У нас в гостях были директор больницы имени святителя Алексия Московского Надежда Якимочкина и настоятель храма при этой больнице протоиерей Александр Доколин.
Накануне дня памяти святителя Алексия Московского мы говорили о том, почему этому святому была посвящена больница, какова история этой больницы и кто сегодня может проходить здесь лечение.
В. Емельянов
— Здравствуйте, вы слушаете программу «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.
А. Митрофанова
— Добрый светлый вечер!
В. Емельянов
— Мы рады приветствовать сегодняшних наших гостей — настоятеля Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия, протоиерея Александра Доколина, и директора больницы святителя Алексия Надежду Игоревну Якимочкину. Здравствуйте, уважаемые гости!
Н. Якимочкина
— Добрый вечер!
Прот. Александр Доколин
— Здравствуйте!
В. Емельянов
— Очень приятно, во-первых, что мы находимся по соседству, в прямом и переносном смысле этого слова. Потому что я фактически живу напротив вашей больницы. Являюсь, к сожалению, захожанином храмов, где настоятелем отец Александр, который и крестил меня. Собственно, и наша радиостанция находится буквально в пешей доступности от места, где вы обитаете.
Прот. Александр Доколин
— Как сейчас говорят, в шаговой доступности.
В. Емельянов
— Да, шаговой доступности.
А. Митрофанова
— Больница шаговой доступности. Вы знаете, это очень приятно. Тем более что отзывы о вашей больнице очень хорошие, и я неоднократно уже слышала о том, что чуть что, сразу люди отправляют туда. Там хорошие специалисты, там хороший уровень аппаратуры, обследования совершенно на любую тему можно пройти и получить качественную экспертизу. Мы встречаемся сегодня, потому что 25 февраля — это день памяти святителя Алексия, митрополита Московского. И так получилось, что ваша больница носит его имя. Хочется с этим вопросом разобраться. В православной традиции, когда речь идет о больницах и врачах, то в первую очередь на ум приходят святитель Пантелеимон, Косма и Дамиан, врачи-бессребреники, святитель Лука Войно-Ясенецкий, который был выдающимся врачом-хирургом. Почему святитель Алексий? Какое отношение он имеет к тому, чем вы занимаетесь в больнице?
Прот. Александр Доколин
— Святитель Алексий молится в исцеление зрения, известен очень такой факт одного из чудес, которое он совершил — исцелил чудесным образом от слепоты одну из княжон татарского хана. В Москве он совершил молебен в Успенском храме, чудесным образом возгорелась сама свеча во время этого молебна — перед тем как отправиться в свое путешествие. И там, уже в стане, тоже совершив молебен, он зажег эту свечу, и чудесным образом княжна исцелилась. И тогда ее муж, хан татарский, он пожертвовал землю, которая принадлежала ему в Кремле. И на этой земле, уже принадлежащей святителю Алексию, он ее передал церкви, был построен Чудов монастырь. Вот это одно из проявлений его и милосердия, и сострадания, и государственной такой мудрости, но и чудо, которое он совершил не просто как медик, а уже как врач от Бога. И поэтому можно и так объяснить — с одной стороны. Но с другой стороны, в Москве всегда было почитание святителя Алексия, митрополита Московского. Больница была передана Московскому Патриархату в 1992 году. И в то время Патриархом Московским и всея Руси был Алексий, его небесный покровитель как раз был Алексий, митрополит Московский. И конечно это был не просто шаг, который было приятно сделать Святейшему, но и действительно свидетельство о том, что церковь единая, что церковь имеет свою историю, и почитает свою историю. И небесный покровитель святитель Алексий стал небесным покровителем этого богоугодного заведения во время патриаршества Алексия II.
В. Емельянов
— Надо заметить, что участок этой длинной трассы, которая сейчас именуется Ленинский проспект, а раньше она именовалась Большая Калужская улица, так вот даже до того, когда она стала улицей, а была просто проселочной дорогой, вот это место, которое южнее от Садового кольца приблизительно до площади Гагарина — это все были места и богаделен, и… Давайте вспомним и Голицынскую больницу, и Первую градскую больницу — это имеется в виду правая сторона. И на противоположной стороне ваша больница, и чуть дальше, ближе к Донскому монастырю, тоже были и богадельни, и больницы. В общем, это был закуток. Но в общем здесь было хорошо, потому что рядом Москва-река. Здесь были ниже, и особенно напротив, где сейчас Фрунзенская набережная — там были заливные луга. Ну а то, что вот за площадью Гагарина нынешней, там были вообще леса просто, просто лес. И когда-то, в 50-е годы, на площади Гагарина Москва собственно и заканчивалась, это был самый такой короткий отрезок…
Прот. Александр Доколин
— Выхода из Москвы.
В. Емельянов
— Выхода из Москвы, совершенно верно.
А. Митрофанова
— Иными словами, больница располагалась в экологически чистом месте. Тогда еще не было шумной трассы, которую, как Володя справедливо сказал, мы именуем этот отрезок дороги Ленинским проспектом. Вместе с тем, есть какое-то объяснение, почему именно на этом пятачке земли сконцентрировалось столько медицинских учреждений в то время?
Прот. Александр Доколин
— Уже наверное в конце 18-го, начале 19-го века началось такое — в Москве по крайней мере — движение со стороны людей, которые имели средства, для того, чтобы устраивать богоугодные заведения. И первым таким человеком явился Голицын. Он на свои деньги приобрел участок земли и была построена Голицынская больница, со своим попечительским советом, директором, из как раз династии Голицыных, из рода Голицыных. Шереметев, Шереметьевская больница это уже в середине 19-го века, а вот первая была Голицынская больница.
А. Митрофанова
— Шереметьевская больница это нынешний Склиф, институт Склифосовского.
Прот. Александр Доколин
— Медицинский центр имени Склифосовского, совершенно верно. То есть это позднее, самое первое учреждение в Москве было построено Голицыным. И вот в этой части, как Владимир обратил внимание, были земли, которые можно было приобрести. Просто за деньги. Вот в конце 19-го века, начале 20-го века, после смерти семьи Медведниковых, это был очень крупный землевладелец, крупный золотопромышленник, ему принадлежали банки, то есть очень крупный благотворитель, но и богатый человек.
В. Емельянов
— Городской глава иркутский.
Прот. Александр Доколин
— Да, он перебрался в Москву по приглашению самого императора из Иркутска. И там он творил свои добрые дела, и здесь. И в Москве есть несколько богоугодных заведений, которые были построены на средства по смерти Медведниковых. И вот эта земля, и сама больница была изначально построена и называлась «Богадельня Медведникова», была построена в 1902 году. Один из корпусов был корпус для неизлечимых больных, как бы мы сейчас назвали хоспис. То есть это попечение существовало в России давно, но называлось оно по-русски.
В. Емельянов
— Богадельня.
Прот. Александр Доколин
— Да, для неизлечимых больных. Туда поступали люди, которые требовали медицинского обслуживания — и там жили, проживали и кончали свои дни. И второй корпус был построен уже как богадельня для людей дворянского происхождения. При этом были целевые даже койки — то есть некоторые люди платили конкретно за эту койку, на ней висела табличка, что данную койку содержит такой-то и такой-то человек. То есть люди, попавшие туда, они могли впрямую о нем и молиться. И в каждом из корпусов — это было два больших корпуса — были построены домовые храмы. И они были в 1903-м году освящены, освещены тогда митрополитом Владимиром, потом который был из Москвы переведен в Киев. И в Киеве был в 18-м году убит уже большевиками. Вот как раз мы недавно праздновали день новомучеников-исповедников церкви русской. Как раз вот это решение Собора было по благословению патриаршества и по памяти как раз людей, погибших в результате этих репрессий, уже начавшихся репрессий. Вот Владимир он новомученик. Он не только в Киеве освящал храмы, храмы в больнице были освящены по завещанию — один в честь Козельщанской иконы Божией Матери, и второй в честь Тихвинской иконы Божией Матери. Отдельно был построен корпус для работающих сотрудников с проживанием.
А. Митрофанова
— Сотрудников больницы?
Прот. Александр Доколин
— Да. Они там жили, то есть всё было очень продумано. В каждом храме был свой клирик, который содержался на средства Медведниковых. То есть они свои капиталы положили в банк под проценты, и конкретно из этих денег священник имел свое содержание, и служил — один в одном храме, другой в другом храме. Мы, по крайней мере, нашли сведения об одном священнике — это иерей Леонид Полутемнов. Нашли его могилу, где матушка захоронена, на Немецком Введенском кладбище. И туда регулярно, в одну из суббот по Пасхе ездим совершаем панихиду. Родных и близких не нашли, но вот, по крайней мере, одного священника нашли. Потом был устроен в углу общей этой земли купленной, это уже комплекс когда строился — двухэтажное здание, где был приют. Он недолго существовал, приют для детей. У них был отдельный вход, как Владимир вы сказали, с Большой Калужской был центральный вход в больницу, а с Малой Калужской, которая сейчас сохранила свое название — оттуда был вход в приют. То есть дети могли придти и уйти оттуда, и найти какое-то попечение. Но недолго он был.
В. Емельянов
— Там же было и текстильное училище, которое сейчас Текстильная академия.
Прот. Александр Доколин
— Но поближе к центру.
В. Емельянов
— Поближе, да.
Прот. Александр Доколин
— Это вот первое богоугодное заведение на капитал Медведниковых. Второе — немалую лепту он внес в строительство больницы Алексия — Алексеевской. Она для душевнобольных взрослых людей.
В. Емельянов
— Это то, что в простонародье мы всегда называли Канатчикова дача.
Прот. Александр Доколин
— Совершенно верно.
В. Емельянов
— Потому что она собственно находится неподалеку от пригородной в свое время станции Канатчиково, которая сейчас, наверное, вместе с открытием железнодорожного кольца будет так и называться.
Прот. Александр Доколин
— Рядом с той больницей тоже огромная есть территория, и там сейчас построена крупнейшая психиатрическая больница для детей. На ее создание и организацию жертвовал тоже средства этот фонд Медведниковых.
А. Митрофанова
— Удивительное дело, когда мы говорим об этом периоде, нам представляется 19-й век, конец 18-го, 19-й век — все-таки время светской культуры уже такой.
Прот. Александр Доколин
— Простите, 19-й — начало 20-го.
А. Митрофанова
— Тем более, тем более. Время, когда в принципе духовная жизнь в России уже переживает период серьезного кризиса. И вместе с тем, то, что вы рассказываете — что люди тратили колоссальные средства на то, чтобы строить больницы, где они безусловно они никаких не получали ни дивидендов, ничего, кроме трат и головной боли подобные заведения им не доставляли. Вместе с тем они на это шли. И пожалуйста, мы знаем сейчас и институт имени Склифософского, и Алексеевскую больницу, и Морозовскую больницу — огромное количество таких мест, куда люди могли придти и получить там помощь бесплатно.
Прот. Александр Доколин
— В центре города Москвы построена гимназия на средства Медведниковых. И в советское время она была, и до сих пор она действует. Я знаю священников, которые в ней учились.
А. Митрофанова
— Даже так. Надежда Игоревна, а можно вам адресовать вопрос. Что касается уровня медицины 19-го века и начала 20-го, это в общем одна история, и она очень непростая, наверное. Но вместе с тем, судя по тому, что мы сейчас слышим, максимум той помощи, которую можно было оказать бесплатно людям, которые приходили лечиться в эти места, им оказывали. Как сейчас это выглядит? Вот ваша больница, вы являетесь наследником этой благотворительной традиции, какой-то уникальной просто в России 19-го, начала 20-го веков. Как сейчас выглядит этот процесс? Вот допустим, кому-то нужна помощь, человека на скорой привезли к вам. Что происходит дальше?
Н. Якимочкина
— Алла, спасибо большое за вопрос. Конечно, мы стараемся придерживаться тех традиций, которые были заложены еще в 1903-м году. И поэтому сейчас наша больница по-прежнему остается совершенно бесплатной для всех, кто приходит, приезжает на скорой, приходит на своих ногах. Ложатся к нам в клинику через наш клинико-диагностический центр. По-прежнему у нас все услуги абсолютно бесплатны.
А. Митрофанова
— Только для москвичей?
Н. Якимочкина
— Вы знаете, нет, для всех жителей России. Поэтому, пожалуйста, если какая-то нужда, приходите, всегда мы вас примем, продиагностируем, вылечим. Что касается вашего вопроса по поводу скорой помощи. Да, приезжает к нам скорая помощь, работает по скорой помощи хирургическое отделение и терапия. В хирургическом отделении у нас также очень хорошие профессиональные травматологи принимают, ведут прием, делают операции. И соответственно то же самое — все больные, которые к нам приезжают, мы никому не отказываем, всех берем, всех вылечиваем и отпускаем здоровыми.
А. Митрофанова
— Я слышала, что какие-то рекомендации нужны для того, чтобы к вам попасть. От прихода, например, должна быть какая-то бумага — что человек является прихожанином такого-то и такого-то храма.
Н. Якимочкина
— Нам конечно очень важно, мы сейчас открыли новую страницу нашей истории, мы открыли подушевое прикрепление. То есть к нам можно придти со своим полисом и прикрепиться как к любой другой московской поликлинике. Конечно, мы очень приветствуем это. А если приходит, например, любой человек с улицы, мы все равно конечно постараемся его принять. Но мощности больницы не такие большие, поэтому конечно, если будет какое-то письмо, какое-то прошение от прихода или от монастыря, или от других каких-то церковных организаций, конечно, это будет некоторый приоритет, для того, чтобы придти к нам в клинико-диагностический центр. Но, в общем, еще раз повторюсь, что мы стараемся оказывать всем желающим помощь.
В. Емельянов
— Неважно, какого он вероисповедания, какой он национальности.
Н. Якимочкина
— Мы не спрашиваем не о национальности, ни о вероисповедании.
В. Емельянов
— Да, это по-христиански действительно.
В. Емельянов
— У нас сегодня в гостях Надежда Игоревна Якимочкина, директор больницы святителя Алексия и протоиерей Александр Доколин, который сегодня прямо в самом начале программы так подробно и интересно нам рассказывает об этой больнице, которая, — кстати, вдруг кто не знает, где она находится. Просто скажу, что в советское время она называлась 5-я Градская больница. Вот у меня к вам, Надежда Игоревна, вопрос. Название больницы самой — больница святителя Алексия — это название ко многому обязывает. Потому что, чего греха таить, мы сталкиваемся и не всегда с адекватным, не всегда вежливым поведением медицинского персонала в каких-то медицинских учреждениях.
А. Митрофанова
— Врачи такие же люди, как и мы все.
В. Емельянов
— Я согласен, я согласен. Сталкиваемся с мздоимством, тоже скрывать не будем. Действительно, медицина у нас бесплатная, но мы же понимаем, что реально она платная. Какие-то требования к персоналу вашей больницы есть, которые отличаются от требований к медперсоналу иных лечебных учреждений?
Н. Якимочкина
— Да, безусловно, есть. Вы абсолютно правы, что само название больницы — больница святителя Алексия — накладывает на нас очень большой отпечаток. Понятно, что мы стремимся принимать в свой коллектив людей верующих, православных, и при этом высоких профессионалов. Вот выдержать эту грань, что профессионализм, высокий медицинский профессионализм, и в то же время православное вероисповедание, это два основных критерия, которые, безусловно, один без другого в нашей практике они неразделимы. Я еще раз упомяну, что у нас нет платных услуг. Просто вы не найдете ни прейскурантов, ни расценок, всё у нас делается бесплатно. Что касается мздоимства, конечно, я как руководитель, я очень внимательно слежу за этим. Но пока у меня не было ни единого повода заподозрить кого-то в том, что кто-то брал какие-то деньги.
А. Митрофанова
— Это очень приятно слышать. Когда при этом говорят о том, что важно, чтобы человек был хорошим профессионалом и при этом православным христианином — не всегда же так получается, выдерживать эту грань. Иногда бывает так, что человек замечательный христианин, но при этом никакой профессионал. Или бывает наоборот — он выдающийся специалист в своей области, но, скажем так, с уважением относится к разным религиозным мировоззрениям, сам себя ни к одному из них не причисляя. Вы в таких случаях человека не берете на работу? Берете кого-то другого? Вот прямо чтобы такой был баланс, это прямо обязательное условие? Обязательно-обязательно?
Н. Якимочкина
— Ну, вот смотрите. Тут конечно нужно подходить дифференцированно. Если мы берем человека в регистратуру или в другое подразделение, которое работает очень много с людьми, понятно, что очень важно, чтобы человек был выдержанный, чтобы он был приветливый, чтобы у него была крепкая нервная система. Потому что, сами понимаете, те люди, которые сидят на приеме, на входе, которые принимают поток больных, которые бывают со всякими патологиями — бывают и нервные какие-то расстройства. Они обязаны быть всегда приветливыми, всегда спокойными. И мы конечно очень много над этим работаем, мы специально обучали людей отвечать правильно по телефону.
А. Митрофанова
— Серьезно?
Н. Якимочкина
— Да. Я не могу сказать, что нам это удалось на сто процентов, но по крайней мере такая задача поставлена, и мы безусловно будем стремиться к тому, чтобы ее осилить. Потому что действительно сложно. Больница 220 коек, она небольшая. Понятно, что в регистратуре не может сидеть столько людей, которые могли бы спокойно и долго рассказывать и разговаривать с людьми, объяснять им что-то, что-то рассказывать, что-то подсказывать. Поэтому понятно, что они всегда ограничены во времени. Но при этом главное требование к людям, которые встречают наших пациентов, это, безусловно, должна быть приветливость. Что касается вашего вопроса по поводу профессионализма. Конечно, если к нам приходит высококлассный хирург, то, конечно, хотелось бы, чтобы он при этом был искренне верующим человеком, посещал храм и причащался, и т.д. Но по большому счету, в этой части профессионализм немножко превалирует, довлеет над его духовным состоянием. Но при этом мы стараемся его как-то вовлечь в духовную жизнь. Вот отец Александр очень часто служит молебны, и для меня было большим сюрпризом, очень приятным сюрпризом, когда, — вот представьте себе в разгар рабочего дня собираются все в коридоре, отец Александр берет икону, выносит, происходит водосвятный молебен, и люди, с которыми ты работаешь, они надевают головные уборы и стоят рядом с тобой и служат молебен. Это конечно очень дорогого стоит, потому что ни в одной светской организации такого я такого не встречала. Это конечно удивительное ощущение такого единства духовного, когда люди собираются и вместе делают какое-то одно дело. Это происходит во всех подразделениях, и в отделениях, и в администрации, и в других. И мне кажется, что это очень важно.
В. Емельянов
— Что кстати касается храмов, я тоже могу подтвердить, что на ранние-ранние утренние службы, на утренние службы отца Александра приходят врачи, они стоят уже переодетые, готовые к работе, они приходят на службу. Служба заканчивается, и они идут, кто к операционному столу, кто на свои рабочие места. Это тоже удивительно. И честно говоря, когда видишь людей в белых халатах, которые стоят на службе, то ты понимаешь, что хорошо, что это православные врачи. Потому что хороший врач, конечно, это очень здорово, хороший врач, профессионал. Но если он еще и православный врач, если он еще и по-христиански к больному относится. Это сложно вообще для врачей, потому что у врачей существует же такой термин как выгорание профессиональное. Невозможно постоянно все время сострадать своему больному, ты просто умрешь физически. А эти люди они еще и часть души отдают реально, и это очень всегда приятно. Вот я хотел бы нашим слушателям сказать буквально два слова. Что если они думают, что православная больница это лечение отварами (смеются), молитвами, святой водой, гомеопатией, маслицем там мажут, это всё на самом деле… Наверное, что касается святой воды и маслица освященного, то всё это можно взять в храмах, где служит отец Александр. Но вообще-то 500 сотрудников работают в больнице, я могу по цифрам ошибаться, но вот то, что нашел в интернете — 9 докторов медицинских наук, 19 кандидатов медицинских наук, 9 профессоров, 7 доцентов, 113 врачей и медсестер имеет высшую 1-ую квалификационную категорию. Более того, больница является учебной и научной базой Российского государственного медицинского университета имени Пирогова. Это то, что раньше называлось 2-й Медицинский институт.
А. Митрофанова
— Это очень круто.
В. Емельянов
— Да, и еще круче, что вот эти девочки, которые там работают, они все имеют постдипломное образование в Свято-Димитриевском училище сестер милосердия, которое находится через дорогу.
Н. Якимочкина
— Да, на территории Первой градской больницы.
А. Митрофанова
— Надежда Игоревна, я видела, что вы хотите подхватить инициативу от Володи по поводу вопроса выгорания. Когда речь идет о том, что нужно по-христиански относиться к больному, всякий раз возникает вопрос — а как это? А как это? Потому что врач, прежде всего, должен оказать квалифицированную помощь, медицинскую. Что касается отношения — здесь уже вопрос. Кому как, что получится, скажем так, это уже второстепенные такие моменты. Отец Александр, может быть, вы ответите на этот вопрос — что значит христианское отношение к больному? В чем принципиальное отличие, скажем, больницы святителя Алексия в этом смысле от других не менее достойных заведений?
Прот. Александр Доколин
— Ко мне иногда приходят больные на исповедь, на разговор, с таким убеждением, что они попали в православную больницу, и ищут здесь православную медицину.
А. Митрофанова
— Вот именно то, о чем Володя сказал?
Прот. Александр Доколин
— Да. Видимо есть у них такое представление о православной медицине. И я им говорю, что православная медицина только здесь в храме — молись и кайся. А вне этого есть профессионализм уже как медиков. И здесь уже, наверное, к Надежде Игоревне ответы и бразды правления — эта медицина в ее руках. А с точки зрения православия — тело наше несет скорбь греха первородного, и никуда не деться, оно ветшает, требует тоже ухода за собой, попечения. Также имеет попечение и вечное, что у нас есть — душа. И это конечно милость Божия, что в больнице действует Подворье Патриарха. Два храма, они расположены в разных корпусах, многие больные они не имеют возможности даже перейти. Потому что в зимнее время и гололед, и одежду надо иметь. Они построены так, эти храмы, что больные могут попасть туда, не выходя на улицу. В храме Тихвинской иконы Божией Матери, там открываются верхние окна и люди на колясках просто могут подъехать и участвовать в службе, молиться.
А. Митрофанова
— То есть там всё слышно будет.
Прот. Александр Доколин
— Там видно. Они становятся участниками, только этажом выше как бы. Там 3-4 метра вверх, и перед ними открывается весь храм, все звуки оттуда идут к ним. Если совершается полиелейная служба, помазание, то после последнего подошедшего ко мне человека, который приложился к иконе, к Евангелию, то я беру маленькое Евангелие, икону этого святого, и поднимаюсь на 2-й этаж и помазываю всех, кто пришел помолиться у окон, открытых в храм.
А. Митрофанова
— И причащаете также, наверное?
Прот. Александр Доколин
— Причащать я хожу по палатам. Это уже отдельный разговор. Это утром. А вот на вечерних богослужениях так. Я бы хотел дополнить по поводу молебнов — что восхитило Надежду Игоревну, когда она пришла и оказалась на первом своем молебне. Это не просто водосвятный молебен, а молебен святителя Луки. Опять же упомянутый вами, как святитель, известный целитель Лука Войно-Ясенецкий. Чудесным образом у нас возникло и почитание этого святого в приходе. Затем нам передали и частицу мощей, ковчежец с частицей мощей святителя Луки. И как мы сами уже называем — в больнице есть директор, в больнице есть главный врач. Но у нас отныне появился и главный хирург — это святитель Лука.
А. Митрофанова
— Почетно.
Прот. Александр Доколин
— Да. И есть действительно у нас случаи помощи по молитвам святителя Луки — и исцеление раковых больных, есть и прибавление семейства, рождение детей, и не одно такое прибавление перед мощами святителя Луки. И вот мы как раз эти молебны совершаем с этим ковчежцем с частицей мощей.
В. Емельянов
— Вы слушаете программу «Светлый вечер». Мы вернемся к вам через минуту. Напомним, что у нас в гостях сегодня настоятель Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия, протоиерей Александр Доколин, и директор больницы святителя Алексия Надежда Игоревна Якимочкина. В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.
А. Митрофанова
— Еще раз добрый светлый вечер, дорогие слушатели! Владимир Емельянов, я Алла Митрофанова. И мы сегодня, в канун дня памяти святителя Алексия, митрополита Московского, говорим о больнице, которая носит его имя. В гостях у нас сегодня директор этой больницы Надежда Игоревна Якимочкина, и протоиерей Александр Доколин, настоятель Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия. Собственно, эти храмы при этой самой больнице и существуют. Надежда Игоревна, хочу вернуть вам вопрос по поводу выгорания профессионального. Заинтересовала меня просто ваша реакция. Слушатели не видят, а я же видела — у вас по лицу пробежало волнение такое, видимо, задел за живое этот вопрос.
Н. Якимочкина
— На самом деле вопрос профессионального выгорания врачей это очень серьезный, очень серьезный вопрос, который встречается абсолютно везде, абсолютно во всех лечебных учреждениях. Тем более, я думаю, что в нашей больнице это может быть особо востребованный термин, выгорание, потому что мне кажется, что врачи у нас с огромной душой относятся к каждому пациенту. Я просто не хотела бы, чтобы сложилось такое ощущение, что у нас все врачи, все работающие сотрудники они одинаково, если можно так сказать, они одинаково верующие, одинаково воцерковленные. Как и все православные люди, кто-то более воцерковлен, кто-то менее воцерковлен. И что касается преодоления этого порога, преодоления порога выгорания профессионального, я думаю, здесь уместно вспомнить то, что меня тоже всегда поражает до глубины души — как священнослужители выдерживают предпасхальные службы. Мы все знаем, что это очень длинный, очень сложный…
А. Митрофанова
— Страстная неделя.
Н. Якимочкина
— Страстная седмица, абсолютно правильно. Но, тем не менее, я много раз спрашивала, как физически удается это выдержать, и мне очень многие священнослужители отвечали, что это просто помощь Божья — начинаешь служить, и откуда-то берутся силы. Я думаю, что нашим врачам, которые вовлечены в церковную жизнь, которые ходят причащаются, не только сами, но и семьи. У нас многодетных очень много — они работают, борются с этим профессиональным выгоранием именно благодаря тому, что они вовлечены в жизнь церкви. То, что они ходят на службы, причащаются, подходят к елеопомазанию, и т.д. Это, правда, очень для меня серьезный вопрос, и всегда хочется понять, вот та грань, за которой человек уже «выгорел». И следующий вопрос — что с этим делать?
А. Митрофанова
— Что ж с этим делать-то?
Н. Якимочкина
— Ну, вот в нашей больнице я пока такого не встречала, такой границы, когда человек раз — как спичка сгорел, и всё, он уже профнепригоден. Нет, у нас то ли молитвами святителя Алексия, то ли тем, что врачи у нас православные в подавляющем большинстве, скажем так. Мне кажется, что эта вера, она помогает им оставаться на плаву.
А. Митрофанова
— Главный хирург у вас какой! Тоже нужно иметь в виду.
Н. Якимочкина
— Совершенно верно — равнение на главного хирурга. (Смеются.)
В. Емельянов
— Мне бы хотелось вернуться к теме, которую мы слегка затронули в первой части нашей программы. Отец Александр нам начал рассказывать о своем служении, о том, как он ходит и причащает больных в палатах, о том, что он служит молебен. Вы знаете, отец Александр, мне хотелось бы более подробно вас расспросить, потому что, на мой взгляд… — хотя почему обязательно на мой? Очевидно, что служение священника в обычном приходе, приходского священника, и служение священника в больнице — это немножко разные вещи. У вас два храма, более того, вы провожаете человека в последний путь, потому что вы проводите отпевание, у вас там есть часовня. Каждый четверг у вас молебен святому Луке. Плюс вы ходите по этим отделениям, я точно не знаю, сколько их, прошу прощения, но думаю, что достаточно их. И люди, которые не могу придти к вам, к ним приходите вы. Во-первых, откуда столько часов в ваших сутках, потому что в 24 часа мне кажется это нереально. Плюс еще воскресная школа. Я, наверное, многого не знаю, что еще есть плюс. Но вот то, что я знаю, об этом я и говорю. Когда возникает необходимость, предположим, посоветоваться с отцом Александром или что-то спросить, что-то нужное, дело какое-то, условно говоря. Приходишь и спрашиваешь у сестер: «А где батюшка?» — «Да батюшка бегает во всей больнице». — «Когда будет?» — «Когда набегается, тогда и будет». Так что вот так вот они отвечают. И вот хотелось бы немножко подробнее остановиться на разнице служения.
Прот. Александр Доколин
— Принято решение о том, что в таких учреждениях богоугодных открывается не приход, а именно Подворье Патриарха, именно по своей специфике. Поэтому у нас при больнице такая уникальная конечно ситуация — что с одной стороны Подворье Патриарха при больнице вроде как для духовного окормления как для работающих, так и для попавших на лечение больных, но он и открытый для прихожан. То есть из ближайших домов, как вы сами попали тоже в храм, приняли крещение как в приходском храме. И поэтому может быть в небольших праздниках, в воскресные дни, наверное все-таки бо́льшая часть из города к нам попадает. А вот в будни прихожанами являются сами пациенты и сотрудники больницы. И как меня наставлял владыка Арсений, когда направлял в эту больницу и вручал указ Святейшего Патриарха Алексия II, что главной целью является, и назначение мое здесь — духовное окормление больницы, как сотрудников, так и больных. И этому я и уделяю внимание. То есть я тружусь под те часы и под тот режим, который удобен больнице. Если надо закончить службу к началу медицинской оперативки, процедур, завтрака, значит, так мы и служим. Начинаем так служить утром, чтобы закончить к этому времени, к половине девятого утра. Начинаем мы в семь. Я готов и в пять утра начать, но просто не доедут люди сюда. Но позже уже неудобно для больницы. И всегда совершаем вечерние богослужения, как это не может показаться странным. Хотя это больница, но люди, попав сюда из дома, и больные люди они действительно порой дом свой не могут покинуть, и основной как бы пункт их раскаяния, когда они называют перечень грехов своих, они говорят, что вот «год не была уже в храме». То есть нет просто возможности, ноги не идут. А здесь они могут придти и вечером помолиться. Спокойно исповедоваться, я никого не тороплю. Я до утра свободен. Вот кто пришел на исповедь, я у всех принимаю исповедь, не отказываю никому в длительности. Единственное, что иногда приходится прервать таким вот обращением: «В чем вы хотите покаяться?» Потому что люди находят собеседника для того, чтобы рассказать о своих соседях, о своих родных, близких. Для них, конечно, сама исповедь получается и долгой, с одной стороны, а с другой стороны, необходимой. И приучаю их, чтобы они исповедовались вечером. От этого, безусловно, страдают те, кто приходит утром, и может быть даже в выходные дни. Потому что исповеди задерживаются иногда на полчаса, на час, больше, полтора часа. И все переминаются с ноги на ногу. Но что сделать? Надо по любви это потерпеть. С точки зрения служения по времени — для священника вообще нет ограничения по времени. А зачем тогда на этот путь встал, был призван? Именно для того, чтобы служить ближнему. Больше никак. Чтобы предстать перед Богом. Вот вы затронули проблему выгорания специальности врача, как служения. Вот я считаю, что любое выгорание оно не то, что искусственно, а причина только в одном — когда человек удаляется от Бога, вот тогда происходит то, что происходит.
В. Емельянов
— Ну, есть же просто физическая усталость элементарная.
Прот. Александр Доколин
— Физическая — тогда надо просто отдыхать. Это одна из заповедей Божьих — что надо следить за своим здоровьем. В этот нет как раз удаления от Бога. Есть только две специальности по человечеству, которые Господь благословил. Об этом свидетельствует нам Ветхий Завет. Это специальность первая — священник, а вторая — врач.
В. Емельянов
— Акушер, наверное.
Прот. Александр Доколин
— Нет, вторая это врач. Не кочегар — он хороший, кочегар, не дворник, он очень хороший, дворник, не водитель. А именно врач и священник. Это богоустановленная деятельность по отношению к ближнему нашему.
А. Митрофанова
— Я слушаю вас и думаю — ведь зачастую оказывается так, что люди, попадая в больницу святителя Алексия, впервые получают возможность уделить внимание своей духовной жизни. Кто-то в силу того, что, может быть, раньше об этом не задумывался, Кто-то в силу того, что не имел возможности дойти до храма. И как важно, чтобы в таких местах были такие священники, которые спокойно констатируют факт — сколько нужно, столько и буду служить, столько и буду исповедовать, столько и буду, если нужно всю ночь, значит, буду всю ночь — ну а для чего еще мы нужны? Просто спасибо вам за ваше служение хочется сказать.
Прот. Александр Доколин
— Для служения больничного нет какой-то границы по времени. В этом году, нет, в прошлом году, простите, это 15-й год, а у нас сейчас уже 16-й год идет — по благословению Святейшего Патриарха и по инициативе владыки Пантелеимона, Орехово-Зуевского, была создана рабочая группа по больничным храмам и храмам при социальных учреждениях — и хосписы, и интернаты, центры медицинские. Я попал как раз в эту группу, посещаю те или иные храмы города Москвы, и вижу, что как раз нужда есть в таких больничных храмах. Нужда есть в духовном окормлении. И священник, который попал на это поприще, именно служение, он уже конечно должен раствориться просто в этой среде. Если этого нет, то не то, что это будет формально… Есть такие люди, которые — вот грянул гром, есть такая даже поговорка «Гром грянул, мужик перекрестился». И вот здесь — воистину люди многие только-только задумываются о вере, о Боге. Я к вам приехал сейчас на этот эфир, а полчаса назад я крестил человека, которому практически 60 лет.
А. Митрофанова
— Слава Богу.
Прот. Александр Доколин
— Вот он пришел к вере. Он оказывается подобен мне — он тоже Александр, его небесный покровитель Александр Невский. Так Господь его привел к вере. И многие принимают крещение. Их немного может быть крещений, в отличие от приходского храма, нет регулярности. Но обязательно мы беседуем с этими людьми, обязательно их оглашаем. И осознанно потом, я надеюсь, они останутся членами церкви, станут прихожанами тех храмов, которые вблизи их места жительства. И надеюсь, что Владимир восстановит не только свои паломничества по российским местам духовным, но и…
В. Емельянов
— Я знал, что этим закончится. (Смеются.)
А. Митрофанова
— Ничего, Володя, мужайся.
В. Емельянов
— Я абсолютно смиренно каюсь, потому что я давно не был у отца Александра на службах, давно не исповедовался у него. Как он правильно заметил, меня скорее можно встретить в каких-то деревенских провинциальных храмах чаще, чем в храме, который у меня напротив моего дома, куда просто через переход перейти и подняться три ступени по лестнице.
А. Митрофанова
— Надежда Игоревна, мне бы хотелось сейчас к разговору о больнице вернуться. У каждой больницы есть какой-то свой конек. Кто-то специализируется на сердце, кардиология, кто-то специализируется на неврологии, кто-то специализируется на хирургии. Есть ли какая-то специализация у больницы святителя Алексия?
Н. Якимочкина
— Да. Я думаю, что мы специализируемся на милосердии в самом широком смысле этого слова, потому что у нас работают совершенно удивительные люди в патронажной службе, которые несут такое служение, которые дают такую радость нашим больным, что мне бы хотелось сказать о них пару слов. Не во всех больницах есть такая служба. Люди, которые работают в патронажной службе, они занимаются тем, чем обычно не занимается никто. Они занимаются санитарной обработкой, то есть моют голову, чистят зубы, перекладывают, меняют постель, меняют белье, возят больных мыться.
В. Емельянов
— Самая тяжелая и грязная работа.
Н. Якимочкина
— Это самая тяжелая работа, потому что это тяжело как физически, так и морально.
В. Емельянов
— Это то, что делают в обычных городских больницах санитарки, которых не дождешься, и которых десять раз пожалеешь, что позовешь.
А. Митрофанова
— Они устали, и их мало, как правило, бывает.
В. Емельянов
— И низкая зарплата.
А. Митрофанова
— Понятно, почему так всё происходит.
Н. Якимочкина
— И поэтому в нашей больнице очень часто можно встретить сестер в специальных белых платах с крестом, это как раз представители сестер милосердия патронажной службы, которые конечно очень помогают больнице, они вносят, знаете, как будто струю света в работу больницы. Потому что эти люди никогда не грубят, они всегда очень вежливы, всегда очень ласковы, к больным они просто великолепно относятся. И невозможно к ним относиться иначе, чем с каким-то чувством внутреннего благоговения, потому что всё остальное — мы можем заниматься административной работой, мы можем лечить больных, но вот этот внутренний свет, который они дарят. Они могут просто сидеть с больным, держа его за руку и разговаривать с ним, поддерживать его. Согласитесь, что не часто встретишь в обычных светских больницах, у нас это к счастью считается нормой. И поэтому я и сказала, что наш основной профиль это милосердие. Как я уже говорила, у нас существует очень сильное отделение хирургии с травматологией. У нас существует два неврологических отделения. Причем одно принимает больных в более остром периоде, но не в острых состояниях, не с острым инсультом. А второе больше задействовано в реабилитации больных, в основном неврологического профиля. И вот со вторым отделением, о котором я сказала, в этом же здании находится отделение восстановительного лечения, где больные проходят массаж, рефлексотерапию, герудотерапию, тренажеры самые-самые современные.
В. Емельянов
— Это вы имеете в виду больных, которые после инсульта, да? После нарушения мозгового кровообращения.
Н. Якимочкина
—Когда Они уже восстанавливаются — то есть не в остром периоде, а в подостром так называемом. Уже в период восстановления они ложатся к нам в больницу, и вот эта большая-большая армия врачей реабилитологов. Я еще раз скажу — массажи, иглоукалывание, всевозможные ЛФК, всевозможные тренажеры для восстановления – конечно, это очень серьезная такая работа. И мне кажется, что таких отделений, совместно с отделением восстановительного лечения, их тоже не так много в Москве.
А. Митрофанова
— Возникает сразу вопрос — на чьи деньги всё это содержится? У вас жертвователи какие-то есть? Что это такое?
Н. Якимочкина
— Вы знаете, нам помогает очень федеральный бюджет, федеральная субсидия, которая нам выделяется. Нам помогают также благотворители. И у нас, безусловно, есть учредительские деньги, которые нам выделяет Патриархия для того, чтобы мы могли каким-то образом выживать. Потому что да, действительно очень тяжело сейчас без каких-то дополнительных платных медицинских услуг, выживать, конечно, очень нелегко. Но мы пока стоим на позиции, что ничего платного мы пока не собираемся вводить.
А. Митрофанова
— Надежда Якимочкина, директор больницы святителя Алексия, и протоиерей Александр Доколин, настоятель Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Мы продолжаем здесь разговор в преддверии дня памяти святителя Алексия о том, что же это за удивительная такая больница расположилась в Москве на Ленинском проспекте, куда принимают всех людей со всей страны абсолютно бесплатно. Причем работает там такое количество высококлассных специалистов, что просто аж захватывает дух.
В. Емельянов
— Надежда Игоревна, мы уже сказали какое-то время назад, что ваша больница является научной базой 2-го Медицинского института, Российского Государственного медицинского университета имени Пирогова. Но ведь это всё подразумевает и новые технологии, и новое оборудование, и по-новому обученных специалистов для работы на этом оборудовании. Потому что мы все помним эти истории с томографами, несколько лет тому назад это оборудование во все нуждающиеся клиники, включая сельские больницы поставляли, но они были не задействованы, потому что люди не умеют на них работать. У вас вот это оборудование всё есть, эти все новейшие технологии тоже есть в вашей больнице?
Н. Якимочкина
— Да. Хочу сказать, что это очень радует, конечно, меня, и думаю, что всех наших сотрудников. Потому что у нас работают мало того, что высококлассные специалисты, у нас очень хорошее оборудование медицинское. Конечно, оно имеет такую грустную привычку выходить из строя, но мы всегда стараемся их заменить. У нас работает, например МРТ открытого типа — то есть у людей, у которых клаустрофобия, которые боятся закрытых пространств, у нас, пожалуйста, можно сделать МРТ.
В. Емельянов
— Давайте поясним, что это такое. Может для тех, кто не знает. Да, действительно процедура для тех, у кого боязнь замкнутого пространства, не очень приятная. Тебя кладут на стол, электрический двигатель тебя загружает в такую камеру.
А. Митрофанова
— В капсулу.
В. Емельянов
— И ты лежишь там совершенно обездвиженный самостоятельно.
Н. Якимочкина
— И там раздаются очень неприятные звуки.
В. Емельянов
— Да, неприятные — всё щелкает, треск такой. Это всё надо выдержать.
Н. Якимочкина
— У нас МРТ открытого типа, оборудование у нас очень хорошее. Сейчас мы собираемся закупать новое оборудование для того, чтобы делать серьезные травматологические операции, которые я думаю, что не во всем мире даже делают. То есть артроскопия тазобедренного сустава — мы планируем это ввести в нашу повседневную практику Мы также меняем суставы, существуют у нас такие операции. У нас очень хорошие работают хирурги по абдоминальной хирургии. То есть в основном могу сказать, что операций мы проводим очень много. Смертность, к сожалению, у нас есть, безусловно, люди умирают, как и в других больницах, но в основном это пациенты, которые привозятся по скорой, которые очень пожилые, которым сильно за 80 лет и от которых отказываются другие ЛПУ. Мы не отказываемся ни от кого, и всех самых тяжелых бабушек мы кладем, и оперируем, и боремся за их жизнь.
А. Митрофанова
— Потрясающе. Но здесь действительно возникает вопрос, откуда тогда у людей столько сил, чтобы браться за самые сложные случаи и пытаться человека до последнего вытащить. Ведь может пострадать репутация врача, если у него высокая смертность будет на операционном столе. Может настигнуть уныние какое-то, и здесь, наверное, действительно без подпитки свыше…
Прот. Александр Доколин
— Без Бога нет и порога.
А. Митрофанова
— Да, видимо не стоит выносить за скобки этот важнейший фактор нашей жизни. Иметь в виду, что есть прямая связь, особенно когда, наверное, человек оперирует. У него связь без роуминга должна быть с Господом Богом.
В. Емельянов
— Еще один очень важный аспект хотелось бы затронуть. Ваша патронажная служба — там была какая-то проблема с финансированием, насколько я знаю, чуть ли перестали финансировать. Она существует сейчас эта патронажная служба? Что она собой представляет, какие у нее цели?
Н. Якимочкина
— Патронажная служба у нас существует. Проблемы с финансированием у нас, как, наверное, у всех организаций время от времени возникают и стоят очень остро.
В. Емельянов
— Я думаю, что теперь у всех людей проблемы с финансированием.
Н. Якимочкина
— Да, совершенно правильно. Но слава Богу, мы сейчас можем содержать наших патронажных сестер, которые, еще раз повторюсь, они занимаются очень сложным, очень физически и духовно тяжелым делом. Пока у нас всё сохраняется.
В. Емельянов
— Что значит патронажная служба? Давайте, чтобы было понятно — это медсестры, которые приходят домой…
Н. Якимочкина
— Нет, нет.
В. Емельянов
— Значит, я ошибаюсь.
Н. Якимочкина
— У нас есть патронажная служба в больнице, а есть патронажная служба на дому. К сожалению, у нас нет мощностей таких внутренних отправлять патронажных сестер на дом. У нас такого рода деятельность ведет патронажная служба при Первой градской больнице, храм царевича Димитрия. Они реально выезжают на дом, у них есть прикрепленные больные, кого они посещают — делают примерно то же самое, готовят, убирают, моют, стирают. К сожалению, у нас выездной службы патронажной нет.
В. Емельянов
— Всё, теперь я понял.
Н. Якимочкина
— У нас только на территории больницы, они делают то же самое, только на территории больницы.
В. Емельянов
— А вы взаимосвязаны, взаимодействуете со Свято-Димитриевским училищем, и с Первой градской больницей?
Н. Якимочкина
— Да, да, это очень такая тесная связь, потому что настоятелем храма царевича Димитрия, действующим настоятелем храма царевича Димитрия является владыка Пантелеимон, у которого несколько православных проектов, по-моему около 20, если не больше.
А. Митрофанова
— Который возглавляет Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению.
Н. Якимочкина
— Совершенно правильно.
А. Митрофанова
— И действительно занимается какими-то потрясающими вещами. Например, я знаю о богадельне, которую он создал и окормляет, это что-то невероятное, в наше время невероятное. Когда люди в пожилом возрасте, не имеющие возможности передвигаться самостоятельно, получают там такой уход и такую любовь, ту самую, о которой вы говорите, Надежда Игоревна, что дай Бог каждому так дома быть и ухоженным, и облюбленным со всех сторон. Там девочки, конечно, совершают подвиг, ни много ни мало. Я могу совершенно точно это засвидетельствовать, потому что знаю, как это происходит. Простите, мы вас перебили.
Н. Якимочкина
— Нет-нет. У нас как раз тесная взаимосвязь. Выпускницы Свято-Димитриевского училища сестер милосердия приходят к нам на работу. Частично те больные, которые у нас лежат, и которые уже не требуют врачебного ухода, они переводятся в богадельню. То есть это всё очень связано. И как раз владыка, он является руководителем, можно сказать духовным руководителем всех вот этих проектов.
А. Митрофанова
— А школа добровольцев у вас еще есть, говорят какая-то. Что это такое?
Н. Якимочкина
— Школа добровольцев — это школа при Первой градской. Это волонтеры, которые приходят в свое выходное время, они работают бесплатно. То есть они просто идут в отделения, и моют отделения, моют туалеты, палаты, стригут, кто может. То есть делают посильную работу, которую не успевают по тем или иным причинам сделать сестрички или санитарки.
В. Емельянов
— А вы нуждаетесь в таких людях?
Н. Якимочкина
— Больница? Да, конечно.
В. Емельянов
— Вот смотрите, нас слушают — хотел сказать, что слушает нас кто-то из слушателей. Нас слушают сейчас, и вдруг у кого-то возникло желание в свое свободное от работы время придти и помочь, например, в вашу больницу. Вы ждете таких людей? В какой помощи вы от них нуждаетесь?
Н. Якимочкина
— Вы знаете, тут конечно вопрос сложный, потому что боюсь, что если таких желающих будет много, то мы с таким потоком, честно говоря, не справимся. Потому что мы больница небольшая, у нас всего 220 коек. И пока мы справляемся с основным. Но просто если кто-то будет приходить в выходные дни и помогать убирать.
В. Емельянов
— Ну, снег почистить, скажем.
Н. Якимочкина
— У нас клининговая компания работает. Ну, конечно, пожалуйста — что же, если человек хочет помочь, то ради Бога, придти помочь больнице, мы всегда найдем ему применение, мы никого не оттолкнем конечно же.
В. Емельянов
— И тогда такой же вопрос к отцу Александру. Наверняка ваши храмы больничные тоже нуждаются в какой-то помощи. Может быть, в благотворительной помощи. Рабочие руки всегда нужны везде.
Прот. Александр Доколин
— Ну, как-то нас Господь не оставляет. Вы спрашивали сами, откуда у меня берутся силы. Я нашел такую форму ответа, удобную для меня — молитвами больных. Чтобы от меня сразу отстали — молитвами больных. Конечно, Господь помогает. И поэтому направить, как правильно говорит Надежда Игоревна, поток большой — как больница не в силах, точно так же и я, как настоятель, не в силах.
В. Емельянов
— Ну и храмы небольшие, надо заметить.
Прот. Александр Доколин
— Но я священник один служащий. Я служу, у меня второго священника нет, дьякона у меня нет. Нередко я служу на богослужении без пономаря. Я даже люблю служить один.
В. Емельянов
— Вообще один?
Прот. Александр Доколин
— Да, вообще. У алтаря я один. Но там ангелы есть, безусловно. Но то, что больше никто не мешает. Вечерние службы это вообще самые любимые службы, когда можно наедине помолиться. Ну, а литургия — вообще Господь и ты, и молящиеся в храме за спиной у тебя. Поэтому те помощники, которые есть… Все требы — крещения, венчания, молебны — у нас всё бесплатно. Вот есть кружка — если человек хочет, он пожертвует. Нет — помолись, помяни нас, и всё. Больше ничего не требуется.
А. Митрофанова
— Отец Александр, а что в вашем служении самое сложное, а что самое радостное? Хочется сразу уточнить. Судя по тому, что вы описываете, это вам как священнику понятно — что вы в алтаре, когда вы один, вы там с ангелами. Если вы бесплатно совершаете требы, то за вас молятся больные, и т.д. Вы поймите, что человеку со стороны, когда всё это слушаешь, бывает, что эта логика она просто в голову не умещается.
Прот. Александр Доколин
— Есть такие вещи, духовные они в первую очередь, которые можно понять, только когда поднимешься на этот уровень. Я не говорю, что я духовный человек, я грешный человек, первый. Я человек гугнивый, я не могу говорить. Вот то, что я сейчас выступаю и вы меня слушаете — это не я говорю. Это Господь всё устраивает. Как это происходит, я не знаю. Я так и прихожанам говорю, когда на проповеди даже — что то, что я сказал, что я говорил, как по Евангелию — делайте то, что я говорю, но не живите, как я живу, потому что я далек от совершенства. Так Господь и говорил о фарисеях, о законниках. Некоторые меня так и называют, в шутку, в алтаре меня называют законником. То есть я закон знаю, а вот как живу, так и живу. Действительно, Господь помогает во всех этих обстоятельствах.
А. Митрофанова
— Надежда Игоревна, вам такой же точно вопрос. Самое сложное и самое радостное что в вашей работе? Женщина, которая руководит больницей, тем более такой больницей, где много вводных, скажем так, особых обстоятельств— что для вас, пожалуй, такие самые основные вещи в этом смысле?
Н. Якимочкина
— Очень сложный вопрос вы, Алла, задали мне. Но я постараюсь ответить на него максимально открыто. Наверное, самое радостное, начнем с радости — то, что я уже упомянула, что являешься частью церкви. Молебны, то, что можешь всегда перед работой забежать помолиться, приложиться, поставить свечу — это очень важно, это дает правда очень много сил. И очень радостно, когда при этом ты видишь какого-то своего коллегу, который тоже забежал в храм именно тоже помолиться, приложиться, поставить свечу. Сложностей конечно сильно больше, и самая большая из них, конечно — удержать тот уровень высокого профессионализма, с одной стороны, и православную составляющую, с другой. Потому что я все время боюсь скатиться в какую-нибудь сторону — либо в бизнес, как сейчас принято в медицине — стандарты, соответствие стандартам, соответствие рекомендациям, что ни шагу вправо или влево. С другой стороны, чтобы не получилось так, что мы все верующие, все такие родные, но при этом уровень профессионализма у нас недостаточен. Чтобы в хорошем смысле гордиться, что мы работаем в больнице святителя Алексия, где помогаем всем больным, где мы никому не отказываем, где мы всех берем, всех любим, всех жалеем и за всеми ухаживаем. Вот это, наверное, очень сложно. И это может быть не столько сложно внешне, сколько внутренне — сохранить вот эту вот позицию, когда ни в одну, ни в другую сторону не уйти.
А. Митрофанова
— Помогай Бог, единственное, что я могу сказать. Я не представляю, как можно удержаться на этом балансе, особенно учитывая то, что у нас сейчас в медицине происходит. Но то, что вы говорите, похоже на какой-то островок надежды что ли.
Н. Якимочкина
— Хотелось бы очень в это верить и хотелось бы быть этим островком на самом деле, потому что просто желания мало, нужно реально помогать, реально что-то делать, чтобы помогать людям. Потому что действительно очень сложно сейчас, больные приходят уже отчаявшиеся и уже не веря, что можно вылечиться, поставить диагноз бесплатно.
В. Емельянов
— Уважаемые гости, время нашей встречи, к сожалению, подходит к концу. Как обычно, шестидесяти минут не хватает для масштабного полноценного разговора. Мы благодарим вас за то, что вы к нам пришли. Во-первых, мы соседи, во-вторых, давайте дружить, надеемся, что это наша не последняя встреча. И давайте на всякий случай может быть для тех слушателей, кто заинтересовался вашим действительно уникальным лечебным учреждением, назовем адрес, координаты. Если людям есть нужда к вам обратиться, пускай они это делают.
Н. Якимочкина
— Адрес нашей больницы: Ленинский проспект, д. 27. Сайт в интернете www.pravbolnitsa.ru.
А. Митрофанова
— Еще раз — Ленинский проспект, д. 27. Сайт в интернете www.pravbolnitsa.ru. Спасибо огромное за эту информацию. Я думаю, что те, кто испытывает нужду в высококачественном лечении, при этом бесплатном, что еще раз хочется подчеркнуть — диагностика и лечение бесплатно сегодня, такого высокого уровня. Спасибо вам большое!
В. Емельянов
— Я напомню нашим слушателям, что эту часть нашей программы «Светлый вечер» мы провели вместе с настоятелем Подворья Патриарха, храмов Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Алексия протоиереем Александром Доколиным, и директором больницы святителя Алексия Надеждой Игоревной Якимочкиной. До новых встреч, спасибо!
Н. Якимочкина
— Всего доброго!
А. Митрофанова
— До свидания!
Прот. Александр Доколин
— Всего доброго!
Стать добровольцем - ремонтником и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.