, старший научный сотрудник отдела «Детский центр» Государственного музея Пушкина. Здравствуйте.

С. Панина

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— С 14 по 23 сентября у нас в эфире радио «Вера» (то есть все продолжается, еще можете послушать) в 10 вечера в «Литературном часе» читают «Капитанскую дочку». Если Вы сами не читали или просто любите аудиокниги... Да и вообще, у нас всегда хорошо читают, мне кажется, на радио «Вера» книги.

Л. Горская

— И вообще не факт, что один раз нужно некоторые книги читать.

А. Пичугин

— Да. И стоит послушать. А если Вы в друг не успели или только сейчас узнали об этом нашем проекте, то на нашем сайте www.radiovera.ru можете найти — все выложено, послушать еще раз.

А в Государственном музее Пушкина, который у нас на «Кропоткинской» находится, в самом центре Москвы (в очередной раз не надо путать его с Государственным музеем изобразительных искусств имени Пушкина, который там же, на «Кропоткинской», находится) мы отмечаем в этом году 180 лет со дня публикации повести «Капитанская дочка», и поэтому в музее большая и очень интересная выставка на эту тему. Давайте сначала пару слов буквально о музее — Пушкинском музее. Вдруг... Все путают...

А. Исаева

— Ну, поэтому хотелось бы еще раз напомнить нашим дорогим радиослушателям, что наш музей — Литературный государственный музей Александра Сергеевича Пушкина — отличается от Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Чем именно? Тем, что в нашем музее мы рассказываем о жизни и творчестве «солнца русской поэзии» Александре Сергеевиче Пушкине — о его годах жизни, о его творчестве. Собственно, поэтому именно в нашем музее проходит выставка по «Капитанской дочке».

А. Пичугин

— Угу. Но музей-то имени Пушкина находится в здании, которое было специально для него построено.А что ценно, мне кажется, Музей Александра Сергеевича Пушкина находится в усадьбе — это же старинное здание, которое еще сам Пушкин видел, в котором Пушкин же бывал, правильно?

А. Исаева

— Ну, к сожалению, точно неизвестно.

С. Панина

— Да, на самом деле точных данных нет.

А. Пичугин

— Усадьба Хрущевых-Селезневых, Пречистенка, 12/2.

А. Исаева

— Но здание старинное, очень красивое. Старинный особняк.

А. Пичугин

— Здание старинное, да. Допожарное, если не ошибаюсь, еще.

С. Панина

— Нет. Вот фундамент.

А. Пичугин

— Фундамент допожарный?

С. Панина

— Да.

А. Пичугин

— Понятно. Я просто очень давно...

Л. Горская

— Вот что значит — профессионалы пришли. Вот какой-нибудь такой простой экскурсовод сказал бы: «Да, бывал, и много раз. И чай пил. И здание сохранилось. Вот смотрите...»

(Смеются.)

А. Пичугин

— А мы до эфира обсуждали. Я, к своему стыду, просто очень давно не был в Музее Пушкина — еще до реконструкции, а реконструкция, в общем, шла довольно долго, по-моему. Наверное, лет 15 назад я был у Вас последний раз. Вот надо будет сходить на выставку. Вот, кстати, и повод отличный. А выставка с какого числа и по какое?

А. Исаева

— Выставка была открыта 9 сентября и пройдет до 11 декабря.

А. Пичугин

— А, ну, то есть еще время — у меня, по крайней мере — будет сходить.

Давайте о выставке поговорим и о «Капитанской дочке», и нам сегодня обещали замечательный рассказ о том, как, в каких условиях она создавалась. Ведь для этого Пушкину пришлось очень много работать над историческим материалом. Это Пугачевские восстания, XVIII век. Что мы, во-первых, можем увидеть на этой выставке? Почему такое внимание именно к «Капитанской дочке»?

А. Исаева

— Мне кажется, что эту выставку стоит посетить и тем, кто читал «Капитанскую дочку» недавно, и тем, кто только собирается это сделать, потому что здесь мы можем увидеть уникальные автографы Емельяна Ивановича Пугачева, указы его, скопированные Пушкиным при работе в Санкт-Петербургском и Московском архивах Военного министерства. Это важно, потому что всегда и все, как правило, знают о том, что Емельян Иванович Пугачев был неграмотным, писать и читать не умел, а вот указы его сохранились, и, по отзывам Пушкина, они представляют собой удивительный образец народного красноречия. То есть когда Пугачев издавал свои указы, как правило, рядом с ним сидел человек — или это был калмык, или башкир, или, может быть, крестьянин конкретной губернии, который рассказывал о нуждах данной конкретной общности. Потому что армия Пугачева была многочисленна и разнообразна по своему этническому составу, и поэтому, разумеется, Пугачев не мог знать все. И вот, таким образом, человек, сидевший рядом, ему подсказывал, что нужно говорить в данном конкретном случае. Писарь записывал, ну, а Пугачев надиктовывал. В данном случае, например, староверам он обещал, что он их пожалует крестом и бородою — важные вещи для старовера. Или, например, калмыкам и башкирам — то, что перестанут притеснять их и на их землях строить какие-то поселения, остроги и так далее. Калмыков перестанут насильно крестить в православную веру. Это было важно Пушкину для того, чтобы понять, почему же, собственно, это восстание состоялось, какие там были движущие силы.

Кроме того, на выставке мы могли бы с Вами поговорить об оружии XVIII века, о разнице между казацкой саблей и палашом, о камзольной шпаге. Ведь всем известно, что очень часто оружие играет важную роль в поражении или, наоборот, в победе той или иной стороны. Об этом.

А. Пичугин

— А все представлено — и оружие тоже?

А. Исаева

— Все представлено, да, на витринах.

А. Пичугин

— Это Ваши фонды? Как Вы вообще эту выставку готовили? Наверное, для того, чтобы собрать такой исторический материал, пускай он и довольно узкого какого-то направления, но все равно, там ведь очень много всего, и как Вы это собирали? Это Ваши фонды такие большие?

А. Исаева

— Конечно, нам помогали. Безусловно, в числе помощников можно назвать и Государственный исторический музей, и архивы — Военно-исторический архив, Архив литературы и искусства, АРГАДА — Архив древних актов. Это и Театральный музей имени Бахрушина. Это, конечно, и Государственный объединенный музей-заповедник «Коломенское — Измайлово — Лефортово — Люблино». Из их фондов очень много предметов к нам пришло. Это и печные изразцы, и портреты Екатерины II — очень много. Ну, и документы, конечно, из фондов Государственного музея Пушкина, наших собственных, в том числе, тех, которые мы показываем на экскурсиях.

А. Пичугин

— А как вообще готовятся выставки? Для простого обывателя, который приходит в музей... он уже приходит на все готовое. Стенды, экскурсовод, подписи к экспонатам — все, вроде, правильно, интересно. Но ведь это же долгая кропотливая работа — работа музейного сотрудника, подготовка выставок. Я немного это представляю. А давайте нарисуем картинку нашим слушателям?

С. Панина

— Ну, Вы знаете, да, в общем-то, именно над этой выставкой работа заняла несколько месяцев. В общем-то, еще с весны мы начали над ней работать. И над ней работало несколько музейных отделов. Ну, вот выставочный отдел и, собственно, наш отдел «Детский центр». Это такой второй опыт работы в музее... У нас была выставка весной по литературной сказке, когда два отдела объединились и, так сказать, постарались сделать выставку интереснее, доступнее, понятнее, привлекательнее для детей и школьников. Ну, и для взрослых, конечно. И сейчас вот вторая такая работа. Собственно, выставочный отдел отвечает как раз за те экспонаты, которые будут представлены на выставке. Они договариваются с музеями, они отбирают экспонаты. И, в общем, это непросто, на самом деле. То есть это работа, которая требует больших навыков дипломатии и... Ну, это такой процесс. (Смеется.)

А вот что касается нашего отдела, то он пытается сделать выставку, ну, скажем так, интерактивной. Потому что все знают...

А. Пичугин

— Чтобы было понятно всем посетителям? В том числе и детям?

С. Панина

— Ну, знаете, даже не то, что понятно, но просто все знают, что когда приходишь в музей, то трогать нельзя, хотя очень хочется всегда.

А. Пичугин

— Хочется. Даже есть музеи, где можно.

С. Панина

— И вот... Ну, у нас, к сожалению, невозможно дать потрогать старинные документы, но, тем не менее, вот наш отдел старается представить на выставке такой, ну, скажем так, реквизит, который трогать можно и даже нужно, и который потом принимает участие в интерактивной программе на выставке также. То есть у нас там есть такая пушка. Это реквизит, который готовится специально и который представлен на выставке вместе с подлинными экспонатами. И вот это тоже проблема всегда — как все разместить, чтобы не было аляповато, чтобы одно не перекрывало другое, не противоречило друг другу. Чтобы гармонично были представлены и подлинные вещи, и, в то же время, то, что можно потрогать — заячий тулупчик, например.

Л. Горская

— (Смеется.) Тот самый?

С. Панина

— Ну, не «тот самый», но, тем не менее, у нас там есть заячий тулупчик...

А. Пичугин

— Из книжки вылез.

С. Панина

— ...который можно будет примерить.

Л. Горская

— ...который Гринев дал Пугачеву вместе с чаркой водки.

С. Панина

— Совершенно верно. Который он подарил ему...

А. Пичугин

— Ты «Капитанскую дочку» так хорошо помнишь, или ты читаешь параллельно?

С. Панина

— ...в качестве благодарности.

Л. Горская

— А вот и гадай теперь!

(Смеются.)

А. Пичугин

— Света, мы Вас представляем как сотрудника отдела «Детский центр»...

С. Панина

— Да.

А. Пичугин

— А «Детский центр» чем еще занимается в музее?

С. Панина

— Ну, вообще вот задача «Детского центра» уже много-много лет — это создание именно интерактивных программ.

А. Пичугин

— Ну, они не только на детей рассчитаны, как я понимаю?

С. Панина

— Ну, как сказать... Ну, в принципе, они рассчитаны на школьников — на младших школьников, дошкольников. Но я могу сказать, что взрослые тоже с очень большим интересом смотрят, слушают и даже принимают участие...

А. Исаева

— ...и участвуют! (Смеется.)

С. Панина

— И участвуют.

А. Пичугин

— Сейчас мы вернемся к «Капитанской дочке» (я понимаю, что у нас тема — «Капитанская дочка»), но просто еще интересно: если есть «Детский центр», наверняка, есть какая-то кружковая работа?

С. Панина

— Да, совершенно верно.

А. Пичугин

— А куда можно ребенка отдать?

С. Панина

— Ну, у нас есть такие абонементы, и более... Почти 700 человек у нас на них занимаются.

А. Пичугин

— 700 человек... Ух ты!

С. Панина

— Они очень разноплановые. Они все направлены на то, чтобы... ну, как сказать... Они не...

А. Пичугин

— Ну, примерно?

С. Панина

— ...что называем, общеобразовательные. Дать представление о том, что такое графика. Или, скажем, у нас есть прекрасный абонемент, ведет член Союза художников России и старший научный сотрудник музея. Скажем, иллюстрируем сказки. Вот они выбирают «Сказку о царе Салтане» или, скажем, у них тема «Богатыри». Сначала они выясняют, кто такие богатыри, где они, что они, что за поступки они совершают. Потом — как их представляли себе знаменитые русские художники. И вот, узнав все это от научного сотрудника, в беседе с ним, они могут уже с помощью художника, под его руководством нарисовать своего богатыря, как они его себе представляют. Вот такие общеразвивающие абонементы. У нас, в принципе, их очень много — литеартурная гостиная, литературный театр, абонементы, посвященные культуре быта XIX века. Очень много разных. Приходите к нам.

А. Пичугин

— Друзья, напомним, это «Светлый вечер» на Светлом радио. В нашей студии сегодня Анна Исаева, специалист отдела музейной педагогики московского Музея Пушкина, и Светлана Панина, старший научный сотрудник отдела «Детский центр» Пушкинского музея.

А Вы как-то со школами сотрудничаете в рамках дополнительного образования? У Вас там много известных школ — 57-я школа рядом, например, находится.

А. Исаева

— Ну, разумеется, конечно. То есть, в основном, если на абонемент у нас приходят семейные, то есть это приходят родители, записывают своих детей и затем посещают их, то, в остальном, все остальные наши программы рассчитаны как раз на школы. То есть это очень активное сотрудничество. Я даже не знаю — иногда хочется подсчитать все те школы, которые у нас побывали, не только из Москвы, но и из Подмосковья к нам приезжают, из Реутова, из Жуковского, из Подольска. И многие, в общем-то, по многу лет.

А. Пичугин

— Угу. Ну, давайте вернемся пока к «Капитанской дочке». Еще напомним слушателям, что у нас, в нашем эфире с 14 по 23 сентября после 22:00 в программе «Литературный час» читают «Капитанскую дочку». Также все это выложено на сайте, и можно по адресу www.radiovera.ru послушать.

В Пушкинском музее с 10 сентября по 11 декабря проходит выставка, которая посвящена «Капитанской дочке».

Анна, Пушкин работал над «Капитанской дочкой» в 1836 году, в 1836-м она была уже опубликована. А сколько длилась работа над ней?

А. Исаева

— Вы знаете, это вопрос гораздо более сложный. Вы, наверное, даже не предполагали, когда его задавали, что ответ на него очень развернутый?

Л. Горская

— Нет, он-то как раз предполагал. Этот — знает.

(Смеются.)

А. Пичугин

— Вот тут Википедия открыта.

А. Исаева

— Дело в том, что интерес к этой теме, наверное, можно считать, с 1824 года... Я уже говорю тему Пугачева, не говорю про вольнолюбивую лирику Пушкина, которую можно считать, наверное, с его 18-летия, когда публикуется стихотворение «Деревня», ода «Вольность»: «Питомцы ветреной судьбы, тираны мира, трепещите! А Вы мужайтесь и внемлите, восстаньте, падшие рабы!» Это никакой не призыв к восстанию Пугачева — это 18-летний Пушкин пишет такие стихи.

А. Пичугин

— Ну, юношеский максимализм.

А. Исаева

— Да, совершенно верно. А в 1824 году уже 25-летний Пушкин впервые обращается к единственному на тот момент историческому источнику по восстанию Пугачева. Это был роман, опубликованный в тот год, когда восстание Пугачева было подавлено, а он сам был казнен — 1775 год. Опубликован этот роман был в Лондоне на французском языке. Назывался он «Ложный Петр III, или Жизнь и характер злодеяний бунтовщика Емельки Пугачева». Нельзя сказать, что это был добросовестный исторический труд. Наоборот, там было очень много ошибок, несуразностей...

Л. Горская

— Роман.

А. Исаева

— (Смеется.) Безусловно. Ну, в основном, Вы знаете, роман «Капитанская дочка» содержит в себе гораздо более правдивые сведения.

Л. Горская

— Так Пушкин сколько изучал вопрос и историю Пугачева, и...

А. Исаева

— Конечно, конечно! Это как раз к вопросу о разнице подходов. Или мы с вами пользуемся сообщениями газет, которые могут быть и пристрастны, и какаие угодно, или мы с Вами, как Пушкин, идем в архивы, но это уже будет чуть позже...

Л. Горская

— Мне нравится сама формулировка: «Или мы с Вами — как Пушкин».

А. Исаева

— (Смеется.) Да!

Л. Горская

— Точка! (Смеется.) И замечтались.

А. Исаева

— Это, к сожалению, очень часто бывает на экскурсиях — «или мы с Вами — как Пушкин». (Смеется.)

Л. Горская

— Шесть вариантов сюжета, да? Насколько я знаю, у «Капитанской дочки» только шестой устроил Пушкина.

А. Исаева

— Да, было очень много планов, Пушкин работал. Пушкин думал: вот как же — может дворянин примкнуть к пугачевцам или не может? Это для него был вопрос, который он очень долго пытался разрешить — не получалось. Он даже пишет «Дубровского», где у него вот уже дворянин действует заодно с крестьянами. Казалось бы, вот ответ на вопрос. Но, как мы с Вами знаем, «Дубровский» не был закончен, потому что Пушкин увидел вокруг себя ситуацию холерных бунтов (это 1830 — 1831 годы) и понял, что вот он столько мечтал о даровании вольности этому крестьянству, об отмене крепостного права. И вот крестьянин, казалось бы, уже должен быть свободен — вот, пожалуйста, Вам рабочая ситуация, холерные бунты. Крестьянин чувствует себя свободным. И что он делает?

Л. Горская

— Это не рабочая, это внештатная ситуация, скорее! (Смеется.)

А. Исаева

— (Смеется.) Ну, да, скажем, проверка теории. И вот он видит — и что же? Жестокости, и, причем, ужасные. Как он пишет своему другу Петру Андреевичу Вяземскому: «Ты слышал, вероятно, о выступлениях новгородских из Старой Руссы? Ужасы! Более 100 человек генералов, полковников, офицеров перерезаны в новгородских поселениях со всеми утонченностями злобы». Бунтовщики секли, четвертовали одного генерала, взрывали живых...

А. Пичугин

— А это все правда?

А. Исаева

— Это все правда. И прочее. Почему Пушкин отходит от «Дубровского»? Потому что он видит вот эту реальную историческую ситуацию и понимает, что не могут быть дворяне и крестьяне вместе, вот не могут никак.

Л. Горская

— Это как, извините, известный пример: «Моя бабушка мечтала, чтобы не было бедных». — «А моя — чтобы не было богатых».

А. Пичугин

— Ну да, декабристы и меньшевики.

Л. Горская

— Да.

А. Исаева

— Примерно так же и Пушкин. Но чтобы ответить на него, ему нужен реальный, конкретный исторический материал. Поэтому он идет, как уже правильно было сказано, в архивы и там изучает эту тему, потом спрашивает очевидцев. Но и этого ему оказывается мало. Он едет в путешествие по местам Пугачевского восстания — это, извините, путь из Петербурга в Оренбург, и сегодня нельзя сказать, что очень близок, да...

Л. Горская

— Не ближний свет, да.

А. Пичугин

— Самолетом целых полтора часа.

А. Исаева

— Самолетом — это хорошо, а на перекладных?

А. Пичугин

— Ну, Пушкин — да, Пушкин «Победой» не летал.

А. Исаева

— Да, увы. Он исключительно на лошадях, хотя у него были казенные лошади, ему давали тройку лошадей, которых он менял на почтовых станциях. Все это было. Но дороги все-таки были...

А. Пичугин

— Мне кажется, мы все-таки плохо представляем себе личность Александра Сергеевича. Не складывается — вот, по крайней мере, это, может быть, мое такое видение — общей картины. С одной стороны, нам всегда в школе его преподносили как такого... ну, может быть, это было наследие советского времени — такой вольнолюбивый поэт, с другой стороны — молодой повеса, с третьей стороны... Ну вот с третьей стороны, кстати, Пушкина как исследователя эпохи Пугачева, Пушкина, как человека, который довольно много поездил по стране, — не знаю, мы вообще себе не представляем.

А. Исаева

— Вы знаете...

А. Пичугин

— С кем он встречался там, кто были люди, которые его как-то привечали...

А. Исаева

— Вы знаете, все три образа, которые у Вас сложились сейчас в голове, это все правда.

А. Пичугин

— Их было больше. Вот! А картинки целой нет!

А. Исаева

— А Пушкин — потому что у него были периоды. У него было и веселье, и повесничанье, конечно. Ну вот вам, скажем, один пример. Пушкин уже едет в путешествие по местам Пугачевского восстания. Он уже серьезный, он уже у нас взрослый, он оставил все свои прежние...

Л. Горская

— Взрослый!

А. Исаева

— Взрослый, конечно.

С. Панина

— Уже семьянин.

А. Исаева

— Ну, сколько он прожил на свете — 37 лет, а здесь ему уже 34. Действительно, уже взрослый, он много чего понял. Он уже женился, у него уже дети есть, двое детей. И он пишет из Оренбурга своей жене: «Слышал я, что ты не путем искокетничалась. Смотри — одна надежда у меня на Бога да на тетку, авось сохранят тебя от искушения рассеянности. Я же, со своей стороны, перед тобою чист, как новорожденный младенец. Дорогой волочился за одними 70 — 80-летними старухами, а на молоденьких 60-летних даже не смотрел».

А. Пичугин

— Хорошее было чувство юмора у человека!

А. Исаева

— Прекрасное! Ну, вот это все к тому же, что это в нем переплеталось все — и исследователь, и...

А. Пичугин

— Так у него же все всё равно пришло к таким стихам... Как можно сравнивать юного Пушкина и Пушкина зрелого с «пора, мой друг, пора, покоя сердце просит, за днями дни бегут, и каждый день уносит частицу бытия»?

А. Исаева

— Конечно.

А. Пичугин

— Это уже совершенно другой уровень даже понимания, осознания жизни.

А. Исаева

— А вот в тот же момент, когда он пишет жене такие, скажем откровенно, игривые письма, он в тот же момент говорит ей другое о своем труде: «Я надеюсь»... Ему же не дали в архивах дело Пугачева, оно было засекреченным, и Пушкину вообще пришлось пойти на...

А. Пичугин

— ...должностное преступление? Не должностное, вернее, а...

А. Исаева

— Не совсем... На хитрость, поскольку тогда эта тема была под запретом. Он сказал, что он хочет писать историю графа Суворова-Рымникского. И под этим предлогом его допустили в архивы, но дело Пугачева так и не дали. И тогда Пушкин напишет: «Перед Вами мой труд. Конечно, он не полный и не точный, но исследователям, коим будет позволено распечатать дело о Пугачеве, конечно, легко исправить и дополнить мой труд, пусть и неточный, но добросовестный». И Пушкин действительно все это делает с полной отдачей. Как бы мы сказали сегодня, он ищет истину и излагает ее. И, в то же время, не пытается подладиться ни к каким политическим силам и ни к тому, кому было бы это выгодно посвящение.

А. Пичугин

— А публикация  »Капитанской дочки» — она же ведь тоже была непростой. Он сразу не был опубликован, как роман «Капитанская дочка». Сначала это были записки Петра Гринева, и там даже кто-то, по-моему, гадал о том, что есть действительно такой персонаж — Петр Гринев, который опубликовал свои собственные воспоминания. Так? Или у меня что-то путается уже?

А. Исаева

— Нет-нет, все верно. Дело в том, что она была опубликована в «Современнике», и не стояло имя автора «Александр Пушкин». Она была представлена именно как записки Петра Гринева. То есть это была отчасти такая литературная игра...

А. Пичугин

— Да, вот я об этом и спрашивал.

А. Исаева

— ...в которую Пушкин играл со своими читателями. Но, тем не менее, если мы посмотрим на дату — 19 октября, которая стоит под словами редактора, как бы, якобы редактора...

А. Пичугин

— Редактор там как бы Пушкин?

А. Исаева

— Да, да. То вот по этой дате, в принципе, внимательный читатель может разгадать, кто же подлинный автор этой истории.

А. Пичугин

— Почему?

А. Исаева

— 19 октября. (Смеется.)

А. Пичугин

— А-а! Ну да, конечно, да-да.

А. Исаева

— Это же знаковая дата.

Я бы, кстати, хотела еще добавить: если Вы хотите еще одного Пушкина увидеть, то, в общем, такой факт: ему в поездке по пугачевским местам помогал Владимир Иванович Даль, который в то время служил как раз в тех краях. И они в поездках обменивались сказками.

А. Пичугин

— Он его сопровождал?

А. Исаева

— Да, он его сопровождал, помогал ему. Собственно, сопровождал к тем местам, где Пушкин... ну вот по Пугачевским местам его сопровождал. И они обменивались сказками. Есть такая сказка, которую Александр Сергеевич Пушкин рассказал Далю .Вот она у него записана — «Сказка о Георгии Храбром и о сером волке». Если Вы ее почитаете, то увидите еще одного Пушкина — сказочника...

А. Пичугин

— Ну, Пушкина-сказочника мы...

А. Исаева

— ...который отличается от тех сказок, которые мы с Вами знаем. Она такая взрослая сказка — очень смешная, очень смешно рассказана.

А. Пичугин

— Ну, естественно, в Пушкинские тома это не входит?

А. Исаева

— Нет, она не вошла, но она есть в пересказе Даля. То есть написано там, даже такое примечание есть, что вот «сказка рассказана мне Александром Пушкиным во время нашей поездки по Пугачевским местам». «Сказка о Георгии Храбром и сером волке».

А. Пичугин

— Угу. Записал.

А. Исаева

— А Пушкин во время этого путешествия на самом деле был разным, потому что начал он с того, что в Нижнем Новгороде его генерал-губернатор Бутурлин принял за ревизора и очень хорошо принимал, и думал, что на самом-то деле это не просто какой-то поэт, едущий что-то там посмотреть такое в местах Пугачевского восстания, а думал, что ему было дано тайное указание — собирать сведения о неисправностях. Мы с Вами помним, кому он подарил этот сюжет.

Закончил он в станице Берды.

А. Пичугин

— Это где?

А. Исаева

— Это недалеко от Оренбурга, это бывшая ставка Емельяна Пугачева. И вот там 80-летняя старуха Арина Бунтова рассказала Пушкину много сведений о Пугачеве, что они, в общем-то, не держат на него зла, потому что сам-то он был прав во всем. Если в чем он был и не прав, то это наши мужики его мутили, а сам — нет.

А. Пичугин

— Ну, у них еще, наверное, отношение было к Пугачеву как у нас всегда. У нас все отношения — к барину.

А. Исаева

— Как царь-батюшка.

А. Пичугин

— К царю-батюшке, к барину. Ну, ему виднее. А он хороший.

А. Исаева

— Они, скорее, говорили: «Вот наш хозяин». Вот они говорили правительственным войскам: «Непросто Вам нас было раньше-то взять, Вам нас раньше-то нельзя было взять, когда у нас хозяина не было, а теперь батюшка наш опять к нам приехал, и Вам теперь уж взять нас не можно. Да и долго ли Вам, дуракам, служить женщине — Екатерине II? Пора одуматься и служить государю». Вот такая история.

Пушкин все это аккуратненько записал, поехал в Оренбург. Но на прощание ему хотелось как-то отблагодарить Арину Бунтову, и он ей подарил золотой червонец. Все было бы хорошо, но на следующий день, как пишет Владимир Иванович Даль, этот золотой червонец наделал много шуму. Потому что они подумали: ну что это было? Проезжему незнакомому человеку — с таким жаром расспрашивать о разбойнике, о самозванце. Они взяли старуху, взяли червонец. Казаки привезли ее в Оренбург и там сказали: «Вчера приезжал какой-то господин, волосом черен, подбивал к пугачевщине и дарил золотом».

Л. Горская

— Вот какая гражданская бдительность!

А. Исаева

— «Очевидно — антихрист!»

А. Пичугин

— А, даже так! Вот куда вывели-то!

А. Исаева

— Потому что на руках имел вместо ногтей когти!

А. Пичугин

— Угу! Чего-то мы не знаем про Александра Сергеевича, да?

А. Исаева

— Ну, по их понятиям, просто Пушкин у нас был человеком, следующим за веяниями моды — то шляпу носил широкополую, боливар...

А. Пичугин

— ...то ногти отращивал...

А. Исаева

— ...то ногти отращивал.

С. Панина

— Да, очень ухаживал за ними.

А. Исаева

— Да, очень любил их.

А. Пичугин

— И чем дело кончилось?

А. Исаева

— Дело кончилось тем, что старуху отпустили, а Пушкин очень долго смеялся. (Смеется.)

Л. Горская

— Червонец вернули ей?

С. Панина

— Вернули!

А. Пичугин

— А может быть, и нет. Вернули, да?

А. Исаева

— История умалчивает! (Смеется.)

А. Пичугин

— Ага, вот видите, все-таки умалчивает! Ну, давайте, мы через минуту вернемся в эту студию. Я напомню, что мы здесь беседуем с сотрудниками московского Пушкинского музея. Анна Исаева, специалист отдела музейной педагогики Музея Пушкина, лучший экскурсовод Москвы 2014 года. Светлана Панина, старший научный сотрудник отдела «Детский центр» Государственного музея Александра Сергеевича Пушкина. Лиза Горская, я — Алексей Пичугин, через минуту снова здесь.

Возвращаемся в нашу студию, где сегодня говорим о Пушкине, о «Капитанской дочке» — говорим с сотрудниками московского Пушкинского музея. Анна Исаева, специалист отдела музейной педагогики и старший научный сотрудник отдела «Детский центр» Светлана Панина — наши гости. Я напомню, что у нас такой перекрестный проект с «Капитанской дочкой»: в Пушкинском музее с 10 сентября по 11 декабря выставка «Александр Сергеевич Пушкин. «Капитанская дочка», она приурочена к 180-летию публикации этого произведения. А у нас на радио «Вера» с 14 по 23 сентября после 22:00 в программе «Литературный час» «Капитанскую дочку» читают. Дочитают — и можно будет потом на сайте, если кто-то пропустит или хочет послушать, или любит аудиокниги. А послушать — все это будет выложено www.radiovera.ru.

А публикация — за месяц до смерти, правильно? До гибели Пушкина.

А. Исаева

— Если мы с Вами говорим о «Капитанской дочке», а не об истории Пугачевского бунта.

А. Пичугин

— Да.

Л. Горская

— Разве известна точная дата публикации «Капитанской дочки»?

А. Пичугин

— Ну, в «Современнике»-то?

Л. Горская

— Насколько я помню, четвертая книжка «Современника» неизвестно когда точно вышла.

А. Пичугин

— А это вот ты на меня так смотришь? Не ко мне вопрос, а к гостям. (Смеется.)

Л. Горская

— Там, по-моему, 11 ноября было какое-то распоряжение цензора, как бы отпускающее в цензуру «Капитанскую дочку», говоря простым языком, а когда увидел свет тираж?

А. Пичугин

— Ну, то есть не ко дню лицея это все публиковалось?

А. Исаева

— Нет, это точно. (Смеется.)

Л. Горская

— Извините, навела тень на плетень.

А. Пичугин

— Нет, я... Нет, вот говорю, на меня не смотри — я не знаю.

Л. Горская

— А кто знает?

А. Пичугин

— Вот, наши гости.

А. Исаева

— В четвертом томе «Современника», Вы совершенно правильно все заметили. А когда вышел четвертый том «Современника», неизвестно. Мы считаем обычно, что она увидела свет в качестве записок Петра Андреевича Гринева (это было что-то наподобие цензурного заслона, который Пушкин придумал, и под именем Петра Андреевича Гринева он мог высказывать все, что угодно, но, в основном, такие верноподданнические мысли — ну, хотя бы известный нам «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Даже если бы я просто сказала «русский бунт», Вы, наверняка бы, за меня продолжили.

А. Пичугин

— Продолжили, да.

А. Исаева

— Это безусловно. Но ведь это не мысль Пушкина — это, скорее, мысль Петра Андреевича Гринева, вот этого вот юноши, который у нас проходит несколько этапов взросления в романе «Капитанская дочка». И, так же, как и для Пушкина, позднего Пушкина, который уже знаком с Жоржем Геккерном Дантесом, который уже получает какие-то намеки по поводу его и своей жены, для Пушкина важна тема не только воспитания молодого человека, но и еще и дуэли, чести, достоинства и, безусловно, милости правителя. Это все темы важные для Пушкина, которые он раскрывает в «Капитанской дочке», о каждой из которых отдельно можно и имеет смысл поговорить.

А. Пичугин

— А вот отзывов он не застал на свое произведение никаких?

А. Исаева

— Застал.

А. Пичугин

— Застал?

А. Исаева

— Угу. Гоголь говорил, что впервые в «Капитанской дочке» «действуют истинно русские характеры. Русский комендант крепости, капитанша, поручик, сама крепость с единственной пушкой, бестолковщина времени и простое величие простых людей — все это не только самая правда, но как бы еще лучше нее».

А. Пичугин

— Это она сейчас наизусть!

Л. Горская

— Ничего себе! А, насколько я помню, еще Одоевский тоже отзывался...

А. Пичугин

— Помнишь, да?

Л. Горская

— Да, как сейчас помню... (Смеется.)

А. Исаева

— Да, причем, в письме.

Л. Горская

— Причем, Пушкин кокетливо писал ему, не получив отзывов сразу, не видел ли он четвертый том «Современника», четвертой книжки «Современника» не попадалось ли ему, и, соответственно... Но я его, к сожалению, не помню наизусть, отзыв Одоевского...

С. Панина

— Он раскритиковал повесть.

Л. Горская

— За что?

С. Панина

— Ну, он вот посчитал ее, скажем так, определенные повороты сюжета надуманными и ненатуральными. И, собственно, так и писал об этом. Она ему как-то не пришлась по вкусу.

Л. Горская

— Я совершенно случайно открыла: «Капитанскую дочь» я читал два раза сряду». Ну — «я гнался за Вами два дня и две ночи, чтобы сказать, что Вы мне совершенно безразличны!»

(Смеются.)

Л. Горская

— «Капитанскую дочь» я читал два раза сряду и буду писать о ней особо. Комплиментов Вам в лицо делать не буду. В читательском отношении Пугачев слишком скоро после того, как о нем в первый раз говорится, нападает на крепость».

А. Исаева

— Он говорит: «Ну, не по зубам читателя слишком быстро переварить вот этот переход от крепости, от ее описания, от того, что там происходит внутри, к восстанию Пугачева». Вот «вдруг»! Пушкин говорит: «Ну как же так?»

Л. Горская

— Вкусовщина. Вот чувствуется теоретик музыки в этих критических отзывах, да?
А. Исаева

— Да.

Л. Горская

— По поводу отзывов и по поводу реакции на «Капитанскую дочку»... Почему она... Действительно, она же такого шуму наделала, да?..

А. Исаева

— Вы знаете, но шум этот был, скорее, неофициальный. Потому что когда официально вышла «Капитанская дочка» в форме записок Петра Андреевича Гринева, на нее не откликнулся ни один журнал, ни одна газета не пропустила даже какой-нибудь маленькой заметочки об этом. То есть, казалось бы, официально эта тема...

Л. Горская

— Бойкотирована была.

А. Исаева

— ...бойкотирована, совершенно верно. Когда Пушкин только издавал историю Пугачева, которая была переименована в «Историю Пугачевского бунта», как он будет писать, Уваров (это министр просвещения, глава Цензурного комитета) — «Уваров большой подлец. Он ругает мою «Капитанскую дочку», кричит о ней как о «возмутительном сочинении».

А. Пичугин

— Но при этом — да, простите — ведь за два года до того публикуется «История Пугачевского бунта», которая, кажется, особого успеха не имела, но ее даже Николай I отметил.

А. Исаева

— В том-то и дело. Вот здесь мы обычно на экскурсиях реабилитируем немножко Николая I, который не просто ее отметил — который дал Пушкину ссуду на издание «Капитанской дочки» в размере 20 тысяч рублей. Чтобы немножко себе представлять сумму, скажу, что корова в те времена стоила 20 рублей, средняя книга — 10-12 рублей. Представляете, вот одна книга могла стоить как половина коровы? И вот, при всем при том, Николай дал такую колоссальную ссуду... Мы его привыкли считать «Николаем Палкиным», который начал плохо...

А. Пичугин

— Но это же...

А. Исаева

— …с подавления восстания декабристов, и закончил плохо — Крымской войной.

А. Пичугин

— Это подход вот определенного времени.

А. Исаева

— Да, между тем, это был образованнейший человек, который за все время своего царствования организовал 11 крестьянских комитетов по решению крестьянского вопроса. Почему после него Александр II так быстро сумел отменил крепостное право? Потому что это было все уже подготовлено его отцом.

А. Пичугин

— Фундамент был заложен.

А. Исаева

— Да. И поэтому Николай I приветствовал этот пушкинский труд, он как бы хотел тем самым расшевелить немножко это дворянство. И поэтому, конечно, для него это был такой повод это сделать — со стороны. Вроде как, не он сам это делает, а вот руками Пушкина. Поэтому, конечно, это было важно, нужно, и это пользовалось протекцией сверху.

А. Пичугин

— Угу. А при всем при этом сам Пушкин же к тому времени — вот ему дали 20 тысяч рублей на издание книги — испытывал большую нужду.

А. Исаева

— Да .

А. Пичугин

— Он же оставил после себя гигантское количество долгов, с которыми его дети долго разбирались.

А. Исаева

— Светская жизнь Петербурга требовала больших средств.

А. Пичугин

— То есть деньги — 20 тысяч от императора — были потрачены, вот эта ссуда, на издание книги?

А. Исаева

— Да, да.

А. Пичугин

— И самому писателю практически ничего не осталось?

А. Исаева

— Вы знаете, Пушкин — он был ведь первым в России профессиональным писателем. То есть что это значит? Притом, что он был дворянин, у него не было поместий с крестьянами, с которых он бы мог получать доход. У его родителей были, но у самого Пушкина — нет, не было. Поэтому он что напишет, что продаст — с того, собственно, он и будет кормиться, на это он будет жить. Он очень часто пишет своей жене по этому поводу: «Не говори мне, что ты искокетничалась, а то приеду к тебе, ничего не написав, и без денег с тобой сядем на мель. Ты уж лучше не стращай меня, женка, а я буду работать и спешить». Слова Пушкина.

А. Пичугин

— Ну да.

А. Исаева

— Поэтому, конечно. для него это был важный вопрос, но... Придворные балы — может быть, Пушкин и не тратил бы столько, но Николай I назначил его камер-юнкером, это все-таки придворный чин, который требовал от него одеваться определенным образом, чтобы у него была карета, лошадь, и чтобы его жена в новых нарядах танцевала на придворных балах. Это все деньги, деньги, деньги. Мы с Вами говорили о порядке цен: если корова стоила 20 рублей, то, например, панталоны, в среднем, могли стоить 40 рублей, а только на женские шляпки в год могло уходить по 200 рублей. То есть это действительно разорительно.

А. Пичугин

— Нужно соответствовать.

А. Исаева

— Это разорительно.

С. Панина

— Да, и, кроме того, надо понимать, что невозможно было не приехать на бал, если не хочется. То есть это была обязанность — ну, вот как мы ходим на работу... Вот, соответственно, придворные чины должны были, обязаны были посещать придворные балы и прочие мероприятия.

А. Исаева

— Да, отказаться он просто не мог. Если он отказывался... Он как-то, да, было дело, отказался, но за это его...

С. Панина

— ...прорабатывали!

А. Исаева

— ...это вызывало недовольство большое.

А. Пичугин

— А эта часть как-то... Вот сама выставка «Капитанская дочка», которая проходит сейчас у Вас в музее, — там есть какие-то ограничения? То есть рамки самого произведения или все, что окружало Пушкина в момент написания, его личность, вот путешествия по России? Это представлено?

А. Исаева

— Да, конечно. Вообще, Вы знаете, мы хотели... мы идем по сюжету. То есть у нас вот залы, в которых эта выставка, там есть такие ниши, и, переходя от ниши к нише, мы как бы переходим от одной главы повести к другой главе. Из дворянского имения Гриневых попадаем на постоялый двор, затем, через заснеженную степь как бы подъезжаем к Белогорской крепости и попадаем затем в дом коменданта. Ну, там, разумеется, представлена карта путешествий Пушкина по Пугачевским местам. Вообще, весь путь, который он проделал из Санкт-Петербурга, там есть вполне... можно оценить те силы, которые были им потрачены на сбор материала.

А. Пичугин

— Я сейчас вопрос задам — он меня очень давно волнует. Вот Вы точно на него, наверное, ответите. Кто-то из современных литературоведов — я не помню, кто — сравнил Пушкина с Пелевиным по его, так скажем, значимости в литературе XIX века. То есть, несмотря на Пушкинский памятник, несмотря на то, что о Пушкине говорили, проходить его в гимназии, например, начали (это вот с его слов, я не знаю ничего) только в самом конце XIX — начале ХХ века. А до того место Пушкина в русской литературе того времени было примерно таким же, какое сейчас у Пелевина в литературе современной.

А. Исаева

— Ну, Вы знаете, так сравнивать — конечно, время должно показать, насколько значимой фигурой окажется Пелевин как писатель для современной русской литературы. Но можно сказать, да, что, действительно, во второй половине 30-х годов Пушкин не был так популярен у читателей...

А. Пичугин

— То есть вот...

А. Исаева

— Он начал писать прозу, которая не вызывала таких невероятных восторгов, как романтические поэмы, которых от него ждали.

А. Пичугин

— Гимназическая программа — это Антиох Кантемир, Тредиаковский, вот это вот все. А Пушкин был слишком... м-м... большой модернист.

А. Исаева

— Ну, я... Вы знаете, я не могу даже сказать о гимназической программе. Я могу сказать о том интересе, который он вызывал у читателей — у взрослых читателей. И от него, может быть, ждали продолжения, такого же романтического, увлекательного какого-то, новых «Бахчисарайских фонтанов». Но их не последовало, а последовало что-то другое, что было, может быть, непонятно, странно для читающей публики того времени.

С. Панина

— Ну, это так же, как сегодня — если перед нами будет выбор: два канала, по одному будет идти какой-нибудь сериал, а по другому — «Жизнь и судьба» Гроссмана, тут уже вопрос, что мы с Вами выберем — что-то развлекательное, потому что мы устали после работы, или что-то серьезное, где нужно подумать, вдуматься и вчувствоваться. Вот точно так же было и с читателями той поры, которые не понимали зачастую и не хотели вдумываться в какие-то серьезные философские и исторические размышления. А Пушкин — он же перерос период романтизма. Ему хотелось чего-то большего, большего. Читатели не всегда за ним успевали.

А. Пичугин

— Анна Исаева, специалист отдела музейной педагогики Государственного Пушкинского Музея, и Светлана Панина, старший научный сотрудник отдела «Детский центр» также Государственного музея Александра Сергеевича Пушкина, сегодня в гостях в программе «Светлый вечер».

Ну мы же говорим все: «Новый Пелевин, Пелевин вышел!» Все идут читать, скачивать, покупать книги. А я так понимаю, что такая ситуация наблюдалась и с Пушкиным в то время, и с еще рядом писателей того же времени, да?

А. Исаева

— Ну, это, скорее, можно отнести к 20-м годам, в периоду «южных поэм» Пушкина, подражания Байрону, когда друг Пушкина Сергей Соболевский писал: «Я завидую Москве: она короновала императора, теперь коронует поэта». То есть Пушкина после Михайловской ссылки как автора «южных поэм» буквально носили на руках. Его мечтали видеть во всех салонах, во всех знатных домах. То есть он был самым желанным гостем, он читал свои произведения там, там и там. Со временем этот интерес угас — скорее всего, потому, что читатели остались на том же уровне, а Пушкин пошел дальше.

А. Пичугин

— Пушкин уже перерос своего читателя, а нового было взять негде.

А. Исаева

— А нового было взять негде. Хотя стихотворения Пушкина всегда пользовались популярностью, насколько я понимаю. И даже после смерти было издано какое-то собрание сочинений Пушкина, которое отчасти пошло на погашение его долгов — тех, которые не сумел погасить Николай I.

А. Пичугин

— Ну, я так понимаю, что читательский интерес... Было таких два больших всплеска интереса к Пушкину: первый — это в 80-е годы (открытие памятника, выступление Достоевского), и  второй — это уже, простите, 1937-й, столетие со дня смерти. Я не знаю, как отмечалось столетие со дня рождения, но вот столетие со дня смерти — у меня даже где-то дома лежит «Полное собрание сочинений Пушкина» в одном томе, изданное на папиросной бумаге совсем маленьким шрифтом. Их тогда, помню, несколько разных выходило... Тоже «помню», вот.

(Смеются.)

А. Пичугин

— Их тогда несколько разных выходило — как раз к 1937-му году, к столетию со дня смерти.

А. Исаева

— Вы знаете, у нас на выставке представлена одна очень интересная книга — это «Капитанская дочка», изданная едва ли не на папиросной бумаге, да, в 1919 году. Вы себе можете представить: бушует гражданская война, на титульном листке — портреты Пугачева и Екатерины II. То есть понятны аллюзии: народная власть, власть, данная Богом, но, тем не менее, он был актуален, и тогда, и во время революции. Так что думается мне, что все-таки, наверное, Вы правы — где-то с 80-х годов, пожалуй, XIX века этот интерес выражается ярко, и продолжается этот интерес. Потому что...

А. Пичугин

— Ну, да, там уже и поэты Серебряного века много писали.

А. Исаева

— Да, и наши какие-нибудь старенькие бабушки, воспитанные еще в царских гимназиях, они, как правило, как раз Пушкина очень любят.

А. Пичугин

— Вот наших стареньких бабушек воспитывают в царских гимназиях — как-то я уже даже и не припомню с раннего детства! (Смеется.)

А. Исаева

— Я просто беседовала с людьми, у которых были такие бабушки, и они всегда с большим пиететом относились к Александру Сергеевичу Пушкину.

А. Пичугин

— Ну, хотя, наверное, последняя из таких бабушек — может быть, еще, конечно, где-то совсем старые есть, — но приходит же, приходили в музей?

А. Исаева

— И на день рождения, и на день смерти Пушкина в музей приходят люди, которым эта тема близка, поэтому...

Л. Горская

— То есть у Вас есть какие-то постоянные посетители?

А. Исаева

— Безусловно.

Л. Горская

— Много?

А. Исаева

— (Смеется.) Много.

А. Пичугин

— А какие еще выставки сейчас в музее проходят?

С. Панина

— Ну, вот у нас сейчас идет очень интересная выставка, на которой можно посмотреть на старинные костюмы, платья из Фонда «Мосфильма». По-моему, они даже первый раз, если мне память не изменяет, выставляются, весь мезонин под них занят. Они очень красивые, и после них, посмотрев на них, очень хочется тоже... (Смеется.)

Л. Горская

— ...тоже на бал!

С. Панина

— ...перестать носить джинсы, а снова надеть какие-то прекрасные, очень женственные вещи.

А. Пичугин

— А помимо главного здания, которое, как мы уже говорили, находится на улице Пречистенка, 12/2, у Вас есть еще филиалы, несколько филиалов. По крайней мере, сайт показывает их пять. Это мемориальная квартира Пушкина на Арбате, Музей Тургенева, Выставочный зал на Арбате, Дом-музей Василия Львовича Пушкина на Старой Басманной (я так понимаю, открытый недавно после ремонта) и Мемориальная квартира Андрея Белого. Что это — это действительно Ваши филиалы?

А. Исаева

— Да.

С. Панина

— Там точно так же идут экскурсии.

А. Пичугин

— И они официально относятся к Музею Пушкина?

С. Панина

— Да. Но поскольку мы — литературный музей...

А. Пичугин

— Вот, я вопрос свой сюда веду. Как раз сейчас же очень много идет разговоров о том, что он уже существует — по крайней мере, получил собственное здание Литературный музей, который возглавляет Дмитрий Бак. Вы как-то с ним связаны?

А. Исаева

— Нет.

А. Пичугин

— Ну, не административно, а проектами, может быть, общими?

А. Исаева

— Общие проекты — да, разумеется, у нас есть. Временами Литературный музей участвует в наших выставках. Насколько я знаю, Дмитрий Петрович бывает в гостях у нашего музея, мы его видим регулярно. Но, пожалуй, так, чтобы вот относиться к этому музею — нет...

С. Панина

— Да, это два разных музея — наш и Литературный.

А. Пичугин

— Угу. Ну, что, Давайте еще раз напомним — у нас уже не так много времени осталось — про выставку. Вкратце еще, в двух словах пригласим слушателей. Что можно увидеть самое интересное на выставке, которая проходит с 10 сентября по 11 декабря в Пушкинском музее, в Государственном музее Александра Сергеевича Пушкина, как его правильно называть, на улице Пречистенка, 12/2. Каждый человек, который в эти дни придет, он может увидеть...

С. Панина

— Он может увидеть подлинные автографы Пугачева, он может увидеть указы Пугачева, переписанные рукой Пушкина или же взятые из архивов. «Переписанные рукой Пушкина», — да, правильно сказала.

И еще может увидеть образцы оружия — шпаги, палаши, казацкие сабли. Может увидеть первые прижизненные издания «Истории Пугачевского бунта» (правильное название — именно так, потому что ему хотелось, чтобы это была история Пугачева, но Николай I сказал, что бунтовщик не может иметь своей истории, и это название было изменено.

И первое издание «Капитанской дочки». Напомню, что между этими двумя изданиями — два года. Два года кропотливой работы над «Истории Пугачевского бунта» — 1834-й, «Капитанская дочка» — 1836-й. Подлинные документы, вышедшие из канцелярии Пугачева, платья и наряды, которые использовались актерами в кинофильме «Русский бунт» 2000 года издания, — это тоже все можно увидеть на нашей выставке.

Л. Горская

— А также постоянную экспозицию?

С. Панина

— Да, конечно. Ну, и вот если придут на интерактивные программы, которые готовит на выставке «Детский центр», у нас планируются две программы: одна для тех, кто читал «Капитанскую дочку», и вторая — для тех, кто не читал «Капитанскую дочку». Эти программы будут для школьников. И можно на них будет не только посмотреть, но еще и взять в руки рапиру и освоить основы фехтования. И можно будет примерить заячий тулупчик, как я говорила, и можно будет поразмышлять также над теми вопросами, которые вставали перед очень юным Петром Гриневым...

А. Пичугин

— Это 18 лет ему было, да?

С. Панина

— Шестнадцать.

А. Пичугин

— Шестнадцать даже. Всего шестнадцать лет... То есть придут к нам школьники, которые — на сколько? — на два года, на три года, может быть, моложе, чем он. И, я надеюсь, мы с ними поговорим как раз о вопросах чести и достоинства, как их понимал Александр Сергеевич Пушкин, и как они их понимают.

А. Пичугин

— Да, на выставку.

Л. Горская

— На Пречистенку?

А. Пичугин

— На Пречистенку.

Спасибо! Я напомню, что Анна Исаева, специалист отделом музейной педагогики Государственного музея Пушкина, была сегодня с нами. Была с нами сегодня Светлана Панина, старший научный сотрудник отдела «Детский центр Государственного музея Александра Сергеевича Пушкина». И мы — Лиза Горская...

Л. Горская

— ...и Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Всего хорошего! Будьте здоровы!