Любовь - это подарок Всевышнего и счастливы те, кто его удостоился. Родители актрисы Софико Чиаурели были в числе счастливчиков. Их отношения стали легендой Грузии. Поэтому никто не удивлялся, что в такой семье родилась такая дочь.
Верико Анджапаридзе происходила из старинного дворянского рода. Когда она родилась, глядя на малышку, известный грузинский поэт Акакий Церетели сказал: «Эта девочка прославит свою родину». И он не ошибся. Верико стала одной из величайших актрис 20-ого столетия. А фраза её героини из фильма «Покаяние»: «Зачем нужна дорога, если она не ведёт к храму?» стала афоризмом.
Михаил Чиаурели родился в простой крестьянской семье. Природа не поскупилась, наделив его разными талантами: Михаил прекрасно пел, был актёром, скульптором, строителем, аниматором и кинорежиссёром. Устоять перед его обаянием не мог никто, и сын торговца зеленью покорил сердце аристократки. Впервые они поцеловались на «Горе раздумий» - месте, где назначали свидания все влюблённые Тбилиси. Михаил пообещал Верико построить дом там, где они поцеловались. Слово своё он сдержал: возвёл двухэтажное здание, в котором и поселились супруги. Здесь родились их дети. По вечерам у этого дома Верико поджидали поклонники. Михаил и вида не подавал, что ревнует. Первая сцена ревности между супругами произошла, когда Чиаурели было уже 87 лет. И устроила её Верико. Поводом стало найденное ею письмо, написанное Михаилу одной актрисой ещё во времена немого кино.
В доме Чиаурели постоянно кипела жизнь: гостили родственники, друзья, знакомые. Денег, чтобы накормить всех не хватало, но хозяева и их гости умели пировать, даже когда на столе стояли только вода и чёрный хлеб. Софико повезло родиться в семье, где звучали шутки и смех, где к детям относились с любовью и уважением. Даже имя новорождённой дочери родители доверили выбрать ей самой. Она родилась в день Святой Елены и Верико хотела назвать девочку Еленой, а Михаил Софьей. Выбрать не могли целый месяц. Наконец отец написал эти имена на бумажках, бросил их в шапку и поднёс дочери. Она потянулась к листку с именем Софья.
Родители Софико были постоянно заняты. Михаил уезжал на съёмки, Верико пропадала в театре. Чтобы проводить с дочкой больше времени, она брала её с собой на гастроли. Однажды в одном из городов произошёл такой случай. Верико отправилась на рынок. И тут же по громкоговорителю объявили: «На наш рынок пришла великая Анджапаридзе. Тот, кто возьмет с неё хотя бы копейку, пусть пеняет на себя». Верико моментально ушла. Злоупотреблять своей славой она не хотела.
А Софико не хотела злоупотреблять славой родителей. Девушка упорно доказывала, что она не просто дочь знаменитых папы с мамой, но и сама кое-что умеет. Дольше всего пришлось добиваться признания матери. Софико была уже известной актрисой, когда мама вынесла вердикт: «Да! Сегодня я могу с гордостью сказать, что Софико гораздо большая актриса, чем я».
Верико всегда была строга к дочери, а Михаил, наоборот, относился к ней с особой нежностью. Он радовался тому, что Софико унаследовала его юмор и выросла щедрой. Когда она стала студенткой ВГИКа, на деньги, присланные папой, кормила весь свой курс. Однажды в день рождения Софико ей пришёл перевод на 30 рублей и телеграмма: «Доченька, золотая моя, это тебе на торт». На эти деньги Софико накормила вечно голодных друзей. А отцу ответила: «Папочка, дорогой, на торт получила. Пришли на хлеб».
Глава семьи хорошо зарабатывал и баловал своих женщин. После смерти мужа Верико, нуждаясь в деньгах, продала второй этаж дома. Позже Софико хотела его выкупить, но жильцы не согласились. Тогда актриса надстроила третий этаж и поселись там вместе с мужем, детьми и внуками. А на первом этаже устроила музей своих родителей и театр, названный именем мамы. До конца жизни Софико Михайловна хранила вещи отца и матери. Они напоминали о тех временах, когда все были живы и все были вместе.
«У меня ощущение, что со мной Бог», - говорила Софико и называла себя счастливым человеком. Ибо ей было суждено родиться в замечательной семье. И это Софико Чиаурели считала настоящим счастьем.
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.