На Петербург опустились белые, словно густое молоко, туманные сумерки. Повеяло прохладой. В парадной зале небольшого уютного особняка на Спасской улице зажгли камин. Мягкие всполохи его огня отражались на шёлковых обоях, персидских коврах и дорогой мебели красного дерева. Можно было подумать, что здесь обитает какой-нибудь обеспеченный аристократ – вот, сейчас он войдёт в комнату, приляжет на диван возле камина, развернёт вечернюю газету…
В комнату действительно вошли. Аккуратно причёсанная женщина в белой косынке поставила на большой круглый стол поднос с чашками дымящегося какао и сладостями. Через минуту в двери залы с весёлым гомоном протиснулась толпа ребят разного возраста.
Когда все расселись, пододвинув поближе какао и печенье, женщина в белой косынке взяла с полки толстую книгу, села на пуфик у камина, и тихим, спокойным голосом, стала читать. Это была Священная история в изложении для детей. А женщину звали Вера Борисовна Перовская. Графиня, фрейлина императорского двора, этот дом она выстроила на собственные деньги, и открыла в нём бесплатную детскую лечебницу – «Ольгин приют для больных».
Вера Перовская назвала так свою больницу в память о родной сестре – известной благотворительнице Ольге Перовской. Следуя её примеру, Вера Борисовна ослепительному блеску бальных нарядов туалетов предпочла простой белый халат сестры милосердия: в приюте она трудилась наравне с остальными, с той лишь разницей, что жалованья не получала.
Зато не уставала вкладывать - не только деньги, но и сердце. Задумав строительство лечебницы-приюта, Вера Борисовна сразу же отказалась от мысли сделать её похожей на другие больницы. «Дети, которые будут в ней жить и лечиться, должны чувствовать себя дома», – твёрдо решила она, и вместо палат устроила самые настоящие детские, с уютными кроватями и игрушками. На стенах висели картины и ковры, а в большой зале с камином обитатели Ольгина приюта могли по вечерам собираться вместе за чашкой чая или какао.
Медицинское обслуживание в лечебнице тоже было на высоте. Сюда принимали детей с любыми заболеваниями, кроме инфекционных. Главным врачом Ольгина приюта Вера Борисовна назначила Генриха Арронета – доктора медицины, автора научных трудов по санаторному лечению.
Количество обитателей приюта с каждым годом росло. Скоро места в небольшом особняке стало катастрофически не хватать. Вера Борисовна, к этому времени истратившая на содержание лечебницы почти все свои сбережения, пыталась найти поддержку у нескольких богатых и знатных особ, но отклика, увы, так и не нашла. В это же самое время Перовскую постиг новый удар – в довольно молодом возрасте умер её любимый племянник Григорий. Однако горе неожиданно обернулось благом для приюта – племянник Перовской свой солидный капитал в наследство тётушке. Так у Веры Борисовны появились деньги на расширение и модернизацию лечебницы.
Вскоре в Ольгином приюте появился ещё один жилой и лечебный корпус, двухэтажный дом для персонала, парк с летними домиками и большим прудом, где пациенты могли отдыхать, любуясь природой. Теперь в названии приюта Вера Борисовна увековечила и имя своего племянника. Он стал именоваться «Ольгиным приютом для больных в память Григория».
Когда началась Первая Мировая война, Вера Перовская открыла в одном из корпусов приюта Лазарет Красного Креста, и сама ухаживала за раненными. А в тысяча девятьсот восемнадцатом году указом новой власти и Лазарет, и Ольгин приют, были расформированы. Правда, учитывая прекрасную приспособленность особняка под медицинское учреждение, в нём было решено открыть туберкулёзную больницу. Само собой, без ковров, картин и каминов – их у Перовской изъяли и увезли в неизвестном направлении. Саму же Веру Борисовну оставили работать в больнице сиделкой. Перовская, к тому времени уже пожилая женщина, была рада продолжать служить людям, но тяжёлая болезнь вскоре помешала ей трудиться. Примечательно, что ни пенсии, ни пособия по инвалидности «бывшая графиня» от советской власти не получила.
Зато память о её благом деле продолжала жить, несмотря ни на что, и живёт до сих пор. Сегодня в бывшем Ольгином приюте располагается Всероссийский центр хирургии костно-суставного туберкулёза у детей, а выстроенное Верой Борисовной здание охраняется государством как памятник архитектуры начала двадцатого века.
Тридцать сребреников Иуды
Земля Израиля таит в себе множество загадок. На протяжении веков здесь происходили события, описанные в Библии, и сама почва стала хранителем материальных свидетельств Священной истории. Впервые к этим тайнам люди прикоснулись во второй половине девятнадцатого столетия – именно тогда археологи потревожили недра Святой земли. Французский ученый Луис де Сольси, англичане Флиндерс Петри и американец Уильям Олбрайт были пионерами раскопок, которые положили начало особой науке – библейской археологии. Нескольких передач не хватит, чтобы просто перечислить открытия совершенные в этой области знаний.
Непременным трофеем всех археологических исследований оставались монеты – неизменное свидетельство любой эпохи. Древних денег в рамках библейской археологии было обнаружено невероятное количество! И хотя большая их часть не представляла собой особой научной ценности, однако, они стали особым маркером времени. Именно монеты часто давали ученым возможность уточнить датировку эксклюзивных артефактов, обнаруженных в том же культурном слое земли. Роль древних денег оказалась настолько значимой, что в созданном в 1948 году Управлении древностей Израиля был учрежден особый департамент нумизматики.
Особую роль древние монеты сыграли, как иллюстрация некоторых станиц Евангелия. Так, благодаря археологам-нумизматам стало известно, как выглядели те тридцать сребреников, которые Иуда получил от иудейских первосвященников за предательство Христа. О том, что поведали ученым древние монеты, рассказал начальник департамента нумизматики Израильского управления древностей, доктор исторических наук Дональд Ариэль.
Комментарий эксперта:
Во времена Иисуса Христа в Израиле использовалось сразу несколько видов валюты. В основном в обращении были греческие и римские деньги: динарии, драхмы, статиры и многие другие. Так какие же именно серебряные монеты вошли в историю человечества, как символ предательства? Евангельский текст не дает однозначного ответа на этот вопрос. Однако, в книге иудейского историка первого века Иосифа Флавия сказано, что каждый иудей был обязан платить так называемый храмовый налог. И вносить этот налог было настоятельно рекомендовано в шекелях, отчеканенных в финикийском городе Тир. Тирских шекелей сохранилось до наших дней немало. Они наличествуют как в запасниках Израильского управления древностей, так и в частных коллекциях. На лицевой стороне этих монет изображен финикийский языческий идол Мелькарт, на реверсе отчеканен орел и круговая надпись на греческом языке «Тир священный и неприкосновенный».
Тирские шекели благодаря своему особому статусу в храме неофициально считались в Израиле национальной валютой. Для того, чтобы иудеям было удобно платить храмовые подати, во дворе Иерусалимского храма стояли столы меновщиков, которые предлагали обменять любые имеющиеся у человека в наличии деньги на шекели, отпечатанные в Тире. Именно такие столы и опрокинул Христос, выгоняя из Божьего дома торговцев и менял – этот эпизод описывают все четыре евангелиста.
Но почему служителями Иерусалимского храма отдали предпочтение именно тирским шекелям – этим странным монетам с изображением языческого божка? Доктор Дональд Ариэль дает очень простое объяснение этому факту.
Комментарий эксперта:
Тирские шекели считались самой надежной валютой в Римской империи. Это было связано с тем, что из всех серебряных монет они имели наибольший вес – 14 граммов, в отличие, например, от римских динариев, которые весили всего три с половиной грамма. К тому же в тирских шекелях было самое высокое содержание драгоценного металла –94 процента. Надо полагать, именно эти достоинства монет заставили иудеев примириться даже с изображением на них языческих идолов.
Иуда не выдержал груза свой вины – предав Иисуса Христа за тридцать сребреников, он пошел и удавился. Полученные монеты он вернул первосвященникам, но те не приняли деньги в храмовую казну – слишком уж неоднозначной была сделка, в которой они были задействованы. Барыш Иуды пустили на покупку участка для погребения странников, и эта территория в Иерусалиме и сейчас носит название Акелдама, что означает «земля крови».
А сребреники – то есть, как выяснили ученые, тирские шекели, самые востребованные из всех разновидностей денег во времена Второго Иерусалимского храма, навсегда вошли в историю человечества, как символ цены предательства.
1 мая. О приготовлении Христа к погребению
В 26-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа о женщине, возлившей на Него миро: «Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память её и о том, что она сделала».
О приготовлении Христа к погребению, — протоиерей Михаил Самохин.
1 мая. О возмущении души Христа
В 12-й главе Евангелия от Иоанна есть слова Христа: «Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел».
О возмущении души Христа, — протоиерей Георгий Завершинский.