Российские купцы, как люди деловые, на вес золота ценили свой труд и время. Труд был образом жизни, время – драгоценностью, которую нельзя лить, как воду. Потому и старались купцы работать до своего последнего часа, а заработанные капиталы не растрачивать по пустякам.
Хлудовы были разбогатевшими крестьянами из Рязанской губернии. В Москве Иван Хлудов – будущий родоначальник династии текстильных фабрикантов появился, имея всего несколько ручных станков, на которых выпускал пояса. Глава семьи сам ткал, сам красил. Ему помогали сыновья. Разбогатев, Хлудов купил в Москве две лавки. После смерти Ивана Афанасьевича его дети учредили торговый дом своей фамилии и открыли бумагопрядильную фабрику в городке Егорьевске. Предприятие стало одним из самых успешных в Российской империи. Братья Хлудовы получали за свои изделия медали на Всемирных выставках. Фабрику украшал Государственный герб. А её владельцам то и дело жаловали награды и звания.
Со временем весь бизнес семьи перешёл к Герасиму Хлудову. Он обладал потрясающим коммерческим чутьём и кроме дел фабричных занимался недвижимостью, став одним из богатейших купцов страны. Герасим был необыкновенным человеком. Жил на «аглицкий манер», то есть делал всё по высшему разряду. Купив разрушенную усадьбу, он и в ней всё построил на добротный английский лад. Украшением дома была картинная галерея, в которой висели полотна Перова, Айвазовского, Тропинина.
Герасим Иванович тратил деньги не только на предметы искусства. Часть своих средств он жертвовал на благотворительность. Отремонтировал Крутицкие казармы и церкви при них. Профинансировал строительство психиатрической больницы и открыл богадельню при своей фабрике. Хлудов состоял в комитете для сбора с купечества пожертвований на военные надобности. И всё же говорили, что по сравнению с другим купцами, он делал для людей мало. Хлудова упрекали в скупости. А Герасим Иванович между тем, был старостой церкви Ильи Пророка на Воронцовом поле. Жертвовал на неё крупные суммы и даже написал историю этой церкви.
Жизнь Хлудова была счастливой. Вот только рождались у него одни девочки. А он мечтал о наследнике, которому смог бы передать дела. И вот, наконец, в семье появился Паша. Родители так любили его, что избаловали до невозможности. Сын даже учился в Англии. Хлудов готовил себе достойного преемника. А дочерей выдал замуж за купцов известных фамилий. К великому горю родителей Паша их надежд не оправдал. В 21 год он умер.
Смерть сына перевернула душу Герасима Ивановича. Он вдруг увидел то, к чему раньше был слеп: что рабочие его живут в тяжёлых условиях, что он не заботится о их здоровье. Хлудов начал исправлять свои ошибки. Купил землю и начал строить на ней «Дом призрения для бедных». На это дело он выделил полмиллиона рублей. Боясь, что не успеет осуществить задуманное, оставил завещание, в котором расписал, что, кому и как нужно сделать. Чутьё и на этот раз не подвело Хлудова: через год его не стало. Московские купцы выполнили волю покойного. Построили богадельню и домовую церковь. Потом на деньги Хлудова открыли дом с бесплатными квартирами для вдов.
Дело отца продолжили дочери. Когда стало ясно, что для строительства «Дома призрения» не хватает денег, женщины собрали сто тысяч рублей. Да и появление Вдовьего дома - тоже инициатива дочерей Хлудова. Они постарались, чтобы в здании были все удобства: отопление и электричество. Питание, лечение, обучение детей – всё в Доме было бесплатным.
Кроме того, одна из дочерей Хлудова - Александра, возвела несколько дополнительных корпусов для Вдовьего дома. Другая дочь - Клавдия открыла бесплатное народное училище. Третья – Прасковья, построила дом для престарелых и бесплатное женское ремесленное училище. А в память об отце дочери возвели церковь преподобного Герасима Иорданского.
Василий Меркурьев и Ирина Мейерхольд
В 1934 году на киностудии «Ленфильм» снимали картину «Инженер Гоф». Режиссёр Борис Шпис был счастлив: на одну из главных ролей ему удалось заполучить известного актёра ленинградского театра имени Пушкина — Василия Меркурьева. Нужно было отвезти ему сценарий картины, и режиссёр попросил об этой услуге свою ассистентку — Ирину Мейерхольд. Дочь знаменитого театрального режиссёра, Ирина Всеволодовна с юных лет шла по стопам отца. К моменту прихода на «Ленфильм» за её плечами уже был актёрский, режиссёрский и преподавательский опыт. Меркурьева Ирина не раз видела на сцене. И всегда восхищалась его тонкой и талантливой игрой.
Актёр радушно встретил девушку и усадил пить чай с пирожками. Поблагодарил за сценарий и сказал, что на днях уезжает на гастроли в Сочи. А к съёмкам сможет приступить, как только вернётся в Ленинград. На том и распрощались. Вроде бы, обычная деловая встреча. Но, возвращаясь домой, Ирина почему-то всё время думала о Меркурьеве, и сердце её радостно билось. Василий тоже не мог забыть хрупкую девушку с огромными, глубокими чёрными глазами. На гастроли актёр уехал с мыслями о ней.
Съёмки картины, между тем, откладывались из-за его долгого отсутствия. Режиссёр нервничал и однажды заявил Ирине: если через три дня Меркурьев не явится на площадку, ему найдут замену. Мейерхольд спешно отправила в Сочи телеграмму: «Приезжайте, мы простаиваем». И подпись: «Целую, Ирина». «Сама не знаю, как смогла такое написать», — смеялась впоследствии Ирина Всеволодовна. Девушкой она была скромной. Просто ей очень хотелось, чтобы Меркурьев приехал и снялся в картине. Но третий день был на исходе, а актёр всё не появлялся. Съёмочная группа собралась в режиссёрской, чтобы обсудить, что делать. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге показался Василий. Широко улыбаясь, он отыскал глазами Ирину и прокричал: «Мейерхольд, вы мне должны поцелуй!» Девушка смотрела на Меркурьева, и ей казалось, будто после долгой разлуки она встретилась с самым родным и близким человеком. «Я люблю его», — призналась сама себе в тот вечер Ирина. А через несколько дней Василий рассказал ей о своей любви. И предложил руку и сердце.
Меркурьев и Мейерхольд поженились в 1934-м, сразу после завершения съёмок. Их союз стал и семейным, и творческим. Вместе они преподавали сценическое мастерство молодым актёрам в театральных вузах Ленинграда, объездили едва ли не весь Советский Союз, создавая в провинции профессиональные театральные труппы. А потом пришёл 1939 год. Отца Ирины, Всеволода Мейерхольда, арестовали и расстреляли. Точно такая же участь постигла и родного брата Василия — Петра Меркурьева. Супруги стойко переживали горе, поддерживали друг друга. Они усыновили троих племянников, и в семье стало четверо детей — родная дочь Ирины и Василия, Анна, родилась в 1935-м. Во время Великой Отечественной войны, когда семья находилась в эвакуации, появился на свет их сын Пётр. Именно он впоследствии оставил немало ценных воспоминаний об отце и матери. «Их отношения были каким-то чудом, — писал о родителях Пётр Васильевич Меркурьев. — Они прожили вместе больше сорока лет, и чувства их всегда оставались свежими».
После расстрела отца Ирину, как дочь «врага народа», уволили с работы. Ответственность за большую семью полностью легла на плечи Василия Васильевича. Работал он много. Один за другим выходили фильмы с его участием: «Небесный тихоход», «Золушка», «Повесть о настоящем человеке». А после напряжённого трудового дня на съёмочной площадке или в театре, Меркурьев помогал жене по дому. Или ехал на дачу. По рассказам сына, Василий Васильевич всё время там что-то строил и усовершенствовал: огород, теплицы.
В середине 50-х, после реабилитации Всеволода Мейерхольда, Ирина Всеволодовна снова смогла выйти из тени и работать. Она сняла документальный фильм о жизни и творчестве любимого мужа. А в 1978-м Василия Васильевича не стало. Ирина Мейерхольд пережила супруга на три года. И всё это время жила только одной мыслью — о том, что в вечности они с Василием обязательно встретятся.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
27 апреля. О благодати
В 12-й главе Послания апостола Павла к евреям есть слова: «Будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом».
О благодати, — священник Константин Кокора.
27 апреля. Об эпохе жизни святого Мученика Азата Персидского
Сегодня 27 апреля. День памяти Мученика Азата Персидского.
Об эпохе жизни святого, — священник Августин Соколовски.